Хроники кладоискателей-2, продолжение повести двухлетней давности

[servaly]

Глава 17. Восхождение
Разбудил бесцеремонный стук в дверь. За окном было еще довольно темно, а над морем нависал желтый диск полной луны, от чего вода неспешно играла легкими вспышками света. Барабанил Игорь. Он уже успел одеться и обзавестись каким-то необъяснимым волнением, которое выражалось в неестественной улыбке и суетливых движениях.
- Пора, Сереж. Там этот… Рома уже загружает вещи в машину. Выходите, пожалуйста.
Я молча кивнул и прикрыл дверь. Оля сладко потягивалась, лежа в кровати и соблазнительно поглядывая на меня из-под пряди волос.
- Выспалась, - довольно улыбнулась жена.
- А мне что-то тревожно спалось. Не нравится мне наша поездка, Оль. Сидели бы сейчас где-нибудь…
- Ой, знаю я твои желания. Не начинай, пожалуйста, - перебила она меня раздраженно, - Вечно торчим в этих палатках. Каждый отпуск – одно и то же: то каши вам варю, то бока в палатке отдавливаю. Тебе не надоело?
В ответ я только вздохнул, пожал плечами и принялся натягивать штаны.
- Нет, я серьезно! - не унималась Ольга, - Ну, неужели тебе не хочется какого-то разнообразия? Комфорта, в конце концов! Я тебя в Египет каждый год уговариваю слетать, но вместо того, чтобы отдохнуть, как белые люди, нас несёт в этот исхоженный вдоль и поперек Крым, чтобы в сто первый раз нырнуть в знакомом до чертиков месте, и в сто первый раз посмотреть на знакомых до чертиков рыб. Они с нами уже скоро здороваться начнут! Что? Разве не так?
- Да не шуми ты, ради бога. Голова разваливается.
- А я и так с тобой живу и вечно молчу! Куда уж мне, грешной, шуметь? Кто я вообще? Баба бесправная! Зато ты у нас – мужик! Конечно! Вон, какой важный! Решения принимаешь! Куда уж нам? Только твоим мнением и живем! – она сидела на кровати, сложив ноги в позу йога, и нервно покусывала нижнюю губу, - Не нравится отдых? Рома не нравится? А что именно тебе не нравится, мужик мой дорогой? Может быть то, что человек добился чего-то в этой жизни, в отличие от тебя? Или то, что он из кожи вон лезет, чтобы тебе, наконец, хоть что-то понравилось? Эй ты, мужик, если ты вообще мужик! У тебя появилась реальная возможность вытащить семью из глубокой задницы, в которой мы оказались после того, как студию твою позорно прикрыли! А ты, как баба капризная, только и делаешь, что ноешь, вместо того, чтобы хоть раз в жизни доказать, что ты действительно чего-то стоишь!
Я ошарашено смотрел на разгоряченную до предела жену, которая сидела на кровати и, отчаянно жестикулируя, выливала на меня порцию за порцией отменных вонючих помоев. Внутри кипело. За все годы супружеской жизни я ни разу не слышал от нее ничего подобного. Но о чем-то с ней спорить в таком состоянии я посчитал бесполезным занятием, иначе эта ссора может закончиться грандиозным скандалом. Теша себя мыслью, что поступаю мудро, я просто оделся и вышел из комнаты.
В коридоре встретил Виталика, который только что вышел из соседней спальни, и посмотрел на меня с некоторой долей сочувствия и смущения. Видимо, стены дома не смогли сберечь в тайне семейные разборки, и Пушкин стал невольным свидетелем внезапно разыгравшейся драмы. Не говоря ни слова, мы спустились во двор, где уже вовсю суетились Роман с Игорем.
К моему удивлению, посреди двора стояла старая, видавшая виды, «Нива». Ее багажник был открыт, а хозяин дома тщательно упаковывал в него снаряжение для предстоящего похода. Игорь работал на подхвате. Роман отдавал распоряжения что именно подносить, а тот суетливо их выполнял.
- Что-то не очень похоже на твой «Хаммер», - озадаченно пробубнил я.
- А ты предлагаешь на «Хаммере» ехать? – язвительно буркнул Роман. От вчерашней учтивости не осталось и следа, но я сделал вид, что этого не заметил.
- А почему нет? Мы же не в горы на нем ехать собираемся.
- Да, в горы пойдем пешком. Но я предупреждал о конфиденциальности, Сережа. Мою машину здесь хорошо знают. К тому же не заметить ее сложно. А на этом тазике на нас никто даже внимания не обратит. Игорь, тащи акваланги!
Тот, с очень деловым лицом, полным невероятного достоинства, спешно нес новенький, современный и очень дорогой аппарат. Только сейчас я обратил внимание на остальное оборудование и не смог удержаться, чтобы не раскрыть рот. О таком добре мечтает, наверное, каждый уважающий себя дайвер. Казалось, у Романа есть все! Даже количество подводных фонарей в его арсенале было в три раза больше количества участников экспедиции. Я восхищенно присвистнул. Игорь сделал вид, будто его такая роскошь вовсе не удивляет. Он важно проплыл мимо меня, не удостоив своим драгоценным вниманием, передал дорогой аппарат Роману и поспешил за следующим. Виталика же очень заинтересовали ножи. Он доставал их из ножен один за другим, и с тенью уважения на лице рассматривал и трогал.
- Внушительно ты подготовился, - совершенно искренне похвалил я Романа, - Судя по выбору оборудования, сразу и не скажешь, что ты в дайвинге не разбираешься.
- Да, не то, чтобы не разбираюсь. Общее представление имею, конечно. Так, нырял, пару раз у себя на пляже. Но интернет – большая сила. Было бы желание, а отличить хорошее от плохого в современной жизни не так уж и сложно. Почитал отзывы, пообщался со знающими людьми на форумах. Выбрал лучшее. Так что особой моей заслуги здесь нет. Дело ведь не в знаниях, а в опыте. А его-то, как раз, у меня практически нет. Зато у тебя имеется, - он отвлекся от раскладывания рюкзаков и баллонов, улыбнулся искренней улыбкой и как-то по-приятельски хлопнул меня по плечу.
- Это точно, - снова согласился я с ним, - Хотя со спелеодайвингом я, признаюсь, знаком довольно поверхностно. Приходилось, конечно, погружаться в подводные пещеры, но дальше, чем несколько метров заплывать не решался. Неприятное ощущение, как по мне. Клаустрофобией, вроде бы не страдаю, но жутковато от мысли, что ты можешь повредить акваланг о какой-нибудь скальный выступ и не сможешь вовремя выбраться на поверхность. А красота в некоторых пещерах, конечно, сказочная.
Роман снова улыбнулся и понимающе кивнул. В то утро я с удивлением поймал себя на мысли, что сегодня он не так уж и неприятен. Возможно, сказалось отсутствие приторного лебезения в каждой фразе. А может, и впрямь повлиял эмоциональный утренний душ из помоев, который мне устроила жена. Не знаю. Но факт остается фактом: лишь в то утро я внутренне окончательно смирился с участием в экспедиции под началом этого человека.
Ольга организовала небольшой завтрак, и после короткого перекуса мы отправились в путь. Игорь занял место около водителя, машину вел Роман, а мы с Виталиком и Ольгой ютились сзади. Хотя, «ютились» - это мягко сказано. Пушкин занимал добрую половину сидения, и мне пришлось взять жену на руки, от чего та периодически стучалась головой о крышу советского внедорожника.
Мы довольно быстро добрались до Партенита, оказавшись у северо-восточного склона Медведь-Горы. Бросили машину, нагрузили на себя огромное количество оборудования, предварительно надев на акваланги камуфлированные чехлы, чтобы подводное оборудование в горах ни у кого не вызывало лишних вопросов, немного попетляли тесными южными улочками поселка и двинулись вверх по протоптанной туристической тропе. Раннее утро для выезда было выбрано вовсе не зря. На рассвете эти места довольно пустынны, и за все время подъема мы не встретили ни единой живой души. Да и воздух еще не успел как следует прогреться, а потому идти было, хоть и не легко, но все же легче, чем под палящим южным солнцем.
Значительно сложнее стало после короткого привала, когда Роман скомандовал сворачивать с тропы. Теперь приходилось идти по дикому горному лесу, да еще и на подъем. Громче всех пыхтел Виталик. Несмотря на внешнюю природную мощь и недюжинную физическую силу, выносливостью он не отличался, а потому через каждый десяток метров останавливался, упирался ладонями в массивные колени и с шумом переводил сбившееся дыхание.
Ольга стойко переносила все тяготы подъема. Безусловно, ее ноша была не такой тяжелой, как у мужской части экспедиции. Но нужно отдать ей должное – за все время длительного подъема моя жена ни разу не издала ни единого ноющего звука.
А вот кто меня действительно удивил, так это Роман с Игорем. Казалось, эти двое предусмотрительно закинулись литрами какого-нибудь невероятного энергетического яда, и теперь прут по сложной лесной местности со скоростью и упорством горных баранов. Я едва поспевал за ними, периодически оглядываясь на слегка отстающих Ольгу и Виталика. С каждым новым шагом становилось все сложнее представлять, как в таком измотанном состоянии вообще возможно погружение под воду.
Лес становился все гуще, а признаков былого человеческого присутствия становилось все меньше. Постепенно мы забрели в настоящую горную глушь, хотя, раньше мне казалось, что в местах, где ежегодно слоняются толпы туристов, не бывает нехоженых троп. Оказалось, бывает.
Солнце поднялось довольно высоко и стало крепко припекать. Не спасали даже раскидистые кроны вековых деревьев. Я в очередной раз обернулся и увидел багровое от напряжения лицо Виталика. Судя по внешности, силы его были на исходе. Он шел петляющим шагом и, при малейшей возможности, опирался массивными ручищами на стволы деревьев и растущие из них сучья. Становилось ясно, что если не сделать привал, то до заветной пещеры наш Пушкин просто может не дойти. Я снова обернулся к идущей впереди двойке «энерджайзеров» и попросил, чтобы те немного обождали. Но в ответ Роман прокричал, что мы уже на месте, от чего Ольга, до этого никак не выдававшая усталости, облегченно рухнула на колени и тихо прошептала:
- Ну, слава Богу.

