Повесть "Крайний коп", скромный подарок форумчанам на НГ :)

[kolanattt]

Такая светлая глава была...до последнего абзаца. Правильно говоришь, Kolidg. Так и хочется твою фразу развернуть, но... матом ругаться придётся.

[DigIt]

Глава 69.

- Мать моя женщина…, - сиплым шепотом выдохнул Ванька. – Когда только успели? Утром же еще всё было нормально…
- Да известно когда – пока мы с тобой у брода ковырялись.

Миша говорил зло, с надрывом. Смотреть на оскверненный родник было невыносимо, но еще больнее было осознавать, что неизвестный свинорой украл и найденную им табличку. Каким же дураком он был, поддавшись порыву и оставив её здесь, на самом видном месте! На что он наивно рассчитывал? Что она так и будет здесь висеть? Как же, держи карман шире! И, ведь, если разобраться, именно этот его необдуманный поступок привел к таким последствиям. Наверняка всё было так: пока они с Ванькой искали монетки на дне лощины, неизвестный вор, явно имеющий, судя по ямам, отношение к копающей братии, заехал на родник. Ехал сюда не копать, а, допустим, с безобидным желанием набрать воды. Увидел табличку, по её внешнему виду сделал вывод о том, что она извлечена из земли, возможно, заметил и следы от закопанных друзьями ямок. Видимо, решив, что кроме таблички, здесь можно найти что-то еще, повторил действия Миши и Ваньки, с той лишь разницей, что не удосужился закопать собственные ямы и убрать выкопанный мусор. А потом, руководствуясь одному ему, вору, понятными мотивами, сорвал табличку. Хотя чего уж там - мотивы тоже вполне понятны – продаст её за пару тысяч, и всего делов.

Миша ходил между глубокими ямами, нагибался, укладывал вывороченные куски дерна обратно, сталкивал выброшенную на поверхность землю, трамбовал ногами засыпанные ямы, пытаясь навести хотя бы какое-то подобие порядка. Ванька бродил чуть поодаль, оказывая посильную помощь. Получалось плохо – похоже, неизвестный свинорой копал в спешке: резал землю лопатой как придётся, разрубал куски, расшвыривая их вокруг, отчего процесс возвращения грунта на место теперь был сродни сложной головоломке. И даже будучи закопанными, ямы были видны издалека бугрящимися неровностями, свежими черными шрамами земли и вытоптанной травой. Миша злился – на себя самого, на свинороя, на уродливые ямы. Осматривал землю внутри ям и около них, пытаясь найти малейшие зацепки, способные подсказать ему хоть что-то о личности наследившего урода. Зацепок не было. Выброшенный из ямок металлический мусор тоже не давал никакой полезной информации за исключением того, что являлся еще одним подтверждением свинской породы копавшего.

- Интересно, кто это здесь так порезвился? Найти бы его, да в рыло двинуть, – спустя час, а именно столько занял процесс устранения последствий свинокопа, задумчиво спросил Миша, сидя на корточках перед родником и пытаясь смыть грязь с рук. Ванька сидел рядом, промакивая мокрое от родниковой воды лицо снятой футболкой.
- Да хрен его знает кто, Мишань. Так-то до фига народу копает, приборы у многих есть.
- Может, Башкир с этими своими тугодумами? Как думаешь?

Ванька помедлил с ответом, по-прежнему сидя на корточках и раскачиваясь на ступнях взад и вперед. Напустил на себя умный вид, взвешивая все «за» и «против» озвученного Мишей предположения.

- Думаю, что нет, Миха. Спору нет, он тот еще упырь и отморозки его ему под стать, но на них это совсем не похоже. Сам подумай: они на урочищах-то, где людей толком не бывает, после себя следов стараются не оставлять, а уж тут, на самом видном месте… Ему конфликты с населением не нужны. Это в городе он пальцы гнуть может, а деревенские разбираться не станут, чей ты родственник – наваляют так, что мало не покажется. Да не, точно не он.
- Мда… - протянул Миша.

