Нас больше нет, фантастическая сказка

[паника]

Конечно подождём, какой разговор.

[Матюха]

Очень,очень душевно!выбили из колеи,на несколько дней заставили забыть о делах и работе, читаю в захлёб как только выдаётся возможность,а как не выдаётся забиваю на всё и продолжаю читать! Автор не томите! Пишите и выкладывайте! С уважением благодарный читатель.

[Mohnat]

Очень,очень душевно!выбили из колеи,на несколько дней заставили забыть о делах и работе, читаю в захлёб как только выдаётся возможность,а как не выдаётся забиваю на всё и продолжаю читать! Автор не томите! Пишите и выкладывайте! С уважением благодарный читатель.

Матюха , Благодарю за тёплый отзыв!
Извиняюсь перед теми кто ждёт продолжения, что затянул.

Сообщение отредактировано Mohnat: Nov 11 2014, 20:59

[Mohnat]

***
Просидев под старым деревом почти до самой ночи, Амур, наконец собрался с силами, отнёс Дарьяну в дом и уложил её на постель. Принёс глубокое глиняное блюдо, наполненное чистой родниковой водой и часто смачивая белоснежный отрез ткани, аккуратно стал протирать её лицо от запёкшейся крови. Он все время смотрел в её глаза, где-то в глубине души надеясь, что этот взгляд вдруг оживёт, она посмотрит на него, улыбнётся своей неповторимой улыбкой и скажет, - ты пришёл, мой милый Амур…. Но этого не происходило. Не происходило ничего, лишь звенящая тишина больно давила на барабанные перепонки.
Амур осторожно дотронулся до её длинных ресниц, провёл по ним трясущимися пальцами и опустил веки.
- Я буду помнить…, всегда! – прошептал он ей на ухо, и в последний раз поцеловал. Он накрыл её большим белым покрывалом, выжал окровавленный платок, которым только что протирал кровь и спрятал за пазуху.
Всю ночь Амур бродил по округе в поисках сына. Он уже отчаялся увидеть его живым и мысленно был готов к самому худшему. Побывав в соседних селениях, император увидел лишь разгром и обнаружил пятерых убитых гарийцев. Он по очереди отнёс их всех в один дом. Сложил аккуратно на лавки, предварительно сдвинув их между собой.
Солнце уже начало свой восход над лесом. Император продолжал поиски сына уже довольно далеко от дома. Он бродил по лесу, по полям, пытался идти звериными тропами. Лес словно вымер вместе со своими обитателями. Кроны деревьев не шумели как раньше. Птичьи трели не были слышны даже вдалеке. Пустой мёртвый лес, казалось, принял обет молчания, наложив запрет на всё живое. Возможно он скорбил вместе с человеком. Переживал утрату чистого сияния, которое было очень важно для него. Без которого, вся суть его собственного существования утрачивала всякий смысл.
Совсем уже отчаявшись и еле держась на ногах, Амур вернулся к своему дому. Он долго стоял на крыльце перед входом, не решаясь войти. Набравшись, наконец смелости, отворил медленно дверь и переступил порог.
Подойдя к постели, на которой лежала его женщина, опустился рядом на пол, прислонившись головой к мягкой перине, и прикрыл глаза. В голове стоял противный гул. Он уже не ел ничего третий день и толком не спал. Сон пришёл быстро. Уставший разум был уже не в состоянии что-либо воспринимать в окружающем мире.
***
Амуру снился странный сон: Он таскает тяжёлые огромные камни, до того выбитые из скал, находящихся неподалёку и пытается строить из них стену. Пока приносит новый камень, его постройка оказывается разрушенной. Он заново собирает кладку воедино и снова уходит за новым камнем, но как только возвращается, всё приходится собирать снова. Так продолжается еще несколько раз. Императору это надоедает, и он решает подстеречь того, кто ломает его стену. Сделав вид, что отправляется за очередным булыжником, Амур прячется неподалёку за крупным валуном. Вскоре появляется человек и начинает разбирать стену камень за камнем. Внимательно присмотревшись, император узнаёт в нём самого себя. Разрушив кладку до основания, двойник императора идёт в сторону каменоломни и приносит новый камень. Он начинает строить стену по новой. Достроив – уходит, тут же приходит ещё один двойник и всё ломает. Амур дождался нужного момента и выбежал из укрытия.
- Зачем ты это делаешь? – спросил он у двойника.
- Всё одно ломать, - ответил тот.
- Но ты ведь не строил, чтобы так поступать! – закричал император.
- Ты строил…. А я это – ТЫ! – ответил двойник и вытянул руку вперёд, указывая на императора.
Амур бросился на него, и завязалась драка. Повалив того на землю, он стал со всей силы бить его по лицу кулаками, и тут же чувствовал хлесткие удары, будто кто-то невидимый лупцует его тоже по лицу. Тогда император ухватил валявшийся рядом небольшой булыжник и ударил двойника по голове. Резкая боль пронзила виски и сознание отключилось….
***
Амур открыл глаза. Он лежал на деревянном полу возле кровати. Голова раскалывалась на части от боли. Сообразив, где находится, он с трудом поднялся на ноги, осмотрелся. Некоторое время неподвижно простоял у постели, глядя на очертания тела под покрывалом, затем пододвинул кровать на середину комнаты и поспешил выйти из дома.
Собрав всех своих погибших бойцов, тела которых по-прежнему продолжали лежать недалеко от дома, перетащил их всех в дом и сложил аккуратно возле стен.
Выйдя на улицу, он направился в сторону ельника росшего неподалёку. День уже близился к закату, солнце почти скрылось из виду, напоминая о себе лишь багряным заревом.
До самой темноты, он таскал хворост, еловый сухостой, складывая всё внутри дома. Когда половина большой комнаты была уже заполнена, остановился, присел у окна на лавку, о чём-то задумавшись.
Очнувшись от раздумий, он поднялся по лестнице наверх. Вернулся быстро, держа в руках стянутые ремнями два больших тюка. Отворил входную дверь и поставил их на крыльце.
Пробравшись по захламлённой комнате к кровати, Амур аккуратно отвернул покрывало с лица Дарьяны. Он долго смотрел на неё и осторожно гладил по волосам.
- Ну, вот и всё…. Ты уже далеко, наверное. Думаю тебе там хорошо, родная, моя…. Знаю, там боли нет. А я здесь остаюсь. Очень хочется к тебе, но нужно донести свою ношу до конца. Ты права была. Все гарийцы с кем мне довелось говорить – были правы. То, что ты ушла, в том вина только моя и боль моя…. Знаешь, я всё никак не мог понять, о чём ты говорила, тот старик на Сибуровом зимовье, гариец в первом взятом мной селении, когда пытались втолковать, что принеся боль - собирать, начну ещё большую? Думал, быть может меня ждут поражения в битвах, иль ещё что подобное. А теперь понимаю, всё, о чём думал я – просто пыль, ничто. Вот она боль настоящая…. Вспоминая про предательство Таримана, про потерю власти. Вспоминая, как жить тогда не хотелось, сейчас становится смешно…. Я обещаю, что пронесу эту боль через всю жизнь и в конце, надеюсь, когда увижу вновь тебя, она меня оставит.
- Прошу тебя, не забирай сына, если он ещё жив. Я знаю, что не имею право надеяться на снисхождение Богов, на прощение, но это единственное что прошу – не забирай его…. До встречи, моя милая, я обязательно к тебе приду, ты только помни…
Амур накрыл её лицо обратно покрывалом и поспешил к выходу. Остановившись у входной двери, он взял заранее заготовленный пучок сухой травы, поджёг её, подсунул под завалы хвороста и вышел из дома. Сбегав в соседнее селение, к дому, в котором лежали пятеро погибших Гарийцев, поджёг его тоже…
Император сидел под старым дубом недалеко от берега реки, а за его спиной полыхал огонь, своим заревом освещая ночную мглу вокруг. Постепенно его сморило в сон.
***
Амур уже проснулся, но всё еще сидел с закрытыми глазами, не в силах заставить веки распахнуться.
Он был уверен, что слышал рядом чьё-то тихое дыхание. Собравшись с силами, император медленно открыл глаза.
В нескольких шагах от него стоял огромный бурый медведь и пристально смотрел на человека. В былое время Амур, быть может, испугался бы, разозлился, но сейчас ему было все равно.
- Что, пришёл и ты мне отомстить? – усмехнулся Амур, - Чего же тянешь…
Медведь до того тихо стоявший, вдруг разинул пасть и вытянув морду, зарычал, что было сил.
- Знаю…. – ехидно засмеялся император…. – Вы все меня здесь ненавидите…. Правильно делаете…. Не переживай, Берьян, уйду скоро. Сын у меня пропал…. – уже спокойно закончил он, закрыл глаза и откинул голову назад, затылком прислонившись к стволу старого дуба.
Медведь, подошёл почти на расстояние вытянутой руки и снова зарычал во всю глотку. Затем отошёл в сторону и присел на землю, продолжая смотреть на человека.
- Г-ге…
Амур вздрогнул и подскочил на ноги, будто ошпаренный.
- А-г-г – повторил улыбающийся ребёнок, сидевший в траве на том месте, где ранее стоял медведь.
У императора подкосились ноги. Он медленно сделал шаг навстречу сыну, боясь нарушить тишину и опасаясь, что его разум помешался, и он видит лишь морок. Ребёнок протянул руки вверх к родителю. Амур на трясущихся ногах подскочил к сыну и подхватив того на руки, крепко прижал к себе.
- Зор, сын мой, - шептал император на ухо ребёнку, - Хвала Богам, ты жив.
- Дя…- откликнулся ребенок, перебирая маленькими ручонками волосы на голове отца.
- Да, сын, жив! Обещаю, пока я могу стоять на ногах и держать в руках меч, ты не узнаешь, что такое – смерть.
- Дя, - снова сказал ребёнок, заглянул в глаза отцу, и улыбнулся.
- Спасибо, Берьян, - повернулся Амур к медведю, который сидел неподалёку и уставшим взглядом смотрел на людей.
Медведь тихо поднялся, сделал пару шагов в сторону дерева, у которого недавно сидел император. Обошёл его сзади, и стал что-то вынюхивать на земле. Он топтался почти по одному месту выискивая что-то, затем замер, поднял морду, коротко рыкнул и передними лапами быстро стал рыть землю, вырывая дёрн вместе с попадавшимися корнями. Выкопав небольшую яму, он остановился, глядя на своё творение, затем ухватился зубами за что-то и стал тащить из ямы. Резко дернув головой вверх, он вырвал из земли какую-то палку и швырнул её в сторону людей.
Амур опустил ребёнка на землю, подошел и взял в руки почерневшее от влаги копьё. Он повертел его в руках, счистил местами налипшую землю. Это было одно из тех копий, которыми были вооружены когда-то бывшие его воины.
- Вот значит, куда делось то копье, которым Тариман убил безымянного… - задумчиво пробурчал себе под нос император.
Медведь стоявший за деревом, подошёл к ребёнку, лизнул того по голове и не спеша побрёл в сторону леса. Он остановился возле спуска с холма, обернулся и каким-то тоскливым взглядом посмотрел на людей.
- Ты знай, я буду помнить всегда о том, что ты для меня сделал, - крикнул Амур вслед удаляющемуся зверю. Медведь, никак не удостоив ответом, вскоре скрылся в лесу.
- И нам пора в путь, Зор, - посмотрел Амур на сына, присел рядом в траву.
Ребенок с задумчивым видом, неморгающим взглядом смотрел в сторону леса, где только что скрылся его друг, который находился всегда рядом с самого рождения. Возможно, Зор понимал, что это их последняя встреча и больше они никогда уже не увидятся.
Старый медведь исполнил своё собственное желание, загаданное когда-то, когда он не сумел сберечь того, кому был нужен. И теперь он уходил в лес с чувством облегчения. В этот раз он сумел охранить чистое сияние и на закате собственной жизни, это была лучшая награда для него.
Амур подошёл к дубу, взял один из тюков лежавших рядом и развернул. Достал оттуда куртку, расстелил перед собой и уставился на вышитое золотыми нитями солнце.
Ребенок подполз следом и с любопытством стал разглядывать рисунок, гладя по нему рукой.
- Рр-а-а… - тихо и протяжно произнёс он, перебирая пальцами слегка выпуклый рисунок.
- Нет, сын…. Когда-то это может быть и была радость, как ты говоришь, но она была ненастоящая.
- Ра-а… уже более громко, произнёс Зор, как бы споря с отцом.
- Пусть будет, как ты хочешь. Оно красивое, - улыбнулся император и поднял голову в небо, резко зажмурившись от солнца настоящего.
Амур бережно свернул куртку обратно и затянул тюк ремнями. Взял копьё, подошёл к вырытой медведем яме, сложил туда вещи, положил копье и засыпал обратно землёй.
- Сейчас нам это не понадобится…. Может быть никогда, - обратился он к сыну, усадил его на плечи, взял второй тюк с вещами и не спеша отправился в противоположную сторону от леса…

