Константин Батюшков ( kelinfo), Разные творческие порывы

[kelinfo]

Глава 8
В кабинете Бориса Моисеевича, сидел особист, Игнат быстро определил ведомство, по идеально сидящему, отутюженному костюму. Полицейские если и одевали такую одежду, сидела она мешковато, чувствовалась некоторая разнородность человека и его одеяния. Здесь же костюм был продолжением человека, верхним слоем его кожи. Этому долго и нудно обучали в специальных заведениях, у них были свои портные, свои стилисты. Встречают, как говорится по одёжке… Разведчик и контрразведчик, должен с первого взгляда предрасположить к себе, и этому обучали с самых первых ступеней, с низшего звания.
Борис смущённо крякнул.
- Ну не буду вам мешать,- и боком протиснулся к двери, прихватив мимоходом самую толстую папку со стеллажа, делая вид, что по горло загружен работой.
Игнату подумалось,- Зачем ему отчет, пятилетней давности? Он и свежие, почти не читает.
- Присаживайтесь,- подозрительно благодушным тоном обратился к нему, особист.
Сам он встал, из портфеля извлёк бумажный свёрток, что-то там нажал, и уверенно подойдя к тому самому стеллажу ,пошарил на полке. В его руке оказался маленький микрофон.
- Жучок,- улыбнувшись сказал он и бросил его на стол Бориса.
Затем он взглянул на свёрток и убрал его обратно. Попросив Игната отключить сотовый телефон. После чего выдернул штекер селектора.
- Не бойтесь, мне просто нужно убедится, что наш разговор не будет подслушан, или записан.
- Но тут пишущие видеокамеры, они со звуком.
- Камеры отключены,- ответил он.
Игнат положил телефон на стол, нажав соответствующую кнопку.
Начало разговора ему совершенно не нравилось.
Хрустнув пальцами феэсбешник, открыл черную папку.
- Восемнадцатого числа, этого месяца, вы выполняли спецзадание, по предотвращению незаконного сбыта археологических предметов.- по благодушному тону, не было понятно, утверждение это или вопрос.
- Да.
Следователь согласно кивнул.
-Во время рейда, вы приобрели две монеты восемнадцатого века, на приобретение этих предметов вы потратили, десять тысяч триста пятьдесят рублей государственных денег.- Снова не утверждая и не спрашивая констатировал он.
- Идиот, - выругался про себя Игнат, сумма была странной. -Таких не бывает. Ну почему именно триста пятьдесят, а не четыреста?
- Верно,-- выдавил наконец из себя Игнат, и быстро сообразив, добавил.- Она просила десять с половиной, я торговался, она уступила, поэтому и получилась такая сумма.
Особист согласно кивнул, заглянув в папку, он продолжил.
- Девушку вы не знаете?
- Нет, в первый раз видел.
Особист достал план рынка, разгладил его рукой, и подозвал Игната.
- Покажите, в каком месте произошла сделка.
- Вот здесь,- Игнат ткнул пальцем, самую дальнюю линию прилавков, на которой на днях горела проводка, значит камеры могли и не работать, они были устаревшими.
Особист благодушно кивнул, он не давил, делая вид, что его всё устраивает.
- Она сама к вам подошла?
Игнат задумался, стараясь придумать правильный, изворотливый ход.
- Она предлагала монеты, какому-то торговцу, я сразу заметил на них патину…
Особист его перебил, пристально глядя в глаза.
- Номер прилавка, за которым стоял торговец.
Игнат растерялся, он понял, что его будут серьёзно проверять, сейчас нужно было назвать номер, и какой-бы он не назвал, липа сразу всплывёт.
- Он.. Он был не за прилавком, просто… Просто нёс, чемодан и свёртки, из камеры хранения…- Почти выкрикнул Игнат, понимая, что ему удалось извернуться.
- Вы его раньше видели?
- Не помню, у меня плохая память на лица.
- Почему у вас не зафиксировано время покупки?- несколько жестче спросил следователь.
- Забыл…
- Так-же, как забыли пункт инструкции, запрещающей торговаться с перспективными продавцами? Это может отпугнуть их от дальнейших контактов. Что пагубно скажется на оперативной работе.
- Но мне казалось, коллекционеры так не делают, они всегда торгуются, даже если заинтересованы в предмете. Купить дешевле, льстит их самолюбию. Так естественней. – Парировал Игнат, к нему возвращалось спокойствие.
Особист задумался, и медленно, словно бы нехотя, признался.
- А ведь вы правы… Этот пункт, явно не проработан, пожалуй включу ваше предложение в докладную записку.
Он затарабанил пальцами по столу, открыл и закрыл папку, словно взвешивая, какой вопрос задать следующим.
- Мы сравнили номера купюр, выданных вам и полученного остатка, они совершенно не совпадают.
Игнат почувствовал, как сжимается петля вокруг его горла. Он и предположить не мог такой степени контроля.
- Я видимо перепутал купюры… У меня были свои деньги, и я выданные для задания положил в кошелёк к своим… и видимо сдал свои.
- Ни один номер не сошелся… Но ничего мы это проверим, номер банкнот естественно отправлены в розыск. Вы-то хоть понимаете, что вам выдаются определённые банкноты, занесённые в базы данных, при попытке расплатится ими, перевести на карточку, банкоматы автоматически передают сигнал ближайшему нашему сотруднику, и тот начинает слежку. Это даёт нам информацию, позволющую быстро раскрыть преступление. – С нажимом выговорил следователь.
- Кстати вы ими ,не где не расплачивались. Можете их вернуть?
- Но я потерял их…
- Поэтому, вы искали деньги? Продали книгу, заняли и целый день надеялись получить заработную плату?
Чувствую, что сейчас давить не стоит, они и так всё узнают, он сел и откинулся в кресле, хрустнув пальцами.
-Взгляните на этот прелюбопытный документ,- он протянул Игнату листок с жирно оттиснутой печатью и несколькими размашистыми подписями. Заключение, значилось высокими буквами.
Игнат стал читать.
- По этому заключению, выданному нумизматическим отделом Государственного Исторического музея, подтверждённому нумизматическим отделом Эрмитажа, получается, что вы купили две монеты за бесценок. Одна конечно дешевая, а вторая стоит в три раза дороже потраченной суммы. Даже при продаже нелегально, даже в таком состоянии, требующем реставрации, потому, как раритет.
- Я и не знал, я в монетах не силён,- начал оправдываться Игнат,- Нас почти не учили нумизматике. А знаете, может она и не знала истинной ценности этих предметов? Может она случайно нашла, где ни будь на огороде и принесла…
В воздухе повис немой вопрос.
- Такого сейчас не бывает, прежде чем, что либо продать, сначала просматривают каталоги, консультируются, люди боятся продешевить. Кризис, сами знаете, кто-то каждую копейку считает…
- Я думал, что все интернет ресурсы контролируются, на предмет таких запросов.
- Все , да не всё, остались каталоги, отпечатанные на бумаге, хоть в них устаревшие данные, но составить общее представление можно. Люди берегут последнюю копейку,- повторился сыщик.
- Именно, берегут,- подумал Игнат, оглядывая новенькое, кожаное кресло Бориса Моисеевича.
- Ладно, продолжим,- и он устало потер себе указательными пальцами виски.

[kelinfo]

Глава 9
На не сгибающихся ногах он вышел из кабинета, и тут же привалился к ближайшему подоконнику. Колени дрожали мелкой дрожью, словно он только, что поднимался по той самой шатающейся пожарной лестнице. Но тогда окончание подъема было облегчением, сейчас он понимал, что это только начало. Рано или поздно купюры потраченные на икону всплывут, продавца возьмут в разработку, и всё им станет ясно, если они его раскусят, ему придётся объяснять происхождение монет. Выдюжит ли он, не сломается? Не сдаст ли родного дядю? Был вариант поговорить с торговцем иконы, но для этого надо открыться, а это делать было запрещено. Если продавец окажется агентом, он известит руководство о разглашении секретной информации, и тогда не поздоровится Игнату. Всё таки страшно быть шпионом среди своего же народа, выведывать их тайны, предавать их за идею, за дополнительную зарплату, которую не платят, за дополнительный паёк или привилегию. Быть кем-то другим, лукавить, изворачиваться, расчитывать свои шаги, свои мысли, не смея открыться даже самому себе. Как-то не по людски, не по человечески.
Тем не менее, от кабинета нужно было уходить, сейчас должен выйти следователь, и будет подозрительным, присутствие здесь Игната. Превозмогая себя, он поплёлся к кулеру с холодной водой, залпом выпив два стакана, он почувствовал похлопывание по плечу.
- Жажда замучила?- обратился к нему следователь.
Стараясь быть беззаботным, Игнат весело ответил.- Слегка.
- Мы можем довести до жажды. Ну бывай, вызову после проверки.
Ему хотелось злорадно сказать,- Проверяй, проверяльщик! – Но эту фразу, может кинуть лишь человек уверенный в своей непогрешимости, которого напрасно подозревают, с Игнатом всё было наоборот.
Нужно было срочно поговорить с Настей, у неё могли быть неприятности, их путь, в тот вечер, они наверняка уже проследили.
По коридору, помахивая папкой, шел Борис. Он ещё не определился, как разговаривать с Игнатом, поэтому казался благодушным. Игнату захотелось сказать, что-то мерзкое этой ухмыляющейся роже, и он его огорошил.
- Там у тебя в стеллаже жучок нашли, по моему он догадался, что ты его перед уходом включил.
Лицо Бориса, посерело, приобретая желтоватый оттенок.
- Тот-то звука не было…- прошептал он.
- Мне нужно уйти.- Сказал Игнат и шепотом добавил.- На задание.
Бориса передёрнуло, он торопливо пробормотал.
- Да, да конечно.
- Пусть думает, что я выбился в ценные агенты,- подумал Игнат, наблюдая, как поникли плечи Бориса, и он сразу ссутулившись, брёл по коридору, рука уже не помахивала отчетом в такт шагу, а безвольно висела вниз.
Теперь ему нужно было придумать способ связаться с Настей, лишние звонки были подозрительны, даже сделанные с нейтральных телефонов, они отслеживались, он понимал, что все с кем он контактировал в последний месяц, проверяются. Система слежения была доведена до автоматизма, роль человека в ней минимальна, всё было компьютеризировано, в огромные файлы собиралась внешне не связанная друг с другом информация, телефонные звонки, кредиты, платежи, набор покупаемых продуктов, перемещение людей по городу, наличие домашних животных, запросы направляемые в интернете, тексты набиваемые на клавиатуре, лабораторные анализы, и из этого делались выводы, чем живёт человек, какие имеет вредные привычки, круг его общения, ссорится ли он с любимой тёщей. Изначально эта система разрабатывалась, для налоговой службы, но вскоре перешли на другую систему налогообложения, когда налог взымался, не с полученного дохода, а при каждой торговой или банковской операции. Купил буханку хлеба, заплатил налог, перевёл деньги на расчетный счет, налог вычтен автоматически. Все зарабатывают деньги, и все их тратят, если заработок можно сокрыть, то траты, и движение средств не сокроешь, для этого и были введены, специальные банкоматы, по номерам отслеживающие движение наличных. По измятой купюре знали, кто её заработал, и на что потратил. Заработанные наличные, рано или поздно попадали в торговый оборот, где с них вычитывали свой процент налоговые службы. Внешне такой налог был маленьким, и все радостно кричали, о гуманности нашей налоговой системы. Но на поверку оказалось, что многие суммы проходя, разные манипуляции, по нескольку раз отдают, государственную подать. Но закон был принят, и отменять его никто не собирался.
Потом к системе отслеживания денежных средств, подключились соответствующие службы, вернее они просто расширили своё присутствие, система разрабатывалась по их наработкам и указаниям.
Игнат лишь частично понимал, с какой системой он столкнулся, сегодня многое приоткрылось в его глазах. Теперь он казался даже ни маленьким винтиком государственной машины, а скорее мелкой стружкой, песчинкой , молекулой оторвавшейся от огромной шестерёнки. И сейчас ему хотелось вырваться из этого маховика , выскользнуть из захвативших его зубьев шестерёнок, не дающих сделать самостоятельные шаги, на долю отклониться в сторону, словно рельсы дающие движение только в одном направлении, где поворот вспять грозит столкновением с несущимся составом.
Настя была где-то за городом, появиться должна ближе к вечеру, он наскрёб последние деньги, купил бутерброд и поехал на Яузу.