[servaly]

Глава 18. Бездна
Вход в пещеру Роман и впрямь сумел замаскировать мастерски. Даже подойдя вплотную к корню поваленного дерева, я не сумел разглядеть ни малейшего намека на углубление. Что уж говорить о человеке, который случайно мог забрести в эти места. Хотя, слово «случайно», наверное, здесь не совсем подходит. Забираться в такую глушь, тратить столько сил и времени, не имея на то веской причины, будет, разве что, сумасшедший.
Истощенные изнурительным переходом, мы сбросили на землю неподъемную поклажу и тут же повалились с нею рядом. Все молчали, стараясь поскорее выровнять дыхание и прийти в себя. Кто-то догадался вытащить из рюкзака воду, и бутылка тут же пошла по рукам. Только после того, как все напились, на лицах появились первые довольные улыбки.
- Роман, ты, конечно, можешь обидеться, но я просто не могу тебе не задать один вопрос, - Виталик все еще продолжал тяжело дышать, и потому говорить ему было сложно.
- Спрашивай. Не обижусь.
- Нет, ты не подумай ничего плохого. Я сам копарь, тоже частенько хожу с металлоискателем, иногда и в глушь заносит, но ты… Даже меня удивил! – он снова перевел дыхание, - Это ж каким надо быть жадным идиотом, чтобы карабкаться в такие чинухи, ради того, чтобы откопать монетку!?
Роман рассмеялся, но на «идиота», как и обещал, не обиделся.
- Ну, Пушкин, если ты копарь, то не мне тебе объяснять, что нами движет. Дело ведь не в монетках и не в золоте. И даже не в прибыли. А для меня, сам понимаешь, тем более прибыль – не главное. Зарабатываю я совсем другим способом. Здесь дело совсем в другом. Сложно сформулировать. Может азарт? Или желание прикоснуться к истории. Да и монетка, честно говоря, стоит тех усилий.
- Ха! Стоит… Это еще мягко сказано, - промямлил Виталик и уже более эмоционально продолжил, - Вот где справедливость, а? Тут корячишься, еле сводишь концы с концами, вкалываешь с утра до ночи, на кусок хлеба себе пытаешься заработать. Потом выходные – едешь бог знает куда, ищешь хабарные места, а вместо хоть мало-мальски порядочных находок, откапываешь, в лучшем случае, пару-тройку убитых медяков. А у этого – карманы от денег не застегиваются, живет припеваючи, рябчиков жует и горя не знает. Лезет наобум черт знает куда – и на тебе! Так куда лезет то? Здесь ведь и находок-то, по идее, быть не должно! Откуда им тут взяться на горе? Так нет же! Рыжика поднял! Про сисятую тёлку я вообще молчу…
Виталик обиженно отвернулся в сторону и насупился.
- Странный вы, все-таки, народ, - задумчиво протянул Роман, не уточняя кого именно он имеет ввиду под словом «народ», - Вечно вам всё не так. Во всём видите несправедливость какую-то, завидуете друг другу, ноете. Вас уже насильно тащишь! Вот оно! Ныряй да бери! Так нет. Продолжаете ныть, виноватых искать. Знаешь, Виталик, а я тебе так скажу: у тебя больших денег никогда в жизни и не будет. А знаешь почему? Потому что ты их сам не хочешь. Даже если мы здесь что-нибудь найдем, и у тебя получится это удачно загнать по хорошей цене… - Роман искривил рот в презрительной ухмылке и отрицательно помотал головой, - Неа… Просрешь все. Или пропьешь. Причем, сделаешь это очень быстро. И знаешь, что будет дальше? А то же, что и сейчас. Нытье и поиски виноватых. Потому что тебе, просто по природе твоей, только это и нужно – ныть и винить в своих бедах других.
- Слышишь, ты, философ недоношенный, - Пушкин резко вскочил на ноги и сделал пару шагов в направлении довольного собой миллионера, - Ты за базаром следи, а то я сейчас быстро виноватого найду. Знаем мы таких умников воздушных. Сталкивались. Навидались. Вы умничать любите до тех пор, пока ваше говно на поверхность не всплывает. А когда вас за яйца берут и вы места себе не находите, сразу становится понятно откуда такие бабки и за чей счет вы жируете. Другим способом он зарабатывает. Знаю я ваши способы. Не понаслышке знаю. Работа помогла. Ни одного порядочного миллионера в жизни не встречал. Так что не лечи меня, Рома. Я хоть и нищий, но мне за жизнь свою не стыдно. И тебе я не завидую. Просто не понимаю, почему большинство людей стараются жить по совести, но ничерта, кроме вашего всплывающего дерьма, взамен не получают, а вы только и делаете, что воруете, жрёте и живёте, как будто вы бессмертные, и при этом ещё остальных жизни пытаетесь учить.
Роман продолжал спокойно лежать и мечтательно разглядывать проплывающие в небе облака, совершенно не реагируя на агрессивное поведение Виталика. В ответ он только небрежно взмахнул ладонью и подытожил:
- Ну, вот, собственно, что и требовалось доказать. Хотя забавно, конечно, слышать рассуждения о совести от бывшего мента.
- Ладно вам, горячие крымские парни, - решил я вмешаться в дискуссию, – Завязывайте с разборками. Мы сюда не за этим пришли. Время тикает, а у нас еще дел по горло. Предлагаю Виталику и Роману разбирать завал из веток, а мы с Игорем подготовим снарягу. Оля, ты пока палатку поставь и организуй костер. В пещере холодно. После погружения не помешает чаем согреться. Давайте, народ! За работу! А то, чего доброго, поубиваете тут друг друга к чертям.
Работа закипела, и накал конфликта постепенно сошел на «нет». Активнее всех действовал Игорь. Он ловко распаковывал рюкзаки, с интересом разглядывал дорогое снаряжение и постоянно цокал языком, восхищаясь качеством и продуманностью каждой детали. Мы, проверили акваланги, упаковали два комплекта для погружения в один рюкзак и обвязали все это концом длинной веревки. Налобные фонари закрепили на касках, а с обратной стороны повесили дублирующие. На всякий случай.
К этому времени завал был полностью разобран. Роман принялся колдовать над веревочным спуском, а я подошел к краю расщелины и заглянул внутрь. Сечение проема оказалась значительно меньшим, чем я себе представлял. Неудивительно, что маскировки сухими ветками оказалось вполне достаточно. Тут и без маскировки-то с расстояния в два метра не сразу примешь провал за вход в глубокую пещеру. Так, простое углубление в породе, коих нам на пути встречались сотни. Вот только дна у этого простого углубления видно не было. Из-под земли на меня смотрела черная, холодная пустота. И скоро предстояло в эту пустоту спуститься.
- Если долго всматриваться в бездну, бездна начнёт всматриваться в тебя. Фридрих Ницше, - только сейчас я заметил, что Роман стоит рядом и тоже смотрит вниз.
- Да уж… - тихо сказал я, - А если ты сражаешься с чудовищами, то следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем.
- Ну, чудовищ я там точно не встречал. Так что одной проблемой меньше, - он улыбнулся и уже во второй раз за день хлопнул меня по плечу.
Cтало не по себе и я отошел в сторону. При всей моей врожденной осторожности, я и предположить не мог, что настоящие чудовища все еще находятся на поверхности.

Сообщение отредактировано servaly: Feb 17 2016, 04:54

[KIPO]

Ну вот - свершилось. Браво. Надеюсь темп сохранится.

[servaly]

Ну вот - свершилось. Браво. Надеюсь темп сохранится.

Да уж, свершилось. Даже страшно иногда становится.
С работой пока перерыв, вот и ударился снова в творчество.
В последние дни сплю по 3-5 часов в сутки! Все остальное время работаю над книгой.
Сегодня вообще уснул в семь, а проснулся в девять! Дурдом, короче.

Только вот свободное время скоро может закончиться. В запасе - максимум дней десять. Надо успеть.

[Тимак]

Спасибо автору.Читаю и жду продолжения..Но немного затянуто получается..16 глава вообще ни о чём.Прошу прощения за мнение.
С Уважением.

[servaly]

Спасибо автору.Читаю и жду продолжения..Но немного затянуто получается..16 глава вообще ни о чём.Прошу прощения за мнение.
С Уважением.

Да ну что Вы! Не извиняйтесь! Наоборот! Это вам спасибо за то, что читаете!
А за критику, так вообще спасибо в десятикратном размере! Если бы Вы знали как мне, порой, этого не хватает. Иногда даже обидно становится. Вроде бы пишешь, пишешь, трудишься, ночи недосыпаешь, стараешься, чтобы людям было интересно... Выкладываешь, наконец, главу, а в ответ - тишина. И начинаешь думать: "а может я что-то не то пишу?", "а может читателю скучно стало и он бросил нафиг это чтение?", "а может все настолько пресно и скучно. что людям даже сказать в ответ нечего?"

Творческие люди - народ своеобразный. Сложно найти писателя, твердо уверенного в своем творчестве. Иначе это уже будет не творческая личность, а напыщенный, самовлюбленный идиот. Нам всё обратную связь подавай.
Для людей ведь стараемся, не для себя. Денег я с этого дела не получаю, так что...

Короче, ваши отзывы - лучшая награда за труд.

Знаю, что получается чуток затянуто. Грешен. Каюсь. А 16 глава самому не нравится. Собственно, я и сделал ее совсем короткой именно по этой причине. Но полностью отказаться от нее было нельзя. События, там описанные, тоже имеют значение. И это станет понятно чуть позже.

