Как я стал пляжником

[Джан]

Мы бежали легко и свободно. Впереди летел Жорик. Он, раскинув под звездами, маленькие пухлые ручки в стороны и приподняв одухотворенное тортиком личико, напоминал розового колобка, улепетывающего от бабки с дедом. Я, видимо в роли бабки, размахивая штанами над головой, несся следом, сильно беспокоясь за внучка. Исполнитель партии деда, с граблями, шибко ругаясь, и поминая японскую кухню и плодовые деревья, в русских нехороших словах, занимал третью позицию в рейтинге бегущих участников. Двигаясь хромыми скачками и уставшим аллюром, далеко сзади, маячил аутсайдер нашего забега на длинные дистанции, Серега. Нездоровым бегом, и тяжелым дыханием отстающего от лидеров спортсмена отделяла одна третья часть Новостробыцкого переулка и две любопытные, проснувшиеся от нашего дробного галопа, дворняги. Мы скатились, на малую Гороховую, оставив потрясенных накалом нашего бега псов в полном недоумении и устремились на большую Парковую, с широкими аллеями и спящими каштанами. Улицы были пусты и свободны, воздух прохладен и дышал свободой. Зрители не были заранее ангажированы и всесторонне оповещены о времени нашего забега, потому рекорды наши и высокие результаты остались неизвестны истинным любителям пламенного бега. Небо заволокло, звезды скушно растаяли над нашими головами, облака предварительно помычав, хрустнули как старые вафли, хрумкнули, гром далеко стукнул, сверкнула молния, расколов бархатное небо и по достижению нами, Поповицкой улицы, на землю, отстучав первыми каплями, хлынул дождь. Через минуту, мы уже весело шлепали по лужам, красная пыль радужными пятнами расплывалась за нами по мостовой и подхватываемая все нарастающим водяным потоком, подпрыгивая на бордюрах, и выщербленных ямках устремлялась куда-то вниз, по улицам, вдоль домов и закрытых продуктовых магазинов. Мы бежали и еще не знали, что события этого теплого вечера, неожиданно разрастутся, приобретут яркую научную и познавательную окраску. Что Василь Василич с соседкой благополучно очнуться, и дядя Вася, решив, что на него снизошло, и озаренный страшною догадкою, до утра будут ползать с соседкой под дождем, собирая в носовой платок кусочки красного кирпича. Что утром он пойдет в редакцию «Краевые ведомости» и дрожащим от волнения голосом, стыдливо прикрывая подбитый глаз. Будет рассказывать о событиях ночи. И пораженные редакторы, корректоры и очерковеды, задержат выход свежего номера на два часа, но спустя это томительное время ожидания, на прилавки ларьков и книжных киосков обрушится кричащим заголовком, свежая, пахнущая типографской краской необычайная новость. «Срочно, в номер, метеоритный дождь. Есть выжившие свидетели. Небо раскрыло свои тайны избранным. Полные подробности, интервью, и фотографии с места событий в следующем номере». Отдыхающие и местные жители, расхватывали газеты, как горячие пирожки. Новость, начала обрастать невероятными подробностями и неподтвержденными фактами тоже что-то видевших и вроде слышавших «очевидцев». Поползли слухи. Городок тонул в ярких лужах и страшных догадках. Василь Василич, стал героем одного дня. Подержав свежий номер в руках, и испытывая необычайный прилив сил и огромную гордость, он направил свои стопы, в сторону загса, где и оставил на столе изумленных секретарей заявление что отныне и вовеки веков, он желает именоваться Василием Галактионычем. Подумал, и приложил к заявлению номер прославившей его в одночасье газеты. Мы бежали и ничего этого знать, конечно, не могли. Ноги несли нас к пляжу, зыбкой воде, и мокрому песку. Второй несанкционированный Бетховеном выход начался. Экспедиция, профессионалов золотого песка и индусского браслета, вырывалась на просторы пляжного поиска и глубокого подводного золотого бурения.

