"ОМУТ", повесть, которая не окончена

[servaly]

Часть 2.
Глава 1.
В вагоне стояла духота, и сильно пахло потом. Даже настежь распахнутые форточки не спасали. Несмотря на мой неподражаемый придурковатый вид, приобретенный благодаря «элегантной» одежде, попутчики на это особого внимания не обращали и меня это вполне устраивало. Я сидел у окна и долго, с удовольствием наблюдал за проносящимися мимо пейзажами, залитыми знойным летним солнцем. Создавалось странное впечатление, будто я попал в совершенно другой мир. В нем не было места горю и страданиям, разочарованиям и боли. Не было места смерти. Не было места безысходности… Я ехал к самым дорогим, любимым людям, которых я уже почти не надеялся вернуть. Еще каких-то полдня назад не надеялся. Еще полдня назад я не хотел жить. Теперь же я был самым счастливым человеком на свете.
Размышляя над всем этим, я улыбался, сам того не замечая. Но, видимо, это заметила грузная женщина, сидевшая напротив, и уставившаяся на меня бесцеремонным, пристальным взглядом. Ощутив его на себе, я переключил внимание на попутчицу и приветливо улыбнулся еще шире. Она, не меняя каменного выражения лица, еще несколько секунд смотрела на меня. Затем чуть слышно, видимо, чтобы больше никто ее слов не расслышал, прошипела:
- На себя посмотри, хамло, - последнее слово она растянула, подчеркнув тем самым особенно пренебрежительное ко мне отношение.
Улыбку мигом слетела с довольного лица и ничего больше, кроме недоумения, я изобразить не смог. Женщина вызывающе подалась всем своим немалым весом в мою сторону и с вызовом, сквозь зубы, добавила:
- Че скалишься, чернь? Ты у нас, что ли, идеальный? Ты себя-то в зеркало видел, что с людей тут ржешь? Погань! – и, демонстративно сплюнув на пол, подняла с пола увесистую сумку и пересела на другое место.
Совершенно не понимая, что произошло, я сидел и не знал, как реагировать на такую вопиющую несправедливость. Вероятно, она посчитала, что моя улыбка была вызвана ее излишним весом. Немного поразмыслив, решил, что доказывать что-то такому человеку просто нет никакого смысла. Скорее всего, с головой у нее явные проблемы, а значит, объясняться просто не стоит.
Оставшуюся часть пути до города я провел, все также, пялясь в окно электрички, но настроение было бесповоротно испорчено. Теперь присутствовало лишь колоссальное волнение перед встречей. Самой важной встречей в моей жизни.
Раскаленный асфальт привокзальной площади проминался под резиновыми подошвами, которые, казалось, вот-вот расплавятся. Очень хотелось пить. Скучавшие до этого таксисты, завидев толпу людей, высыпавшую из вагонов, заметно оживились и принялись живо предлагать свои услуги. Я был демонстративно проигнорирован. Видимо, здесь свою роль все же сыграла одежда. В ней я не производил впечатления человека, способного рассчитаться за их услуги, а значит, не было смысла тратить на меня драгоценное время.
Взяв курс в направлении станции метро, я пересек площадь. Увидев небольшой киоск, на котором большими буквами красовалась соблазнительная надпись «холодные напитки», вывернул карманы «варенок» и подсчитал оставшуюся наличность. На воду деньги были, на проезд до дома тоже оставалось. Подойдя к небольшому окошку, постучал:
- Добрый день. Литр холодной без газа, пожалуйста.
Молодая дама, с вытравленными добела волосами, слегка нахмурилась и переспросила:
- Что? Какой день?
- Добрый, - улыбнулся я ей.
- Причем тут день? – теперь равнодушно буркнула она, подала мне запотевшую бутылку и захлопнула дверцу окошка.
«Да уж, - пронеслось в голове, - день, видимо, и вправду не самый добрый».
Я запрыгнул в прохладу метро и уже через полчаса, не обращая внимания на жару и катящийся по лицу пот, спешил к родному дому по знакомым дворовым тропинкам. Навстречу ковылял пожилой сосед по лестничной клетке – Егор Семенович. Очень добрый, общительный и даже слегка назойливый человек, имеющий привычку при разговоре держать собеседника за руку, чтобы тот не спешил уйти и дослушал до конца. А слушать его, как правило, приходилось долго. Поэтому, чуть завидев издалека его бессменную льняную кепку, я на ходу придумал с десяток причин, по которым не мог говорить и даже приготовился их озвучить. Однако, к моему удивлению, Егор Семенович бросил на меня равнодушный взгляд и, не ответив на приветствие, молча, проковылял мимо. Ну и ладненько. Так даже лучше.
Не дожидаясь лифта, я пулей взлетел на пятый этаж и замер перед дверью нашей квартиры. Нашей! Она снова была нашей! Пытаясь унять дрожь в руках, нерешительно нажал на кнопку звонка. Из-за двери послышался отчаянный лай Фила. Удивившись такой реакции своего пса, который никогда не лаял в таких случаях, а лишь радостно повизгивал, я ждал. Казалось, что это ожидание растянулось в целую вечность. Послышался щелчок открываемого замка, дверь отворилась. На пороге стояла Маша. Моя Маша. Машенька. Моя…
Ноги слегка подкосились, и я вцепился рукой в торец двери, стараясь удержать равновесие. Маша хотела было развернуться, но я, тут же, бросился к ней и крепко обнял. И без того кружащуюся голову, еще сильнее вскружил запах любимой женщины. Такой родной и приятный запах. А мне казалось, что я его уже совсем забыл…
– Николай, что с тобой? – удивленно воскликнула Маша, а Фил, злобно зарычав, пару раз гавкнул.
Она стояла, не отвечая на мои объятия и я, немного придя в себя, открыл глаза. Из детской на меня смотрела Юлька. Дочь сидела на полу, держа в руках свою любимую куклу, и с удивлением наблюдала за происходящим. Не отпуская Машу из объятий, я посмотрел в ее изумленные глаза и крепко поцеловал, затем отпустил, подбежал к Юльке, упал рядом с ней на пол, и также крепко прижав к себе, принялся покрывать поцелуями, не обращая внимания на угрожающий лай пса.
В комнату вошла Маша:
– Николай, что происходит? Что-то случилось? Ты можешь объяснить, наконец?
Я посмотрел на нее, жестом попросил присесть с нами рядом, а когда она присела, прижался к ним обеим и, стиснув до скрипа зубы, тихо заплакал.