[kelinfo]

Глава 10
Пронзительно поскрипывали качели, маятникообразно раскачиваемые мальчишкой лет восьми. На лавочке сидела мамаша с коляской, и Игнат присел, на сотни раз крашенный забор, предварительно проверив рукой свежесть краски. К этому его с детства приучили родители, после испорченных новых нарядов, краска всегда была долгосохнущей.
Он обдумывал, с чего начнёт разговор, но никак не мог придумать естественное начало, так он промучился минут тридцать, и только теперь сообразил, что ещё только середина дня и Настю он встретит лишь поздно вечером. Таиться не имело смысла, если бы его отслеживали, то и по сигналам сотового и по камерам видеонаблюдения, учитывающих не только картинку но и телефонные номера , проходящих лиц, если абонент уже внесён в базу данных слежения, то камеры автоматически будут вести его от исходной точки, до конечной, потом в соответственные органы будет отправлен видеоотчет его действий. Поэтому он решился на звонок.
Настя сбивчиво объясняла, как можно до них добраться, сначала нужно было ехать на электричке, затем с торца платформы на право, через дачный посёлок, далее через заболоченный луг, затем через лес, ориентиром была, старая, заброшенная свалка, холм которой виднелся на десятки километров. Предложение встретиться у подножия этой свалки, звучало интригующе.
Дни стояли длинные и Игнат ещё засветло увидел Настин силуэт на фоне разбросанных бочек, обрывков плёнки, и глыб бетона.
- Странное место для встречи,- улыбаясь, сказал он.
- Ничего странного, это наш Клондайк.
- Неужели вы занимаетесь переборкой мусора?
- Ты не поверишь, мы занимаемся именно этим. Только наш мусор, несколько старее этого целлофана.
Осторожно переступая, обходя наваленные бетонные блоки и плиты с торчащей из них арматурой, они огибали огромные заросли полыни и крапивы. Свалка не использовалась лет пять, верхний слой попытались засеять благородными растениями, но отсутствие влаги, просачивающейся после дождя, сквозь рыхлый грунт, не позволили им развиться и они зачахли, уступив место неприхотливому бурьяну. Местами склон был размыт, образуя ложбинки, и огромные овраги, прорезавшие многометровые пласты. По этим склонам можно было изучать последовательность этих напластаний. Игнат привычным взглядом выделял слои глины, супеси, накрывавшие метровый слой современного мусора и бытовых отходов. Вьющиеся на ветру, разодранные , разноцветные ленты полиэтилена, напоминали хвосты гигантских воздушных змеев. Где-то лежал строительный мусор, раздробленный кирпич, истерзанные в мелкую щепку доски.
- Какие роскошные профили,- невольно воскликнул Игнат.- Море деятельности, для археологов будущего.
- Боюсь, что они их не дождутся, свалку решено переработать.
- Правильно, здесь-же полно полезных материалов, которые можно использовать вторично.
- Но переработка многое уничтожит, кроме того многое будет сожжено.- с грустью сказала она.
- Уничтожит? Что этот хлам? Он пойдёт в переработку, принесёт пользу, эта свалка не будет засорять окружающую среду.- вспоминал он школьные уроки экологии.
- Сейчас ты сам всё увидишь.- коротко сказала она.
- Странная девушка, мне всегда казалось, что они поголовно, за чистоту окружающей среды, за животный мир, а она о чём-то сожалеет. Нет, её невозможно понять.
- Как ты думаешь, что это за прослойка?
Она указала на слой битого кирпича, крашенных досок, оконных рам , ржавого кровельного железа.
- Остатки снесённого дома, судя по кирпичу конца девятнадцатого века.- Ответил он.
Она изумлённо, как-то по новому, посмотрела на него.
Глядя на этот слой, он догадался.
- Так вы перебираете эту щепу, в надежде наткнуться на чердачную засыпку, в которой будут интересные предметы? Такие-же, как и на чердаке?
- Это почти невозможно, при сносе зданий, дробится всё, потом ровняется многотонным бульдозером, все старинные вещи погибают, а чердачная засыпка перемешивается с битым кирпичом и щепой. Найти такую прослойку, сложно и трудоёмко, изобилие досок не даёт, свободно искать. Всё, что мы не находим на чердаках старинного дома, заведомо обречено на уничтожение.
Она потянулась к слою с щепой.
- Видишь,- она протянула старинную латунную ручку. Металл на ней был изорван огромной царапиной. – Это конечно можно реставрировать, но всё не поправимо.
- Так, что-же вы тогда ищите?
- О, это огромный секрет,- шутливо сказала Настя. – Что делают, когда сносят старинный дом?
- Разбивают, на его месте сквер.
- Сквер? Да в нашем городе, лет десять не разбивали скверов, только сносят. Парки и те ужимают в площади, иногда до размера скверов. На месте снесённого здания всегда строят новое, большей площади и этажности. Иначе не выгодно.
- Верно,- согласился Игнат – А перед строительством роют котлован.
Ему-ли, было этого не знать.
- А выбранный грунт, куда девают?
- Вывозят.- как школьник перед учительницей ответил он.
- Именно! По технологии слой современного мусора нужно засыпать слоем грунта, во избежание пожаров. Грунт из центра города идёт именно на эти цели, и всё что в нём было, старинные предметы, попадают на такие вот свалки.
- Но его-же просматривают археологи!- Покривив душой, утвердил он. Хоть прекрасно знал, как просматривается вывозимый грунт. Просмотреть его было невозможно, котлованы копались многокуботетровыми ковшами, земля вывозилась огромными самосвалами. Увидеть ничего было невозможно, да никто и не хотел, всем хватало находок с мизерного раскопа.
- Сейчас ты увидишь, как работают археологи,- зло сказала она.
Они шли по склону, явно по проторённому маршруту, местами просматривалась натоптанная тропа.
- Дитя городских помоек!- про себя выругался Игнат.- Археологи ей не угодили, да знаешь ли ты, в каких условиях они работают, чтобы что-то спасти, чтобы выполнить свой долг, не те зажравшиеся у кормушки, а простые, работающие за идею!
Он обязательно выскажет ей всё, объяснит, расскажет про реальные раскопки, про палатки, про курганы, про неолит, про профессоров, живущих на мизерную зарплату, зачастую отдающих её на поощрение землекопов и студентов, на продукты, на проезд, лишь бы состоялась экспедиция. Они не получают гранты, не принюхиваются к кормушке, не мечтают о спокойной карьере городских археологов, они полевики. Летом в разъездах, зимой за научными трудами, благодаря им археология не упала так низко. Нет, приведётся случай, он обязательно ей всё разъяснит.

[kelinfo]

Глава 11
По западному склону было раскидано множество шурфов, их неровная линия, то шла в шахматном порядке, то протягивалась волнистой, изогнутой дугой. В нескольких местах копошились люди, манера работы у всех была разная, кто-то сначала рыхлил землю, а затем отбрасывал назад отвалы, кто-то делал это сразу, периодически выскакивая на получившийся бруствер и осматривал его на предмет незамеченных находок. Даже особенности махания лопатой у всех были различные, некоторые стеснённые боковыми стенками перекидывали землю, через голову, изгибаясь всем телом налево. Впереди у всех, громоздились разнообразные кучки найденных бутылок и пузырьков, отдельная кучка с интересными экземплярами, отдельная с банальными. Горкой возвышались интересные фрагменты. Среди взрыхлённого грунта виднелись куски керамики, стекла, мелкие куски извести и кирпича. Иногда чужеродно торчали лоскуты пластика, молочных пакетов и консервные банки. Люди орудовали, обливаясь потом, многие были полураздеты, изредка слышались восторженные восклицания и тогда шла перекличка , ещё реже все бросали работу и сталпливались вокруг счастливчика, наперебой выхватывая и протирая найденную вещь, а она обойдя по кругу возвращалась в руки владельца, если же вещь была уникальной, она проходила и два и даже три круга, прежде чем нашедший насильно не отбирал её. Затем он упаковывал её в мягкий, пружинящий материал и он исчезал в отсеках большого, туристического рюкзака.
Игнат сразу догадался, чем они здесь занимаются. Настя представила его собравшимся в кучку копателям. Пётр дружески помахал ему из своего раскопа, он как всегда молча прятал свои находки в рюкзак, оставляя на поверхности всё самое неинтересное. Настин шурф был лишь слегка начат, но его извилистая линия уже огибала кусок межкомнатной плиты, на ней лежали её рюкзак, перчатки и скромная горка находок, она не делала разделения среди них, на интересные и не очень, . Игнат с интересом стал перебирать эту горку, отметив пару битых аптечных флаконов, один парфюмерный, зубную щётку из кости, алебастровый шарик неточно отформованный в результате чего тот походил на футляр от киндер сюрприза. Две перламутровых пуговицы плавали в баночке с мутноватым раствором. Отдельной кучкой лежали фарфоровые и фаянсовые донышки, с красовавшимися на них синими, зелёными двуглавыми орлами или фамилиями производителей.
- Это мой сегодняшний улов,- кисло улыбаясь, сказала Настя.- Но это ничего, к вечеру, когда будут разбирать находки мне надарят всего, что им не нужно.- и она кивнула в сторону столпившейся кучки.
Судя по изобилию массовых пузырьков, тащить всё это будет нелегко. У Игната появлялся шанс, найти возможность и рассказать ей всё, поэтому он предложил свою помощь.
- Я собственно не пойму, что здесь такое творится?
- Это прослойка из одного котлована, на его месте в конце девятнадцатого века была свалка, в наше время её срыли и вывезли сюда, те кто видел, говорят, что слои были глубиной метров семь, располагалась та свалка в районе окружной железной дороги. Вот теперь мы и разбираем её.
- А как вы узнали, что вывезли именно сюда?
- Очень просто, один из наших проехал на машине, пристроившись за одним самосвалом вывозившим грунт, и выследил точное место. Мы часто так делаем, становимся в хвост колонны грузовиков и отслеживаем, можно конечно поставить на машину маячок, но это лишняя морока.
В тот раз нам повезло, это были последние вывозы, обычно интересные слои тут-же засыпают глиной, строительным мусором или продуктами жизнедеятельности человека. Здесь получилась компактно лежащая прослойка из одного котлована. Мы месяц ходили и собирали находки, как грибы, дождик пройдёт, чуть осядет грунт и можно бродить по новой. Сейчас решили разработать место по максимуму. В этой горе много чего погребено, но не всё доступно. И если её будут перерабатывать, то всё погибнет. Тут есть слои почти из Кремля!- заговорщиски добавила она.
- Любопытно…- Игнат задумчиво огляделся.
- А почему они не собирают керамику, - спросил он, прекрасно зная, что и археологи позднюю керамику, подсчитывают лишь для статистики, а затем она уходит в мусорное ведро, особенно поздняя, остаются лишь крупные фрагменты.
- Всего, к сожалению не соберёшь,- огорченно ответила Настя.- Здесь тонны керамики и битого стекла, мы спасаем лишь, что можем спасти. Музеи от нашей помощи отказываются, опасаясь последствий.
- Прискорбно… А куда мне становиться?
- Стань так, чтобы не засыпать отвалами неразработанные места, а то придётся делать двойную работу.
Он заметил русло начинающегося овражка.
- Ну, я в сторонке
- Там, говорят, не очень перспективно.- Заметила Настя.
- Зато отвалы легко скидывать в овраг, да и слои можно рассмотреть.
- Будь осторожным, в современных слоях много битого стекла!
Игнат рассмеялся.
- А то в старинных слоях битого стекла мало!
Настя прыснула звонким девичьим смехом.
- Порезаться старинным, приятнее, чем современным.- отдышавшись крикнула она.
Ему становилось легко, куда-то улетучивались неприятные ощущения после утреннего допроса, он мог заниматься делом, не думая об отчетах , рисунках, просто монотонно копать землю, любоваться красивым видом, открывающимся с верхушки рукотворного холма.
Вначале он снимал грунт тонкими пластами, словно на зачистке археологического раскопа, но это было не результативно, а ему хотелось подарить Насте, какой ни-будь интересный пузырёк. Не те невостребованные объедки, что ей подарят при расставании её коллеги, а именно пузырёк уникальный, от которого захватывает дух. Понимая, что есть алгоритм, чем больше копаешь, тем больше находок, он изменил манеру своей работы и стал ставить лопату под более крутым углом к земной поверхности, действуя ей как рычагом, обрушая нависшие пласты. По привычке каждый кусок керамики привлекал его внимание, он бросал работу и хватал выскочивший черепок, смотрел его на излом, определяя грубость использованного глиняного теста, пытаясь уловить лощение и ангобирование. Осмотру венчика уделялось больше времени, всё найденное он складывал отдельной кучкой.
Наконец первый пузырёк, за ним сразу второй, оба без надписей, с шумом отвалился крупный кусок спрессованного грунта, Игнат измельчил его лопатой, отгрёб образовавшийся рыхляк, тот с шумом ухнул в извилистый овражек, куски земли глухо забарабанили по спрессованному пластиковому слою. Он чуть не срубил, показавшееся из земли горлышко, но вовремя извернул штык лопаты и она прошла вскользь. Горлышко торчало под прямым углом и она начал осторожно его обкапывать, стараясь не зацепить скрытую часть. Когда за него стало возможным ухватиться, он слегка потянул, но оно не поддавалось. Подобрав острую щепку, Игнат принялся расширять выкопанную ямку, пользуясь щепкой, как палкой копалкой и вскоре обнажил бутылку до плечиков. Сердце надсадно билось. Что это? Простая винная или вся испещрённая рельефными надписями, пивная бутылка. Лучше, пивная, он их видел всего несколько раз, среди находок других археологов, затем эти бутылки перекочевали на полку в кабинете начальника по хозяйственной части. Но сейчас его волновало не это, он был в десяти сантиметрах от открытия, главное не расколоть бутылку, на неё мог обрушиться нависающий с верху камень. Он принялся работать руками, не обращая внимания на впивающиеся в пальцы мелкие осколки стекла. Земля сыпалась ему на голову, как сквозь сито, просыпаясь через волосы. Но вот горлышко под нажатием зашевелилось и он выудил крупный осколок пивной бутылки, сохранилась лишь верхняя часть надписи, всего несколько букв, он поискал нижнюю часть, её не было. Тогда в сердцах он забросил вырытую часть в бурьян, осколок звякнул, рассыпаясь на мелкие фрагменты.
Спустя пол часа попалось, что-то дельное, из под лопаты выскочила притёртая парфюмерная пробка, в стиле Модерн, на матовом, овальном круге застыла саламандра, изогнутая восьмёркой . Грязь забившая складки стекла, делала рисунок земноводного, объёмным, графически чётким. Игнат отложил пробку в донышко крупного поливного горшка, туда он складывал мелкие предметы. Рядом громоздилась кучка простых пузырьков, подписных так и не было.
- Может действительно здесь не перспективно? Они наверняка всё уже обследовали, и копают самые насыщенные места. Поразительно, но я археолог копаю вместе ч чёрными копателями, почти открыто, хоть над каждым из них нависает тюремный срок, даже переотложенные предметы являются археологическими артефактами, а их добыча запрещена. Сфотографировать бы эти лица, для отчёта.
Но он отогнал эту мысль, ему они не казались такими уж мерзкими, они тоже пытаются спасать старинные вещи. Хоть археологический предмет, вырванный из незафиксированного слоя, от контекста, лишен исторической информативности. Хотя какая разница найден он на точно зафиксированной глубине или на куче отвалов, предмет остаётся предметом, имеющим право на сохранение, на статус культурного наследия. Эти флаконы уже не нужны археологам, они им не интересны, но и посторонним их нельзя брать, ибо они археологические. Собака на сене. То что не доделали они, археологи , спасают сейчас любители, коллекционеры.
Мысли его были прерваны появлением нового флакона, он выпал случайно, как бы просясь в руки, на маленькой плоской склянке красовался восьмиконечный крест, а с другой стороны изображение какого-то святого.
- Св…. Святой наверное,- пробормотал Игнат, далее прочитал по слогам.- Мирофаний Во. Митрофаний Вологодский наверное, Вологда славится своими святыми.
Сразу пришло осознание, что он нашел стоящий предмет, знаковую, самую лучшую находку этого дня.
-Настя,- громко и радостно позвал он.
Все невольно обернулись, выжидательно наблюдая, что будет происходить далее. От новичка всего можно ожидать, найдёт такой аптекарский флакон с двуглавым орлом и визжит до потери сознания. Поэтому к такой радости все относились с сомнением, невольно вспоминая свои первые находки, свои первые взвизгивания. И лишь увидев восторженную реакцию Насти, многие бросили лопаты и подтянулись к месту раскопа.
- Что там?
- Чудной флакон, Митрофаний Вологодский написано,- с возбуждённой гордостью ответил Игнат.
- Ну-ка, ну-ка, не слыхал о таком. – один из копателей протиснулся к центру, ему освободили проход.- Эх, ты! Вологодский! Воронежский! Митрофаний Воронежский! То-то я думаю, что за святой такой. Поменяешь? На пивную бутылку , не частую?- и он припустился к своей кучке добычи.
Настя прошептала.- Не меняй, не в коем случае.
Игнат и сам понимал, что слово нечастый довольно расплывчатое, особенно для новичка, для него каждый пузырёк вначале нечастый, а спустя годы, находка такого вызывает чувство несбывшейся надежды.
- Да новичкам везёт,- сказал кто-то, передавая флакон.
Из далека донеслось.
- Чудакам на букву М, тоже.
Толпа заржала. Все с завистью смотрели на него, сгорая ревностью к его удаче.