[Джан]

Выскочив за город, мы помчались по просторам громыхающего, тяжело ухающего и сверкающего молниями горизонта. Свинцовые, тяжелые струи дождя сносили нас с причудливо петляющих, и размокших туалетной бумагой, рулонов дорог, мокрая трава хлестала нас по ногам, ветер рвал и трепал по нашим телам мокрую одежду. Мы скатывались с мокрых глиняных круч и, цепляясь холодными руками за мотающие во все стороны, ветки кустов, поднимались наверх по скользким как сайка, туристическим тропинкам. Воздух сотрясался в ударах грома, и подхватываемый ураганным ветром, срывал набухшие листья с деревьев и мотал их в феерическом диком танце над бегущей куда-то под нашими ногами землей. Серые потоки дождя, как прозрачные миражи фигуристов, скользили, и заворожено кружились в вихре тройного тулупа над матовой поверхностью реки то, исчезая на время из виду, то вновь появляясь в свете очередной лопнувшей в черном небе молнии.
Оставляя далеко за собою заливаемый всеми дождями спящий, храпящий и булькающий ночными сновиденьями городок, мы и не догадывались, что череда обстоятельств, где наши шалости и глупости, превысив наше истинное благородство, сольются научными догадками в сенсационные открытия и даже приобретут некую политическую окраску. Аэропорты и железнодорожные вокзалы, наполнятся важными учеными и известными академиками. Различные РАН, МАН и иже с ними, заполняя привокзальные буфеты, будут жадно лить в пиво коньяк, и, потрясая микроскопами, и радиометрами, отстаивать в жарких дебатах свою точку зрения на видение обрисовавшейся проблемы. А второй номер сенсационных новостей «Краевых ведомостей» буквально взорвет общественность и ученый мир, явив всем на фотографиях мычащего, и ушибленного куском метеорита, Василь Галактионыча и виляющую пышным задом и загорелыми стройными икрами фотогеничную соседку. К многочисленным уфологам и матерым геологам, подтянутся как-то сразу медицинские светила от наущной и нетрадиционной доморощенной народной медицины, как-то все мужского полу, на предмет глубочайшего изучения и всестороннего исследования находящейся в анабиозном состоянии, при встрече с инопланетным разумом соседки, с пробой на внеземную беременность. Сильно возбудятся усатые гинекологи, и шевеля своими много чего понюхавшими усами, соберутся срочно в дорогу, оформляя командировашные и забивая своими разгоряченными телами и без того забитые вокзалы и аэропорты. Оживится телевидение, радио, и кинофотодокументалистика. Ширше расширяя зрачки, и пугая далекое население заблудшего в тайге Иртыша и оленеводов Якутии пришествием крупных, размером с северного оленя суслов, с соболиным мехом, затараторят, дождавшиеся горячих новостей потные от софитов дикторы. Приподнимут свои светлые головы опытные суслиководы. И совсем уж павшие духом, животноводы средних, и около средних областей, окрыленные возможными решениями, своих первоочередных продовольственных программ. На этой волне всеобщего интереса, Василь Галактионычу удастся выгодно продать двум плюшевым местным коллекционерам, по крошке метеоритного кирпича. И еще одну пылинку, красного состава передать в местный музей вместе со своим портретом в полный рост, под звездами. За спиной Василь Галактионыча, на масляном холсте лохматятся белокурые кудряшки защищаемой им от нашествия соседки. В руках Василь Галактионыч сильно сжимает канализационную трубу, сотку. Вообще, все ранние и поздние многочисленные интервью, Василий Галактионович, неизменно начинал с убивающей наповал журналистов фразы. – Взял, значит, я, эту трубу, сотку. Репортеры и нервные операторы, выключали жужжащие камеры, доходчиво, долго и страстно объясняли дяде Васе, что-то про постановку слов в русском языке и литературе, тыкали пальцем в различные учебники, статьи, и мятые брошюры и, съев валидолу, включали аппараты снова. Но все повторялось в точности, как на старой, замыленной пластинке. Василь Галактионыч, пыхтел, потел, и мощно шевеля в своей черепной коробке извилиной как хула-хупом, выдавал сакраментальную фразу. По вечерам отупевшие и оглушенные от жары репортеры и операторы, пили в гостиницах водку, с хрустящими малосольными краснодарскими огурчиками и плакались друг другу в жилетки.
Проснулись всяческие политики и всенародные избранники. Разглядывая фото соседки в максимально укороченном по поводу съемок узком платье с туго набитым лифом. Они, пытаясь соизмерить размер ее обворожительной попки с размером своих кошельков, и собственным политическим весом в регламенте страны, судорожно ослабляя толстые узелки шелковистых галстуков от Дольче Габана, и допивая текилу с антарктическим льдом на сахаре, взбрызнув себя парфюмом и сперматозоидами синего кита с амброй дохлого кашалота. Заказывали толстые, личные, гламурные самолеты, и обвешанные подарками и потрясающими по своей глубине патриотическими лозунгами, грузились на борт. Американцы в срочном порядке перебросили с Марса три спутника, и повесили их над городом, зорким глазом высматривая недостатки недостроенного коммунизма и непонятное оживление на странно искривленных умелыми архитекторами, покосившихся улочках городка. Наши, добавили бракованного коксу на находящимся в трехстах милях металлургическом обогатительном комбинате. И обогатили светлое небо двух областей и одного края сизым вонючим дымком и крупным, с многочисленными титьками, розовым облаком, лишив на время, наблюдающую сторону, одного, напрочь испорченного спутника и ясного любопытного обзора. Заодно, готовые части неготового как всегда к походу Черноморского флота, и затихшей, под Курилами в засаде, Тихоокеанской эскадры, с тремя миноносцами на правом боку. Возглавляемые фрегатом «Флагман». На тихом парусиновом ходу, скрипя в кильватере, и хлопая по воде лопастными колесами, подойдя к дельте реки, благополучно застряли в камышах и ворохе плавающих пластиковых бутылок. Первые бравые морские офицеры и рекогносцировщики огня, с вялыми от утомительного перехода крабами, переправились с божьей помощью и сооруженными на скорую руку плотами, на берег, и, вытягивая лакированные носочки яловых и хромовых сапожек, стали наполнять городок своей обалденной выправкой и легким военным присутствием. Теперь уже оживились многочисленные нанюхавшиеся сельдерея пышные курортницы и местные невостребованные, унылые девы. Городок приобретал статус делового оживленного центра, и наполненный новостями, как муравейник жирными гусеницами, плыл себе на гламурной волне, уносимый свежим потоком красноречия корреспондентского движения, вплывая и заполняя собою все новостные каналы офигевшего от такого разбега мирового сообщества.

