Хроники кладоискателей-2, продолжение повести двухлетней давности

[гопарь-копарь]

Маловато будет!

[servaly]

Маловато будет!

Ща будем добавлять

[Рафайкин]

Оставлю добавленное на завтра, хоть и ждал с нетерпением. Устал сегодня.

[servaly]

Глава 30. Паника
Тетка Пушкина оказалась очень приятной, интеллигентной и весьма симпатичной женщиной. Глядя на нее, как-то не укладывалось в голове, что Виталик приходится ей родственником. Уж слишком велик был контраст.
По дороге к дому Виталик рассказал, что зовут ее Анна Степановна, живет она одна, работает учителем русского языка и литературы в местной школе, мужа похоронила лет десять назад, детей не осталось, а единственным родным человеком, который ее регулярно навещает, остался Виталик.
Она с приветливой улыбкой пригласила нас войти и с порога усадила за стол. Мы наскоро перекусили, собрали небольшую сумку с провизией и отправились обратно. Нужно было поскорее подняться на гору, чтобы засветло успеть вытащить акваланг из пещеры. Если, конечно, он там еще остался. Фонаря у Анны Степановны найти не удалось, поэтому Пушкин отыскал бензин для зажигалок и пару каких-то тряпок, чтобы уже наверху соорудить факел.
Всю дорогу к пещере Виталик расспрашивал меня обо всем, что произошло под землей. Зная, насколько этот человек эмоциональный, я старался все описывать сдержанно и лаконично. Но из-за этого Пушкин возбуждался еще сильнее и настойчиво требовал, чтобы я ничего не упускал. Пришлось все изложить в деталях, со всеми подробностями. В итоге, рассказ вылился в часовой монолог, итогом которого стало недавнее чудесное спасение утопающего. На этом решил закончить.
Я ждал от Пушкина любой реакции, но только не молчания. Он шагал по крутому склону «Медведь-горы», громко пыхтел и смотрел себе под ноги. Только когда мы свернули с тропы в лес и сделали первый привал, Виталик заговорил.
- Что делать думаешь?
Голос его был предельно серьезен, а вопрос этот я задавал себе уже который день подряд. Было ясно, что вопрос не о золоте. Тут, как раз, все предельно ясно. Спрашивал он о Романе и Ольге. И ответа на этот долбанный вопрос до сих пор не было даже у меня самого.
- Не знаю, - честно сказал я, - А ты что сделал бы, на моем месте?
Виталик в очередной раз проявил несвойственную для него сдержанность и, чуть подумав, спокойно ответил:
- Убил бы.
Я даже повнимательнее на него посмотрел. Но тот продолжал сидеть, глядя себе под ноги, с совершенно непроницаемым лицом.
- Ты серьезно сейчас? – не веря в то, что слышу, переспросил я.
- А похоже, что я шучу?
Было не похоже. Виталик и в самом деле выглядел решительно. А после его слов, я, наконец, осмелился признаться самому себе в том, в чем боялся признаться в последние дни: я хочу убить. Эта мысль напугала не меньше, чем рухнувшая скала в подземелье. Я – человек, чьим кредом всегда была любовь и миролюбие, сейчас больше всего на свете хотел убить человека! Все равно как: задушить, застрелить, зарезать… обрушить на него скалу, в конце концов! Все равно! Лишь бы его больше никогда не было! Вот только Виталику это знать было совсем ни к чему. Да и желание – это одно, а решиться на убийство, а тем более воплотить его – это уже совсем другое. Даже несмотря на то, что мне нечего терять.
Чувствуя, что закипаю, поспешил отмахнуться от назойливой мысли.
- Шутишь ты или нет – не знаю, Пушкин. Но, при любых раскладах, тебя ни во что подобное я втягивать не собираюсь. Поможешь мне достать и сплавить золото, и можешь валить на все четыре стороны. Свою долю возьмешь, как и договаривались в самом начале. Я не из тех, кто крысятничает. Кстати, есть мысли, кому продать раритеты?
Судя по его лицу, он слегка обиделся. Как-то недовольно скривился и сказал:
- Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но если ты надумал тягаться с человеком, у которого столько бабла, в одиночку, то даже не надейся, что я тупо потеряюсь. Понял? Ты меня, конечно, не очень хорошо знаешь, Серый, но поверь мне – censoredов с детства не переношу. Даже ментом всегда мечтал стать, чтобы мир чище сделать. Смешно, конечно… Это я потом уже понял… Короче! Сам не святой, но такую мразь, как Рома, ненавижу люто. Понимаешь? И, если ты не собираешься сливаться, как последнее чмо, то, будь уверен, за мной не засохнет. Это не громкие слова, Серега. Знаю, о чем говорю. Уж что-что, а уголовный кодекс выучил неплохо – чем чревато знаю. И если обещаю кому-нибудь рискнуть нарушить закон, то делаю это осознанно. Короче, поступай, как знаешь. Решать тебе. Но, если будет нужно мое участие, можешь даже не сомневаться – я в деле. Усек?
Я кивнул. Остальной путь проделали в молчании.
Когда в поле зрения замаячило поваленное дерево, и без того частый пульс подпрыгнул еще сильнее. Мы остановились. Прислушались. Никаких посторонних звуков слышно не было. Переглянулись и двинулись дальше.
Не знаю, что именно почувствовал Виталик, когда мы увидели конец веревки, уходящий вглубь разлома, но я чуть не подпрыгнул от радости. При других условиях я бы, наверное, закричал. Сейчас же просто удовлетворенно вздохнул полной грудью. Оставалось надеяться, что внизу никого нет. Если рассуждать логически, то навряд ли кто-то будет спускаться вниз в одиночку. Но, все же, Роман однажды уже туда спустился, а значит мог сделать это еще раз.
