Летописи А., Нас больше нет (по эту сторону)

[ScorpAlex-13]

если честно, сейчас сижу размышляю. Думаю, что поторопился, начав писать продолжение. Пытаюсь пробовать писать , чтобы легко получилось, как в большинстве книг, чтобы многим понравилось, а выходит х.з. что.

1. Не поторопился...
2.Ни х.з. знает что - а то.что надо...
3. Ждем с нетерпением продолжения...

[Mohnat]

Ну, вроде кризис миновал. Продолжаю
Глава 5.
Необычайно крупная полная луна освещала пологий склон. На его вершине, у кромки соснового бора слабо горел костёр. Семён сидел у огня, крепко прижав к себе Юльку, и слегка покачивался, словно убаюкивая её. Девочка беспокойно спала, постоянно вздрагивая, часто всхлипывая. Он иногда склонялся над её ухом и что-то шептал. Ребёнок тут же успокаивался, продолжая тихо сопеть.
Семён пустым взглядом смотрел на пламя, пытаясь составить в логический ряд беспорядочный ход мыслей, бушевавших в голове. Он чувствовал, странное безразличие ко всему миру и в то же время сильную тоску по чему-то родному, но очень далёкому и недосягаемому. Казалось, что его разум был разорван на две части, а между разрывом стояла непреодолимая преграда.
Откуда-то из глубин мироздания, мощными ударами разрушая пелену забвения, пыталась ворваться огромная чистая светлая сила. Раздробленная когда-то очень давно, блуждая в бесконечной вселенной многие тысячелетия в поисках осколков, она, наконец, нашла заветную тропу, и сейчас, пыталась воссоединиться с одной из своих частичек. Но с успехом разнося в клочья стоящую на пути стену, она натыкалась на одно, казавшееся несущественным, но непреодолимым, препятствие: перед мысленным взором Семёна постоянно проносилась картина какого-то сражения. Словно на оборванной киноплёнке, она начиналась с одного и того же кадра и заканчивалась, когда чей-то тоскливый взгляд, с нотками сожаления вдруг стекленел, отражая в себе плывущие по небу облака. Это было невыносимо больно. Семён чувствовал в этом взгляде что-то знакомое, родное и непременно хотел изменить злосчастный кадр, но с каждой новой прокруткой, он оставался неизменным.
Семён резко встряхнул головой. Осторожно придерживая Юльку, он медленно поднялся, взял её на руки, отнёс и уложил на заднее сиденье внедорожника. Девочка вздрогнула, коротко вскрикнула, открыла глаза, испуганно глядя перед собой.
Что-то вновь прошептав ей, Семён снял с себя куртку и укрыл дрожащее тело.
Простояв какое-то время и убедившись, что Юлька уснула, медленно зашагал вниз по склону. Он вдруг осознал, что чувствует в теле огромный прилив сил, лёгкость. Ощущения были странными. Недавнее предсмертное состояние, сейчас казалось каким-то нереальным. Вообще всё, что было до момента, когда он почувствовал, будто тело вывернули наизнанку, казалось - было не его жизнью, как нелепый страшный сон.
Подойдя к уазику, Семён задумчиво посмотрел на безжизненное тело, лежавшее рядом, бросил короткий взгляд в сторону, где лежали ещё двое. Он пытался понять, как сумел справиться с тремя вооружёнными, наверняка хорошо подготовленными бойцами, но где-то в глубине души понимал, что сложного в этом ничего нет. Он искренне сожалел о случившемся, но не испытывал ни малейшей капли страха. Чувство было такое, будто проделывал это уже множество раз: десятки, может быть даже сотни, но не здесь, а где-то далеко, в другой жизни, монотонно и надоедливо стучавшейся в память. Та жизнь виделась непонятными абстрактными картинами, изредка приобретая ясность, словно отдельные элементы пазла пытались сложиться вместе.
Подняв тело и затолкав в салон, Семён по очереди перенёс ещё двоих, уложив всех на заднее сиденье. Завёл двигатель уазика, врубил передачу и, убрав ногу со сцепления, выпрыгнул из машины в последний момент перед тем, как она сорвалась с обрыва, полетев в воду.
Вернувшись к огромному валуну, осмотрел всё вокруг. Наконечник и бляха лежали недалеко от камня, где он убил первого нападавшего. Семён поднял бляху и сунул её в карман джинсов, затем присел на корточки, осторожно протянул трясущуюся руку к копью. – Ну, здравствуй… - прошептал он, не совсем понимая, кому и зачем. Копьё было слегка тёплое, словно долго на палящем солнце лежало.
Семён провёл пальцами по лезвию, дотронулся до режущей кромки. Вспомнив, что накануне разрезал сильно ладонь, тут же посмотрел на неё. Рана была затянута, будто прошло уже дня три, а то и больше. Сжал руку в кулак, разжал, боль не чувствовалась, лишь лёгкий дискомфорт от рубца.
Детский крик вдруг донёсся с пригорка. Семён вскочил и метнулся в сторону догорающего костра.
- Тише, тише! Я здесь, мышь, - подбежал он к машине и подхватил на руки Юльку, стоявшую рядом, испуганно озиравшуюся по сторонам.
Она обхватила крепко его за шею и тихо завыла.
- Ну ты что, Юль, успокаивайся давай, эдак утопишь тут нас в слезах.
- Сёма, поехали домой, я к маме хочу, - сквозь всхлипы произнесла она охрипшим голосом.
- Сейчас к бабушке поедем, мы уж рядом, не бойся.
Семён усадил её на переднее сиденье, сам сел за руль и завёл двигатель.
- Переставай лить слёзы, - потрепал он её по волосам.
Юлька шмыгнула носом несколько раз, утёрла лицо рукавом. – Сём, мне мама снилась.
- И мне часто мама снится, а ещё друзья из детства. А тебе подружки твои снятся? - через силу улыбнулся он, пытаясь сменить тему разговора.
- Мы с тобой рыбу ловили удочками, а мама мимо по речке плыла. Наверно она спала, а потом проснулась и на нас посмотрела. Я к ней хотела побежать, но испугалась, а ты меня ещё за руку как схватил, что я аж заплакала, а мама дальше всё плыла и всё смотрела на меня, ручки тянула ко мне, и так жалостливо смотрела… - Юлька глубоко вздохнула, всхлипнула.
- Так мама твоя знаешь как раньше купаться любила!? За уши из воды не вытащишь!
- Сём, поехали к маме, - продолжал скулить ребёнок.
- Давай к бабушке заедем сперва, ты успокоишься, а потом я тебе расскажу кое-что, хорошо?!
- Х-хорошо, - вновь всхлипнула Юлька и, замолчав, уставилась в окно.
Темнота постепенно рассеивалась, сменяясь предутренними сумерками. Въехав на высокий холм, впереди показалась ферма. Пара фонарей освещали огороженный летник, где стояли плотно прижимаясь друг к другу, телята. Миновав ферму, Семён вырулил на асфальтированную дорогу, пролегавшую рядом. Проехав метров сто, свернул снова на просёлок, ведущий в поле, огибая дома.
- Сём, а кто те дядьки были страшные, которых ты победил? – спросила Юлька, уткнувшись лбом в боковое стекло.
- Да не бойся, это старые знакомые. Мы играем так.
- А ты их до смерти убил?!
- Ну ты что, мышь, - усмехнулся Семён, постаравшись придать голосу невозмутимость. – Нет конечно! Я им объяснил, что уже не играю давно, они и уехали. Ты испугалась?
- Да… - прошептала Юлька.
- Не бойся, мышь, забудь.
- Не дразнись, - недовольно буркнула она.
- Так, всё, приехали! – Семён заглушил двигатель, съехав с дороги на небольшую лужайку средь высоких тополей. За деревьями виднелись первые дома. В некоторых горел уже свет в окнах.
Семён стал размышлять, как быть дальше. Машину следовало оставить здесь. Пешком было недалеко. Но вот что делать с Юлькой, он не знал. - Ладно, пошли!
- Куда, Сём?! – испуганно посмотрела Юлька на него.
- Зайдём к одной бабушке.
- К нашей?
- Нет, к другой. Она добрая, не бойся.
Семён вылез из машины, помог выбраться Юльке, взял куртку, лежавшую на заднем сиденье, одел на ребёнка. Порывшись в бардачке, он нашёл маленький складной нож, вырезал кусок кожи из обивки заднего сиденья, обмотал копьё и сунул его за ремень джинсов, прикрыв рубахой.
- Сём, что это?
- Ничего, пошли скорей!
Пройдя по узенькому проулку и свернув через пару домов, они вышли на просторную улицу, тянувшуюся в обе стороны сквозь село, подошли к одному из домов.
- Заходи, не бойся, - прошептал Семён, открыв калитку, заталкивая Юльку во двор. На веранде горел свет, слышался грохот посуды. Семён подошёл к двери, постучал.
- Кто там? Заходи! – донеслось изнутри.
- Тёть Нин, можно? – открыл дверь Семён, зашёл на веранду, держа Юльку за руку.
Грузная женщина лет шестидесяти, может чуть больше, в темном сарафане и белом платке на голове, отвлеклась от своей деятельности по хозяйству и сильно щурясь, уставилась на гостей.
- Сём, ты что ли?! – удивлённо спросила она.
- Я, тёть Нин. Простите, что помешал, не хотел так рано домой заходить, а у вас гляжу, свет горит.
- Да проходи, что стоишь! – крикнула она, убрала какие-то тряпки с лавки, стоявшей у окна, указывая на место. – Ой, сейчас чаю вскипячу, девка твоя совсем вон дрожит! Что ты, Сёма, не дай бог хворь какую схватит, а ей рожать ещё?! – запричитала хозяйка, и поставила на плиту закопченный чайник.
- Спасибо, тёть Нин!
- Ой, как время летит! – развела она руками. - То мальцом бегал по улице, а то уже свои мальцы растут!
- Это Юля. Маринкина, не моя.
- Так это Маринки?! – вновь развела она руками, не то сокрушаясь, не то умиляясь, понять было сложно. Все её эмоции имели один и тот же жест. – Так ты когда приехал то? Маринка где?
- Марина не смогла, мы вот с Юлькой выбрались бабушку навестить.
- Ой, Сёма…! – Тётя Нина покачала головой досадливо, усаживаясь на стул. – А мы тебе и по телефонам звонили и Мишку отправляли на адрес, что у матери был, и к Маринке звонили, а вы как сквозь землю провалились! Брату твоему только в немчурию дозвониться и смогли. Вот обещался быть…
- А что случилось?! – насторожился Семён.
Тётя Нина вздохнула тяжело, всхлипнула, утерев глаза рукой. – Так ты не знаешь?
- Нет, только приехали.
- Так мать то, как вчера сховали, - произнесла она и заплакала. – Ждали день, два, а куда уж больше, лето на дворе…
- Сёма, как это?! – ухватилась Юлька за его руку, заглядывая в глаза.
Семён уставился стеклянным взглядом в пол перед собой. Кулаки его крепко сжались, а дыхание стало хриплым.
- Деточка, иди скорей за стол, чайник закипел уж! – подбежала тётя Нина, хватая ребёнка за руку.
Юлька крепче ухватилась за Семёна, отрицательно махая головой.
- Тише, мышь, не бойся, бабушка Нина добрая… - сквозь зубы процедил Семён, с трудом сдерживая себя. - Иди за стол, я рядом.
- Иди деточка, не бойся, – она усадила её за стол, налила чая в кружку из заварника, разбавив кипятком, и пододвинула тарелку с блинами. – Вот кушай, деточка. Своим архаровцам пеку, им на сенокос поутру, спят ещё, да я напеку больше, ты ешь, не стесняйся, - погладила она Юльку по голове, та взяла тёплый блин и стала нехотя жевать, постоянно косясь в сторону Семёна.
- Отчего умерла? – продолжая смотреть в одну точку перед собой, спросил Семён.
- Ох! Да коров только пригнали, мы поговорили постояли на улице. Она пошла доить, да запнулась прямо у калитки, сунулась. Я уж почти к себе зашла, обернулась, гляжу, лежит. Рятуйте, кричу, подбежала, а она уж не дышит. Скорая приехала из района, забирать не стали. Руками развели, говорят - инфаркт. Когда мыли, а спина синяя вся, страх! - досадливо покачала головой хозяйка, тяжело вздыхая. - Месяц назад Надьку хоронили, а тут вот и Галка, прям напасть какая. Да что уж там, старые мы, век пожили свой. Корову вашу хожу вот доить перед полем, да вечером. Скоро идти уж. Ой не справляюсь, того и гляди сама сунусь…
- А кто у вас умер? – поинтересовалась Юлька, прожёвывая блин.
- Кушай, кушай, деточка, это мы так о своём, - погладила её по волосам хозяйка.
- Тёть Нин, а не было тут последние пару недель чужих в селе?
- Да кто их ведает? – ответила она, присаживаясь рядом на лавку. Новых много понаехало, поди разберись теперь. Дня десятого Витьки Шурхалы дом купили. Дом то добротный. Его самого дочка к себе забрала, ходить уже не мог, а дом продали. По зиме ещё мало кого встретишь, а как лето, так наезжает много народа. Нас то старых осталось уж три двора да два калеки, остальные кто помер, кто к детям перебрался.
- Мать где лежит?
- Так с папкой вашим и положили. Теперь-то уж вместе они…
- Тёть Нин, можно Юльку оставлю минут на двадцать, до дома добегу, - прошептал Семён.
- Оставляй, не тревожься, я сейчас борщ доварю, покормлю хоть бедную.
- Юль, я в туалет схожу, побудь с бабушкой, хорошо!? – подошёл он племяннице.
- Я с тобой!
- Юль, со мной нельзя!
- Ну, ты только быстро, ладно!? – отвлеклась она от еды, повернув голову в его сторону.
Семён кивнул и вышел из дома.