[kelinfo]

Глава 12
Он почти всю дорогу молчал, прислушиваясь к чужим разговорам и обдумывая, с чего начать объяснения с Настей. Ехали они не одни, трое из всей компании возвращались с ними. Все сидели рядом и потихоньку травили копательские байки, временами напоминавшие рыбацкие. Игнат слушал, изредка задавая вопросы, продиктованные принципами элементарного приличия.
В тот день все предлагали ему обмен, временами весьма назойливо, за его флакон были готовы отдать кучу находок, пивные и водочные бутылки, парфюмерные сосуды, редкие подписные аптеки, монетки, фарфоровую чашку, один даже собрал всё найденное в большой пакет и плюхнул его к ногам Игната, но церковный пузырёк всё перевешивал. Уговаривали и продать находку, цены скакали как на аукционе, стремительно поднимаясь ввысь, когда она превысила его месячную зарплату, затеплилась предательская мысль, продать его, но он отбросил её сразу и безоговорочно, с желчью подумав.- Вот она коллекционерская ломка, про которую ему твердили в институте, всё готовы отдать за дозу наркотика.
Он выдержал, но в течение всей поездки, периодически мелькали подобные фразы.
- Ну, не передумал?
- Подумай, подумай, если, что звони сразу мне, Настя знает мой номер. Подумай, это реальный обмен, я может ещё подберу, чего… В качестве бонуса.
Игнат же сталкивался с подобным сосудом впервые, он и не предполагал о существовании подобных и потому горел желанием узнать о них побольше. Первой он хотел расспросить Настю, но спрашивать её здесь, прилюдно, значило показать свою некомпетентность, и он отложил это на более удобное время.
Её рюкзак был переполнен стеклом, как она и предсказывала, под вечер ей подарили кучу битого и ненужного , она долго со вздохами сортировала подарки, что-то сразу складывала в рюкзак, завёртывая находки в бумагу, что-то откладывала в сторону. Иногда тяжело вздохнув, повторно брала в руки отложенный предмет, и лишь изучив все знаки и клейма убирала в пакет с находками попроще, или возвращала в отвергнутую кучку. Места в рюкзаке и пакете не осталось, Игнат предоставил свой рюкзак, собственных находок у него было немного, под конец дня он мог похвастать, ещё двумя парфюмами, одним весьма неплохим, несколькими старо никольскими аптеками, одной аптекой кузнецкаго моста, как сказали весьма нечастой, тремя чернильницами, одной винной бутылкой чёрного стекла, но оказавшаяся тёмно -бурой на просвет. Нашел он несколько фарфоровых клейм, в основном кузнецовских.
После появления дополнительного рюкзака, Настя стала менее разборчивой, и рюкзак Игната был набит под завязку. Всё невостребованное закопали в лесу в виде клада. Их спутники затарились пивом в станционном ларьке и перелив его в бутылку из под лимонада, по очереди потягивали хмельной напиток прямо из горлышка. Настя и Игнат, ехали до конечной, спутники поочерёдно вышли раньше. Заранее договорившись о следующей вылазке.
- Вот там их и можно будет сцапать,- подумалось Игнату, мысль, что он властен изменить судьбу этих людей была ему неприятна, и он придушил эту мысль на корню.
После ухода последнего спутника, Настя стала возбуждённо рассказывать про найденное стекло, по её щекам пошли крупные пятна, что как заметил Игнат, бывало лишь при сильной степени волнения. Он много узнал из её рассказа, но каши в голове от этого, только прибавилось.
- Молодец, что не поменялся, если уж Паша предлагал за неё пивную бутылку, то значит чего-то он стоит.
- Но ты же наверняка должна это знать.
- Понимаешь, всего знать невозможно, к тому-же у меня нет узкой специализации, мне любые старинные предметы нравятся. Тот, кто постоянно копает, занимается это годами, тот чувствует редкость и возраст стекла, он может датировать слои с точностью до пяти лет.
- Это как? На них-же нет дат. Почти не бывает.
- Очень просто. Вот, например старая никольская аптека Феррейна, товариществом она стала в тысяча девятьсот втором году, с этого момента на флаконах появилась соответствующая надпись, на найденных тобой флаконах значится товарищество, значит слои не старше девятьсот второго года. Свои даты у Брокара… Ну в общем много особенностей, время работы стекольных заводов… Всего не расскажешь, если учесть мелкие фирмы, смену владельцев аптек и составить таблицу, то можно определять время с точностью до пары лет. Говорят, раньше велась работа, но с принятием закона, особенно ужесточающих поправок, все затаились, прекратили обмен информацией, каждый стал искать сам по себе, предметы перестали поступать в научный оборот. Теперь, если кто и показывает стекло, то выдаёт его за найденное на чердаке, не попадающее под действие закона. Флаконы моют, убирают патину и засыпают на месяц чердачной пылью, после чего не одна экспертиза не докажет, откуда взялся флакон, на чердаках тоже много прелого грунта, особенно, где протекала крыша. Закон нанёс много вреда.
- А чёрные копатели, марадёрящие курганы?- выпалил Игнат.
Настя озабоченно посмотрела на него.
- В моей среде таких нет, большинство моих знакомых, скорее являются спасателями, чем разрушителями. Но ты и сам видел, а нас подгребли под одну гребёнку. Большинство не может пройти мимо погибающей вещи, нам это интересно, да и вообще копательство было патриотическим движением, люди изучали историю, занимались краеведением, сохраняли найденные предметы, что-то передавали школам, что-то оставляли себе…
- Что-то продавали,- перебил её Игнат.
- Да, что-то продавали, но и продажа давала вещам вторую жизнь, он попадал к людям, любящим этот предмет, к коллекционерам, в собрание таких-же, спасённых находок. Здесь нет ничего плохого, в музеях тоже не все предметы выставлены, и далеко не каждый может осмотреть запасники. Коллекционеры были готовы делиться информацией, готовы показать свои собрания, не все, но многие, но их отвергли, им сказали расступитесь, здесь работают профессионалы. Нужно искать компромиссы, как в Англии, запретительные законы у нас в стране почти не работают, всё равно будут находиться люди, живущие не по закону, а по совести. Мне приходится жить именно так, мой закон, это моя совесть.- запальчиво, почти выкрикнула Настя.
На что несколько пассажиров обернулось. Игнат осмотрел обёрнутые к нему лица, опасаясь переодетых сотрудников, но прочел в людских глазах лишь равнодушие. После этого монолога нельзя было заговорить, о том, что он внештатный сотрудник нескольких ведомств. Он так и представил, вскинутые стрелкой брови, гуляющие желваки скул, крупные розовые пятна румянца, переходящие в бордовый оттенок, и звонкая, заслуженная пощёчина, а он этого не хотел. Да именно пощёчина, женщины его времени разучились давать пощечины, они применяли куда более болезненные приёмы, Настя на них была неспособна. Он решил выкручиваться самостоятельно, или рассказать обо всём чуть позже, при благоприятных обстоятельствах, ведь от его рассказа зависела судьба Насти, судьба её друзей, его судьба.
Дальнейший путь они проделали в тягостном молчании, лишь выйдя из метро, она успокоилась, цвет лица стал ровным.
- А ведь она всё выдаёт своим румянцем, не дай бог попасть ей на допрос.- Подумал Игнат.
Чтобы освободить свой рюкзак, ему пришлось подняться к ней домой. Захлопнув входную высокую дверь, она крикнула.
- Бабушка, я дома.
Из дальней двери, откуда тянуло сдобным ароматом, подслеповато щурясь, выглянула старушка.
- Ты, не одна?
- Нет, это Игнат, он скоро уйдёт.
Бабушка явно не избалованная видом кавалеров Насти, засуетилась.
- Игнат, какое редкое имя. А у меня чайник готов, цейлонский. И пирожки с рисом и яйцами.
У Игната засосало под ложечкой, только сейчас он осознал, насколько голоден, за весь день он съел пару бутербродов, и лишь сейчас почувствовал голод.
- Но это неудобно,- начала Настя.
Он взял инициативу в свои руки и сглотнув слюну, сказал.- Вообще от чашки чая я не отказался бы, тем более, что пирожки с рисом и яйцом ел в далёком детстве у бабушки, в деревне…
Он припомнил утверждение одного знакомого, уверявшего, что по настоящему вкусные пирожки могут печь только бабушки, мамы на это не способны. Игнат был с ним согласен, пирожки его мамы имели плотное тесто. Наверное, оно любит больше старческие, опытные руки, приближенные к Богу, не озабоченные житейскими проблемами. Вечно спешащим мамам этого не хватает. Вот и сейчас был повод проверить эту аксиому.
- Ну, вот и чудно, проходите в гостиную.- И бабушка исчезла за дверью.
Но Игнату не хотелось проходить в комнату, его поражали стены длинного сталинского коридора, стены до самого потолка, вздымали вверх, ряды стеллажей, полок, различных рамок.. От тусклого света за стеклом поблёскивали боками пузырьки и бутылки. Все шкафы были набиты книгами, собрания сочинений перемешивались с разрозненными томами и томиками. Если между их корешками и стеклом оставался хоть сантиметр пустого пространства, туда втискивался узкий пузырёк, открытка или тоненькое издание по искусству. С верху в два ряда, громоздились коробки. Коридор, изначально широкий, имел узкий проход, местами нужно было протискиваться боком. В тех местах, где могли поместиться рамки, они висели сплошной стеной, заслоняя обои, переходя на боковые стенки стеллажей. В рамках виднелись парфюмерные пробки, таблички, жетоны, этикетки, сигнатуры. Некоторые из них привлекли внимание Игната и он захотел иметь такие-же, в обрамлении тёмного дерева были вставлены аккуратно выпиленные квадратики с фарфоровыми посудными клеймами. Сложенные словно кирпичики, они составляли многоцветное панно, практически не повторяясь.
-Так вот зачем она собирала клейма! Неужели всё сама? Молодца!- неслись мысли Игната.- А пробок то! Я одну нашел и рад до беспамятства, а здесь их сотни .
Он обвёл взглядом ряды рамок.
- Это всё твоё?
Она рассмеялась.
- Видел бы ты своё лицо! Нет, конечно. Я собиратель во втором поколении, отчасти даже в третьем. Это всё папино, он с детства собирает. Бабушка иногда выкидывала его находки, а он по новой. Никогда не выкидывай у детей их «сокровища». Это травма для них. Папа у меня никогда ничего не выбрасывал, это всё бабушка и мама.- с огорчением добавила она.
Игнат почти её не слушал, он переходил от рамки к рамке, периодически наклоняясь ближе, чтобы всё внимательно рассмотреть.
Настя щёлкнула выключателем и местами зажглась подсветка. Затем она тихо проскользнула мимо и зазвенела на кухне посудой. А он всё стоял в исступлении, не зная на что обратить свой взор, какую информацию сохранить в памяти. Но в глазах рябило, а в голове бурлила каша. Спустя десять минут его настойчиво позвали пить чай, а он не мог оторваться. Он готов был прикорнуть на уголке пузатого сундука, лишь бы не уходить от этих сокровищ.
Ванная его поразила не меньше, там тоже висели рамки, и полки были заставлены пузырьками. Разве, что бумаги и металла здесь не было, ввиду агрессивности влажного воздуха. Создавалось ощущение оккупации стеклом квартиры.
Зал не был исключением, в нём стояло два дубовых, слегка покалеченных буфета, со старинной посудой. Всё, что было свободно от фаянса, было занято стеклом.
- И здесь тоже?
- И здесь, и на балконе, и на даче и в гараже, и даже в туалете. В бабушкиной комнате меньше всего.- Хитро улыбаясь, сказала Настя.
Теперь он понимал её вздохи, при отборе пузырьков.
- Всю квартиру заполонили, - заметила бабушка.- Уж как я его не ругала, а перевоспитать не смогла, вот и Ира упакойница, сначала терпела, а потом тоже ругаться стала. Всю жизнь он старьё собирает. В пыли, в паутине, с тараканами, клопов вот разве, что не принёс. Как притащит грязи, а мы убирай. Благо дочка родилась, та сама убирает, а был бы пацан, так я одна не управилась бы. Хоть из дома убегай, не доведёт до добра это собирательство, или прибьют за него, или в тюрьму посадят.
- Бабуль, хватит!- Мягко, но настойчиво одёрнула её Настя.
Бабушкины пирожки оправдали ожидание, Игнат проглотил пять штук, запивая их обжигающим, сладким чаем.
Когда они расставались, Игнат протянул ей пакет со своими находками, там лежало всё, кроме церковного пузырька, с ним он расстаться не мог. Кстати Настя единственная, не предлагала ему обмен.
- Спасибо, но пусть это будет, начало твоего собрания,- ответила она.- У меня всё это есть, я и остальное брала, чтобы не погибло. Дубликаты у нас хранятся в коробках.
Тогда он покопался в пакете и вынул пробку с саламандрой. Она улыбнулась и подвела его к глубокой рамке, где на пробках красовались разные жуки, бабочки, пчёлы, божьи коровки, рыбы, ящерицы и точно такая-же саламандра.
- Прими, это подарок,- настойчиво сказал Игнат, зажимая её руку с пробкой.
-Кстати можно сфотографировать твой флакон? Папе будет интересно.
Оказалось, что у неё есть неплохой фотоаппарат , бокс с отрегулированной подсветкой, в результате получились, фотографии очень хорошего качества.
-Взгляни,- она подвела его к застеклённому шкафу, в котором стояли церковные пузырьки разных форм и размеров, со сложными рисунками и простыми надписями.
Казалось, что в этой квартире было всё, что только может быть старинного, но стекло преобладало.
- Почему так много пузырьков?
- Просто когда папа начинал собирать, металлоискателей не было и в помине, по крайней мере, в нашей стране, и всё, что можно найти, находилось глазами. Это самый заметный тип находок, и самый массовый. Я свой первый пузырёк нашла в пять лет, уж и не знаю, подбросил ли мне его папа, но он до сих пор занимает почётное место.
Его сморил уют этой квартиры, в то время как вся страна стремилась к минимализму одноразовым вещам, всё здесь дышало противоположными веяниями, дышало вечной обстоятельностью.
- Жаль, что она страшненькая,- очередной раз подумал Игнат, закрывая за собой дверь.