Словно прочитав мои мысли, Виталик сказал:
- Блин. Будет прикольно, если там внизу уже кто-нибудь есть. Менты, например. Или, того хуже, тварь эта за оборудованием своим вернулась. Давай, наверное, я полезу, Серый. Если он там, то хотя бы не узнает, что ты живой. Скажу, что позарился на его акваланги. А то еще добьет тебя, чего доброго. Ну, а что? Ты один. Свидетелей нет… А так я маякну как-нибудь, и ты свалишь по-тихому.
- Ты не пролезешь, Пушкин. Да и опыта у меня побольше будет. Сиди уже, не рыпайся.
- Ну, как знаешь. Я просто подумал, что тебе не очень-то хочется опять туда лезть. Я бы точно не захотел.
Он был прав. Лезть не то, что не хотелось – весь организм, все естество этому противилось. Переживал, как бы ноги сами не вытолкнули меня обратно, когда спущу их в эту сырую, холодную темноту. Я понял, что если буду и дальше так рассуждать, то даже заставить себя это сделать не получится, поэтому проверил, на всякий случай, прочность узла и, не мешкая, шагнул в пропасть.
В нос сразу же ударил отвратительный запах пещеры. Точнее, у пещеры и запаха-то никакого не было. Просто теперь холод и сырость у меня ассоциировалась с самым чудовищным испытанием в жизни. К горлу подкатил отвратительный ком, и я даже почувствовал, что меня вот-вот вырвет. Сделал несколько глубоких вдохов и чуть успокоившись, посмотрел на Виталика. Тот, поняв, что со мной что-то происходит, вопросительно вскинул брови. Я утвердительно кивнул.
- Все нормально. Нервы, просто, ни к черту. Жди. Скоро буду.
Виталик торопливо намотал тряпки на массивную палку и передал мне факел вместе с зажигалкой.
- Ты это… Аккуратней там, если что.
Он выглядел подавленным. Видимо, чувствовал себя виноватым за то, что приходится спускаться мне, а не ему. И я, чтобы долго не мучить Пушкина, сразу начал спуск. Факел сильно мешал. Прилично намучившись, решил сбросить его вниз. Тот стал громко ударяться о каменные выступы, вызывая то самое эхо, которое теперь преследовало меня во снах каждую ночь. Снова подступила тошнота. Как назло, вспомнился узкий коридор, по которому пришлось ползти сразу после обрушения. Вспомнились его тесные стены, сдавливающие во всех сторон и отсутствие воздуха, когда я резал ножом сухожилия…
Несмотря на прохладу подземелья, стало тяжело дышать. От выступившего пота рубашка прилипла к спине. Ладони стали скользкими. Меня начал бить крупный озноб. Ноги подкашивались. Все тело дрожало, рискуя опрокинуться вниз. Вопреки здравому рассудку, меня все сильнее поглощал всеобъемлющий страх. Хотя, страхом это чувство сложно назвать. Волна за волной накрывал чудовищный ужас! Единственное, чего в тот момент хотелось, это выбраться наружу. И поскорее!
До дна оставалось совсем немного. Всего несколько метров. Свет сюда уже едва пробивался. Я остановился, уткнулся головой в стену и попробовал успокоиться. Намеренно вспомнил Марго. Вспомнил ночи, проведенные с ней. Постепенно дрожь стала утихать, а минут через пять почувствовал, что начинаю приходить в норму. Остаток пути проделал с каким-то механическим равнодушием. Заметил, что если заставить себя отвлечься, абстрагироваться от реальности, то приступы паники отступают.
Пещера встретила непроглядной тьмой и абсолютной тишиной. Снова почувствовал себя нехорошо и торопливо достал из кармана зажигалку. Щелчок, и зал окрасился в цвета танцующего пламени. Факел лежал у самых ног. Я поднял его, поднес огонь к тряпкам и те ярко вспыхнули, обдавая лицо теплом. Запахло едким дымом. И, на удивление, отвратительный запах оказался единственной приятной для меня вещью в этой проклятой пещере.
Я огляделся. Зал был пуст. Оставалось надеяться, что Роман бросил снаряжение у воды. Но теперь нужно было двигаться дальше по коридору. А этого сейчас хотелось меньше всего. Я тихо выругался и пошел во тьму. Стены сразу отразили мои шаги звонким эхом. И снова накатил приступ.
Дети! Как я соскучился по детям! Как долго длится всего одна неделя! Всего неделя, а у меня чувство, будто я не видел их полжизни!
На смену панике пришла тоска. Дикая, жуткая тоска. Но, все же, она была лучше панического ужаса перед замкнутым пространством каменного мешка.
Совсем скоро тусклый свет факела выхватил легкий блик на поверхности воды. Я ускорил шаг и стал с надеждой всматриваться вперед. Но, по мере приближения, так и не смог разглядеть того, за чем сюда пришел. Баллоны были ядовитого желтого цвета. И даже при тусклом освещении их краска должна была ярко светиться в темноте. Сейчас же ничего подобного видно не было. Только камень. Только мокрая серость.
- Твою мать! – не сдержался я, подходя к самой кромке воды, но уже в следующее мгновение чуть не подпрыгнул от ужаса.
Периферическое зрение выхватило слева от меня какое-то движение! Инстинктивно я отпрыгнул в противоположную сторону, упал и выронил факел. Тот плюхнулся в воду и почти погас. Горела только та его часть, которая плавала над поверхностью. Освещение сильно ухудшилось, не давая возможности рассмотреть что-либо дальше вытянутой руки. Я тут же схватил его и поднял над собой, пламя дернулось и стало светить чуть ярче. В противоположном конце точно что-то было! Какой-то невнятный силуэт! И он едва заметно шевелился! Я слышал его дыхание!