На улице заметно посветлело. Потихоньку начинала заниматься заря. Внимательно осмотревшись, Семён вышел из калитки, перебежал на другую сторону улицы, прошёл вдоль забора огорода и, перемахнув через покосившийся местами штакетник, пригибаясь, побежал к дому, стоявшему чуть выше на пригорке, частично скрытый развесистыми кронами яблонь. Зайдя сзади дома, Семён медленно стал обходить его, вслушиваясь в окружающие шумы. Где-то неподалёку слышался редкий лай собак, надрывистое пение петухов. Подойдя к крыльцу, он пошарил рукой за деревянной балкой, державшей навес над ступенями у входа, достал оттуда ключ. Повернув его в замке, медленно толкнул дверь. Постояв некоторое время перед тёмным проёмом, затаив дыхание, шагнул внутрь. Слабый утренний свет пробивался в окна, немного развеивая мрак.
Вещи в комнатах были разбросаны по полу, шкафы открыты. Семён подошёл к столу в одной из комнат, стоявшему в дальнем углу. Опустился на стул, пододвинул к себе фотографию в деревянной потёртой рамке, перетянутой чёрной лентой. Со старого черно-белого снимка на него смотрели мать с отцом. На их молодых лицах была заметна лёгкая улыбка. Отец был в красивом военном мундире с лейтенантскими погонами, а мать в свадебном платье с пышной фатой, покрывавшей голову. Семён сдёрнул траурную ленточку, швырнул на пол, провёл дрожащей ладонью по изображению. Глаза наполнились влагой. На душе стало тоскливо и одиноко. За короткий срок он потерял уже двоих самых дорогих ему людей. В память вдруг постучалось беззаботное далёкое детство. Очень хотелось повернуть всё вспять, оказаться с отцом на рыбалке, обнять мать, сестру. В те счастливые моменты, когда отец дважды приезжал в отпуск из Афганистана, они почти каждый день отправлялись на речку, а по возвращении их встречала мать. Вот они не спеша идут по улице, дурачась и расплёскивая воду в маленьком бидончике с уловом. Подходят к дому. На крыльце в этот момент всегда стояла мать, словно знала, когда встречать, а может она стояла там всегда... да, так и было.
Маринка с матерью обычно готовили много вкусной еды. Отец обязательно выпивал маленькую рюмку водки и с силой выдыхая, принимался с аппетитом уплетать разнообразные вкусности. Семён до отвала набивал желудок Маринкиными пирожками с капустой, которые даже мать не умела так вкусно готовить, как сестра. Женщины садились всегда напротив и, как-то блаженно улыбаясь, подперев подбородки руками, наблюдали за оголодавшими рыбаками. Но вот отпуск заканчивался, и отец снова уезжал в далёкий Афганистан, казавшийся тогда каким-то мифическим, сказочным и непонятным. После его отъезда, мать резко менялась. Через силу улыбаясь детям, она старалась не показывать своего настроения, но уже тогда Семён понимал, что ей было очень одиноко и страшно. Приходя из школы домой, он часто заставал её сидящей за столом. Она каким-то пустым взглядом смотрела на эту фотографию и иногда плакала.
Семён помнил, как с нетерпением ждал отца в очередной раз на будущий год. Этот год должен был стать последним. Отца переводили в одну из частей неподалёку. Но этой встрече не суждено было случиться. За две недели до того, как он должен был вернуться, пришла телеграмма. В военкомате тогда сказали, что колонну, с которой отец направлялся из Кабула в Кандагар, обстреляли. Гвардии капитан Виктор Ожигов героически погиб.
Хоронили отца в цинке. Кто-то шептался, что всё его тело было изрешечено пулями. Мать тогда сама чуть не померла, прямо на кладбище. Долго лежала потом в больнице, но постепенно стала оживать. Улыбку на её лице, Семён почти больше никогда не видел. Со временем её скорбь сгладилась, жизнь продолжалась, но иногда она присаживалась по вечерам за этот стол и подолгу сидела без движений, глядя на когда-то молодые счастливые лица, смотревшие в ответ, будто из другой нереальной жизни.
Семён поставил на место фотографию, открыл ящик у стола, порылся, достал маленькую записную книжку, пролистал бегло, сунул в карман. Прошёл на веранду, толкнул небольшую дверцу чердака в потолке, подтянулся, ухватившись за края проёма, и залез наверх. Толстый слой опилок устилал пол чердака. Пошарив рукой за одной из балок, вытащил небольшой целлофановый свёрток, развернул: небольшая пачка пятитысячных купюр и несколько по тысяче. Сунув деньги в карман, быстро спустился обратно.
Выглянув во двор, он вышел из дома, запер дверь на ключ, выбежал на улицу уже через калитку. Скрываться смысла не имело, если захотят, найдут. Да и боялся он только за одну Юльку, больше уже не за кого было.
Возле соседнего дома стоял серый пикап. Двое в дождевиках укладывали в кузов какие-то вещи. Из калитки вышел ещё один, неся в руках удочки. Они бегло бросили короткие взгляды на Семёна и продолжили копаться в кузове.
Перейдя через улицу, Семён забежал во двор Тёти Нины.
- Сёма, смотри, какая красивая! – Воскликнула Юлька. Она стояла возле сарая, где Тётя Нина доила корову, сидя на низенькой табуретке.
- Всё, мышь, поехали! – ухватил он её за руку и потащил в сторону огорода.
- Сёма, а куда это вы?! Сейчас молочка парного надою… - обернулась хозяйка.
- Спасибо, тёть Нин, в другой раз. А что это за машина, что у соседнего дома? Кто они?
- Так я же говорила. Десятого дня Витькин дом купили. Дачники очередные.
- Ладно, как-нибудь зайдём, спасибо!
- Сём, мы куда? – поинтересовался ребёнок.
– Поехали-поехали, руку давай! – буркнул он.
Пройдя огородами, они вышли на узенький проулок. Подойдя к последнему дому у окраины, Семён внимательно стал вглядываться в сторону тополей, за которыми стояла их машина.
- Сём, ну не беги, я не успеваю! – выказала недовольство Юлька, еле поспевая, постоянно спотыкаясь.
- Тише! - скомандовал он и, подбежав к автомобилю, открыв заднюю дверь, буквально забросил ребёнка в салон рывком.
- Ай! – вскрикнула Юлька, плюхнувшись на сиденье. – Ты что!
- Прости, мышь! – буркнул он, прыгнул за руль, завел двигатель, тут же сорвавшись с места.
Выехав на асфальт и проехав около километра, вдоль села, Семён свернул у небольшого моста через ручей в еле заметный просёлок, петляющий меж густого молодого березняка. Затем съехал вообще с дороги и через некоторое время остановился, уткнувшись в небольшое болото.
- Сём, где мы?! – высунулась Юлька с заднего сиденья.
- Видишь болото?
- Ага.
- Когда-то это озеро было. Карасей я здесь ловил. Теперь вот ничего не осталось от него.
- Мы тоже будем ловить их?
- Нет, - усмехнулся Семён. – Кроме лягушек здесь уж ничего наверное нет. Пойдём?
- Куда?
- Уф-ф…! – тяжко вздохнул Семён, протёр лицо руками. Он не понимал, как теперь поступить? Как себя вести и как объяснять каждый шаг Юльке. Как ей сказать, что они идут к бабушке на могилу, или то, что свою маму она больше никогда не увидит… как объяснить вообще всё!?
- Сём, ты чего?! – стала испуганно трясти его Юлька за плечо. – Поехали уже к маме, я не хочу больше путешествовать.
- Ничего, мышь. Умерла твоя мама… - вдруг выдал он, сам того не ожидая, тут же пожалев о сказанном.
- Ты обманываешь? – недоверчиво покосилась она и, усевшись на своё место, поджала ноги, обхватив колени руками.
- Прости, Юль, не знаю я, как тебе всё объяснить…
- Я к маме хочу, - прошептала она еле слышно.
Семён повернул голову. Юлька сидела, уткнувшись подбородком в колени, пустым взглядом уставившись перед собой.
- Почему она умерла? Как папа мой умер? – на глазах ребёнка навернулись слезы. Семён видел, как она держалась, чтобы не заплакать. Скулы её дрожали сильно. Медленно завалившись на бок, закрыла лицо ладонями. Она лежала молча, без всхлипов, без единого звука, лишь влага просачивалась сквозь маленькие детские пальцы.
Семён не знал, как сейчас себя повести. Он не понимал, что она чувствовала и о чём думала. Понимала ли она всё до конца? Отец её погиб в автомобильной аварии, когда ей было всего три года. Возвращался из рейса и банально уснул за рулём. Тогда особо ничего объяснять не нужно было, а сейчас? Сейчас это хоть и ребёнок, но вполне уже всё осознающий. Семён мысленно проклинал себя за то, что не сдержался. Зачем он сейчас ей это сказал? Хотя рано или поздно, правду сказать пришлось бы. Может быть, это и к лучшему. Затягивать всё равно не стоило, да и выдумывать всякие отговорки не имело смысла. Семён сам тяжело переживал потерю сестры, а тут ещё и мать умерла. Он с трудом душил внутри себя ту скорбь, что рвалась наружу, понимая, что если даст волю эмоциям, легко проиграет в непонятной битве, непонятно за что и непонятно кому. Юлька – единственный дорогой ему человек, чудом выживший, но и «благодаря» лишь ему, она чуть не погибла, а Маринки больше нет. Семён старался гнать ненужные мысли, но каждый раз понимал, что по его вине Юлька осталась сиротой. Что теперь делать, было совершенно неясно. Куда идти с ребёнком, постоянно подвергая опасности. Вырвав из лап смерти раз, во второй этого может не получиться.
Семён вылез из машины, открыл заднюю дверь. Юлька лежала на боку, поджав под себя ноги. В её глазах словно застыла пустота, мокроё от слёз лицо, спутавшиеся пряди волос. Казалось, что она всё прекрасно понимала, может, отказываясь до конца верить.
- Когда я умру, Сём? – хриплым шёпотом спросила она, продолжая смотреть в одну точку перед собой.
Семён сел рядом на сиденье, взял её за руку, притянул к себе, и крепко обнял, гладя по волосам ладонью. - Никогда, мышь! Мы будем жить вечно, помни об этом…
- Я не хочу… - ответила Юлька и закрыла глаза, положив голову ему на плечо.
Семён сидел, слегка покачиваясь в стороны. Вскоре послышалось размеренное тихое дыхание. Он аккуратно уложил её на сиденье и, выбравшись из машины, тихонько закрыл дверь.
Что теперь делать, Семён не знал. Он понимал, что его жизнь словно оборвалась, ещё тогда, как покинул развалины монастыря. Он чувствовал, что уже не нужен этому миру и мир не нужен ему, но по какой-то причине всё ещё продолжал дышать прежним воздухом. В какой-то мере Семён даже сожалел, что странная болезнь вдруг исчезла без следа накануне у берега реки. Физически он ощущал огромный прилив сил, ранее не испытываемый никогда, даже чувство голода почему-то отсутствовало, хотя в последний раз он ел несколько дней назад. Но всё это не придавало радости. Страшная тоска и чувство вины непонятно перед кем и за что, давили на сознание, которое спасалось лишь слабой преградой, выстроившейся в глухую оборону и не пускавшей пока эти чувства в полной мере. Где-то в глубине души, Семён наверняка был уверен, что стоит поддаться, ослабить защиту и всё кончится. Ворвавшийся вихрь раздавит его, не предоставив даже шанса на спасение. Он очень боялся той силы, бьющейся в отчаянии, разрушая постепенно неумелые укрепления, мешавшие ей ворваться в душу. Он боялся и знал, что как только последний форпост будет разрушен, боль, копившаяся тысячелетиями, разорвёт душу без сожаления.
- Почему мама умерла?
Семён вздрогнул. Юлька стояла рядом и смотрела на затянутое тиной болото.
– Нехорошие люди убили, - не стал он ничего выдумывать и врать.
Она присела на траву, поджала колени к подбородку. – Ты врёшь, - прошептала она.
- Хотелось бы…
Юлька поднялась вдруг резко и побежала в сторону, откуда они приехали. Семён бросился следом, схватил за руку, когда она выбежала уже на просёлок.
- Уйди! – закричала она, пытаясь вырвать руку. Из её глаз ручьём лились слёзы, а лицо скривилось в гримасе боли. Она вырвалась, споткнулась, упала на землю, ударившись головой о поваленную берёзу. Из рассечённой брови потекла кровь. Семён поднял её быстро и, подхватив на руки, побежал обратно к машине.
- Тише, мышь… я тоже жить не хочу, но кто тогда вместо нас останется?
Порывшись в багажнике, он достал аптечку, усадил Юльку на землю.
- Ну-ка посмотри сюда! – Семён одной рукой держал её за подбородок и протирал рану, ваткой смоченной в перекиси водорода.
- Не бойся, не больно это, - успокаивал он её.
Юлька сильно заходилась дыханием, всхлипывала, но уже не ревела. Вид собственной крови, в которой была испачкана одежда и руки, её не пугал, или же она пока не понимала в чём дело. Похоже, она вообще не совсем понимала, что именно происходило последние несколько дней, и что происходит сейчас.
- Ай! – вскрикнула она, когда Семён намазал края раны зелёнкой.
- Всё, всё! – он приложил кусок бинта сложенный в несколько и зафиксировал пластырем. – Теперь ты прямо воин настоящий! – усмехнулся Семён.
- Я девочка! – буркнула Юлька.
- Ну, значит, воительница!
- А такие бывают? – недоверчиво спросила она.
- Конечно! В далёкие стародавние времена на земле жили женщины воительницы. Никто не мог сравниться с ними в искусстве боя!
- И что они делали?
- Наказывали нехороших людей, помогали слабым, защищали правду, много чего… - выдумал Семён первое, что пришло в голову.
- Я тоже хочу.
- Что?
- Быть, как они!
- Ну, подрастёшь и будешь.
- Я сейчас хочу! Чтобы наказать тех злых людей, кто маму мою убил, - последние её слова сорвались на хрип, и она вновь заплакала.
- Уф-ф… - Вздохнул тяжко Семён, присел рядом и, обхватив её за плечо, притянул к себе. – Куда же мне с тобой теперь деваться, что делать… - пробормотал он себе под нос.
- Сём, а может мама не умерла?! – посмотрела с надеждой Юлька на него. – Может, поедем к ней!?
- Ты кладбищ боишься?
- Боюсь!
- Значит, будешь учиться не бояться. Одну я тебя здесь оставить не могу, так что пошли.
- Куда?
- Здесь кладбище рядом, мне зайти нужно. Потом уедем отсюда.
- Хорошо, - тихо ответила она
***
Местность была густо поросшей лозой и березняком. Семён протискивался через кусты, таща за руку, еле поспевавшую Юльку. Та только и успевала отмахиваться от веток, стегавших по лицу, но молчала, не выказывая своего недовольства. До невысокого холма, на котором располагалось одно из двух местных кладбищ у огромной поймы реки, было всего метров двести, но казалось, что весь километр. Ещё с советских времён здесь остались глубокие карьерные ямы, в которых добывали песок, для прокладки местной дороги. Теперь всё это напоминало карликовый горный ландшафт, проходя который, приходилось постоянно огибать слишком глубокие котлованы, взбираться на высокие старые насыпи.
- Тсс! – присел на корточки Семён, когда они вышли на открытую местность.
- Сём, что там?! – взволнованно спросила Юля.
- Ты ведь хотела стать воительницей? Вот мы и тренируемся, - прошептал он в ответ.
Слева метрах в ста, находилось кладбище. Высоченные сосны на его территории едва заметно покачивали своими макушками, от дуновений ветра. Сразу за кладбищем начиналась обширная пойма, в самом начале заросшая ивами. Впереди в полукилометре начиналась окраина села. Сгорбленная бабулька вышла из кладбищенской калитки и неторопливо побрела по дороге в сторону домов, опираясь на палку.
Семён вглядывался в окружающую местность, стараясь не упустить никаких деталей. Он понимал, что не имеет права ошибиться. Если бы был один, право на ошибку обязательно имелось бы, и возможно не на одну, а с Юлькой, это исключалось.
- Пошли! – скомандовал он и, поднявшись, потащил её за собой.
- Сём, давай не пойдём!
Семён резко остановился, присел на корточки, взял ребенка за плечи, заглядывая в глаза. – Ты чего боишься?
- Мертвецов.
- А ты знаешь, что все мертвецы добрые? Даже если человек был когда-то злым, умерев, он становится добрым. Нет злых мертвецов, нет плохих, все добрые…
- Честно?
- Да! Пошли, не бойся!
Калитка еле держалась на одной петле. Семён аккуратно отворил её, прислонил к забору, оставив открытой. Пропетляв недолго меж надгробий, они подошли к низенькой металлической ограде.
- Заходи, - отворил он небольшую дверцу.
Семён вошел следом, опустился на колени перед невысоким свежим холмиком, провёл ладонью по сырому песку. Затем поднялся, обошёл могилу и, опустившись у соседней, поросшей редкой травой, провёл рукой по ней.
- Привет родители, - прошептал он, поднимаясь с колен. – Я знаю, что вы сейчас очень далеко, но подумал, что наверняка захотите, чтобы я пришёл. Это, пап, внучка твоя. – Семён положил руку на плечо Юльке и притянул к себе, улыбнулся, глядя на гранитную плиту, с фотографии которой, задумчивым взглядом смотрел отец. – Мам, прости, что не успел, - перевёл он взгляд на свежий холм. - Маринке привет. Скажите… хотя нет, я сам скажу. Вы уж простите, но нам пора.
Семён вдруг усмехнулся, вытер рукой влагу, скопившуюся в глазах.
- Пошли, мышь…
Юлька быстро вышла за ограду. Семён закрыл створку, завязал проволокой, висевшей рядом.
Почти у самого выхода, у какой-то могилы на полусгнившей лавочке сидела девушка с повязанным чёрным платком, уставившись пустым взглядом на надгробие. Проходя мимо, Семён бросил короткий взгляд в её сторону. Она сидела у могилы Дяди Жоры. Того самого кузнеца, что странным образом погиб в кузне.
- Здравствуйте! – тихо произнёс он, проходя мимо.
Девушка бегло оглянулась, кивнула головой, продолжив созерцание старой могилы.
Выйдя с кладбища, они быстрым шагом, насколько поспевала Юлька, направились обратно к зарослям, откуда накануне вышли.
- Слушай меня внимательно, мышь! Как только услышишь слово «глаза», ты сразу должна заткнуть руками уши и крепко зажмуриться, поняла!
- Поняла, а зачем, Сём!? – испуганно, со сбивчивым дыханием, поинтересовалась она.
- Так надо! Только обязательно это сделай, иначе не сможешь стать воительницей, а я воином. Ох, мышь… - вздохнул Семён. – Не знаю, смогу ли я, но другого выхода нет…
- Сём, не говори так, мне страшно! – заскулила она.
- Не хнычь! Мне сон снился, будто воительницы, жившие когда-то на земле, решили силу тебе свою отдать, но для этого ты должна слушаться меня и постарайся поменьше пугаться всего подряд. Я всё понимаю, но постарайся не бояться.
- Я постараюсь, - ответила Юлька и, пригнувшись, шмыгнула в кусты.
- Тсс! – приложил палец к губам Семён, потащив её за руку вдоль края поля, продираясь сквозь заросли.
- Давай сюда! – они спустились в маленький овраг, где когда-то протекал ручей. Сейчас он был полностью пересохший, лишь мягкая, чёрная, словно уголь земля напоминала о том, что когда-то здесь была вода. Оказавшись напротив кладбища, до которого от края кустов было всего метров пятьдесят, не больше, они остановились.
- Лезь сюда и сиди тихо, я сейчас приду, - Семён усадил Юльку под поваленную иву, лежавшую поперёк ручья.
- Сём, не надо… - вновь заскулил ребёнок.
- Делай, что говорю! – повысил он голос, заталкивая её под ствол дерева.
- Глаза, - прошептал он. Та резко зажмурилась и закрыла уши ладошками.
Семён вскарабкался на пригорок и, выйдя из зарослей, быстро направился мимо кладбища в сторону поймы. Сразу за забором кладбища, у начала заливного луга было небольшое озерцо, питаемое каждую весну разливом. В нём всегда водилось в достатке рыбы, остававшейся после паводков. Рыбаков здесь хватало из местных, но постепенно это озеро стало заиливаться, зарастать и уже не так привлекало местную братию.
Два рыбака торопливо складывали удочки в машину, стоявшую на вершине склона. Одному на вид было лет пятьдесят, может чуть больше, другому около тридцати: высокий, белобрысый со слегка кривым приплюснутым носом. Машина эта была Семёну знакома. Заметил он её ещё будучи на могиле у родителей.
- Здарова, мужики! Как улов! – поинтересовался Семён, подходя к ним.
- Да, нет что-то клёва. Вчера вот подкормили, думали, хоть на сковородку наловим, а оно совсем тихо, - ответил пожилой.
- Бывает, - равнодушно произнёс Семён и когда приблизился на расстояние шага к белобрысому здоровяку, слегка присел и что было сил ударил снизу кулаком в челюсть и, не медля ни секунды, вторым ударом сбоку в голову.
Его товарищ рванулся к машине, но Семён успел схватить беглеца за капюшон плаща, резко дёрнул на себя. Неудачливый рыбак, оторвавшись от земли, гулко шлёпнулся на спину, издав короткий стон. Белобрысый пытался подняться на ноги, его заметно пошатывало, но кое-как он всё-таки выпрямился, встряхнул головой. Семён стоял в ожидании и изредка поглядывал на второго, лежавшего на спине, стонущего от боли. Здоровяк с каким-то звериным рыком бросился вперёд. В момент, когда он замахнулся, приблизившись на достаточное расстояние, Семён резко дёрнулся в сторону и нанёс очередной удар в челюсть. Тело рухнул на землю, а из горла вырвался сильный хрип.
- Не дёргайся парень! – послышался окрик.
Семён обернулся. На углу кладбища стоял худощавый мужичок, пожилого возраста в таком же дождевом плаще, как и эти двое и держал Юльку, прижав спиной к себе и одной рукой затыкая ей рот.
- Сверну шею и глазом не моргну! – слегка дрожащим голосом произнёс он.
Семён глубоко задышал, глаза его словно налились кровью. Он чувствовал внутри себя какую-то звериную ярость. Ненависть ко всему миру вдруг прокатилась по сознанию. Было желание разорвать их всех на части и потом ещё долго глумиться над мёртвыми телами. Но где-то в глубине души он понимал, что так быть не должно, что нужно сдержаться и не дать волю необузданным инстинктам, которые рвались наружу, желая воплотиться в реальности.
Он уверенно шагнул навстречу, не видя перед собой уже ничего, кроме мутной пелены ненависти. Семёну вдруг показалось, что подобное он когда-то испытывал множество раз, но умел справиться. Перед мысленным взором вновь полетели с безумной скоростью картины каких-то сражений. Воины в странных одеждах с особой жестокостью рубили тела друг друга острыми мечами. Кто-то кричал, стонал, корчась в предсмертных судорогах на залитой кровью земле. В один момент всё исчезло. Перед взором возникло лицо какой-то женщины. Она с тоской смотрела ему в глаза. Семён видел в её взгляде сильную скорбь. Лицо стало постепенно растворяться, быстро исчезая, словно в каком-то тумане. Семён хотел задержать этот взгляд, до боли знакомый, спросить о многом, но не в силах был ничего сделать. Короткая яркая вспышка озарила пространство и всё исчезло.
- Сёма, не надо…! – где-то над ухом слышался визг, больно стегающий по сознанию.
Семён замер. Он нависал над худощавым, с занесённой для удара рукой. Лицо мужичка напоминало кровавое месиво. Он тяжело дышал, лежал с закрытыми глазами и пытался сплюнуть выбитые зубы.
Юлька, вцепившись в ногу Семёна, пыталась оттащить его. Из её глаз ручьём текли слёзы, а губы скривились в беззвучном плаче. Она пыталась кричать, но сил уже не было.
Отпустив ворот худощавого, Семён поначалу не сразу понял, что произошло. Он переступил через беспомощное тело и, подойдя к Юльке, прижал к себе.
- Прости, мышь… не детские эти игры, но другого выбора у нас нет, - произнёс он еле слышно. – Придётся привыкать, а потом мы что-нибудь придумаем. Мишка из германии должен приехать сегодня-завтра. Может он тебя заберёт к себе, а пока терпи. Посиди здесь, я сейчас.
Семён подбежал к серому пикапу, вытащил из-за пазухи сверток, достал наконечник копья. Металл был горячий, а узоры на лезвии играли каким-то чёрным блеском. Не заостряя внимания, он обрезал ремни безопасности на заднем сиденье, подбежал к белобрысому, начавшему приходить потихоньку в себя и, перевернув тяжёлую тушу на живот, заломив руки, крепко связал их за спиной. – Терпи, сосед! - хлопнул он его по спине
Связав других двоих, Семён перетащил их к машине. Белобрысого кое-как взвалил в кузов, захлопнув крышку сверху, остальных усадил в салон на заднее сиденье.
- Мышь, поехали! – крикнул он Юльке, сидевшей рядом и дрожавшей как осиновый лист. – Замёрзла?
- Нет, - холодно ответила она.
Семён усадил её на переднее пассажирское сиденье, сам сел за руль и повернул ключ в замке зажигания.
- Не смотри назад! – скомандовал он ребёнку, когда та стала коситься на заднее сиденье. – Представь, что это игра. Сложная, иногда неприятная, но игра, а они нехорошие люди.
- Они маму мою убили? – прошептала Юлька.
- Не знаю. Мы у них спросим чуть позже. Ты есть кстати хочешь?
- Не хочу.
- Я тоже не хочу, но нужно поесть, а то сил не будет. Древние воительницы всегда много ели.
- Как будто ты видел, - буркнула она и отвернулась к окну. – Я боюсь, Сём…
- Кого боишься?
- К маме хочу.
Семён тяжело вздохнул, ничего не ответил и вырулил на дорогу. Ведущую от кладбища к селу. Он всё чаще раздражался от Юлькиных вопросов, слёз, хотя понимал, что на её месте другой ребёнок, наверное уже сошёл бы с ума. Непонятно, что у неё творилось в голове, но она держалась. Редкие истерики… да и истериками это назвать было сложно. А может она воспринимала всё это не в серьёз? Или что-то в её ещё неокрепшей психике блокировало весь тот негатив, хлынувший вдруг мощным потоком на детское сознание, пытаясь защитить, не дать помутиться рассудку? Понять было сложно.
Выехав на трассу и добравшись до следующей деревни, Семён забежал в маленький магазинчик, купил колбасы, конфет, печенья, хлеба, несколько пачек сока, быстро вернулся и они поехали дальше.
- Сём, мы куда? – дрожащим голосом поинтересовалась Юлька.
- Разузнаем кое-что и уедем отсюда.
Проехав насквозь через три попутных деревни, Семён свернул на полевую дорогу, в сторону видневшейся вдалеке полоски леса. Он по сути не знал куда едет, лишь бы подальше, чтобы выиграть время