[kelinfo]

Глава 13
На утро, не заходя в контору, он поехал в дачный посёлок, завершать начатый в прошлом месяце раскоп. Там он не появлялся уже целую неделю, благо погода стояла солнечная, и дождь не грозил размыть стенки раскопа. Оставалось доделать одну четверть, толщина слоя была невелика, всего полтора штыка, это вместе с зачисткой. Начал он как обычно, неторопливо снимая грунт тонкими пластами, опасаясь не заметить и выбросить в отвал мельчайший осколочек случайной керамики, бог откуда знает, взявшейся здесь, среди старого пахотного поля. Если бы ему повезло и лет сто назад, крестьянин утоляя жажду, разбил молочную крынку, то находок было бы много. Тщательно собрав фрагменты, Игнат преступил бы к реставрации, сначала всё нужно отмыть, затем рассортировать черепки по цвету, по толщине, он выбрал бы случайные кусочки затесавшиеся от другого сосуда, вывезенные в поля с навозом, затем стал отбирать части донышка, имеющие уплощённую сторону и найдя пару, подходящих друг к другу, склеил бы их. Далее он крутил бы другие, оставшиеся фрагменты, переставляя к склеенным разными сторонами, пока один бы не подошел, затем методом систематической переборки нашел четвертый кусок, пятый… И так до самого венчика, недостающие участки восполнил гипсом и затоннировал. Существовали конечно, профессиональные реставраторы, но смета не предусматривала их привлечение, особенно на раскопы Игнатьева уровня. Профессиональная реставрация была всегда дорога. Но беда в том, что в результате постоянной распашки, фрагменты битой крынки могли лежать на расстоянии сотен метров, многие были измельчены в песок, и собрать такой развал не представлялось возможным, поэтому поступали проще, собирали фрагменты, считали их, составляли таблицу, в которой указывали количество чёрнолощёной керамики, краснолощёной, ангобированной, поливной, учитывали цвет поливы, количество фаянсовых и фарфоровых фрагментов, осколков стекла, а потом выбрав донышки и венчики, ссыпали всё найденное в мусорное ведро, больше в них не было необходимости.
Сегодня развала горшка не предвиделось, а у Игната перед глазами маячило вчерашнее изобилие. Он не заметил, как увеличил темп работы, вскапывая землю крупными кусками, словно при осенней перекопке огорода. Во второй половине дня, раскоп был закончен, оставалась зачистка стенок и дна, фотофиксация, зарисовку он собирался сделать по фото. Все находки поместились в маленький пакетик, и он горел соблазном подложить туда, хоть что-то из добытого вчера.
В это время раздался звонок, Бориса Моисеевича, он сообщал, что Игната ждёт человек из органов. На что Игнат ответил нецензурно, и отказался бросать работу, так как для фотографии нужна была свежая зачистка, малейшее высыхание грунта приводит к сглаживанию контрастности слоёв. Раскоп, как бы лишается оптического влияния влаги, словно картина, не имеющая покровного лака, имеет более тусклые краски, чем с ним, или камень- вынутый из воды, более красив, чем высохший.
Высказав своё крайнее недовольство, Борис отключил телефон. Настроение Игната ухудшилось. Почему человек из органов не узнал на месте ли Игнат, прежде чем приехать в контору? Скорее всего, у него были дела в их организации, и он между делом вспомнил об Игнате. Это не вселяло спокойствия, но и не означало полного краха. Лопата валилась из рук, и его зачистка, всегда отличавшаяся лощёной шлифованностью, пошла волнами, и впадинами. Фотоаппарат дрожал, он долгое время не мог отрегулировать нивелир, чтобы снять перепады высот. Нужно было, что-то делать. Объяснение с Настей стало неизбежным. Появился владелец участка, Игнат пообещал ему выбить разрешение на строительство в самое ближайшее время и сложил инструменты в маленький сарайчик, служивший ему бытовкой.
Настя была дома, но объясняться там было неудобно и поэтому он пригласил её, прогуляться по набережной Яузы.
Новомодные дома подступали к самой набережной, представлявшей собой лоскутный кусок берега, возле новых домов была уложена тротуарная плитка, но доступ к берегу был перекрыт, даже русло реки в этих местах было вычищено, но течение быстро наносило ил с других участков реки , строителям важно было сдать дом под видом конфетки, а дальше их ничего не касалось, поэтому и перегораживали берег, нарушая закон, фасадная отделка начинала разрушаться ближайшей зимой, дом давал трещины, имея недостаточно укреплённый фундамент, на зыбучих, пойменных местах. Никого не интересовала репутация, важно было урвать кусок, и в сторону. Старая набережная , хоть и обветшавшая, имела более надёжный вид, и они остановились возле большого острова намытого рекой. Из ила, между пробивающейся осокой торчали куски покрышек, бутылки, куски штукатурки и силикатного кирпича.
Настя глядя на зеленоватую воду, улыбнулась, вспоминая что-то.
- Знаешь, меня как-то в детстве, папа взял в коллектор Неглинки, у него был один знакомый, который там лазил. Попасть туда было нелегко, уже стояли сигнализации, замки, камеры, но нее везде, были участки метров по сто , лишенные бдительной охраны ФСБ, и там были такие-же островки, мысы, особенно при впадении водостоков. Папа обзавёлся ситом и мыл этот ил, мне тогда столько значков перепало, солдатиков, цепочек. Ты не представляешь, сколько всего сносит в реку талая и дождевая вода. Как не странно, старинных находок, там было тоже прилично. Мне было очень страшно, а папа посадил меня на раскладной стульчик, и делая своё дело рассказывал сказки, какие-то самим сочинённые, про находки, про сокровища, про приключения, получалось это у него коряво, особенно под конец, через два часа нашего там пребывания. Он перескакивал с одного сюжета на другой, путал имена героев. Но было забавно. Я тогда промочила ноги и простудилась, ух и влетело ему от бабушки.
Хоть ему и не хотелось её прерывать, но он начал.
- Знаешь Насть, а ведь я не тот, за кого себя выдаю. Вернее я вообще вроде ни за кого себя не выдаю. Или выдавал себя за дачника, по крайней мере так… Дачи-то у меня никакой нет, и не было. Бабушка с дедушкой в деревне были, но это в детстве.
Она глядела на воду и терпеливо ждала, настал такой момент, когда сложно смотреть в лицо друг другу.
- Я по профессии археолог…
- Я знаю.- спокойно ответила она. Пятна только начинали проступать, на её щеках.
- Откуда?- удивлённо спросил Игнат.
- По манере копать, копаешь ты осторожно, как копают археологи, при зачистках. Я же и на раскопах работала , и даже в археологическом один год училась, только анкеты отказалась заполнять и меня сразу отчислили. Люди со стороны рубят грунт, часто используют ноги, копатели копают шире, вгоняя лопату одними руками, археологи снимают грунта меньше, мелкими тычками, тоже при помощи одних рук.
- Так почему-же? Почему пригласила в свой коллектив? Я же почти враг вам! Я работаю на полицию и ещё одно ведомство…- вскричал он.
Она вздохнула.
- Я и сама не знаю, тогда с книгой… То как ты про неё рассказывал, чувствовалось, что она тебе дорога… Что-то близкое промелькнуло.
- Лучше бы, ты просто купила книгу и всё. Я бы не запутался так. А теперь я не вижу выхода.
Она погладила его по руке.
- Надеюсь, ты мне всё расскажешь?

[Trigg]

Это просто праздник какой-то. Усё очень и очень антиресно! Респект автору.