А что еще можно было сказать в этой ситуации? Круг знакомых ему городских копарей ограничивался всего-то тремя персонами. Башкир, согласно заверениям Ваньки, отпадает. Кабан тоже исключается, поскольку с копом завязал, прибор продал и из квартиры вылезает только по великим праздникам. Мюллер тоже не вариант, его имперские монетки не интересуют, ему эхо войны подавай. А больше Миша никого не знает, значит, и вариантов больше нет, и спросить не у кого.

- Ладно, Вань, хорош рассиживаться. Стемнеет скоро.
Тяжело вздохнув, Миша поднялся, распрямился и, стараясь не задеть головой о низкую балку сруба, шагнул на улицу. Солнце догорало у горизонта, топя шапки далеких холмов в багровых сполохах. Однако Миша и Ванька красот заката не оценили, и, не оборачиваясь, понуро поплелись к авто, а спустя несколько минут уже покинули поляну у родника.

Тягостное молчание, царившее в машине на обратном пути, нарушилось только возле Ванькиного подъезда. Помогая выгрузить опустевший термос, остатки провизии и пакет с находками, Миша вспомнил про иконку, упрятанную в бардачок. Вспомнил, достал – и в душе потеплело, словно прикосновение к тяжелому бронзовому квадрату отодвинуло мрачные мысли на дальний план и слегка развеяло бремя вины, тянувшее сердце свинцовой тяжестью всю дорогу. Перед тем, как попрощаться, показал иконку Ваньке:
- Смотри, что нашёл. Не знаешь, кто этот мужик с палкой?
- Вау! Приятная вещица, - Ванька разглядывал иконку.
- Про мужика не знаю, не силён я в этих религиозных штуках. Это тебе в церкви спросить надо. Ну, или в «Сундук» зайди, у них там что-то было про это, каталоги литья, что ли... Заодно и по монетам себе каталог купи, он тебе теперь точно пригодится, - кивнул на тяжелый пакет, набитый монетами. – Ну, всё, Михан, я побежал! Рассортировать всё надо, да замочить. Завтра если чего надумаешь – звони!

И, с откровенным обожанием обняв пакет с находками обеими руками, легкой походкой поспешно ретировался в подъезд, подгоняемый хлопками подсумка с убранным туда термосом по худосочным бокам. Миша проводил его взглядом, улыбаясь и по-доброму завидуя способности своего напарника моментально переключаться с одних эмоций на другие – Ванька выглядел так, словно и не было ни дневной усталости, ни тоскливого осадка от произошедшего у родника. А еще через полчаса Миша и сам почти забыл о нём, достав наконец из банки с мыльным раствором иконку с изображением Богоматери. Потёр её зубной щеткой, подержал под струей воды, смывая остатки хозяйственного мыла, вытер насухо полотенцем и залюбовался – иконка избавилась от следов земли и приобрела ровный светло-коричневый цвет, разбавляемый разноцветием эмали. Миша отнес её в комнату и поставил на стол, прислонив к монитору так, что здесь она постоянно была бы на виду. Иконку, найденную сегодня, он просто промыл под краном, решив, что замачивать её в мыле необходимости нет: грязь смылась легко, а окислов не было вовсе. Промокнул рельеф полотенцем и поставил туда же, к монитору, после чего лёг животом на кровать и, подперев голову ладонью, рассматривал обе иконки, стоящие бок о бок.

Вскоре веки отяжелели, и Миша незаметно для себя провалился в глубокий омут сна без сновидений, который утопил в себе и события сегодняшнего дня, и думы о неизвестном вандале на роднике, и мысли о мешке с монетами, сиротливо притулившемся к стене под батареей в ванной.

[Кудесникъ]

Бывают в копарьской жизни огорчения... Но найденная Мишей уже вторая хорошая иконка, действительно скрашивает все неприятности!