Сообщение отредактировано Mohnat: Feb 20 2015, 00:49

[Mohnat]

Глава 6.

- Послушайте, молодой человек, вы нас явно с кем-то путаете! - взволнованно говорил горе-рыбак, тяжело дыша.
Связанная троица сидела, облокотившись спинами о толстый ствол старой сосны. Говорил тот, которому меньше всех досталось. Его худощавый товарищ сидел с закрытыми глазами, иногда стонал от боли. Здоровяк так же не подавал ни звука, да и говорить со сломанной челюстью вряд ли смог бы.
Семён резал колбасу, рядом на поваленном стволе дерева, постелив пакет на него. – Мышь, ну-ка давай ешь! - дал он Юльке в руки бутерброд. – Сок потом бери. Наедайся хорошо!
- А ты?
- Я что-то не хочу, - поморщился он вдруг от запаха еды.
Юлька нехотя стала жевать, без особого аппетита.
- Молодой человек! Ну, послушайте…! – заметно повысил голос рыбак.
- Чтобы всё съела! – строго посмотрел Семён на Юльку, поднялся и подошёл к пленникам.
- Слушаю, - присел он на корточки перед вопрошаемым.
- Это какое-то недоразумение! – продолжал негодовать тот.
- Вас как звать? – перебил его Семён.
- Антон Сергеевич! – кивнул он коротко головой.
- Так вот, Антон Сергеевич, - спокойным тихим голосом начал Семён. – Когда я раньше готовился к какому-нибудь делу, то старался учесть все нюансы, но при исполнении последнего заказа, проявил слабость, за что и поплатился в дальнейшем. Хотя уже неважно… может даже и к лучшему всё… – Семён задумался на мгновение.
- Не понимаю вас!? - вопросительно посмотрел Антон Сергеевич на него.
- Вы бы хоть форумы о рыболовстве почитали что ль… - усмехнулся Семён. – На такой хорошей машине, ни разу не дешёвой, да на рыбалку с бамбуковыми удочками?! В плащах, когда на небе ни облака? А это что? Эхолот? Не похоже, - вертел в руках Семён нечто похожее на карманную игру «Тетрис». – Думал поиграть, детство вспомнить, включил, а тут целый осциллограф в миниатюре! Расстроился. Да что тут говорить, рыбаки заложников не берут. Да, сосед?! Витькин дом, надеюсь, не за бесценок купили? - кивнул он на товарища с засохшей кровью на лице по левую сторону от Антона Сергеевича, тот с трудом открыл заплывшие веки, блеснул злобным взглядом.
- Что вы хотите от нас, Семён?
- Вот! А имени я своего не называл!
- Ну хорошо, хорошо! – занервничал Антон Сергеевич. – Что вы хотите?! И прошу, развяжите нас, пожалуйста! У Валентина Геннадьевича сердце больное, а вы его так не по-человечески, кивнул он на соседа.
- Хм… а вы по-человечески? Маринку то за что? Юльку?
- Послушайте, Семён, вы не тех обвиняете. Мы не имеем никакого отношения к гибели вашей сестры. Поверьте, я сочувствую вашему горю, но мы здесь ни при чём!
- Похоже, Вениамин Натанович плохо подготовил вас, господа старики-разбойники, - вздохнул Семён. – Или совсем туго с кадрами?
- Мы с ним по разные стороны баррикад, - еле шевеля разбитыми губами, вдруг произнёс Валентин Геннадьевич.
- Рассказывайте, господа! От вашей честности, зависит дальнейшая ваша судьба, - Семён достал из-за ремня наконечник копья и дотронулся пальцем до режущей кромки.
- Неужели оно?! – горящим взглядом уставился на клинок Антон Сергеевич. – А «Восход» у вас?!
- Не в твоём положении вопросы задавать, дед! – злобно ответил Семён. – Слушаю!
- Что именно вы хотите знать?
- Всё! Кто этот Натанович, кто вы и тому подобное. Желательно развёрнуто, чтобы я не переспрашивал, а то в последнее время нервы никакие, - усмехнулся Семён. Он старался перед ними выглядеть как можно жёстче, злее, но понимал, что это ни к чему.
- Вениамин Натанович. Шестьдесят четыре года, имеет собственный гостиничный бизнес, турагентство, детективное агентство, какие-то подвязки в нефтяной отрасли, - начал Антон Сергеевич. - Имеет связи в МВД. До перестройки дослужился до полковника в одной из спецслужб, которая была упразднена после распада СССР. Часть сотрудников теперь работают на него и на нас. Увлекается сбором антиквариата и археологических находок, вспомнил молодость, так сказать. На него достаточно компромата за те годы, но сейчас ведет себя осторожно, а старые дела поднимать - себе дороже.
- Ничего не понял, - вопросительно посмотрел Семён. – Вернее понял всё, но суть не уловил. Что за отдел, чем занимался?
- Это был спецотдел по расследованию странных не поддающихся логике происшествий, природных катаклизмов, аномальных зон и всё в таком духе. Метафизика – была одной из составляющих работы отдела. Веня курировал поиск артефактов, занимался непосредственно их изучением. Вполне возможно, что все исчезнувшие находки теперь у него, не мог же он упустить такой удобный случай. При отделе была лаборатория, которая занималась изучением весьма странных археологических артефактов с точки зрения физики, химии.
- И что, такие предметы существуют? – вскинул брови Семён.
- Ну что за вопросы?! Один из них у вас в руках. Да и бляха с восходом наверняка тоже. Не доводилось ничего необычного приметить?
- Да уж приметил, - усмехнулся Семён.
- В том и дело. Мне просто непонятно, как вы на ногах держитесь до сих пор. Мы вас вели некоторое время, и вид был, скажем не очень здорового человека. А теперь вы нас как щенят раскидали, и словно не было ничего. Эти предметы радиоактивны. Излучение у них очень мощное. Мы естественно не верили поначалу, но когда ваше самочувствие резко стало ухудшаться, все сомнения отпали. Не удивляйтесь, Семён, у нас свой человек работал на Веню, правда, несколько дней уже на связь не выходит. Он докладывал обо всём. И о том, что вы копию сделали с «Восхода». Кстати, если «Восход» при вас, то поступаете очень безрассудно, - кивнул Антон Сергеевич в сторону Юльки. - И не заметите, как она чахнуть начнёт, но поздно будет!
- Откуда вообще всё это? Ну, в смысле - откуда отделы эти ваши, исследования? Деньги наверняка немалые тратятся?
- Эх, Сёма! – вздохнул Антон Сергеевич. – Эти исследования ведутся наверное со времён, когда человек осознал, что он человек! Всерьёз, на уровне государства, подобная служба была создана ещё при Чингисхане. У нас - при Александре первом. Даже, когда в России шла гражданская война, поиски необычных древних артефактов продолжались. О «Восходе Амура» и «Закате Таримана» мы узнали из документации захваченной когда-то ещё у Адольфа.
- Кто такой Адольф?
- Ну, Гитлер, который, - недоумённо посмотрел Антон Сергеевич.
- Он то здесь с какого бока?
- Сёма, всё намного сложнее в нашей жизни, чем вы себе представляете! Он то, как раз переплюнул всех и вся, в поиске и расшифровке древних знаний, посланий, загадок и тому подобное. Вы вспомните, если конечно хорошо учили историю, с какой целью Фюрер хотел завоевать весь мир? Всё это он делал с отсылкой на древнюю расу Арийцев, веря, что является потомком и должен вычистить нацию, оставив лучших! Несмотря на войну, которую вёл, он попутно довольно серьёзно исследовал и искал нити к прошлому, к величию людей. И скажу вам, исследования его учёных были одними из самых результативных за всю нашу историю!
- Давайте к сути! – попросил Семён.
- В общем, было это лет двадцать пять назад. Мы как раз усердно работали над документацией по «Восходу Амура». Про «Закат Таримана» пока ничего ещё не знали. Ну как, руки не дошли как говорится. Поступил как-то звонок от информатора. У нас люди были свои среди коллекционеров. Тогда эта деятельность не особо приветствовалась, но мы им разрешали свободно дышать своими коллекциями, собирать, продавать. Естественно втихую. А они, некоторые, тесно сотрудничали с нами. Если где-то всплывал странный предмет, сообщали, мы разбирались потом, что к чему. Благодаря этому, кстати, музеи пополнялись весьма ценными и редкими археологическими экспонатами, нам неинтересными. Так вот! Поступил звонок от одного из информаторов. Некто ему пытался продать странную бляху. Информатор человек тёртый был и после осмотра предмета понял, что вещь неординарная и весьма интересная. Проблем, конечно, ему не хотелось, он и оповестил нас. Взяли мы продавца во время сделки, бляху изъяли. Каково же было удивление, когда оказалось, что в данный момент несколько сотрудников работали над документами по этому предмету. Провели исследования, сделали химический анализ. Оказалось, что это чистое золото. Ну, тут ничего особенного, как говорится, но радиоактивный фон зашкаливал просто. Излучение было всех трёх частиц – альфа, бета, гамма, что крайне опасно для здоровья человека. Мы подняли всю документацию по этой вещи, и оказалось, что есть ещё некое копьё, которое так же имеет излучение, но… как бы вам это объяснить…. Оно обратное. То есть, наоборот вбирает в себя всю энергию. В исследованиях третьего рейха говорилось, что, несмотря на то, что копьё вбирает в себя энергию и не излучает её обратно, оно так же опасно. Контакт с бляхой убивает физическую составляющую человека. Контакт с копьём, делает человека сумасшедшим, убивает на психологическом уровне, но есть одно - Но! - Антон Сергеевич тяжко вздохнул, переводя дух.
Семён принёс пакет сока, протянул, поднёс ко рту, рассказчик жадно напился.
- Очень благодарю! Не могли бы вы напоить и моих товарищей?
- Не жалко. Грех не дать утолить жажду перед смертью - ответил Семён и напоил окровавленного Валентина Геннадьевича. Здоровяк пить отказался.
- Попрошу вас, Семён, так не шутить!
- Я не шучу, вы мышь обидели!
- Кого, простите?!
Семён кивнул себе за спину.
- А, вы про девочку. Я очень сожалею, что так получилось и Валентин наверняка терзается муками совести за столь гнусный поступок…
- Дальше, что было!? – оборвал его Семён.
- В немецких отчётах была одна теория, что если собрать эти предметы, которые, кстати, завещано хранить отдельно, не знаю уж кем завещано, то нарушатся причинно-следственные связи, что-то там произойдёт при слиянии двух противоположных составляющих и любое желание будет выполнено. Хоть бессмертие, хоть власть над миром, хоть конец света. Такой вот ящик Пандоры откроется, бери, что угодно, - усмехнулся Антон Геннадьевич. – Потом таинственным образом бляха исчезла из лаборатории. Хотя таинственный он был отчасти. Когда просматривали записи камер видеонаблюдения, то оказалось, что какой-то старик с перекинутой через плечо простынёй, беспрепятственно проник в наш отдел, а потом и в лабораторию, замечу, находившуюся под очень тщательной и вооружённой охраной на третьем уровне под землёй! Свободно прошёл в помещение, где хранился предмет, забрал и ушёл. На записи было видно, что никто даже не обратил на него внимания, словно он невидим был, хотя некоторые охранники, открывали перед ним двери, выстраиваясь по струнке, будто перед начальством. Расследование потом было, но так концов и не нашли.
- Поосторожнее с желаниями, они могут исполниться... – глядя исподлобья произнёс Семён. - Хорошая теория, мне нравится. А что аналитики в серьез предполагали?
- Что предметы действуют посредством самовнушения или неосознанного внушения. Владелец, уверенный в их силе, действует смело, решительно, что и приводит к успеху. Неосознанное внушение - неявная манипуляция со стороны кого-то еще, кто остается в тени, или чувства, вызываемые при созерцании предмета, наподобие тантрических композиций. Но тогда владельцы должны одинаково понимать символику, то есть разделять одно и то же религиозное или философское учение.
- Древнее тайное общество?
- Вполне возможно. Это была основная версия. Люди любят считать себя причастными к чему-то таинственному, запретному, элитарному. Позднее наш отдел был ликвидирован, так как скатился именно к этому. Стали воображать невесть что без всякого результата, если не считать сомнительных древних текстов и не менее сомнительных якобы древних артефактов. Всё больше стали строиться противоречивые предположения на уровне мистицизма и мракобесия. Тратить бюджетные деньги на закрытый частный клуб? Нас и прикрыли. Потом вновь собрали вместе, и работа продолжилась, но на каком уровне это делалось, не могу даже предположить. Но точно, не на государственном.
- Ну, а Натанович каким боком в этой истории?
- Нас заинтересовала его необычно активная деятельность в последние годы. Он разыскал одного молодого человека, который уже попадал в проработку при поиске одной из реликвий. По каким-то причинам Веня заинтересовался персонально им, разыскал и привлек к поиску древностей. Вообще Веня отличался неординарностью своего мышления, и можно сказать из кожи вон лез, работая над каким-либо делом. Этот человек отсутствовал больше года, потом появился на пару недель и снова исчез. Причем исчез сразу, как только мы его обнаружили.
- Вы что, его в розыск объявили?
- Нет, не объявляли. Как я говорил, у нас есть информаторы в окружении Натановича. Один из них сообщил о каком-то человеке, запертом в доме Натановича, описал его внешность. А мы в это время работали над восстановлением сетки, просматривали записи и заметили похожего по описанию. Ну, естественно тот молодой человек, это вы, Семён.
- Погоди, погоди! Какой сетки?! Не той ли самой, из-за которой я недавно выговор схлопотал?! – подал голос Валентин Геннадьевич.
- Да. Когда сетка дала сигнал тревоги, там все обделались. Сигнал был выдан через ревуны гражданской обороны. Когда разобрались, откуда шел, то и сделали нас крайними. До реорганизации мы имели к сетке отношение, а потом о ней попросту забыли, ни у кого она не числилась, думали, что она давно обесточена.
- То есть и датчики работали? Я думал сбой в коммуникациях, – вновь удивился Валентин.
- В том то и дело. Оказывается работали, кто-то их регулярно обслуживал. Более того, к ним были навешаны современные радиопередающие устройства.
- Значит всё-таки Веня…
- Он.
- Стоп, господа! Спорить будете потом, если живы конечно останетесь, а пока дружно отвечаем на мои вопросы!
- Сём, проявите сострадание к пожилым людям, развяжите!? Мы ведь не молоды уже.
- Одно лишнее движение, разорву! – злобно сверкнул взглядом Семён и перерезал ремни, стягивающие руки. Этого как звать? – кивнул он на белобрысого громилу.
- Саша. Очень подающий надежды молодой человек. Вы не смотрите на его габариты. Два высших образования имеет, причём второе с красным дипломом. Ну и по совместительству наш охранник так сказать.
- Саша! – заглянул Семён в его растерянные глаза. – Шаг влево, вправо, вырву челюсть совсем, понял!?
Здоровяк кивнул. Семён обрезал ремни на его руках.
- Всем сидеть на месте! Кто отойдёт на шаг от дерева, убью!
- Сём, я боюсь! – подбежала Юлька, ухватив его за руку. Они нехорошие люди?
- Не бойся, мышь, у нас правда, мы сильнее, - потрепал он её по волосам.
Семён подошёл к бревну, на котором была разложена еда, взял пачку сока и бросил пленникам. Те по очереди стали жадно пить. Стресс давал о себе знать, жажда мучила каждого. Саша сквозь стоны пытался приоткрыть рот, чтобы напиться, но у него это плохо получалось.
- Уважаемый, Семён! – обратился Антон Сергеевич. – Валентину и Александру необходима срочная медицинская помощь!
- Так кто же вам виноват? – усмехнулся Семён, сидя рядом с Юлькой на бревне. Он размышлял, как дальше поступить, что делать вообще и куда податься. Необходимо было дождаться брата Мишку и передать ему Юльку, а потом уж и за ответом идти к Натановичу и ко всем остальным. Но что-то тяготило. Семён смутно признавался сам себе, что не хочет никакой мести. Какая-то важная мысль стучалась в мозг, пытаясь пробиться к сознанию. Нужно было сделать что-то очень важное и нужное. Чувство было, будто наступил момент, и появилась возможность выполнить задуманное когда-то очень давно, но вот что это было, Семён не мог понять, как ни силился.
- Сём, промедление чревато последствиями! – слегка повысив голос, произнёс Антон Сергеевич.
- Что?
- Домой нам нужно. У нас есть необходимые лекарства, да и человек знающий.
- Сколько вас здесь?
- Только мы.
- Ну-ну, - недоверчиво посмотрел Семён. – Странно…
- Что вас смущает, Сёма?
- Что вы мне рассказали вагон и маленькую тележку информации, заметьте о секретном отделе!
- Семён, мы в любом случае вышли бы с вами на связь. Просто решили пока понаблюдать. Вы нам очень нужны, можно сказать как ценный сотрудник. Получив наверняка несопоставимую с жизнью дозу облучения, вопреки здравому смыслу, сейчас выглядите здоровее нас вместе взятых! Врать мне не с руки. Начни я сочинять небылицы, возникнет недоверие. Так уж лучше наше сотрудничество начинать с честности. Да и выхода у вас нет. Веня не даст покоя, а мы гарантируем полную безопасность!
- Значит, как подопытный кролик нужен, - констатировал Семён. – А что, людей Натановича совсем не боитесь?
- Боимся. Псы его наведывались уже. Наша служба сработала хорошо, они и убрались. Не по зубам мы им.
- А говорите, что только трое.
- Трое в доме живём. Охрана курсирует район. Кстати на связь не позднее десяти вечера нужно выйти, иначе кипишь поднимет руководство.
- В чём проблема? Где телефоны ваши? Звоните.
- Не в том смысле, Сёма. Если к десяти вечера не будем в деревне, то должны сообщить куратору причину. А какая причина? А причина может быть одна. Эх, - вздохнул Антон Сергеевич. - Надо было тогда ещё звонить, утром.
- Телефоны, кстати где? Достали, и бросили сюда! – указал Семён на землю.
Пленники живо достали из карманов телефоны, швырнули в его сторону. – Аккуратнее, подарок дочери! – буркнул Валентин Геннадьевич
Семён поднял мобильники, бегло осмотрел. На всех был установлен беззвучный режим. На одном были несколько пропущенных вызовов от одного и того же абонента. Не заостряя внимание, он положил их рядом на бревно.
- Будучи на кладбище у родителей, я заметил одну особу, навещавшую могилу. Не ваша девочка?! - Как бы невзначай, лениво поинтересовался Семён.
- Ну, что вы, Сёма…
- Последний шанс даю перестать врать! – повысил он голос.
- Да откуда я знаю, кто тут у вас по могилам шастает! – вспылил Антон Сергеевич.
Семён подошёл поближе, присел на корточки перед ним. – То могила дяди Жоры была. Он больше пятнадцати лет как погиб. Жена его, у которой я накануне был, ничего не говорила, о внезапной родственнице, которой вдруг захотелось бы посетить могилу её мужа, да ещё и в одиночку. Трое сыновей у неё, но даже если это жена одного из них, то мне интересен порыв. Что её побудило пойти на старую могилу незнакомого человека, когда вся семья отправилась в это время на сенокос?
Антон Сергеевич тяжело вздохнул.
- Ну, хорошо, это тоже наш сотрудник. Медик.
- У вас со штатом плохо? Медики в слежке участвуют?
- Сёма, ну не опишешь все в двух словах! Это вам не контора «Рога и копыта». У нас уборщица знает побольше любого гэбиста. Естественно случайных людей нет. Если я занимаюсь исследованиями, но и умею в руках держать разводной ключ, то иду и чиню сломавшийся кран в отделе, потому что случайных людей нет у нас.
- Ясно. Наверное, ищут сейчас вас?
- Ищут, - буркнул Антон Сергеевич.
- Маяки есть в машине?
- Нету.
- Точно?!
- Да.
- Почему так неосмотрительно?
- Это мой личный автомобиль. Месяц, как купил.
- Ведомство настолько бедное, что нет денег на технику?
- Да обкатать хотел, ну и вид вполне консервативный, рабочий.
- В вашем ведомстве есть внедорожник, выкрашенный в чёрно-зелёный камуфляж? – вспомнил Семён про случай на трассе с мерседесом.
- Вроде нету.
- А точнее?
- Нет, точно нету таких. Всё более простое, не броское. Не стали бы наши так красить. Выделяется, внимание привлекает.
- Ясно. А случайно не ваши люди разъезжают на стареньком уазике? Номер не посмотрел к сожалению. Втроём были, один бородатый такой, морда здоровая.
- Насколько я знаю, старой техники на балансе у нас нет. Подобные автомобили конечно же используем, но все они новых модификаций. Брали исключительно из-за внедорожных качеств. Описываемого вами человека тоже не припомню. Позвольте полюбопытствовать – что дальше делать будем? – Вопросительно посмотрел Антон Геннадьевич.
- Пока не знаю, - задумчиво ответил Семён, разглядывая лезвие копья. Непонятная неясная слабая тоска, словно маленький червь начинала потихоньку точить душу, с каждым мигом питаясь, вырастая в размерах, становясь всё отчётливей. Неприятное чувство не удавалось никак прогнать, а наоборот, чем больше оно становилось, тем навязчивей стучалось в мысли, заставляя беспорядочно метаться, нарушая логический ход.