Но слегка затянутая прелюдия - гарантия качественного процесса. (взрослые меня поймут)

За то могу клятвенно пообещать, что уже следующую главу уж точно затянутой не назовете. Ощутите, так сказать, контраст.

С уважением, servaly.

[Ramblers]

Спасибо. Класс! Последние главы прочитал на одном дыхании . надеюсь продолжение не придётся долго ждать.
Критика - это не моё , мне или нравится или нет, а ваши произведения очень нравятся ичитаются с удовольствием.
Читаю сам и рекомендую комрадам кто прочитал остались очень довольны.
С ув Юрий.

Сообщение отредактировано Ramblers: Feb 21 2016, 19:49

[servaly]

Глава 19. Ад
Спуск занял значительно больше времени, чем я рассчитывал. Первым ушел в подземные пространства Роман, предварительно проведя детальный инструктаж для меня и Игоря. Он довольно ловко обходился с альпинистским снаряжением, и мне на мгновение показалось, что эти его навыки выработаны отнюдь не единственным опытом, о котором он мне накануне рассказывал. Вот только особого значения я этому не придал. Ну, ловко и ловко. Чего уж там? Значит, готовился человек. Молодец. Да и мало ли, чем он до этого жил? Может он опытный альпинист, в конце концов? Почему бы и нет?
После того, как Роман достиг дна расщелины, начали спускать рюкзаки и баллоны. Они постоянно цеплялись за острые выступы шахты и оттого застревали, поэтому приходилось постоянно тянуть, и тут же снова попускать веревку. В итоге, спуск всего необходимого оборудования занял довольно много времени, а и без того вымотанного Виталика превратил в гору обессиленного мяса. Благо, его функция на этом была завершена, и теперь он просто лежал на спине, изредка издавая едва различимое постанывание.
Настала моя очередь. По спине пробежал легкий холодок. Я еще раз посмотрел в уходящую вниз пропасть и поежился. Виталик приподнялся на локте, одарил меня доброй улыбкой, зажмурился и кивнул своей разноцветной головой. Ольга, до этого хлопотавшая с благоустройством лагеря, теперь замерла и молча наблюдала на нами с Игорем. Видимо, после утренней ссоры, гордость не позволила ей подойти поближе и хоть как-то поддержать мужа. Я посмотрел на ее, мысленно перекрестился, выдохнул и сделал шаг в пустоту.
Как ни странно, но этот шаг оказался самым сложным. Ширина разлома вполне позволяла фиксироваться на широко расставленных ногах, это вселило некоторую уверенность, а дальнейшее продвижение вниз превратилось в монотонное, попускание веревки и спрыгивание с одного каменного выступа на другой. Страх, поначалу сильно сковывавший движения, отступил, и в какой-то момент мне стало даже нравиться. Сложно сказать какой глубины оказалась пещера. Но когда света, поступавшего сверху, оказалось недостаточно, чтобы рассмотреть очередной выступ, я увидел внизу вспышку налобного фонаря Романа. Он поджидал меня, наблюдая за спуском. Впервые в жизни я ему искренне обрадовался.
Дно оказалось влажным. Отовсюду слышалась капель. Пахло сыростью, но воздух был на удивление свежим и прохладным. Температура – не выше десяти-пятнадцати градусов по Цельсию. Я снова поежился. На этот раз от холода. В луче налобного фонаря заклубился пар.
- Как дела, спелеолог? – бодро поинтересовался у меня Роман, и по просторному помещению разлилось эхо его голоса.
- Сам удивляюсь – хорошо! – весело ответил я и взглянул по сторонам.
Взору предстало потрясающее зрелище. Свод помещения, в котором мы находились, был полукруглым с причудливыми неровностями и длинными каменными сосульками, кое-где свисающими до самого дна. Под некоторыми из них вертикально вверх росли такие же сосульки, только чуть помассивнее и не такие длинные и ровные, как верхние. Я попытался вспомнить, как они называются, но так и не определился, что из них сталактиты, а что сталагмиты.
- Красиво?
- А то! - я, как завороженный, любовался открывшимся пейзажем и не мог поверить, что всего каких-нибудь пять минут назад даже не подозревал, что под моими ногами сокрыто такое волшебство.
Сверху посыпались мелкие камни, и пара из них громко ударила по каске. Это начал свой спуск Игорь. Только тогда я решился тронуться с места. Под ногами звонко захрустело и по пещере снова разлилось эхо.
- Я думал, здесь будет какой-нибудь затхлый, вонючий воздух, а здесь дышится легче, чем у моря, - не уставал я восхищаться, - А знаешь, Ром, даже если мы ничего не найдем, я уже не жалею, что согласился. Это просто потрясно!
В ответ Роман хмыкнул и как-то странно, очень задумчиво, подбирая каждое слово, произнес:
- Надеюсь, ты, все-таки, найдешь тут то, что ищешь Сережа. Очень надеюсь.
Признаюсь, тон меня насторожил. Я обернулся на голос. Он тоже смотрел на меня, и свет его налобного фонаря ослепил, заставляя отвести взгляд. В это время Игорь коснулся ногами дна и принялся с интересом озираться.
Как и следовало из рассказа Романа, из зала в обе стороны уходили узкие коридоры. Правильные формы их стен сильно контрастировали с причудливыми видами основной полости. Даже издалека можно было с уверенностью сказать, что их подвергали тщательной обработке. Кто и когда? Вот это уже была загадка. Но тем интереснее. Мы взвалили на спины весь спущенный скарб и двинулись вглубь коридора, ведущего вниз. Уклон был не слишком крутой, и идти было вполне комфортно. Единственное неудобство составляла высота потолка. Кое-где она опускалась до полутора метров, поэтому иногда приходилось вставать на четвереньки, чтобы пролезть самому и протащить висящий за спиной рюкзак.
Мы преодолели внушительное расстояние достигли тупика. Точнее, той части коридора, которая была затоплена. Здесь пещера снова расширялась. Ее потолок резко уходил вверх метра на два. Роман спешно подошел к воде, присел и, намочив руку, попробовал ее на вкус. Немного посидел, о чем-то размышляя, и тихо сказал:
- Пресная, все-таки!
- Это хорошо или плохо? – осторожно поинтересовался Игорь.
- Смотря для чего, друг мой, смотря для чего. Для нас, - он сделал акцент на слове «нас», - Просто замечательно!
- А для кого плохо? – не понимая, о чем идет речь, спросил я.
- Да кто его знает. Может для кого-то и плохо. Главное, что для нас хорошо.
- А чем хорошо-то?
- Да не заморачивайся. Говорят тебе хорошо, значит хорошо, отмахнулся тот.
Я подумал, что человеку просто захотелось прикинуться великим умником, и решил оставить этот никчемный разговор. Вместо этого, снял рюкзак, распаковал вещи и принялся переодеваться в гидрокостюм.
Мы с Игорем еще раз перепроверили все оборудование, вкратце проинструктировали Романа на предмет поведения под водой в замкнутом пространстве, определили очередность и погрузились в прозрачную, как слеза, воду. Я шел первым. За мной плыл Роман. Замыкал Игорь.
Затопленный коридор представлял собой чуть более широкий проход, чем его сухая часть, а стены уже не казались такими идеально обработанными. А самое главное отличие было в том, что здесь уже не было явного уклона вниз. Теперь пещера была более-менее горизонтальной и периодически изгибалась, петляя. Кое-где наблюдались явные признаки обвала скальной породы. В таких местах приходилось разгр###### руками массивные глыбы, чтобы иметь возможность протиснуться дальше.
Через пару десятков метров коридор стал заметно шире и постепенно превратился в затопленный водой зал. Я поднял голову вверх и заметил, что над головой вода уже не касается каменного свода, пузыри воздуха не зависают у потолка, а значит, над поверхностью есть воздух. Обернулся, дал сигнал на всплытие и вынырнул на поверхность.
Луч фонаря осветил огромный зал, по периметру которого громоздились широкие каменные выступы, а в дальнем торце красовался массивный завал. Из-под воды показались головы Романа и Игоря. Они также озирались по сторонам, от чего возникало ощущение, будто в кромешной тьме ночи яркие прожекторы пронзают небо в поисках вражеских самолетов. Кажется, я видел нечто подобное в старых советских фильмах про войну.
Роман поплыл к пологому склону, на который можно было без труда выбраться из воды. Мы с Игорем последовали за ним. Когда все трое оказались на суше, я вытащил загубник изо рта, и хотел было спросить, что делать дальше, но Роман меня опередил и протрубил:
- Так! Супер! Теперь ищем выход из этого зала! Чувствую, мы уже рядом!
Меня слегка удивил его энтузиазм, так как до сих пор я даже намека на дальнейший проход не заметил. А под водой его искать смысла не было, так как берег оказался слишком пологим. Значит, затопленная часть пещеры закончилась. Но Роман не унывал. Он ткнул пальцем в Игоря и сказал:
- Ты обследуешь левый фланг, - затем указал на меня, - Ты - правый, а я ищу у завала. Смотрите внимательно, светите фонарями в каждую щель, заглядывайте под каждый камень. Если сюда шел коридор, значит, его для чего-то строили. Не думаю, что столько усилий было приложено только для того, чтобы просто оказаться в этом зале. Есть еще! Всё! Работаем, господа!
Он сбросил акваланг, снял ласты и лихими скачками устремился в сторону нагромождения скальных обломков. Мы последовали его примеру и принялись обследовать вверенные территории, но не успели как следует этим увлечься, а уже Роман громогласно объявлял:
- Есть проход! Нашел!
Проходом оказалась небольшая – сантиметров сорок вширину – щель между двумя огромными плитами, рухнувшими когда-то сверху и непонятно каким чудом удерживающимися на гладком, пологом склоне. Складывалось впечатление, будто эти две громадины заговоренные. Иного объяснения тому, что они еще держатся и не съехали вниз, у меня не было. Сверху на них громоздилась третья плита. И вот она уже была просто до неприличия огромной. Не берусь точно оценивать массу скальных громадин, но то, что в случае ее падения, от человека не осталось бы мокрого места – это точно. За лазом чернел пустотой, уходящий глубоко вниз, узкий проход. Хотя проходом это сложно было назвать. Скорее, нора гигантского крота. Размером с человека.
Я представил себе, как пытаюсь протиснуться между двумя многотонными глыбами в этот узкий проход, а затем медленно, отталкиваясь лишь локтями, протискиваюсь в узкой, сырой, мрачной каменной кишке и не понимаю, что меня ждет там – впереди. Ужас, испытанный в тот миг, можно сравнить, наверное, только с ужасом перед первым прыжком с парашютом. Горячая волна накрыла с головы до ног. Сердце забилось так, что, казалось, начинает колотить изнутри по ребрам. Отчаянно захотелось вернуться назад.
- Придется оставить баллоны здесь. Я постерегу. Вы худые – пролезете! – деловито решил за всех Роман и уже привычно похлопал меня по плечу.
- Что-то я не понял, Рома! – испытанный мною ужас вдруг резко сменился бурным негодованием, - То есть, ты хочешь сказать, что мы полезем хрен знает куда, хрен знает по какому подземному кишечнику в самую задницу, а ты, в это время, будешь прохлаждаться здесь?
- Чего ты кипятишься, я не понимаю? Никто ведь и не обещал легкой прогулки, Сережа. А то, что я не пролезу в эту долбанную щель, тут ведь и идиоту понятно! Ты посмотри на меня и посмотри на вас с Игорем. Я не пролезу, понимаешь? Или ты думаешь, что я сам не хочу своими глазами увидеть то, что в конце этого коридора?
Роман был явно возбужден. Голос его звучал остервенело, даже агрессивно. Он отчаянно жестикулировал, а на лбу вздулись от возбуждения вены.
- Я… Я тоже не пролезу, - шепот Игоря был почти не слышен из-за не успевшего смолкнуть эха от голоса Романа. Лицо его побледнело, синяки под глазами, заботливо оставленные Виталиком, поблекли из-за отлившей крови. Он тихо шептал, повторяя одно и тоже, - Я не пролезу, не пролезу я, - и вдруг сорвался на пронзительный визг, - Я! Не! Пролезу!!!
- Приехали, - разочарованно выдохнул я.
Все смолкли. Мой дикий страх окончательно отступил, уступая место разочарованию. Не знаю, что меня разочаровало больше: мой собственный страх, или ужас в глазах Игоря. А может и Роман с его явным желанием сделать всю самую сложную работу чужими руками. Но стало как-то пусто и мерзко. А еще вспомнились слова Ольги, которая впервые за десять лет, открыто выказала сомнения в моей состоятельности.
- Один не полезу. Решайте, - прервал я затянувшуюся паузу.
- Да что решать-то? – недовольно возмутился Роман, - Я не помещусь в эту дырку, чтоб ей пусто было!
Роман бросил злой взгляд на Игоря. Тот сидел на корточках, трясся, обхватив плечи длинными руками и часто, отрывисто дышал.
- Да итит твою мать, долговязый! Чего ты ссышь-то?! Чего боишься?! – снова взорвался Роман, - Ты же прекрасно знаешь, что все будет так, как должно быть! Ты знаешь! Так в чем дело?! Тебе деньги не нужны?! Ты бы так сразу и сказал! Мол, нет, не нужны! А сейчас уже поздно, понимаешь? Поздно! Или тебе по-другому намекнуть? Какого черта, Игорек?! Что за нервы?! Или ты сюда на прогулку вырвался?! Не знал, на что идешь? Соберись, мудило!
Я даже привстал и уже хотел угомонить не на шутку разошедшегося кладоискателя, но вдруг заметил, как в Игоре, вдруг, начали происходить удивительные перемены. Он закрыл глаза, как-то весь напрягся, потом с какой-то дрожью в горле громко выдохнул, сглотнул и тихо произнес:
- Все в порядке. Все в порядке, Рома. Я полезу. Я полезу…
- Давай, дружище! Молодец! Молодеееец! – миллионер присел рядом с Игорем, голос его пропитался заботливыми нотками, как будто он говорил не с человеком, а нахваливал преданную собаку. Роман приобнял трясущегося Игоря за плечи, погладил по голове, широко улыбнулся и сказал: - Все будет путём, усатый. Все будет путём. Ты молодец.
Он встал, потер ладони, даже несколько раз хлопнул в них от удовольствия и улыбнулся:
- Ну, что, господа? Последний рывок?
- Хотелось бы верить, что он последний, - негромко ответил я.
- Не сомневайся, Сереженька. У меня чуйка, как у экстрасенса, - он ненадолго замолчал, глядя на меня, потом как-то странно усмехнулся и бодрым, веселым голосом добавил: - Слушай… а ты мне даже начал нравиться! Черт побери! Хороший ты мужик, оказывается. Хороший! Не ожидал, если честно. Удивил. Ай, ладно! Пора, господа!
Я совершенно не понимал, к чему он разыграл эту сцену, потому свалил все на сильное желание заставить меня лезть в эту проклятую нору. Но я и без его убеждений полез бы. Даже в одиночку.
Учитывая панические настроения Игоря, выбирать не приходилось – я лез первым. Голова свободно прошла в проем. Грудную клетку сжало, но сильный выдох и плотно сидящий гидрокостюм позволили проскользнуть между гладкими каменными поверхностями. Немного застрял таз, но чуть повозившись, удалось протиснуть и его. Я оказался в норе. Узкий проход мешал встать даже на четвереньки, поэтому приходилось ползти, упираясь локтями в стены, от чего камни больно впивались в суставы. Не спасал даже гидрокостюм.
Прополз несколько метров и сделал попытку оглянуться. Игоря я не увидел, но в глаза ударил луч его налобного фонаря, а также было слышно частое, прерывистое дыхание. Создавалось впечатление, что он сейчас расплачется. Я посмотрел вперед и не увидел ничего, кроме уходящего вниз узкого прохода. Он плавно загибался метров через двадцать. Выходило, что ползти придется очень далеко. А учитывая скорость нашего передвижения, еще и очень долго.
Я не сразу понял, что произошло в следующий момент. Позади что-то стукнуло. Затем еще раз. Стук был похож на удары тяжелого молота по… По камню! Сквозь мерные удары пробился вой Игоря и какая-то суетливая возня. Затем Игорь пронзительно заорал:
-Нееееет!!!
Грохот и ударная волна, пришедшие сзади, были такой силы, что мне показалось, я пролетел вперед по узкому проходу никак не меньше нескольких метров. Видимо, я сильно ударился головой из-за этого толчка, но спасла каска. Правое плечо залилось острой болью. В ушах звенело, будто порвалась очень тонкая струна, но звон был долгим и пронзительным. Воздух наполнился густой пылью, сквозь которую не было ничего видно. Пыль забила глаза, а при вдохе, заполнила легкие, вызывая беспрерывный кашель до рвоты. Резало глаза. Звон в ушах все не стихал, но спустя некоторое время я, все же, смог расслышать крик Игоря. Он вопил диким воем. Он орал и бился в истерике. Затем кашлял, его явно рвало, затем снова орал, снова визжал, выл и кашлял. Я зажмурил глаза, прислонился щекой к шершавому каменному дну, и изо всех сил сжал зубы. Лежал, слушал нечеловеческие звуки, которые издавал позади Игорь и вдруг отчетливо понял, что мы в аду.