[DigIt]

Глава 70.

Старая часть Чапыжинска, застроенная одноэтажными деревянными домишками, каждому из которых никак не менее сотни лет, являлась одновременно и историческим центром города. О чем красноречиво говорило и средоточие зданий, отведенных под нужды городской власти. Как это часто бывает, прилегающие к этой части города улицы первыми подвергались косметическим обновлениям, дороги здесь ремонтировались чаще и лучше, фонарей над тротуарами было больше, а потому исторический центр являлся наиболее посещаемым жителями районом Чапыжинска. А значит, и наиболее преспективным местом в плане торговли. Одноэтажные домики с десятком соток земли постепенно отступали под натиском планов коммерческой застройки - методично выкупались городскими предпринимателями, чтобы впоследствии быть снесенными. Затем на освободившемся месте возникали новые строения, возведенные по современным технологиям и в соответствии с веяниями провинциальной архитектурной моды.

Каждый год улочки с потемневшими от времени, но до сих пор вполне себе крепкими и жилыми домами, теряли то одного, то сразу несколько представителей старинного наследия: некоторые гибли под железными ковшами бульдозеров по взаимному соглашению их старых и новых владельцев, другие, менее сговорчивые - в огне внезапно возникавших время от времени пожаров. То и дело словно гигантские ножницы за одну ночь выстригали из общего вида улицы огромный квадрат, очерченный заборами соседних участков, а уже через неделю-другую пустырь преображался усилиями десятков рабочих и строительной техники.

Бухали, вколачивая сваи и сотрясая всё вокруг, здоровенные капёры; трещали дизелями бульдозеры и экскаваторы, взрезая сталью то, что еще недавно было огородиком; денно и нощно сновали туда-сюда самосвалы, завозя щебень и вывозя на городскую свалку остатки вековых жилищ. Распиливались на дрова резаные вручную век назад ажурные наличники и украшенные затейливыми узорами балясины крылечек, отправлялись на переплавку филигранные кованые флюгера с крыш, разбирались на кирпич добротные печи, десятилетиями собиравшие вокруг себя не одно поколение людей. Старое и немощное, как всегда, не находило сил сопротивляться молодому и сильному, а потому отступало с молчаливой обреченностью проигравшего. А победители воздвигали на отвоеванной у прошлого территории знаки нового времени –офисные здания и торговые центры. Те высились среди приземистых соседних строений, гордо блестя стеклом и свежим железом, красуясь стенами, изготовленными по новейшим строительным технологиям. Холодные и бездушные, зато многоэтажные и вместительные, они предлагали всем желающим арендовать часть своей площади, гарантируя застройщику простую и надежную схему обогащения.

Кто не знает провинциальных торговых центров, во множестве расплодившихся по городкам и весям страны? Они заполонили всё, являя собою симбиоз безвкусия и скудной фантазии доморощенных коммерсантов от архитектуры. Построенные на разные лады, как бы ни были торговые центры маленьких городков разнообразны внешне, нутро их везде одинаково: это всё тот же пёстрый русско-азиатский базар, выдавленный властными указаниями с улиц и площадей и загнанный в стены бетонных зданий. Здесь, в царстве внешнего «евроремонта», господствует теснота и духота: коммерсанты вынужденно экономят на квадратных метрах, разрастаясь своими отделами не вширь, а ввысь, громоздя решетчато-проволочные каркасы под самый потолок и отгораживаясь от соседей развешанным на этих конструкциях разношёрстным товаром.