- Сём, а что тут нарисовано? – придвинулась поближе Юлька и уставилась на испещрённую непонятными узорами поверхность лезвия.
- Не знаю, - буркнул Семён.
Плавные причудливые линии, вдруг словно зашевелились, поплыли перед взглядом. Семён протёр глаза. – Хм…
- Что там, Сём, ну скажи! – вытянула голову Юлька, глядя на копьё.
- Ну, ты читать ведь умеешь уже?
- Умею, конечно! – застенчиво ответила она.
- Читай!
- Сём, ну что ты меня за дурочку держишь, да?! – возмутилась она. – Тут же букв нету!
- А говоришь, читать умеешь, - усмехнулся Семён и щёлкнул легонько пальцем ей по носу.
- Сём, ну нету здесь букв, только кружочки да змейки какие-то! – возмутился ребёнок.
- Эх, мышь ты неграмотная! Вот же буква «И», а вот «В»
- Да ну тебя! – обиделась Юлька, демонстративно сложила руки на груди и отвернулась.
- Хорошо, хорошо! Давай вместе читать, - Семён прищурил глаза, но ничего похожего на буквы уже не видел, как показалось до этого. Узоры действительно походили на кружки и змейки.
- Я же говорила! – с укором сказала Юлька.
В какой-то момент узоры снова заиграли, будто двигаясь по лезвию. Семён вдруг понял, что нет никаких букв, и не было. Каждое хитросплетение орнамента создавало некий определённый образ.
- Что я должен вспомнить? – прошептал Семён каким-то утробным голосом, перевернул клинок. - И когда ты выполнишь последнее, ты узнаешь всё! Всё то, что так хочешь знать, но что так старательно пытаешься забыть! - Перед взором появилось лицо странного человека. Он слабо улыбался окровавленными губами. Его остекленевший мёртвый взгляд застыл, глядя в безоблачное небо.
- Что, Сём!? – встрепенулась Юлька.
- Это здесь написано, - ответил он, поднял голову и уставился куда-то в воздух перед собой.
- Семён, разрешите мне взглянуть? – подал голос Антон Сергеевич. – Вы там действительно что-то прочли?
- Смотри, - коротко ответил он.
Антон Сергеевич бодро подскочил с места и, подбежав к бревну, с жадностью во взгляде уставился на поверхность лезвия. – Сёма, вы это ради девочки сказали, или же действительно прочли, что здесь написано?
- Здесь ничего не написано, - равнодушно ответил Семён. – Здесь целая эпоха и лишь в крохотном, самом первом завитке она начинается…
- Сёма, вы уверены!?
- Всё пыль… - вновь равнодушным холодным голосом ответил он, продолжая смотреть перед собой.
- С вами всё в порядке? – провёл ладонью перед его глазами Антон Геннадьевич.
- На место сядь! – посмотрел на него Семён с какой-то злобой.
Антон Сергеевич послушно попятился назад, испуганно глядя ему в глаза. Он вдруг испытал непонятный страх. Казалось, будто это взгляд не человека, а целая бездна, страшная и пожирающая душу.
- Сёма, прекратите! – взвизгнул Антон Сергеевич и плюхнулся у дерева.
Семён резко встряхнул головой, протёр глаза, глубоко вздохнул. Завернув копьё, убрал его за ремень.
- Не дёргайся! – вдруг послышался крик со стороны.
У густой поросли олешника стояла девушка. Она держала пистолет, держа его двумя руками, направив его перед собой.
- Устала наверное стоять там, да? – сухо поинтересовался Семён, повернув в её сторону голову.
Юлька крепко схватила его за руку, прижавшись к ней щекой.
- Я выстрелю! На землю лёг, быстро! – скомандовала девушка.
- Даша, не делай этого! – закричал Антон Сергеевич.
Семён встал с бревна, отцепил от себя Юльку и медленно направился в её сторону. – Как там дядя Жора? – поинтересовался он, приближаясь.
- Ещё шаг и выстрелю!
Звонкий хлопок, плечо больно резануло на мгновение. Семён метнулся резко вперёд, вырвал у девушки пистолет и влепил ей пощёчину. Та пошатнулась, испуганно посмотрела на него, слегка приоткрыв рот. Ухватив её за руку и не обращая внимания на кровь, стекавшую из под рукава, Семён притащил её к дереву, где сидели остальные и швырнул на землю.
- Ну, теперь все в сборе! А я уж стал переживать, думал, ты никогда не выйдешь, - присел он на корточки перед девушкой. Сколько там стояла? Час? Молодец, выдержка есть!
- Даша, ты как!? - участливо бормотал Антон Сергеевич. Её испуганный взгляд сменился гневным, и уже с нескрываемой злобой она смотрела на ухмыляющегося Семёна.
- Мышь, собирайся! – подошёл он к Юльке. – Уезжаем! И вы давайте подрывайтесь, пора навестить вашу обитель. А ты! – посмотрел он на девушку. – Будешь плохо себя вести, сниму ремень и отлуплю при всех!
Здоровяк Саша хотел было засмеяться, но в итоге застонал от боли. Антон Сергеевич, помогал всем подняться, обхаживая каждого.
- Даш, не спорь, всё хорошо. Мы почти договорились, - прошептал он девушке, помогая подняться.
- Ты и ты, в кузов! – указал Семён на Сашу и девушку.
- Но, Сёма! – возмутился вдруг Антон Сергеевич.
- Пусть мозги проветрит, чтобы больше не бросалась с оружием на людей. – Семён снял куртку, осмотрел плечо. Рана была пустяковая, лишь кожу содрало, кровь уже не текла. Усадив Юльку на переднее пассажирское сиденье, он сел сзади вместе с еле живым Валентином Геннадьевичем, скомандовав Антону Сергеевичу садиться за руль.
Солнце уже довольно близко подобралось к горизонту. Погода начинала портиться. Небо медленно затягивалось тучами, нагоняя сумрак на округу.
Глава 7.

[ScorpAlex-13]

Интересно, просто интересно, супер интересно. Так бы читал,читал и читал... Пишите. пишите,пишите...

[Mohnat]

ScorpAlex-13, благодарю!
Пишу по возможности. В основном жертвуя ночным отдыхом, так как времени другого нет
Так что, комрады, не сильно ругайтесь, если медленно буду продвигаться.

[ScorpAlex-13]

Все мы чем-то жертвуем. Торопить не будем, но ждем с нетерпением

[Матюха]

Замечательно!!!

[Матюха]

Мохнат подкиньте хоть пол главы,уж больно ждать тяжко.с уважением!!!

[Mohnat]

Эх, вообще забросил писать. Весна мысли все путает. Сезон и бла-бла-бла


Глава 7.

