Нас больше нет, фантастическая сказка

[Mohnat]

Не забываю Помню обязательно.
Просто слегка неудачный момент выбрал наверное для выкладки вообще. Переехал на новое пмж и делаю ремонт, дома жесть, времени - ноль
Могу конечно по маленьким кусочкам каждый день выкладывать, но как-то неправильно это будет,думаю. Наверняка лучше читается, когда большими частями.
На днях выберу время вечером постараюсь выложить всё, ну или в крайнем случае за 2 раза.
П.С. Всем большое спасибо, что читаете!

Сообщение отредактировано Mohnat: Nov 17 2014, 19:34

[Матюха]

Вам спасибо,в захлёб читаем!!!

[Dicon]

Могу конечно по маленьким кусочкам каждый день выкладывать, но как-то неправильно это будет,думаю. Наверняка лучше читается, когда большими частями.

Абсолютно согласен. Читал, здесь же, взахлёб одно произведение... Автор, то в Италиях отдыхает, то урочища до зимы успевает прочесать... Вообщем, не знаю как у других, у меня интерес пропал. Не порицаю, но меня в подписчиках своего творения, безусловно неплохого, он не увидит.

[ScorpAlex-13]

Mohnat, не переживайте. Все мы люди, все мы человеки. Семья и дом - это к чему мы стремимся. У Вас все хорошо - и нам тоже. Подождем, дело житейское.

[Матюха]

Уважаемый Мохнат подкиньте главу пожалуйста, а то очень уж мы по героям вашей сказки соскучились.

[Mohnat]

Уважаемый Мохнат подкиньте главу пожалуйста, а то очень уж мы по героям вашей сказки соскучились.

Да уж, что-то подзатянул я. Сейчас что-нить наклепаю

[Mohnat]

Когда всё было сделано и рабы распределены по местам, худощавый подошёл к Амуру, сидевшему по ту сторону прутьев.
- Назови имя своё.
Амур уставшим взглядом посмотрел на него, и ничего не ответив, повернулся спиной.
- Я ведь не приказываю, только спрашиваю, - спокойным голосом произнёс Тур.
- Асур – зови, - не поворачиваясь, ответил император.
- Скажи, Асур, почему ты убил воина торговца, ведь причинял тебе боль только мой воин?
- Твой воин бил лишь мою плоть, не думая об ином, а воин торговца рвал мне душу, - тихо, с хрипотцой в голосе ответил Амур, запнувшись на последнем слове от подкатившего к горлу кома…
Тур стоял со слегка задумчивым видом, внимательно рассматривая странного раба.
- Кем ты был до того, как попал на площадь Бударама?
Амур развернулся к собеседнику, опёрся спиной о стену, прислонив к ней голову, - Не знаю, о чём говоришь, и Бударама не ведаю.
- Ах, да, - усмехнулся худощавый, - Сотня лет прошла с тех пор, как Бударам – верховный правитель Дакана и Марухана, основал в том месте, где я тебя забрал, торжище рабами. Его именем и названа. Так кем ты был, и где?
- В плену у Янура был, - равнодушно ответил Амур.
- Значит ты воин…, - вновь задумался Тур.
- Почему так думаешь?
- Потому что в плену, только воин может быть. Да это не главное… Я ведь видел всё, что учинил ты на площади…
- Заблуждаешься.
- Так кем же ты всё-таки был, Асур? Как ответишь, так и приму. Не ответишь, тоже пойму. Я воин, как и ты…. Зови меня – Тур.
- Никем не был, надеюсь человеком, а до этого никем.
- Странно говоришь.
- Говорю, как думаю.
- Хорошо, Асур, отдыхай. Надеюсь, расскажешь всё-таки, - Тур повернулся и последовал к выходу.
- Постой, Тур, - крикнул император.
Худощавый остановился и повернул голову, вопросительно глядя на раба.
- Сына верни…
- Отдыхай, Асур, рабы просить не могут.
Вечером принесли несколько чанов какого-то вонючего варева и стали разливать в длинные узкие корыта, установленные по краям решёток. Все тут же набросились на еду, зачёрпывая её пригоршнями, с жадностью поедая. У одиночной клетки императора стояла небольшая миска, в которую плеснули до краёв. Амур какое-то время медлил, но затем, последовав примеру остальных, стал набивать голодный желудок.
Глава 19.
Два дня ничего не происходило, узников никто не беспокоил, лишь дважды в день раздавали пищу. Рабы в основном вели себя очень тихо. Один раз, двое из вновь прибывших что-то не поделили, учинили драку, тогда охранники, дежурившие на входе, вывели обоих и отсекли им головы. Среди новеньких тут же воцарилась примерная дисциплина, что даже разговаривать в полный голос опасались.
На третий день в помещение вошли около десятка солдат и стали по одному выпускать рабов из клеток, предварительно заковывая ноги в кандалы. Уже окованных, их отправляли к выходу, где строили в одну шеренгу на просторном дворе, окруженном невысоким забором. Выводили только прибывших накануне. Тех, кто до этого здесь был - не трогали.
- Иди, - приказал воин императору, когда отворил дверцу клетки.
Амур поднялся, взял в руки камень, прицепленный к оковам, и пошёл на выход.
- В строй, не спи! – толкнули его в спину.
Амур встал в шеренгу, положил камень на землю.
Солнце больно слепило глаза, заставляя первое время держать их закрытыми.
Вскоре, подъехал Тур верхом, бегло осмотрел всех, отдал несколько команд бойцам и быстро ускакал.
Время тянулось неумолимо долго. Рабы стояли длинной шеренгой, переминаясь с ноги на ногу, изнывая от палящего солнца.
- А с тебя, почему камень не сняли? – прошептал стоявший рядом с императором, невысокого роста смуглолицый молодой паренёк.
- Не у меня спрашивай подобное… - Не поворачивая головы, ответил Амур.
- С какого края ты, раб? – вновь прошептал сосед.
- Я не раб…
- А кто же ты? Раб, как и я,- усмехнулся паренёк, - Видел я, как ты на площади Бударама утворил…. Не повезло, - усмехнулся паренёк.
- Раб, ты, коли мыслишь так, но не я! - спокойно ответил император.
- Как же? Мы оба рабы.
- Я лишь с оковами, но свободен.
- Странный ты, раб…. Умом болен?
Удар древком копья по голове, заставил паренька коротко вскрикнуть.
- Молчать! – Закричал ему в лицо, вышедший из-за спины солдат, - Ты тоже должен молчать, - не совсем уверенным голосом обратился он уже к Амуру, будто не приказывая, а прося.
Из-за длинных построек, поднимая пыль столбом, вылетел всадник, в одно мгновение оказался возле выстроившихся рабов. Это вновь был Тур. Его вид казался уставшим. Было заметно, что от этой суматохи, он изрядно вымотался.
- На задний двор всех, - скомандовал он и, развернувшись, неторопливой трусцой поехал обратно.
Солдаты развернули шеренгу, и повели рабов следом, поторапливая выкриками. Петляя меж разнообразных построек, аккуратно прибранных зелёных лужаек и уютных насаждений разнообразных деревьев с висящими на них плодами, бряцающий кандалами строй подвели к полукруглой высокой стене с небольшой арочной дверью обитой железом. Пройдя через арку, рабы оказались на большой площадке, окружённой со всех сторон длинными лавками в несколько ярусов. На самом верхнем ярусе были расположены просторные ложа, отгороженные между собой небольшими перегородками. С противоположной от арочной двери стороны, были большие решётчатые ворота, распахнутые настежь, а немного в стороне ещё одна дверь, так же обитая железом.
-Быстрее, в ряд всех ставьте! - приказал расхаживающий взад-вперёд Тур.
Когда все построились, худощавый медленно стал ходить вдоль строя и осматривать всех.
- Убрать! – указал он на еле державшегося на ногах раба.
Два бойца быстро подхватили его под руки и бегом увели за пределы площади.
Внимательно осмотрев строй несколько раз, Тур убрал ещё двоих и продолжил вновь расхаживать взад-вперёд, в ожидании чего-то.
В распахнутые ворота въехала колонна верховых. Их строй разделился надвое, образовав живой коридор. Следом появился ещё один всадник довольно молодо выглядевший. Тур, заметив гостей, бросился им навстречу. Всадником оказалась совсем юная девушка. Одета на ней была приталенная лёгкая куртка, богато расшитая в несколько ярких оттенков и однотонные узкие штаны темного цвета. Голову покрывала пёстрая ткань, приколотая в центре крупной сверкающей брошью.
- Камири, думаю, отец будет гневаться… - начал было худощавый.
- Уйди, Тур! – раздражённо перебила девушка звонким голосом, спрыгивая с лошади.
Она брезгливым взглядом окинула строй рабов, затем неторопливо подошла к самому первому и оценивающе осмотрела с головы до ног.
- Жить хочешь? – тихо спросила она.
- Хочу, госпожа! - ответил раб, опустив голову и уткнувшись взглядом в песок.
- Эй, Мириш, подай! – крикнула девушка воину из своей свиты.Тот быстро подбежал и протянул рабу круглую палку в половину его роста.
- Ну, тогда выживи, - обратилась она вновь к рабу и взяла меч из рук воина принесшего палку.
- Камири, отец не одобрит твой поступок, - попытался остановить её Тур и встал между рабом и девушкой.
- Уйди, Тур! – сверкнула она недобрым взглядом, - Иначе всё равно уйдёшь, но конюшни чистить!
Тур хмыкнул раздражённо и отошёл в сторону. Он искоса смотрел на неё, и было видно, что его распирало от злобы и ненависти.
- Дерись! – приказала девушка рабу державшему палку в руке.
- Я не могу, госпожа, - дрожащим голосом заскулил тот.
Камири взмахнула мечом, достав до предплечья раба самым кончиком, слегка разрезав кожу.
- Следующим ударом отрублю её! – злобно зашипела девушка.
Раб дрожащими руками поднял палку, выставив перед собой.
Девушка вновь взмахнула клинком. Противник тут же закрыл глаза и махнул в ответ палкой наугад. Меч попал по палке, выбив её из рук.
- Хм… Тур, ты где их взял? Думаю, отец не оценит твои старания, - усмехнулась девушка.
-Они для другого совершенно… – сдерживая тон, ответил худощавый.
- Ты знаешь, Тур, если мы проиграем Марухану, отец с тебя спросит и шкуру снимет с живого. Ну да пусть, а то ты много мнишь о себе, генерал! – презрительно посмотрела на него девушка.
Солдаты, которые стояли рядом, попрятали свои взгляды. Было видно, что им стыдно за своего командира, которого оскорбляла женщина, пусть и дочь Мадиша, но в первую очередь женщина. В ином случае с любой другой сняли бы уже голову только за одно лишнее слово. А этой дозволено было абсолютно всё, любая прихоть и любой каприз. Камири своими выходками больше походила на капризного юношу, но никак не женщину – будущую хранительницу семейного очага и мать. Её интересовало только оружие и всякие мужские забавы, вплоть до жестоких поединков до смерти. Виной тому в какой-то мере был сам отец, оторвавший ещё в младенчестве от нянек, прививавших с детства то, что должна в жизни делать женщина и какого места держаться. Он таскал её везде с собой, а ребёнок впитывал суровую мужскую реальность, невольно приобретя черты наглого и самолюбивого наследника, будь у правителя сын. Во дворце уже давно привыкли и порой даже забывали, что Камири не мужчина. Мало кто мог припомнить, чтобы она хоть раз появилась в женских одеждах. Неизменная пестрая куртка и штаны, являлись постоянным одеянием этой особы. Лишь покрывавший голову платок, иногда напоминал окружающим, что это всё-таки женщина. Дочь правителя и сама давно позабыла, что являлась прекрасной половиной человечества. Порой, встречая не по правилам одетых служанок, с какой-нибудь не укрытой частью тела, она срывалась на гневный крик, иногда наказывая за нескромность, плетью. С годами её женственность пряталась всё дальше, а нрав становился более жестким и чаще жестоким. Сам Мадиш, когда пребывал в гневе от выходок своего дитя, то наказывал всех кого угодно, но не её. Детей у правителя хватало с избытком от разных женщин во дворце, но Камири являлась для него чем-то святым. Может потому что она была первым его ребёнком от собственной жены, которая при родах и умерла, так и не увидев дочь. Для Мадиша это был страшный удар. Он по-настоящему любил её и до сих пор не мог забыть, хотя прошло довольно много лет с тех пор. В Камири он видел некое воплощение своей женщины. Потакая всему, пытаясь оградить заботой и любовью – вырастил чудовище в женском обличии и с мужскими повадками Он сам это иногда осознавал, но ничего не мог с этим поделать. Во дворце уже привыкли и знали – если встретил Камири, жди беду и готовься понести кару от Мадиша. Появление на пути, дочери правителя, было давно для всех дурным знаком.