Тут правит бал присущее стихийным уличным рынкам вынужденное соседство несовместимого, на первый взгляд, ассортимента: бесстыже красуется перед покупателями женское нижнее бельё; соседний отдел потрясает взор и вестибулярный аппарат многообразием образцов некачественной китайской бижутерии; прилавок с живыми цветами и открытками преспокойно уживается с товарами для оказания ритуальных услуг, будто напоминая о скоротечности и тщетности всего сущего. И повсюду, куда ни глянь, от пола до потолка – крикливое разноцветье дешевого китайского и турецкого ситца, нейлона, синтетики и вискозы - истинный рай для неизбалованных чувством вкуса модников и модниц. Те же, у кого дела со вкусом обстоят чуть лучше, тут не забалуют: суровые крупнозадые продавщицы, являющиеся по совместительству и владелицами торговых точек, и их же единоличными поставщиками, формируют ассортимент, исходя из собственных представлений о тенденциях в мировой моде, которые зачастую подаются как истина в последней инстанции. Бизнес течет по своим правилам: в столицах покупатель, может, и прав, а здесь, на территории торгового центра, всегда прав продавец. И если он говорит какому-то слишком уж требовательному клиенту: «Обождите, у меня обед!», не нужно обижаться или негодовать, ведь чертовски прав работник торговли: война – войной, а обед, как известно, по расписанию.

Именно сюда, на территорию самого крупного торгового центра Чапыжинска с претенциозным названием «Колизей», и направлялся Миша, поскольку где-то в лабиринтах клетушек, именуемых торговыми отделами, располагалась антикварная лавка «Сундук». Если название самой лавки хотя бы отчасти соответствовало продававшемуся там товару, то вот название торгового центра, на Мишин взгляд, было просто взято с потолка. Здание центра не имело ни малейшего внешнего сходства с величественным древним сооружением, находящемся на своём законном месте в Риме. С большой натяжкой можно было предположить, что объединяет их только одно: в римском Колизее происходили зрелищные бои гладиаторов, в чапыжинском же, ввиду отсутствия гладиаторов, случались ежедневные вялотекущие бои между продавцами и покупателями за деньги в кошельках последних.

Миша брёл, озираясь по сторонам и разглядывая всё новые неожиданности, преподносимые рекламными решениями владельцев отделов, удивляясь и восхищаясь одновременно. Проход между торговыми точками был узок и запутан, петлял и разворачивался то в одну сторону, то в другую, то заканчиваясь тупиком, то вдруг делясь сразу на несколько ответвлений. По ощущениям, Мише пришлось сделать несколько кругов, прежде чем он наконец сумел мало-мальски сориентироваться в этом муравейнике - в третий раз проходя мимо витрины с подделками часов известных марок, в конце хода разглядел вывеску «Антиквариат. Покупка и продажа». Вывеску наполовину закрывал с одной стороны стенд с меховыми шапками, вызвавший у Миши немой вопрос, насколько велик на них спрос в разгар знойного лета, с другой взор преграждал картонный щит с рекламой новых игр и фильмов на DVD, поэтому во время своих первых променадов Миша вывеску не заметил. Ухватился взглядом за буквы на вывеске как Тесей за путеводную нить Ариадны и, не сводя с них глаз, дабы вновь не потеряться в хитросплетении торгового лабиринта, направился внутрь.

Почти уже добрался до входа в «Сундук», как оказался оттёрт в сторону шумной стайкой студенток-первокурсниц, выпорхнувших из отдела с косметикой по соседству и, поскольку в тесноте прохода разойтись было затруднительно, отступил вглубь того самого загончика, что торговал компьютерными дисками. Девчонки, щебеча и пересмеиваясь над чем-то своим, пробежали мимо, демонстративно не обратив на Мишу никакого внимания. Он, проводив их взглядом, уже собрался сделать последние несколько шагов, отделявшие от входа в антикварную лавку, но остановился, услышав за подобием стены, образованной стойками с DVD-дисками, хохоток и говор, тон и интонация которых показались Мише очень уж знакомыми.