[Mohnat]

Глава 16.
Проскитавшись в поисках Сибура, Маргаса, и оставшихся в живых бойцов по окраинам Гарии более месяца, но, так и не напав на след, ни живых, ни мёртвых,


Амур стал думать – как быть дальше... Первое время в нём постоянно горело чувство мести, но со временем, оно слегка сгладилось, заменив собой чувство родителя.
От редких, встретившихся на пути гарийцев, он узнал, что сирхи ушли. Мало того, что они старались обходить стороной леса, так ещё и осень надвигалась. Да и поживиться им тут вряд ли удалось. Как успел убедиться Амур, кроме людей и красивых домов, здесь не было больше ничего. Единственное, что он не мог до конца понять – почему гарийцы не защищают свою землю? Он часто вспоминал рассказы Дары, но так до конца и не понял этого. Всё в Гарии было в гармонии, люди источали доброту настоящую. Амур в душе где-то даже иногда завидовал, что не родился здесь, но неспособность противостоять набегам, его сильно раздражала, и он этого искренне не понимал.
Поселившись в зимовье Сибура, император надеялся, что рано или поздно, но кто-нибудь из бойцов, а может и генерал с Маргасом вернутся.
Дни тянулись мучительно долго, изредка пролетали мгновениями. Амур вскоре свыкся и перестал ждать. Вплотную занявшись бытом и добыванием пропитания, время полетело значительно быстрее. Зима постепенно уступала место весне. Император всё время проводил с сыном и порой, отправляясь куда-то далеко в лес, Зор отправлялся с ним, устраиваясь в сооружённом заплечном мешке. Амур боялся его оставить даже на мгновение.
С приходом весны, а затем и раннего лета, император понял, что не может больше сидеть на месте. Необходимо было действовать. Он был уверен, что если не сирхи, то кто-нибудь ещё, но обязательно сюда придёт. Пройдя по нескольким селениям и поговорив с гарийцами, Амур вовсе разочаровался в их нежелании воевать, как хотел он.
Смысла больше оставаться здесь не было, лишь только стать добычей очередной оравы жаждущих до чужого добра. Оставаться в Гарии, где всё напоминало о Даре, император не мог. Он пытался свыкнуться с её потерей, но каждое дерево, каждый ручей, трава – всё напоминало о ней. Селения гарийцев отныне, Амур старался обходить стороной. Он чувствовал себя сильно виноватым и не хотел лишний раз встречаться с этими людьми. Не хотел лишний раз говорить с ними о чем-то. Он знал, что каждое слово, произнесённое устами гарийца, будет напоминать ему о том, кто он и зачем пришёл сюда когда-то.