- На кровать все! – скомандовал Семён, когда они вошли в дом и прошли в дальнюю комнату.
- Может, соблаговолит Ваше Высочество и разрешит осмотреть раны моих товарищей?! – спокойно, но с явной издевкой спросила девушка, стоя перед дружно усевшейся на кровать троицей. Саша сразу же завалился на спину, прикрыл глаза. Валентин Геннадьевич последовал его примеру, и лишь Антон Сергеевич остался сидеть, сложив руки на коленях, поглядывая на Семёна, словно ожидая команды для дальнейших действий.
- Не ёрничай, - устало ответил Семён. – Осматривай.
Девушка тут же направилась к двери. Семён хотел было остановить её, но передумал. Да и держал он их в заложниках лишь по инерции. Он сидел напротив, разглядывал комнату, рядом на табуретке пристроилась Юлька, болтая ногами и с приоткрытым ртом с любопытством вертела головой по сторонам. Вскоре девушка вернулась с небольшим пластиковым ящиком с изображением на нём большого красного креста.
- Что в чемодане? – поинтересовался Семён, указав на объёмный багаж, стоявший у стены.
- Оборудование, - мгновенно ответил Антон Сергеевич, будто ждал этого вопроса. – Что-то вроде дозиметра, только для других излучений. К примеру таких, как у копья.
- А это что? – достал Семён из кармана прибор, что нашёл ранее в машине.
- Это, то же самое, только в миниатюре.
- Зачем столько?
- Тот, что у вас в руках, способен улавливать волны в радиусе трех, максимум четырёх метров. В чемодане более мощная установка, рассчитанная на пятнадцать метров.
- Что ищете?
- Восход с Закатом и искали, - вздохнул Антон Сергеевич.
- И в доме у меня так понимаю, вы всё перевернули вверх дном?!
- Не успели убрать, Сёма, извините, - виновато опустил он взгляд.
- Тот продавец бляхи, о котором вы говорили, где он её взял? – спросил Семён.
- Это, Сёма, длинная история.
- Я не тороплюсь!
- Допрашивали мы его. Сначала путать пытался, нёс какую-то чепуху: нашёл на улице и тому подобное. Но, люди то у нас тёртые работали, можно сказать – закалки Лубянских подвалов, - засмеялся Антон Сергеевич. – Проверили его по картотекам, может засветился где. Оказалось, что отца его расстреляли в пятьдесят первом году, имущество конфисковали, а жену и двоих детей, на пять лет отправили в Сибирь на поселение. Ну, мы сразу же запросили нужные сведения по тому делу. Отец его был кадровый военный. Иван Андреевич Данильцев, насколько помню. Прошёл всю войну, принимал участие в боях за Берлин, куда он вошёл уже в звании полковника. На тот момент под его командованием находился специальный отряд, задача которого заключалась в выслеживании и поимке разных высоких чинов рейха. Ну да не суть…. Как известно, после победы в Союз везли всё что ни попадя: антиквариат, украшения, одежду, разнообразную технику, как сейчас говорится - бытовую. В общем, всё, чего не было у нас. Как говорится – все трофеи победителю. Так вот! После войны, этот полковник Данильцев ушёл в отставку по состоянию здоровья, поселился в Подмосковье с женой, двое сыновей родились вскоре, всё как обычно. В пятидесятом году попал он в разработку по пятьдесят восьмой статье. Кто-то донёс на него, или же чистки проводились какие, не знаю. Когда проводили обыск, в подвале нашли небольшую каморку, заваленную этими самыми трофеями. Ничего особенного, я читал опись. Патефон там был помню, два десятка губных гармошек, бронзовые статуэтки, несколько картин знаменитых европейских художников, ну и мелочей куча всяких. Вроде ничего такого, но какой-то там оперативник решил стены простучать и обнаружился тайник, довольно большой. В нём находилась разная документация нацистская в основном научного характера, были даже чертежи какого-то оружия. Но не это главное. На стене этого тайника были аккуратно развешаны всевозможные награды, и даже был Рыцарский Крест Железного Креста – высшая награда третьего рейха. Насколько мне известно, их всего-то существовало около десятка. Ну, собственно не нужно тут гадать, что было дальше. В своих объяснения Данильцев утверждал, что просто хотел сохранить эти вещи для будущего поколения, исключительно с исторической точки зрения. Но это уже не имело значения. Боевой офицер, пример молодым поколениям и вдруг хранит у себя нацистскую символику, да не просто хранит, а тщательно оберегая. Расстреляли в общем.
- Нда, Антон Сергеевич, - вздохнул Семён.
- Не понял.
- Я спросил одно, вы мне историю о совершенно другом рассказали.
- Сёма, вы неблагодарны! – с обидой ответил он. – Детали всегда важны!
- Хорошо, хорошо, - снисходительно произнёс Семён.
- Так вот! После окончания ссылки жена Данильцева так и осталась в Сибири, обустроившись по возможности, наверняка не желая возвращаться к прошлому, да и некуда было возвращаться. Один из её сыновей умер вскоре после переселения, а второй даже умудрился отучиться в каком-то Новосибирском университете. Звали его кстати - Ким. Уже будучи взрослым, он вернулся обратно, попытался отыскать бывший дом свой. Нашёл, но тот, год как сгорел. Это было как раз на руку. Как он рассказывал, приехал не просто так. Мать ему поведала, что у отца был некий тайник в огороде, и якобы там он спрятал какие-то ценные вещи. Этот Ким и решил испытать удачу. Хотя и ухитрился он выучиться в университете, но дальше всё было сложнее. Клеймо - «сын врага народа» не давало устроиться на нормальную работу, ну он и решил, что если государство с ним по-скотски, то и он плевать хотел на всё. Тайник он нашёл. Что там было на самом деле, нам неизвестно, но если верить его рассказу… хотя допрос мы вели очень тщательно, так что, скорее всего, говорил правду. Утверждал он, будто там было восемь предметов посуды из серебра. Что именно за посуда была, он не знал, целью было продать всё, а вникать в историческую составляющую не желал. Мы поначалу предположили, что это было что-то европейское, возможно даже восемнадцатые, девятнадцатые века, судя по его словесным описаниям. Перерыли кучу снимков в картотеках, подборки журналов музейных и выяснилось, что посуда та являлась Сасанидской! Это очень редкие и очень дорогие вещи, как в материальном плане, так и в художественном, историческом, духовном и тому подобное.
- Что за Сасаниды? – поинтересовался Семён.
- Древние персы, нынешний Иран. Государство было названо в честь первого царя-основателя - Сасана. Ну да не суть, за одну такую тарелочку, можно было выручить у знающих людей немалые деньги. Но и это не главное. Помимо этого, в тайнике находились четыре рулона какой-то кожи, качественно выделанной. Как утверждал Ким, на ней были каракули какие-то. Мы предположили, что это были свитки некоего письма. Так же там находилось копьё и бляха. Распродав посуду, практически за бесценок, Ким взялся за остальное. Начал с одного свитка. Нашёлся некий покупатель, как он говорил, и заплатил хорошие деньги, предупредив, что обязательно купит ещё если есть. Ну, тут наш торговец древностями решил оптом всё продать, но бляху оставил, как утверждал, слишком красива была, не хотел продешевить. Забрав из оборудованного в лесопосадке своего тайника три оставшихся свитка и копьё, отправился на сделку. С этого момента он начал путаться в показаниях, ссылаясь на плохую память. Говорил, будто в подземном переходе к нему подошли два старика и попросили отдать те вещи, он и отдал. Как сам утверждал, даже рад был, что отдал. Копьё забрал один, а свитки другой старик. После того, как они удалились, он вспоминал, что жутко болела голова, как с сильного похмелья и на протяжении нескольких дней присутствовал дикий непонятный страх. Кое-как оклемавшись, Ким решил избавиться от бляхи и уехать домой. В спешке, он вышел на нашего информатора. Дальше вы знаете. Полагаю, что один из тех пенсионеров, увел и у нас бляху. – Страдальчески вздохнул Антон Сергеевич. - Взяли мы с него расписку и поселили под наблюдение в одном посёлке недалеко от Москвы. Потом головой болеть начал. Мерещиться ему всякая чертовщина начала. Кричал про то, что если мы не остановимся, погибнем все. Пришлось определять в соответствующее учреждение, да нам это и на руку было. Кто психа слушать будет?
- То есть получается, тот полковник привёз всё это из Германии?
- Возможно, но не обязательно.
- А вы у Кима этого не спрашивали?
- Спрашивали. Не знает он. Да и отца расстреляли, когда ему четыре года всего было. А скажите, Сёма, Восход при вас? Хотелось бы взглянуть.
Семён достал из кармана бляху и бросил небрежно на стол.
- Сёма, ну разве можно так обращаться с подобными вещами!? – подскочил Антон Сергеевич к столу и аккуратно двумя руками взял золотой кругляш, жадно пожирая его глазами.
- Это всего лишь вещь.
- Нет, Сема! За эту вещь вас все кто ни попадя убить хочет. Такие вещи управляют умами! - бормотал он себе под нос, внимательно рассматривая сюжет.
- Сейчас! – Антон Сергеевич положил бляху обратно на стол и подбежал к двери. – Можно? – вопросительно посмотрел он на Семёна, приоткрыв дверь. Тот кивнул.
- Вот! – Спустя минуту вбежал он обратно в комнату, и положил на стол небольшой прямоугольный футляр темно серого цвета. – Свинец! Лучше здесь хранить. Полагаю, мы немало уже хватанули, не стоит дальше рисковать. А ребёнка стоило бы обследовать! Для копья, к сожалению, у нас нет ничего, так как ещё не изучено его излучение и непонятно, каким образом можно обезопаситься. Хотя в записях рейха мельком проскакивала теория, что если его периодически смазывать кровью, оно затихает как бы. Но подобный вариант несколько сложен, хотя бы потому, что постоянно иметь при себе свежую кровь просто нереально. Кстати! – Антон Сергеевич открыл чемодан, достал оттуда какой-то прибор с маленьким экранчиком, положил рядом с бляхой, включил. – Смотрите! – спустя несколько секунд показал он цифры на экране. – 0.5 зиверт! Это очень опасно Сёма! Предлагаю убрать её сюда, - указал он на свинцовый футляр.
- Ну, убери, - равнодушно ответил Семён.
- Вообще, конечно, пока мы не разобрались до конца со всеми этими излучениями, Восход с Закатом конечно бы в лабораторию отправить. Оборудование нынче другое, чем при советах, да и знаний прибавилось, - изобразив задумчивость на лице, пробормотал Антон Сергеевич, отвернувшись к окошку. – Ребёнка обследуем обязательно, если что, лечение назначим. Вас, Сёма обследуем тоже.
- А вы кто по национальности? – поинтересовался вдруг Семён.
- Русские мы! - удивлённо ответил он. – К чему подобные вопросы?
- Да как-то вы так хитро между делом определили, что и как нужно делать.
- Я лишь предложил.
- Предложил, будто украл, - усмехнулся Семён.
- Что вас смущает?
- Ничего, проехали. Натанович как-то проговорился, что есть у него записи, на которых описан сюжет бляхи. Думаю это как раз один из тех свитков.
- Сучёныш… - подал голос Валентин Геннадьевич, лежавший на кровати, с перебинтованной головой. – Мы в пух и прах разбивались, из кожи вон лезли ради науки, а он двойную игру вёл. Тогда ведь он работал ещё и бурную деятельность создавал, а сам тихушничал, сука!
- Ну, Валентин, не стоит так красноречиво нервничать, - обратился к нему Антон Сергеевич. – Вы лучше силы поберегите, голубчик, завтра домой возвращаемся.
- Что так быстро?! – вскинул брови Семён. – Даже чаю не попьёте?
- Ценю ваш сарказм, Сёма, но нельзя оставаться здесь более. Счёт идёт на минуты. По-хорошему конечно бы сейчас уехать, но должны дождаться группу. Без сопровождения не пойдём. Слишком ценен и опасен груз.
- Всё-таки решили за меня, - вздохнул Семён. – Вот что за люди…
- Не обижайтесь, Сёма, иного выхода нет ни у вас ни у нас! Я надеюсь на понимание. Мы взрослые люди и должны отдавать себе отчёт о серьёзности положения. Тем более за девочку вашу подумайте. Её вообще как можно быстрее нужно спрятать, да и обследование медицинское провести.
- Понимаю, Антон Сергеевич. Не горю особым желанием, а придётся, - усмехнулся Семён. – Только я хотел бы Мишку дождаться.
- Кто такой, этот ваш Миша? – прищурил глаза Антон Сергеевич.
- Брат мой старший. Он в германии живёт. Последний раз лет десять назад виделись. Если бы не мать, то, наверное и ещё столько бы не увиделись.
- Сочувствую, Сёма! Вы не против, если я вызову группу? Пусть покатаются, так сказать помониторят окрестности. А то обидно будет не удержать позиции. Оно ведь ой как обидно будет…
- Делайте что хотите, - махнул рукой Семён.
- Даша, будь добра, позвони Серёже, - обратился он к молчаливо сидевшей на стуле у кровати девушке. Та быстро поднялась и вышла из комнаты.
Семён вдруг задумался над тем, что его сейчас очень грамотно успокоили и по сути уже подчинили себе, заставляя соглашаться с каждым действием. Он это понял, но не было никакого желания противиться, так как не имело особого смысла. Залечь на дно, отдышаться, привести мысли в норму, а там и думать можно…
- Сёма, пожалейте ребёнка, - перебил его мысли Антон Сергеевич. – Там на печке одеяло лежит и темно как раз, положите девочку туда.
Юлька сидела на стуле рядом с Семёном, двумя руками ухватившись за его локоть и прильнув к плечу, крепко спала. Он аккуратно высвободился, взял её на руки и отнёс, уложил на печку.
- Они рядом, - вошла в комнату Даша.
- Ну и хорошо! – потёр ладони Антон Сергеевич.
- Обманете, убью! – тихо, но с угрозой посмотрел на него Семён.
- Да успокойтесь уже, Сёма! Конечно не питаю к вам трепетных чувств, но ваши жизнь и здоровье очень важны для нас! Так что не становитесь сторонником теории заговора.
- Может кому чаю или кофе сделать? – поинтересовалась Даша.
- Не мешало бы! Вы как, Сёма?
- Без меня.
- Что так? Я видел, что на природе вы так и не притронулись к пище, а уж темно на улице. Не волнуйтесь, яду не подадим, - усмехнулся Антон Сергеевич.
- Не знаю. Уж который день не хочу есть, – ответил Семён.
- Ваше право…
Даша вновь скрылась за дверью. Послышался звон посуды. Через некоторое время она вошла, держа в руках большой поднос с несколькими чашками и тарелкой с нарезанной колбасой, хлебом, отдельно лежали печенья и конфеты. – Пожалуйте к нашему шалашу! - поставила она на стол перед Семёном изыски кухни на скорую руку. Послышалось мычание со стороны кровати. Здоровяк Саша изобразил страдальческое лицо. Его челюсть была зафиксирована повязкой, что открыть рта не получалось. – А ты терпи, Шурик! Завтра поправят тебя профессионально, сейчас есть тебе нельзя, - скомандовала девушка. Саша откинулся на подушку, демонстративно с обидой уставился в потолок.
- Я, пожалуй, чаю хлебну без никто, с вашего позволения, - кряхтя подошёл к столу, взял чашку и вернулся обратно на кровать Валентин Геннадьевич. Антон Сергеевич уселся на свободный стул. Даша пододвинула еще один и присела напротив Семёна.