Сообщение отредактировано servaly: Jan 22 2015, 19:18

[ScorpAlex-13]

Надо, чтобы все получилось

[Андрюшка]

думаю что концовка будет не очень доброй..............

[servaly]

Надо, чтобы все получилось

Мне бы тоже этого хотелось
Но не все так просто, чтобы пройти гладко. Уверен, Вы это уже поняли. Собственно, с данной главы и начинается та часть повествования, ради которой все изначально задумывалось. Я бы назвал вторую часть книги "Пластмассовый мир".

[servaly]

думаю что концовка будет не очень доброй..............

Дело в том, что до концовки еще далеко.
А зло не может побеждать... Обманывать - да. Но побеждать...
Может и наивно звучит, но я в это верю. И очень надеюсь, что эта книга хоть немного поможет людям верить в то же.

[ScorpAlex-13]

Дело в том, что до концовки еще далеко. 
А зло не может побеждать... Обманывать - да. Но  побеждать...
Может и наивно звучит, но я в это верю. И очень надеюсь, что эта книга хоть немного поможет людям верить в то же.

Мы тоже хотим верить в хорошее. Надоели уже эти конфликты,войны, репрессии. Включаешь телевизор, а там только один вопрос-кто сегодня кого?
А здесь все должно быть по другому - по хорошему. И в это хочется верить...

[паника]

Что-то здесь не так , к тому ж животные не ошибаются.

[servaly]

Что-то здесь не так , к тому ж животные не ошибаются.

А если с животным тоже что-то не так?