Долетевшие из соседнего отдела обрывки фраз заставили его прислушаться, повернуться к обложкам дисков и сделать вид, что он целиком и полностью поглощен чтением названий и описаний компьютерных игрушек. Тощий юнец бледного вида со свежими угрями на физиономии, исполнявший в этом отделе обязанности продавца, на миг оторвал осоловелый взгляд от экрана ноутбука, где его альтер-эго в виде мускулистого рыцаря в сияющих доспехах храбро выкашивало толпы нечисти. Уделил Мишиной персоне пару секунд и, в соответствии с негласным кодексом поведения, принятом на территории этого храма торговли, не произнеся ни слова, вернулся к действу на дисплее.

Сообщение отредактировано DigIt: Mar 17 2014, 17:51

[Оренбург]

Хотелось бы спросить у автора, а будет ли в перспективе у ребят поиск в старых домах и на чердаках?

[DigIt]

Хотелось бы спросить у автора, а будет ли в перспективе у ребят поиск в старых домах и на чердаках?

В этой повести - нет, поскольку сюжет здесь уже продуман, и не хотелось бы от него отступать. А вот в следующей - да, будет. Учитывая, что есть пара-тройка интересных и интригующих историй, косвенно связанных с этим аспектом нашего хобби. Которые вполне можно развить в полноценный сюжет.

[Кудесникъ]

Вернемся пока к этой повести. Что же или кто помешал Мише войти в "Сундук"? Мюллер или Башкир?

[Fedia]

Судя потому, что был слышен хохот и говорок, то скорее всего- Мюллер

[DigIt]

Глава 71.

- Где-где... В Караганде! Где взял – там больше нет. Как говорится, кто успел – тот и съел, - нёсся из соседнего отдела бодрый фальцет Мюллера, щедро сдобренный смешками и прибаутками.
- Да я ж не к тому, чтоб место вызнать, Валентин. Сам знаешь, предмет с легендой интереснее продается, - обиженным тоном ответствовал невидимый за стеной работник антикварной лавки.
- А чего тебе место? Место как место. Над картами посидел, литературку кое-какую уникальную поднял, почитал, проанализировал, вот и вычислил. Богатое оказалось - одних монет только около тыщи вывез. Ну, и эту вот штуковину. Так-то империя меня не прельщает, но больно уж место интересное оказалось, решил, что нечего халявщикам и дилетантам его оставлять. Подчистую, считай, выбил. А легенду ты уж сам придумай.
- Ладно, как скажешь. Но десятку не дам. За восемь взял бы. По рукам?
- Ай, уболтал, чёрт речистый! Девять.

В «Сундуке» воцарилась столь красноречивая тишина, что Миша в подробностях представил разворачивающуюся там драму: улыбающийся Мюллер, явно наслаждаясь процессом торга, ждёт ответа владельца лавки, а тот прикидывает, удастся ли еще сбить цену на торгуемый предмет.

- Восемь пятьсот, Валентин. Сам посуди: ты-то деньги сразу получишь на руки, а мне предмет еще пристроить надо. А если зависнет? Да и дефектики присутствуют.
- Так это, мил человек, уже твои риски. Кто не рискует – тот не пьёт различные благородные напитки, сам знаешь. Ладно, будь по-твоему. Ни вашим, ни нашим – согласен, забирай.

Переговорная часть диалога завершилась двойным шуршанием купюр: первый раз в руках скупщика антиквариата, второй – в лапках Мюллера. После чего беседа перетекла в малоинтересную завершающую фазу, состоящую из выражений, приличествующих прощанию двух довольных сделкой и друг другом людей. Миша дождался, пока Мюллер покинет отдел – встречаться с ним по-прежнему желания не возникало – краем глаза заметил его мелькнувшую в проходе фигуру и, обогнув стену, разделявшую отделы, попал наконец в антикварную лавку.