Сообщение отредактировано Джан: Feb 22 2011, 14:35

[Мурза]

Да уж,про Василь Галактионыча впору кинофильм уже снимать,уж очень он расположен к тому и данные у него хороши!!!Спасибо улыбнуло,даже поширше чем ваш аватор!Молодец Джан...

[Джан]

Спасибо Мурза! Можно сказать вы создатель Василь Галактионыча. И как-то сразу по другому все пошло. Для меня лично, намного интересней.

[Тамбовский В.]

Да-а-а! Хоть волком вой, а плюс ставить надо! (с) Какой там Зощенко-джан, Задорнов-джан... Просто Джан! ...и удивит-тельно отточенный стиль! Маска, кто Вы?

[Джан]

Спасибо Тамбовский В.! С праздником! И всех с праздником! Поздравляю! Офицеров и бойцов, воинов и богатырей! Творческих людей и хороших товарищей!

[Мурза]

Спасибо Мурза! Можно сказать вы создатель Василь Галактионыча. И как-то сразу по другому все пошло. Для меня лично, намного интересней. 

Ну уж.... мне такого Василь Галактионыча не осилить...не съесть...а вот то что вам легче писать стало,не знаю,может быть,но..... вы как писали замечтательно... так и продолжаете..Молодца!

[Джан]

Обратились за помощью к суслиководам. Докторами наук и кандидатами около наук, путем трудоемких изысканий в саду соседки, нор, размером с Жорину голову в полный рост, и с очками обнаружены не были. Была лишь повреждена влюбленная, и скучающая яблоня, с десяток смородиновых кустов и часть сливовых деревьев куда, как вроде бы, по показаниям Василия Галактионыча, и скрылся крупный сусл. Представитель сусликолапчатых был обнаружен только один, чрезвычайно малых размеров, и без остатка торта в зубах. Несчастное животное, представ перед ученым советом, сильно дрожало, пугалось, и с перепугу температурило. Ученый советом решено было изучить неизвестный подвид крымских фантомных сусликов. Потому как неизвестная доселе ветка развития человечества, могла происходить именно от них. А не от неандертальцев. Ученому совету грозили нешутошные премии, нобелевские деньги и всенародное признание. Но тут явились представители «Гринписа» и во имя спасения, достойные условия жизни и небольшую потребительскую корзину для суслика, дали ученому совету по мордасам. Ученые люди обиделись и, закатав рукава, попытались в нелегкой борьбе отстоять свою точку зрения перед неадекватными с их научной точки зрения, любителями животных. В результате, было поломано ищо несколько деревьев, выдрано несколько кустов, и наконец-то сдвинулась терраса в нужную когда-то Василь Галактионычу сторону. Вмешались власти. Ученые, показывая на экраны телевизоров, где шли жаркие дебаты, указывали на невольное сходство отловленного суслика и некоторых представителей народа с толстыми щеками. И проводили линию бесспорно одной популяции сусликов, но наиболее развитой и достигшей некоего совершенства по условию проживанию. Гринписовцы, доказывали путем изучения всенародной конституции, несомненную свободу суслика, как в вероисповедании, так и в вольном выборе места проживания оного представителя лапчатых. До особого решения властей, суслик был переправлен в подмосковный зоопарк, помещен в клетку, рядом со львами, и бешено принялся откармливаться различными тортами и пирожными с красной икрой, в доказательство своей принадлежности к развитой не в меру элитной ветке человечества. Суслик грустил, пугался львов, и очень скучал по зерно-бобовым продуктам и далеким гладиолусам. Пока