[servaly]

Глава 2.
Утро встретило робкими лучами летнего солнца, украдкой пробивающимися меж задернутых штор спальни. Еще не успев раскрыть тяжелых глаз, я рывком вскочил с подушки и огляделся. Рядом со мной, свернувшись калачиком, мирно сопела Маша. Фил, уловив едва слышное шуршание постели, поднял настороженную морду и уставился на меня, будто спрашивая: «Ты чего это, хозяин? Я тут. Все тихо. Все под контролем».
Я облегченно вздохнул, откинулся на подушку и попытался выбросить из головы события последних месяцев, назойливо всплывавших из памяти. В то утро я дал себе слово: навсегда забыть все, что было до возвращения. Забыть, стереть, уничтожить все воспоминания. Гнать их так далеко, насколько это вообще возможно. То, чего мне хотелось более всего, я уже получил. Будучи твердо уверенным в том, что с этого момента жизнь пойдет совершенно по-другому, я лежал и неустанно уверял себя не возвращаться к знанию грядущих ближайших месяцев жизни и не использовать эти знания ни в корыстных, ни в каких-либо других целях. Если бы я знал тогда, насколько все будет по-другому…
Тихо, чтобы не разбудить семью, прокрался на кухню и заварил крепкий кофе. Через распахнутое настежь окно доносилось пение птиц и негромкое гудение проезжавших вдалеке автомобилей. На часах было пять. Я взглянул на экран своего телефона, которым не пользовался уже так давно, и обратил внимание на дату: 18 июля 2008 года, пятница. Будний день. Свалившаяся мысль, что придется идти на работу, немного шокировала. Я настолько отвык от нормальной жизни, что такой простой факт, как необходимость зарабатывать деньги, показался мне чем-то неестественным и даже отталкивающим.
Нет, у меня была хорошая работа. Не выдающаяся, конечно, но все же позволявшая сносно зарабатывать. За последние два с лишним года я добился неплохих успехов и солидно продвинулся по карьерной лестнице, возглавив крупное подразделение в одном динамично развивающемся коммерческом банке. Не могу сказать, что эта профессия была для меня вершиной мечтаний и чаяний, но труд приносил свои плоды и не давал испытывать больших материальных сложностей, что в наше время уже не плохо.
Пришлось хорошенько потрудиться, чтобы, для начала, восстановить в памяти имена коллег и руководителей. Затем копнул глубже и принялся вспоминать, какие именно контракты и проекты реализовывались в июле. С удивлением отметил, что цепочка воспоминаний все больше обретает ясность, возрождая в памяти даже незначительные подробности. Я возвращался…
В детской послышались негромкие шлепки босых ножек. На кухню вышла Юлька. Ее рыжие кудряшки непослушно торчали в разные стороны, а маленькие пухлые кулачки потирали заспанные глазки. Она сладко зевнула и спросила:
- А почему ты не спишь?
- Выспался уже, зайка. Скоро на работу буду собираться. А ты почему так рано встала?
- Чтобы зубы почистить. Мама говорит, что зубы нужно чистить каждое утро, а то болеть будут, - с этими словами она зашлепала в ванную и зашумела водой.
Я улыбнулся и с удивлением отметил, что дочь впервые самостоятельно решила встать пораньше, чтобы успеть умыться. «Видимо, взрослеет девочка», - подумалось мне, но тут же собственный мозг предательски напомнил те снежинки, которые не таяли на лицах...
Охранник, лишь на миг оторвавшись от утренней газеты, бросил на меня беглый взгляд и, не здороваясь, снова принялся за чтение. «Кажется, я начинаю к этому привыкать», - подумалось мне, но особого значения малоприятному факту в очередной раз не придал. Войдя в кабинет и, усевшись в привычное кресло, откинулся на спинку. Пришлось потрудиться, чтобы вспомнить пароль от рабочего компьютера.
В дверь постучали, и скоро кабинет наполнился галдящими коллегами, собравшимися на привычную утреннюю планерку. От чего-то, возникло ощущение, что я здесь лишний. Сделав вид, будто занят чем-то очень важным, я молча уставился в монитор компьютера, изредка нажимая на кнопку мыши. Слушал… Заемщики, фамилии клиентов, споры о предметах залога, проблемная задолженность… Я знал заранее все обо всех обсуждаемых проблемах! Мало того, я прекрасно знал, как эти проблемы решать. Не понимал, как решать, а именно знал. Да что там! Я помнил, как мы их решали и к чему это приводило! Знал, что ООО «Стеллс» так и не откроет текущий счет в нашем банке, а директор ЧП «Кластер», два месяца кряду добивавшийся получения крупного кредита, внезапно исчезнет вместе с семьей на следующий же день после перечисления суммы займа. Я помнил о колебаниях курсов валют, которые из-за экономического кризиса, разразившегося накануне, вызывали панику.
Это был самый долгий рабочий день в моей жизни. Еще в обед я почувствовал легкое недомогание. Вечером написал заявление об уходе, занес его в отдел кадров и под недоуменными взглядами коллег, собрал вещи, вызвал такси и поспешил домой. В машине стало плохо. Меня бил сильный озноб, в груди горело, дышать становилось все труднее. Рубашка взмокла от пота и прилипла к телу. Я ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Таксист, заметив мое состояние, остановил машину и буркнул:
- Приехали. Не хватало грипп среди лета подхватить…
Я посмотрел на него, стараясь убедиться, не шутит ли он, но тот отвернулся в другую сторону, давая понять, что разговор окончен.
- Послушайте, - надеясь все же убедить его довезти меня до дома, начал я, - Со мной все нормально, просто чуток устал…
- Послушай ты меня, уважаемый, - повысив голос и отчаянно жестикулируя, перебил таксист, – Если больной, вызывай скорую помощь и езжай в больницу. А мне работать надо. Че сидишь? Вали давай! Или помочь?
Он угрожающе развернулся всем корпусом в мою сторону, и я решил не продолжать эту бесполезную дискуссию. Открыл дверь, взял пакет с вещами и просто выпал на тротуар. Из пакета высыпались офисные принадлежности и рассыпались на горячем асфальте. Не в силах подняться на ноги, я зашелся в удушающем кашле. Мимо шли прохожие, периодически бросающие на меня равнодушные, презрительные взгляды, а один зазевавшийся мужчина, ударившись коленом о мою голову, негромко ругнулся, нервно пнул лежащий рядом ежедневник и зашагал прочь.
Я с трудом вытащил из кармана мобильник и набрал номер Маши:
- Алло?
- Маш, мне плохо. Заболел… - говорить было очень тяжело и приходилось выдавливать каждое слово, превозмогая боль в груди.
- А что с тобой? И где ты вообще?
- На перекрестке Пушкинской и Кирова. У меня жар сильный и дышать тяжело. Приезжай скорее…
- Ну, так вызови скорую помощь. Им за это деньги платят. Я-то тебе чем помочь могу? – возмутилась жена.
- Что? – не поверив услышанному, прошептал я, но она уже бросила трубку, обрывая разговор.
- Послышалось, - вслух прошептал я, - Просто послышалось… А звонок сорвался… Сорвался…
Хотел было еще раз позвонить Маше, но чувствуя, что становится хуже, набрал номер медпомощи, продиктовал адрес дома, стоящего неподалеку и потерял сознание.