- Ну а тебе сколько лет, девица? – поинтересовался Семён у девушки.
- Двадцать пять, - без стеснений и пауз ответила она, отхлёбывая из чашки.
- Ух ты!
- Старуха, да?
- Да ну, какая там старуха, - усмехнулся Семён. – Наука у нас как далеко шагнула! Двадцать пять лет, а уже работа в секретной организации и всё такое. Наверное не одна докторская диссертация за плечами?!
- Не смешно! – буркнула Даша, жуя печенье. Она исподлобья часто поглядывала на него недобрым взглядом с явным желанием придушить. Семён это чувствовал, и от этого становилось весело. Вообще она была довольно симпатична и даже красива. Но красота её была какая-то необычная. Она открывалась взору постепенно, будто снимая неторопливо невидимую завесу со своих очертаний, давая возможность каждый раз воспринимать облик иначе, что придавало особую изюминку. Семён давно приметил, что есть несколько типов женской красоты: всеобщая, скрытая, пустая и ещё много подвидов. К всеобщей относились женщины просто красивые. Они были красивы с первого мгновения, пусть сильно или посредственно, но это было явно. Пустая красота виделась в строгих правильных, словно заиндевевших лицах. У таких женщин были идеальные черты лица, придраться было не к чему, но глядя на них, возникало почему-то ощущение жалости. Будто они выторговали себе эту красоту и теперь боялись улыбнуться, чтобы не потерять её. А вот скрытая красота, по мнению Семёна, являлась самой редкой и самой опасной. Она никогда не даёт возможности увидеть себя первой, а словно ожидая какого-то особого момента, исподтишка срывала с себя одну из тысяч масок, являясь взору странными причудливыми хитросплетениями образов, не до конца давая рассмотреть, понять, проникнуться, тут же набрасывала маску обратно и уже в следующий раз, являлась в другом необычном облике. Такая красота была живая, постоянно в движении каком-то вечном, хаотичном, но мучительна. Её обязательно хотелось прочувствовать, понять, увидеть до конца, но из-за её игривости, непостоянства, склонности к скрытному существованию, сделать этого было практически невозможно. Так было и с Дашей. Поначалу она показалась Семёну обычной девушкой, ничем непримечательной, но при каждом новом взгляде на неё, он отмечал про себя, что образ её живёт, постепенно открывая новые свои черты, меняясь, словно дразня.
- А вот вы, Семён, чего добились в жизни?! – поинтересовалась Даша, отодвинув от себя чашку, откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.
- Хм…. Предлагаю перейти на ТЫ, для начала. Уж очень раздражают эти выканья.
- Договорились, - кивнула девушка. – Так чего ты добился к своим…хм…сколько там тебе?
- Что есть, все мои, - устало улыбнулся в ответ Семён. – Что считать мерилом?
- Какую пользу ты принёс обществу? Или может, совершил открытие, которое способно изменить жизнь человека?
- Честно?
- Да.
- Я паразит на теле общества и нет мне прощения! – подмигнул ей Семён. – Но я надеюсь, что такие столпы науки, как вы, снисходительно отнесутся к моей бездарной персоне.
- Шутишь? Хотя нет, ты искренен. Попытавшись сострить сейчас, прикрывшись словно маской, подтверждаешь, что всё-таки паразит!
- Вот так! – развёл руками Семён. - Звёзд с неба не хватал, не вышло как у тебя.
- А что у меня?
- За какие такие заслуги принимают во всякие спецотделы со школьной скамьи?
- Я с детства этим занимаюсь, - гордо ответила Даша.
- Как легко всё оказывается!
- Дарья, перестань! – встрял Валентин Геннадьевич, неспешно потягивающий чай, сидя на кровати.
- Папа, не лезь! Ой… - запнулась девушка. Валентин Геннадьевич чертыхнулся, выругался себе под нос. Антон Сергеевич тихонько засмеялся, замычал и Саша.
- Так вот в чём дело! – воскликнул Семён. – Семейный подряд и всё такое. Ну, у нас в стране это в приоритете, так что не переживай.
- Вообще-то я здесь не из-за этого! – недовольно буркнула Даша. – Просто мамы у меня нет, а папа все время на работе, и я с ним. Зато знаю побольше некоторых!
- Да куда уж нам, - устало ответил Семён.
- Думаю спать пора ложиться. Утром машина приедет. Отдохнуть не помешало бы. День завтра тяжёлый, – подал голос Антон Сергеевич. – Как поступим? Сёма, если хотите, можете тоже на печке устроиться, там места достаточно. Я в соседней комнате лягу.
- Спать все здесь будете! – сухо скомандовал Семён.
- Ну что вы такое говорите!? Мы не уместимся здесь.
- Захотите спать, уместитесь!
- Но нас слишком много! – негодовал Антон Сергеевич. – Где ляжем?
- Кровать большая, втроём вполне уместитесь. А это молодое дарование к Юльке пусть полезает, - кивнул Семён на Дашу. – Я спать не хочу, так что буду охранять ваш сон.
Спорить никто не стал. Семёну было по большей части всё равно, кто и где ляжет, но навязчивые указания со стороны Антона Сергеевича уже начинали раздражать, посему решено было поставить его на место.
- Дайте кто-нибудь телефон, - попросил Семён.
- Вам позвонить? – поинтересовался Антон Сергеевич.
- Нет, любоваться буду! Утром верну.
- Саша, будьте любезны! – подошёл к кровати Антон Сергеевич. – Тебе все равно никто не звонит.
Саша молча протянул мобильник. Семён убрал в боковой карман куртки увесистый свинцовый футляр, взял телефон и пошёл в сторону двери.
- А вы куда, Сёма!?
- Сон ваш охранять, - устало ответил он. – Мышь проснётся, зовите, на улице буду.
Прикрыв за собой входную дверь, Семён спустился с крыльца, присел на ступеньку. Спустя пару минут свет в окнах погас. Достав из кармана записную книжку, которую забрал в доме у матери накануне, он бегло пролистал её, нашёл нужный номер, набрал в телефоне, нажал кнопку вызова.
- Да! – послышался тут же ответ.
- Миш, это я, Семён!
- Погоди, Сём, перезвоню… - коротко сказали на том конце провода и сбросили вызов. Спустя секунд десять последовал звонок с незнакомого номера.
- Слушаю! - ответил Семён.
- Здарова, Сём! Просто ты на мой домашний номер звонил, а он денег съедает хорошо. Я его пока включённым держал, надеялся, что позвонишь. Ты где?! Я все твои телефоны уже обзвонил, словно сквозь землю провалился!
- Нормально всё, брат. Ты где? Когда приедешь?
- В гостинице я. Давай подкатывай быстрее, сто лет не виделись!
- Да я тебя здесь жду, Миш. Ты когда прилетел?
- Утром прилетел. Где ждёшь?
- А почему домой не едешь?
- Вот собирался, - неуверенно ответил он.
- Ты в курсе, что мать умерла?
- Да, Сём, в курсе.
- Так чего не едешь?
- Да еду-еду! - послышались нотки раздражения в голосе брата. – Ты где? Приезжай ко мне в гостиницу или скажи где сам, я приеду.
- Миш, я в деревне.
- Понял, брат, жди, скоро буду, никуда не уезжай! – попрощался Мишка, послышались короткие гудки.
Семён растерянно посмотрел на экран телефона. Мишка и раньше не отличался своей эмоциональностью, так что развёрнутых стенаний ожидать от него было глупо. Хотя сейчас Семёну показалось, что он был сильно раздражён, чем-то взволнован, возможно сказывалась усталость с дороги. Про смерть Маринки, он конечно же не знал ничего. Интересно, как отреагирует? Согласится ли забрать Юльку? Её Мишка не видел вообще ни разу в жизни. В последний раз он приезжал, когда Семён вернулся из армии. Тогда Мишка занимался какой-то фармакологией в крупной развивающейся немецкой компании и прилетел в Россию, чтобы попытаться уговорить некоторых видных биологов, химиков переехать в Германию к нему на работу. Семён мало что в этом понимал, да и вникать не особо горел желанием. Из коротких и редких, не чаще одного раза в полгода разговоров по телефону с братом, он знал, что бизнес его довольно успешно развивался. Сам Мишка имел в подчинении целую лабораторию по исследованию и введению в торговый оборот новых лекарств. Показной любовью к родной стране, дому, да и вообще близким людям, брат тоже не особо страдал, видать европейский прагматизм вкупе с расчётливостью и стилем жизни все-таки сказывались на характере. Мишка был женат на какой-то немке, детей у них пока не было, хотя его возраст уже перевалил за сорок и на вопросы матери он всегда отвечал, что успеет, здесь так не принято, нужно сначала карьеру построить. Вот и строил, а годы шли. Хотя по нашим меркам, он жил довольно хорошо. Имел огромный дом, несколько недешёвых автомобилей, но почему-то считал, что этого мало.
Шум мотора заставил встрепенуться. Семён подошёл к калитке и замер, глядя сквозь щель меж досок. По улице очень медленно катил старенький «жигулёнок», видать кто-то из местных. По заверениям Антона Сергеевича - чужих не пустят. Боковые окна в машине были опущены, лишь виднелись силуэты пассажиров. Автомобиль поравнялся с калиткой, проехал еще метров пять и замер напротив дома. Семён вдруг понял, что как-то тихо ведут себя пассажиры и совсем не играет музыка, что нехарактерно для местных гуляк. Он рванул на себя калитку, с заднего сиденья показалось что-то похожее на небольшую трубу, тут же последовал тихий хлопок, звон разбиваемого стекла в доме, и следом ещё один хлопок. Взвизгнули колёса, водитель резко нажал на педаль газа, поднимая клубы пыли, пробуксовывая на месте. Семён ухватился за ручку двери, но жигулёнок резко дернулся с места, умчавшись по улице. Оглушительный взрыв раздался за спиной, затем сразу второй. Семён бросился в дом.
Всё было в дыму, занавески на окнах подхватились огнём. Женский визг разрывал барабанные перепонки. Семён бросился в сторону печки. Даша сидела у дальней стены, зажав руками уши, поджав колени и во всё горло кричала. Рядом, ухватившись за неё, сидела Юлька, её трясло словно отбойный молоток, но звуков никаких она не издавала.
- Целы?! – поинтересовался Семён, залез на печку. – Мышь, ты цела? - Та только мычала, не в состоянии что-либо ответить. Он быстро ощупал её руки, ноги, подхватил и спустил на пол.
- Где болит!? – крикнул Семён обращаясь к кричащей Дашке. Она не реагировала, продолжая визжать, но вдруг осеклась и стала тихо выть. Семён ощупал и её, в ответ не последовало ни каких недовольств, что говорило о том, что она невредима, тогда Семён влепил ей хорошую пощёчину, девушка тут же замолчала, хаотично заходясь дыханием. Он сдёрнул её с печки на пол, подхватил на руки Юльку и, взяв Дашку за локоть, потащил их на улицу. Пошарив по карманам, нашёл ключи от пикапа, что накануне забрал у Антона Сергеевича, открыл машину, затолкал женщин на заднее сиденье и побежал обратно в дом. Занявшийся огонь хорошо освещал комнату, но было уже слишком дымно, хотя большая часть и уходила сквозь выбитые стёкла на улицу.
На полу у кровати лежал Антон Сергеевич, ближе к столу, Валентин Геннадьевич. Они оба не подавали никаких признаков жизни, у одного была оторвана рука, у другого будто вспороли живот, вывернув наружу все внутренности. У самой стенки на кровати стонал кто-то. Саша лежал на спине, сильно хрипел, лицо было в крови. Он судорожно хватался руками за постель и лихорадочно вертел головой. Семён с большим трудом взвалил его тушу себе на плечи и потащил из дома. За калиткой мелькнул свет фар и тут же погас. Семён положил тело у крыльца, сам отошёл за угол. Калитка отворилась, во двор вошли двое. У каждого в руке был пистолет. Они медленно, внимательно глядя по сторонам, подошли к крыльцу. Один из них подковырнул стонущего Сашу.
- Это наш ботаник переросток? - усмехнулся он. – Живой что ли?
Саша в ответ захрипел, закашлялся, но сказать ничего не мог. Гость передёрнул затвор.
- Давай быстрее! – скомандовал напарник, пошатнулся вдруг, схватился за шею, из которой что-то торчало, дёрнул, сильный хрип с бульканьем вырвался из горла. Второй замешкался на секунду, соображая, что произошло и тут же, получил сильный удар в голову, рухнув на подкосившихся ногах.
Семён вытащил лезвие копья из руки дергающегося в конвульсиях на земле, вытер об одежду, завернул обратно в лоскут кожи и сунул за ремень. Подошёл к второму, перевернул на спину, заломил руки.
- Пусти, сука! – очнулся он вдруг, взвизгнув тонким голосом.
- Кто вы?
- Пусти! – зарычал он снова, но уже грубо, с отчаянием.
Семён поднял пистолет, валявшийся рядом, осмотрел, тот был с глушителем. Приставил ствол к голове. – Поверь, дружище, времени совсем нет. Кто вы?! Времени у тебя секунд десять! Раз, два, три, четыре, пять, шесть…
- Стой, стой! – закричал тот. – Мы работу свою делаем, парень, успокойся! Всего лишь приказ выполняли, ничего личного!
- Семь, восемь, девять…
- Нам поступило указание убрать всех, кто в доме и что-то там забрать!
- Чьё указание?
- Начальства.
- Своих что ли убрать? – не понял Семён.
- Я не обсуждаю приказы! Отпусти, парень! Я тебя не видел, можешь идти, клянусь, не скажу никому ничего! – тяжело дыша, крепко прижимаемый к земле, стонал он.
-Что забрать должны были?
- Железяку какую-то. Больше ничего не знаю, клянусь!
Семён убрал колено с его спины, выпрямился. Тот резким рывком поднялся на четвереньки, схватил Семёна за ногу, дернул. Тихий хлопок, голова безвольно повисла, тело обмякло.
- А мог бы жить… - пробормотал Семён, поднимаясь на ноги. – Ты как? – обратился он к Саше, продолжающему лежать у крыльца. Здоровяк слабо дышал, растерянно глядя перед собой в ночное небо. Подняв с трудом его тушу, Семён взвалил её в кузов пикапа. – Ты уж не псиCensored только, но тебе лежать нужно, а в салоне этого не получится, так что терпи.
Захлопнув крышку кузова, он открыл ворота, выглянул на улицу. Рядом стоял небольшой кроссовер с заведенным двигателем. Семён вытащил ключи из замка зажигания, швырнул их в огород. Дом начинал гореть. Из соседних дворов выбегали люди. Вернувшись обратно, он прыгнул за руль, завел двигатель, бросил короткий взгляд назад. Дашка с Юлькой сидели, крепко обнявшись, тряслись, как в лихорадке, безумно как-то глядя перед собой. Они пока ещё не совсем наверное понимали, что произошло. У Юльки подобное состояние уже начинало приобретать постоянную форму, а вот Даша наверняка находилась в состоянии сильного шока, что, кстати сейчас было на руку.
Семён тяжело вздохнул и выехал со двора. Он направил автомобиль в сторону реки, намереваясь по лесу, вдоль берега объехать близлежащие окрестности, чтобы ненароком не натолкнуться ни на кого ненужного. Теперь уже было предельно ясно – доверять нельзя никому.
Достав из кармана мобильник Семён нажал кнопку вызова на последний звонивший номер.
- Миш, это я, Сёма! Ты ещё не выехал?
- Такси жду. Вещи собрал, через минуту выезжаю! – ответил тот.
- Как отъедешь километров двести от МКАДа, позвони, я встречу, в деревню не едь! Всё, Миш, потом объясню. Давай, брат, удачи! – устало произнёс Семён и сбросил вызов.