однажды, человек в форме с признаками Курильского адмиральского флота, и красивой бородой, постояв возле таблички, «Суслик редкий, гламурный, охраняется государством», хмыкнул, и, выкупив отожравшегося представителя ветки человеческой за неплохие по меркам зоопарка деньги, не отвез его обратно, и там выпустил на свободу, в любимый сусликом сад. Но не будем опережать события. Мы позволили себе заглянуть вперед, лишь с тем, что бы все успокоились за судьбу суслика, и не волновались более, почем зря.

[silver dervish]

Ура! Ура! Ура! Джан вернулся. А то после "памяти" реально переживать начали.

[Джан]

Спасибо silver dervish Я вернулся и буду продолжать

Ps: После "Памяти" болел.

[silver dervish]

Жду с нетерпением .

[Джан]

Городок цвел, пах и неистово возбуждался запахами цветущей сирени и всепоглощающей любви. Ответные чувства и невероятный наплыв ученых умов, сладко будоражили сахарные сердца доселе целомудренных тетенек и мягко слабили души обветренных черноморскими ветрами черноморских офицеров. Носочки их сапожек возбуждающе торчали вверх, пуговички призывно и многообещающе сияли, обещая если и не брак, то хорошую штормягу в мягкой постели под луною. Ученые мужи, сначала отпрянули в неровном порядке при таком наезде морских волков на береговое пространство, но потом влекомые единым чувством продолжения рода человеческого и исторической правды, отчайно замахали, начатыми уже было, диссертациями и за документированными ими фактами, в виде пробирочек, колбочек и интимных мазков, с внеземными анализами Василия Галактионыча. На этой волне эротического и научного возбуждения, Василий Галактионович, изрядно опасаясь за свое счастливое будущее, счел необходимым и нужным, на вырученные от кирпичной пыли деньги, срочно приобрести ржавого жигуля, и, млея и блея, предложить соседке, свою руку, сердце и продавленное годами, старенькое сиденье в его тарантасе. Соседка, через чур, избалованная вниманием пускающей слюни прессы, и всего мужского населения постоянно пополняющегося городка. Лихо вихляла бедрами, крутила пупком и, отстреливая проходящих господ офицеров, своими томными глазками, обещалася думать. Василий Галактионович, отчайно мял глазами ее теплые сиськи и мягкие формы, продолжал наседать, как застоявшийся в поселковом инкубаторе петух, аргументируя торопливость свою, острой необходимостью с целью увеличения поголовья избранных от инопланетян субъектов в российской федерации. Крутя мокрым лобком в воздушном пространстве прогремевшей на весь мир области, задымленной газами постоянно испражняющегося в чистый воздух обогатительно-металлургического комбината. И вызвав резкое падение двух оставшихся розовых американских спутников до отметки критического уровня эротического фотографирования ее прелестей, один из которых был впоследствии с чувством глубоко исполненного патриотизма, отпинан местными мужиками и сдан в металлолом, соседка почти соглашалась.
Но все, все это будет потом, А сейчас мы лежали под теплыми лучами поднимающегося из-за горизонта, утреннего солнца, на мокром от дождя песке и, раскинув руки, молча смотрели над раскрывающее над нами синевой небо. Легкий ветерок срывал с поверхности первые просохшие песчинки, швырял их нам в лицо и, подхватывая все больше и больше, уносил их белой дымкою над просыпающею землей в неведомую туманную даль.