Надвигающаяся осень, несла с собой дождливые дни и холода. Уже уверенно умеющий ходить Зор, не требовал к себе постоянного внимания. Он не капризничал, наоборот вёл себя всегда спокойно и тихо. Амур боялся, что очередную зиму они могут не пережить, поэтому следовало позаботиться заранее об этом и он решил идти в края больших песков. Теперь у Амура цель была иная – он во чтобы то ни стало, желал сберечь сына, не дать ему сгинуть в жестоком лабиринте несправедливого мира.
Амур шёл вдоль хребта на юг уже почти месяц. Перебраться на ту сторону, он даже не пытался – боялся, что не сможет преодолеть эту преграду с ребёнком на руках, да и в одиночку вряд ли смог бы. Идти нужно было через проход, по которому он когда-то сюда пришёл, но император полагал, что скорей всего там будут сирхи, а рисковать не хотелось.
Иногда, по вечерам, когда Зор засыпал, Амур отвлекался от дел и погружался в свои мысли. В мыслях жила месть и тоска. Император понимал, что даже будь у него хотя бы более-менее нормальный отряд бойцов – идти на сирхов, а уж тем более на Таримана, было смешно. Но и так оставить всё, Амур не мог. Он понимал, что обязан вернуть всё на место, как было. Он должен был закрыть путь в Гарию, убрать с дороги сирхов и позаботиться, чтобы Тариман, если и останется у власти, то забыл о пути в Гарию навсегда. Все эти вопросы и загадки, мучили Амура каждый вечер перед сном, а он пытался их разгадать, получить правильный ответ – как действовать дальше…
Густые хвойные леса закончились внезапно. Местность резко изменилась, и всё было уже по-другому. Всё чаще приходилось идти по полям, плавно переходящим в огромные степи, изредка разрезаемые небольшими реками. Редкие перелески, были будто оазисы среди пустыни. Очередной такой показался впереди, Амур ускорил шаг. Была возможность разжечь нормальный огонь и согреться, как следует. По пути стали попадаться наезженные дороги. Две таких, император пересек накануне вечером, еще одна встретилась сегодня ближе к полудню, но по заросшей траве на ней, было видно, что дорогой давно не пользовались.
- Ну вот, сын, здесь и заночуем, - он ссадил ребёнка с плеч и дал ему возможность идти самому.
Амур часто давал возможность идти ему самому, когда уставал сильно и тогда Зор шёл настолько долго, пока император силой его не сажал на плечи к себе. За последнее время мальчуган научился ходить более-менее быстро, и походка уже была уверенная. Амур вообще удивлялся, как быстро Зор взрослел. Казалось, будто прошёл не год, а как минимум три. Он довольно хорошо говорил, но чаще молчал. Когда становились на привал, Зор следовал примеру отца и помогал готовиться к отдыху. Собирал прутья, сухую траву для постели. Сидя уже у огня, он неморгающим взглядом смотрел на языки пламени и казалось о чём-то напряжённо думал, хотя может скорей всего, просто копировал отца. Про мать Зор никогда не спрашивал, а Амур не говорил без надобности, мысленно радуясь, что этого пока не приходится объяснять. Хотя император иногда вдруг понимал, глядя на сына, что объяснять ничего и не придётся. Казалось, будто Зор и так всё знал, понимал, а лишние слова были ни к чему.
Как только дела все были сделаны, и приходил момент отдыха, Амур часто уходил в собственные думы и сидел так иногда подолгу. Возможно, Зор чувствовал настроение родителя и старался ему не мешать, полагая, что тот занят очень важным делом.
С пропитанием дела обстояли не совсем хорошо. Амур по большей части ловил рыбу, когда им на пути попадался какой-нибудь водоём, собирали ягоды часто. Если попадались деревья с какими-нибудь плодами, император набивал ими небольшой мешок. Амур не всегда понимал, что можно есть, а что нет, но оказалось, что ребёнок об этом знал всё. Однажды, когда император сорвал с попавшегося куста чёрные мелкие ягоды, Зор выхватил из рук отца гроздь и выбросил, коротко сказав – плохо. Амур все же успел съесть пару штук и тогда весь день мучился сильными болями в животе. Иногда когда Зор шёл сам, то находил разные ягоды, скрытые в густой траве, срывал их, предлагая отцу, и ел сам. Амур поначалу опасался, но затем поняв, что ребенок еще ни разу не ошибся, начал ему доверять в этом деле. Император полагал, что возможно медведь научил его всем этим премудростям. Вообще, Зор ел неохотно и очень мало. Порой ему хватало два-три каких-нибудь плода на целый день. Амур не заставлял его, убедившись со временем, что он сам знает, что и когда должен есть. В этом плане он сыну не мешал и не указывал, не забывая – кто была его мать…
Еле различимый шум и лязг метала, вдруг нарушил тишину. Амур вскочил на ноги и подбежал к окраине рощи. В вечернем сумраке он увидел неподалёку несколько крытых повозок, направлявшихся в их сторону. Император за последнее время совсем потерял бдительность. Кто это мог быть, Амур не предполагал. В эти земли раньше он не заходил никогда, и что находится по эту сторону хребта, кроме Гарии – понятия не имел.
Он бросился назад к огню, подхватил сына на руки, взял вещи и побежал вглубь деревьев. Отбежав на расстояние видимости костра, который по-прежнему продолжал гореть, Амур затаился, приложив палец к губам Зора, чтобы тот молчал, стал внимательно следить. Он понимал, что огонь уже заметили и непременно поинтересуются этим.
Повозки уже грохотали уже совсем близко, затем всё стихло и послышались звуки разговоров. В отблесках пламени, Амур заметил мелькание силуэтов.
- Эй…, - грубоватым голосом крикнул кто-то.
- Э-эй, кто хозяин тепла? – повторился крик.
Амур пытался разглядеть людей, но из-за деревьев было плохо видно. Два человека медленно подошли к костру, спустя мгновение подоспел ещё один. Они озирались по сторонам, держа руки на рукоятях мечей, висевших в ножнах на поясах. Было видно, что незваные гости сами опасались и были на чеку. Краем глаза император заметил мелькающие тени меж деревьев, уже вдалеке от костра. По слаженным действиям, Амур понял, что люди были не просты. В них чувствовалась военная выучка, а с подобными император не горел желанием встречаться вовсе.
- Эй, хозяева, примите руки обогреть с дороги… - прокричал снова человек, стоявший у костра.
Другие тени продолжали осторожно красться в темноте и внимательно вслушиваться в темноту. Амур хотел было тихо отступать, но понял, что малейший шум с его стороны, хруст веток, листвы и его тут же заметят. Вступать в бой с незнакомцами тоже не было никакого желания. Император боялся, что в суматохе стычки, мог пострадать Зор, а этого допустить было нельзя, да и меч был спрятан в тюке с вещами.
- Я здесь… - закричал Амур максимально громко, чтобы его слышали и ненароком не полезли в драку.
- Твоё тепло, странник? – спросили у огня.
- Оно ничьё, просто греет…, - ответил Амур и стал неторопливо возвращаться к костру, внимательно глядя по сторонам. Несколько силуэтов следовали параллельно ему по обеим сторонам, поблескивая металлом клинков.
Император вышел к огню. Напротив, стоял невысокого роста смуглый, усатый человек. Он был немного полноват, но скорее животом. Тот напоминал больше женщину на сносях, нежели мужчину. По обе стороны от него стояли такие же смуглого цвета кожи, но уже хорошо подтянутые и более молодые. Амур сразу понял, что это была охрана, но вот кто они были все, предстояло ещё выяснить.
Усатый изучающее смотрел на императора. По его лицу было видно, что он в неком недоумении, глядя на ребёнка.
- Разрешишь ли нам обогреть кости свои, у огня твоего? Луну уже путь держим домой, - Задал он вопрос, продолжая внимательно рассматривать Амура.
- Грейтесь…
- Акир, неси вещи, всем до утра спать, - коротко скомандовал толстяк.
Рядом стоявший охранник, молча, метнулся в сторону опушки и вскоре вернулся с двумя большими мешками. Вытряхнув содержимое одного, он стал расстилать на земле овечьи шкуры. Толстяк до того стоявший, тут же плюхнулся на подготовленное ложе. Достав из второго мешка медную посуду и несколько толстых узелков, разложил всё на земле.
- А ты что стоишь, странник? Вижу, идёшь куда-то, ноги поди устали.
Амур начал раздражаться. Его раздражал этот усач, который вёл себя будто хозяин земли. Еле сдерживаясь, император присел на противоположной стороне костра и усадил рядом сына. Мальчуган с любопытством разглядывал незнакомых людей, но не произносил ни звука.
- Твой отрок?
- Мой.
- Ты, не переживай странник, он хоть у тебя и болезный, да зато ликом похож на человека.
- Почему так говоришь? Он здоров, - стараясь держаться спокойно, ответил Амур.
- Да не бери близко к сердцу, зато нытьём не одолеет. Немота, она иной раз к лучшему. Тебя кстати как называть, странник?
- Амур.
Толстяк слегка приподнял брови и закачал головой. Развязал один из узелков. На свет появились толстые лепешки, слегка покрытые плесенью. Слуга-охранник тут же развязал второй и разложил перед усатым мелко нарезанное вяленое мясо, большой кусок плесневого сыра и несколько яблок.
- Моё имя – Янур! – с неким благоговением произнёс толстяк, - слыхал может, странник? Род мой древний, знатный, сам великий Мадиш покупает товары мои!
- Нет, Янур, не знаком я с твоим родом.
- Говоришь - Амуром тебя звать? Не тем именем нарекли родичи тебя, странник. Знаком я лично с самим императором Красного Солнца, - толстяк поднял вверх указательный палец, делая особый акцент на важности сказанного, - Его зовут – Амур! Великий человек…. А ты смени себе прозвище, не срами великие имена.
Императору вдруг стало смешно, и он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Перебивая проступавшую улыбку на лице, Амур сильно раскашлялся.
- Да ты ещё и болезный?
- Нет, Янур, поперхнулся. Ты не расслышал видать, не Амур меня звать – Асур - имя, данное мне отцом. – Выдумал он первое, что пришло на ум.
Амур решил, что представляться настоящим именем не стоит больше никому. Вдруг ненароком наткнется на караваны имперские, да назовётся. Вопросы ненужные будут.
- Ну вот, другое дело, - пробурчал толстяк, с трудом прожёвывая сухое мясо. А то ишь ты, хотел, небось, важным показаться? Ну да не ты первый…. У нас каждый второй себя Мадишем кличет. А ты скажи, Асур, зачем зваться иным именем? От этого ты богаче не станешь, - рассмеялся Янур, вытирая жирные руки о шкуры, на которых сидел.
- Ты прав, Янур, - ответил император, искоса поглядывая на еду. Есть хотелось очень сильно, но в данном положении он был не хозяином костра, а вынужденным гостем. Амур вообще хотел бы поскорее убраться из компании противного торговца, но не желал лишний раз рисковать. Вооруженные охранники, молча стояли в тени костра по обеим сторонам. Это означало, что они всё еще на чеку и ему здесь никто не доверяет. Будь он один, ушел бы с лёгкостью. Ради сына, Амур готов был терпеть, сколько потребуется вынужденную компанию.
- Янур, не мог бы ты дать мне одно твоё яблоко, - с трудом выдавил из себя император. Он сейчас впервые в жизни просил и просил еду. Амур был готов провалиться сквозь землю от злобы и стыда раздирающего в данный момент на части.
- Хм…. Держи, Асур, - нехотя взял в руки яблоко толстяк и бросил в руки императору. Немного подумав, похмурив слегка брови, Янур оторвал половину лепешки и бросил её тоже.
- Благодарю, тебя, - сказал Амур и, достав из-за пазухи маленький нож, разрезал яблоко на несколько долек, протянув сыну. Ребенок взял одну дольку и, откусив небольшой кусок, стал неторопливо жевать. Император оторвал маленький ломоть от лепешки, а остальное протянул ребёнку.
- Отец, не нужно… ешь, - улыбнулся Зор, глядя на родителя, и своей маленькой ручонкой поднёс угощение к его рту. Амур взял лепёшку и, откусив от нее, стал жевать. Голод был настолько сильный, что император готов был в одно мгновение проглотить весь кусок, но глядя на сына, на то, как он ел своё яблоко, ему становилось не по себе и, держась изо всех сил, старался ему подражать.
- Так он говорить может?! – удивился толстяк.
- Может, почему решил, что не может? – поинтересовался император.
- Ты видать детей не видел, Асур. Что стадо овец, блеют без умолку, ушам больно становится. Седьмой уж поди родился, если не помер при родах. Прибуду в дом – узнаю, - тяжело вздохнул торговец, - Куда путь то держишь?
- На юг, - коротко ответил Амур.
- Издалека?
- С севера.
- Странный ты, Асур. С севера идёшь на юг, да в одиночку, лишь, что в путники дитё несмышлёное выбрал. Без еды…. Темнишь, странник, - прищурился Янур.
- Нечего темнить мне. Мать наша к праотцам ушла нынешним годом. Вдвоём остались. Дом сгорел…. К зиме не отстроиться, решили уходить.
- От чего же кров испепелился, да женщина отошла? – продолжал расспрашивать толстяк.
Амур чувствовал по его интонации, выражению лица, что тот не верит ни единому слову.
- Животом болела, померла вскоре. По дому молоння прошлась, полыхнул до пепла, - продолжал выдумывать император всё, что приходило на ум.
- Чем же ты жил, Асур?
- Сады выращивал, рыбу ловил.
- Хе-хе…. Темнишь, Асур, - усмехнулся торговец.
- Чем же?
- Я много людей повидал на своём пути, и уж поди сумею разобраться кое-как. Садовник с седыми прядями, выветренным лицом, шрамами на лице…. А на теле, небось шрамов то поболе будет? Ну да я знаю, оно ведь ветками иной раз и убить может, не только оцарапать. Куда идёшь, не знаешь… – Вновь усмехнулся Янур, пристально глядя на собеседника, - Ну да дело твоё, не хочешь не говори. Вижу хоть и худ ты, Асур, да силой наверняка не обижен. Я иду в Дакан, могу взять с собой. В пути работать будешь за еду, по приезду, платой не обижу, да и кровом наделю.