Помещение было совсем небольшим: его владелец, как и прочие арендаторы площадей «Колизея», боролся с расходами на аренду всё тем же единственно возможным способом – ужимая ареал собственного обитания до предельного минимума. Всё свободное пространство было заставлено вертикальными стеклянными витринами-шкафами, внутри которых, подсвечиваемые желтым светом ламп, в живописном и явно продуманном беспорядке разместились самые разнообразные вещицы. Ассортимент их был столь велик, что городской музей с его сиротливыми стеллажами взяла бы зависть. Фарфоровые статуэтки и посуда, ряды самых разных монет, многие из которых цветом патины выдавали свое подземельное происхождение, иконы на досках, иконы литые, стопки книг, бюсты императоров и вождей, пуговицы, пачки бумажных купюр всех временных периодов России и СССР, вымпелы с прикрепленными к ним значками, подстаканники, подсвечники, фигурки из чугуна, поддужные колокольчики, распятия и складни – чего здесь только не было! Заднюю стену отдела занимали многочисленные часы в резных деревянных корпусах с блестящими бронзовыми маятниками, а ниже, под часами, красовался огромный, украшенный аляповатой росписью сундук, от которого, видимо, и пошло название антикварной лавки. Ввиду ограниченности свободного пространства верхняя часть сундука служила столешницей, на которой Миша углядел стопку дореволюционных газет, тетрадь для записей и вполне современные очки и калькулятор, принадлежавшие, очевидно, антиквару.

Сам же антиквар стоял к Мише спиной с прижатой к уху правой рукой с сотовым. Второй раз за неполные пять минут Миша стал невольным слушателем чужого разговора. Впрочем, на сей раз крайне короткого:
- Да.. Предмет интересный принесли… Просят тридцать… Брать для Вас?
И после паузы, понадобившейся собеседнику для ответа:
- Хорошо... Беру... Увидимся.

Антиквар отключил телефон, положил его на крышку сундука, довольно крякнул и развернулся к Мише, который до сего момента ничем не выдал своего присутствия. И потому владелец антикварной лавки, оказавшийся мужчиной средних лет, среднего роста и очень усредненных, ничем не примечательных черт внешности, не успел избавиться от ликующей улыбки и блеска в глазах, вызванных удачной перепродажей какого-то предмета. Даже опешил немного, наткнувшись вдруг глазами на посетителя, которого никак не ожидал увидеть, на мгновение растерялся, но тут же приосанился, погасил блеск в глазах, согнал с лица улыбку и вопросительно поднял бровь, позволяя Мише самому обозначить цель визита. А Миша, собравшийся было открыть рот для дежурного приветствия, а затем перейти к вопросу об интересующем его каталоге, уткнулся глазами в предмет в руках этого серого человечка, стоящего за прилавком антикварной лавки. И вид этого предмета выбил из Мишиной головы и готовое сорваться с языка «здрасьте», и воздух из легких, необходимый для произношения этого слова. Онемев, он только и смог ткнуть пальцем в предмет и выдохнуть:
- Э…?
Антиквар равнодушно взглянул на предмет в собственных руках, пожал плечами и истолковал вопрос по-своему:
- Только что знакомый копатель принес, я ценник даже наклеить не успел. Покупатель уже есть, но могу уступить. Сорок пять тысяч.

Волна красно-черной ярости поднялась откуда-то из темных, дремучих глубин Мишиной души, позволяя лёгким сделать наконец вздох, наполняя рот слюной с привкусом железа, заставляя сердце ускорить ритм и подобно готовому взорваться мотору погнать по венам злость и обиду. Пальцы рук сами сжались в кулаки, отчего костяшки побелели, кровь прилила к лицу, челюсти стиснулись – как будто внутри Миши вдруг резко, одним рывком, сжалась какая-то мощная пружина. Сдерживать её обратное движение было невозможно: Миша развернулся на месте и пулей вылетел из отдела, оставив удивленного антиквара за спиной. Оказавшись в узком проходе, побежал по нему в сторону выхода из торгового центра, нашаривая взглядом спину удаляющегося Мюллера. Расталкивая встречных и не обращая внимания на отшатывающихся людей и их возмущенные возгласы, догнал его, налетел, с размаху врезавшись грудью, схватил левой рукой за ворот футболки и рывком, слыша треск рвущейся материи, развернул к себе. Мюллер инстинктивно присел, вжав голову в шею, Миша успел увидеть мелькнувший в его глазах испуг, который быстро сменился выражением узнавания.
- О! Ты чё, бл…