Попытка однажды выдать её за сына правителя Марухана, чуть не обернулась войной. Тогда девушка в гневе от того, что за неё решили её судьбу, на торжественном пиршестве в честь помолвки, о которой она узнала прямо за просторным ковром с яствами – ухватила висевшую на стене плеть и исполосовала лицо наследника Марухана в кровь. Досталось и остальным гостям. Это был страшный позор. Мадиш тогда еле откупился, чтобы не быть войне. Орамин – правитель Марухана, кое-как смог смириться с нанесённым позором, скорее лишь потому, что с Мадишем они были детьми одного отца, хотя и разных матерей. С тех пор началась тихая вражда, переросшая в соревновательную. Раз в год на праздник великого Марана, устраивались жестокие побоища с участием рабов и зверей с обеих сторон. Подобное устраивало всех, так как настоящей войны не хотел никто из них, прекрасно помня о войне с западным Пирсенеем, длившейся несколько лет. Оба правителя постоянно жили в ожидании, что пирсенейские племена вновь объединятся, и тогда придётся браться за оружие, а ведь только наладились торговые отношения с соседними странами. Тогда с большим трудом удалось раздробить многочисленных пирсенейцев, не без помощи соседей конечно, но казалось, что обитатели бескрайних барханов не скоро восстановят свою боевую готовность и численность, а то и вовсе вымрут.