[servaly]

Ну что? Следующую главу - через недельку?

[Homo ergaster]

На следующей неделе, то бишь завтра.

[@viktor]

Нашей смерти хочешь?

[servaly]

Глава 31. Дружище
Дыхание было хриплым и каким-то прерывистым, но теперь я его едва различал из-за шипения промокшей тряпки. Факел медленно разгорался. Свет разлетался неровными вспышками. Я лежал на полу и не отрывал взгляда от копошащегося тела. В том, что это было именно тело, сомнений не было! И подтверждением тому стала короткая вспышка двух огоньков глаз!
Я вскочил на ноги, как ошпаренный. Только сейчас заметил прислоненный к стене акваланг. Он светился желтым, создавая контраст с темнотой шевелящегося силуэта и не давал возможности, как следует разглядеть все получше.
Вдруг стены пещеры отразили какой-то звук. Это было похоже на стон или… Звук повторился. И только тогда, когда я понял что это за звук и кто его может издавать, решился сделать несколько робких шагов. Подойдя поближе, стало все ясно, и я облегченно выдохнул. На полу пещеры, забившись в угол, лежал пес. Черный, лохматый, с доброй мордой и очень печальными глазами. Он смотрел на меня, тихо поскуливал и робко, едва заметно, елозил по полу косматым хвостом.
- Эй, дружище, - то ли от облегчения, то ли от жалости к животному, на глаза навернулись слезы, - Как же тебя сюда занесло-то?
Пес, уловив в моем голосе добрые нотки, завилял хвостом сильнее и заскулил значительно громче, но на лапы не встал. Длинный язык лизнул черный, блестящий нос. Я подошел ближе и присел на корточки.
- Ты кто такой? Как тебя зовут?
На этот раз он попытался встать, но громко взвизгнул и рухнул обратно на пол.
- Ты ранен, что ли? Ну-ка, дай посмотрю.
Агрессивным косматый не выглядел, и я решил подобраться поближе. Тот снова вильнул хвостом и, прижав уши к голове, принялся смущенно облизывать свой нос. Я его погладил. Тот был не против. Его задняя лапа была сильно ободрана. Пол вокруг стал бурым от спекшейся крови, но свежих потеков не наблюдалось.
- И что же мне теперь с тобой делать? А?
Он виновато посмотрел на меня и лизнул пальцы шершавым языком.
- Вот же елки-палки! – с досадой ругнулся я, и пес снова прижал уши, - Да не бойся. Это не тебе. Ты хороший, дружок. Хороший. Не бойся. Вытащим тебя. Это я тебя испугался, как заяц, а ты не бойся. Все будет хорошо.
Время шло, факел перегорал, и нужно было действовать поскорее, иначе я рисковал остаться в темноте. А учитывая свое психическое состояние, делать этого было никак нельзя.
Взял в одну руку баллоны, в другую ласты с факелом и пошел обратно. Пес за спиной испуганно заскулил, а когда я отошел еще дальше, он пару раз гавкнул и завыл. Этот жуткий, страшный вой заполнил густой, вязкой массой всю пещеру. Он переливался от стены к стене, из-за чего многократно усиливался. По коже пробежались мурашки.
- Подожди, дружок! Я вернусь! Сейчас вернусь! Хорошо? Я быстро! Подожди!
Пришлось ускорить шаг, и теперь я уже почти бежал по каменному коридору, на полу которого только сейчас удалось разглядеть разводы засохшей крови. Пес продолжал выть. Его жалобный плач был слышен даже у расщелины. Я привязал баллоны с ластами к концу веревки и сильно дернул. Скоро та натянулась, и оборудование начало медленный подъем. Вой стих. Не дожидаясь, пока груз скроется в расщелине, рванул обратно, но, еще не успев добежать до конца коридора, увидел ползущего навстречу пса. Он радостно поскуливал, а его хвост выписывал просто невероятные кульбиты. На моем лице невольно растянулась улыбка.
- Ну, мохнатый! Ну, чего ты? Не бойся. Я же сказал, что вернусь. Ну?
Он яростно перебирал передними лапами, а обе задние волочились по земле. Я осмотрел их. Кости были целыми. По крайней мере, визуально никаких изменений их геометрии не наблюдалось. Видимо, просто сильные ушибы и множественные разрывы кожи. На передних лапах шерсть тоже слиплась от засохшей крови.
- Давай, дружище, я тебя подниму. Только не кусайся, договорились? Давай! Р-р-раз!
Я подхватил пса под грудь и приготовился приложить солидное усилие, но его вес оказался просто до безобразия ничтожным. Пес только выглядел большим из-за густой шерсти, в которой мои руки утонули почти по локоть. На самом же деле был худющим, как скелет. Под пальцами отчетливо чувствовались торчащие сквозь кожу ребра.
- Ух, какой ты тощий! Сколько же ты здесь просидел, бедолага?
Я нес животину, и с удивлением отмечал, что больше не чувствую былой паники. Видимо, пес пробыл здесь очень долго, если успел так сильно исхудать. И когда я представил, через что ему пришлось пройти, то обнял покрепче. Кому еще, как не мне, это знать? И, то ли от этой мысли, то ли от густой собачьей шерсти, вдруг стало тепло. А пес послушно висел у меня на руках и не шевелился.
Когда мы добрались до расщелины, конец веревки уже лежал на полу. Я уложил косматого на пол и задумчиво почесал затылок. Бросать его здесь, пусть даже ненадолго, у меня не хватало смелости. Надо было выбираться вместе с ним или поднимать также, как акваланги – привязав к веревке. Немного поразмыслив, остановился на последнем.
- Потерпи еще немножко, дружок. Там, наверху, бутерброды! И Виталик животных любит. Знал бы ты, как он с Колей подружился! Давай! Выбирайся, малыш.
Тот завилял хвостом, словно понимая, что я сказал и лизнул мою щеку. Я обвязал его грудь веревкой и дернул, давая знак Виталику. Когда начался подъем, пес занервничал и заскулил. Я потрепал его по косматой голове и постарался успокоить. Через минуту я снова остался один. Факел догорал. Света становилось все меньше, а тьма подземелья все гуще окутывала со всех сторон. Вот только никакой паники на этот раз не было. Ей на смену пришло удивительное умиротворение.

