Повесть "Крайний коп", скромный подарок форумчанам на НГ :)

[DigIt]

Глава 59.

Жаркий день наконец-то начал незаметно перетекать в вечер, едва заметно удлиняя тени на асфальте от прожаренных зноем домов и кряжистых шершавых тополей у тротуаров. Июнь в преддверии приближающегося дня летнего солнцестояния совсем не спешил уступать свои права короткой ночи, светило висело высоко над горизонтом, лишь самую малость сдвинувшись к западу. И всё же жара чуть спала, давая горожанам послабление в пытке невыносимой духотой и полным безветрием.

Вот уже с полчаса Миша сидел в машине возле своего подъезда, курил в открытое окно и, задумчиво барабаня пальцами по рулю в такт очередному пискляво-слащавому попсовому шедевру, исторгаемому динамиками магнитолы, мучался вопросом, что предпринять. Вариантов была масса – целых два. Согласно первому, Миша мог подняться домой и провести остаток дня перед компом, изучая содержимое карточки памяти, полученной от Кабана. Второй вариант предлагал доехать до Ваньки, в надежде застать того дома и в хорошем расположении духа, и рассказать ему обо всех событиях сегодняшнего дня. Первый вариант сулил царящую дома спасительную прохладу, а еще там можно было запрыгнуть под холодный душ и стоять под струями воды целую вечность. С другой стороны, Мишу распирало желание продемонстрировать другу карту памяти, рассказать ему о посещении музея и знакомстве со старым музейщиком, об успешно проведенной операции «Хрусталь», о Кабане и загадочной фотографии в его спальне. Миша даже представил, как Ванька в своей обычной манере будет сыпать восторженными возгласами, перебивать и строить предположения одно другого удивительнее.

Выпустив дым последней сигаретной затяжки и решив, что компьютер и душ вполне могут подождать, Миша счел второй вариант более привлекательным, и выехал из двора, направляясь к Ваньке. Притормозил под знакомым окном и, как обычно, дал один короткий гудок. Увидел мелькнувшую за занавеской в окне вихрастую голову, махнул рукой, вызывая друга на улицу, заглушил мотор и откинулся на сидении в ожидании Ваньки.

Мгновение спустя дремоту двора разорвал сначала усиленный эхом подъезда топот бегущих ног, а чуть позже - приветственный вопль:

- Хей-хей, Михан, здоров, как сам? – прямо от дверей заорал Ванька, сияя улыбкой на пол-лица. – Куда пропал? Чего делал? Кого видел? – как горохом скороговоркой засыпал вопросами, вприпрыжку сокращая расстояние до машины.

Миша тоже заулыбался, в секунду заразившись от друга дурашливым весельем, вылез из машины, протянул руку для рукопожатия и открыл рот, дабы в столь же достойной манере поприветствовать Ваньку, как прямо над головой раздался скрип открываемого окна, откуда тут же раздалось сердитое:

- Иван, чего разорался на весь двор, паразит? Ты мусор вынес? С утра у дверей стоит!

Со стороны могло показаться, что Ванька с размаху наткнулся на невидимую преграду, словно окрик вдруг стал озязаемым и превратился в стеклянную стену. Каких-то долей секунды ему хватило на то, чтобы оценить диспозицию и резко изменить траекторию движения своего костлявого туловища на девяносто градусов - запрыгал прочь от окна в сторону автомобиля, сулившего спасение от потревоженной его воплями сестры. Юркнул внутрь, сделал страшные глаза, в которых метались чертики смеха и громким шепотом зашипел Мише в ухо:
- Валим, Миха, валим!

Миша, хохоча, газанул, увозя обоих из поля зрения строгой Ванькиной сестры. Оказавшись в безопасной недосягаемости, Ванька небольно пихнул Мишу кулаком в ребра:

- Блин, Михан, как же я рад тебя видеть! Весь день трудился как пчела, веришь? Бельё развесил, гардину ей прибил, половики вытряс, посуду помыл. Даже в магазин сходил! Дался ей этот мусор! Не, ну правда, реально замучала! Еще жара эта, жесть вообще. В хате духотища - ни вздохнуть, ни пернуть!