[servaly]

Глава 3.
Неделю я провел в реанимационном отделении, с трудом различая, где реальность, а где сон или галлюцинации. Порой мне казалось, что я лежу на поверхности воды, плавно покачиваясь на волнах. Вдруг, накрывала ледяная волна, заливалась плотным потоком в рот и в нос, не давая сделать вдох. Я кашлял, пытался звать на помощь, и, не дожидаясь, проваливался в забытье. А приходя в сознание, нередко слышал шепот, сильно напоминавший тот самый, болотный…
Машу я увидел только после того, как состояние немного стабилизировалось, и меня перевели из реанимационного отделения в терапевтическое. Она вошла в палату, слегка поморщилась и неспешно подошла к кровати.
- Как ты себя чувствуешь? – голос звучал сухо и безучастно, словно ответ на задаваемый вопрос ее совершенно не интересовал.
- Уже лучше, - стараясь говорить тем же сухим голосом, ответил я.
- Хорошо.
- Хорошо, - вторил я ей.
Зависла пауза. Она посмотрела в окно, и у меня возникло впечатление, что единственное, о чем она сейчас думает, это как бы поскорее отсюда уйти.
- Я могу что-нибудь для тебя сделать? Может, есть какие-нибудь вопросы ко мне? Пожелания?
Я почувствовал, что закипаю. Меня, наконец, начало выводить из равновесия это поведение. Это отношение ко мне. Чем я заслужил такую холодность? Тем, что пошел на смерть ради нее?! Или тем, что люблю их с Юлькой больше жизни?! Хотел было вспылить, но вовремя сдержал порыв гнева, глубоко вздохнул и спокойно ответил:
- Есть вопросы. Присядь, пожалуйста.
Она уселась на соседнюю кровать, положила на колени сумочку, сложила руки замком и, склонив голову набок, внимала.
- Маш, что происходит? – спросил я и приготовился услышать в ответ то, о чем подозревал, но в чем не осмеливался признаться самому себе. Однако, вместо прямого ответа, она вскинула брови и даже оглянулась по сторонам. По всему было видно, что мой вопрос либо вызвал у нее удивление, либо она очень талантливо играла, стараясь уйти от ответа.
- А что происходит? Ты о чем-то конкретном говоришь?
- Ну, это я хотел бы от тебя узнать. Есть ли вообще какое-то конкретное объяснение тому, что между нами происходит? Объяснение твоему поведению?
- Послушай, Николай, ты меня настораживаешь. Я что-то делаю не так? Ты скажи. Если тебя что-то не устраивает, ты говори прямо, не юли. Я не в настроении, чтобы твои загадки разгадывать.
- Загадки? Да какие тут загадки, Маш? Для меня сейчас единственная загадка – это снежная королева, сидящая на соседней койке! – я переставал контролировать свое негодование и говорил все громче, – Я тебя не узнаю! Ты ведешь себя так, будто мы с тобой не муж и жена, а черт знает кто вообще!
- Будь добр, муж, - последнее слово она намеренно выделила надменной интонацией, - выдерживай такт. Я не намерена выяснять с тобой отношения в таком тоне. И коль уж ты заговорил о странном поведении, то потрудись объяснить свою недавнюю выходку, когда ты явился домой в каких-то лохмотьях и насмерть перепугал ребенка.
Я осекся. Неужели причина в этом?
- У меня был трудный день, - не зная как еще объяснить ей свое поведение, пробубнил я, - Очень трудный. Просто поверь…
Она нахмурилась:
- То есть, ты хочешь сказать, что у тебя был трудный день и это дает тебе право приходить домой и вываливать свои проблемы на меня и на ребенка. Так?
- Вываливать свои проблемы? Да я соскучился по вам, дура! Я чуть не издох в тот день! И если бы не это… - я вовремя осекся и сжал зубы в гневе.