[Матюха]

Не приснится в страшном сне!!!

[servaly]

Не приснится в страшном сне!!!

Это точно. Сам под впечатлением.
Писал главу ночью, а когда улегся спать, то ворочался еще около получаса - уснуть не мог.
Просто когда пишешь, то для придания правдоподобности событиям и переживаниям, стараешься максимально примерить ситуацию на себя. Воображаешь, что сам попал в ту или иную ситуацию. И после этой главы эмоций получилось набраться "по самое некуда". Бррррр!

[servaly]

Только сейчас обратил внимание на то, как движок сайта завуалировал слово "разгрeбатb"
Ну, надо же.
А ведь до этого даже мысли не возникало о чем-то нецензурном...
"Неприличные слова не буду я употре6лятb!" (с) - Ю. Хой

Сообщение отредактировано servaly: Feb 20 2016, 12:11

[servaly]

Глава 20. Беда
В луче света налобного фонаря медленно оседали крошечные пылинки. Сквозь чуть приоткрытые глаза я выбирал какую-нибудь одну, цеплялся за нее взглядом и наблюдал, как она тает среди огромного количества таких же. Затем находил следующую и следующую. Они плавно кружились, вспархивали, иногда поблескивали и бесшумно ложились на влажные камни. Все остальное не имело значения. Были только этот свет и эти пылинки. И только тогда, когда упала последняя, я заметил где-то совсем рядом громкое цоканье.
Понадобилось прилично потрудиться, чтобы понять, что это стучат мои собственные зубы. Меня трясло. Причем, трясло явно не от холода. Водонепроницаемый костюм очень хорошо сохранял тепло, и сейчас мне было даже жарко. А спустя мгновение показалось, что я просто с ума схожу от жары. Трясло, скорее всего, от ужаса. Или от нервного напряжения. Я приподнялся голову и прислушался. Игорь притих. Теперь было слышно только его прерывистое дыхание. Видимо, его тоже сильно трясло. Попытка обернуться к товарищу вызвала острую, резкую боль в правом плече, от которой я негромко застонал. Когда боль утихла, я осторожно позвал:
- Игорек!
Тот не отзывался, продолжая все также прерывисто дышать. Стараясь не тревожить поврежденное плечо, я медленно перевернулся на спину. В таком положении удалось немного приподнять голову и направить луч фонаря в сторону притихшего Игоря.
- Ты живой, дружище?
Только сейчас я обратил внимание на то, что его фонарь не светит. Облокотившись затылком о стену, я уперся левым локтем в пол и приподнялся еще повыше. Однако то, что удалось рассмотреть, заставило снова упасть на спину и приложить немыслимые усилия, чтобы не заорать изо всех сил.
Там, в полутора метрах от моих ног, лежал Игорь. Лица его я не увидел. Он лежал щекой в луже собственной рвоты, смешанной с пылью и кровью. Эта вязкая жижа отвратительно пузырилась при каждом его выдохе. Кисти рук била крупная дрожь, да и все его тело периодически вздрагивало. Фонарь на каске был разбит. Но когда луч света моего фонаря скользнул дальше, я понял, что все намного хуже, чем показалось вначале. Ноги Игоря до колен были привалены крупными осколками скальной породы. А один из них пробил острым краем левую ногу до самого пола. Однако, к моему удивлению, крови из культи набежало не так уж много. Видимо, сосуды были пережаты чудовищной массой.
- Игорек, слышишь меня? Дружище! Не молчи! Пожалуйста, братишка, ответь что-нибудь. Слышишь?
Приходилось говорить, не поднимая головы. Боялся, что меня просто стошнит, если я снова это увижу. Послышался стон и какое-то тихое, невнятное мычание. Пришлось снова приподняться.
- Игорек! – пульс стал зашкаливать, а без того учащенное дыхание стало еще интенсивнее, - Держись, дружище! Не сдавайся, слышишь? Мы выберемся! Обещаю! Ты слышишь меня?
Он снова замычал и повернулся ко мне лицом. Его левая щека была разорвана от носа до уха. При выдохах через рану выходил воздух, и скопившаяся в ней кровь выдавливалась крупными сгустками, словно черная зубная паста из разрезанного тюбика. Левый глаз то ли заплыл, то ли вовсе вытек. Верхняя губа распухла до невероятных размеров, от чего вывернулась наизнанку, скрывая даже мохнатые усы. На меня, уткнувшись подбородком в пол, смотрел живой мертвец из какого-нибудь голливудского ужастика. А окружающая обстановка и вовсе делала зрелище поистине безумным.
Вот только это был не ужастик, а Игорь не был мертвецом. Наоборот, его единственный уцелевший глаз с мольбой смотрел на меня, и из приоткрытого рта тонкой струйкой текла кровавая слюна. Он пытался что-то мне сказать, но распухшие губы и разорванная щека мешали это сделать.
- Я понял, Игорюня, молчи. Молчи, мужик. Я все понял. Приляг. Приляг, отдохни. Ты только как-нибудь намекни мне, дружище, ты ногами двигать можешь?
Он хрипло задышал и немного повертел лежащей в луже головой:
- Нееее…
- Понятно. Прижми ладонь к щеке! Надо хоть как-то попробовать остановить кровь!
Он послушно выполнил мое требование. Я снова откинулся на спину, отдышался и попробовал оценить обстановку. Судя по состоянию Игоря, времени у нас оставалось очень мало. После входа в этот злосчастный коридор я успел проползти по нему около десяти метров. Ударной волной меня протащило вперед еще метра на два, не меньше. Итак, мой рост, плюс полтора метра пространства до Игоря и плюс два метра его роста. Хотя, даже не два, а полтора – полметра ног уже находились под завалом. Значит, выходило, что позади около семи-восьми метров плотного каменного завала! А над этим всем – сотни тысяч тонн монолитной скальной породы! О возвращении, как и о надежде, что завал разберут спасатели, не могло быть и речи. Единственное, на что теперь стоило надеяться, так это на то, что впереди есть еще один выход из проклятого подземелья. Вероятность, конечно, не большая, но выбирать не приходилось.
Я лежал, размышляя над тем, что делать дальше и обратил внимание на то, что я никак не могу отдышаться, хотя дыхание уже давно должно было выровняться. Появилось странное ощущение, что не хватает воздуха, а следом за ним – чудовищная догадка, от которой очередная волна чудовищного ужаса снова прокатилась по всему телу. У нас заканчивается кислород! Пространство слишком мало, а теперь оно еще и замкнулось! Воздух не циркулирует! Мы задыхаемся!
- Серый, - хрипло прошептал Игорь, и я тут же приподнялся, направляя на него луч фонаря, - Уходи.
- Да хрен тебе по лбу, кретин ты усатый! - в сердцах выпалил я и чуть не разразился рыданиями, с большим трудом сдерживая комок в горле.
- Уходи, - не унимался тот, - Ты многого не знаешь, Серега. Воздуха мало. Я все равно не успею рассказать. Уходи.
Впервые я задумался не о последствиях обвала, а о его причинах. Удары по камням. Роман, подозрительно быстро нашедший вход в эту мышеловку. Его постоянные заискивания и льстивые обещания. Теперь еще и Игорь знает о чем, чего я не знаю. На смену страху пришла ненависть вперемешку с отчаяньем, и я в сердцах заорал, что есть мочи. Срывая связки. До хрипоты. Я колотил рукой по ненавистным стенам каменной могилы и орал, орал, орал. Вскоре отчаяние начало побеждать. Слезы, сдерживаемые из последних сил, брызнули из забитых пылью глаз.
Но истерика продолжалась недолго. Кислород заканчивался с катастрофической скоростью, и я отчетливо почувствовал, что даже кричать становится тяжело. Сцепив зубы, сделал несколько глубоких вдохов и как можно жестче сказал:
- Прости, Игорек, вырвалось. Слушай меня внимательно. Ты слышишь?
- Уходи, Серега. Прошу тебя. Пожалуйста. Уходи.
Голос его звучал слабо и тихо. Словно он засыпает и говорит сквозь окутывающий его сон.
- Я ухожу. Ухожу. Но я скоро вернусь, ты слышишь? Мне нужно развернуться к тебе головой. Иначе вытащить тебя не получится.
- Нееее… - заскулил Игорь, и показалось даже, что он тихо хнычет.
Не обращая внимания на его протесты, я снял с каски запасной фонарь, включил его, положил рядом с собой, направив луч на Игоря, и продолжил спокойным голосом:
- Я тебе оставляю свой запасной фонарь. Твои оба разбиты. Задача минимум – держаться и стараться как можно спокойнее дышать. Кислорода мало. Нужно экономить. Тебе прижало камнями ноги. Одна точно перебита в районе колена. Спасти ее не получится. Но я тебя вытащу. Ты слышишь?
- Уходииии… - простонал Игорь и снова тихо захныкал.
- Жди!
Морщась от боли в плече, я перевернулся на живот и попробовал оттолкнуться. Тут же всю правую сторону тела обожгла дикая боль. Не получилось даже сдержать стон. Я перенес нагрузку на левую руку и попробовал оттолкнуться еще раз. На этот раз боль была терпимее. Еще рывок и еще. Дыхание Игоря начало отдаляться и вскоре я совсем перестал его слышать. Продвижение давалось чудовищными усилиями, а коридор, к моему нарастающему ужасу, с каждым новым метром становился все уже и уже. Вскоре его ширина уменьшилась до такой степени, что плечи стали упираться в боковые стены, а каска – скрежетать по шершавой поверхности потолка. Но, несмотря на явные протесты психики, разум подсказывал, что останавливаться – бессмысленно. В конце концов, какая разница, где умирать – здесь, в тесноте, или, вернувшись назад, в более просторном коридоре? Так или иначе, отсутствие движения означало неминуемую гибель. А для Игоря – еще и быструю. Главное – не паниковать! Паника – это ошибки! А любая ошибка в такой ситуации – это неминуемый конец.
Я полз вперед, не имея возможности даже посмотреть вперед. Из-за низкого потолка приходилось опустить голову вниз до самого пола. Продвижение превратилось в монотонное прощупывание поверхности, вытянутой вперед рукой, на предмет хоть каких-нибудь выступов. И когда такой выступ попадался под руку, я хватался за него разбитыми в кровь пальцами и подтягивался, вкладывая невероятные усилия и отчаянно помогая себе ногами. Иногда ими тоже удавалось нащупать выступ, и тогда рывок получался более удачным.
Вдруг, во время очередного прощупывания поверхности, рука провалилась вниз. Сердце, и без того колотившееся на пределе своих возможностей, начало стучать еще звонче. Еще рывок и моя голова свободна. Я огляделся. Это был очередной зал! Луч фонаря вырвал из вечной темноты огромное количество свисающих с потолка сталактитов. В отличие от тех, которые я видел в первом зале, эти были просто гигантскими.
Я выбрался из тесного лаза и рухнул на пол, жадно хватая холодный воздух ртом. Плечо ныло, но это не помешало ощутить колоссальное удовольствие от такого простого действия, как сгибание ног в коленях. По телу пробежала волна облегчения. Я облокотился на стену и принял сидячее положение.
Нужно было что-то срочно решать с плечом, иначе спасти Игоря я просто не смогу. Левая рука настолько ослабла, а пальцы на ней были до такой степени изодраны, что при всем желании я бы не смог даже вернуться обратно к завалу. А уж на то, чтобы вытащить сюда раненого товарища, и вовсе было глупо рассчитывать.
Я осторожно ощупал травмированный сустав и ощутил неестественно торчащую из плеча ключицу и даже на миг испугался, что она сломана. Но, продолжая диагностику, я пришел к выводу, что перелома нет, а из сустава просто выскочила плечевая кость. В таком случае, дело состояло в простом вывихе. Когда произошел обвал, правая рука была вытянута перед собой, и ударная волна, бросившая меня вперед, просто выбила руку из сустава. Ничего хорошего в этом, конечно, не было, но, все же, это было куда лучше, чем перелом.
Появилась надежда на возможность решить проблему самостоятельно. Оставалось только угадать, с какой стороны следует приложить усилие, чтобы кость встала на место. Я поднялся на ноги, опустил руки вниз и притронулся пальцами к бедрам. Правая рука была явно длиннее левой. Значит, нужно ее как-то вставить назад, резко подняв, или выбив, плечевую кость вверх.
Несмотря на низкую температуру воздуха, по лбу струились капли пота. Сильно хотелось пить. Я огляделся и нашел подходящий сталагмит, растущий со дна пещеры. Его высота и толщина показались мне вполне подходящими. Я подошел к нему и пристроил его округлую верхушку у себя подмышкой. Оставалось самое малое – выдержать боль и не отключиться. Сделав несколько глубоких вдохов, я немного приподнялся на носочках и резко поджал ноги, обрушивая удар на вывихнутый состав изнутри. Хрустнуло. От боли потемнело в глазах, и я потерял сознание.