Ванька неумолчно болтал, с деланным возмущением посвящая своего менее обремененного бытом друга в подробности собственных подвигов на хозяйственном поприще. Миша слушал, хохотал над его метафорами и пантомимами и отпускал комментарии, вызывая тем самым новые акты трагикомедии, демонстрируемой на пассажирском сидении. Смеясь и болтая, друзья не сговариваясь выехали на окраину города и тормознули у реки, на одной из многочисленных полянок, вытоптанной стадами охочих до пляжного отдыха чапыжинцев. Открыли двери и сидели так, улыбаясь полевым запахам и жмурясь на блестящие под солнцем миллионами искр речные перекаты.

Теперь, когда улеглось первое радостное возбуждение от встречи и удачного побега, а уровень адреналина достиг своей нормы, друзья поменялись ролями: Миша рассказывал, а Ванька внимал, то и дело вставляя в рассказ меткие междометия, чередуя их с удивленными восклицаниями. Так, когда Миша живописал подробности знакомства с Вениамином Марковичем, одобрительно воскликнул: «Во! Наш человек!», выслушав краткую историю о семье Чапыгиных, сокрушенно протянул: «Ну, блин, дела…», удостоил Мишино повествование о судьбе экспонатов победоносным воплем: «А я тебе что говорил?! Вор на воре и вором погоняет!». Не забыл отпустить пару едких комментариев по поводу бутылочного засилья в логове Кабана. А когда Миша рассказал ему про увиденную в спальне фотографию девушки в объятиях полнотелого Кабана, задумался, после чего с крайне таинственным видом изрёк:

- А я думаю, что там есть какая-то тайна. Ну, типа она однажды вышла из дома и бесследно пропала. Стопудово, Михан! Каждый день такое происходит в мире, я недавно по телеку передачу про это смотрел. А помаду он теперь хранит как память о ней!

И напоследок, когда Миша открыл портмоне и с видом триумфатора продемонстрировал карту памяти, кратко процитировав сказанное Кабаном про ПГМ, Ванька с восторгом выдохнул:
- Охренеть, Михан! Ну ты, блин, молодчага! Заживём теперь!

Не удержался, выхватил миниатюрный кусочек пластика из кармашка между документами и поднес его к глазам, рассматривая с таким внимательным вожделением, будто бы мог увидеть заветные карты даже без помощи компьютера. Миша откровенно наслаждался моментом, радуясь реакции друга и разделяя её целиком и полностью, ведь эти самые карты обещали стать для них пропуском в мир новых открытий. Ликуя вместе с Ванькой, Миша просто забыл рассказать о приступе поясничной боли, повергнувшей Кабана в обморок.

Дождавшись, пока поток Ванькиных восторгов поиссяк, Миша аккуратно убрал карточку обратно и, не в силах противостоять хорошему настроению, с дурашливо-загадочными интонациями произнёс:

- Дорогой Иван. У меня родилось предложение, которое, наверняка, поразит вас своей новизной и оригинальностью до глубины души. А не изволите ли покопать?
Как и ожидалось, реакция была молниеносной:
- Ясный пень, изволю! Вот только где? Далеко куда-то ехать уже поздновато, наверное. Пока туда, пока там, пока обратно… Ну, можно на хуторок наш сгонять… - Ванька, морща лоб, тут же приступил к наброскам потенциального маршрута.
- Не, на хутор нам не надо. Сегодня мы с вами, Иван, скатаемся проверить одно местечко, - перехватил инициативу Миша. – Сразу честно: не знаю, будут ли там находки, но, по логике вещей, быть должны. Зато ехать недалеко.

Ванька с немым вопросом удивленно вперился взглядом в Мишу, а тот, улыбаясь и не снимая маски шутливой таинственности, завёл двигатель и уверенно направил свою видавшую виды, но по-прежнему безотказную «восьмерку» по знакомому маршруту к старому роднику, попутно делясь с Ванькой тайным знанием, полученным от Кабана. Если присовокупить к этому сказанное встреченным возле родника трактористом, место действительно могло оказаться вполне перспективным в плане находок.

Сообщение отредактировано DigIt: Mar 1 2014, 09:18

[vasiliy_f]

Вот и настало время родника!