[Mohnat]

- Что хочешь, чтобы я делал для тебя, Янур? – поинтересовался император.
- Да не страшайся, работка так себе, только и знай, что отдыхай. Шкуру отдубил и отдыхай. Воды принес – отдыхай. Да ты не боись, если сады растил, да рыбу ловил, то любая работа плёвой покажется.
Амур задумался. Ему хотелось быстрее распрощаться с противным толстяком, а с другой стороны, он не знал, куда идти и как его примут там, куда он все-таки придёт. А здесь был хоть какой выход, пока не придумает, как действовать дальше. Сразу решался вопрос еды и ночлега.
- Я принимаю твоё предложение, Янур, - коротко ответил император.
- Вот и знатно, - хлопнул в ладоши торговец и растянулся в улыбке, - К рассвету разведёшь огонь, в крайней повозке бурдюки почти пустые, водой их наполни, путь дальний, степь не всегда реки через себя пускает. И лучше, чтобы он продолжал всегда молчать, - указал толстяк на ребёнка, - А это задаток,- бросил он второе яблоко Амуру и целую лепешку, затем кряхтя, поднялся и пошёл в сторону повозок.
Один из охранников тут же собрал с земли шкуры и, свернув их обратно в тюк, поспешил следом. Те, что стояли по бокам, тоже последовали за остальными.
Амур перевёл дух, и глубоко набрав воздуха в грудь, медленно выдохнул.
- Устал, папа, ешь… - протянул Зор лепёшку.
- Да, сын, устал. Давай-ка ложись, - он постелил сверху веток, на которых они сидели - тулуп. Когда Зор лёг на одну половину, накрыл его второй половиной.
- Спи, сын, засыпай. Отдохнуть нужно, завтра новая жизнь у нас начинается.
- Спи, отец, - улыбнулся он, лёжа и глядя снизу вверх на отца.
- И я тоже скоро, - улыбнулся в ответ Амур.
Сильное напряжение прошедшего дня давало о себе знать. Веки слипались, но император держался изо всех сил. Он боялся уснуть. То, что они о чем-то договорились с торговцем – ничего пока не значило. Амур был готов к любому развитию дальнейших дел. Последние годы жизни, убедили его, что даже самые близкие люди, могут всадить в спину нож, не говоря о каких-то проезжих торговцах.

[Mohnat]

Глава 17.
На семнадцатый день, с того момента, как Амур стал наёмным работником, караван Янура наконец достиг Дакана.
Город издалека казался огромным. Из-за высокой стены, сложенной из песчаника выглядывали купола башен, виднелись слегка покатые крыши домов. Всё было в цвете охры, но выглядело величественно. Марево от жары, добавляло городу некую загадочность.
- Смотри, Зор, это - Дакан…, - Амур быстрым шагом поспевал следом за последней повозкой, а на плечах сидел сын.
- Что значит? – спросил ребёнок.
-Ну, вспомни, я тебе рассказывал про города Красного Солнца. Вот и это город, только иной страны. В империи всё иначе, не такое высокое, но более красивое.
- Помню, отец…. Зачем он нужен?
- Здесь люди живут, сын, много людей…
- А почему они здесь живут?
-Ну как…, они построили этот город, теперь живут в нём, работают наверняка на благо страны, своего правителя.
- Жаль….- коротко сказал Зор.
-Что тебе жаль, сын?
-Людей тех, что в городе живут…
- Почему же?
- Жаль, что их неволят.
-Нет, сын, их никто не неволит. В городе каждый жить хочет. Здесь сила!
- Какая сила? – продолжал сыпать вопросами мальчуган.
- Тсс… пришли.
Дойдя до огромных ворот, повозки остановились. Янур вылез из своей и направился к небольшой двери в воротине. О чём-то переговорив с солдатами, вышедшими навстречу, посмеявшись, Янур вернулся назад, вскарабкался обратно в повозку и небольшой караван двинулся внутрь, как только ворота отворились.
Неприятный запах, Амур учуял еще задолго до того, как Дакан стал виднеться у горизонта. Здесь же внутри, казалось, вовсе нечем было дышать. Улицы были такой ширины, что две повозки, как у Янура, могли свободно проехать рядом, и ещё оставалось место, чтобы протиснуться человеку. Людей по пути встречалось очень мало у окраины. Чем дальше продвигался их караван вглубь, тем больше становилось даканцев. Многие что-то несли на плечах – вещи, огромные кувшины, вели скот. Кого довелось встретить, были в основном невысокого роста, имели смуглый цвет кожи - скорее из-за палящего солнца, как полагал император. Некоторые откровенно обращали внимание на Амура и с любопытством разглядывали, но в основном прятали взгляды в землю и проходили очень быстро мимо.
- Стой! – закричал Янур.
Возница натянул вожжи и караван встал посреди небольшой площади, мимо которой они только что проезжали.
Толстяк откинул полог, спустился на мостовую и вразвалочку подошёл к высокой каменной статуе, изображавшей роскошно одетого с гордо поднятой головой человека.
- Почтение великому Мадишу! – отвесил толстяк поклон статуе, - И тебе, Сабудай, дня хорошего! - обратился он к сидевшему на куче тряпья рядом со статуей какому-то нищему, неопределенного возраста.
- А-а…. Янур… - равнодушно ответил тот.
- Подарок тебе привёз, Сабудай, - торговец достал из-за пазухи золотую монету и протянул нищему, - Скажи, уважаемый Сабудай - в Марухан скоро путь держать, дорогой товар повезу – какого дня ехать, как думаешь? Стоит ли…?
Нищий взял в руку монету, поднял её вверх, повертел, любуясь отблесками жёлтого металла, - Забери, Янур… - вернул он ему монету и, повернув голову, пристально уставился на высокого незнакомца с ребёнком на плечах.
- Сабудай, ты что это…?! Золото настоящее! Разве я тебя когда-нибудь обманывал?! – возмутился торговец.
- Оставь себе его, мне ни к чему.
Было видно, что Янур находился в некой растерянности, от отказа нищего.
- Дела-а….- шёпотом протянул Акир, стоявший рядом с Амуром и наблюдавший за беседой своего хозяина и нищего.
- Что, Акир? – спросил Амур.
- Сабудай вернул монету.
- Что с того?
-Он никогда этого не делал раньше.
- Не понимаю…
- Сабудай никогда не ошибается! – с тоном страшной тайны, произнёс Акир, - Слово Сабудая твёрдо, что скажет, то будет! Янур без его напутствия лишний шаг не делает. Сабудай всегда монету брал, а сейчас не взял…!
-И что, Янур поступает так, как скажет этот нищий?
- Да, и он ни разу не ошибся!
- Пыль….
- Что? – переспросил Акир.
- Пыль всё, Акир…
- Не понимаю тебя, Асур, - поменялись они местами и теперь охранник не понимал, что говорил Амур.
- Не думай, Акир…. Жизнь намного ярче и интересней, чем средоточие её вокруг монеты и слов нищего. Ты, Акир, думаешь, что вы богаты звоном золота, держите путь в жизни согласно своим желаниям и убеждениям?
- Непременно! – гордо ответил охранник.
- Нет, Акир, это он, - указал Амур на нищего, - Богат вашим звоном и он решает – как вам поступить и какой сделать шаг. Он строит пути ваших судеб…
- Странные слова говоришь, Асур, - возмутился охранник.
- Я же говорю, Акир – не думай….
Янур что-то заискивающе говорил Сабудаю, иногда размахивал руками, но тот, казалось, его вовсе не слушал. Он смотрел в сторону Амура, щурясь не то от солнца, не то по привычке.
- Давай монету, - сдался нищий, - Но сейчас ничего тебе не скажу. Хочу спросить у того человека нужное мне.
Янур быстрее сунул монету в протянутую руку, пока нищий не передумал. У наблюдавших за этим действом вырвался облегчённый вздох и сбивчиво стали слышаться фразы – «Сабудай монету взял…».
- У какого? – поинтересовался торговец.
- Тот, что с душой на плечах… - ответил нищий.
Толстяк вопросительно посмотрел на Сабудая.
- У иноземца, которого ты привёл, – раздражённо уточнил нищий.
- Аа... Этот…, спрашивай конечно, уважаемый Сабудай. Позволь узнать – когда вновь буду мимо проезжать, могу ли слово твоё слышать?
- Можешь Янур, можешь… - Поднялся нищий на ноги и, шаркая по каменистой мостовой, направился в сторону повозок. С длинной бородой, невысокого роста, очень худой, казалось, будто ноги его сейчас подломятся, и он упадёт замертво от бессилия.
Подойдя к Амуру, он поднял голову вверх и со слегка приоткрытым ртом уставился на ребёнка. Рядом стоявшие охранники тут же отошли подальше, будто от прокажённого.
- Что ты хочешь, человек? – спокойно спросил Амур через мгновение.
Нищий стал медленно протягивать руку вверх, она сильно дрожала, как у древнего старца. Рука вдруг резко опустилась, а на лице Сабудая появилось подобие улыбки. Она была неуклюжая и странноватая, как будто человек улыбнулся впервые за много лет, но от того что забыл как это делается, получалась непонятная гримаса.
-Спасибо тебе… - прошептал хриплып голосом нищий.
- Не за что благодаришь, - ответил Амур.
- Ты первый, кто за всю жизнь назвал меня человеком, а твой сын первый, кто показал мне этого человека…
Амур запрокинул голову и взглянул на Зора. Тот смотрел на нищего, и на его лице играла едва заметная улыбка.
- Разреши слово тебе сказать, иноземец? – спросил нищий.
- Говори.
Сабудай жестом попросил Амура слегка наклониться и стал что-то шептать ему на ухо.
-… Прости нас. А если вдруг вспомнишь о старом Сабудае, отнеси за ворота. Там Акация растёт у северного склона, под ней хочу лежать, присыпанный песками, - закончил он уже более громко, когда император выпрямился.
Нищий тут же развернулся и побрёл на своё прежнее место.
Амур стоял в некой растерянности. Он пытался осмыслить то, что сейчас услышал.
- Что он тебе сказал? – подоспел Янур.
- Тебе лучше спросить у него самого. Я не смогу повторить тех слов….
- Сабудай часто так говорит. Говори, что он тебе сказал?! – раздраженно повторил вопрос торговец.
- Сказал, что хочет увидеть акацию у северного склона.
- И больше ничего?
- Всё, – коротко ответил император, пытаясь держаться хладнокровно и не отвесить хорошую оплеуху настырному толстяку.
Тот нервно хмыкнул, взобрался в свою повозку и скомандовал в путь.
- Асур, но ведь Сабудай тебе не только это сказал, да? – шёпотом спросил Акир, высунувший голову из повозки, рядом с которой шёл император.
Амур ничего не ответил, лишь ускорил шаг.