[kelinfo]

Глава 14
После признания, у Игната стало легче на душе. Настя ещё некоторое время смотрела на медленно текущую воду Яузы, делая вид, что рассматривает просвечивающиеся, сквозь воду, куски принесённого мусора, и только желваки, пульсирующие на скулах, говорили о напряженной работе её мысли.
- Что мы будем делать?- прервал молчание Игнат.
- Ты почти ничего. А у нас разработан план, на такие случаи.
- Но у меня наверняка завтра будет допрос.- сказал он, прекрасно понимая, что в девять ноль, ноль его уже будут ожидать в кабинете, они не медлили, производя расследование.
-Тогда тебе нужно исчезнуть из города на пару дней, боюсь за одну ночь, мы не сможем подчистить свои запасники.
- Ваши с отцом, и за неделю не подчистишь.- возразил Игнат.
- За наши то, как раз можно не волноваться. Основная масса вещей зарегистрирована, как частное собрание, оно входит в негосударственный музейный фонд. Значится это, как коллекция собранная тридцать лет назад, до принятия закона, окончательная каталогизация не завершена, по причине занятости папы, поэтому мы имеем возможность вписывать новые находки, кроме того многие фигурируют, как найденные на чердаках или в хранившиеся в домашних условиях. Конечно, такое собрание нельзя продать, но определённую неприкосновенность, этот статус даёт. Кроме того нас уже проверяли, за всеми собирателями пристально следят. Шаг в сторону и всё, на втором точно поймают. Хуже дело с моими друзьями, если начнут тянуть за ниточку, точно выйдут на них. Круг моего общения узок, и легко вычисляем. Поэтому и нужно избавиться от всего. Двух дней будет достаточно. Позвони на работу, скажи, что болен. Больничный мы тебе устроим. Домой лучше не появляйся, всего один звонок родителям, а лучше съезди к ним на работу, и с глазу на глаз, объясни ситуацию.
- Но мне негде жить, эти два дня!
- Есть два варианта, палатка, поход или дача. Лучше у дальних знакомых. Не всё конечно гладко…- Она поморщилась, только сейчас Игнат заметил, что она стала использовать косметику, да и стиль одежды немного изменился.
- Сотовый телефон выкинь или оставь дома… Не бери его вообще, это твой предатель, по нему, даже неработающему ,легко тебя найти. Прочую электронику не вздумай брать. Для связи я оставлю тебе записку…- Она наклонилась над парапетом,- Вот в этой щели. Через два дня поищи вот здесь. Общественным транспортом не пользуйся, там камеры, твои приметы могут быть в базе данных. Банковскую карточку тоже оставь. Наличные я тебе дам, они чистые, держим на этот случай. Самое главное никакой электроники, камеры работают по маячкам, телефон, платёжные средства, гаджеты. Без них тебя не сразу идентифицируют, оденься попроще, во всё серое, неприметное. Выкрутиться тебе будет сложно. Может придумать версию с грабежом? Тогда телефон лучше выкинуть, сложно будет объяснить, почему он появился у тебя снова. Карточку оставь дома.- Она надула щёки и резко выдохнула воздух.
- Всего сразу не придумаешь, будем действовать пошагово. Первый шаг твоё исчезновение.
- Мне нужно предупредить родителей. – задумавшись сказал Игнат, понимая, что дядя может попасть, под подозрение.
- Хорошо, а пока подожди меня здесь, я схожу за деньгами, возможно я задержусь, папа обещал быть сегодня пораньше, мне хотелось бы тебя с ним познакомить, но не время. Он интересный человек. Может, он что-то и подскажет. Или лучше съезди предупреди родителей, встретимся в парке через два часа.
Отец посерел, выслушивая Игната, подробности тот опустил, излагая основную суть. Нужно было предупредить дядю. Игнат клятвенно обещал не выдавать его, но подготовить следовало, мало ли куда кривая выведет. Игнат даже Насте не открыл истинного происхождения монет, сказал, что нашел в детстве.
Она ждала его на лавочке, сев так, чтобы тропинка, ведущая к ней, была в поле зрения. Как только Игнат заметил её, она встала и пошла в глубь парка, свернув на боковую тропинку она остановилась.
- Здесь надёжнее,- сказала она.- Мы обсудили всё с папой. И я поняла, что несла полную чушь. Нужно прервать следствие на тебе. Чтобы им дальше и не взбрело в голову искать.
Он вопросительно посмотрел на Настю. Она обернулась, лицо её слегка зарделось, как при приближающимся волнении. С этого ракурса, оно не казалось, страшненьким, может он привык к нему, как привыкают к поломанному дереву, к облупившейся картине, и то, что сначала раздражает , постепенно воспринимается, как естественное состояние, уже не задевающее вас.
- Ну, что собственно у них есть против тебя? Неправомочно потраченные государственные деньги? Но ты их вернул . Нужно признаться, что по ошибке купил на них икону, продавца они рано или поздно вычислят, по номерам купюр. Он ничего противозаконного не совершал, продавал обычный антиквариат, домашнего хранения. Ему грозит один, два допроса, дальше его оставят в покое. А ты скажешь, что на следующий день, после растраты ты принёс свои деньги, на оперативные нужды. Денег было мало, поэтому и торговался с продавщицей монет. Если бы они тебя могли отследить на протяжении всего рейда, они бы уже предъявили тебе это, чтобы быстрее сломать, значит в тот день, ты был временами вне действия камер. Про меня скажешь, что я купила книгу… Ну в общем всё, как есть. Они это знают и без твоих объяснений, десятки отчётов уже лежат на их столе. Говори правду, и тебе поверят. Единственное…- Она запнулась.- Они наверняка знают, что мы встречались и позже. Их заинтересует, зачем? Скажи… Если тебе конечно не сложно… Ну в общем, скажи, что у нас наклёвывается роман… Ну, это нужно, для объяснения почему мы стали чаще видеться…- Она густо покраснела.
Он усмехнулся, с самого начала ему казалось, что она к нему кадрится. А почему бы и нет.
- Если они спросят про нашу поездку, скажешь, что выезжали на пикник. Лопаты были в рюкзаках, а дальше станции, камер нет, последняя перед входом в садовое товарищество.
- А сумки?- возразил Игнат.- Туда ехали налегке, а обратно, словно вьючные животные.
Ему тоже хотелось продемонстрировать свою логику.
- Да… Скажешь, что многие привезли еду, а мусор никто не захотел увозить, сжигать я не разрешила, поэтому потащила всё в город…
- Ага и понесла сразу домой, пройдя раз пять мимо мусорных баков.
Она задумалась, что-то в их версии не срасталось, что-то не клеилось, что-то было шито белыми нитками. Но то, что нужно было говорить правду, не подлежало сомнению. Только правда давала костяк их истории, там где было что-то скрыто, только там появлялись вопросы у них, появятся они и у следователя.

[Мурза]

Очень хорошо,Константин! Непременно продолжай.

[kelinfo]

Глава 15
Вечером Игнат выдвинул ящик письменного стола и увидел пакет с недавними находками. Чердачные, уже были протёрты и красовались на застеклённой полке, а эти так и лежали в письменном столе. Настя не рекомендовала их сразу мыть. Флаконы должны были отлежаться, резкий перепад температур был вреден им. От этого они могли лопнуть. Видимо это связанно с давлением грунта, воздействующего в течение десятилетий на хрупкие стенки сосудов. Когда они извлекаются, давление исчезает, и предмет должен адаптироваться к новым условиям, а если сразу прибавится резкий , едва ощутимый перепад температур, то лопина обеспечена. Плюс ещё нахождение флакона в зоне промерзания, усугубляет ситуацию, особенно если тот с водой.
- Что же делать с находками? Если будет обыск, и их найдут, то вопросов не оберёшься. Можно конечно сказать, что флаконы с раскопа, просто он забыл их отнести в контору, но зачем лишние зацепки, и без того их много, кроме того взяв пробы они легко определят, что грунт не соответствует грунту с последнего раскопа. Лучше всего их завтра отнести на работу, там в лотке для находок, будет самое надёжное место. Только вот церковный пузырёк, туда относить не следовало, если его заметят, то отберут сразу-же, и он украсит полочку, какого ни-будь начальничка. Ещё будут гоготать, обсуждая недостатки резьбы, хоть недостатков он не видел, флакон был исполнен в стилистике русской меднолитой иконы, может быть и резчики форм были одни и те-же. Было непросто выгравировать эти тонкие черты. Всё было исполнено с любовью, и как уверяла Настя в западной культуре ничего подобного по разнообразию , не было и в помине.
Нет, флакон нужно было прятать. А перед этим смыть следы грунта и мутноватую патину. Он жалел, что не расспросил Настю, как это делать, думал, ему это не понадобится. Звонить было поздно, да и телефон наверняка стоял на прослушке. Они договорились общаться кодовыми словами, но рецептуру мытья посуды, с таким скудным запасом слов не передашь. Чердачной пыли у него хватало, пакет, где хранились чердачные находки, содержал ещё кучу всякой мелочи, которую не поставишь на обозрение. Он стал замачивать церковный флакон, попеременно, в перекиси водорода, уксусе, и всех имеющихся, моющих средствах. Визуально грязь, этот метод убрал, но патина настойчиво выступила после просыхания стенок, тогда он решил смазать его, чем-то жирным, неким подобием лака, и нашел только вазелиновое масло, оно не имело запаха, поэтому лучше всего подходило. Эффект получился положительный, патина стала почти не заметной, тогда он вытряс чердачную засыпку и попытался натереть ей флакон, но пыль смешавшись с остатками масла образовала, грязноватую, полупрозрачную, краскоообразную массу, сразу привлекающую внимание. Тогда он отмыл масло и залил во флакон несколько миллилитров зелёнки, побултыхав её внутри, заткнул флакон пробкой и поставил на самое видное место в своей комнате. Затем передумал, и открыв дверку антресолей достал коробку с лекарствами оставшимися от бабушки, переворошил просроченные таблетки и сунул флакон, между двумя хрустящими вощёной бумагой бинтами и пузырьком нашатырного спирта. Зачем они хранили это старьё, он не понимал. Но сейчас это могло пригодиться. Типа наследство от бабушки, о котором они и не знали. Зелёнка должна была забить своей краской все остатки грунта, спектрографические, хроматографические анализы неинформативны, микроскопия тем более.
Отец весь вечер ходил насупленный, Игнат ночью слышал, как тот встаёт, шарит по холодильнику, пьёт воду, громко опуская чашку в раковину. От этого и его стала грызть бессонница, он всю ночь проворочался с боку на бок.
Утром совершенно не выспавшись, он побрёл на работу. Первым делом, спустился в подвал, где располагалась камералка, чтобы положить пакет в свой лоток, для находок. Его удивило изменившееся расположение стеллажей с находками, они были переставлены, многие картонные коробки стояли на полу, или рабочих столах. Ящиков было много, они скопились за много лет, на каждом значился адрес объекта, и год производившихся раскопок. А внутри лежали находки, пошедшие в отчет, лежали они там буквально навалом, хрупкая керамика, могла покоиться под фрагментом белокаменной резьбы, состояние металлических предметов, никто не оценивал, и они там тихо и уверенно коррозировали годами, разрушаясь быстрее, чем в земле. Лишь очень интересные артефакты, типа редких монет, вислых печатей, украшений, хранились в специальных сейфах в кабинете главного археолога города. В музеи найденное, не передавалось, да и музеи не были заинтересованы в новых поступлениях. Ревизий никаких не производилось, лишь изредка, когда требовалось место для новой коробки, некоторые неполные объединили в одну, сваливая всё в общую кучу, и надписывая дополнительный адрес маркером. Вот и сейчас Игнат решил, что производилось, очередное уплотнение фондов. С трудом найдя свой лоток, он намётанным взглядом не обнаружил, крупного фрагмента венчика.
- Черт, и так находок мало, так они ещё и кусок керамики похерили,- с досадой выругался он.
Но затевать скандал не имело смысла, сейчас было не до этого. Между тем его взгляд скользнул по одной из открытых коробок, стоящих на столе.
- Олимпийский 68!
Это был его объект, чудом ему доверенный, просто строился муниципальный детсад, левых денег срубить там было невозможно, поэтому и дали его ему. Находок там было много, слои не очень древние, но насыщенные, щепой и керамикой, обрезками кожи. Первая четверть девятнадцатого, видимо подсыпка из строительного мусора и бытовых отходов. После французского, разорительного нашествия. Строили тогда много и подсыпали болотистые берега.
Игнат с трепетом заглянул в коробку, почувствовав, что он как-то по другому стал относиться к находкам. Ему стало интересно их рассматривать, сравнивать с другими. На самом верху лежала битая, глиняная свистулька. Игнат вспомнил, как с восхищением пытался извлечь из неё звук, было это два года назад. Тогда она едва высохла, ещё отдавала тиной, но они вместе с Серёгой, на перебой, импровизировали с её звуками.
Он поднёс её к губам, запах тины почти улетучился, лишь слегка напоминая о себе. Легкий выдох пробудил внутри шипящий, глухой вздох, он зажал одну дырочку и свистулька взвизгнула, он разжал палец, надавив в другом месте, звук изменился, став ниже.
- Ах, вот ты где!- раздался голос Бориса, у него за спиной.
От неожиданности Игнат, чуть не уронил свистульку, он понял, что в ящике с его находками копались, два года назад он самолично, упаковал её в маленькую коробочку, чтобы не раздавилась, теперь коробка валялась на столе.
- А где мне ещё быть? Я находки с раскопа принёс, я его кстати закончил.
- Не важно, тебя уже ждут, а я дозвониться до тебя не могу.- Зло выпалил Борис, видимо эта эпопея с допросами, напрягала его не меньше. Всё это могло завершиться финансовой ревизией, и он прекрасно знал, если там начнут искать, то обязательно найдут.
- Ты трубку, почему не берёшь?
Игнат похлопал себя по карманам, делая вид, что ищет телефон, хоть прекрасно знал, что специально оставил его дома.
- Забыл,- с долей наивности в голосе, ответил он.
- Забыл,- передразнил его Борис. – Ты прекрасно знаешь, что трудовой договор, предписывает неотлучно держать телефон под рукой.
Догадка пронеслась, словно молния. Все эти трудовые договоры служили одной цели, не навязчиво заставить людей иметь при себе сотовые телефоны, по ним государство могло отслеживать перемещение людей. Договоры были введены во всех трудовых коллективах, во всех пенсионных фондах, во всех школах, все были обязаны подписывать их. Часть абонентской платы за пользование телефоном вносилась работодателем, поэтому закон о договорах был преподан и воспринят, как социально значимый. И лишь дети дошкольного возраста были избавлены от этого ввиду их безграмотности. Вместо этого им вшивались в одежду маячки, делалось это на швейных фабриках, и при покупке вещи код чипа автоматически вносился в компьютер. Объяснялось это заботой о безопасности ребёнка, по чипу его легко будет найти, в случае исчезновения. Нарушение трудового договора по данному пункту, предусматривало крупные штрафы.
- Вот оштрафуем тебя.- Не унимался Борис.
- Штрафуйте, только зарплату сначала выдайте.- Зло огрызнулся Игнат, ему было всё равно, в этот момент он был готов подмахнуть документ об увольнении по собственному желанию.
Борис ворчал всю дорогу, пока они поднимались на третий этаж.
- Много ли нужно, чтобы у человека появился начальственный голос и замашки?- Раздумывал Игнат, но мысли его роились, перескакивая с одной темы на другую, и тут-же, не долетев, не завершившись, устремлялись к другой теме, в противоположную сторону, совершая своё лихорадочное, Броуновское движение.
Что-то тупо ныло, в районе солнечного сплетения, словно перед дракой, с сильным противником, превосходящим тебя в десятки раз. С таким чувством Игнат толкнул дверь кабинета.