Спасибо за продолжение, читаю с превеликим удовольствием! И вообще, книгу надо рекомендовать начинающим: замечательное введение в коп и его порядки(очень хорошо и правильно подано)!

Сообщение отредактировано vasiliy_f: Feb 28 2014, 17:26

[DigIt]

Вот и настало время родника!
Спасибо за продолжение, читаю с превеликим удовольствием! И вообще, книгу надо рекомендовать начинающим: замечательное введение в коп и его порядки(очень хорошо и правильно подано)!

Угу, и скоро начнется интрига .
Спасибо, что подметили насчет новичков. Совершенно верно: это было одной из целей. Снять ряд вопросов, возникающих поначалу, в форме ненапряжного чтива. Отчасти и поэтому тоже Миша - поисковик без опыта.

[Кудесникъ]

Отлично, уже едем к старому роднику. Теперь подождем начало интриги.

[Kolidg]

Спасибо! Всегда жду и читаю с большим удовольствием! Позвольте небольшое замечание, равноденствие бывает весной и осенью, а в июне день летнего солнцестояния.

[DigIt]

Спасибо! Всегда жду и читаю с большим удовольствием! Позвольте небольшое замечание, равноденствие бывает весной и осенью, а в июне день летнего солнцестояния.

Спасибо за поправку! Вы совершенно правы. Отредактирую.

[Оренбург]

время полпятого утра..
прочитал!отличная глава!

[DigIt]

С началом календарной весны нас, камрады! Ура!
Ближе к вечеру будет новая глава. Надеюсь, понравится.

[фатор]

С началом календарной весны нас, камрады! Ура!
Ближе к вечеру будет новая глава. Надеюсь, понравится.

Ждем

[Кудесникъ]

С началом календарной весны нас, камрады! Ура!
Ближе к вечеру будет новая глава. Надеюсь, понравится.

DigIt и Вас с началом календарной весны и завтрашней масленицей! Будем надеяться, что весна будет теплая и ранняя! Будем ждать новой главы. С уважением Кудесникъ.

[DigIt]

Глава 60.

До родника домчались быстро. Миша, отлично помня маршрут по прежней поездке сюда, привычно свернул с бетона, пролетел отрезок грунтовки и остановился в скудной тени у самого сруба, укрывающего родник. Стоя рядом с открытым багажником, где копошился Ванька, достававший приборы и лопаты, рассматривал бревенчатые стены. В прошлый раз он оглядел их мельком, больше увлеченный осмотром окрестностей, и теперь наверстывал упущенное, примечая детали.

Более пристальному взгляду явились синие струпья мха, покрывавшие нижние и черные от времени и сырости венцы. В швы между бревнами когда-то был забита пакля, но со временем бревна сели так, что щелей между ними практически не осталось. Венцы повыше тут и там усеивали ровные круглые дыры - ходы жучков-древоточцев. Однако никаких признаков ветхости дерева Миша не увидел: несмотря на деятельность насекомых и силы природы бревна до сих пор были цельными, плотными, звонко отзывающимися на стук по ним. Миша провел рукой по прохладному шероховатому торцу под приколоченной картонной иконкой, ощущая, как дерево живо отзывается, возвращая обратно тепло, принятое от Мишиной ладони.

Чувство было приятным, будто массивное бревно знало и помнило доброту человеческих рук: и тех, самых первых, что когда-то давно обработали его без помощи бездушных станков, и всех других, на протяжении многих лет с любовью прикасавшихся к нему. За свою долгую жизнь дерево видело огромное количество разных людей, приходивших сюда за ключевой водой во все времена и оставлявших здесь взамен часть своей благодарности, пусть и не высказанной вслух, но произнесенной сердцем. Старые бревна впитали добрые людские помыслы и бескорыстно делились им со всеми желающими, надежно укрывая своими мощными стенами источник. Частица его досталась и Мише.