[Mohnat]

Вскоре тесная застройка города закончилась. Улочки стали шире. По их обочинам росли небольшие деревья причудливой формы, каких Амур до этого не видел ещё. Дома из камня стали намного больше прежних и стояли друг от друга на приличном удалении, огороженные забором всё из того же камня, высотой в один, а иногда в два человеческих роста. Переехав по небольшому мостику, через узкий ров с мутной водой, караван свернул в один из проулков, вскоре упершись в тупик в виде деревянных грубо сколоченных ворот, висевших на массивных петлях, вбитых в высокие каменные столбы.
Один из охранников, подбежал к воротам и, прокричав несколько ругательств, стал стучать по медной бляхе висевшей рядом. Ворота спешно отворились, оттуда вылез заспанный охранник и тут же получил хорошую оплеуху по лицу.
Внутри, за воротами, было множество одинаковых мелких построек. Они стояли в основном строгими рядами, некоторые были разбросаны по огромному подворью хаотично, видать достраивали позднее. Вдалеке, куда уходила дорожка выложенная булыжником, стоял большой дом в два этажа. Он был как и всё здесь песочного цвета, лишь по периметру арочных проёмов окон и дверей, украшали разнообразные частые узоры, выполненные красной и синей краской.
Загнав повозки внутрь, все облегчённо вздохнули, что наконец-то завершился долгий и опасный поход. Многочисленные бойцы, сопровождавшие Янура в его торговом путешествии, начали приветствовать и оживлённо что-то обсуждать со своими товарищами, которые находились на охране самого поместья, пока хозяин отсутствовал.
Амур стоял недалеко от ворот во дворе и растерянно наблюдал за суматохой происходившей вокруг.
- Эй, Асур! – окрикнул его торговец, - пойдём со мной.
Амур торопливо последовал за Януром.
Протиснувшись меж двух одинаковых сараев, они подошли к ещё одному такому же, находившемуся позади немного на отшибе, почти у самого забора. Отворив небольшую дверь из толстых досок, с небольшим окошком, торговец жестом пригласил Амура внутрь. Император положил тюк с вещами, опустил сына на землю и, пригнувшись, прошёл в сарай.
Внутри было темно, лишь небольшое зарешеченное окно под потолком, впускало немного света. На полу лежала пересохшая солома, при шевелении которой, поднималось много пыли.
Амур почувствовал неясную тревогу. Вдруг всколыхнулось чувство, что он испытал, когда в первом Гарийском селении в грудь прилетела стрела. Он прочувствовал вновь, то состояние, когда склонившийся над ним брат, шептал пожелания скорейшей смерти. Это чувство пришло внезапно, из ниоткуда. Император резко развернулся и метнулся к двери…
Зор, летел внутрь, подталкиваемый сапогом Янура. Со звериным рыком, Амур с разбега ударил плечом в захлопнувшуюся перед носом дверь, что толстые доски слегка затрещали.
- Потише там, - послышался гулкий голос толстяка, - А то без еды останетесь до того, покуда не начнутся светлые дни и Дакан не преобразится в праздновании великого Марана.
Амур закричал от бессилия, ударил ногой в дверь и опустился на колени. Затем вдруг очнулся от злобы переполнявшей разум , подбежал к Зору, сидевшему на куче соломы, растерянно наблюдавшему за тем, что происходило.
- Ты ранен?! – ухватив его за плечи, поинтересовался император.
Зор отрицательно махнул головой.
- Прости, сын…. Неумелый я родитель.
Зор улыбнулся и прижался к отцовской груди.
Амур понял, что попался, как несмышлёный мальчишка. И в очередной раз, втягивая других. Впервые подобное произошло, когда те два тигра, отдали за него жизни. Во второй раз, когда чуть не погибли все его бойцы, решив уводить сирхов. Манёвр был провальный с самого начала. И теперь... Куда он стремился, рискуя сыном? Хотя иного выхода у Амура не было. Бессмысленные скитания ни к чему не привели бы все равно. Но как не впутывать в это ребёнка – Амур не знал. Оставить среди гарийцев, была такая же сумасбродная идея. Гария теперь была открыта для любого вторжения извне. Хоть и брать там было нечего, но пока это начинают понимать те, кто решился, гибнут люди. И никто не сможет уверенно сказать, что в очередной раз, Зор останется невредим.
- Знаешь, сын, я не знаю, что у тебя в душе, так же, как и не знал – что в душе твоей матери…. Но надеюсь, что ты впитал всю её силу и мудрость, иначе твой разум не выдержит в этом безумном мире. Но я очень хочу, чтобы ты не вбирал в себя то, что сейчас происходит. Твоя мать, очень этого хотела бы, я уверен. Всё, что ты сейчас видишь и чувствуешь – представь, что это лишь дурной сон и ничего более, не запоминай это, помни лишь изначальное. Наблюдая, как ты взрослеешь, кажется, будто это я дитё несмышлёное, наверное, потому что забыл…. А мама помнила, вот и ты не забывай.
- Да, отец, я буду помнить, - посмотрел Зор на Амура, - Ты говорил, что в городе сила…
- Сила, сын.
- Но пока мы шли, я не увидел её. Очень-очень старался, но не увидел, - сказал ребенок.
- Это страшная сила… злая сила…. Наверное, потому и не увидел, что способен лишь другое замечать.
- Если ты расстроился из-за этого, отец, то я постараюсь и увижу эту силу, - искренне ответил ребёнок.
-Не нужно, Зор. Я может быть и расстроен, но только из-за того, что эта сила вообще существует, и я, как одна из главных её частей, - уставшим голосом ответил император.
- Это не так, отец. В тебе другое совсем, я знаю.
- Нет, сын, я родился окруженный этим…. Когда ты говорил, что тебе жаль людей, будто их неволят – как ты узнал об этом? Ведь мы еще в город не вошли. И если узрел это раньше, почему не сказал? Не сидели бы здесь.
- Я не об этом говорил, отец.
- А о чём же?
- О том, что люди сами себя неволят, уходя с земли, которая ждёт их. Но они окружают себя высокими стенами из камня и прячутся. А земля всё ждёт, в надежде, что детки её вернутся. Она цветёт красивыми цветами, наполняется бурными водами, распускается густыми лесами, творит в себе помощников для своих деток…. Берьян ушёл теперь, я знаю, – вдруг сказал Зор и стеклянным взглядом уставился в полумрак.
- Иной раз думаю – кто из нас дитё? – рассмеялся Амур и потрепал ребёнка по волосам.
- Я, - засмеялся Зор и попытался дотянуться до головы отца в ответ.
- Да, только говоришь, будто прожил добрый век.
- Ты скажи, как надо и я обязательно постараюсь, - искренне расстроился Зор.
- Да нет же, сын, просто дети иначе себя ведут. Не говорят о серьезных вещах, не рассуждают, будто мудрецы в седине….
- А какие они – вещи серьёзные? Расскажи, отец! – воодушевился Зор.
- Ну, не знаю, как объяснить тебе это. Ты вот вроде родился всего несколько лет назад, а думаешь о сложном…. О жизни, о людях…
- Разве это сложно? Это ведь просто, это ведь жизнь и люди, это мы, - слегка застенчиво заулыбался Зор и наконец, выбрав момент, дотянулся до головы отца, потрепал его пышную шевелюру.
- Ну да, как же я забыл….
- Что? – спросил ребёнок.
- Что всё в жизни просто, - ответил Амур, засмеявшись, и слегка щёлкнул сына пальцем по носу.
- Да…! – засмеялся следом Зор, вновь пытаясь достать до головы отца.
Они начали дурачиться и на какое-то время позабыли – где находятся и в качестве кого. Хотя какова была дальнейшая их участь, они еще не знали.
Когда уже стемнело, в узкую щель под дверью, кто-то просунул небольшую лепёшку. Амур подбежал к двери и попытался рассмотреть гостя, прильнув к маленькому прямоугольному отверстию.
От сарая медленно удалялась фигура одного из многочисленных охранников Янура.
- Эй, боец! – окликнул его император.
Тот коротко обернулся и, не останавливаясь, удалился вскоре.
Ночью Амур спал плохо. Всё сводилось к редкой дремоте, но при малейшем шорохе снаружи, он тут же вздрагивал, вскакивал на ноги, подбегал к дверному окну пытаясь высмотреть источник шума. По большей части шум создавали ночные ветры да шарахающиеся взад-вперёд охранники, которые не шли на разговор, как ни пытался упросить император.
Зор лежал тихо посередине сарая, на большой куче соломы, на которую Амур заранее постелил свою куртку, чтобы не так колко было. Все их вещи остались за дверью, когда Янур захлопнул её, так что самому приходилось лежать на пыльной соломе. Император же нисколько не жалел об утраченных вещах.
Спал Зор или нет, ясно не было. Иногда переворачивался на бок и без движения продолжал лежать дальше, но Амуру казалось, что сын лежал лишь с закрытыми глазами, даже и не думая засыпать.
Последующие несколько дней, узники провели в полном неведении. Два раза в день им приносили скудную пищу, некоторую Зор отказывался есть, утверждая, что ему это не столь важно, император переживал, пытался заставлять, но попытки эти ни к чему не приводили.