Через мгновение пружина внутри сорвалась, распрямилась, неудержимо высвобождая мощный заряд ярости, и Миша, вкладывая в удар бурлящую в нём ненависть, врезал кулаком правой руки в самодовольную рожу, сбивая с неё кривую трусливую ухмылку, выколачивая потоки бесконечного бахвальства и вранья. Удар пришелся в нос. Кровавая юшка брызнула в стороны, пачкая шмотьё и разную копеечную дрянь, разложенную на стеллажах. Сжатый кулак совершил обратное движение и вновь со смачным чваканьем влетел в лицо Мюллера, попал в область нижней губы и выбил несколько зубов, мелькнувшие белым на красном. Мюллер по-бабьи визжал, тряс башкой, разбрызгивая вокруг капли крови, обильно льющиеся из-под пшеничных усов. Мише казалось, что всё происходит как в кино при замедленной съемке: люди вокруг пооткрывали рты и замерли, исчезли все звуки, само время замедлило бег, а Мишины руки движутся плавно, как во сне. Он видел перед собой только мерзкие усики, рыжую шевелюру, хитрые глазенки, и бил снова и снова, вкладывая в каждый удар по капле от захлестнувшей его тёмной волны, зло выкрикивая при каждом соударении залитого кровью кулака с не менее окровавленной рожей Мюллера:
- Выкопал, сука, говоришь?
Удар.
- Место нашёл, говоришь?
Удар.
- Халявщики, говоришь?
Удар.

Мюллер уже не барахтался и не предпринимал попыток вырваться – согнулся пополам, закрыл голову руками, раскачивался, и тонко, на одной ноте, выл. Лица его Миша не видел, но кисти рук, футболка, плечи – всё было в крупных брызгах крови из разбитого носа и рта. Миша отпустил воротник и отступил на шаг, дыша часто и неглубоко. Ярость истончалась, уходила, разжимала свои стальные объятия, даря после себя мерзкое дрожание в руках и коленях, боль в распоротом о зубы кулаке, холод пота на спине и загривке - так отступивший прилив оставляет на опустевшем берегу выброшенный мусор.

- Это тебе за табличку, которую ты сорвал и забарыжил. И за родник. И за незакопанные ямы. Падла ты конченая, вор, хвастун и трепло!

И с злорадным удовольствием наподдал по оттопыренной заднице ногой, заставляя Мюллера завалиться всем телом на стенд с обувью. Хлипкий проволочный каркас не выдержал веса, стенд сорвался со своих креплений и рухнул, превращая все пространство вокруг в разноцветный водопад из шлепанцев, туфель, босоножек. Завизжала какая-то тетка, толстый потный дядька рядом заорал «Хулиганьё!», кто-то начал истошно звать полицию…

- Ау? Молодой человек! С вами все в порядке?
Щелканье пальцев перед носом.
Миша встрепенулся, разрывая картинку перед глазами и возвращаясь в реальность. Он по-прежнему находился в антикварной лавке, а её владелец всё так же стоял перед ним, с недоумением и опаской поглядывая то на желваки на Мишином лице, то на сжатые кулаки.
- Если цена не устраивает, я могу немного уступить… У нас торг всегда уместен.

Сообщение отредактировано DigIt: Mar 19 2014, 12:50

[AndreyMSK]

Будет Мюллеру темная... Хотя почему то есть уверенность, что Мюллер сам ее купил, или выменял на что то несущественное... Он барыга, на свинью не тянет...

[Кудесникъ]

Похоже, что так оно и было... Мюллеру могли подогнать табличку Башкир с помощниками. Свинорой около родника, похоже их работа...