Он задумчиво провел рукой по гладкому торцу еще раз, стараясь запомнить эти новые для себя ощущения, и вдруг ощутил ладонью короткий укол. Отвел руку – на внутренней стороне ладони под безымянным пальцем, прямо на омертвевшем пятачке кожи, натертой рукояткой прибора, разглядел короткую царапину. Не глубокую, не до крови, так, ерунда – просто след от соприкосновения кожи с чем-то острым на поверхности дерева. Странно, поскольку торец выглядел совершенно гладким, практически отполированным прикосновениями тысяч ладоней. Миша приблизился вплотную, пристально разглядывая поверхность, выискивая взглядом занозу, на которую наткнулась рука. Уткнулся в бревно чуть ли не носом и обнаружил ржавый шпенёк, на несколько миллиметров торчавший из дерева загнутым острым концом. Правее на одной линии с первым обнаружился еще один, такой же черный от ржавчины, но более короткий, и потому еще менее заметный. Миша потрогал его пальцем – выступавшая часть давно окислилась и рассыпалась в прах, металл сохранился только там, где он был утоплен в бревно.

- Миха, ты там задремал, что ли?

Ванькин голос выдернул из задумчивого созерцания. Миша повел плечами, словно сбрасывая с себя тягучую оторопь, отступил на шаг, развернулся к Ваньке. Тот сосредоточенно зашнуровывал кеды, которые, ввиду поспешного бегства, заменили более подходящие для копа берцы.

- Да вон, в дереве фигня какая-то торчит. Гвоздь, что ли… – ткнул Миша пальцем в сторону сруба.

Ванька бросил беглый взгляд туда, куда указывал палец, и тут же снова сконцентрировался на борьбе с излишне длинными шнурками.

- Ну, торчит себе, и пусть торчит. Дался он тебе. Иконку, может, раньше на него вешали, или ковшик для воды. Да мало ли что еще.

Повозился пару секунд, затянул шнурки смешными детскими узлами «бантиком» с большими петлями, распрямился, протянул Мише его лопату.

- Ну, всё, я готов. Айда копать, Мишаня! - и легкими шагами направился к обочине дороги, что вела к роднику. – Я отсюда начну, ты с другого края ко мне навстречу иди. Потом возле родника пробежимся, и вокруг.
- Лады. И это, Вань… - помялся Миша. - Ямы здесь придется закапывать предельно аккуратно, народу на роднике много бывает, не хочется, чтобы потом нам по шеям надавали.

Ежу понятно, что опытному Ваньке вовсе не нужно было объяснять прописные истины, но ведь именно он, Миша, предложил посетить родник с разведкой, и поэтому теперь чувствовал себя странным образом ответственным за это место. Да еще это странное чувство от прикосновения к дереву сруба! Тягучее и глубокое, оно вроде бы и отступило, поутихло, но не исчезло совсем.

В ответ Ванька закатил глаза под лоб, хмыкнул и выдал очередной дурацкий перл:
- Ха! Не учи отца… и баста! – и, огласив окрестности трелью включения металлодетектора, неспешно зашагал по обочине грунтовки.
То же сделал и Миша - помахивая прибором, направился по другой обочине.

Получаса обоим хватило, чтобы понять – возле дороги сигналы присутствуют во множестве. Правда, ни одного полезного среди них не было: все они звучали чем угодно, но только не чистым монетным сигналом. Десяток аккуратных пробных копков принес добычу в виде скомканного и полуистлевшего комка сигаретной фольги, проржавевшей пивной пробки, нескольких вездесущих водочных «бескозырок», обломка алюминиевой расчески с ощетинившимися в разные стороны зубьями, легковесного комсомольского значка с отколотой эмалью и профилем Ленина в центре, нескольких ржавых гвоздей и хищно выглядящей шестеренки от часового механизма. На обратном пути к роднику Ваньке, правда, достался красивый длинный сигнал, на который его прибор возопил так, что выгнал из рощицы стайку пичуг – с рассерженным цвирканьем они пронеслись над полем и скрылись из виду в поисках местечка потише. Сигнал оказался здоровенной консервной банкой, чьими-то усилиями расплющенной и превращенной в блестящий блин.