[китай]

автор давай еще. я чувствуя как я рядом с героем (и может помогаю ему) продвигаюсь к спасению

[Homo ergaster]

Вот это да! Давно в тему не заходил, а тут такое. Это намного интереснее"Индианы Джонс", жду продолжения.

[servaly]

Спасибо! Самому не терпится продолжить.

[Матюха]

Захватило! Спасибо!
С наступающим праздником Вас и всех форумчан!

[servaly]

Глава 21. Слезы
Когда пришел в себя, то не сразу понял, что произошло и где нахожусь. Вокруг – непроглядная тьма. Саднило лицо. Видимо, при падении, я крепко ударился челюстью о пол. Попытался прикинуть, сколько времени потерял, валяясь без сознания, но быстро понял, что это глупая затея. Ощупал плечо. Теперь кость, вроде, была на своем месте, хотя двигать рукой было, по-прежнему, довольно проблематично. Каски, к которой был прикреплен фонарь, на голове не оказалось. Я пошарил вокруг и нашел ее в метре от себя. Прочный металлический корпус фонаря выдержал удар, но стеклянная линза и лампочка были разбиты. Я остался без света.
Нащупав сталагмит, с помощью которого удалось вправить плечо, я по выпуклостям на нем определил направление и начал отмерять шаги в сторону узкого хода, откуда сюда приполз. Приходилось идти осторожно, чтобы не упасть на неровной поверхности.
Когда достиг стены, стал шарить по ней в поисках углубления, но оно никак не появлялось. Все это время в голове кружилась одна и та же, сводящая с ума, мысль: «А если не смогу вернуться? Что тогда? Игорь задохнется или умрет от потери крови, а я останусь здесь один. Без света. Где ты, чертова дырка, твою душу мать!!?»
Вдруг правая рука провалилась в пустоту. Плечо хрустнуло, дыхание перехватило от боли. Я, испугавшись, что снова кость выпала из сустава, ощупал его, но все оказалось в порядке. Немного переведя дыхание и заставив себя порадоваться тому, что ход все-таки найден, я вытащил нож из ножен на голени, зажал его в зубах, сунул голову в узкий лаз и оттолкнулся ногами от пола. Если сейчас позволить себе хоть на толику упасть духом, то шансов на спасение просто не будет. Поэтому я решил хоть через силу, но радоваться всем, пусть и не большим, но успехам. А самое сложное было каждый раз убеждать себя в том, что лезть в душную, тесную каменную нору – это успех.
Как бы то ни было, правая рука теперь вовсе была не бесполезным придатком. Пусть и не полноценно, но, все же, удавалось ее использовать при продвижении в пещере. Путь назад занял ощутимо меньше времени и уже через несколько минут я увидел тусклый свет за поворотом, преодолев который стало хорошо видно Игоря, лежавшего в той же позе, в которой я его оставил.
- Игорек! Ау! Я вернулся! Ты слышишь?
Он молчал и даже не шевелился. Я повторил его имя, но понял, что он не реагирует. Подползая все ближе, я снова ощутил духоту и недостаток кислорода. Но дышать, все еще, было можно. Подобравшись на расстояние вытянутой руки, я еще раз позвал его, боясь притронуться и пощупать пульс. Тот не реагировал. Я взял Игоря за руку, отмечая, что пальцы теплые, а значит, он жив. Пульс тоже был - сердце бьется! Я с облегчением выдохнул.
Со лба струями стекал пот. Я подобрал лежащий на полу фонарь и закрепил у себя на голове. Сделал безуспешную попытку привести Игоря в сознание, но затем, решив, что так будет даже лучше, зажал нож в зубах и протиснулся вперед между лежащим товарищем и потолком каменной норы. Когда руки коснулись каменных глыб, приваливших ноги Игоря, я уперся спиной в стену и обернулся назад. Все оставалось без изменений. Жизнь в бессознательном теле выдавало лишь едва различимое дыхание. В остальном же…
Я в очередной раз заставил себя не думать о глупостях и переключился на завал. Левая нога, как я и думал, была перерублена полностью. Водонепроницаемая штанина была чуть надорвана в месте удара, и в образовавшейся дыре запеклась кровь. Я взял нож и осторожно обрезал рукава своего гидрокостюма. Не без усилий стащил их и опробовал на предмет эластичности. Материал, из которого те были сделаны, оказался вполне пригодным для жгутов и я тут же намеренно порадовался своей сообразительности.
Дышать становилось все сложнее. Действовать нужно было быстро. Времени оставалось все меньше, а на кону – слишком большая ставка, чтобы долго сомневаться, размышлять и взвешивать.
Хромированное лезвие, отточенное, как опасная бритва, легко вспороло прорезиненную ткань левой штанины Игоря, и тут же залилось вязкой, багряной кровью. К горлу подступила тошнота. Пришлось отвести взгляд и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не вырвало. Когда состояние нормализовалось, я снова посветил фонарем на разрез и заставил себя привыкнуть к виду крови. Отрезав штанину целиком, увидел, что нога перебита чуть выше ступни. Как раз в том месте, где должен был начинаться сустав. Мышечной ткани здесь практически не было, а значит, не было и амортизации при ударе. Вместо мяса, в ране белели сухожилия и отломанная кость. Я сильно перетянул ногу отрезанным рукавом под коленом, убедился, что кровотечение уменьшилось, разрезал не перебитые до конца сухожилия и, утерев пот со лба, переключился на правую конечность.
Здесь все было куда сложнее. Каменная глыба, весом не меньше нескольких сотен килограмм, сломала кость в голени и прижала жилистую мышцу к полу, не разрубив ее напополам только благодаря ножу, ножны которого были закреплены на голени. Я сделал надрез на штанине. В этот раз крови не было вовсе. Зато цвет кожи на ноге снова испытал мое пищеварение на прочность. Она была коричнево-фиолетовой. По всей видимости, кожа не повредилась, и кровоизлияние произошло вовнутрь.
Вдруг, Игорь громко застонал. Я не ожидал от него ничего подобного, поэтому даже дернулся, испугавшись посторонних звуков в абсолютной тишине.
- Игорян, ты живой, братишка? – я задыхался. Толи от волнения, то ли от недостатка кислорода.
Он тихо пробубнил что-то нечленораздельное, и я подполз поближе, чтобы расслышать.
- Пить, - разобрал я, наконец.
- Потерпи, Игоюня, там дальше есть вода. Но сюда мне просто не в чем было ее притащить, понимаешь? Немного потерпи. Я уже заканчиваю.
Он открыл уцелевший глаз, посмотрел на меня и снова закрыл.
- На кой черт ты вернулся, Серега?
- Вытащу тебя. Не зуди. Там дальше еще один зал есть. Надо будет там проход поискать, но, думаю, он есть. Должен быть! Если пещера такая длинная, значит здесь, когда-то, вода текла. А если текла вода, значит, и выход должен быть. Ты только потерпи.
Он еще раз посмотрел на меня и застонал.
- Короче, - продолжил я, - Хочу приподнять один камень, а ты должен попробовать вытащить из-под него ногу. Если получится – сохраним одну ступню. Если не получится – останешься без обеих. Времени мало. Заканчивается кислород. У меня уже кружится голова. Еще пять минут, и потеряю сознание. Спорить некогда. Когда скажу «дергай» - тащи правую ногу на себя! Левой ни во что не упирайся! Понял?
- Серый, - начал было ныть Игорь, но я его, тут же, грубо оборвал.
- Ты понял, бл…?!!
- Да, - просипел он и часто задышал.
Я вернулся к завалу и уперся плечом в зажавший ногу валун.
- Готов?
- Да.
Упершись ногами в неровности стен, я изо всех оставшихся сил навалился на камень. В кожу впились его острые края. Вены на лице, казалось, сейчас взорвутся от напряжения. На голову посыпалась каменная крошка и пыль. Я почувствовал, как холодная громадина начинает медленно поддаваться и, что есть мочи, заорал:
- Давай!
Мой крик разошелся коротким эхом по коридору, но его, тут же, перекрыл нечеловеческий вопль Игоря. Он слегка поджал под себя обе ноги и, держась за колени, не переставал кричать.
Я бессильно рухнул на пол и стал жадно хватать воздух. Из глаз текли слезы. Почему-то, именно в тот момент вспомнились дети. Вовка с Анютой. И плач превратился в рыдания.
Игорь скоро перестал кричать и теперь молчал, тяжело дыша. Утерев мокрое от слез лицо, я взял второй отрезанный рукав и плотно привязал сломанную ногу к ножнам на голени Игоря. На этот раз он даже не пискнул. Вышло нечто вроде жесткой шины. Затем перебрался к его голове и убедился, что тот все еще в сознании.
- Все получилось, Игорюня. Ты молодец. Ты свободен. Слышишь, братишка? Теперь можем выбираться. Все будет хорошо. Ты сможешь ползти на руках?
- Попробую, - пробасил Игорь.
Я отполз от него на метр и сказал:
- Пробуй. Только ногами не пользуйся! Используй руки!
Он схватился за выступы в стене, подтянулся и застонал.
- Терпи, мужик! Дальше будет проще! Здесь воздуха мало, но уже метров через пять станет легче дышать. Понял?
- Да, - едва справляясь со сбивающимся дыханием, ответил он.
Дальнейшее его продвижение по коридору отняло значительно больше времени, чем мои два предыдущих вместе взятые. Игорь несколько раз впадал в истерику, колотил по стенам и рыдал, требуя, чтобы я его здесь бросил. Но когда я вылез наружу, снова оказавшись в зале, и потянул его за руки, наполовину вытащив наружу, он повис у меня на шее, крепко прижался и тихо заплакал.
Не помню, как я вытащил его целиком, но, оказавшись на холодном полу, мы оба упали без сил и погрузились в сон.