[Mohnat]

Глава 18.
- Как же я не ошибся в тебе, Асур! – послышался радостный крик из-за двери.
Амур поднялся с соломы и подошёл к окошку. Толстяк стоял с расплывшейся улыбкой на губах и смотрел на него.
- За что ты с нами так? – спросил император.
- Ах…, хорош…! – Янур взмахнул пару раз мечём, рассекая воздух перед дверью, - Узнаёшь?
- Нет, - холодно ответил император.
- Ай, опять вертишься, как полоз. Я сразу понял, что ты не прост, странник. Не стоило тебе играть с Януром. Я ведь всё учую, - ехидно рассмеялся торговец, - … С севера говоришь, шёл? Как же…. С севра неоткуда идти, я как услышал это, сразу заподозрил неладное. Да ещё бредни мне начал сказывать всякие про сады…. Тряпки твои чуть рабам не отдал, да вовремя спохватился, решил проверить. Твой ведь, вижу…. И под стан тебе выкован, - толстяк горящими глазами смотрел на сверкающий клинок, аккуратно трогал богато отделанный эфес, переплетённый золотом и с крупным рубином у навершия.
- Мой, - ответил Амур, не желая дальше спорить с торговцем.
- Кто же ты, странник Асур? Такой блеск, не каждый воин может иметь. У великого Мадиша, лишь если…
- Никто.
-Ну, если ты никто, тогда и помрёшь никем, - вновь рассмеялся Янур.
- Зачем мы тебе? - повторил свой первый вопрос император.
- Мне вы теперь не нужны, Асур. Ты нужен Марану. Сперва я хотел тебя в рабы определить, но теперь вижу, что продав для Марана, выгадаю много больше.
- Кто такой Маран?
- Маран – это великий праздник всего Дакана, в котором ты надеюсь, примешь своё участие…. Узнаешь скоро, Асур, узнаешь…, - Янур развернулся и, размахивая перед собой мечём, неспешно удалился.
- Отец, что значит – Маран? – спросил Зор, сидевший в углу сарая.
- Не знаю, сын, но думаю, ничего хорошего…
- Не бойся, отец, - тихо произнёс Зор.
- А я и не боюсь…. Давно не боюсь…. Только за тебя одного…
- И за меня не бойся, всё будет, как и должно быть. Всё будет хорошо.
- Вот и мать твоя подобное говорила…, да как-то ждать наскучило этого незримого – хорошо…. Уходить нужно, сынок, уходить быстрее, или мы останемся здесь навсегда.
- Я не хотел бы всегда здесь быть, - огорчённо произнёс Зор.
Император прижал сына к себе и стал осторожно гладить того по голове, успокаивая, - Не будем, сын, обещаю.
С наступлением сумерек, Амур начал пытаться рыть землю под стенами. В прошлые попытки, когда они только попали сюда, ничего из этого не вышло. Все было отмощено камнями, и вытащить их из прочной кладки не получалось. Попробовав наугад несколько мест, снова всё оказалось тщетным. Оставалось только место под дверью, но с той стороны постоянно ходил взад-вперёд охранник, а без лишнего шума обойтись было непросто. Амур внимательно прислушивался к шагам и в момент максимального их удаления, начинал руками рыть землю. Прочной отмостки под дверью не оказалось, но всё было за бито мелкой каменной крошкой. Пальцы быстро стирались в кровь, но это нисколько императора не беспокоило.
Выкопав небольшое углубление под дверью, Амур задумался на мгновение, затем подозвал Зора.
- Сын, ты должен пролезть в эту щель и отодвинуть засов, сможешь?
- Конечно отец.
- Если не удастся отодвинуть засов, сразу же лезь обратно. Если заметят, могут и убить ненароком.
Зор закивал головой. Амур стал внимательно следить за охранником в окошко и когда тот максимально исчез и поля зрения, скомандовал ребёнку. Тот с лёгкостью шмыгнул под дверь и уже пытался сдвинуть засов. Он еле доставал до него, а прочный затвор, никак не поддавался.
Сердце императора выстукивало частую дробь. Он не столько переживал за то, сумеет ли Зор открыть дверь или нет, как за то, чтобы он успел пролезть назад, в случае если заметят.
Охранник вскоре появился вдалеке, неторопливо шествуя в сторону сарая.
- Зор, бросай, лезь обратно, - стал шептать Амур.
Мальчуган будто не слышал его и продолжал тщетные попытки сдвинуть прочный кусок железа. Засов скрипел, казалось на всю округу страшным грохотом, но это лишь казалось. Зору удалось его сдвинуть где-то на четверть, когда вдруг охранник встрепенулся, заметив неясное движение у сарая и перехватив поудобнее копьё, ускорил шаг.
- Зор, бросай…! - уже громче крикнул Амур.
Засов заскрипел сильнее, охранник уже бежал, что-то крича во всю глотку. До сарая оставалось пара десятков шагов. Ребенок сильнее упёрся и рывком вытащил неподатливую железяку из пазов, повалившись вместе с ней на землю.
Амур распахнул дверь, и чуть не напоровшись на копьё, схватил его за древко, дёрнул на себя, вырвав из рук бойца. Отбросил в сторону. Охранник тут же ухватился за кривой меч, висевший на поясе.
Глаза императора налились кровью, взгляд сделался безумным, в разуме в один миг вскипел безудержная ненависть. Охранник слегка растерялся, стал пятиться назад, выставив перед собой оружие. Он что-то громко кричал, и было видно, что очень напуган, но Амур ничего не слышал, в его ушах стоял противный гул, который сильно раздражал и добавлял ещё больше злобы. Со стороны дальних построек бежали несколько человек, сверкая в лунном свете оружием.
Император резко прыгнул в сторону бойца, отбил неуверенный вялый взмах клинка и, ухватившись обеими руками за голову охранника, со всей силы крутанул её в сторону, что послышался короткий хруст ломаемых позвонков. Выхватив у обмякшего тела меч, он направился навстречу бегущей подмоге.
Как только первый охранник оказался в близости боя и попытался сделать рубящий удар, Амур ударил в ответ, что от силы удара, меч противника выскочил из руки и отлетел на приличное расстояние. Не делая паузы, Амур вторым взмахом клинка, отрубил тому голову. Ещё пятеро подоспевших, довольно уверенно стали зажимать императора.
В каждый свой удар, Амур вкладывал неимоверную силу, часто выбивая из рук противника оружие. Иногда успевал, и очередное тело валилось на землю.
В каком-то нечеловеческом бешенстве, Амур сделал рубящий удар сверху вниз и, разлетевшийся пополам меч противника, не дал больше шанса последнему бойцу, рухнувшему на землю с разрубленным от плеча до груди телом.
Со стороны дома торговца бежали в его сторону ещё около десятка бойцов. Из горла императора вырвался глухой рык, больше похожий на звериный. Он уже ничего не соображал, лишь шёл вперёд с безумным налитым кровью взглядом.
Бойцы замедлили свой бег и стали приближаться уже как-то неуверенно. Они боялись его, боялись взгляда полного решимости и нечеловеческой злобы.
- Стой, Асур! – послышался крик сзади. Амур обернулся.
Янур стоял возле сарая и держал за волосы Зора, приставив к его горлу короткий кинжал.
Амур не сразу сообразил - что происходит, и метнулся в сторону толстяка. На полпути остановился…. Сердце вдруг сильно сжалось, что стало невыносимо больно в груди. Голова немного закружилась, с разума постепенно сползала пелена ненависти. Император сделал несколько шагов в сторону торговца, ноги плохо держали, подгибаясь в коленях.
- Сын… - прохрипел Амур.
Сильный удар в затылок, на мгновение взорвал мир яркими всполохами, тут же погрузив сознание в темноту.

[Mohnat]