Первый полезный сигнал встретился практически у самого колеса «восьмерки», рядом с входом в домик над родником. Мишин прибор сигналил четко и ровно, но цифры показывали значения не медной монеты. Определив центр цели, Миша обкопал её по периметру, присел на корточки и разорвал комок земли с проросшими сквозь него корнями травы. Красноватая монетка, пятнадцать копеек 1946 года, выпала прямо под ноги. Миша поднял её, обтёр перчаткой, рассмотрел сам и показал Ваньке.

- Ну, с почином! Медно-никелевые советы, фигня. Но всё же лучше, чем ничего.

На этом же пятачке перед входом нашлось еще несколько таких же монет, того же периода, в том же покрасневшем состоянии. Больше сигналов не было. Друзья аккуратно закопали ямки, для верности утрамбовали ногами потревоженный грунт – благодаря этим нехитрым операциям следы их активности исчезли окончательно.

Перекурили в теньке. Посовещались. Решили разделиться и расширить круг поисков. Не особо надеясь на успех, Миша выбрал для поисков пологий спуск, уходящий от рощи в сторону полей. Ванька ушел проверять местность выше по склону и вскоре скрылся за деревьями. Миша шагал в короткой траве, слушая звуки природы вокруг, поскольку прибор оставался нем. Над головой синело бескрайнее небо, под ногами шуршала трава, задевая стеблями защиту катушки, в роще пулеметом стучал по стволу дятел, еле слышно доносились перепевы воды, скатывающейся из родника в речушку под холмом. Миша ходил туда и сюда по склону, закрашивая взмахами катушки выбранное для поисков место. Находок не было. И спросить у Ваньки, как дела обстоят у него, не представлялось возможным – тот как ушел за рощицу, так до сих пор и не появился. Интересно, у него тоже пусто или есть хоть пара монеток? И если есть, то каких? Таких же советских или постарее?

Прибор пискнул четким мелодичным звуком, заставив Мишу вздрогнуть. От неожиданности он даже не сразу среагировал и в задумчивой инерции сделал пару шагов вперед, прежде чем тело успело отреагировать на команду, посланную мозгом. Развернулся на месте, отступил на пару шагов, возвращаясь на то самое место, где детектор зафиксировал в земле металл. Махнул катушкой – вот он, тот самый сигнал, чистый и чёткий! Волнуясь – все-таки первый такой сигнал за час бесцельного блуждания – Миша трижды вонзил лопату на полштыка, и уже привычным движением перевернул комок.

[maxwars]

Хорошо написано..душевно..С Ув..

[Кудесникъ]

Особенно зацепило это место: "Прибор пискнул четким мелодичным звуком, заставив Мишу вздрогнуть." Как будто сам там находился и тоже вздрогнул...

[DigIt]

Глава 61.

Просохшая от зноя земля осыпалась вниз, а вместе с ней скатился на дно ямки здоровый черный кругляш. И улегся там, на осыпи, впечатавшись в неё своим весом. От радости перехватило дыхание: монета! Имперская! Миша рухнул на колени и зачерпнул рукой землю, хватая вместе с нею вожделенную находку всей пятерней. Раскрыв ладонь, торопливо отбросил земляную пыль и прочитал на медном кружке: 3 копейки серебромъ. Ниже стоял год – 1844, а еще ниже две маленькие буковки – Е.М. На обратной стороне красовалась большая буква «Н» с короной вверху и римской единицей внизу. Монета была толстая, увесистая, большая. И, несмотря на надпись, вовсе не серебряная. Для верности Миша даже поскреб ее, убирая присохшую землю, но монета так и осталась медной. Это же подтверждал и прибор, показывая на дисплее цифру 42. Миша полюбовался на нее еще, подбрасывая на руке и оценивая вес, глядя, как в косых лучах солнца рельефно проступают надписи, отчеканенные на медном кружке. После чего убрал монету в подсумок и закружил вокруг собственной ямки, приняв её за воображаемый центр окружности. Сделал несколько кругов по радиусу, как учил его Ванька, однако больше ничего не нашёл и пошагал дальше.