[гопарь-копарь]

За собакена главному герою отдельное уважение. Как пел Розенбаум: "Мир дому, где собак и лошадей любят..." Ждём продолжения.

[Тимак]

С собакой сильно! До слёз! Продолжения!!!!

[servaly]

За собакена главному герою отдельное уважение. Как пел Розенбаум: "Мир дому, где собак и лошадей любят..." Ждём продолжения.

С собакой сильно! До слёз! Продолжения!!!!

Спасибо, ребят. Сейчас на работу, а ночью буду стараться продолжить.

[Тимак]

Ждём ....продолжения....

[Восьмиклассник]

Спасибо, очень понравилось! Ждем продолжения!

[servaly]

Глава 32. Звон
Все запасы продуктов пришлось скормить новому знакомцу. Пока заботливо приготовленные теткой бутерброды исчезали в бездонном брюхе пса, Виталик рассказал, что уже видел его раньше. В тот самый злополучный день, когда мы втроем спустились в пещеру. Косматый объявился невесть откуда и стал попрошайничать, приставая поочередно, то к Пушкину, то к Ольге, а когда на поверхности объявился Роман, всем стало не до пса. Спешно ушедшие люди не заметили, как животное за их спинами провалилось в расщелину и принялось отчаянно цепляться за каменные уступы в тщетных попытках выбраться наружу. Ему еще крупно повезло, что эти уступы были, иначе свободное падение с такой высоты не оставило бы никаких шансов. Выходит, бедолага пробыл под землей целую неделю! Без еды, в полной темноте, весь израненный! Ему пришлось проползти десятки метров до воды, чтобы не умереть от жажды, и если бы не я, вероятно, он никогда уже не выбрался бы обратно.
А еще стало отчетливо ясно: никто никаких спасательных работ не проводил… Да что там работ! Никто даже не спускался в эту пещеру!
Мы завалили провал ветками и на закате двинулись обратно в поселок. Шастать по горным тропкам с аквалангом – дело, не столь сложное, сколь необычное. А тут еще и огромный пес на руках. С такими раскладами без лишнего внимания зевак не обойтись. А лишнее внимание нам сейчас было совсем ни к чему. Но опасения оказались напрасными. На тропе, за все время спуска, нам не встретилось ни единого человека. Зато поселок встретил тускло горящими фонарями и оглушительным стрекотом вездесущих цикад. Вдали, в лунном свете, сверкало непривычно спокойное море.
Мы уже подходили к дому, в котором остановилась Марго, когда Виталик спросил:
- И куда теперь девать этого Бармалея? Тетка нас вместе с ним выгонит. Она у меня педант еще тот. Я как-то змею домой притащил, так пришлось потом ей скорую вызывать.
- Ну, ты сравнил, конечно! – засмеялся я, - Ты бы еще крокодила привел!
- А что? Крокодилы, между прочим, самые древние животные на земле, - не понимая моего сарказма, удивился Пушкин.
Я почесал затылок и сам для себя решил: наглеть, так наглеть!
- Не переживай. Придумаем что-нибудь. Ты иди домой, отдыхай, а утром встретимся на автобусной станции около рынка.
- Да щас! – Пушкин вытаращил глаза, - Меня там, как раз, горячие южные парни ждут!
- Ну, да. Забыл. Извини.
- И ты бы тоже там не появлялся. От греха подальше, как говорится.
- Хорошо. Тогда я утром к тетке приду. Не уходи никуда и не пей на ночь. Дело к тебе будет.
- Что за дело?
- Только баллоны оставь, - проигнорировал я его вопрос, - Надо кое-что проверить будет.
Мы подошли ко двору Марго, и я остановился.
- Че-то я не вкурил. А ты где ночевать собрался?
- Да есть тут… - я пытался подобрать правильные слова, но ничего подходящего в голову не приходило.
В этот момент калитка с легким скрипом приоткрылась, и в дверном проеме возник хрупких женский силуэт. Это была Марго. Она прислонилась плечом к петлевому столбу, скрестила руки на груди и улыбнулась. Виталик посмотрел на нее, тоже улыбнулся, затем перевел взгляд на меня. Затем снова на нее. Улыбка с его лица исчезла.
- Ешкин кот! – вдруг воскликнул он, - Так это же Ольга…
- Да тихо ты! – полушепотом перебил его я, - Че разорался-то?
Виталик меня проигнорировал. Он поставил на землю акваланг и как-то нелепо кивнул.
- Здрасьте.
Марго кивнула в ответ и умоляющим взглядом посмотрела на меня.
- Ладно, Виталик, давай расходиться. Беги домой, я утром зайду. Выспись хорошенько. Договорились?
Тот, в который раз, удивился и с ехидной улыбкой посмотрел на меня:
- Ты че? Это она тебя спасла, что ли?
В ответ я пожал плечами, и Пушкин чуть не упал в обморок. Он, явно переигрывая, прыснул от восторга, хлопнул меня по больному плечу, махнул на прощание Марго и бодрым шагом двинулся к дому тетки.
- До завтра! - бросил он через плечо, и с усмешкой добавил, - Автограф для меня возьми!
- Пока.