- Значит так, супруг, хочу, чтобы ты понял раз и навсегда. Ни я, ни Юлия – мы не твоя собственность. Ты не имеешь права использовать нас ни в качестве твоих личных психологов, ни в качестве твоих спасателей или еще кого-то там. И мы не какие-нибудь вещи, чтобы по нам скучать. Мы – твоя семья. И у каждого – свои обязанности и мера ответственности. Моя функция – родить ребенка и воспитывать. Твоя – обеспечивать семью и принимать участие в воспитании дочери. Это наши с тобой обязанности. Больше никаких обязательств, друг перед другом, у нас нет и быть не может. Если ты это до сих пор не уяснил, я сегодня же обращусь к юристу, и он подготовит брачный контракт. Расходы беру на себя. Ты ведь теперь безработный, правда?
Я с отвисшей челюстью слушал ее монолог. Эта чудовищная, циничная тирада каждым сказанным словом, словно тяжелым молотом, ударяла снова и снова, не давая возможности прийти в себя. И самым чудовищным в ее словах было то, что все сказанное было логичным и правильным. За исключением одного. Разница была лишь в том, что она не брала в расчет всего лишь одно обстоятельство. Одно, но самое важное обстоятельство. Она не брала в расчет любовь…
- Звонил Семенов, сказал, что ты написал заявление и никому ничего не объяснив, ушел. Мне ты ничего не хочешь объяснить?
- Нет, - только и ответил я ей.
- А мог бы и потрудиться… - она вцепилась в меня холодным взглядом, - Как ты намерен зарабатывать деньги? Меня не устраивает перспектива обеспечивать нас самостоятельно. А судя по твоим заскокам, теперь еще и на психолога придется тратиться. Или даже на психиатра.
Все это время она сидела на больничной койке с ровной спиной, не меняя позы. Ее речь была взвешенной и беспристрастной, каждое слово чеканилось, словно металлические монеты под тяжелыми ударами пресса. Это была Маша. Ее тело, ее волосы, глаза, ее голос и даже запах. Это, безусловно, была она. И она была живой, настоящей. Вот только внутри не было, ровным счетом, ничего. Холодная, космическая пустота. Вакуум.
Только сейчас я начал понимать, что, на самом деле, ничего у меня не получилось... Я так и не смог вернуть то, что утратил однажды.
Женщина в электричке, продавец в киоске, таксист, люди, шагающие мимо умирающего на их глазах человека, и не стремящиеся ему помочь… Даже Филька не обрадовался моему приходу! Я попал в пустой мир. В нем люди даже не здороваются друг с другом, потому что никто никому не желает здравствия. Не знаю, что именно здесь было не так. Отсутствие любви? Сострадания? Или, может быть, отсутствие души?
- Где Юля?
- В саду. Где ей еще быть? Ты от вопроса не уходи. Где работать намерен?
- Она такая же?
- Какая такая? – раздраженно рявкнула Маша.
- Уходи, - я уставился в потолок, не желая больше ни говорить с ней, ни видеть ее.
- Нет уж, ты мне ответь…
- Пошла вон! – сквозь зубы процедил я, сжимая кулаки.
Она поднялась и немного постояла надо мной, будто размышляя над чем-то. Затем развернулась и, громко цокая высокими каблуками, пошла к двери. Уже в проеме обернулась и небрежно бросила:
- Пса я усыпила. Слишком дорого обходилось содержание. На одну зарплату не потянем.
Хлопнула дверь, воцарилась тишина. Еще несколько мгновений я держал себя в руках, а дав волю чувствам, с диким ревом приложился кулаком по прикроватной тумбочке. На пол со звоном посыпались пузырьки с лекарствами.