[Волказавр]

Спасибо, чтение захватывает.Как то даже удивляет видение возможного будущего,вполне реальный сюжет.Отдельное спасибо за 11 главу.Поиски стекла описаны очень реалистично.(знаю из практики).

[kelinfo]

Глава 16
Открыв дверь кабинета, Игнат подавил облегчённый вздох, за столом сидел другой человек, не тот в идеальном костюме, а некоторая его противоположность. Его коренным образом отличала одежда. Серый пиджак окутывающий его плотную фигуру, облегал её разнообразно, на спине и животе, мышиная ткань лежала в натяг, рукава же были широки, но коротковаты, отчего полностью высовывались манжеты клетчатой рубашки, совершенно не вязавшейся по стилю к остальной одежде. Галстука не было и в помине.
- Эмвэдэшник,- сразу догадался Игнат.- ФСБ работает расторопнее.
По стилю работы, эти два ведомства тоже сильно разнились. ФСБ отличалось аналитическим складом работы, они стремились запутать, обсасывали ситуации с разных сторон, не всегда сразу выкладывали козыри, стремились зайти в другого бока, воздействовать через других людей, застать врасплох. И даже начинающие сотрудники, к любому заданию подходили, словно к вербовке очень полезного, в перспективе, резидента. Они могли прикрыть глаза на мелкие проступки, если в результате получали человека, которого можно использовать в своих целях. Они предпочитали сотрудничество, наказанию. Для МВД важна была галочка, неотвратимость наказания, но работали они вяло и если состава преступления не было, легко остывали и успокаивались.
Некоторое время Игнат не мог решить, какой версии ему следует придерживаться, рассказанной ранее или выложить большую часть правды, о чём он договорился с Настей. В итоге решил придерживаться старой версии, так как ведомства будут сравнивать его показания, вернее ФСБ будет сравнивать, так как у полиции не было шансов выудить у госбезопасности её данные. В итоге несоответствие версий, повлечёт новые допросы, а их следовало избегать.
Новый следователь вёл допрос грубее и стремился быстрее его закончить, чувствовалось, что он проводит его лишь формально. Исповедуя принцип,-нет потерпевших, нет и дела. Задавал он похожие вопросы, но в другой последовательности. В тоге составил короткий протокол, дал его Игнату подписать, после чего убрал в коричневую папку.
С другим чувством вышел Игнат из кабинета, камень свалился у него с души и он, весело размахивая руками, пошел по коридору. Теперь он жил одним днём, выкрутился сегодня и ладно. Одно его озадачивало, почему следователь не пожурил его за вчерашний отказ явиться на допрос.
Навстречу ему, крадучись шел Борис, и он решил у него это выяснить.
- Борис… Моисеевич,- с расстановкой сказал Игнат, получилось так, словно он назвал его два раза один раз Борисом, второй по свойски, Моисеевичем. Вроде и формальность исполнил, в тоже время не назвал по имени отчеству.
- Ну, что тебе Игнат?- Словно от надоедливой мухи отмахнулся Борис.
- А вчера, приходил сегодняшний следопыт?
- Следо… Чего? А… Знаешь такие вещи не положено разглашать. Поживёшь - узнаешь. И вообще надоел ты мне. Такую кашу заварил, всей конторой расхлёбываем.
Из этих слов Игнат понял, что приходил другой, иначе к чему это «поживёшь-узнаешь?» И от этого, посквернело на душе.
С трудом отсиживая рабочий день, он делал вид, что занят чертежами, периодически на пороге, их тесного кабинета, появлялись мелкие начальнички, искоса взглянув на Игната, они удалялись, не сказав не слова. Явно контору лихорадило, Игнат понимал, что они не совсем в курсе происходящего. А неизвестность, как всегда любопытна.
За десять минут, до окончания рабочего дня, Игнат засобирался в назначенное место, на встречу с Настей. В вестибюле он столкнулся с Серёгой, единственным близким человеком в этой организации. С ним он мог поговорить по душам, занять денег.
- Серёг, я тебе долг отдам, сразу как перечислят зарплату.- Извиняющимся голосом начал Игнат, прекрасно понимая, что и у товарища с деньгами не густо.
- Да, ладно. Перебьюсь, а тебе разве не перечислили?
- Нет, а тебе?
- Позавчера.
-Странно, нам же раньше в один день переводили деньги.
- Нужно, у Бориса, узнать.
- А…- Махнул Игнат рукой.- Завтра узнаю, сейчас некогда.
- А ты проверь, сообщения, может перечислили?
- Ты, понимаешь, я телефон дома оставил,- сказал Игнат, избегая слова, «забыл», чтобы не врать приятелю. «Оставил» имело более расплывчатый смысл, под него подходило и забыл и оставил специально.
- Тогда может по пивку? Я угощаю.- спросил Сергей.
Выпить бутылку, другую пива, после работы, было типичным завершением дня. В конторе все были разбиты по группам, на мелкие компании, в них подбирались люди, близкие по интересам. . Иногда компании пересекались в ближайшем магазине, объединялись и пили пиво вместе. Некоторые компании демонстративно не замечали других, это были мелкие начальнички и их прилипалы, собиравшиеся отдельно, и пившие дорогие сорта напитков. В рабочих помещениях распивать, категорически запрещалось, поэтому вокруг конторы, были выявлены злачные места, где не обреталось камер видионаблюдения. Иначе дежурный патруль, неизбежно забирал компанию в участок, при этом составлялся протокол, выписывался штраф, сообщалось на работу. Когда-то проблема решалась проще, несколько хрустящих бумажек, избавляло от унизительного пребывания в обезьяннике. Но лавина ложных взяток, свела это достижение демократии, на нет. Жалко было зря потраченного времени, разгон от археологического начальства никого не пугал, главное, чтобы на раскопе все были, как стёклышко, а после работы, это не грех.
С введением новой системы слежения, полиция попыталась этим воспользоваться и отлавливать пьющие компании в трудно доступных местах, но выпивохи быстро их раскусили и стали оставлять телефоны дома. Нависла угроза над самим принципом системы слежения, и полиции запретили пользоваться ей по пустякам. Любители пива вздохнули и стали собираться в парках и за остатками гаражей.
Игнату нужно было на встречу, но душа требовала чего-то расслабляющего. Он с этой кутерьмой, чуть не начал курить, ранее почти не куривший, после допроса гэбэшника, так засосало, что захотелось стрельнуть сигарету. Но стрелять он не любил, а денег на покупку своих, не было. Так он и перетерпел. А попить пиво он согласился.
Когда они стояли в очереди, сзади подошла группа молодых археологов, среди них были две художницы. Контора многое делала по старинке, показывая тем, что у них классические методы, и они не отступают от науки, поэтому выборочные находки рисовались от руки. К одной из художниц, Игнат имел тяготение, но у неё, как оказалось уже имелся гражданский муж, которого она бросила, ради геодезиста Коли. Этот Коля был примечательной личностью, высокий, с густой рыжей бородой, серьгой в ухе, одевавшийся как толкинист и напоминавший древнего викинга. Он производил неизгладимое впечатление на женскую часть конторы. Он менял барышень, как перчатки, из-за него в их среде возникали конфликты, доходившие до рукоприкладства. Но даже брошенные, были готовы в любой момент к нему вернуться. Мужская, преобладающая, часть работников, его ненавидела, но опасалась вступать с ним в конфликт. Некоторые даже стали ему подражать, в одежде, в огромной серебряной серьге, в походке, но это помогало мало, и барышни не обращали на них внимания. И многие отошли от этого. Между тем, встреченная кампашка, предложила объединить усилия по употреблению хмельного напитка, «хмельным» его можно было назвать только условно, но Игнату нужно было поговорить с глазу, на глаз, излить перед кем-то душу, и он отказался. Серёга, поняв это, сказал.
-Как ни-будь, в другой раз.
Жадно присосавшись к пивной бутылке, Игнат удовлетворённо ощутил расслабляющее действие алкоголя. Тяготы этого мира, его суета, не то чтобы исчезли, но отодвинулись на задний план. Краеугольные грани закруглились и уже не так сильно, терзали душу.
- Ну, рассказывай,- Потребовал Сергей.
Игнат с сожалением оторвался от бутылки.
- Вляпался, я тут в историю… Ты уж не сердись, не всё могу тебе рассказать. Сам понимаешь я под некоторой подпиской о неразглашении. Но суть попытаюсь объяснить.
- Любопытно.
С наслаждением потягивая пиво, периодически прерываясь, взвешивая слова, Игнат поведал о случившемся.
- Да, ты растратчик!- Пошутил Серёга.
- Растратчик, не самое страшное, за такие суммы не сажают. Боюсь мне, что-то шьют. А ещё страшнее то, что я могу подвести кучу неплохих людей.
- Угораздило, тебя .
- Понимаешь, захотелось тогда купить икону, со мной такого раньше не было. Всё-бы было просто, если бы они во время платили зарплату. Ну, пожурили бы, наказали бы и всё. А теперь всё может выйти боком. Смешно, но у меня появилась тяга к старинным вещам, даже тяга к коллекционированию. Мне нравятся старые вещи. Я ещё не выбрал свою область, и поэтому меня интересует всё. А помнишь препода по музееведению? Как его? Дмитрия Николаевича, по моему.
- Это ты про Алексеева?
- Ну, да он тогда ещё уволился. Вот с ним бы сейчас пообщаться, я тогда ещё не понимал ничего, словно школьник, изучающий трудных классиков, и лишь спустя годы допетривший, что к чему. Где бы его найти?- И Игнат раскупорил вторую бутылку.
Сергей задумался, и если бы Игнат смотрел на него, то увидел бы хитро задравшиеся уголки губ.
- Знаешь, я пожалуй тебе помогу.
- Чем ты мне можешь помочь?- не понял Игнат.
- Я знаю, где он работает.
- Кто? Дмитрий Николаевич ? Да ладно!
- Ну, дело твоё, я хотел помочь,- и Сергей сделал вид, что собирается уйти.
Игнат схватил его за рукав.
-Постой.
- То-то же.
-Ну и где?
- Да собственно, здесь не далече. В одном школьном музее. Он же музейщик.
-А ты откуда узнал?
- Случайно, помнишь была у нас большая чистка, перед приездом пожарной охраны? Тогда ещё контейнер для мусора пригнали? И все не числящиеся находки, в него?
- Нет, не помню
- А, ну да, ты тогда в экспедиции был. В общем, должен был в контору пожаловать пожарный инспектор, а в камералке коробки, на стеллажах, до потолка, до самых датчиков пожарной сигнализации, а там метр должен быть, пустого пространства, ну или где-то около того. Вот и потребовалось все верха освободить, кроме того старые шкафы, стояли. Пригнали контейнер… В общем жуть. Нас припрягли всё выкидывать, а мне жалко стало, я десяток, самых лучших коробок за гаражами и заныкал. Потом решил в музей отнести, там наотрез отказались брать в таком битом виде, но посоветовали один школьный музей. Директором там оказался, как раз Дмитрий Николаевич, он меня само собой не узнал, а я его узнал по манере разговора. В общем, со слезами забрал он эти коробки, а ночью полезли мы в контейнер, первая ходка удачная, а на второй засыпались, этот охранник, с усиками, наряд вызвал. Мол ходит, кто-то по территории. Я успел уйти, а Алексеева взяли. Правда, потом вникнув в суть дела, отпустили, даже до дома подвезли. Нормальные такие менты попались. Я потом подробности узнал. А утром Дмитрий Николаевич, с одним волонтёром пристроился в хвост к мусоровозу, и выяснил, куда вывезли контейнер, говорят, там тоже много всего собрали…
- Ну, да так они и делают, пристраиваются в хвост к машине.- Сказал Игнат.
- Кто?- переспросил Сергей.
- Да одни знакомые… Ну не суть… Ты меня к нему отведёшь?
- Конечно, только не сегодня. Ну, что ещё по бутылочке? Бог, как говорится, троицу любит.
- Блин, Серёга, у меня встреча, я не могу, не обижайся.
- Ладно, пойду поухаживаю за художницами. Благо они тут за углом. Не бойся, я Лену не трону.
- Да ну её. Спасибо!
- Было бы, за что!
- Было, спасибо.- И Игнат направился к метро.
Его изумило, то что Серёга и тот пытался спасти какие-то археологические предметы. Он этого не знал, наверное тот и не распространялся. Серёга рисковал работой, вытаскивая коробки, начальство за такое по головке не погладит. Он вспоминал свой жизненный путь, пытаясь вспомнить с какого момента, он стал холодным профессионалом, и что на это повлияло. Ведь были же в его жизни моменты, когда он к восьми утра мчался на раскоп, на тот-же олимпийский, и просиживал там до темноты, пока глаза переставали видеть вываливающиеся из под ковша экскаватора находоки. А потом он стал полуроботом, слепо исполняющим волю начальства, делая что прикажут. Зомбирование какое-то. Наверное виновата, выпавшая , чреда неинтересных раскопов, где он выполнял юридическую формальность, финансовую сторону вели другие. Единственное, что запомнилось, это выезды в археологические экспедиции, которые он совершил ради приработка, и бесплатного отдыха на побережье черного моря во время ежегодного отпуска. Вот там работали настоящие археологи, он бы с радостью примкнул к ним, но у них не было вакансий, да и денег, чтобы платить круглогодичную зарплату.
Телефона с собой не было, Настя его не дождалась, поэтому он сразу пошел к знакомому подъезду и набрал запомнившийся номер квартиры. В динамике раздался взволнованный голос Насти.
-Кто?
- Настя, это Игнат.
Входной замок щёлкнул и он вошел.
Её осунувшееся лицо, поразило его глубокими тенями , лежащими в области нижних век.
- Ну, наконец-то, а мы уже собирались передачку тебе относить,- попыталась пошутить она.
В коридоре отмечался некоторый беспорядок, здесь явно перебирали вещи, может бессонная ночь отложила тени под её глазами, подумалось Игнату.
-Всё благополучно?
-Пока всё нормально, это из полиции… А, что дальше не знаю.
Она обернулась, на пороге комнаты стоял высокий сухощавый мужчина с коротко стриженной бородой.
- Ну, вот теперь есть повод, познакомить тебя с папой.