Марго не задала ни единого вопроса о том, откуда взялся раненый пес и для чего я притащил его к ней. Она расстелила во дворе какое-то старое одеяло и, уложив на него животное, принялась обрабатывать раны. Благо, лекарств, после моего лечения, теперь было в достатке. Косматый терпеливо молчал, лишь изредка дергаясь от боли, но ласковая болтовня и заботливые поглаживания Марго снова его успокаивали. Она перебинтовала все четыре лапы, чем-то накормила и оставила лежать на улице. Меня же пригласила поужинать в беседке. Только сейчас я почувствовал, как сильно хочу есть.
- Я думала, ты больше не вернешься, - больше с вызовом, чем с упреком сказала Марго, когда с едой было покончено.
- Если честно, я и сам не был уверен. Но за мной должок, так что в любом случае…
Марго рассмеялась и посмотрела на мирно сопящего пса.
- Оригинальные у тебя способы отдавать долги.
- Я его в пещере нашел. Провалился в расщелину. Он там неделю просидел.
Улыбка с лица девушки исчезла. Ее сменила гримаса сожаления и боли.
- Господи, бедняга. Я бы с ума сошла, наверное.
К моему глубочайшему удивлению, Марго даже не спросила ничего о том, что я снова делал в пещере. Ожидал, что посыплются вопросы о золоте и прочих сокровищах, но, похоже, об этом она даже не задумывалась. Невероятная женщина!
- На ноги поставить сумеем?
- Сумеем, конечно. Лапки, вроде, целые. Хвостиком виляет. Завтра, при дневном свете, еще раз осмотрю. Может, придется антибиотики проколоть. Но это я тоже умею. Так что, через недельку будет, как новенький.
- Мне уйти надо.
- Сейчас?
- Да.
- Я с тобой пойду.
- Ты же даже не знаешь куда.
- Это ты так думаешь, - она улыбнулась, - Хотя, я была уверена, что вы с Виталиком еще днем достали то, что хотели.
Ее проницательность в очередной раз удивила.
- Не успели, - честно признался я, - Да и ночью меньше будут видеть.
- Ну, так что? Берешь с собой личного спасателя, граф? – ее тон становился игривым.
- Боишься, что сбегу? – улыбнулся я.
- Вот еще! – шутливо возмутилась Марго, - У меня, между прочим, твоя собака! А если серьезно, то случись с тобой в этой пещере что-нибудь, я хоть спасателей позову. Соглашайтесь, граф!
- Да куда же я без тебя-то? А почему граф?
- Монте Кристо! – улыбнулась Марго, присела ко мне на колени и обвила шею руками.
Внезапно пришедшая мысль заставила даже подпрыгнуть на стуле:
- Черт! Фонарь! Каска!
Марго смотрела на меня, не понимая, о чем идет речь.
- Я в каске был, когда вынырнул?
- Не знаю насчет каски, но я тебя, собственно, и увидела благодаря свету фонарика. Тусклый такой. Заметила, как огонек качается на волнах. Потому и решила подойти поближе, чтобы получше рассмотреть. Вначале даже подумала, что это какое-нибудь морское животное штормом на берег выбрасывает. А потом увидела тебя. Но каски никакой не было. Да и фонарика тоже уже не было. Может ты его снял, когда всплыл?
- Может… - с досадой процедил я и, избавившись от соблазнительных объятий, принялся вышагивать по двору, судорожно прикидывая, чем теперь обеспечить свет в пещере, а – главное – под водой.
- Послушай, у меня есть видеокамера. Небольшая такая. Она для подводной съемки тоже сойдет, если нырять не глубоко. Я не пробовала, но в инструкции написано, что водонепроницаемая. Там и свет есть. Только надолго ее не хватит – батарея быстро сядет. И было бы неплохо, если бы ты ее потом вернул.
Я был готов ее расцеловать! Собственно, тут же это и сделал, но остановиться уже не смог. Пришлось экспедицию отложить на целый час.
Вышли в полночь. До рассвета оставалось не более трех часов. Море было тихим и спокойным. Небольшие волны едва слышно хлюпали о массивные камни, разбросанные по всему берегу. Полная луна хорошо освещала их силуэты и отражалась серебром на морской глади.
Марго уселась на большой валун, который несколько дней назад оказался для меня спасительным, положила подбородок на колени и с интересом наблюдала за тем, как я раздеваюсь и проверяю снаряжение. В лунном свете она выглядела неземной. Какой-то сказочной. Я невольно задержал на ней взгляд и впервые признался себе в том, что начинаю влюбляться.
Фонарь светил довольно ярко, чем немало удивил. Я окунул камеру в воду и с удовлетворением отметил, что свет не гаснет.
- Будь осторожен, - ее лицо было каким-то печальным, а голос не мог скрыть волнения, - Я отсюда не уйду без тебя.
Это звучало забавно. Как будто в каком-нибудь голливудском фильме. Хотя, она же актриса. Ей простительно. Удивительная! Удивительная женщина! Я в последний раз взглянул на нее, улыбнулся и ушел в море.