Девушка пошла вдоль строя рабов, остановилась напротив императора, удивлённо вскинув брови, глядя на здоровенный булыжник, прикреплённый цепью к оковам на ногах.
- Жить хочешь, раб? – посмотрела он снизу вверх, пытаясь заглянуть в глаза.
Амур стоял, прикрыв веки, и не обращал никакого внимания, словно не его спрашивают.
- Тур, ему язык отняли?
- Госпожа, если позволишь, к вечеру самых лучших выберу и прикажу для тебя их подготовить, - вдруг сменил тон генерал, подбежав к девушке. Он заметно нервничал и поглядывал на императора, будто боясь, что бы тот и дальше продолжал молчать. Тур встал между ними, загородив собою Амура, и как бы пытался оттеснить её подальше от него.
Девушка вытащила из-за пояса плеть и гневно посмотрела на Тура, - Ты, лжёшь, генерал! Я же вижу, как пытаешься спрятать его…. Уйди!
Тур неохотно отошёл в сторону.
- Отвечай, раб! – надрывистым визгом крикнула Камири и после очередного молчания, размашисто ударила его плетью по лицу, достав самым кончиком.
Из рассечённой щеки потекла кровь, крупными каплями падая на песок и окрашивая его в багровый цвет.
Император резко распахнул глаза и пристально уставился на девушку.
Тур, стоявший рядом, невольно вздрогнул. Он коротко кивнул головой, и бойцы быстро встали позади Амура, нервно сжимая рукояти мечей, висевших на поясе.
Император чувствовал лёгкое жжение на щеке, смотрел в глаза девушки, пытаясь в мельчайших деталях разглядеть калейдоскоп её зрачков. Ему казалось, что где-то уже это чувствовал, видел, всё было до боли знакомым. Амур вдруг вспомнил, как на высоком уступе, много лет назад так же стоял с плетью в руках и смотрел в глаза безымянного человека. Император теперь понимал, что ощущал он. Может и не до конца, но понял и показался сам себе смешным, тогда….
Несмотря на гневный и слегка растерянный взгляд девушки, Амур не испытывал никакой злобы по отношению к ней. Скорее ему было её несколько жаль, но в чём эта жалость заключалась, до конца не удавалось прочувствовать. Он взглядом погружался в глубину её глаз, стараясь увидеть что-то хорошее, доброе, что спрятано, может очень глубоко в душе, но оно живо и в надежде ждёт…. Император уже не видел ничего перед собой, что было раньше, лишь переливы пространства в серых тонах. Он плыл среди них, выискивая что-то важное. Эти переливы становились порой то светлее, а то и вовсе приобретая почти чёрный цвет. Слабый свет вдруг пробился на мгновение сквозь вязкие волны серости. Сознание Амура встрепенулось, заметив нужное и не обращая внимания на боль, причиняемую окружающим пространством, устремилось быстрее вперёд. Свет начинал мелькать всё чаще. С трудом разорвав плотную стену перед собой, сознание вырвалось из этого хаоса, оказавшись в какой-то пустоте. Перед взором в центре этой пустоты, сияла маленькая звёздочка. Она слегка искрилась и, казалось, что вот-вот иссякнет. Она изо всех сил старалась продержаться как можно дольше, но с каждым мгновением её размеры уменьшались. Сознание метнулось к ней, в надежде спасти, не дать погибнуть, отдать часть своего сияния, лишь только не дать угаснуть. Звезда вдруг вспыхнула ярко, разлетевшись множеством разноцветных всполохов. Она заметила пробившуюся сквозь вечную тьму – другую такую же звезду, но которая сияла тысячами красок и была бесконечно огромна. Маленькая звёздочка вдруг ощутила счастье и стала наполнять собой всё пространство. Туман рассеивался, а краски окружающего мира становились более яркими. Теперь звезда не угасала, она хоть и медленно, но уже росла. Ей хватило того мгновения, в которое она смогла лицезреть бесконечно яркий, тёплый и красивый свет неожиданно пробившийся к ней сквозь беспросветную тьму…
Амур встряхнул головой, она сильно вдруг разболелась. Он закрыл глаза, пытаясь мысленно успокоить противную пульсирующую боль в висках.
Девушка ошалелым взглядом смотрела на императора и находилась в каком-то ступоре.
- Камири, это необычный раб, он болен очень, к нему нельзя приближаться, его кровь несёт в себе яды, способные ввести в беспамятство…, - вновь начал выдумывать генерал, только бы она потеряла к нему интерес. Тур прекрасно помнил бойню на площади и боялся её повторения. Хоть и был раб в цепях, но от таких ожидать можно было что угодно, это генерал знал точно.
Но Камири его не слышала. Она не понимала, что с ней только что произошло. Девушка вдруг испытала непонятный страх, вперемешку с неким стыдом, который ей и вовсе не был знаком, от того был пугающим. Она пыталась что-то сказать, но язык будто онемел. Ноги слегка дрожали, а сердце бешено стучало в груди. Дыхание часто захватывало. Она набирала побольше воздуха в грудь, боясь задохнуться.
- Камири. Госпожа…! – заглянул ей в лицо Тур, сообразивший, что что-то не так, - Что с тобой, госпожа?! – взволнованно интересовался генерал. Он скорее опасался не за неё, а за себя. Прекрасно понимал, что в случае чего, гнев Мадиша будет весь на нём, случись что с любимой дочкой.
Девушка вздохнула несколько раз полной грудью и наконец, обрела осмысленный прежний взгляд. Непонятные и пугающие чувства исчезли так же внезапно, как и появились, оставив лишь неясный след. Она сделала шаг назад, оттолкнув от себя Тура и ничего не говоря, быстрым шагом направилась к своей лошади. Через мгновение свита во главе с Камири покинула площадь.
Тур подошёл к императору и с задумчивым видом уставился на него.
Боль немного успокоилась, Амур открыл глаза.
- Странный ты, Асур… - задумчиво произнёс генерал.
- В чём же? – устало поинтересовался император.
- Может в твоей крови и в самом деле яды? В руках ножи, во взгляде погибель…
- Не понимаю тебя, Тур.
- Вот и я не понимаю…. Впервые Камири повела себя подобно…
- Она сделала, что-то не так?
- Не знаю, Асур, может и так, но впервые я её видел растерянной и напуганной, - усмехнулся Тур, - Я видел страх в её глазах. Понимаешь, раб – в её глазах был страх, хотя она сама и есть страх, но видать существует и иной…
- Мадиш едет! – послышался крик со стороны ворот.
Тур встрепенулся, отошёл от строя рабов на несколько шагов, бегло пробежался по всем взглядом и поспешил к воротам.
Роскошная процессия неторопливо двигалась в их сторону по просторной дороге. Впереди и позади, ехали около двух десятков всадников, в центре богато украшенная колесница, на которой сидел правитель Дакана. По бокам повозки стояли на специальных подножках слуги и обмахивали его огромными опахалами, создавая прохладу.
Невысокого роста, слегка грузноватый, с роскошными усами мужичёк, в куче пёстрых нарядов, слез с колесницы, когда они въехали на площадь и направился в сторону строя рабов.
- Чем порадуешь, Тур? – поинтересовался он у следовавшего рядом генерала.
- Есть, чем, великий Мадиш! В этот раз подобрал самых стойких. Один даже выдержал несколько ударов Кубая!
- О, как! – воскликнул правитель, - От удара Кубая, даже буйвол не всегда устоит. Послушай, генерал, а что это за отпрыск, что Кубай второй день с ним таскается по казармам? Я спрашивал, но у него ведь мозгов никаких, объяснить толком не может, даром что сила есть, - с хитрым прищуром поинтересовался Мадиш.
- Позволь я объясню тебе чуть позже, великий Мадиш, давай осмотрим рабов, - стал отнекиваться Тур.
- Генерал, перестань стелиться, - раздражённо буркнул правитель.
Тур вопросительно и виновато посмотрел на него.
- Хватит этих присказок, говори, как есть!
- В этом и дело, что сначала рабы и всё станет ясно.
- Хитришь Тур!? Ладно, показывай…
Мадиш медленно шёл вдоль строя и внимательно осматривал каждого.
- А этот что с грузом, буйный? – поинтересовался он, дойдя до императора.
Генерал взял правителя под локоть, отвёл немного в сторону и долго что-то говорил. Мадиш искоса поглядывал на Амура, иногда кивал, с чем-то соглашаясь, поглаживал усы и изредка вскидывал брови вверх в удивлении.
Правитель вернулся к рабам, когда рассказ генерала был окончен и с интересом вновь стал разглядывать Амура.
- Из каких ты земель, раб?
Император никак не отреагировал на вопрос, лишь молча смотрел перед собой.
- Почему молчишь, раб? Иль жизнь не мила? Так быстро с ней расстанешься. Отвечай, когда я задаю вопрос, - спокойным, но угрожающим тоном произнёс правитель.
- Что хочешь, чтобы я ответил?
- Из каких земель пришёл? Не похож ты на людей встречавшихся мне ранее.
- С севера, - сухо ответил Амур.
-Не лги, раб! С севера неоткуда идти!
- Что же, по-твоему, там нет жизни?
- Мои караваны ходили на север не единожды, но кроме бескрайних заснеженных дебрей и частых гор, ничего там не нашли, - возразил Мадиш.
- Я не лгу, пришёл с севера. С сыном пришёл, верни мне его, правитель, - попросил император.