Следующий час успел погасить зародившееся было воодушевление, не принеся ровным счетом никаких находок – место было чистым как от мусора, так и от полезных целей. Миша понуро волок лопату, оставляя за собой полоску примятой травы, и, уставившись взглядом в землю перед собой, чисто машинально помахивал прибором. Как ни печально, но следовало признаться самому себе, что место оказалось не таким уж перспективным. Закурив, Миша поплелся к машине. Палец уже лег на кнопку выключения прибора, как вдруг тёрка разродилась новым звуком. Совершенно, к сожалению, не монетным – гулким и протяжным, очень похожим на тот, за которым пряталась расплющенная рыбная братская могила, выкопанная Ванькой на обочине дороги. «Копать или не копать: вот в чем вопрос», - в шекспировском стиле подумалось Мише. - «По закону подлости стопудово окажется какая-то дрянь!». И со вздохом копнул, в сердцах вогнав лопату в землю почти на штык.

Второй штык вошел в землю менее удачно – остриё лопаты со скрежетом царапнуло металл под слоем земли. Впрочем, никакого повода для огорчения Миша не видел: чего церемониться, если там лежит очередной представитель обширного семейства мусороподобных? Обкопал сигнал, углубил яму, присел над ней, нашел глазами и пальцами край предмета. Подцепил его – тот не подался, намертво утопленный нижней частью в грунте. Перехватился двумя руками, пошатал и с усилием вырвал из земляного плена. Миша раздраженно плюнул в сторону: в результате его усилий на траве перед ним валялось грязное нечто, ведущее, несомненно, свой род от сельской техники - прямоугольный металлический лист толщиной в пару миллиметров, размерами с три мужские ладони, погнутый в одном углу. В другом углу красовался свежий шрам, оставленный Мишиной лопатой. Царапина блестела на солнце ярко-жёлтыми всполохами, не оставляя сомнений, что предмет хотя бы содержит бронзу или медь, и вполне может сгодиться Ваньке для сдачи в металлолом. Собственно говоря, только это, да еще установка «не мусорить!» и заставили Мишу не зашвырнуть тяжелую железяку куда подальше в поле, а пихнуть в почти пустой подсумок, где одиноко бряцали несколько монет и мелкий мусор, выкопанный у дороги.

Совсем уже в упадническом настроении дойдя до машины, прислонил прибор и лопату к багажнику, покрутил головой, ища взглядом Ваньку и, не найдя его, пошел умываться. Сунул ладони в ледяную воду, омыл лицо, сбрызнул волосы. От нечего делать решил заодно сполоснуть и большую красивую монету, единственную ценную находку дня. Попытался нашарить её во внутренностях подсумка, но мешала прямоугольная хренотень и пробки, которые, как назло, расщеперили свои алюминиевые языки и цеплялись ими за внутреннюю поверхность материи. Психанул, зло скинул подсумок, перевернул его вверх дном и вытряс содержимое на влажные камни у края воды, после чего отшвырнул надоедливые пробки, пинком отправил к ним в компанию комок сигаретной фольги, нашёл трехкопеечник и окунул его в воду. Подержал там несколько мгновений, давая влаге время превратить землю в грязь, положил на ладонь, потёр пальцами. Снова опустил руку с медяком в родник, побултыхал там, вынул и остался весьма доволен результатом: проточная вода смыла остатки грязи, обнажив даже самые мелкие детали рельефа монеты и явив прекраснейший, практически не тронутый хождением, сохран.

Бережно упрятав монету в карман джинсов и сгребя шмурдяк в аккуратную кучку, Миша взял в руки прямоугольный кусок бронзы и тут же вляпался в жирную черную грязь – пока Миша отмывал медяк, предмет намок, отчего корка земли стала мягкой и податливой, немедленно пристав липкой кашей к пальцам. В том углу, где осталась метка от лопаты, земля совсем раскисла и отвалилась целиком чавкающим пластом, открыв металл и проделанную в нем круглую дырку диаметром с сигаретный фильтр.

- Ну точняк, деталь, – сам себе под нос буркнул Миша, рассматривая отверстие. А затем взял, да и бухнул железяку прямо на каменистое дно родника. Поболтал там ею туда-сюда, извлек, стряхнул воду, пошарил глазами по земле рядышком и, найдя обломок ветки, принялся скрести по прямоугольнику, счищая плотную грязь. Под ней обнаружились еще три одинаковых отверстия по углам, а поверхность в центре оказалась испещрена выпуклостями и впадинами, которые Миша сперва принял за фрагменты неразмокшего грунта, но, окунув предмет еще несколько раз в воду, убедился, что к грязи они не имеют никакого отношения. Потряс металлической штуковиной, сбрасывая с неё капли воды, присмотрелся, провел пальцам, пробуя неровности наощупь - палец скользил по бугоркам на поверхности, проваливался в промежутки между ними.