Зажал нос рукой, вставил в рот загубник, сделал вдох и погрузился под воду. Отсутствие маски и рассеянный свет фонаря не позволяли разглядеть хоть что-нибудь под водой. Мне бы не помешали очки для подводного плавания, но у Марго такого добра не нашлось, а покупать их ночью было попросту негде. Ждать же следующей ночи было непозволительной роскошью, поэтому пришлось шарить руками по дну, выискивая вход в пещеру. Но входа нигде не было! Вода оказалась холодной, и долго выдерживать такой температурный режим без гидрокостюма было настоящим испытанием. Начал бить озноб. Я погасил свет, который оказался бесполезным, и развернулся к берегу. Хотелось выбраться из воды и немного согреться. Но уже через несколько метров, почувствовал, как рука скользнула сквозь заросли водорослей в пустоту. Я снова включил камеру и часто заморгал, стараясь, хоть немного, навести резкость. Но ничего, кроме световых пятен, не увидел. Тогда сунул руку поглубже, но дна так и не почувствовал. Создавалось впечатление, будто водоросли растут из бездны. Видимо, это и есть вход! Вот почему его никто до сих пор не находил! И вот почему я видел зеленоватое свечение, когда выбирался из пещеры! Просто природная маскировка!
Я сжал зубы, захватывая загубник покрепче, и расстегнул ремни акваланга. Затем снял его, и толкнул сквозь заросли. Массивные баллоны провалились в пустоту. Есть! Стараясь не выронить камеру из рук, нырнул следом и стал продвигаться по сужающемуся коридору, толкая перед собой акваланг. Водоросли росли только у входа, поэтому дальнейшему продвижению уже не мешали. Да и фонарь здесь был куда более полезен. Свет отражался от стен пещеры, и было хорошо видно, куда плыть. Впереди – тоннель!
Баллоны во что-то уперлись. Вспомнился злосчастный камень, который пришлось раскалывать мечами. Я приподнял акваланг и попытался протиснуть его сквозь узкий проем между валуном и стеной пещеры, но, как назло, мешал массивный редуктор, торчащий в сторону и постоянно цепляющийся за скальные выступы. Сделав несколько неудачных попыток протолкнуть снаряжение вперед, решил оставить эту затею. Дальше придется двигаться без него.
Я несколько раз глубоко вдохнул, выплюнул загубник и, не отпуская легочник из рук, поплыл. Снова камни сжали грудную клетку, не давая протиснуться. Их острые края больно впились в кожу. Выдох! Весь воздух вышел из легких, и мне удалось проскользнуть. Тут же прильнул к загубнику, шланг которого натянулся до предела. Отдышался. Сделано! Я внутри! Пошарил руками по дну в поисках разломанных мечей, но так и не нашел. Видимо, забились куда-то под камень. Да и не до них сейчас. В святилище этого добра еще хватит.
Еще несколько усилий и я вынырнул в знакомом зале. Те же стены, то же озеро и то же отвратительное эхо от собственного дыхания. Выбрался на берег и обхватил руками колени. От холода трясло. Камера дрожала в такт рукам, и свет от ее фонаря выписывал невообразимые узоры на стенах. Воздух в пещере был очень холодным и надеяться на то, что удастся согреться просто сидя на камнях, было глупой затеей. Я перевел дыхание, закрепил камеру ремнями на руке и прыгнул к вертикальному колодцу над головой.
Видимо, навыки, полученные за время последнего подземного путешествия, не прошли даром. Мне с первого раза удалось зацепиться и вскарабкаться наверх. Едва я оказался на развилке, в нос ударил отвратительный запах разложения. Он был особенно четко различим в пространстве, где не должно пахнуть ничем вообще. Я вспомнил изувеченное тело Игоря и содрогнулся.
Фонарь камеры сильно рассеивал свет. От этого все, что находится дальше трех метров, оставалось во мраке. Зато в непосредственной близости освещения хватало. Вот начались обработанные стены. Вот ступени…
Что произошло дальше, я до сих пор не понимаю. Все случилось настолько молниеносно, что среагировать было просто невозможно. В глаза, вдруг, ударил яркий свет. Настолько яркий и неожиданный, что голову пронзила фантомная боль. Я успел направить свет камеры навстречу, но на этот раз голова взорвалась куда более ощутимой, куда более реальной болью. В глазах потемнело. По лицу потекла горячая кровь, которая на замерзшей коже показалась обжигающе горячей. Ноги подкосились, и я, упав на колени, попытался открыть глаза. Встречный луч света продолжал сверлить. Еще один удар. На этот раз в висок. В ушах раздался душераздирающий звон. Или даже писк. Как в фильмах о войне, когда рядом с бойцом разрывается бомба, и он шагает контуженный по полю боя.
Больше ничего не помню.