- Знаю, раб. Но просишь невозможное, да и просить более не можешь. Твоя жизнь теперь принадлежит мне, так что забудь обо всём… - холодно подвёл итог Мадиш.
Амур начал раздражаться. Отчаяние маленькими толчками пульсировало в сознании. Он прикрыл глаза и стал глубоко набирать в грудь воздух, медленно выдыхая, пытаясь успокоиться.
Правитель утратил всякий интерес к нему и пошёл дальше.
Осмотрев всех, он не спеша поднялся по крутым ступеням на самый верхний ярус арены и уселся в принесённое слугами мягкое кресло.
- Давай, Тур, выводи! Посмотрим … – крикнул генералу Мадиш.
Генерал подал знак солдату, стоявшему у небольшой кованой двери. Боец отодвинул тяжёлый засов, вошёл внутрь и вскоре вышел оттуда, ведя на поводу десяток человек, так же закованных в кандалы.
Их выстроили на противоположном конце круглой площадки, отстегнули от шеи каждого цепи.
Тур ходил вдоль рабов и на некоторых указывал. Боец тут же выводил его из строя.
- Остальных выводите, - скомандовал генерал.
- Они вас убьют, вы должны защищаться. Кто выстоит, будет хорошо есть, спать, - дал краткое напутствие оставшимся рабам генерал и покинул арену, поднялся к правителю в ложе.
Дав отмашку, десять человек только что появившихся на арене двинулись на шеренгу рабов.
Первые удары были жесткими, и сразу же полилась кровь. Новенькие же сперва растерялись и не сразу начали обороняться. Их хоть и было на пять человек больше, но каждое мгновение падал и больше не поднимался очередной.
Среди нападавших было трое особо крепких, от ударов которых, мало кто мог устоять. Один же, самый здоровенный и вовсе как-то лениво хватал по очереди всех подряд, короткими бросками с лёгкость, укладывая на землю.
Когда рабов, еще державшихся на ногах, осталось пятеро, Тур поднял руку вверх и солдаты, дежурившие по периметру арены, остановили драку.
- Всех, кто выстоял – в подвалы! - скомандовал генерал и пятерых тут же увели с арены, захлопнув за ними дверь, откуда недавно вывели проверяющих.
Настала очередь очередной группы. Ещё пятнадцать человек вывели на арену, и вновь началась бойня. Из этих отправили в пополнение десять человек. Последняя проверяемая группа состояла из двенадцати человек, из которых прошли все.
Императора же никто не трогал, он сидел за воротами в окружении сильно избитых, не прошедших испытание рабов.
- Вставай, Асур, - вышел генерал.
Амур поднялся, взял в руки камень.
- Прикажу снять его, если дашь слово воина, что не сотворишь дурное.
- Я не воин,- ответил император.
- Послушай, Асур, ежели ты хоронишься от кого, называясь иным, то уж здесь, - Тур обвёл руками вокруг себя, - уже не от кого прятаться. Здесь, всем всё равно – кто ты и зачем! Ты теперь раб, смирись с этим…. Но я воин, и воина вижу издали, считай, что это моя солидарность с тобой бывшим. Поверь, никто такой чести не удостаивается….
- Я не лгу, Тур! Воином когда-то был и даже больше, но давно уж как не воин. Хотел стать просто - человеком, да как-то не выходит всё, - тихо ответил император, глядя в безоблачное небо.
- Снимите камень! - приказал генерал бойцам стоявшим рядом.
- Шагай внутрь, Асур, - скомандовал Тур, когда груз был снят.
Вытоптанный песок на пустой арене был местами в бурых пятнах от крови. Тур не спеша вёл Амура к железной небольшой двери.
-Генерал, может глянем его всё-таки? – крикнул правитель, спускаясь по ступеням.
Тур повернул голову и коротко махнул ею отрицательно.
- Да ладно, верю, Тур. В этот раз много достойных. Надеюсь, Орамин лопнет от зависти, - захохотал Мадиш.
Стоявший у двери боец распахнул её, и император не дожидаясь приглашения, вошёл внутрь. Генерал следовал позади, иногда указывая - в какую сторону идти. Сначала был короткий прямой коридор, затем после развилки, появились ступени, ведущие вниз. Спускались недолго, вскоре вышли в просторный длинный коридор, по бокам которого в небольших углублениях в стенах, торчали горящие факелы. По обеим сторонам находились небольшие помещения, огороженные решётками, в которых сидели по нескольку человек. Они лениво поворачивали голову, глядя на вновь прибывшего. В некоторых из них, император узнавал прибывших с ним с торговой площади. Камеры освещались лишь светом от множества факелов, но в каждой, в потолке в самом углу у задней стены была небольшая, с ладонь, квадратная дыра, через которую так же проникал тонкий луч дневного света. Но она скорее служила для доступа воздуха, нежели для чего-то другого.
Казалось, что коридор бесконечен и комнат в нём огромное множество. Солдаты, встречавшиеся на пути, отвешивали Туру короткий поклон и следовали мимо. Кто-то лениво ходил взад-вперёд, изредка поглядывая на рабов за решётками.
- Зачем всё это? – спросил император у генерала, следовавшего позади.
- Что? – не понял тот вопроса.
- Зачем столько рабов на привязи?
- Чтобы целее были, - холодно ответил Тур.
- В моей стране рабов на привязи не держали.
- Это в какой стране, - поинтересовался генерал.
- Красное Солнце – звалась та империя… - Амур с трудом выговорил, и эхо разнеслось по длинному коридору.
- Солнце….- вдруг послышался крик откуда-то из дальнего конца коридора. Солдат, находившийся неподалёку, ударил копьём по толстым прутьям решётки, выругавшись на раба, посмевшего нарушить тишину.
Тур остановился. Император повернул голову назад и тоже остановился.
- Так вот значит ты откуда, - почесал подбородок генерал, - слыхал я про Солнце. Бывать, правда не довелось, слишком долго путь, как говорят те, кто достиг империи и вернулся. А я всё думаю – откуда такие берутся? Хороших воинов готовят в твоей стране, Асур! – искренне восхитился генерал.
- Почему решил так? Ведь говоришь, что не бывал в империи. Как можешь знать – какие там воины?
- Так ты не первый, Асур,- засмеялся генерал, - Встречались другие… а я всю голову сломал – откуда вы стали попадаться? Вы даже говорите одинаково, повадки одни и те же, всё одинаковое, лишь лик разный, да и тот похож…
- Император…! – вдруг разорвал подвальную тишину сильный крик, что бойцы, дежурившие в коридоре невольно вздрогнули. Из клетки неподалёку выглядывало лицо человека.
- Император! – вновь закричал узник, и тут же от подбежавшего охранника получил сильный удар палкой по рукам, которыми держался за прутья решётки.
- Не трогай! - приказал Тур, и подошёл к клетке.
Человек тряс кистями рук, пытаясь успокоить боль.
- Почему, ты сейчас это кричал? – тихо спросил генерал, попутно махнув рукой, стоявшему рядом бойцу, чтобы тот удалился.
- Отвечай, раб! – слегка повысил голос Тур.
Узник перестал трясти руками, растерянно посмотрел на генерала, перевёл взгляд на Амура, стоявшего чуть поодаль. Император сделал едва заметный взмах головой из стороны в сторону. Раб вновь посмотрел на Тура.
- Я не знаю, уважаемый Тур, почему так сказал. Разум мой не выдерживает этих подземелий, мутнеет временами, говорю иной раз, сам не ведаю о чём, - ответил раб, виновато опустив взгляд в пол.
- Эй, боец! – крикнул генерал. Охранник, находившийся неподалёку, тут же подбежал.
- Скажи солдат, как часто он кричит подобное или что-то ещё?
- В моё дежурство, генерал Тур, они всегда молчат. Даже, когда их спрашиваешь о чем-то, неохотно отвечают! - скороговоркой, отрапортовал охранник.
- Уверен?!
- Слово воина!
Тур вновь повернулся к клетке и вопросительно посмотрел на раба, - Что скажешь?
- Что я должен сказать?
- Что ты лжёшь!
- Наверняка тот воин просто не помнит… - пытался оправдаться узник.
Генерал задумался, постоял некоторое время у клетки, исподлобья глядя на раба, и вернулся к Амуру.
- Шагай, - приказал он императору, и они двинулись дальше по коридору.
Проходя мимо клетки с допрашиваемым только что рабом, император повернул голову и посмотрел на человека. Тот широко открытыми глазами, с каким-то воодушевлением смотрел на Амура, и вид его был, будто жадно напивался воды. Император узнал в нём бойца из отряда. Проходя дальше, он внимательно смотрел и на других рабов. Без труда удалось опознать ещё пятерых. Они так же смотрели на императора, и по их глазам было видно, что они всё поняли и помнят.
В самом конце коридора, ожидавший охранник отворил решётчатую дверь последней камеры. Амур вошёл внутрь, клетка тут же захлопнулась с сильным лязгом. Генерал бегло окинул взглядом комнатушку, в которую поместили императора и, развернувшись, не спеша побрёл по коридору обратно.
- Знаешь, Асур, – произнёс вдруг Тур, обернувшись через несколько шагов, - Ты хоть и раб, но первый, кого мне жаль…
Амур ничего не ответил, а генерал, не дожидаясь ответа, быстро пошёл к выходу.