***
Сильно хотелось пить. Император облизнул пересохшие губы. Голова раскалывалась от боли. Еле разлепив веки, он некоторое время лежал без движений, пытаясь осознать реальность. В пространстве царил небольшой полумрак, слегка освещаемый лучом света, пробивавшимся сквозь узкое окошко у потолка.
Амур приподнялся на локтях, осмотрелся. Он находился всё в том же сарае, что и прежде.
- Зор… - еле слышно позвал сына.
Тишина ответила своим неизменным молчанием. Кроме него, в сарае больше никого не было. Амур быстро восстановил в памяти произошедшие события. Последнее, что удалось запечатлеть это - кинжал у шеи ребёнка и испуганные глаза торговца. Император рывком поднялся на ноги, но тут же рухнул обратно в солому, будто кто-то невидимый сильно его дёрнул.
Руки были скованы тяжёлыми кандалами, короткими цепями, вбитыми в стену. На ногах висели ещё более мощные оковы, к которым был прицеплен огромный булыжник, через отверстие, пробитое в нём насквозь.
Снаружи послышались шаги. Дверь медленно отворилась, у входа стоял толстяк, оценивающим взглядом смотрел на императора и чесал подбородок.
- Хвала богам, хвала великому Мадишу…! Как же я не ошибся, сами небеса послали тебя ко мне. Я знал, что мои старания когда-нибудь будут вознаграждены, - расплылся в ехидной улыбке торговец.
Амур равнодушно посмотрел на него и откинул голову назад, прислонив к холодной стене.
- Что молчишь, странник?
- Верни сына, Янур, и я забуду обо всём…. О твоем обмане и о твоей подлости, - тихо сказал император, не отрывая взгляда от потолка.
- Хех, - усмехнулся толстяк, - А кто мне вернёт шестерых храбрейших бойцов, которые по твоей милости теперь кормят рыб в водах великого Индура? Так что, обмен хоть и неравноценный, но с тебя пока больше нечего взять, - торговец переступил порог. Следом вошёл Акир, поставил на землю невысокий деревянный бочонок, а на него положил пышную подушку. Толстяк присел и вновь уставился на императора, слегка скалясь в ехидной улыбке.
- Знаю, ты хотел покинуть так ненавистные тебе эти стены. Сегодня я исполню твоё желание, радуйся, Асур.
- Сына верни… - тихо повторил император.
- Его я оставлю пока у себя, чтобы ненароком ты не вздумал дурить более, а то совсем оставишь меня без людей, - расхохотался вдруг толстяк, - Эх, таких бы бойцов мне сотню, как ты, и можно было брать жизнь за бивни….
- Так что же ты, Янур, не нанял меня справедливо, как полагается достойному сыну своего народа? Что же ты как змея, обвился ложью?
- Ты, Асур, хоть и воин статный, но я ведь тоже не глуп. Такие как ты, доставляют больше беспокойства, нежели прибыли. Знавал я в том лете двоих. Такие не служат за монету.
- Верни, Зора, прошу…! – с мольбой в глазах снова повторил свою просьбу, Амур.
- Акир, командуй! – крикнул торговец, кряхтя поднялся и вышел на улицу не обращая больше внимания на узника.
В сарай тут же вбежали четыре бойца. Двое стали прижимать императора копьями к стене, а двое других быстро накинули на шею железный ошейник, к которому были прикреплены два длинных прута с разных сторон.
- Вставай! – коротко приказал один.
Амур продолжал сидеть не шевельнувшись. Он смотрел в пол, и внутри начинала закипать злоба.
- Поднимайся, - как-то неуверенно повторил команду боец.
В проёме снова показался торговец, тяжело вздохнул и, повернув голову назад, махнул рукой.
Спустя некоторое время к сараю подошёл Акир. Держа за короткий поводок толстого аркана, он подвёл к проёму Зора.
Ребёнок уставшим взглядом смотрел на отца. Лицо его было в ссадинах и кровоподтёках. Он попытался улыбнуться ему, но разбитые губы плохо слушались.
Крупная дрожь стала пробирать всё тело императора. Сердце часто забилось в груди.
- Зор…, сынок…, - попытался протянуть он к нему трясущуюся руку.
Янур кивнул головой и Акир тут же увёл ребёнка.
- Лучше делай, что тебе говорят, Асур, и тогда будешь его видеть часто, иначе не увидишь больше никогда! – злобным взглядом сверкнул торговец.
Амур не знал, что делать. Он не понимал ничего, мысли в голове путались, всё происходящее казалось каким-то бредом, дурным сном. Часто стала кружиться голова. Он ощущал себя беспомощным рабом. Сжигающая разум боль, пронзала его сознание с каждым мгновением всё сильнее. Он хотел бы её остановить, приглушить, убрать вовсе, но не понимал – как. Перед мысленным взором в один миг промчалась вся жизнь. Он видел, как правил империей, как завоёвывал страны, склонял волю людей. Вспомнил про предательство брата, но оно казалось каким-то незначительным, не стоящим даже, чтобы обращать на себя внимание. Это воспоминание вызвало нервный смешок. Амур сейчас понимал, что всё происходящее в его жизни, до того момента, как погибла Дарьяна – не заслуживает даже того, чтобы остаться хоть небольшой искрой в памяти. Было больно, невыносимо больно от собственного бессилия, что никогда в жизни он подобного не ощущал и не понимал, как с этим бороться.
Собравшись с силами, император поднялся на ноги, стараясь не упасть от постоянно подгибающихся колен.
- Бери камень, шагай! - скомандовал охранник, указав на выход.
Булыжник оказался довольно тяжелым. Амур старался ухватить его поудобнее, чтобы не выронить из трясущихся рук. Двое бойцов держали пруты ошейника, что император мог идти только туда, куда они направляли.
Амур вертел головой, насколько позволяли оковы, пытаясь снова увидеть сына, но того нигде не было.
У ворот, куда они вскоре подошли, было довольно много людей. Они стояли, плотно столпившись в одну кучу. На всех были надеты кандалы, но в отличие от Амура – руки и шея оставались свободными. Каждый держал в руках булыжники подобные тому, что и у императора. Одежда некоторых представляла собой изорванные клочья. В большинстве это были такие же смуглолицые, но иногда взгляд утыкался в иных, по которым было видно, что они пришлые.
- Стой, - скомандовал боец. Амур остановился.
Двери во все сараи были распахнуты настежь. Из некоторых выводили по несколько пленников. Их измождённый вид, говорил о долгом пребывании в заточении. Многие стояли с закрытыми глазами, а при попытке их открыть, тут же жмурились от яркого света, от которого глаза давно отвыкли.
Когда наконец всех вывели, Янур, до того наблюдавший за всем со стороны, подошёл к Акиру, руководившему сбором и что-то долго объяснял. Акир кивал утвердительно и иногда искоса поглядывал на императора.
Вскоре откуда-то из-за дома выехала небольшая открытая повозка, запряжённая одной лошадью, которой управлял пожилой, одетый во всё белое возница. Он остановил её возле торговца. Тот неторопливо взобрался и плюхнулся в удобное сиденье. Толстяк махнул рукой и Акир скомандовал - в путь. Ворота тут же отворились, выпуская процессию.

[Mohnat]