[старый еврей]

Сезон сезоном , но и про нас не забывайте ! Подсадили народ на наркотик , теперь лечите ...

[ВИК-ТОР]

Да уж... Ждем, ждем...Эх, почему я не писатель, а всего лишь читатель

[ScorpAlex-13]

Сезон сезоном , но и про нас не забывайте ! Подсадили народ на наркотик , теперь лечите ...

Да, да. Врача в студию...

[KIPO]

Грустно без продолжения, начало потихоньку забывается.

[ScorpAlex-13]

Зато, потом опять с первой главы, + следующая... Mohnat - АУ!!!
С нетерпением ждем продолжения

[Mohnat]

Господа, тысячу извинений Очень неудобно перед всеми, кто читал и ждал продолжение.
Крайние пару месяцев живу в бешеном темпе.
В принципе подозревал, что не стоит начинать выкладывать т.к. весна начиналась, но думал время будет потихоньку писАть, а его даже на поспать не хватает
Теперь только в сентябре, октябре допишу. Очень извиняйте!

[ScorpAlex-13]

Принято, будем ждать..............

[Хызыр]

Уважаемый Mohnat, может продолжите? Зацепило

[Тимак]

Хотелось бы продолжения,слишком долгий перерыв получился..

[Mohnat]

Живёт тема, обалдеть!
Всех приветствую!
Прошу понять и простить

Сообщение отредактировано Mohnat: Dec 15 2017, 18:55

[Mohnat]

Глава 8.
- Кто это был? Ты разглядела их? - интересовался Семён у Даши.
Та немного успокоилась и уже сидела тихо. Иногда её вместе с Юлькой на пару подтрясывало, но было уже заметно легче. Юлька сидела спереди, а Дашка позади вместе с Сашей, которого пришлось перетащить в салон, так как ночь стояла довольно прохладная. Он полулежал на заднем сиденье, сколько хватало места. Даша по возможности следила за его состоянием, хотя помощь нужна была и ей. Объехав почти весь район по просёлочным дорогам, они выбрались на трассу и, выехав на оживлённую магистраль, остановились рядом с заправкой и кафе, заехав за деревья, чтобы автомобиль не был заметен с дороги.
Послышались тихие всхлипы сзади. Семён обернулся. Даша вновь плакала, стараясь делать это тише, по возможности сдерживая себя. Юлька бегло взглянула на неё и отвернулась, уставившись стеклянным взглядом в окно. Ребенок уже или не понимал что происходит, или внутри неё что-то ломалось, возможно, вера в красивую беззаботную и добрую жизнь, в сказку с добрыми феями, волшебниками, не так давно бывшую вполне реальной.
Семён вылез из машины. Он не мог терпеть подобных ситуаций, но деваться было некуда и приходилось терпеть.
Задняя дверь приоткрылась.
- Семён, нам нужно вернуться! - спокойным, но требовательным тоном произнесла Даша.
- Зачем? - равнодушно ответил тот, глядя куда-то в темноту, сложив руки на груди.
- Забрать Антона Сергеевича и отца!
- Им уже ничем не помочь. Да и вернуться, значит, повторить их участь.
- Но вдруг они выжили?!
- Нет...
- Ты имеешь медицинское образование, чтобы устанавливать подобные факты!? - перешла девушка на крик. - Тебе, по-моему, вообще плевать на всех, кроме себя! Если бы мы остались и попытались им помочь, всё было бы хорошо!
- Успокойся, - тихо ответил Семён, продолжая смотреть в темноту.
- Скотина! - вскрикнула Дашка.
- Как скажешь.
Хлопнула дверь. Спустя минуту заскрипел стартер. Семён мгновенно среагировав, метнулся к автомобилю. Открыв дверь, он рывком вытащил из-за руля девушку, швырнул её на землю, заглушил двигатель. Подошёл к Даше, приподнял за локоть, заглядывая в глаза.
- Оторванные ноги, руки, внутренности, размазанные по полу...! Кого ты там хотела спасти?! - сквозь зубы прошипел он. - Извини, что посвящаю в подробности, но сама вынудила, - Семён поднял её с земли и, подталкивая, усадил в машину.
В кармане куртки раздался звонок телефона.
- Да! - ответил Семён и умолк на некоторое время, слушая. - Километров через десять будет заправка и кафе с яркой вывеской, других здесь нет, так что не ошибёшься, там ждать буду, - сказал он и отключил вызов.
Спустя минут пятнадцать на территорию заправки въехал белого цвета мерседес представительского класса. Проехав медленно вдоль комплекса, автомобиль остановился у входа в закусочную. Спереди, со стороны пассажира вылез высокий мужчина в строгом костюме, растерянно стал оглядываться по сторонам, достал из кармана телефон.
Семён внимательно наблюдал за ним из темноты. Это был Миша. Догадавшись, что он звонит ему, и чтобы не нарушить тишину, Семён подождал пока пойдёт первый вызов, нажал кнопку ответа.
- Сём, ты где? Может я не на ту заправку заехал? - послышалось в трубке.
- На ту, брат, на ту.... Что это за странное такси такое?
- Это не такси. Вернее что-то подобие аренды автомобиля, только с водителем, - ответил Миша.
- Жди в кафе, сейчас приду! - Семён убрал телефон в карман и подошёл к скучавшей в стрессе троице.
- Я отойду ненадолго, тихо здесь сидите! Мышь, пойдём со мной! - протянул он руку Юльке. Та резво перескочила через сиденье и выпрыгнула на улицу.
Взяв ребенка за руку, они направились в сторону кафе.
- Мы куда? - без интереса спросила Юля.
- Только не пугайся. Сейчас познакомишься со своим вторым дядей, хорошо?! Это брат мой родной, и брат твоей мамы, просто он жил всегда далеко и ты с ним ни разу так и не встретилась. Мама ведь наверняка рассказывала...
- Нет, - ответила Юлька.
- Что? - не понял он.
- Не рассказывала.
- Ну, значит сейчас, узнаешь. Он хороший, не бойся. Иногда, правда, как сухарь, но это из-за того, что у него в детстве не было велосипеда, - попытался сострить Семён, хотя понял, что шутка скорее для самого себя.
- У меня тоже не было.
- Скоро будет, не переживай. Всё будет! И велосипед, и дом большой и жизнь спокойная, - последнюю фразу Семён пробормотал как-то задумчиво себе под нос, не до конца веря в сказанное.

Отворив дверь придорожного заведения, Семён на мгновение замер, беглым взглядом изучая помещение. Коротко обернулся, медленно шагнул внутрь, держа Юльку за руку.
Четыре небольших столика, стилизованных под старину пустовали, чему способствовал поздний час. В дальнем углу за пятым столом, лицом к окну сидел средних лет мужчина, уставившись в одну точку перед собой. Его руки прижимали чёрную папку к столу, а пальцы выстукивали нервную дробь по жесткому пластиковому корешку.
- Привет, брат... - подойдя к одинокому посетителю кафе, сухо поздоровался Семён, запнувшись на последнем слове.
Миша вздрогнул, резко крутанув головой в его сторону. Его взгляд нервно бегал, словно пытаясь на чем-то задержаться, но постоянно сбивался в сторону, куда-то мимо, - Да, привет, - дрогнув голосом ответил Мишка, отвернувшись снова к окну, словно не желал встречаться взглядом с братом.
Семён обошел столик и присел на деревянную лавку, спиной к стене, усадив рядом Юльку. Та плотнее придвинулась к нему, и крепко вцепившись в руку, искоса поглядывала на седовласого незнакомца. Миша нервно вздыхал, пытаясь не то улыбнуться, не то сказать что-то, но хоть слово никак не удавалось выдавить и молчание затягивалось.
Семён смотрел на брата немигающим взглядом, сам не в состоянии что-то сказать, да может и не знал, что нужно говорить. С последней их встречи прошло уже много лет. Мишка сильно изменился, постарел. В какие-то мгновения казалось, будто это и не он вовсе, не брат, чужой человек сейчас сидит перед ним. Семен не чувствовал никаких эмоций, лишь непреодолимую странную тоску. Ему было отчего-то жаль брата, но отчего, понять не мог. Эта жалость и тоска пришли мгновенно, как только он увидел его взгляд. Он множество раз представлял эту встречу и никак не предполагал, что она случится вот так, сухо, чуждо. Друг напротив друга сидели чужие люди, словно и не дети одной матери. С каждым мгновением Семёну всё сильнее казалось, что он не знает этого человека, это не брат, брат был другим. В чём это заключалось, Семён понять не мог, но чётко был уверен, что так и есть.
- Эх, когда-то и мы такими были, - наконец произнёс Мишка.
- Что? - не понял Семён, продолжая сверлить его взглядом.
- Мальцами, помнишь? - с натяжкой улыбнулся Миша, кивая на Юльку. Он попытался прервать эту затянувшуюся паузу, уйти от странного, даже неприятного взгляда младшего брата, сильно напрягавшего.
- Нет, - почти шёпотом ответил Семён.
- Да уж... - вздохнул Мишка, - тоже иногда вспоминаю и будто не мы это были.
- Не, мы, брат, не мы... Нас больше нет, Миш, - вновь прошептал Семён, не совсем понимая, что говорит.
- Что, прости? - непонимающе посмотрел на него Миша.
Семён ничего не ответил, продолжая смотреть на брата.
Память, словно в ускоренной обратной перемотке киноленты, стремительно понеслась вспять. Семён конечно же всё прекрасно помнил, но казалось, что всё было сном, чужим, может красивым, может странным, но сном, или фильмом, который когда-то смотрел, но не его собственной жизнью.
... Сереющая дымчатая полоска леса вдалеке, с каждым мигом становилась отчетливее. Два маленьких всадника на расседланных лошадях неслись по лугу, к своей, им одной известной цели. Они радостно что-то кричали, пытаясь соревноваться с ветром, подстегивали лошадей голыми пятками в бока, поочередно обгоняя друг друга. Вскоре лес стал приобретать вполне различимые очертания деревьев, впереди показалась река. Совсем небольшая, но быстрая и довольно глубокая. Резко натянув поводья, лошади встали почти у самого обрыва, копытами врезавшись в дерн, - Сёмка, смотри, как я! - радостно закричал один из них, спрыгивая с лошади. Он на ходу скинул с себя потрепанные штаны и хорошо разогнавшись, прыгнул с обрыва в реку, бомбочкой, с кучей брызг влетев в воду. Сёмка последовал его примеру, но у самой кручи запнулся и кувырком полетел в реку, вскрикнув коротко. Не успев вовремя набрать в грудь воздуха, глоток пришёлся уже в воде. В глазах резко помутнело, страх окутал всё сознание, на миг всё исчезло... яркое солнце пальнуло в глаза, - Семка, Семка! Послышался крик. Пацан завалился на бок, откашливаясь, - Фуф... - облегченно вздохнул второй. - Мишка что было? - испуганно, поинтересовался Сёмка. - Дурак! - Прикрикнул на него тот, - Чуть не утонул. Вот дорастешь до моих лет, тогда и будешь нырять, а пока вон в корыте дома тебе купаться. Больше не возьму с собой, понял!
- Ну, Миш, ну только мамке не говори, - захныкал Сёмка.
- Ладно, не ной, - подсел к нему Мишка и положил руку на плечо, - Мы ведь братья, а братья должны защищать друг друга, понимаешь? И отец всегда так говорит.
- Да, Миш, прости, я так больше не буду, - продолжал хныкать Сёмка.
- Да успокойся ты уже. Погнали на Чёртово озеро, я кубaрь там два дня назад оставлял, глядишь, на жареху домой притащим что....

Воспоминание исчезло так же внезапно, как и появилось. Семён протёр лицо ладонями.
- Молодые люди, заказывать что-то будете? - послышался недовольный голос из-за барной стойки. Пожилой охранник, сидевший рядом на табурете, поднялся со своего места, пристально уставился на посетителей, сложив руки на груди, будто ожидая какой-то команды.
- Да, простите, девушка, - поднял руку вверх Миша, чашку кофе пожалуйста! - Сём ты что будешь?
Семён отрицательно мотнул головой
- А ты? - обратился Мишка к Юльке.
Та, до того пристально наблюдавшая за ним, опустила взгляд в пол ничего не ответив.
- Мышь, не стесняйся, что ты хочешь поесть? - спросил Семён.
- Попить только, - не поднимая взгляда, безразлично ответила Юлька, - Есть не хочу.
Спустя пару минут, барменша, по совместительству официантка, принесла заказ, поинтересовалась, не принести ли ещё чего-нибудь и получив отрицательный ответ, быстро удалилась.
- Ну как твои дела, Сём? Сто лет не виделись, - натянуто улыбнулся Миша.
- Мать умерла... - тихо ответил Семён, - Маринка умерла... Нет их больше. Поговорить я хотел с тобой, Миш, серьёзно.
- Без проблем, брат!
- Это Юлька, - кивнул Семён на ребёнка. - Маринкина. Ну да ты знаешь, не видел просто её ни разу.
- Знаю, брат.
- Забери её с собой. Не могу здесь оставить, проблемы у меня серьёзные. Того и гляди за матерью и сестрой вслед отправлюсь.
- Ты что, Сём! - перебил Мишка. - Какие наши годы!
- Заберёшь?
Миша тяжело вздохнул, пригубил кофе из чашки. - Что за проблемы у тебя? - сухо поинтересовался он, уставившись в окно.
- Не важно, просто забери Юльку, а я уж как-нибудь сам тут. Денег я тебе дам, скопилось немало, а то пропадут зря.
- Ты что, брат! Не бедствую, о каких деньгах говоришь!?
- Ясно. Не заберёшь... - задумчиво пробормотал Семён почти шёпотом.
- Да пойми, Сём, пока не могу. Марго тут недавно ещё третью шавку завела, - раздражённо буркнул Мишка. - Знаешь, такие маленькие противные собачонки, - скривился он в брезгливой гримасе. - Лают без умолку, трясутся, будто минус тридцать температура. Так и хочется иной раз шлёпнуть как мячик, чтоб в стену влипла . Мерзость! А вообще я бы конечно забрал племянницу с радостью, вот только дело одно сделать нужно, надеюсь на твою помощь, Сём, - исподлобья посмотрел Миша. - Понимаешь, тут такое дело.... В общем, лаборатория у меня сейчас, можно сказать личная. Ну, почти. Штат сотрудников расширяется потихоньку. А в самой компании предложили войти в совет директоров, как раз перед отъездом огорошили. Плюс ко всему появился поставщик и обещает поставку редкоземельного минерала под мои разработки. Не много, но хватит, чтобы сделать более эффективным и вывести на новый уровень одно очень дорогое лекарство в онкологии. Если выгорит, там такие деньги, Сём, что в список Форбс даже стыдно будет попасть! И всё это за прошедший месяц только, представляешь, Сём! - Глаза Мишки блестели, словно в каком-то азарте. Во взгляде улавливались нотки одержимости. - Но нужно кое-что для этого сделать. В общем, выручай, брат!
- Интересно, и что я могу такого сделать, чтобы вся эта каша небесная посыпалась тебе на голову?! - удивился Семён, стараясь придать сказанному шуточную форму, но вышло брезгливо. Он вдруг понял, что ему совершенно неинтересно, о чём сейчас будет просить брат. Семён как можно скорее хотел встать и уйти. Он не чувствовал того родства, что всегда испытывал по отношению к брату. Не понимал, зачем здесь сейчас сидит и больше всего жалел, что несколько минут назад, хотел доверить судьбу племянницы Мишке. Семён где-то в глубине души ощущал, что в его обличии был совершенно уже другой человек, родной души в котором не осталось и жизненные пути их по разным дорогам.
Мишка откашлялся пару раз, взглядом уперся в столешницу и стал нервно барабанить пальцами по папке, лежавшей перед ним. - Помнишь, у тебя в детстве железяка была? Ну, что-то на копьё похожее? Мне она очень нужна! Ещё бляха какая-то, которая у тебя есть.... - Миша вновь закашлялся, отхлебнул остывшего кофе, открыл папку и достал стопку бумаг. - Ну да ладно, Сём, что там ходить вокруг да около. Здесь документы на пятнадцать гектар земли, а также на дом. Дом такой, как ты всегда мечтал - тёсаный кругляк кедра, три этажа, баня русская, финская, конюшня на десять голов. На территории пруд хороший проточный, на ручье копали. Река метрах в двухстах, берег по документам тоже твой. Гектар пять занимает лес, в основном ёлка. Оформлено всё под вырубку на всякий случай, так что деревья тоже твои. Всё оформлено грамотно, можем к любому юристу обратиться, если есть сомнения. Да я и сам несколько раз перечитывал, всё чисто, никаких косяков. Только пойми меня правильно, Сём, я работаю на очень влиятельных людей, появился шанс войти в "закрытые двери", а такое не валяется на дороге, сам понимаешь. Ты только не подумай, я не о себе пекусь, и деньги голову мне не вскружили, нет, за тебя ведь переживаю. Знаю, каких дел ты тут наворотил, поведали. В случае если сделка состоится, любые претензии в твой адрес, которые имеют место быть в данный момент, снимаются в тот же миг, можно жить и радоваться в полную силу. Ну, ты понимаешь, о чём толкую.... Племянницу заберу без проблем. Так что, Сём, советую поступить правильно. Подумай хорошо, зачем тебе всё это?
Семён слушал брата и с каждым его словом всё больше убеждался, что не знает этого человека. Не знает, зачем сюда пришёл и зачем слушает незнакомца. На мгновение вдруг стало очень обидно, но это чувство пролетело как бы мимо, лишь чуть коснувшись, сменившись пустым равнодушием.
- Пойдём, мышь, - поднялся Семён из-за стола, взял Юльку за руку.
- Сём, ты куда?! - подскочил со своего места Мишка, как-то испуганно глядя на брата. - А как же сделка, ты что, брат!?
- Мать вот недавно умерла, Маринку убили, - пробормотал Семён, обернувшись уже у самого выхода. - Я на похоронах даже не был, жаль ... А помнишь однажды в детстве, когда на реку гоняли, а я чуть не утонул, прыгнув с обрыва, а ты спас меня?
- Ну, помню что-то вроде, причем тут это? - Растерянно ответил Миша.
- А я чётко помню, - чуть улыбнулся Семён. - Знаешь, гордился потом этим очень. А позже всем рассказывал, какой мой брат герой, какой он настоящий, сильный и бесстрашный! Странно как всё в жизни... до сегодняшнего вечера гордился, а теперь почему-то нет, - перестал улыбаться Семён, пустым взглядом уставившись перед собой. - Да и Маринки с матерью нет больше, а ты говоришь - радуйся.... Но это в прошлом всё, Миш, хотя жаль. Прощай, брат...
- Постой, Сём, ты что мелешь?! Что за чепуху ты несёшь!? - В его голосе послышались нотки раздражительности. - Ты на волосок висишь от смерти, дел тут натворил, а я приехал разгрeбaть их за тебя! - закричал Мишка. - Куда ты собрался сумасшедший!?
- В прошлое, Миш, в прошлое. Туда, где нас больше нет, - Семён резко развернулся и, дернув Юльку за руку, распахнув входную дверь, вышел из кафе.
Спустя несколько секунд, следом выбежал Мишка, бросил беглый взгляд на удаляющегося в темноту брата, бросился к автомобилю, на котором приехал.
- Звони быстрее! - заорал он водителю, прыгая на пассажирское сиденье рядом. Но тот уже держал мобильный телефон у уха, ожидая ответа.
- Отказался, - коротко произнёс седобородый водитель, когда на том конце провода ответили. Затем он что-то выслушал, отключил вызов и завёл двигатель.
- Гена, езжайте уже, или будем ждать, пока они уедут?! - крикнул Миша.
- Без нас разберутся, - буркнул водитель. - А ты что так торопишься, иль не терпится панихиду по ним справить? Не боишься?
- Хм, чего мне бояться? - усмехнулся Мишка.
- Ну не знаю, они родня ведь как-никак тебе. Не страшно потом будет? - засмеялся Гена.
- Что за предрассудки!?
Водитель ничего не ответил и, хмыкнув недовольно, уставился в окно. В это время из темноты со стороны торца кафе, где начиналась лесополоса, выехал пикап с выключенными фарами. Одновременно на стоянку, сопровождаемые визгом тормозов, влетели два чёрных джипа. Один попытался перегородить дорогу пикапу. Второй остановился чуть поодаль. Передняя пассажирская дверь распахнулась, оттуда выскочил человек с автоматом, тут же последовала длинная очередь.
Мгновенно среагировав, Семён крутанул руль в сторону, протаранил препятствующий внедорожник по касательной, вылетел на трассу, чуть не столкнувшись с проезжавшей мимо фурой, и вдавил педаль газа в пол.
- Целы все? - поинтересовался Семён, не отрывая взгляда от дороги, - в ответ послышалось лишь невнятное мычание Саши. Семён посмотрел в зеркало заднего вида. Маринка с Юлькой сидели крепко вцепившись друг в дружку с застывшим ужасом в глазах. Кроме страха, их больше ничего не беспокоило.
Спустя некоторое время позади замаячил свет фар. У первого попавшегося поворота Семён свернул с трассы на второстепенную дорогу, а затем и вовсе на проселок, ведущий в лес.
В глазах периодически мутнело, кружилась голова, жжение в левом боку становилось всё сильней. Дорога с каждым метром усложнялась местами разбитая лесовозами, но из-за засушливого лета, была вполне проезжаема. Семён уже плохо соображал и не понимал, где находится. Тряска по колдобинам продолжалась ещё минут двадцать. Дорога уже была сильно заросшей травой и местами путь преграждали поваленные деревья, тогда приходилось их объезжать напролом сквозь кусты, изрядно повреждая кузов автомобиля, но это уже никого не волновало.
- Сёма, куда мы едем? - дрожащим голосом поинтересовалась Даша.
- Подальше, - еле слышно прохрипел Семён. Он чувствовал, что ещё чуть-чуть и его сознание затухнет. Боль в простреленном боку уже разлилась по всему телу, отдавая немотой в левую ногу.
Спустя ещё минут десять остатки дороги и вовсе растворились среди окружающей растительности, а дальнейший путь преградило огромное озеро. Семён заглушил двигатель, открыл дверь и буквально вывалился из салона, уткнувшись лицом в траву. Послышался испуганный женский визг, пространство закружилось перед взором, разум мгновенно погрузился в пустоту.