[Mohnat]

Глава 20.
Сколько времени прошло с тех пор, как император оказался в подземной темнице, ясно не было. Да и по большему счёту не имело значения.
Поговорить со своими бойцами Амуру никак не удавалось. Бдительные охранники не позволяли произносить ни звука. Однажды вывели на прогулку на арену. Там, наконец-то выдалась возможность перекинуться несколькими фразами. Прогулки бывали приблизительно один раз в два-три дня. Оказалось, что воинов из его отряда здесь было около трёх десятков, все кто выжил тем летом. Из рассказов Мерьяна – когда-то командовавшего тысячей в армии императора до предательства Таримана, стало ясно, что выжившие бойцы в той нелепой бойне с сирхами, потихоньку собрались в своём зимовье. Ждали несколько дней, прочёсывали окрестности. Когда вышли к селению императора, кругом было пепелище. Решили идти по следу сирхов. Наткнулись на дозоры, обошли стороной, затем вышли на крупный отряд, выдали себя случайно, кто-то там же и лёг, остальных заковали. К зиме прибыли к стойбищам сирхов. Через несколько дней прибыли странного вида люди и забрали всех. Так они оказались здесь. Мерьян утверждал, что в других казармах для рабов есть ещё бойцы, но их он не видел, лишь слышал от других рабов. В подземельях арены находились только семеро, остальных распределили по другим местам.
- Уходить нужно, - прошептал боец на очередной прогулке, - Их сломаем мигом, - кивнул он на охранников, стоявших по периметру арены, - Оружие заберём, прорвёмся…
- Обязательно, Мерьян, рано пока. Забрать кое-что нужно, тогда и пойдём, - прошептал в ответ император, - Знаешь, где держат остальных?
- Точно не знаю, но потихоньку отыщем… вырвемся, - оптимистично ответил Мерьян.
- Что же раньше не уходили?
- Не знали куда, зачем…
- А теперь что?
- Теперь другое дело, ты Император, жив, с нами, - улыбнулся боец.
- Нда… лучшего места для радостной встречи и не подобрать, - вдруг рассмеялся Амур в голос, - Но я безмерно рад, Мерьян, что вы сумели выжить…
- Молчать! – закричал один из охранников у периметра.
***
Время тянулось неумолимо долго. Амур выдумывал план побега, перебирая тщательно все возможные варианты. Все его мысли были заняты только этим. В иной ситуации быть может и смирился бы с участью своей, но он обязан был убраться из этой страны и увести Зора. Тур иногда выводил императора за пределы арены и издали показывал сына, с которым постоянно находился Кубай – здоровенный боец, с площади торгов. Зор выглядел бодрым и весёлым. Амур успокаивался, что с ним всё хорошо и продолжал строить свои планы.
Рабов иногда по одному, а то и группами выводили для участия в проверочных боях, когда прибывала новая партия. Императора же никто не трогал и драться не заставлял. Мерьян рассказал, что на арене содержат самых сильных и выносливых. Держат их для проверок новичков. Кого-то из новых сюда определяют, кого-то в другие места. Амур давно понял, что их всех готовили к бойне, только что это за бойня и когда случится, понятно не было.
Тур изредка приходил в подземелье, прогуливался молча по коридору. Император пытался у него что-то разузнать о сыне, но генерал делал вид, что не слышит и молча уходил. Крайние пару раз Тур появлялся в каком-то раздражённом состоянии, отчитывал охранников под надуманными предлогами, нервно расхаживал долго по коридору. Амур наблюдал за ним и понимал, что тот устал…. Эта усталость присутствовала в выражении его глаз в последнее время всегда. С самой первой встречи с ним, Амур нисколько не сомневался, что генерал являлся воином чести. Его поведение вызывало уважение у императора, хоть он и был по другую сторону этой «битвы», но Тур не вызывал ненависти, как это было с Януром.
Тонкий луч света в потолке был уже почти незаметен, что свидетельствовало о надвигающейся ночи. Расхаживающие лениво по коридору бойцы вдруг оживились. Кто дремал, в мгновение оказались на ногах, начав изображать бурную деятельность. Это означало, что в очередной раз пожаловал с проверкой генерал.
В этот раз он ни на кого не кричал и даже не обмолвился словом с попадавшимися на пути охранниками. Тур шёл неторопливо, слегка сгорбившись, поглядывая лениво по сторонам. Император сидел у самой решётки и задумчиво смотрел в его сторону. Амур видел, что усталость генерала, приобрела черты смирения. Казалось, будто он последнее время сильно о чем-то переживал, что душило его изнутри, но так и не найдя выхода, смирился.
Он, как и всегда прежде, подошёл к клетке императора и, встав посередине коридора, молча, уставился в дальнюю стену камеры. Амур привык к этим его молчаливым прогулкам и уже не обращал внимания.
- Мне вот интересно Асур – сколько в тебе ещё жизни и на что способен? Оставишь ли хоть камень, или же молча уйдёшь отсюда… – очень тихо произнёс Тур, продолжая немигающим взглядом смотреть сквозь решётку.
Император слегка встрепенулся и сделал вид, что поудобнее усаживается, на сухой подстилке.
- О чём говоришь, Тур?
- Не важно…. Половину лета назад, довелось услышать мне сказ один от рабов. Так, краем уха, лишь некоторые слова. Песнь Храма Звезды – прозвали этот сказ рабы, что волей во дворце живут. Они вынесли её, будучи на распределении, как ты сейчас…. Но не думай, тебе это не грозит. В дворцовую обслугу и на поля, только обделённые силой попасть могут. У остальных честь иная… - Тур задумался, опустил взгляд в пол. Стоял так некоторое время, затем очнулся от раздумий, глубоко набрал воздуха в грудь.
- Что же за песнь, генерал, что будоражит разум твой? – напомнил император.
- Так вот! Запомнились мне лишь несколько слов из того сказа. Одно происшествие заставило меня найти во дворце раба, знавшего полностью тот сказ и услышать его вновь, но подробно. Не уверен, что всё там правда, но я узнал что хотел… - генерал вновь замолчал на некоторое время.
- Ты так и не сказал, про что тот сказ?
- Про одного воина…. Императора…. В одно мгновение потерявшего империю и армию. Про брата императора, предавшего его и всадившего лезвие в спину. Про то, как император не повредился рассудком, и даже смог выжить во враждебной стране, на которую пошёл войной. Про неких странных людей, среди которых он нашёл кров и новую жизнь. Та жизнь подарила ему сына, но отняла любовь. Тот император был настолько силён духом, что и этот удар сдержал. Выстоял, пытаясь даже сопротивляться, а жизнь его продолжала травить, но он уже не обращал на это никакого внимания и шёл своей дорогой, сохраняя единственное, что осталось, что пока не смогли у него забрать. И я знаю, если заберут, то он не оставит даже пыли от тех, кто посмеет так поступить...
- Значит, плохой он был правитель, если не сумел удержать империю, - сухо ответил Амур, - Что же так взволновало тебя генерал, что задумался о сказаниях подобных?
- Тот раб, - махнул рукой Тур в сторону по коридору, - Который назвал тебя императором. Да и ты сам ответил из какой страны, Амур...
- Асур – имя мое, - ответил император.
- Не важно…. Для меня это не важно…. Интересно вот только – опасаешься, или же не желаешь больше зваться так?
Амур запрокинул голову и уставился в потолок.
- Я воин, а воину трусливая ложь не к лицу. Случайно вышло как-то, когда с Януром встретился, вот и выдумал имя иное. Может ты и прав, Тур… нет больше того Амура, который правил когда-то огромной империей. Нет того человека…. Он погиб, холодным осенним вечером, от руки брата. Вместо него родился другой, но с прежним именем, лишь как придатком и напоминанием о прошлом. Вот в чём красота того сказа – понять мне сложно, генерал.
- От чего же? – вопросительно посмотрел на него Тур.
- Везде, где я ступаю, со мной об руку идёт боль и смерть. Воины, оставшиеся верны мне, почти все погибли из-за того, что думал только о себе. Сын – единственное что осталось, но и его я предаю, не в силах защитить…
- Да что ты знаешь о предательстве?! – раздражённо буркнул Тур, - Вот брат твой, он предатель! Ты страну потерял, но сидишь сейчас здесь, готовый разорвать нас всех, дай только свободу! Ты забыл уже о своей империи, тебе даже не нужна она. Не бросился мстить, а сына пытался увести от беды, о нём лишь думал, забыв обиду… - Тур нервно стал ходить взад вперёд перед клеткой, заложив руки за спину, нервно сжимая кулаки.
- Ты если хочешь, поведай, о чём так думаешь? Я всего лишь раб, а тебе легче станет, - сказал Амур, наблюдая за нервным генералом.
- Вот я – предатель, но не ты! – не унимался Тур.
- Кого же ты предал?
- Самого себя…. Знаешь, Асур, я стар уже и дни мои сочтены, а признаться до сих пор сам себе боюсь, так хоть тебе… - генерал усмехнулся, - Не думал, что расскажу это когда-нибудь, да ещё и рабу, бывшему императору. Вот уж жизнь шутница… много лет тому назад жили три брата, одного отца дети. Выросли они и заняли высокие ступени в государстве своём. Когда отец их умер, двое старших поделили меж собой ту страну. Когда делили, один заставил самого младшего ложью, предать третьего брата и стал править в более богатой части того государства. Младшего сделал своим советником и тот хоть и распознал позднее обман, но испугался, виду не подал. В его жизни вскоре появилась женщина, которую он полюбил больше всего на свете. Гурани – ее звали и была она рабыней, в собственности у старшего брата. Младший брат выкупил её через некоторое время и поселил в своём доме. Она была красива, что вечерний закат в горах. Чиста, как водопады в долине Амазура, но он все равно иногда стыдился её и старался не появляться на людях вдвоём. В один прекрасный день, она осчастливила его, сообщив, что наследника носит в чреве. Счастье длилось недолго. Со дня на день должны были роды случиться. Однажды старший брат жестоко надругался над той женщиной. Она прожила ещё несколько дней и умерла в тот миг, когда на свет появился ребёнок. Младший брат в гневе, поначалу попытался отомстить, но затем, испугавшись, как и в первый раз, сделал вид, что ничего не произошло. Сын рос здоровым и крепким, но как оказалось позднее, был обделён умом, - Тур резко замолчал, как это часто бывало, и вновь уставился стеклянным взглядом перед собой.
- Ты Кубая помнишь, Асур?
- Помню.
- Кубай, тот ребёнок, а я его отец… - холодным слегка хрипловатым голосом произнёс генерал, - и он до сих пор не знает, откуда родом. Я сказал ему, как-то, что подобрал ещё несмышлёным, на пути из Марухана. Сейчас же наблюдая, как Кубай проводит всё время с твоим сыном, как он заворожено слушает его, и мне потом пересказывает странные и красивые истории – понимаю, что прожил жизнь впустую.
- Кто же братья твои, Тур?
- Мадиш и Орамин, что правит в Марухане. А я тот младший брат - трус, предатель, проживший жизнь в страхе и сожалении. Знаю, что боги мне приготовили особую участь, и я нисколько не буду просить о пощаде, ведь заслужил сполна. Ты же, император, бросил всё, и твёрдо ступая по земле, не предал ни себя, ни людей веривших в тебя, за сына готов землю грызть, а то, что бойцы погибли, так это не твоя вина в том. Они знали, на что идут и верили в тебя, верят и сейчас. Это о многом говорит! Ты ведь тоже верил, и вот поэтому никого не предавал. Мало кто пойдёт за своим командиром на плаху, а они пойдут. Я узнал их за то время, что находятся здесь и знаю, что говорю. Глупо выиграть войну, выступая против врага в одиночку. Это всего лишь отчаяние, вера в случай, но не предательство.
- Мне жаль, генерал, - тихо сказал Амур.
- Оставь жалость для других, мне она ни к чему. Я выведу тебя за пределы Дакана, сына верну. Бойцов твоих не смогу отпустить, это сразу станет заметно, и далеко вы не уйдёте. Один же сможешь выбраться.
- Не стоит этого делать, Тур. Ты ведь на такое же предательство толкаешь меня, и себя под лезвия палачей ведёшь. Оставив своих воинов здесь, я свершу недостойный человека – шаг. Что Зору потом скажу? Он поймёт конечно, но сам я не пойму себя.
- А поймёт ли он, когда тебя разорвут на празднике Марана, а его собственная жизнь закончится в рабстве? – вкрадчиво поинтересовался генерал, - Его ведь пока никто не трогает, что с Кубаем постоянно. Не станет меня, Мадиш быстро избавится от них обоих…
- Для чего тебе это, Тур?
- Не знаю…. Может на закате жизни, хочу сделать то, что будет моим собственным желанием, настоящим. Хочу не испугаться в этот раз, не стать предателем. Но ты не представляешь, как это страшно, когда всю жизнь делал только то, что тебе приказывали. Даже когда тебя топтали, ты боялся сказать против, а теперь вот решился. Этот страх душил меня всю жизнь, что сон не шёл, а когда шёл – был ещё ужаснее яви. Вот уже более двадцати лет я не могу уснуть и проснуться полным сил, с радостью встречая рассвет. Во сне остаюсь наедине с собой, а это убивает, травит душу, заставляя ходить с ума от противного страха совести.
- Но ведь не так уж и стар. Бодрости в тебе, что молодой воин позавидует. Рано смерть зовёшь, генерал.
- Я не глуп. За долгую жизнь научился примечать разное. Мадиш средь воинов расспросы ведёт про меня. Спрашивает чепуху конечно, но я понимаю, что утомил его. Так что недолго осталось...
- Если уверен в подобном, что же не уходишь?
- Куда, да и зачем? Снова бежать? Всю жизнь прячусь от самого себя, теперь не хочу! А ты иди, император… иди и доведи начатое до конца, чтобы кровь с песком на зубах хрустела. Чтобы все братья, живущие на земле, не смели даже помыслить против крови родной!
- Знаешь, Тур, в другое время и в другой жизни плюнул бы тебе в лицо… - задумчиво сказал Амур.
- Я бы понял тебя, Асур, и ни сколько не затаил бы обиду, что справедливо с трусом поступаешь. Завтра силы береги, к ночи выведу. Через пять дней праздник Марана, не должно тебя здесь быть уже, да и Камири ножи точит. Вчера требовала привести, еле отговорил, но если задумала что-то, добьётся обязательно. Поверь, Асур, встреча с этой ведьмой никому ещё добра не принесла. Будь готов, император… - генерал коротко кивнул и быстро зашагал по коридору к выходу.
Амур опрокинулся в солому, уставившись в тёмный потолок. Ему скорее хотелось покинуть опротивившие стены и увидеть сына. Уйти подальше из этих мест, но он понимал, что не сможет оставить здесь ни одного своего бойца. Лишь по его вине все они оказались здесь, и он не имел права забыть ни на миг хоть об одном. Император силился найти выход из сложившейся ситуации, но пока в голову ничего путного не шло. Были мысли уйти с Зором, добраться до Гарии и оставить его там. Затем вернуться и попытаться вызволить оставшихся. Подобное хоть и требовало много времени, но был шанс. Ещё немного поразмыслив, Амур отказался от этого. Если верить генералу, то в праздник Марана будет некая бойня, в которой его воины могут и не выжить. Вытащить их требовалось до этого дня. Амур решил дожидаться утра, когда Тур вновь нагрянет с проверкой. Вообще он не до конца ему верил и был готов на обман с его стороны, но вот цель обмана была неясна. Если же всё было так, как и говорил генерал, то стоит попытаться его убедить вывести остальных, хотя император прекрасно понимал, что пока они будут собирать всех подряд, неладное заметят и тогда вся эта затея окажется бессмысленной. Лихорадочные мысли носились в голове, сбивая с толку, сильно утомляя, и только ближе к рассвету удалось кое-как уснуть.