[servaly]

Глава 22. Чудовища
От холода колотило нещадно. Пальцы на руках задеревенели. Руки до плеч ломило от холода. Я сел, облокотившись на стену, и включил фонарь. Но он, почему-то, включился не сразу. Я даже успел испугаться, но постепенно свет начал усиливаться и через некоторое время холодную тьму пещеры прорезал яркий, ровный луч.
Повсюду капала вода. Звуки капели растекались по залу, отражаясь эхом от стен, и превращаясь в сплошной, бесконечный шёпот. Я окинул взглядом пещеру и поймал себя на мысли, что от всех эти сталактитов, свисающих с ее свода, всех этих сталагмитов с их фантастическими формами, меня тошнит. Я просто не мог на них смотреть, и уже собрался закрыть глаза, как вдруг периферическим зрением заметил какое-то движение у противоположного края зала. В груди все сжалось, а, и без того околевшие руки, вдруг наполнились свинцом. Сердце заходило ходуном. Я быстро посветил в ту сторону, но изо рта валил предательский пар, который клубился в луче света и не давал рассмотреть что-то дальше собственного носа. Попытка задержать дыхание ни к чему не привела. Я слишком сильно волновался для того, чтобы не дышать. Но спасительная мысль, пришедшая в голову, нашла рациональное объяснение происходящему и я немного расслабился. Затем осмотрел пространство в непосредственной близости от себя и облегченно выдохнул. Игоря рядом не оказалось. Ну конечно! Игорь проснулся и теперь просто ищет воду! Он же пить хотел!
Я снова направил луч фонаря туда, где заметил движение и тут же подпрыгнул на месте. Вскочил на ноги и вжался в шершавую стену подземелья. У противоположной стены стоял человек. Свет был слабым, поэтому я смог рассмотреть только его силуэт. Это был мужчина. Довольно крупного телосложения. У него не было ни фонаря, ни каких-либо еще атрибутов спелеолога. Он просто какое-то время стоял в луче света и, вдруг, ни с того, ни с сего, упал! Упал лицом вперед, на негнущихся ногах, и исчез, провалившись в какую-то тьму. Я смотрел на то место, где он только что стоял и панически искал рациональное объяснение происходящему. Это точно не был Игорь! У человека обе ноги были целыми. Но, тогда кто? И где Игорь? Я начал хаотично светить фонарем из стороны в сторону, пытаясь разыскать своего друга, но ничего, кроме ненавистного пещерного пейзажа не видел. И вот, поворачивая в очередной раз луч света влево, он вдруг ярко осветил лицо! Это лицо находилось в метре от меня. И это был не Игорь!
Меня обдало таким морозным холодом, что тот озноб, который бил до сих пор, показался просто легкой прохладой. Захотелось заорать. Причем не от неожиданности, а именно от ужаса! От осознания того, кто передо мной стоит! Я не мог поверить собственным глазам, но ошибки быть не могло: в метре от меня стоял и улыбался во весь рот… Вовка!
Вовка! Мой старый, добрый друг! Мой лучший друг! Тот, с которым мы все детство в одних штанах проходили! С которым одну девочку любили! Такой родной! Такой дорогой друг! Но, в тоже время, мертвый! Он просто не мог здесь стоять! Это невозможно!
- Привет, друзяка, ёптить! – заговорил он спокойным голосом. Знакомым до боли, но уже таким забытым голосом.
Я молчал, не зная, что сказать в ответ. Это был Вовка – ошибки быть не могло! Но рациональный ум подсказывал, что это просто абсурд какой-то! Бред! Чушь!
- Ну, чего молчишь, дубина ты стоеросовая? Обнял бы друга, что ли? Или ты до сих пор простить меня не можешь?
- Да я как-то… - сбивчиво выдавил из себя я.
- Да не ссы, друган. Я это! Посмотри! Просто ты забыл меня, наверное… Да и не знаешь многого…
- Да я-то, как раз, о тебе много чего знаю, Вовчик. Знаю, например, что ты на моих руках помер лет десять назад.
Я старался держаться руками за стену, чтобы не упасть на подкашивающихся ногах. Вовка же вел себя так, словно его появление в этой пещере – нечто само собой разумеющееся. Он улыбался и, вроде бы, даже выказывал радость. Мне же радостно не было вовсе. Закрались даже мысли о галлюцинациях.
- А где Игорь? – осторожно спросил я.
- А пес его знает, где этот Игорь. Может, ушел. Постарел ты, что ли? Не пойму.
- Да куда он нахрен уйдет!? – неожиданно для самого себя, выпалил я.
- Не ори, братан.
- Да как тут не орать-то, Вова?! У меня, по ходу, крыша едет! – я едва сдерживался, чтобы не сорваться с места и не побежать, - Ты мертвый! А я тебя какого-то хрена вижу! И слышу, мать твою за ногу!
- Я понимаю, Серый. Все понимаю. Но если глазам не веришь, возьми, что ли, за руку. Пощупай. Живой я! Живой и здоровый! Здоровее тебя буду, ептить!
Он протянул руку для рукопожатия, и я застыл в нерешительности. Сердце колотилось, как бешеное. Вовка продолжал стоять со знакомой улыбкой на лице и держал протянутую руку.
- Ну же! Не ссы, братан!
Не знаю, как я себя заставил, но как-то получилось собрать волю в кулак и подать руку навстречу. Он тут же схватил ее обеими своими клешнями и, радостно сверкая всеми зубами, принялся трясти. Руки были теплыми! Живой! Настоящий Вовка! Живой!!! Не помня себя от радости, я бросился ему на шею и крепко обнял. Он рассмеялся и обнял меня в ответ.
Но, вдруг, как-то резко обмяк, застонал и начал заваливаться вниз. Я инстинктивно подхватил его под руки, отстранился и посмотрел на лицо. По правой щеке начала расползаться уродливая, рваная рана. Глаз налился кровью и вытек прямо на эту рану. В ужасе я отстранился и увидел, что у Вовки нет одной ноги, а вторая ломается ниже колена, и он падает на пол, тяжело хрипя и жадно хватая воздух ртом. Только сейчас я обратил внимание, что пар у него изо рта не идет!
- Все путем, Серый, все путем, - сквозь муку проговорил он, - Бывает. Все поправится. Все заживет. Это просто издержки, ты же понимаешь. Не мог же я выжить после того, что со мной случилось, и не иметь последствий. Но все путем. Ты не виноват. Ты молодец, Серый. Молодец. Мне-то и ноги эти не особо нужны, если честно. Человек-то я хреновенький, сам знаешь. Жил не правильно. Вот и приходится расхлебывать. Но я не жалуюсь. Надо, так надо.
Он прислонился к стене, посмотрел на меня и по-приятельски похлопал по полу рядом с собой.
- Садись, друг. Поговорить надо.
По правде сказать, ноги тряслись так, что я и без того упал бы, поэтому медленно опустился на корточки и начал дышать на руки, согревая их теплом собственного дыхания. Затем обернулся к Вовке, и хотел было спросить, о чем тот хотел рассказать, но понял, что его уже рядом нет. А в следующий миг чья-то рука легла на плечо. Сердце снова подпрыгнуло, и я, открыв глаза, вскочил на ноги.
В глаза бил яркий свет фонаря, а хриплый голос Игоря тихо говорил:
- Серега, где здесь вода? Ты говорил, что здесь вода есть. Я пить хочу жутко.
- Черт! – выругался я, растирая заспанное лицо, - Я чуть кирпичей не наложил, Игорян.
- Извини.
- Да все нормально, дружище. Просто сон жутковатый приснился. Ты как?
- Лучше, но пить хочу невыносимо. Наверное, крови много потерял. Уже все лужи вокруг вылакал, но все равно мало.
Я забрал у него фонарь и пошел осматривать зал. В его центре было небольшое углубление, в которое стекала капающая со свода вода. Набрав немного в пригоршни, отнес ее Игорю. Тот жадно припал к рукам и одним большим глотком выпил всю. Пришлось сделать несколько ходок, прежде чем он сказал:
- Спасибо, Серега, хватит.
Только сейчас обратил внимание, что сам просто умираю от жажды. Я подошел к луже и, погрузившись лицом в ледяную воду, напился.
- Серега, нахрена ты меня вытащил? – стараясь говорить как можно громче, спросил Игорь, - Я все равно отсюда не выберусь. Ты же прекрасно знаешь. Тебе нельзя тратить силы. Со мной ты и сам здесь навсегда останешься.
Я вернулся к нему и увидел, что он сидит на том же месте, где во сне сидел Вовка. Игорь также взглянул на меня, похлопал ладонью по полу и сказал ту же фразу, которую произнес мой мертвый друг:
- Присаживайся, дружище. Поговорить надо.
По спине пробежались стада мурашек. Даже интонация, с которой это было сказано, была в точности, как у Вовки. Впервые в жизни мне приснился вещий сон, и от этого стало как-то не по себе. Но, несмотря на мистические страхи, я, все же, присел.
Игорь откашлялся, сплюнул на пол огромный сгусток какой-то слизи, смешанной с кровью, утер губы и выругался. Затем посмотрел на меня, глубоко вздохнул и, положив ладонь мне на плечо, попросил:
- Только выключи, пожалуйста, фонарь. Мне и так трудно будет говорить, а если ты на меня еще и смотреть будешь, то, боюсь, не успею закончить. Со стыда издохну раньше.
В голове начали бесформенно роиться стаи догадок, но преждевременных выводов я решил не делать. Подумал, что правильнее будет выслушать до конца, коль он сам решил рассказать. Выключил фонарь, снял каску и откинулся головой на мокрую стену пещеры.
- Спасибо.
Он ненадолго смолк, немного повозился, усаживаясь поудобнее, кашлянул и сказал:
- Я предал тебя, Серега. Говорю тебе это сейчас, чтобы ты сделал правильные выводы и не рисковал своей жизнью ради меня. Я тебя предал еще до того, как мы сюда приехали. Но я не только предал. Я намеревался тебя убить. Все время, с момента встречи в поезде, я только и делал, что боролся с собственной совестью. Я поехал с вами только из-за одной единственной цели – убить тебя.
Казалось, у меня к этому человеку должно было возникнуть сразу миллион вопросов, но почему-то в тот момент не хотелось задавать ни одного. Тем временем он спокойно продолжал:
- Роман заплатил мне большие деньги. Очень большие. И обещал после заплатить еще больше. Я понимаю, что это не оправдание. Но я и не собираюсь оправдываться. Мне надо, чтобы ты понял, кого пытаешься спасти. Пока ты спал, я хорошенько все обдумал и решил, что самым правильным будет рассказать все именно сейчас. Я знаю, что ты никогда не бросил бы меня умирать. И от этого на душе еще гаже. Я все равно не смогу дальше жить с таким камнем на душе.
Он еще раз прокашлялся и громко сплюнул.
- Я за себя прощения не прошу, но хочу попросить, чтобы ты простил еще кое-кого. В-общем, эта мразь вышла на меня с помощью твоей Ольги. Вернее, так получилось, что я работаю на него. Вернее, работал. А Ольга, когда пришла к нему в офис… Да, Серега, она ездила к нему. И, сам понимаешь, зачем ездила. Так вот, я ему на подпись документы принес. Причем важные документы. Срочно нужно было подписать, а то сделка могла сорваться. А тут еще и секретарши на месте не оказалось. Я к нему в кабинет, а там они….
Игорь глубоко вздохнул.
- Она просила, чтобы я тебе ничего не рассказывал. Умоляла. Боялась, что ты ее бросишь. За детей боялась. Ну, я и молчал. Потом уже узнал, что они шуры-муры давно крутят. Не первый год. Но это мне уже Роман Александрович рассказал. У них роман еще с университета тянется. Периодически он объявлялся, какое-то время встречался с твоей Ольгой, потом она его отшивала, он страдал и все такое. Потом снова… Любит он ее, короче. Давно и сильно любит. Все уговаривал ее тебя бросить. Но никак не соглашалась. Он даже квартиры ей купил. Типа, детям останутся. Но максимум, на что она шла – это на периодические свидания. Ну, сам понимаешь…
- Не понимаю! – рявкнул я на всю пещеру, - Не понимаю, бл…!
- Это еще не все, Серега. Понимаю, что тяжело, но раз уж я начал, то выслушай, пожалуйста, до конца. Ты должен понимать, кто с тобой рядом сидит. В-общем, вызывает меня как-то Роман Александрович к себе, угощает коньяком из бара. Я уж подумал – повышение! Даже обрадоваться поспешил. Но он, все вокруг да около, а потом и говорит: «Вы с Ольгой и с ее мужем на море едете?». «Да нет, вроде, - отвечаю, - Не собирались». «Значит, - говорит, - Скоро соберетесь. А у меня, как раз, к тебе по этому поводу дело есть. На миллион баксов». Я без задней мысли, отвечаю: «Если на миллион, то я согласен». И смеюсь. Ну, типа, в шутку говорю. Без всякого… Я же и в мыслях не допускал, что он о реальном миллионе говорит. Лезет под стол, достает портфель, кладет его передо мной, открывает и говорит, тыча в пачки купюр: «Здесь ровно лям. Они твои». У меня даже в глазах потемнело. Я столько денег только в кино про мафию видел. Он начал перечислять, что можно сделать со своей жизнью, имея столько денег. Говорил минут десять, не меньше. Так красочно расписывал, что я уже не то, что представил – почувствовал себя миллионером! А когда я спросил, что ему от меня нужно, он так и сказал: «Помочь двум хорошим людям быть счастливыми. Твоя задача – просто подтвердить, что эти люди хорошие. Остальное я сделаю сам». Я, естественно, не понял о чем он говорит, а когда попросил объяснить подробнее, тот начал юлить, мол: «я тебе не сотку баксов предлагаю, а реальные деньги. То, да сё… Ты или соглашайся, или пошел на х…» Ну, а у меня, сам знаешь какие были дела в жизни – жена ушла, остался один. Жизнь вообще в пропасть катится. Подумал: а что я потеряю, если соглашусь? Авось, поживу, как человек. Согласился. Он еще переспросил меня несколько раз и сказал, что если я потом откажусь, то разговор со мной будет коротким и серьезным. Типа, угрожать мне начал. Ну, я испугался. «Нет, - говорю, - Если решил, то окончательно. Что сделать-то надо?» Ну, он и сказал, что убить тебя хочет. Типа, он всегда в жизни добивался всего, чего ему требуется, а Ольги никак не может добиться. Любит ее. Жить не может. А причина одна – ты. Я, сам понимаешь, оказался между двух камней, как в этой долбанной пещере. Снизу – ты, а сверху многотонная плита Роман Александрович, которая, в случае отказа, просто раздавила бы меня, как клопа. После такого признания он меня точно в живых не оставил бы, если бы я заднюю включил. Короче, отсыпал он мне полчемодана денег, рассказал план действий и отправил домой отдыхать. А через два дня ты позвонил и пригласил на море.
Игорь смолк и я подумал, что он закончил, но спустя некоторое время, он снова заговорил:
- План у него был такой: мы втроем приезжаем в Ялту, он цепляется к нам. Моя задача была повлиять на вас с Ольгой, чтобы вы согласились поехать к нему на виллу. Ольга была не в курсе его замыслов, поэтому до сих пор считает, что наша встреча и в самом деле случайна. Вот только о вилле она знала. И даже бывала на ней однажды. Тебе сказала, что ездила в командировку. Года три назад, вроде. Но это так… Лирика. Короче, Я должен был убедить вас приехать к нему, а потом он должен был рассказать об этой пещере, о золоте, которое он якобы здесь нашел. В-общем, он думал, что раз тебя когда-то кладоискательство увлекло, то и в этот раз проканает. В этот раз я должен был тебя убедить согласиться на эти поиски. Но за меня эту работу сделал Виталик. Кстати, этот Виталик для Романа был, как кость в горле. Он все переживал, что тот вместе с нами в пещеру полезет. Тогда весь его план рушился. Но тот не полез, и вопрос отпал. Даже поездка в ресторан была запланирована не просто так. Роман должен был всем показать, какие мы великие друзья. Как сильно он любит нас и уважает. Чтобы отсечь от себя все подозрения. Мол, несчастный случай. Все было продумано и спланировано до мелочей. Во втором зале, как ты уже понял, Роман уже бывал раньше. И даже не раз. Те плиты, между которых мы в этот узкий коридор пролезли, он, как следует, заранее подготовил. Они изначально очень удачно стояли, но он их несколько дней подбивал, чтобы те по склону вниз сползли до критической точки, так сказать. А когда те стали на соплях держаться, он спрятал в зале здоровенную кувалду, и всего-то оставалось – разок хорошенько приложиться по нижней плите, чтобы вся конструкция к чертям рухнула. Собственно, так он и сделал. Только не рассчитал немного, видимо. Пришлось раз пять ударить. Помню, я даже обратно успел ринуться. Если бы не дернулся, может и ноги остались бы целыми. Но его план сработал. Мы в ловушке.
Несмотря на бурю эмоций, которые меня в тот момент переполняли, я, все же, старался держать себя в руках и мыслить рационально.
- Если все, как ты говоришь, то какого лешего тогда полез за мной следом?
- В том-то и дело, что он не должен был обваливать плиты, пока мы с тобой вдвоем в коридоре. Он в него не лазил и понятия не имеет, что тут дальше творится. Но он был полностью уверен, что другого выхода из пещеры просто не существует. Если бы он был, то о нем уже точно знали бы. Вокруг Аю-Дага каждая кочка исхожена. Каждую расщелинку изучили и излазили. Говорит, нет отсюда выхода! Поэтому мы с тобой рано или поздно должны были вернуться назад. По крайней мере, я стал бы тебя в этом убеждать, когда мы достигли бы этого зала. А если бы дальше был проход, я просто отказался идти и вернулся к Роману. И в том, и в другом случае, сделать нужно было так, чтобы, возвращаясь по тоннелю назад, ты шел сзади. Перед выходом из тоннеля, я должен был ускориться, оставляя тебя далеко позади. А когда я оказался бы в одном зале с Романом, он должен был выбить эту плиту и завалить плиты. А потом я должен был засвидетельствовать, что обвал произошел сам по себе. И самое главное – я должен был подтвердить это для Оли. Таким план был изначально. Но, если помнишь, я в самый последний момент сдался. Отказался лезть. Я боялся его, поэтому не мог сказать. Да ты и не поверил бы. Он все равно убил бы тебя. Зарезал бы. Или утопил. Не важно. Но точно убил бы. А труп затолкал бы в тоннель и завалил камнями.
Игорь снова смолк. В этот раз молчал долго, а, поразмыслив, сказал:
- Вот такого человека ты спас, Серега.

[Ramblers]

Ух....
А дальше? Вот это завернулось.

Сообщение отредактировано Ramblers: Feb 22 2016, 11:50

[гопарь-копарь]

Наконец-то автор снова начал выдавать на гора новые главы. Насчёт кафешки попытка упрочить алиби читалась легко, а вот с Олей я такого не ожидал. Жду продолжения.