Сообщение отредактировано Джан: Mar 6 2011, 06:50

[Мурза]

Джан,прекрасная проза....Весенняя романтика.....

[Джан]

Спасибо Мурза!

Голос Мамая сквозь тягучую пустоту доносился рваными обрывками среди накатывающих на берег волн, в ушах пульсировал и бился ослабший мозг, отставшее осознание случившегося медленно возвращалось, среди мокрых и скользких дорог, отчайно ругаясь. - Мать… дрит…клубнику…я вам лыжи куплю…дядя Вася…мля…блин…галопом-то, зачем…Дальше шел набор оригинальных по стилистике японских фраз и непереводимых в приличном обществе, народных самурайских выражений. Запомнилось почему-то про Фудзияму и кто ее имеет. Остальное то проваливалось в зыбкое небытие, то снова восставало ругательскими словами. Слабый голос Сереги скромно поинтересовался, зачем нам здесь лыжи. Новый порыв Мамаевского красноречия приводил к выводу, что лыжи нам нужны, просто остро необходимы на песке, что бы все уже точно знали, что мы придурки. Затронув тему осторожного медицинского вмешательства и прогрессивного лечения наших светлых умов, Мамай прошелся ведром по Жориному аппетиту пообещав нахлобучить его на голову, с полным набором урожая собственноручно собранной непосильным трудом отборной ягоды. Я приподнял голову. Светила фундаментальных наук, друг толстых учебников и чужой клубники, натянув наконец-то свои штаны, сидел на берегу, обняв своими пухлыми ручками колени, и глядя на воду, обидчиво сопел. Серега, вяло отбросив копыта, грустным лошадиным взором щелкая поседевшими ресничками будоражил залитые дождем окрестности. Мамай бодреньким кавалерийским шагом, ноги колесом, бородка веером, прохаживался по бережку рубя на право, и налево острыми, как шашка словами наши головы. Наконец он остановился и, отодрав сухой рыжий комок глины с задней части своих штанов резюмировал. - Итак, что мы имеем, - и, глупо посмотрев на кусок глины в своих руках, запустил его блинчиком по поверхности воды. Мы имели один прибор, который Серега геройски, пройдя лишения и лошадиные трудности, дотащил до берега и грабли. В остальном наличии присутствовала только перепачканная в грязи, мокрая одежда и погасший, как маленький костер под дождем, энтузиазм. Вокруг блестели лужи, и серел сыростью горизонт.
Мамай, сложив из ладоней окуляры похожие на морской бинокль, повертевшись и осмотрев пустынные берега, вынес решение. Мы трое из ларца, сейчас активно зарабатываем поиском на хлебушек насущный, а он лично не собирается обгрызать ветки с кустов по всей округе, и посему возвращается в городок, где бьет челом Бетховену, и просит оказать нам посильную гуманитарную помощь и всяческую моральную поддержку. Все это уже звучало более обнадеживающе и мы, заблестев глазками, понемногу оживились. За отсутствием мозгов у всех присутствующих, старшими назначались батарейки, к ним велено было чутко прислушиваться, и всячески потакать. Найденное, Мамай велел тщательно сортировать и складировать кучками. Золотишко и брильянты в одну сторону, серебро и простые ювелирные украшения в другую. – Ну, че сидим? – удивленно спросил Мамай. И оригинально обрисовав нам самый короткий эротический путь до Эльдорадо, дал команду старт. Мы весело вскочили, и, петляя замысловатыми восьмерками, семерками, и еще бог знает какими цифирями, взбрыкивая мокрый песок, под писк офигевающего от такой отстройки от грунта прибора, радостно рванули к новым приключениям, навстречу восходящему над землей, огромному солнцу.