Сообщение отредактировано Mohnat: Nov 26 2014, 21:01

[Mohnat]

***
Утром Тур не явился. Обычно он в строго определённое время приходил с проверкой каждый день, как только луч в потолке начинал едва светлеть. Сейчас же солнце уже было высоко. Охранники ходили взад-вперёд, иногда нервно поглядывая на вход.
До слуха донеслось слабое грохотание входной двери. Спустя немного времени в коридор вошёл слегка полноватый, хорошо одетый воин.
На лицах охранников появилось удивление.
- Спите, шакалы? – лениво поинтересовался вошедший, - Ладно, сегодня ваш день, радуйтесь. Как тут наше мясо? - поинтересовался он у ближайшего охранника, тяжело вздохнул, будто объелся и рассмеялся.
Боец замешкался, - Какое мясо, уважаемый Дарб? – неуверенно спросил он.
- Вот это… это… это и всё остальное! – слегка раздражённо крикнул Дарб, указывая на рабов в клетках.
- Всё хорошо, - вновь неуверенно ответил растерянный воин.
- Ведите! – обернулся назад и крикнул Дарб.
Двое бойцов тут же притащили нового раба, придерживая под руки. Одежда на нём была изорвана, лицо сильно разбито, и из-за крови напоминало действительно кусок мяса. Он с трудом волочил ноги, прихрамывая и грохоча кандалами.
- Что стоишь, отворяй свободную! – заорал во всю глотку Дарб на охранника, с растерянностью смотревшего на вновь приведённого раба.
Солдат очнулся от ступора и бросился в конец коридора, где пустовали три клетки. Он трясущимися руками раскрутил цепи замка, отодвинул засов, распахнув решётчатую дверь. Раба подвели к камере и швырнули, что тот слегка застонал, ударившись головой о заднюю каменную стену.
- Крепко охраняйте, ежели что – головы сниму в миг! – Дал охранникам указание Дарб и поспешил к выходу.
Амур наблюдал за происходящим, и поначалу было удивился, но затем усмехнулся про себя, поняв, что удивляться в этой жизни уже нечему. На противоположной стороне коридора, в клетке сидел Тур. Из-за разбитого, сильно окровавленного лица его было сложно узнать, но император узнал без проблем, как только его ввели.
Разговоры между рабами были строго запрещены, поэтому оставалось только догадываться - за что он сюда попал. Хотя особо гадать нужды не было. Тур ведь вчера обмолвился, что Мадиш расспросы о нём ведёт. Выходит долго тянуть не стал и избавился от брата, как можно скорее…. Во второй раз за свою жизнь Амур становился свидетелем предательства со стороны родной крови, только здесь пока не было убийства. Хотя неизвестно что хуже – неожиданно погибнуть и не знать о подлости, или же иначе? Для Тура это не было неожиданностью, он знал о подобных планах брата, и наверняка не удивлён.
Императору очень хотелось спросить бывшего генерала о сыне. Дождавшись момента, когда охранник отошёл максимально далеко, Амур как можно тише позвал Тура. Тот был слегка потерян в пространстве и не сразу обратил внимание.
- Не бойся, император. Про то, что Кубай мой сын - Мадиш не знает, так что пока не тронет их, - прохрипел генерал и сплюнул кровью.
Входная дверь снова загрохотала. В коридор вбежал запыхавшийся Дарб. Он жестом подозвал ближайшего бойца и начал расспрашивать о чем-то. Охранник задумался на мгновение, затем указал в сторону конца коридора и быстрым шагом направился туда.
- Вот, уважаемый Дарб, это он, - подвёл он толстяка к камере, где сидел Амур.
- Выпускай тогда, чего рот разинул! – крикнул Дарб.
Воин спешно открыл дверь и махнул головой, требуя выходить. Император поднялся и покинул камеру.
- Вы, двое, за мной его ведите! – крикнул толстяк стоявшим у дальней стены бойцам. Они тут же подбежали и, поторапливая императора, поспешили следом за Дарбом.
Яркий дневной свет больно слепил глаза с непривычки. Покинув арену, Амура повели закоулками, петляющими меж длинных невысоких построек. Вскоре все неказистые строения закончились, и они вышли на небольшую площадь с зелёным ковром травы, разрезанной неширокими вымощенными дорожками. Вдалеке виднелись купола дворца Мадиша. Дарб, почти бежавший впереди, постоянно оглядывался и поторапливал солдат. Он заметно нервничал, боясь куда-то не успеть. Впереди показался огромный навес с каменными колоннами по кругу и фонтаном в центре. Дарб подбежал к толпе солдат и что-то стал объяснять, размахивая руками. Императора подвели к навесу. Из кучи воинов протиснулся толстяк и махнул рукой. Бойцы расступились.
- Вот он, достопочтенная Камири! - кланялся Дарб.
- Свободен! – холодно ответила девушка и он ещё несколько раз откланявшись, поспешил убраться.
- Вы тоже свободны! – приказала Камири охранникам, конвоировавшим Амура. Те спорить не стали и последовали примеру Дарба.
- Урсул, ожидайте команды, скоро отправимся в пески, внизу обождите! – дала она напутствия своей охране, указав на небольшую поляну, чуть ниже, к которой вели ступени от навеса.
- Но, госпожа…! – вопросительно посмотрел на неё боец, переведя взгляд на раба.
Камири недобро сверкнула взглядом, и солдаты не стали заставлять себя упрашивать.
Девушка присела на широкий выступ в колонне и оценивающе посмотрела на императора.
- Можешь пить, - сказала она, кивнув на фонтан, - Не опасайся, не отравлена.
Амур подошёл к плескавшейся воде в выдолбленной в цельном куске гранита большой чаше на толстой подножке и стал жадно пить. В камере поили всего два раза в день, а постоянная жара высушивала внутренности, хотя внизу и было прохладнее, чем наверху, но жажда мучила всегда.
- Благодарю! – сказал император, выпрямившись и утирая рукавом мокрое лицо.
- Скажи, раб, ты - вахр, утративший силу? – поинтересовалась девушка.
- Не знаю, о чём говоришь, - ответил Амур.
- Лжёшь раб! Наверняка боги разгневались на тебя, силу отняли, вот и угодил сюда. Что же ты такого сделал?
- Я не понимаю, о чем спрашиваешь, и кто такой Вахр? Асур – моё имя.
- Там где ты жил, э то по-другому называлось? Вахр – это почитаемый человек, который может одним прикосновением излечить, или же покалечить. Может сделать так, что весь род проклятым станет и не будет покоя много лет. Вахр в зверя обращаться может, а ты мог? – с любопытством спросила Камири.
- Никакой я не Вахр, женщина! - ответил император и захохотал.
Девушка в мгновение вскочила на ноги, обшарила руками свой пояс, но видимо не найдя там, что хотела, подошла к рабу и размашисто ударила ладонью по щеке.
- Как ты смеешь, раб, смеяться при мне и говорить мерзости! – заорала она, что голос сорвался на истеричный визг.
Глубоко и часто вдыхая от приступа гнева, девушка присела на прежнее место, с ненавистью глядя на императора.
- Что же дурного в смехе? Какую мерзость услышала ты из уст моих?
-Молчи, раб! – крикнула Камири.
Она вновь поднялась со своего места и стала нервно расхаживать взад-вперёд перед Амуром.
- Ты назвал меня женщиной! – сверкнула она недобрым взглядом.
- Прости, значит, я заблуждался и ты мужчина, – утвердительно сказал император.
- Я женщина, раб…! – тут же выпалила девушка и запнулась, растерянно выискивая взглядом что-то в каменном полу.
Император слегка улыбнулся сам себе. Камири вновь уселась на уступ.
- Чему ты улыбаешься, раб? Что веселит тебя так?
- Ты странно говоришь, женщина…
- Камири – моё имя! - перебила она, - Что странного в словах моих?
- Пусть будет так, Камири, - тихо, спокойным голосом ответил император, - Ты говоришь, что мерзость услышала, но я лишь женщиной тебя назвал – великим творение Богов. Самое великое, что я когда либо знал. Женщина – это красота и мудрость, счастье для мужчины. Что же мерзкого сказал я?
Девушка вдруг отвела глаза. Было видно, что она смущалась и не знала, как действовать. Взгляд её растерянно бегал из стороны в сторону, грудь высоко вздымалась от глубокого дыхания.
- Почему Вахром каким-то называла? – попытался отвлечь Амру ёё от неудобного смущения.
- Тогда, в строю рабов, я ведь чувствовала, как ты душу мою иссушить хотел. Сразу поняла всё, но видать сил нет у тебя, вот и в рабах оказался. Да и я не по зубам, - ехидно ответила она. – Я конечно встречала вахров в песках, но они не желают видеть людей, а тут ты…
- Я не тот человек, за кого принимаешь меня, Камири. О подобных людях не слыхал никогда, и видеть не доводилось. Душу твою иссушить не пытался. Возможно, что-то увидеть хотел красивое в тебе, но это лишь случайность, если обидел этим – прости.
- Увидел? – холодно поинтересовалась девушка.
- Увидел…
- Что же ты увидел?
- Тебя настоящую.
- Хм… и какая же я? – не унималась девушка, с надменным видом и плохо скрываемым любопытством продолжая задавать вопросы.
- Красивая, - по прежнему спокойно продолжал отвечать Амур.
- Хм…. И часто ты видишь красивых людей?
- Нет, впервые. Говорю – это случайность.
- И что же – в других красоты нет, только во мне?
Император видел, как в её взгляде появился слегка безумный блеск, и даже проявилось подобие некой улыбки на губах. То, о чём говорил Тур, никак не вязалось с тем, что видел Амур. Девушка уже с нескрываемым любопытством и как-то заворожённо смотрела ему в глаза.
- Не знаю…. Я же говорю, что впервые подобное видел, но была когда-то одна женщина, которая могла разглядеть любого человека. Она всегда говорила – « Нет плохих людей, нет злых людей, все красивы, лишь позабыли об этом…»
- Что же за женщина и где живёт она?
- Она не живёт больше, умерла несколько лет назад.
- Жаль…. Я бы хотела увидеть её.
- Для чего?
- Мне интересно. Она наверняка сильным вархом была.
- Она была женщина, просто – человек и жена мне, - задумчиво ответил император.
- От чего же умерла?
- Лихие люди убили.
- Точно Боги разгневались на тебя, раб, забрав жену и самого в рабство отправив.
Амур начал утомляться этой бессмысленной беседой и слегка прикрыл глаза.
- Ты дерзок, раб! – чуть повысила голос девушка, поднялась со своего места и подошла ближе к императору.
Он продолжал молча стоять с прикрытыми глазами, никак не реагируя на неё. Вдруг виски сжались больно, император резко открыл глаза и в последний момент поймал руку Камири, пытающуюся нанести очередной удар по лицу. Он крепко сжимал её за запястье, что у девушки на лице стала появляться гримаса боли. Она растерянно смотрела в его глаза, не до конца понимая, что сейчас происходило.
- Я может для тебя и раб, но не женщина та, кто руку в злобе поднимает! – сквозь зубы процедил Амур и с легким толчком, выпустил ёё руку, что Камири отшатнулась назад.
Она набирала воздуха в грудь, пытаясь что-то сказать, но совершенно не понимала, как поступить. Произошедшее событие не укладывалось в её голове и сбивало с толку. Девушка смотрела то на дерзкого раба, то в сторону своей охраны, расположившейся в тени деревьев неподалёку. Она вышла из-под навеса и крикнула бойцам. Затем вновь подошла к императору.
- Ты будешь просить о скорейшей смерти, чтобы более не испытывать мук, которые ждут тебя, раб! – со злостью, шёпотом произнесла она.
- В цепи его, Урсул! – приказала Камири, когда охрана поднялась.
Двое воинов тут же подталкивая в спину, повели его прочь.

[Mohnat]

Глава 21.