[kelinfo]

Глава 17

- Ну-с , молодой человек, пожалуйте чай пить,- сказал её отец.
- Бабушка уже легла спать, поэтому, давайте не будем шуметь.- предложила Настя.
- Естественно. Ну-ка давай собирай на стол.- скомандовал отец.
Настя испытывающе посмотрела на отца и Игната и быстро направилась в кухню.
- Вот самое удобное кресло. Садитесь Игнат. Меня, кстати Игорем Сергеевичем зовут… Если вы не в курсе.
Игнат мотнул головой, и сказал.
- Очень приятно.
- Вы, присаживайтесь, это кресло я вытащил из одного дома, на Остоженке, Бидермейер.
Но видя, что Игната не затронуло, последнее, произнесённое слово, добавил
.- Это такой мебельный стиль, примерно середины девятнадцатого века, чуть раньше середины, чуть позже. Обтянуть его пришлось… Было время, когда слёзы наворачивались. В брошенных домах, чего только не было, мебели столько было! Почти всё бросали, шкафы, понимаете ли не под размер потолков в новых домах. Стоит такой гигант, а деть его некуда, дача тогда только строилась, машины не было, в московскую квартиру всего не притащишь. Многое сейчас вспоминаю, прикидываю… эту полочку, сюда можно было втиснуть, тот шкаф на дачу, вот и освободилось бы место, но не взял, и всё погибло… Вещь пропала, а в мебель вкладывалось столько души. У меня годами выработался принцип, брать обнаруженное сразу, иначе потом уйдёт, и до конца жизни будешь локти кусать. Взял и останется только радостное чувство, не взял, огорчение, причем огорчение непоправимое. Эти вот буфеты, тоже из выселенных домов, всё не дойдут руки их реставрировать. Настя говорила, что вы тоже старинными вещами интересуетесь? Что-то собираете?
- Ну, это громко сказано, собираю.- Возразил Игнат, предпочитавший больше слушать, чем говорить.
- Коллекционерство, не знает границ, сейчас многое иссякло, но я застал людей собиравших, дореволюционные канализационные люки. Забавные среди них попадались экземпляры, с надписями. Мюръ и Мерлизъ, видишь такой люк, и сразу реклама, в магазине у Мюра, продаются канализационные люки. Помните, у Булгакова в Собачьем сердце. – « Зина съезди к Мюру, купи ошейник.» Это для Шарика. Всем торговал этот самый крупный универсам, потом его в ЦУМ переименовали, а здание до сих пор цело, возле Большого театра, правда вылущенное внутри. Много таких коллекционеров в Питере было, там больше разновидностей сохранилось, ну и Питерские, кирпичи массово собирали, с клеймами, у них там огромное разнообразие, у нас такого нет, до сих пор можно приличную коллекцию составить, тяжеловато правда, но азартно. Главное современным проверяющим органам, можно сказать, что стройматериалы собираю. Поразительно, но многие виды собирательства, до сих пор не имеют названия.
Тем временем, в комнату вошла Настя, с грудой чайной посуды. Расставив её на круглый, дубовый стол, она ушла.
- Моя гордость,- сказал Игорь Сергеевич.
Игнат сразу и не понял, о чём он, но потому, как отец Насти, любовно погладил дубовую поверхность, понял, что это про стол.
- Тащил, через всю Москву, в такси не входит, в трамвай и метро, не пускают, грузовую машину не нанять, частников не было. Так на своём горбу, с остановками, часа три тащил. Натуральный морёный дуб, фабрика Вольфа, там клеймо выжжено. Реставрации почти не требовалось, так, лишь от грязи отмыл. Стоял на помойке, видимо предыдущие владельцы предпочли ему, более современный хлипенький столик из клееных опилок. Я постепенно убрал из квартиры , всё прессованное. У мамы разве сервант шестидесятых годов. Стили конечно разнообразные, нет единой системы, разрозненные стулья и шкафы. Но… Лучше этого по моему нет.
У отца и дочери, прослеживалась общая манера повествования, слегка занудно назидательная, но Игнат не обращал на это внимание. Конечно, Настя переняла манеры отца. Обычное явление, когда люди перенимают жесты, словечки, интонацию, у более сильного индивидуума, и стараются походить на него. Даже не осознавая этого.
Игнат, ждал, что вот, сейчас его начнут шпинять, что он подставил его дочь, и прочее, и прочее. Но эта часть разговора всё не начиналась.
Настя внесла шипящий чайник. Исчезла снова.
- Я, знаете ли люблю, по старинке… Чай должен быть горячим, электричество так не нагревает. Я бы из самовара пил, но дым.. На даче именно из самовара и пьём… Не из Баташовского конечно, из советского тридцатых годов… Это блаженство, вечер стол с белой скатертью…
- Комары!- прервала его Настя, ставя вазочку с вишнёвым вареньем.
- Комары, конечно, а как же без них? – сощурившись, сказал отец.
- А они липнут к твоему любимому, вишнёвому…- Передразнила Настя.
- И пусть липнут, главное не мухи…
- Где уж по вечерам, мухам взяться?
Игнат прервал их семейное шуткование. Выпитое пиво, давало о себе знать.
- Мне бы… Как-бы, это… Нужно…- начал он не зная как, по деликатнее выразить свою мысль.
Настя хохотнула и поманила его за собой.
Санузел был тоже набит стариной. На полках громоздились коробки, а на двери красовалась подборка латунных дисков, с отлитыми на них фамилиями, с обязательной приставкой слова «инженеръ» …
- Инженер Попов, Бухгольц, Александров, Эрихсон, братья Кертинг…- читал надписи Игнат. Всего таких дисков было не менее трёх десятков. Он даже присел, чтобы прочитать все названия. Получалось весьма забавно, сидишь на унитазе и любуешься, на эти непонятные таблички.
Открыв дверь, он заметил проходившую мимо Настю.
- А это, что?
- А это? Части кранов от труб парового отопления. Папа, лучше расскажет.- Сказала Настя, и крикнула,- Пап расскажи Игнату про шильдики.
В соседней комнате, заскрипели пружины, кто-то заворочался. Настя прикрыла рот рукой, отец выглянул в коридор и осуждающе покачал головой.
- Понимаешь, бабушка не спала всю предыдущую ночь, нам помогала, нервничала.- Прошептала Настя,- Иди в зал.
- Ух, свистушка, «Только не шумите»- передразнил её Игорь Сергеевич, когда Игнат очутился возле дубового стола.- Вроде затихла. У неё больное сердце, плюс давление, а тут такие нервы.
«Тут, такие нервы» было именно тем звонким попрёком, впервые прозвучавшим, за весь вечер.
Спохватившись Игорь Сергеевич, стал рассказывать про устройство парового отопления в дореволюционной России. Появилось оно в конце девятнадцатого, в начале двадцатого, все строящиеся доходные дома, сразу оснащались им, инженеры разрабатывали проект, и ставили на краны табличку со своей фамилией, эдакий знак качества, кран имел несколько положений, в зависимости от прогрева помещения, можно было прибавлять или убавлять напор, подаваемой по трубам, горячей воды.
В общем, будучи далёким от техники, Игнат понял, что это таблички с кранов от паровых батарей.
Игнату вдруг захотелось иметь такой-же знак, до боли, до голодной рези под ложечкой, но набраться наглости и попросить, он не решился. Между тем хозяин дома, вышел и вернулся с двумя кружками, замазанными разноцветной краской, местами краска отваливалась, обнажая нижележащие красочные слои.
- Вот, это подарок.- сказал он улыбаясь.
- А, что это?- с сомнением спросил Игнат.
- Ну, отмоешь от краски поймёшь, только снимай краску послойно, не торопясь, нижний слой, где буквы, имеет черную окраску, если переборщить, то можно снять до металла, и тогда будет не интересно. Чёрная краска, родная, так и задумывалось.
Игнат, понял, что это и с благодарностью принял шильдики с кранов.
- Вот это Бухгольц, а это Александров, самые распространённые, для начала.
Одарённый взглянул на подарок, под толстым слоем краски виднелись, какие-то бугры, шрифт не просматривался вообще.
- И как вы их различаете!- Искренне удивился Игнат.
- Всё дело в опыте,- блаженно сощурившись, сказал Игорь Сергеевич.
- Ну, этак вы и за чай не приметесь,- сказала Настя внося, тарелку со сливочным маслом и ноздреватый пшеничный хлеб. – Сегодня у нас, по скромному. Не успели…
- А я уж, надеялся на бабушкины пирожку, тысячу лет не ел, подобных.- Сыпал комплементы, наглеющий Игнат.
- Сколько-же, вам от роду молодой человек?- перехватил инициативу хозяин.
- После каждого допроса, лет по сто прибавляется.
Атмосфера в комнате оттаяла и дальше покатилась мирная беседа.
Игнат, задавал вопросы, получал информативные ответы. Они не заметили, как проговорили далеко за полночь, на метро Игнат опоздал, на такси не было денег. И его оставили спать, уложив на старый, скрипучий диван, с круглыми подлокотниками, и полкой для всякой мелочи, на спинке.
- Такие делались, вплоть до войны,- сказал Игорь Сергеевич, похлопав диван по черной, пузатой коже.
- Уютный диван, на таком приятно валяться во время болезни или депрессии.
- Никаких депрессий, будьте разносторонним, надоело работать, возьмите кисти, пишите маслом, надоело рисовать, вырезайте по дереву, сходите в музей, на блошиный рынок, напишите научную статью, и тогда времени на ерунду не останется. Жизнь коротка, нужно попытаться, что-то сделать, а не просто пройти через неё как потребитель. Этот диван, только для чтения и размышлений. Но размышлений позитивных. Вам завтра на работу?
- Только мне, бы будильник. Я телефон дома специально оставил.
- Пока лучше не оставлять, это вселяет в них подозрение, они всё равно скоро узнают, что вы были здесь, просто не так быстро, но узнают. Другое дело если нужно скрыться.
-

[Trigg]

Всё хорошо, что хорошо продолжается.