Сообщение отредактировано servaly: Mar 30 2016, 12:07

[KIPO]

Новый неожиданный поворот-не даете расслабиться.

[servaly]

Новый неожиданный поворот-не даете расслабиться.

Стараюсь
Сейчас заканчиваю вычитку следующей главы. Думаю, уже скоро выложу.

[servaly]

Глава 33. Кость
Пришел в себя от того, что затылок ударялся обо что-то твердое, а спину сильно царапало и скребло. Тут же стошнило. Я с трудом раскрыл глаза и понял, что меня тащат за ноги, а голова, при этом, ударяется о ступени. Во рту – привкус крови. От боли хочется орать, но ужас от происходящего сковал любые попытки к действиям. К тому же, если заорать, то голова просто лопнет от боли, как глиняный кувшин. Я снова потерял сознание, а когда очнулся, понял, что уже нахожусь в коридоре. Кто-то продолжал меня тащить, больно впиваясь пальцами в щиколотки. Кожа на спине горела огнем. В нос ударял запах разложения. Правая рука нащупала какой-то продолговатый предмет, и пальцы машинально сжались, схватывая его.
Та самая бедренная кость, которую я нашел при подходе к святилищу! Я сжал ее, насколько мог сильно. Отпустить ее сейчас означало потерять всякую надежду на спасение. Вонь от разлагающейся плоти стала просто невыносимой. Человек, тащащий меня, натужно кряхтел. Наконец, он отпустил мои ноги и направил луч налобного фонаря на меня. От того, что свет бил в глаза, я не мог разглядеть его лица. Незнакомец наклонился, выбрал массивный камень, схватил его обеими руками, не без труда оторвал от пола и сделал шаг в мою сторону.
Единственная мысль, промелькнувшая в голове в последний момент перед атакой, была о Марго. Если он меня убьет, то выберется наружу и поступит с ней также! Иначе она – свидетель!
Человек расставил ноги так, чтобы между ними оказался я, занес над головой глыбу и… В момент нанесения удара я выставил вперед белую, сухую, обломанную с одного края кость. Убийца заметил ее. Этого хватило, чтобы он на долю секунды замешкался и потерял равновесие. Ноги его подогнулись, он рухнул на колени. Но камень уже летел в направлении моего лица, и затормозить его инерцию тот был уже не в состоянии. Не знаю, по какой причине он не разжал пальцы. Скорее всего, просто не успел сориентироваться в ситуации. Тяжелое орудие увлекало его следом. Тупой конец кости больно вонзился мне в грудную клетку, а острый – в солнечное сплетение противника. Мы оба одновременно выдохнули. Раздался глухой хруст. Массивная глыба выпала из рук нападавшего и громко грохнула о пол у самого уха, высекая искры и обдавая лицо крошечными осколками.
Я почувствовал, как кость вырывается из рук, выкручивает мне кисти. Человек замер, тихо захрипел, стал заваливаться на бок и, через секунду, рухнул на пол. Послышалось громкое бульканье и шуршание ног о камни. Он давился собственной кровью. Я с трудом повернул голову. Тот лежал на спине и бился в конвульсиях. Свет его фонаря вздрагивал. Лица по-прежнему видно не было.
Прошло немного времени. Звуки стихли. Свет, до этого танцующий по потолку, застыл на месте. Человек был мертв. Меня снова вырвало. А когда головокружение немного прекратилось, попробовал подняться. Держался за стены, но встать на ноги все равно не получалось. Как только удавалось принять вертикальное положение, все вокруг начинало кружиться и плясать, а ноги сами собой подгибались. Пришлось усесться, прислонившись спиной к стене. Дотянулся рукой до фонаря незнакомца и рывком содрал его с головы.
Первое, что сделал – это посветил на лицо. Передо мной лежал Тамерлан! Тот самый «слуга-или-швейцар-или-как-там-его». Ошибки быть не могло! И теперь он был мертв. В этом тоже сомневаться не приходилось. Из раскрытого рта обильно стекала густая, багряная пена, распахнутые глаза уставились в пустоту, а из живота торчала белая, тысячелетняя кость, вошедшая в плоть почти до основания.
Но как?! Как и почему он здесь оказался? Как нашел второй вход в пещеру? И почему он был здесь один? Где Роман? А может он, все же, здесь? Просто я не успел его заметить?
Определенно вход был найден ими уже после того, как я выбрался из подземелья. Иначе, Роман никогда не решился бы на воплощение своего плана, зная, что другой выход есть. Но как нашел? Что его подтолкнуло? Случайность? Просто ныряли и нашли? Не думаю. Слишком невероятное совпадение. Черт! Где я прокололся?!
Миллион вопросов без ответов роились в разбитой, изломанной голове. Мысли путались, и от этого боль становилась еще сильнее. Я застонал и посветил фонарем туда, где лежало тело Игоря. Его останки раздулись под плотной тканью гидрокостюма, а сквозь рваные дыры сочилась отвратительная слизь, которая густым киселем стекала на камни.
От увиденного меня снова стошнило. В последний раз посмотрел на Тамерлана и пополз на четвереньках в сторону выхода.
- Я убил человека. Я убил человека. Я убил человека.
Не сразу понял, что говорю это вслух, но остановиться не мог, как будто за меня это делал кто-то другой.