Амур сидел прикованный по рукам и ногам цепями к холодной стене в небольшом подвале, который находился рядом с домом, богато украшенным разноцветной мозаикой. Его не отвели обратно в подземелье арены, они даже не дошли до территории, где начинались казармы рабов, а привели зачем-то сюда. Здесь больше никого и ничего не было, лишь несколько железных толстых скоб вбитых в стены и маленькая дыра в углу потолка, как и в прежней камере. Цепи были не совсем короткие и позволяли сделать по два шага в стороны, чем император и занялся. Он расхаживал вдоль стены, грохоча железом, таскающимся за ногами. Попытавшись несколько раз вырвать скобы крепко вбитые в стену, но даже не сумев их расшевелить, Амур присел на пол и закрыл глаза. Хотелось уснуть и забыться хоть на время. Голова раскалывалась от противного гула, мучившего в последнее время довольно часто.
Сон пришёл внезапно, будто в один миг отключив сознание и отправив в небытие.
Снился огромный луг, цветущий красивыми цветами. Высокие травы плавно подавались в стороны, своим шёпотом успокаивая уставший разум и заставляя не думать ни о чём. Император стоял по пояс в траве, слегка поглаживая её ладонью, ощущая себя как-то умиротворённо среди всего этого. Никуда не хотелось идти, ни о чём не хотелось думать, просто стоять и смотреть. Он вслушивался в шелест трав, в дуновение ветра и казалось, понимал, о чём они шептались. Ветер пел странную, но красивую песню, трава подхватывала её и эта песнь звучала ещё красивее. Амур почувствовал вдруг тёплое прикосновение, повернул голову. Рядом стояла Дара, держала его за руку и улыбалась, глядя куда-то вдаль. Император тоже улыбнулся. Он хотел ей что-то сказать, но слова будто застыли на губах и не желали срываться. Он оставил ненужные попытки, вдруг поняв, что пустые слова сейчас ни к чему. Дарьяна сделала медленный шаг вперёд, затем ещё один и ещё. Амур шёл рядом, и единственным его желанием сейчас было – идти бесконечно долго, но чтобы она продолжала так же держать его за руку, никогда не отпуская. Император чувствовал необычайный прилив сил. На душе было легко и спокойно. Высокие травы расступались перед ними, наклоняясь в стороны, что пути совсем ничего не препятствовало. Дара изредка поворачивала голову и тёплым ласковым взглядом смотрела на Амура. Тогда его разум наполнялся огромной радостью, что слегка кружилась голова.
Император заметил, что идти вдруг стало тяжелее. Он еле поспевал за Дарьяной, хотя та шла очень медленно. Его ноги начали вязнуть в грязи, сначала по щиколотку, а затем и по колено. Когда тело начало проваливаться в трясину по пояс, он выпустил руку Дары. Амур хотел позвать её, но не мог произнести ни звука. Она обернулась, тоскливым взглядом посмотрела на него, обречённо как-то улыбнулась и пошла дальше, быстро удаляясь из виду. Император изо всех сил пытался пробираться сквозь грязь, но её становилось всё больше. Он вдруг услышал чьё-то тяжёлое дыхание, завертел головой по сторонам. Неподалёку шёл, проваливаясь по колено Зор. Он более легко преодолевал это препятствие и, поглядывая на отца, призывно махал рукой.
- Отец, немного осталось, мы пришли почти! - кричал ему сын, постепенно ускоряясь и уже не так глубоко погружаясь в вязкую грязь.
Император в отчаянии из последних сил, стал руками разгр###### перед собой противную жиж с особым остервенением, что крупные брызги разлетались далеко в стороны. Амур начинал злиться, его разум наполнялся бешенством. Он видел, как уходит сын всё дальше. Чувствовал, что если упустит его сейчас из виду, то потеряет навсегда. Голосовые связки вдруг обрели жизнь, и император закричал от бессилия, затем сделал несколько мощных нечеловеческих рывков и оказался внезапно на твёрдой земле. Он воодушевлённо бросился вслед за Зором, но что-то сильно дёрнуло его за руки, повалив тело на спину. Амур поднялся, попытался снова бежать, но вновь оказался лежащим на спине. Что-то сильно сковывало руки, не давая идти. Он посмотрел на них, но ничего не было. Глубоко вздохнув, император затаил дыхание на мгновение, и что было сил, рванулся вперёд. Острая боль резанула по запястьям, что-то звонко щёлкнуло. В глазах помутилось, голова резко закружилась, унося сознание в темноту…
***
Амур кое-как разлепил глаза. Он почему-то стоял посреди комнаты, тяжело дышал, будто после долгого бега. Тело отдавало сильной болью. У невысокой входной двери стояла Камири, прислонившись к ней, и широко открытыми глаза с ужасом в них, смотрела на императора. Она пыталась нащупать у себя за спиной ручку, но трясущаяся рука бессмысленно шарила по железному листу, которым была обита дверь.
Амур растерянно смотрел на девушку, не понимая, что происходит, затем осмотрел себя. На руках болтались обрывки цепей, сами запястья ныли противной болью.
- Я лишь пришла посмотреть…. Ты спал…. – сбивчиво, напуганным голосом начала говорить девушка. Она взволнованно часто дышала, и по её лицу было видно, что ей страшно.
- Я – человек, когда-то воин…, - хриплым грубым голосом произнёс он и запнулся, от внезапно перехватившего дыхания.
- Верю тебе, воин-варх! – трясущимися губами произнесла Камири.
- Глупая ты женщина, - выдохнул император и сделал шаг в сторону выхода.
- Не подходи! – закричала девушка и выхватила из-за пояса длинный кинжал, - Урсул! – пыталась она звать на помощь.
- Уйди женщина, ты не нужна мне, лишь сына заберу и уйду.
- Стой, где стоишь, иначе брюхо вспорю!
Амур сделал ещё шаг в её сторону, оказавшись совсем близко. Камири часто замахала пред его лицом лезвием. Император выбросил резко руку вперёд и, поймав её за запястье, слегка надавил на него, кинжал со звоном упал на пол. Взгляд девушки из испуганного вдруг стал гневным с отблесками ненависти. Амур с равнодушием отодвинул её в сторону и потянул за ручку. Дверь с сильным скрипом отворилась. Осторожно ступая по ступеням, ведущим наверх, он внимательно вслушивался в окружающее пространство. Обрывки цепей, болтавшиеся на руках, создавали ненужный шум. Император собрал звенья в руки, дошёл до последней ступени и вновь прислушался. За дверью, ведущей на улицу, слышались голоса охранников. Они, то удалялись, то приближались. Амур спустился обратно, но дверь уже оказалась заперта изнутри.
- Открой, женщина! – шепотом попросил он.
- Урсул! – послышался глухой крик из-за двери.
- Он тебя не услышит. Понастроили дверей…
- Урсуул! – не унималась девушка.
- Впусти!
Камири не слушала и продолжала орать. Император поднялся к верхней двери, аккуратно задвинул внутренний засов, дождался, пока голоса максимально удалятся, быстро спустился на пару ступеней назад и с размаху ударил ногой в дверь камеры. Скоба засова вылетела из косяка, и дверь распахнулась, хлопнувшись о стену.
- Кузнеца зря кормите, всё в труху сыпется…
- Девушка стояла вновь с вытянутой рукой и кинжалом в ней.
- Убить меня желаешь? – раздражённо спросил император, - А убивала хоть раз?!
- Да! – нервно ответила Камири.
- Вижу, что не убивала, вот и не начинай. Убить легко, а сбросить груз потом сложно.
- Не лги, раб! Что же, все воины в мире муками исходят?
- О разном говоришь, женщина… - император медленно подошёл к ней, взялся рукой за тонкое лезвие, слегка сдавил, что потекла кровь.
Девушка ослабила хватку, и Амур медленно вытащил кинжал из её ладони.
- Что ты хочешь! – спросила девушка.
- Просто хочу уйти отсюда.
- Так иди, только далеко не уйдёшь, - усмехнулась она.
- Что веселит тебя так, женщина? Ты радуешься чужой беде, почему? Я хотел бы увидеть радость на твоём лице, когда беда придёт в твой дом, к тебе или людям, которые дороги. Хочу посмотреть, как веселиться будешь. Хотя может я прав, и ты действительно будешь рада… - Он взял её за запястье, чётким движением сделал надрез у плеча и сильно дёрнув, оторвал рукав. Разрезав его на лоскуты, одним обмотал лезвие кинжала и спрятал за пазуху, а другим замотал порез на ладони.
Камири ошарашено смотрела то на оголённую руку, то на Амура, гневно вздыхая.
- Ты поплатишься за свою дерзость, раб! – злобно сквозь зубы процедила девушка.
- Я уже давно поплатился, - усмехнулся император, - Что тебе и не представить – как! Или думаешь, что опасаюсь за шкуру свою? Всё пыль…. Давно я мёртв, женщина, а по земле хожу, лишь с одной целью…
Камири вдруг резко сорвалась с места и бросилась на императора, пытаясь вцепиться ему в горло. Амур ухватил её за руки, сжал их вместе, перехватив как перевязью своей ладонью, подвёл к стене с оторванными цепями и намотал одну на запястья, завязав последние несколько звеньев узлом. Девушка отчаянно истерично закричала.
Во входную дверь вдруг постучали неуверенно. Император подошёл к ступеням. Дверь пару раз шевельнулась, от попытки открыть её.
- Камири, госпожа! – послышался глухой крик.
Камири в ответ громко, что было сил, закричала. В дверь забарабанили увереннее.
- Молись своим богам, чтобы они поспешили на помощь к тебе, раб! Скоро тебя вздёрнут, а потом скормят леопардам моего отца!
- Мой Бог всегда со мной, - холодно ответил Амур и прикрыл вторую дверь, чтобы не так были слышны крики и стуки. Он ходил взад-вперёд и лихорадочно думал, как выйти отсюда.
- И где же он? Почему не помогает тебе? – уже более спокойно поинтересовалась девушка.
Император остановился, посмотрел внимательно на девушку и вдруг расхохотался. Камири удивлённо наблюдала за ним, не понимая ничего.
- Знаешь, женщина, ты напоминаешь мне одного воина, которого я знал много лет назад, - отсмеявшись, сказал Амур и с улыбкой снисходительно посмотрел на неё.
- Кто тот воин? Надеюсь, он был великим бойцом!? – надменно спросила Камири.
- Конечно же, великим. Смотря, какое величие тебе интересно, - уже задумчиво, глядя сквозь воздух перед собой, ответил Амур.
Девушка что-то спросила вновь, но император её уже не слышал. Он вдруг прикрыл глаза и стал погружаться в воспоминания своего детства и будто заново проживал их. Вспомнился почему-то дед, вечерами сидевший в саду под раскидистыми яблонями и вишнями, погружённый в свои мечты. Император отчётливо видел выражение его лица и понимал, что только сейчас оно стояло чётко перед ним, нежели, когда ребёнком играл рядом. Он понял, что дед на закате своей жизни – жить начал по-другому. Вспомнились его частое напутствие, когда тот говорил – « Не гонись, Амур за властью, не гонись за славой, она задушит в тебе человека и лишь перед смертью отпустит хватку на мгновение, тогда только сделаешь глоток настоящей жизни, но будет поздно…» Будущий император спрашивал – что значит настоящая жизнь? Дед обречённо усмехался и указывал на две вишни росшие рядом. Одна из них росла из земли, была пышная с толстым стволом, разраставшимся в стороны ближе к верху, а вторая стояла в широкой глиняной кадке. Её ствол извивался, сильно клонясь в сторону, ветви изгибались меж собой, создавая причудливый узор. Дед тогда спросил – « Какая из них тебе нравится больше?», - « Эта!» - радостно указал Амур на маленькое дерево в кадке. Дед спросил - почему? Амур ответил, что она красива и узор её ветвей приятен глазу. Дед замолчал, глубоко вздохнул и усадил внука рядом, - « Вот и мне она нравилась раньше, но теперь мне жаль её….» Ребёнок интересовался причиной жалости и тогда дед говорил, что дерево хоть и красиво на первый взгляд, но оно несчастно и даже плоды не приносит. Над ним трудились садовники много лет, заставляя извиваться как им нужно, обрезали при надобности. А та вишня, что раскинула свои ветви пышно и ягод не жалеет – живёт по собственному пути. Ей не мешает ничего и не приказывает никто. « Красота в свободе, но не в избранности. Жизнь настоящая в свободе…. Как только ты вступишь во власть, жизнь твоя собственная прекратится, превратившись в ветви этой вишни, извиваясь под острыми ножами скульптора судеб, а душа спрячется далеко-далеко, что увидеть не просто её будет».
Воспоминание исчезло внезапно, как и появилось. Перед взором вдруг стали появляться красивые теплые всполохи яркого света. Амур приоткрыл глаза, но чарующий свет не пропадал. Он был везде – в каменных стенах, в полу, в воздухе. Император чувствовал прилив невероятных сил, он посмотрел в глаза Камири, что-то кричавшей ему и, ухватившись за её взгляд будто клещами, стал погружаться в него.
Сознание парило высоко где-то в небе, наполняясь радостью. Слышен был каждый шорох природы, каждое её дыхание. Он понимал, что находится телом в клетке, но свободен, как никогда ранее в жизни. Император парил над лугами и лесами, видел жизнь каждого дерева, каждого зверя. Жизнь настоящую, какая есть на самом деле. Природа его замечала и в ответ протягивала яркие лучи тепла, которые пронизывали сознание, даря необычайные новые чувства от которых дух захватывало. Амур видел величие гор, водопадов, спускавшихся с высоких уступов. Красивая песня жизни растекалась по разуму, с каждым новым звуком создавая неповторимую мелодию. Ясность, суть и простота жизни - очаровывали, наполняя душу трепетом.
Император знал, что подобное он уже ощущал, но теперь не боялся упустить яркие чувства. Он вдруг понял, что это есть всегда и везде, стоит только захотеть и природа не оставит без внимания. Она обязательно ответит, с радостью и заботой нежно лаская уставший разум после долгого забытья…
Амур перестал смотреть на девушку, отошёл к противоположной стене и присел.
Камири встряхнула головой, будто только что проснулась и стала растерянно озираться по сторонам. Слегка приоткрытый рот и испуганный взгляд, заставили императора улыбнуться. Она посмотрела на Амура и из её широко распахнутых глаз вдруг ручьём полились слёзы. Они стекали по щекам крупными каплями, падая на каменный пол. Девушка тяжело дышала, и казалось, будто сейчас у неё случится истерика.
- Зачем…. Что это…? – сквозь всхлипы проговорила она наконец с трудом.
- А что ты видела? – тихо спросил император.
- Не знаю, - ответила девушка, пытаясь связанными руками вытереть непрекращающиеся слезы, - Это что-то красивое, сильное и страшное, что… не знаю я…
Амур поднялся, подошёл к ней, развязал узел, освободив от цепей, и присел рядом, запрокинув голову к потолку.
- Ты ведь спрашивала, где мой Бог, вот и увидела, только своего.
- Ты лжёшь? - неуверенно спросила она, будто ребёнок, которому что-то пообещали, но это может оказаться неправдой.
- Я не лгу, женщина, ведь ты видела всё сама.
- Может ты пытался затуманить мой разум, и сейчас обманом заставляешь поверить, - упрямилась Камири. Слёзы перестали литься из её глаз, и она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
- Если бы я пытался затуманить твой разум, да и вообще мог бы подобное творить, то наверняка просто убил бы душу твою, или же подчинил своей воле, ну или что там твои вахры делают...
Камири откинула голову назад, прислонив ее к холодной стене, и уставилась задумчивым взглядом в одну точку. – Хочу снова увидеть, но быть готовой. Ты не представляешь, раб, как это красиво… - будто заворожённая, шептала девушка.
- Представляю. Но эта красота только твоя и она прячется, гаснет каждое мгновение, когда ты пытаешься убить иную подобную красоту, - ответил Амур.