Амура вели позади всех. Он до сих пор не понимал – куда и зачем их всех ведут. Но одно он осознавал ясно, что отныне он - раб.
Выйдя из проулка, их направили в сторону, откуда накануне Амур прибыл в город. Людей по дороге попадалось в этот раз намного больше, чем в прошлый. Император отметил про себя, что большинство были одеты по-другому, более красиво и празднично. Иногда по пути попадались подобные повозки, что и у Янура. Ехавшие в них, приветствовали торговца, и бегло о чём-то переговаривались. У перекрёстка двух улиц, им встретился небольшой отряд пеших воинов, промаршировавших чётким строем куда-то. Они были одеты и вооружены немого иначе, чем бойцы Янура. Широкие ремни, опоясывали торс каждого. За поясами сидело по два сильно искривлённых клинка. Головы покрывала ткань, смотанная в несколько рядов, а в руках длинные копья с белыми ленточками у оснований двугранных наконечников.
Дождавшись, пока небольшое войско освободило дорогу, пленники двинулись дальше. Вскоре показалась небольшая площадь, у которой торговец общался со странным нищим, когда они только прибыли в Дакан.
Нищий полулежал на своём прежнем месте и со слегка прикрытыми глазами, лениво наблюдал за происходящим вокруг. Заметив длинную вереницу людей, он приподнялся слегка, затем сел.
Янур отдал команду и охранники остановили колонну. Торговец спешно слез с повозки и торопливо направился к нищему.
- Скажи, уважаемый Сабудай, могу ли я слово твоё слышать?
Нищий сунул руку за пазуху, достал золотую монету и бросил в толстяка. Тот машинально схватил её на лету и посмотрел вопросительным взглядом на нищего.
- Я передумал, Янур, не нужна мне твоя монета, - холодно ответил Сабудай.
- Но почему? Ты ведь обещал, что скажешь свое слово?! – возмутился толстяк.
- Скажу, Янур! Своё слово держу крепко! Но я не обещал, что скажу его за твою монету.
- Что же ты хочешь?
- Отдай мне то, что забрал у иноземца.
Торговец вновь вопросительно посмотрел на нищего.
- Не могу я тебе отдать его отпрыска, уважаемый Сабудай…
Амур косился в сторону, где шла беседа, и пытался расслышать, о чём они говорили. Лязг многочисленных оков в толпе пленников, глушил слова, донося до слуха лишь неясные обрывки фраз. Ещё немного поговорив, Янур отвесил короткий поклон нищему и быстро вернулся назад.
… Не доходя до городских ворот, охранники повернули колонну вправо, по узкой улочке вдоль высоких стен. Шли не очень долго. Городские постройки постепенно начали редеть. Вскоре вышли к большой площади, к которой также стягивался народ со всех сторон.
Площадь была окружена высокими деревьями, а по кругу были врыты в землю множество невысоких столбов. К некоторым были пристёгнуты цепями люди.
Повозка Янура обогнала колонну и свернула немного в сторону, к небольшому пруду, у которого стояли около десятка человек, разодетых в нарядные одежды, оживлённо вели беседу, громко смеясь и размахивая руками.
Выйдя на площадь, охранники быстро развели всех по столбам и пристегнули цепями.
Солнце уже поднялось высоко и жарило со всей своей мощью, выбивая крупные капли пота из тела. Император жадно облизывал потрескавшиеся и пересохшие губы. Иногда охранники разносили воду, набранную в пруду за площадью. Она хоть и была грязная с неприятным привкусом, но выбирать не приходилось.
Вскоре свободных столбов уже не осталось. Рабов было сотен пять, а то и больше. У одного только Янура человек пятьдесят.
Янур появился вместе с тремя бойцами и Акиром. У одного был большой мешок, в котором что-то звенело. Они подошли к первому столбу, принадлежавшему торговцу.
- Три… - произнёс толстяк.
Боец вытащил из мешка три маленьких железных шарика с крючками и повесил их у вершины столба.
Подойдя к следующему пленнику, торговец немного задумался, заставил того открыть рот, потрогал руки, ноги и снова поразмышляв, велел солдату повесить пять шариков. Он так шёл от одного пленника к другому, называл цифру, в основном это было от одного до пяти. В редких случаях, на столб вешалось семь, а один раз десять шариков.
Дойдя до Амура, толстяк задумчиво уставился на него.
- Десять? – неуверенно спросил Акир.
- Нисколько, - ответил торговец и пошёл к следующему.
Император прекрасно понимал, что таким образом Янур помечал каждого раба ценой, за которую готов был его продать. Тоже самое делали и другие торговцы. Когда всё было закончено и цены установлены, на площади остались несколько охранников, расхаживающих неторопливо взад-вперёд.
Спустя некоторое время стали прибывать первые покупатели. Все, в том числе и Янур, тут же поспешили к своему товару.
Когда бойкая торговля была уже в полном разгаре, на площадь въехал верхом на вороном коне, худощавый, уже в годах – всадник. Следом ехала хорошо вооружённая кавалерия примерно из трёх десятков воинов.
Заметив его, Янур тут же бросил расхваливать свой товар перед покупателями и бегом бросился навстречу вновь прибывшему.
- Самый лучший товар, уважаемый Тур! Великий Мадиш непременно оценит….! – С ходу залебезил толстяк, пятясь назад перед лошадью.
Подбежали и другие торговцы. Они наперебой начали зазывать к себе важного гостя. Тур натянул поводья, поднял руку вверх, все сразу умолкли.
- Каждого осмотрю…. Великий Мадиш намерен в этом лете одержать победу над гаканом Марухана.
Худощавый спешился и неторопливой походкой направился вдоль длинных рядов столбов. Он подходил к некоторым и что-то коротко спрашивал у заинтересовавшего раба. С торговцами, чей товар готов был купить, Тур начинал торговаться, сбивая цену иногда с трёх шариков, до одного. Как позднее убедился Амур, наблюдая за всем процессом – один железный шарик означал одну золотую монету.
У Янура товара уже заметно поуменьшилось. В основном разбирали дешёвых рабов.
Солдаты прибывшие с Туром, выводили на окраину площади купленных пленников и пристегивали их друг к другу и одной длинной толстой цепью к огромному высокому столбу, которых было около десятка. Видимо они служили для сбора уже приобретённого товара, а короткие только для продаваемого.
- Вот, смотри, уважаемый Тур, - вёл Янур покупателя по своим рядам, – Самые лучшие, что можно найти в Дакане.
Худощавый с брезгливой маской на лице, осматривал не спеша каждого, заинтересовавшего тут же покупал, не забывая сбить цену. Толстяк не сильно огорчался, что платили не то, что было обозначено, видимо изначально цена была завышена.
- А что, Янур, за так отдаёшь?! – засмеялся Тур, остановившись напротив императора, - Тогда беру...
Солдаты, стоявшие позади тут же захохотали.
- О, нет, достопочтенный Тур, долгих тебе лет! - расплылся в улыбке и очередном поклоне толстяк. – Это особый товар, которого сложно сыскать даже за пределами Дакана и Марухана. Мне пришлось пройти неведомые до того тяготы и лишения, чтобы добыть столь великолепный экземпляр. Уважаемый Тур даже не представляет, что пришлось нам пережить….
- Хватит, Янур! – раздражённо оборвал покупатель причитания торговца.
- Сто! – слегка смущаясь, выдал торговец и облегчённо выдохнул.
По стоявшим рядом бойцам Тура прокатился возглас удивления, а потом смех.
- Ты не болен, Янур?! – поинтересовался худощавый.
- Уважаемый Тур, я ведь говорю – товар уникальный! – почти прошептал толстяк, - но есть одна особенность… - замялся торговец, - Он продаётся только с малым дитём, иначе действительно не стоит тех денег, что прошу…
Тур вскинул брови и вопросительно посмотрел на Янура. Толстяк аккуратно взял его за локоть, отвёл в сторону и долго что-то говорил.
- Но как ты можешь обещать, что он стоит этих денег? – спросил худощавый, когда они вернулись.
- Не смею обмануть доверие великого Мадиша!
Тур хмыкнул, повернулся к своим солдатам и махнул рукой. Из толпы вышел крепкий боец, довольно высокого роста, по отношению ко всем остальным и остановился возле своего командира в ожидании.
- Сними с него железо! – коротко приказал Тур толстяку.
- Я бы не стал, уважаемый Тур….
- Послушай, Янур, не трать моё время и делай, что тебе говорю! – злобно сверкнул взглядом покупатель.
- Снимай! – приказал толстяк своему охраннику, а сам тихонько стал пятиться назад. Отойдя на десяток шагов, остановился. Торговец заметно нервничал.
Охранник снял оковы с императора и отошёл в сторону.
- Вставай! – крикнул Тур.
Амур нехотя поднялся. Худощавый повернул голову к ожидавшему бойцу и кивнул. Тот подошёл к пленнику и со всей силы ударил кулаком императора в грудь, что послышалось, будто затрещали ломающиеся рёбра. Амур рухнул тут же обратно к столбу и, хватая ртом воздух, пытался сделать вдох.
- Вставай! – вновь приказал Тур, когда император отдышался, - Если будешь стоять как баран, он тебя будет бить, пока кровью своей не захлебнёшься, так что лучше обороняйся. Не бойся, никто тебя не накажет за это. Слово Тура! – дал напутствие худощавый.
Амур вновь встал и вновь получил сильный удар, но уже в бок. Боль была невыносимая, казалось, что кулаки, которыми его лупили, были налиты железом. Император ухватился обеими руками за бок, но остался стоять на прежнем месте.
- Янур, даю тебе за него двадцать золотых. Драться он не может, но он первый, кто выдержал второй удар Кубая, да ещё на ногах стоит, - задумчиво произнёс Тур, почесывая подбородок.
- Один Миг… – сказал толстяк и осторожно подошёл к императору.
- Послушай, Асур, если ты не будешь драться, я не обещаю, что когда-либо ещё увидишь своего отпрыска, - прошептал он ему на ухо и быстро отбежал назад.
- Уважаемый Тур, проверь его ещё раз! – попросил торговец, - Акир, давай! – крикнул он охраннику.
Акир вытащил из-за пазухи белую ткань, поднял вверх и несколько раз ею помахал из стороны в сторону.
- Смотри, Асур! – сказал ему рядом стоявший Акир и указал в сторону пригорка, что находился за окраиной площади.
Амур повернул голову. Двое бойцов держали за привязанную к шее верёвку его сына. Затем один из них с размаху ударил ребёнка по лицу, что тот сразу же повалился на землю.
У императора резко закружилась голова, ноги стали подкашиваться. Он часто стал дышать, стараясь глубже набирать в лёгкие воздуха. Амур чувствовал, что сейчас задохнётся, дыхание становилось хриплым вперемешку с каким-то рычанием. Боец Тура снова ударил его в бок. Император пошатнулся, но даже не повернул головы, будто ничего и не произошло. Он смотрел на пригорок и глаза его наливались кровью. Безудержный гнев раскалывал разум на части.
- Смотри, Асур, - ехидно засмеялся Акир и вновь махнул тряпкой.
Ребёнка подняли на ноги, и снова последовал удар. До слуха донёсся короткий детский стон…
Разум будто взорвался и разлетелся по сознанию маленькими осколками, разрезающими душу на части. Тут же последовал очередной удар в грудь императора.
Амур сделал резкий прыжок в сторону Акира, одной рукой ухватился за его затылок. Пальцы второй руки, будто острые лезвия впились в горло охранника и коротким рывком вырвали у того кадык.
Акир опустился на колени, руками стал пытаться прикрыть дыру в горле, откуда фонтаном хлестала кровь, затем повалился в песок, судорожно дёргая ногами.
Всё происходило с такой скоростью, что никто толком не успел ничего понять, а император уже бежал в сторону торговца. Янур стоял на месте как вкопанный, с вытаращенными глазами и ужасом в них…
Воины Тура хоть и с запозданием, но всё же среагировали бросившись на раба, норовя сбить с ног. Они пытались его скрутить, попутно нанося удары по телу. Амур единожды вырвался и с каким-то безумным криком, стал раскидывать бойцов в стороны. Ухватив одного за широкий пояс, он поднял его и, крутанув тело в воздухе, со всей силы шлёпнул его об землю. Удар в голову чем-то тупым нарушил равновесие императора и его в итоге кое-как скрутили, быстро заковав обратно в цепи.
- Янур, ты безумец, - подошёл к торговцу Тур.
Толстяк продолжал стоять на прежнем месте. Побледневшая кожа на лице слегка потрясывалась в нервном тике.
- А…? – очнулся торговец.
- Держи, бросил Тур ему под ноги небольшой мешочек с монетами, - Как уйдём, отпрыска безумца отдашь Кубаю, он обождёт пока.
Янур часто закивал головой и на трясущихся ногах побрёл куда-то, не совсем ещё до конца осознавая, что только что родился вновь.
***
Дворец Мадиша поражал воображение своим величием и красотой. Он, как и всё остальное в этой стране, был выполнен из камня, но в отличие от городских строений, отличался архитектурным великолепием. Мозаика цветных камней, которой были украшены некоторые стены и отдельные элементы, добавляла ему некую теплоту.
Сам дворец находился у окраины города со множеством построек, домов, садов и площадей усеянных травой, в центре которых находились небольшие пруды с водой.
Около сотни рабов провели по самой окраине всего подворья, а сзади бежали несколько человек и связанными между собой пышными ветвями, заметали за ними землю, мостовую, траву, всё по чём им приходилось проходить.
Дойдя до нескольких длинных построек, их подвели к небольшим воротам. Дежурившие воины, распахнули створки и толпа проследовала дальше. Внутри были просторные помещения с множеством решёток из толстых железных прутьев. За этими решётками было довольно много народа.Кто-то сидел, кто-то лежал, а кто-то ходил из стороны в сторону.
С каждого вновь прибывшего снимали кандалы и поодиночке загоняли внутрь.
- Этого не трогай, - сказал Тур бойцу, освобождавшему рабов от железа, когда очередь дошла до императора - Туда запри, - указал он на небольшую отдельную клетку.
Когда всё было сделано и рабы распределены по местам, худощавый подошёл к Амуру, сидевшему по ту сторону прутьев.
- Назови имя своё.
Амур уставшим взглядом посмотрел на него, и ничего не ответив, повернулся спиной.
- Я ведь не приказываю, только спрашиваю, - спокойным голосом произнёс Тур.
- Асур – зови, не поворачиваясь, ответил император.
- Скажи, Асур, почему ты убил воина торговца, когда тебя избивал мой воин?
- Твой воин бил лишь мою плоть, а воин торговца рвал мне душу, - тихо, с хрипотцой в голосе ответил Амур, запнувшись на последнем слове от подкатившего к горлу кома.

Сообщение отредактировано Mohnat: Nov 11 2014, 21:22

[Mohnat]

Если что, это не конец

Сообщение отредактировано Mohnat: Nov 11 2014, 21:24

[Fedia]

Спасибо!

[ScorpAlex-13]

Сильно. и,конечно, это не может быть окончанием...

[Матюха]

Вот спасибо,а я пока поработаю,а то совсем дело встало)

[@viktor]

Огромное спасибо за полученное удовольствие!!!

[паника]

Спасибо Мохнат . Читаешь и боишься что скоро повествование закончится, а этого как раз и не хочется.Ещё раз спасибо.С уважением.

[Dicon]

Mohnat
Прочитал на одном дыхании. ЗдОрово, за душу берёт. Давно так не пробирало. Спасибо. Ждём продолжения.

[Матюха]

Mohnat Вы уж не забывайте про нас, подкидывайте творчества хоть понемножечку.

[Dicon]

Mohnat Вы уж не забывайте про нас, подкидывайте творчества хоть понемножечку.

Присоединюсь, если на качество творчества не влияет. А так-то подождём.