- Я убил человека. Я убийца. Я убил…
Снова в сознании зароились вопросы, сводя с ума, выжимая последние соки. Но окончательно добило всего одно предположение: снаружи мог быть Роман! И он мог видеть, как я погружаюсь. А еще он мог видеть Марго!
Чем больше я об этом думал, тем отчетливее понимал, что это самый вероятный вариант! А когда вспомнил о потерянной каске с фонарем, то все само встало на места! И менты… Менты, бродившие в тот день по берегу! Они-то, скорее всего, и подобрали ее. А там уж сообщили, кому следует. Тому, кто платит! Тому, кто знает, чья это каска! И обо мне, само собой, рассказали! И о Марго! Вот, где прокол! Черт! Черт! Черт!!!
От боли и отчаяния я взревел. Не заплакал, а зарычал, как какое-нибудь дикое животное, попавшее в западню. Изо всех сил перебирал ногами, но чем быстрее я старался ползти, тем чаще падал лицом в камни, разбивая еще сильнее и без того изувеченную голову. В конце концов, сдался. Просто в очередной раз упал и больше не вставал. Я лежал щекой в пыли и беззвучно рыдал, не в силах остановиться. Ругал себя последними словами за то, что разрешил Марго идти с собой. За то, что сам не знаю, зачем поперся в эту гребанную пещеру во второй раз! За то, что так нелепо выдал себя, выбросив эту чертову каску!
Мысль о Романе наполнила ненавистью, вернула силы. Я оперся руками о стену и сумел выпрямиться в полный рост. Сделал шаг. С трудом удержал равновесие, но не упал. Зубы скрипели друг о друга. Голова разболелась еще сильнее, но нельзя было терять время.
Проверил святилище, обошел весь зал по периметру. Никаких признаков жизни не было. Золото тоже оказалось не тронутым. Значит, Роман, скорее всего, ничего о нем не знает! Вытащил из плавок предварительно заготовленный пакет и сунул в него несколько горстей блестящего, желтого металла. Что именно беру, даже не разглядывал. Заниматься этим было попросту некогда. Немного подумав, взял большой, позеленевший от времени нож. Как в последствии оказалось, это был бронзовый скифский акинак. Довольно редкая и ценная вещь в современном мире. Его острие оставалось все таким же острым, как и тысячи лет тому назад.
Отыскал камеру Марго, лежавшую на полу рядом с местом нападения. Та была цела, но фонарь успел погаснуть. Бросил ее в пакет.
Спуск в последний зал отнял огромное количество сил и времени. Но просто упасть в воду с такой высоты означало почти верную гибель. Я осторожно спустился до самого низа и спрыгнул. Вода обожгла холодом и немного привела в чувства. Ободранную спину разъедала морская соль. Вынырнул и выбрался на берег, чтобы передохнуть. Огляделся. В дальнем углу зала лежал акваланг, ласты и маска. Заметить их случайно было практически невозможно. Видимо, Тамерлан искал какой-нибудь другой выход из этого зала и оттащил оборудование в сторону. Заметь я их раньше, все могло бы выйти совсем иначе! Но тогда у меня был слишком слабый фонарь. Его свет попросту не добивал туда, где лежали вещи Тамерлана.
Баллон был одинарный, а не двойной, как у меня. Такой протолкнуть через узкий проход не сложно. Я подобрался поближе, взял маску и вернулся к озеру. Голова кружилась, постоянно мутило. Боль разливалась бушующим потоком, не позволяя действовать быстро. Надел маску и почувствовал, как кожа на правом виске разъезжается от тугой резинки, прижимающей ее к голове. Распухшее лицо просто не помещалось! Пришлось повозиться, подбирая размер лямки. Нырять без маски теперь было нельзя. Слишком серьезные травмы.
Плыть под водой с сотрясением мозга – то же самое, что прыгать на батуте со сломанными ногами. Назвать это пыткой будет слишком банально, но подобрать иных слов не получается. Давление воды, которое в нормальном состоянии практически не ощущается, если вовремя продуваться, теперь ощущалось в полной мере! Казалось, черепная коробка просто трещит и вот-вот должна лопнуть! Уши пронзила дикая боль. Барабанные перепонки грозили лопнуть в любой момент. Все попытки продуться, выровнять давление в голове, ни к чему не приводили. Из-за гематомы, носоглотку полностью заложило!
Не понимаю, как мне удалось донырнуть до дна и заплыть в коридор. Воздуха в легких едва хватило, чтобы добраться до легочника. Ободранная спина в очередной раз пострадала, когда протискивался через узкий проход.
Последние метры и я на поверхности!
Снаружи светало. Первое, что сделал – посмотрел на заветный валун. Марго на нем не было. Ее нигде не было! Я опоздал!

[servaly]

В первой книге "Хроник кладоискателей" (той, что про Вовку) было 34 главы. В "Полуострове" уже 33. К тому же там было много описания детства. Здесь - нет. Наверное, пора закругляться.

Сообщение отредактировано servaly: Mar 30 2016, 15:02

[KIPO]

Пока, вроде, ничего. Неожиданные повороты держат в тонусе.

[servaly]

Пока, вроде, ничего. Неожиданные повороты держат в тонусе.

люблю неожиданные повороты
есть за мной такой грешок

Сообщение отредактировано servaly: Mar 30 2016, 16:30