Сообщение отредактировано Mohnat: Nov 26 2014, 22:48

[SuperLucky]

Спасибо, и спасибо, что выкладываете в объеме, а не ждете комплиментов за каждую главу в отдельности. Уважуха.

[Mohnat]

Спасибо, и спасибо, что выкладываете в объеме, а не ждете комплиментов за каждую главу в отдельности. Уважуха.

Если честно, то слегка переживаю, что не могу выложить полностью всё за один раз, полагаю, что кусками читать плохо.
Комплименты конечно приятны, что греха таить , но мне важнее чтобы читатель проникся атмосферой, а это пожалуй только читая без пауз можно достичь, всё остальное -пыль , в т.ч. и похвалы . Постараюсь на днях до конца выложить весь текст, думаю получится.

[@viktor]

Mohnat,спасибо!

[Матюха]

Очень интересный взгляд на жизнь и понимание этого мира,Ваша сказка действительно заставляет о многом задуматься.Уважаемый Мохнат простите,но меня за время чтения Вашей сказки не раз мучал вопрос-
-как в нашем реальном мире устроился человек имеющий в голове подобные мысли и подобные взгляды на жизнь?
Простите мне моё любопытство, в своём вопросе я не подразумеваю ничего плохого и каверзного.
С уважением к Вам.

[Mohnat]

Очень интересный взгляд на жизнь и понимание этого мира,Ваша сказка действительно заставляет о многом задуматься.Уважаемый Мохнат простите,но меня за время чтения Вашей сказки не раз мучал вопрос-
-как в нашем реальном мире устроился человек имеющий в голове подобные мысли и подобные взгляды на жизнь?
Простите мне моё любопытство, в своём вопросе я не подразумеваю ничего плохого и каверзного.
С уважением к Вам.

Вопрос конечно непростой с одной стороны )
Да так же устроился как и все. Живу, работаю, и т.д. Подобные мысли приходят сами собой как-то со временем жизни. С годами хочется чего-то доброго. Есть конечно некоторые факторы в жизни, которые способствовали тому, но если все начну тут расписывать сейчас - глава целая получится. )))
С определенного времени пришло желание с кем-то делиться, а как - не знал. Вот выдумываю теперь сказки
Ну а если совсем честно, пусть наивно, то я искренне верю в то, что пишу...
Одно удручает, что в мыслях это всё намного ярче и интереснее, но так как писатель из меня на уровне любителя, не могу описать всё так, как хотелось бы. Ну может следующая сказка получится лучше.

[Dicon]

Комплименты конечно приятны, что греха таить  , но мне важнее чтобы читатель проникся атмосферой, а это пожалуй только читая без пауз можно достичь, всё остальное -пыль , в т.ч. и  похвалы .

Прямо в цель (с). Я ночью читаю, днём отвлекаешься, и воспринимаешь текст уже не так.

[ScorpAlex-13]

Получится, все обязательно получится...

[старый еврей]

Читаю , и как - будто глоток свежего воздуха . Приятно встретить человека , мысли которого перекликаются со своими . Жаль только , что такие мысли приходят во второй половине жизни . Автору огромная благодарность . Жду продолжения .

[Mohnat]

Благодарю всех за отзывы!
Прошу прощения за долгий перерыв, сейчас выложу часть, и дня через 3 окончание.

[Mohnat]

Камири откинула голову назад, прислонив ее к холодной стене, и уставилась задумчивым взглядом в одну точку. – Хочу снова увидеть, но быть готовой. Ты не представляешь, раб, как это красиво… - будто заворожённая, шептала девушка.
- Представляю. Но эта красота только твоя и она прячется, гаснет каждое мгновение, когда пытаешься убить иную подобную, - ответил Амур.
- Но как мне снова увидеть это?
- Это твой Бог, женщина и если сильно пожелаешь, то обязательно увидишь.
Девушка хмыкнула недовольно и, повернув голову в сторону, уставилась в боковую стену.
Сильный удар в дверь наверху, заставил узников вспомнить о проблемах насущных. Камири тут же вскочила на ноги и бросилась к выходу.
Амур хотел рвануться за ней, но отчего-то замешкался, передумав в последний момент. Он понимал, что выйти отсюда все равно не сможет. Пусть даже убьёт десять, двадцать человек, но рано или поздно его задавят. Требовался холодный расчёт, более подходящий момент. Будь он один, то вышел бы и наверняка смог уйти, но нужно ещё отыскать Зора.
Девушка с опаской мельком обернулась назад и выбежала на лестницу. Удары в дверь наносились уже более часто и судя по всему чем-то тяжёлым. Камири стала пытаться отодвинуть заклинивший засов, поглядывая назад в ожидании погони, но раба не было. Она замерла, пытаясь вслушаться сквозь громкие удары с той стороны двери.
Император продолжал сидеть около стены, ожидая, когда наконец ворвутся охранники. В проёме вдруг показалась голова девушки. Она осторожно выглянула из-за каменного косяка.
- Почему ты не погнался за мной? – тихо спросила она.
- Для чего? – равнодушно ответил Амур.
- Странный ты, раб. Если свободы хотел, отчего не удержал меня? Ведь я дочь правителя. Ты мог просить за мою жизнь – свою свободу и даже золото.
- Твоя жизнь мне ни к чему, а золото тем более. Ты хотела бы вновь увидеть своего Бога?
- Хотела бы.
- Вот и я хочу увидеть своего, а поступи с тобой подло – он так же поступит со мной и уйдёт, растворившись в бескрайних просторах…. А я очень долго его искал, всю свою жизнь, что потерять страшнее смерти. Потеряв снова себя, больше никогда не встречу того, кто уже ушёл, это точно знаю, - задумчиво ответил Амур.
Девушка прислонилась спиной к дверному косяку и уставилась на императора. Она вдруг поняла, что этот странный раб ей не противен, как остальные, да и не только рабы, но и воины, лакеи, министры. Камири начала осознавать, что желает, чтобы как можно дольше ломали входную дверь. Ей хотелось смотреть ещё хоть чуточку дольше, на это выветренное и изрезанное шрамами лицо, в эти уставшие глаза, но безумно притягивающие к себе, чаруя непонятной красотой. Она не заметила, как улыбнулась. Эта улыбка была неосознанная, но настоящая за многие годы. Сердце девушки часто билось в груди, что слегка кружилась голова.
Грохот падающей двери заставил очнуться от внезапно нахлынувшего наваждения. В помещение вбежали несколько бойцов, не заметив и сбив с ног Камири. Испуганно озираясь по сторонам, они увидели сидевшего на полу императора и, бросившись к нему, стали избивать с остервенением.
- Стойте! – закричала дочь правителя, пытаясь подняться на ноги
Солдаты ещё некоторое время наносили удары ногами по телу раба, уже лежащего на полу, затем всё-таки остановились.
- Госпожа, ты ранена?! – испуганно глядя на девушку и помогая подняться, интересовался Урсул.
- Нет! – гневно крикнула на него Камири.
- Что прикажешь с ним сделать, госпожа?! – поинтересовался один из охранников.
- Оставьте его, - пытаясь придать голосу строгости, сказала девушка. Она смотрела на императора, пытающегося подняться и сесть.
Лицо его было в крови, рассечённый лоб сильно кровоточил. Он прислонился к стене, попытался протереть глаза и тут же получил удар ногой по рукам.
Сердце Камири вдруг дрогнуло, к горлу подкатил ком, а скулы сильно свело.
- Уходим, Урсул, - выдавила она кое-как из себя, - раны ему промойте. Отец недоволен будет, если к Марану он будет не готов.
- Да, госпожа! – кивнул Урсул и дал указания бойцам.