Сообщение отредактировано Джан: Mar 12 2011, 09:39

[silver dervish]

Ну, слава тебе яйца! До поиска дело дошло . Щаз злато - серебро пойдёт.
Джан пиши есчё и побольше, а то сезон начнётся вооще забросишь благое дело.

[Джан]

silver dervish, спасибо за яйца Славно звучит. Пишу только по утрам, поэтому помалу, что успею перед работой. Но злато-серебро скоро точно пойдет.


Двигались мы рывками, скачками, и в косую присядочку, рассыпаясь по пустынному пляжу, то мелким горошком, то вновь собираясь интересною кучкою. Могучая кучка золотодобытчиков и будущих счастливых обладателей редких ювелирных украшений, хороводила по песку на зависть так и не раскрывшемуся в свое время во всей своей красе, танцевальному ансамблю «Березка» и прыгающим вокруг костра со слабой аранжировкой, далеким аборигенам. Ведущую партию вел необычайно артистичный и подвижный для раннего сырого утра Серега с прибором, чутко вслушиваясь в мелодию батареек, мы с Жорой были представлены в подтанцовке и задавали общий тон легкого ритма и лирических движений. С помощью грабель и обнаруженной нами консервной баночки, по ходу нашего передвижения оставались многочисленные ямки, лунки, а кое - где и настоящие кратеры. В душах наших лилася песня, сердца наши радостно, в предвкушении трепетали, что вот вот. - Вот, - вдруг благим матом заорал Серега. – Здеся. Мы с Жориком, как оголодавшиеся за зиму дачники, бросились на первую, проклюнувшуюся малину. Трясущимися от утреннего холода руками, и дружно пуская соплей, с помощью граблей и баночки со слабыми признаками давно уплывших из нее сардин, мы углубились на полметра, тщательно перебирая песок руками и прощупывая пальцами каждую песчинку. - Здеся, здеся, - орал Серега. Это здеся, оказалось обручем от старой бочки с некогда солеными огурцами, который я с чувством и глубоким уважением нахлобучил Сереге на шею. Серега нисколечки не обиделся, и сказал, что он только познает прибор. – А жизть, познается трудно, особенно с солеными огурцами, - добавил он. – Познать бы его быстрее, а то мы тут все с голоду опухнем, - забеспокоился Жорик. Запаса прочности Жориного жирообменника подкрепленного дяди Васиным тортом должно было хватить еще надолго. Но мы с Серегой не были одарены природой столь щедро, и последнее пиво с огурцами прошло через наши молодые крепкие желудки, где-то очень давно. Следующая лунка выдала нам ишо одну ржавую баночку, бывшее содержимое которой никак не определялось в виду преклонных лет баночки. Зато соседний кратер, озарив нас ясным и сильным сигналом, и неимоверным по накалу Жориным копанием, обеспокоенным предстоящим длительным постом, явил пред нами пребывающий в песочном небытие, корабельный якорь. – Ну, все, - сказал Серега. – А глубже сам броненосец «Потемкин» со всеми своими пушками и мятежной командой. – Не, его распилили, - поправил историю Жорик, хлюпнув мокрым носом. – Тогда идем далее, крутим педали, - пропел Серега, и мы двинулись вперед.

Сообщение отредактировано Джан: Mar 13 2011, 11:00

[silver dervish]

Джан, друг, не тяни.
Помни - ты в ответе за тех, кого приучил к своим рассказам .

[Кисса]

Слов нет , это необыкновенно ,я даже не знаю какие слова подобрать !

[Флагман]

А мне понравилось "старшими были назначены батарейки, к которым нужно было чутко прислушиваться....."

[Кисса]

А мне - Мы бежали легко и свободно ....сколько воспоминаний нахлынуло!