***

- Ты проснулся, брат? Я рад! Солнце взошло почти, а мы так и не прошли нужный путь.
Семён открыл глаза. Перед взором проплывали редкие облака в предрассветном небе. Тело было слегка ватным, но с каждым мгновением оно наполнялось бодростью, будто в него постепенно вливали живительные соки. Семён поднялся на ноги. Он находился на вершине горы. Почти у самого обрыва, спиной к нему стоял человек в светлой потёртой полотняной рубахе, таких же штанах и босыми ногами. Он смотрел вдаль, слегка задрав голову вверх, обратив взгляд на восходящее солнце, только-только поднимавшееся из-за горизонта.
Семён подошёл и встал рядом. Человек повернул голову. Его губ коснулась едва заметная улыбка. - Ты не можешь быстро идти, я знаю, что слаб пока ещё, - произнёс он и вновь отвернулся.
Семён узнал его. Это был тот самый одинокий боец, что накануне вышел против смердящей армии в одиночку. В его руках был тот же самый ржавый меч, который он упирал в землю, словно трость. Светлые, больше, цветом похожие на седые, волосы, чуть трепал ветер.
- А куда мы идём? - спросил Семён.
- Ты не знаешь разве? - без удивления ответил человек, - Да, не знаешь. Не помнишь ведь. Но ты, брат не думай об этом, вспомнишь обязательно.
Семён хотел спросить более конкретно, но вдруг понял, что не получит нужного ответа, так как совершенно не мог понять кто он вообще, что здесь делает и зачем. Попытки напрячь память ни к чему не приводили. Везде присутствовала пустота. Не получалось даже вспомнить, что было вчера, не говоря о том, что было вообще. Всё что удавалось вытащить из закоулков памяти, это - смердящая армия, голодная толпа странных людей и боль. Страшная боль, сжигающая тело. Он помнил, как всё его тело буквально пылало пламенем, когда он ступал по зеленому ковру травы. Несколько растерянно Семён осмотрел себя. Кожа была чистая, руки ноги целы. Одежда была такая же, как и на странном незнакомце.
- Странно, - пробормотал Семён и, заложив руки за спину, уставился на восходящее солнце. К его удивлению, глазам больно не было, даже щуриться не приходилось. Взору ощущался мягкий тёплый свет. Казалось, что он имел некоторое разнообразие и помимо бело-жёлтых тонов, иногда появлялись мимолётные отблески фиолетового, зелёного, красного, синего. Эта гамма разнообразия зарождалась где-то в глубине светила и в какой-то момент устремлялась во все стороны вместе с основным сетом, как бы играя между собой, переплетаясь, создавая калейдоскоп красивых всполохов.
- Разве? - отвлёк вдруг голос.
- Что? - не понял Семён.
- Разве странно? Почему? - повторил одинокий воин, не отводя взгляда от солнца.
- Да, странно. Вчера... а может и не вчера, не знаю, но тогда, когда помню, было очень больно, плоть превратилась в угли местами, а кое- где и вовсе голые кости остались. Сейчас вот всё нормально.... Я умер, да?
- Нет, ты выжил, брат, - улыбнулся воин.
- Но я не помню как жил до этого момента и не знаю что дальше? Какая-то пустота вокруг, это тоже странно.
- Так вспомни, - ответил воин, закинул меч на плечо, развернулся и неспешно зашагал вниз по склону.
Семён постоял еще какое-то время в растерянности и поспешил следом. В теле ощущалась необычайная лёгкость. Он понимал, что не знает с чем это сравнить, но был уверен, что раньше всё было иначе, настолько иначе, что не удалось бы сделать и шага, а сейчас он мог идти, бежать и как ему казалось, даже лететь.
- Скажи, куда мы идём? - спросил Семён, когда догнал воина, - прости, не знаю как звать тебя, назови имя.
В прошлое, брат. Туда, где нас больше нет. Жизнь идём защитить, - ответил воин. - Называй меня Эон.
- Чью жизнь?
- Природы.
- От кого?
- От самих себя, - вздохнул Эон и остановился.
Они стояли на вершине небольшого холма. Внизу простиралась красивая долина устланная ковром пышных трав. Но долина не была бесконечно красива, как хотелось бы Семёну, а ему этого хотелось, что он понимал первоочерёдно. В какой-то момент, красота обрывалась и начиналась выжженная пустыня. Семёну была знакома эта картина, и сердце его больно защемило от обиды, от стыда, который он начал испытывать в этот момент. Он понимал, что в какой-то мере виноват, что так произошло с красивой долиной, но не до конца осознавал, почему.
Послышался гул множества голосов, лязг метала. Горизонт зашевелился. Темнеющая волна увеличиваясь в размерах, приближалась стремительно. Порывы ветра доносили едкий запах гнили и гари.
Эон некоторое время стоял с закрытыми глазами, опираясь на свой ржавый меч. Его губы слегка подрагивали в попытке улыбнуться, но сделать это никак не удавалось. Глубоко вдохнув, он открыл глаза и, закинув меч на плечо, уверенным шагом двинулся навстречу приближающейся армии.
- Стой! - закричал Семён ему вдогонку. - Их слишком много!
Одинокий воин бегло оглянулся, но ничего не ответив, лишь ускорился.
Семён бросился следом, не совсем понимая, что будет делать дальше. В душе роились масса противоречий. Он очень переживал, что Эон погибнет, но в то же время, ему было жаль тех, кто шествовал в составе страшной армии.
Вскоре удалось разглядеть наступавших. Среди бесчисленного множества хорошо вооружённых и экипированных солдат, шествовали и безоружные. Последние были сильно измождены, в оборванных одеждах, с гримасами злобы и боли на обезображенных лицах. Все они что-то кричали, рвали на себе остатки одежды, даже дрались иногда между собой, но шли вперёд. Дойдя до границы, где заканчивалось выжженное пространство, все остановились, не смея двигаться дальше. Воины выхватывали некоторых из толпы безоружных и швыряли за границу пепелища. Тело несчастного тут же вспыхивало ярким пламенем, а на том месте образовывался выгоревший участок. Воины тут же начинали ликовать, хватали следующего и бросали его на зеленеющий ковер колышущихся под солнцем трав. Некоторые бойцы образовывали небольшие стройные группы и по команде срывались стремительно с места, выбегая за границу гари, но сразу же возвращались обратно. Там, куда они смогли зайти, появлялся новый участок дымящейся золы. В отличии от безоружных, воины оставались живы, только одежда сгорала на них и плавилось оружие. Возвратившись в тыл, на их телах постепенно, словно оживая, вырастали новые доспехи и оружие. Всё происходило стремительно. У странной армии была хорошо выверенная тактика и с каждым мгновением, они отвоёвывали себе всё большую территорию.
Эон бежал изо всех сил, Семён спешил следом. Когда до смердящего войска оставалось не более сотни шагов, противник мгновенно перегруппировался, образовав плотную стену из выстроившихся солдат, выставив вперёд длинные копья. Одинокий воин, не обращая на это никакого внимания, влетел в стройные ряды врага, широкими взмахами своего меча снося головы бойцов. Поначалу пытавшиеся отразить атаку, солдаты стали вдруг спасаться бегством. Как ни старались, но они не могли одолеть этого бойца, выступившего против целой армии в одиночку. Эон с каждым мигом наращивал темп борьбы. Его ржавый зазубренный меч, казавшийся куском бесполезного железа, разрубал противника с легкостью. Никто уже не нападал, армия спасалась бегством. К черту субординацию, команды, главное выжить, остальное неважно.
Страх и паника царили в округе. Сотни предсмертных стонов больно давили на сознание. Семён стоял на границе выжженной земли, с отчаянием наблюдая за разыгравшейся трагедией. Ему хотелось непременно остановить куражащуюся смерть, но он не мог, не знал как. Он крепко зажмурился, чтобы не видеть всего этого. Руки дрожали, скулы свело до скрежета зубов. Осознание собственного бессилия сводило с ума. Внезапно всё стихло. Семён открыл глаза...
Кое-где виднелись небольшие всполохи пламени. Одинокий воин не спеша брёл обратно, опираясь на меч, как на трость. Его вид был сильно изможденный. Светлые одежды утратили прежнюю чистоту и стали грязными от крови.
- Я снова не сумел, - почти шёпотом, огорчённо пробормотал Эон, склонился над клочком земли, где недавно ещё зеленели травы, провёл над ним ладонью, подняв чёрную пыль в воздух, и направился дальше.
- Постой! - окликнул его Семён. - Но кто они такие? Почему так поступают и зачем всё это?
- Они - это мы, брат. Только другими стали и цели выбрали иные, - Одинокий воин остановился, поднял голову к небу. Погода становилась пасмурной, тучи стремительно заволакивали солнце.
- Скажи, Эон, ты говорил, что мы идём туда, где нас больше нет, но как это возможно? И где это место? - Семён присел на землю, поджал ноги, сложив руки на коленях и слегка щурясь от усиливающегося ветра, уставился на раскинувшееся неподалёку пепелище.
- Лишь одним путём, - Эон присел рядом, - пройдя сквозь смерть, только так можно вернуться. Ну а место это здесь, там, - махнул рукой Эон в даль, - Оно везде, только нет нас в нём, а быть должны обязательно...
- Хм... не понимаю. Но зачем нам туда?
- Чтобы жизнь изначальную возродить. Чтобы не допустить хаоса, способного навсегда уничтожить путь к этой жизни. А как ты видишь, всё идёт именно к этому, - кивнул Эон на пепелище.
- Не понимаю, - отрицательно мотнул головой Семён.
- Я воин изначальный. Страж последний. И цель моя - уничтожить человека, но возродив его иного, не с нуля, с единицы.
Семён удивленно посмотрел на Эона.
- Знаю, брат, ты не помнишь. Не удивляйся. Ты сам поставил меня на стражу и приказал убить жизнь, если она меняться безвозвратно начнёт. Я исполню это обязательно, пусть с сожалением, но верю, ты жизнь ещё прекраснее возродишь, - одинокий воин тоскливо улыбнулся.
Пространство перед взглядом Семёна вдруг поплыло. Он стал размахивать руками, будто пытаясь за что-то ухватиться. Непонятный болезненный гул в голове усиливался, дышать было тяжело. Семён повалился на землю. Попытки что-то сказать или крикнуть, чтобы позвать на помощь Эона, который сидел спиной, успеха не имели. Вдруг он поднялся, обернулся, посмотрел на корчащегося Семёна и, не пытаясь хоть как-то помочь, вновь отвернулся, уставившись куда-то вдаль.
Боль становилась уже невыносимой. Казалось, голова сейчас взорвётся. Эон обернулся, некоторые мгновения, молча, продолжал наблюдать. - Я сам приду, брат, - коротко бросил он и, развернувшись, быстро зашагал вдаль.
Из горла Семёна вырвался сдавленный хрип. Он растерянно смотрел вслед удаляющемуся одинокому воину, не в силах что-либо сделать. Вдруг мимолётная вспышка погрузила сознание в пустоту, наконец, избавив от страданий...

*****
Сквозь закрытые веки слабо пробивались блики света, слышен был треск огня, ощущалось тепло. Семён не торопился открывать глаза, пытался сориентироваться, понять хотя бы приблизительно, что происходит и где он, прежде чем выдавать себя пробуждением. Хотя в голове все еще и роился какой-то бред полусонного состояния, он хорошо помнил недавнюю погоню, но не помнил, чем она закончилась.
Что-то давило на грудь, не давая полноценно вдохнуть. Чьё-то тёплое размеренное дыхание чуть касалось лица. В боку ощущался сильный дискомфорт, будто внутри был кирпич. Почему кирпич, Семен не знал, но был уверен, что ощущения при этом должны быть именно такие. Другой бок что-то подпирало извне и казалось мягким и большим. Семён приоткрыл глаза. Прямо перед взором, было лицо Даши. Она спала, сидя рядом поджав под себя ноги, положив голову Семёну на грудь. Её поза говорила о том, что уснула она внезапно, от сильной усталости. Под боком же приютилась Юлька, свернувшись калачиком. Рядом догорал слабый костер, слегка высвечивая ночную мглу. По ту его сторону, облокотившись о ствол дерева, сидя спал Сашка с перебинтованной головой. Он тяжело дышал, что-то бормотал, веки часто подрагивали.
Семён попробовал убрать с себя Дашу, чуть приподнял ее голову и попытался выскользнуть. Дашка вздрогнула, открыла глаза, первое мгновение ничего не понимая, затем взвизгнула, заметив бодрствующего Семёна.
- Тсс... - зажал Семён ей одной рукой рот, а другой обхватил за шею. Даша вырвалась и со всего размаху влепила ему пощечину.
Семён в недоумении уставился на девушку. Тут же подхватилась Юлька, села, растерянно озираясь по сторонам, затем так же внезапно легла обратно, продолжив безмятежно спать, будто ничего и не было.
- Ой, прости, пожалуйста! - виновато потупилась Даша. - Я чисто машинально. Хотя нечего меня трогать! - перешла она в оборону.
- Не важно, - пробормотал Семён, поднялся на ноги и задрал куртку. Ощущение кирпича в боку напомнило снова о себе. Толстый слой бинтов, обмотанный вокруг тела, чуть выше пояса был пропитан кровью.
- Тебе нельзя вставать, лежи! - подскочила следом Дашка и попыталась усадить его обратно.
Семён недовольно хмыкнул, ухватил девушку за запястье и легонько оттолкнул, давая понять, что в помощи не нуждается. Затем зацепил пальцем за полоску бинта, рванул и стал разматывать.
- Ты что делаешь?! - вновь попыталась остановить его девушка. - Псих?! Жить надоело?! У тебя серьёзная рана, да и пуля все еще там, я не смогла вытащить, пока ты был без сознания. Не трогай, не хватало еще заразу занести!
- Не визжи, мышь разбудишь! - требовательно посмотрел на неё Семён, - Лучше вон тому бедолаге помоги, - кивнул он на мычащего во сне Сашку.
- С ним-то как-раз всё намного лучше, а ты два дня без сознания был. Ну-ка ляг на место! - недобро сверкнула взглядом Дашка, указывая на лежанку у огня, где одиноко лежала Юлька, свернувшись калачиком.
Семён наконец размотал бинт до конца, осторожно убрал большой кусок ваты насквозь пропитанный кровью. - А вот и пуля твоя, - протянул Семён Дашке кусочек свинца.
- Как?! Ты где ее взял?!
- Да в вате твоей лежала, - усмехнулся он. - Намотала тут не пойми для чего.
Даша склонилась над раной, внимательно разглядывая её в свете огня, но вместо ожидаемого, её взору предстал лишь узловатый шрам, немного красноватый, а так вполне себе будто давным-давно заживший.
- Но как...!? - Недоумевала девушка, осторожно трогая пальцами когда-то бывшую рану.
- Что ж за воин, если с каждой царапины валяться буду, словно младенец нехожий, - произнёс Семён как-то задумчиво и сам удивился сказанному. - Что за бред? - добавил он тут же.
- Какой воин? - не поняла Дашка.
- А кто его знает..., - отмахнулся он и присел на импровизированную лежанку.
- Чертовщина какая-то, - пробормотала Дашка. - Я ведь чётко видела рану, да и бинты в крови все.... Ну не приснилось же? Да и пуля вот! - вертела она в руках маленький кусочек свинца.
- Сколько мы здесь? - поинтересовался Семён
- Третьи сутки уже пошли

Сообщение отредактировано Mohnat: Dec 15 2017, 19:02