[DigIt]

очень интересно слушать мнения и предположения читателей

[AndreyMSK]

Так мы уже живем персонажами книги... На себе все имоции переносим!
Но табличка продана, и вернуть ее можно только перекупив... А у Миши денег таких нет, но есть целый мешок денег, точнее два... Ивана еще...

Сообщение отредактировано AndreyMSK: Mar 19 2014, 13:48

[vasiliy_f]

аж у самого желваки заходили... но повязали бы Мишу, ничего бы не доказал, но по-понятиям - прав!
Что дальше случится!?

[Кэрмит]

Значит в конце-концов Михаил "обставит" с находками и Мюллера и Башкира, по всем позициям!

[монетник]

Что то сумма не реальная для таблички!А вот за изрытую землю,тут я очень солидарен!А табличку даже из фанеры наше быдло сдерёт..

[DigIt]

вскоре многое станет понятно, друзья .
и то, что из себя на самом деле представляет Мюллер, на что он способен, и почему табличка так дорого стоит. и многое другое...

[Kolidg]

Я думаю, что появится новый персонаж, который оторвал табличку, и продал её Мюллеру. Мише надо было нести её к музейщику.
Интерес нарастает, ждём развития событий.

[jeka.piter]

Я думаю, что появится новый персонаж, который оторвал табличку, и продал её Мюллеру. Мише надо было нести её к музейщику.
Интерес нарастает, ждём развития событий.

Это да, главное чтобы не оказалось вот так

Такое дело, мужики.
Подсчитал - прослезился.
С декабря прошлого года, когда начала писаться эта книга, набралось уже около 60 000 посещений только на четырех копарских форумах (ревью, питер, сибирь, самара). Плюс литературные. И я получил больше сотни писем от желающих иметь книгу в бумаге.  Но из всех моих читателей, когда выяснилось, что для печати тиража нужна конкретная помощь, отозвалось только 20 человек. За две недели. Вот их имена. Имена друзей.

Не надо быть провидцем, чтобы понять, что проект накрылся медным тазом. За оставшиеся две недели (из отведенного мною месяца на сбор средств), я не соберу и десятой части того, что требуется для оплаты заказа в типографии. Нравится-не нравится, это факт. Я проиграл. Проиграли ли вы, решайте сами. Я никого не упрекаю (кто я такой?) и ни на кого не обижаюсь. У каждого, как выяснилось, есть свои, личные резоны. У читателей, модераторов, издателей, спонсоров...
Я вас понимаю. Вы сделали свой выбор.
Я делаю свой.
Я не смогу уже, наверное, не писать эту серию. Это сильнее меня. Но просить никого больше не хочу. Буду писать в стол, или для самых близких друзей. Я напишу все пять книг, просто потому, что должен. Должен Лысому, Димычу, Хеле, Аслану, Панцеру, Юзеку...
И по другому - никак.
Но  выкладывать, скорее всего,  больше ничего не буду. Просто не хочу. Я понял вас, поймите и вы меня.

Сообщение отредактировано jeka.piter: Mar 20 2014, 10:59

[DigIt]

jeka.piter, не думаю, что так получится. меня мало интересуют деньги, которые можно (в теории) заработать на книге. я пишу её не для продажи, и цели такой не было у меня изначально. посему и опасаться нечего . свою книгу я пишу для своего сына. потому что хочу не навяливать ему прописные истины, а чтобы прочитал и задумался над прочитанным. ну, и чтобы знал об этом папкином хобби, если оно вдруг окончательно будет задушено в нашем светлом будущем.

и да, я, вероятно, закажу небольшой тираж за собственные деньги. если кто-то из форумчан выразит желание приобрести ее в бумажном виде - замечательно, если же нет - то и суда нет. а обиженно дуть губы на то, что кто-то твою писанину не стал покупать (независимо от причин)... ну, это, видимо, удел только великих мастеров пера, на место в плеяде которых я не претендую .