Сообщение отредактировано servaly: Jan 26 2015, 03:34

[ScorpAlex-13]

Да, неожиданный поворотик

[UFORNAXT]

Даа, действительно неожиданно. Пожалуйста давайте быстрее продолжение.

[servaly]

Да, неожиданный поворотик 

Даа, действительно неожиданно. Пожалуйста давайте быстрее продолжение.

Честно говоря, камрады, с каждой главой продолжения даются все сложнее. Вчера ночью описываал диалог Коли с Машей и реально ощутил вину за издевательства над главным героем. Попади я в подобную ситуацию, наверное крышей бы поехал. Пишу и понимаю, что обрекаю человека жить в обществе, напрочь лишенном любви, добра и сострадания.
Те, кто читал мою предыдущую книгу, знают, что она написана в более развязной, легкой манере. События там тоже описываются довольно трагические, но тогда удалось подать их играючи, не загружая читателя депресняковыми мыслями и упадническими настроениями.
Сейчас же все оказалось сложнее, чем я сам изначально рассчитывал. Когда продумывал сюжет наперед, я не пытался углубляться в те душевные терзания, на которые сознательно обрекал Колю. Знал, что ему должно быть нелегко, но не подозревал, что настолько. Книга превращается в какое-то бесконечное избиение героя.
Честно признаюсь, что вчера начал задумываться над тем, чтобы забросить к чертям эту работу и взяться за что-нибудь другое... Но утром твердо решил, что смогу кардинально переломить сюжет. Надеюсь, сегодня удастся это сделать.

Сообщение отредактировано servaly: Jan 26 2015, 11:44

[UFORNAXT]

А мне кажется, что Николаю самое время отправиться к Геннадию. И ему есть что рассказать.

[servaly]

А мне кажется, что Николаю самое время отправиться к Геннадию. И ему есть что рассказать.

Мне тоже так кажется.
Пора устраивать рок-н-ролл!

[ScorpAlex-13]

и не плохо бы поставить жену в известность, ДА?

[servaly]

и не плохо бы поставить жену в известность, ДА?

А вот здесь не совсем понятно. О чем поставить в известность?

[ScorpAlex-13]

Вот те раз,приехали! Ради чего затеян этот возврат по времени? Понятно, что не поверит, но надо же что-то делать?

[servaly]

Вот те раз,приехали! Ради чего затеян этот возврат по времени? Понятно, что не поверит, но надо же что-то делать?

Дело ведь вовсе не в том, что не поверит. Нет... не так. Дело ведь не в том, поверит или нет. Даже если Маша ему поверит, ей будет плевать на этот поступок. Она не поймет, что же его заставило так поступить.
А делать, конечно же, надо. Вчера весь день работал в в раздумиях. И выход найден. Неожиданный даже для меня. Изначально я видел другую концовку. Возврат пройдет не в пустую. Обещаю

Сообщение отредактировано servaly: Jan 27 2015, 10:07

[Копоподвох]

Похож надо ещё один заход на болото сделать, мож лучше получится .