Да это же буквы! Они покрывали центральную область предмета, сливаясь в две строки. Прочитать надпись не позволяла тень, царящая в стенах сруба, и Миша выскочил наружу, впопыхах забыв подсумок у воды. Покрутил прямоугольник в руках, разворачивая его стороной с буквами к себе, а покалеченной лопатой стороной от себя, встал так, чтобы свет падал под углом и вслух по слогам прочитал надпись, изобилующую твердыми знаками:
- Сей… родникъ… обустроенъ и… освящёнъ… по указанию… и… на средства… А.А. Чапыгина… въ… месяце… августе… 1880 года.

Замёр, потрясённо рассматривая прямоугольную табличку. Увесистая и темная, на жаре она высыхала и освобождалась от последних капель родниковой воды, позволяя теперь рассмотреть себя в деталях: Миша увидел, что буквы в некоторых местах чуть выщерблены раковинами, характерными для литья, а по всему периметру вещицу обрамляет лаконичная рамка из двух переплетенных линий. Вновь, уже увереннее, на одном дыхании, но не столько ради самого чтения, сколько для того, чтобы звуки собственного голоса подтвердили реальность происходящего, Миша прочитал:
- Сей родник обустроен и освящён по указанию и на средства А.А.Чапыгина в месяце августе одна тысяча восемьсот восьмидесятого года.

- Михан, ты перегрелся, что ли? Стоит мне на пару часов тебя одного оставить, ты уже сам с собой разговаривать начинаешь! Хотя с умным человеком грех не поболтать, правда? – хохотнул из-за Мишиной спины Ванька. Оказывается, пока Миша мыл и рассматривал табличку, тот, успел вернуться из своей одиночной экспедиции за рощицу и теперь стоит сзади.

Миша обернулся на голос с табличкой в руках. Ванька улыбался, довольный своей шуткой.

- О, тоже цветмет стал собирать? Хорошее дело, молодчи…
- Зырь… - оборвал его Миша, протягивая табличку стороной с надписью пред очи напарника.

Тот осекся, перевел глаза на буквы и начал читать. По мере осознания прочитанного улыбка медленно стекала с лица, поскольку отвисшая в удивлении челюсть и процесс улыбания, как известно, не совместимы. Дочитал, поднял глаза поверх таблички на Мишу, опустил, прочитал заново и выдохнул:

- Да ладно! О-бо-срать-ся… – в минуты максимальной эмоциональной нагрузки Ванькин лексикон, как всегда, сужался до пары-тройки максимально ёмких выражений.
- Это чё, тот самый Чапыгин? – тараща глаза, вспомнил о Мишином рассказе о посещении музея.
- Походу, да… - растерянно улыбаясь, ответил Миша.

[maxwars]

Особенно зацепило это место: "Прибор пискнул четким мелодичным звуком, заставив Мишу вздрогнуть." Как будто сам там находился и тоже вздрогнул...

............все читатели вздрогнули...!!!

[Кэрмит]

............все читатели вздрогнули...!!!

Ага ... Даже водицы из родника, холодненькой захотелось ....

[Кудесникъ]

Отлично написано. А для истории рода Чапыгиных и краеведения, эта табличка - очень ценная находка.

[Мотоциклист]

"А затем взял, да и бухнул железяку прямо на каменистое дно родника. Поболтал там ею туда-сюда,"


Чета варварство какое то,чернозем в родник пихать.

[DigIt]

"А затем взял, да и бухнул железяку прямо на каменистое дно родника. Поболтал там ею туда-сюда,"
Чета варварство какое то,чернозем в родник пихать.

ну что поделать, все мы не идеальны. к тому же вода проточная .

[Мотоциклист]

У нас в Красногорске Мише бы за такие вещи фейс точно поправили.