[Sir Galaxy]

Очень захватило.Тем неожиданней было не найти очередную главу,как будто в закрытую дверь уперся)) когда же продолжение?!

[kelinfo]

Ну по большому счету интерес к теме мизерный.... Но тем не менее для единичных читателей. Новая глава.


Глава 18

Серёга сидел на шатком, низеньком заборчике, разделявшим тротуар от газона и нервно курил. Как только хлопнула входная дверь и появился Игнат, он сразу вскочил и направился к нему на встречу.
- Ну, что-же ты старик, просил организовать встречу с Дмитрием Николаевичем, а сам резину тянешь? Я уже заждался тебя.
- А, что ты не звякнул?
- Так телефон то у тебя на прослушке, а мне это не к чему… И Дмитрию Николаевичу, тоже, он сам понимаешь не на лучшем счету у органов. Ну давай, двинули, он нас ждёт. Ты кстати, подарок приготовил?
-Подарок?- не понял Игнат, судорожно соображая, что лучше бывшему преподу подарить, банку кофе или бутылку коньяка. Кофе, пожалуй лучше, демократичнее по цене.
- А, он это , употребляет?- спросил он Серёгу, многозначительно постучав себя по шее.
- Это ты о чём?- в свою очередь не понял приятель.
-Ну, в магазин заскочить… За подарком..- неуверенно предложил Игнат.
- Вот балда, идёт в школьный музей и хочет бутылкой спиртного отделаться…. Музеям брат, дарят только экспонаты!- нравоучительно заметил Сергей. И хлопнув себя по карману, показал краешек аптечного пузырька.
- Таганская аптека, это тебе не хухры-мухры. Подарок, что надо. На двоих гостей хватит.
- Подожди меня ещё пару минут,- крикнул Игнат и помчался в контору.
Кубарем спускаясь в подвальное помещение камералки, он показным, спокойным шагом подошел к своему лотку, показательно взял первый попавшийся листок бумаги, и стал делать вид, что сверяет содержимое пластикового ящика, со списком. Осторожно тронув пакет с найденными на свалке пузырьками, он извлёк из него витиеватый флакон и сделал вид, что положил его на место. Но флакон перекочевал в рукав куртки. Поковырявшись для виду ещё несколько секунд, попытавшись сопоставить несколько керамических фрагментов, Игнат неохотно задвинул лоток на стеллаж, огляделся и неторопливо побрё1л к выходу. Он был уверен. Что камеры видеонаблюдения, не засекли экспроприацию его собственной находки.
Серёга заговорщиски ткнул его в бок.
- Ты, чего находку стырил?
- Нет, это мой собственный,- ответил Игнат.
И когда они удалились на значительное расстояние от работы, слегка тряхнул рукой, и в ладонь ему сполз приятный парфюмерный сосуд, выполненный в стиле Модерн.
- Неплохо, неплохо… С какого объекта?- спросил Сергей, возвращая пузырёк обратно.
- А, бог его знает, переотложенный слой, на грунтоприёмнике нашел.
- А, как тебя туда занесло?
-Долгая история, неотъемлемая часть той самой…- отмахнулся Игнат.
Серёга засопел.
- Пока не могу рассказать, за неё меня как раз и таскают, но пройдёт время, всё уляжется и я расскажу… Обязательно расскажу, ты будешь смеяться.
- А…- протянул друг.
Послевоенная школа из крашенного, неоштукатуренного кирпича, ютилась на задворках одного коротенького переулка, с односторонним движением.
Сергей нажал кнопку. Зашуршал, искаженный динамиком голос охранника.
- Вызовите Дмитрия Николаевича, директора музея.
Охранник ответил, что он, наверное ушел.
-Этого не может быть, он нас ждёт.- Настойчиво возразил Серёга.
В динамике, что-то щёлкнуло, и через минуту открылась калитка школьного забора.
Дмитрий Николаевич улыбался, по ту сторону школьных турникетов.
-Я уже вам пропуски выписал.
- Дмитрий Николаевич, вы меня наверное не помните?- начал разговор Игнат.
- Конечно не помню, упомнишь всех вас, вечно галдящих охламонов!
-Да, не лучшим образом мы себя вели…- попытался сгладить разговор Игнат.
-Молодость, не разумеет жизни, не ведает, что ей пригодится, а что нет. Ну пойдёмте, покажу вам своё детище.
Они шли по длинным коридорам.
- Помещенье у меня маленькое, к сожаленью. Но большего не предвидится.- Сказал он, открывая типичную, школьную дверь. – Сергей, мне тут подвернулся недостающий Гусаревский кирпич и изразец с белой поливой, клеймо Власов, так, что керамический раздел пополняется.
Он щёлкнул выключателем и по помещению, веером разбежались огоньки энергосберегающей подсветки.
Музей представлял из себя обычный школьный класс, начисто лишенный окон. И в этом было его преимущество, на месте окон появились дополнительные площади, для размещения стеллажей, стендов или витрин, тесным кольцом, опоясывавших периметр помещения, и лишь дверь разрывала эту сплошную линию, да и то частично, ибо над дверью висела подборка старинных замков и ключей, словно эти экспонаты напоминали о своей причастности к дверной тематике.
- Начинать движение, нужно с права,- пояснил старый преподаватель.
- Дьяковские находки,- продолжил он, по праву принимая на себя роль экскурсовода.
Игнат снисходительно рассматривал витрину с этими огрызками керамики, случайными отщепами, фрагментом грузика. Всё это он видел в крупных музеях, и даже держал в руках более крупные фрагменты керамики, когда работал на раскопках в Коломенском. От выставленного, после этих воспоминаний, веяло убожеством, и он сделал над собой усилие, чтобы презрительно не хмыкнуть. Но потом решил, что для школьного музея, это вполне приличное собрание, тем более, что на серьёзные музеи десятилетиями работали ведущие археологи страны, а здесь собирал один человек.
- А эти древности то, как удалось добыть?- для приличия спросил Игнат.
- Всё просто, каждую осень, когда сбрасывают уровень воды в Москва реке, я выезжаю на место и брожу по берегу, затопленному летом, река постоянно, что-то вымывает. Потом поднимаюсь к засыпанным раскопам и собираю фрагменты керамики, не замеченные археологами, однажды даже пакет с мелкими предметами нашел, его забыли забрать, при завершении сезона. Сергей вот помог, в вашей конторе выбросили коробку с невзрачными нуклеусами. В пойме кстати и поздние находки попадаются, куски кирпичей с единорогом из дворца Алексея Михайловича, и ещё более поздняя бытовуха. Монеты, на тропинках. Непременно возите туда детей, когда они у вас появятся. Ну пойдёмте…
Славяне были представлены обломками височных колец, стеклянных браслетов, и огромной подборкой битой керамики. В углу красовался бюст вятической женщины, по реконструкции Герасимова. Имитация бронзы местами стёрлась, обнажив белёсую внутренность гипсовой копии.
-Бюст я подобрал на помойке родного института, когда ещё преподавал. В шестидесятые годы их клепали для районных музеев массово, примерно как пионеров, покрывали составом напоминающим бронзу и вперёд…
Так переходя с места на место, Дмитрий Николаевич рассказывал, какую ни будь поучительную, а зачастую анекдотичную историю, про тот или иной экспонат. Поддужный колокольчик Клюйкова, со сточенным ухом, пытались приспособить под ступку, и он обменял его на китайскую кофемолку. Морду гипсового льва он снимал со стены дома обреченного на снос. Что-то дарили, приносили, продавали, меняли. Так складывалось собрание.
Кузнечный отдел был представлен изобилием жиковин, засовов, ручек, фрагментов решеток и кронштейнов. Отдельно висели конские подковы, выполненные в разных техниках, они отличались друг от друга, разительнее чем человеческая обувь. По размерам, замкнутые, со съёмными шипами, ортопедические подбитые резиной, крупные и мелкие, округлые с грудных конечностей и овальные с тазовых, спортивные и тяжеловозные, зимние и летние, универсальные. Их было штук шестьдесят, но повторений не было, даже советские, стандартизированные, окончательно подгонялись по форме копыта. Игнат задержался рассматривая былое свидетельство, лошадиных трудов. Ему захотелось такую-же подборку, к себе в комнату, захотелось страстно и он решил не сдавать найденные подковы в находки.
- И это вы всё собрали после того, как уволились?
- Нет, конечно, я же коллекционер. С детства не мог пройти мимо старинной вещи. Как выражалась моя жена, - захламил квартиру, балкон, гараж, дачу и все сараи. И когда появилась возможность, что-то выставить, я поднял свои запасники и выставил. Я не жалею, что ушел из института. Мне бы помещение побольше, а то с верху пришло распоряжение, вот эти витрины в центре убрать, они якобы мешают проведению экскурсий и в случае пожара, создают препятствие для эвакуации.
- Опять с детства любил старину!- подумалось Игнату.- Отец Насти, тоже с детства… Да и Настя, конечно-же с детства…
Детство Игната, тоже прошло по касательной к этой любви, он вспомнил поездку с дядей и отцом, когда нашел те злополучные монеты. И ещё была пара подобных выездов, не столь удачных, но полных романтики.
В это время прозвенел звонок, означающий перемену. И в приоткрытую дверь втиснулась группка мальчишек. Степенно начав движение вокруг витрин, они остановились возле военной, один не удержался и потрогал немецкую каску, лежавшую на полу. За, что получил подзатыльник от другого и они затеяли боевую возню. Задетая плечом витрина, издала глухой гудящий звук, после чего мальчишки с воплем покинули помещение.
- Сорванцы, - только и сказал Дмитрий Николаевич.
- Построже нужно,- заметил Сергей.
- Строже нельзя, может что-то отложится в голове. Люди, особенно школьники, должны ходить в музей не по принудительным экскурсиям, а добровольно, по велению души. Тогда и родится другое общество.
Они подошли к стеллажу заполненному клеймёными кирпичами.
- Вот он с единорогом,- и Дмитрий Николаевич погладил массивный фрагмент, где во вдавленном круге извивалась непонятная зверушка, опознанная исследователями, как единорог. -Это тот самый Гусарев, давно искал эту разновидность. Это Питерские, всегда их привожу. Конечно до полноты собрания мне далеко, местные кирпичные маньяки меня переплюнули, но всё же несколько нечастых в моём собрании есть…
- Это бытовое стекло. Конечно подборка не полная, пивные и винные бутылки пришлось убрать, усмотрели пропаганду употребления спиртных напитков… А в свастике из немецкой колючей проволоки, пропаганду фашизма… В общем не без дураков в нашем руководстве. Нервы тоже треплют…
- Мы кстати к вам не без подарочка.- Ответил Сергей, и сделав знак Игнату достал свой пузырёк.
- Ну как, - Дмитрий Николаевич, одел более сильные очки и подошел к свету.
- Таганская, с трепетом произнёс он. Из восьмидесяти подписных московских аптек, я собрал только шестьдесят две, Таганская у меня конечно есть, но другой размер. Спасибо. Порадовали.
И увидев в руках Игната красивый парфюм восхитился не меньше, тем более, что такого у него не было.
- Дмитрий Николаевич, мне нужно с вами поговорить. Хочу попросить у вас совета.
- Да, Сергей мне, что то смутно объяснял… Давайте так, если это не спешно то приходите ко мне домой… Завтра. Я напишу вам адрес. Сейчас просто нужно, на собрание нумизматического общества.
- Это неспешно, но если не возражаете, я хотел бы поговорить с вами сегодня.- ответил Игнат.
- Тогда вам придётся поехать со мной, на другой конец Москвы.

[китай]

Ну по большому счету интерес к теме мизерный.... Но тем не менее для единичных читателей. Новая глава.
Глава 18

Не такой уж и мизерный.......Спасибо. ждем еще..

[Волказавр]

Тоже жду продолжения.

[китай]

не намечается приход музы ??????

[Мурза]

Читаем,читаем, будьте покойны, всем форумом!