Kosta: о копаниях вечных и о земле..., Хроники хроника

[(KOSTA)]

Про лес.




Он весь опутан вьюном. Снизу доверху!
Зеленое море колышется под ногами, выплёскивается на ветки и стволы деревьев, лезет по ним вверх. Оно везде.
Я бреду, по колено утопая в спутаном зеленом мочале, цепляющемся за ноги, за лопату, за катушку прибора. Ему нет конца, эта мерзкая цеплючая хрень захватила и оплела все, до чего смогла дотянуться. Иду, осторожно ощупывая ногами дно этого зеленого болота. Там - внизу, лежат гнилые коряги, утонувшие в нем. Не дай Бог оступиться и упасть! Их осклизлые костистые туши никогда не простят тебе такой оплошности, с удовольствием проверят твои кости и шкуру на прочность.

- Ух ты, ё... - перешагиваю чёрное растрескавшееся бревно, покрытое белыми побежалостями грибка, и тут же проваливаюсь в канаву, скрытую под завесой растительности. Как говорится, одна нога здесь другая - там...
- Хэк! - лечу вперёд и вниз. Нога, которая там, изображая большой смычок, с нажимом пилит по долбаному бревну, собирая все острые сучки и шишки. Нога, которая здесь - неловко и жестко, внешним ребром подошвы приземляется на дно ямы. Лодыжка угрожающе подворачивается, ииии... туго зашнурованный берц в очередной раз предохраняет её от перелома. От падения меня спасает лопата, предусмотрительно выставленная вперёд. Я опираюсь на неё и замираю в позе пьяного богомола. Фффууу, кажись пронесло...
Вытаскиваю из-за бревна приотставшую ногу и правую руку с прибором, чертыхаюсь и иду дальше. Вон там - лысый без вьюна островок, с пятком деревьев и колючками сухих веток. Продираюсь к нему, на каждом шагу, с остервенением вырывая ноги, лопату и прибор из цепкой зеленой паутины. Наконец вываливаюсь на открытое место. Ну как открытое, тут тоже хватает всякого фитодерьма, но здесь, по крайней мере, можно мотать катушкой прибора. Наконец то!
Ээээээ... Да здесь, похоже, шёл бой. Вон - воронок сколько! Живого места нет. Судя по размерам и глубине - гранаты кидали. Противотанковые. А подбитые танки закопали потом. Ибо прибор от количества чернины аж заходится! Что ж, делать тут особо нечего, пошли-ка к следующему острову...

Блин, второй час здесь брожу, а знакомых мест никак не найду.
Все неузнаваемо изменилось за полгода, лес зарос по самые верхушки, прежние ориентиры исчезли, как и не было. Где, кстати, дорога? Я на неё уже полчаса как выйти должен. Или она тоже заросла? Пока прыгал от полянки к полянке, более-менее пригодных для поиска, окончательно запутался с направлением и теперь иду практически наугад. А вдруг ошибся? Вдруг дорога не впереди, а слева? Я тогда доооолго буду идти, километров десять, пока к станции не выйду. Может свернуть? По крайней мере, к посёлку выйду. Может быть. А может и нет.
Да я, походу, заблудился?!? Вот те раз! В трёх соснах, правда сильно заросших. Тут видимость не больше двадцати метров, дальше - сплошное зеленое месиво. А через два часа ещё и темно станет! Вот попал то!
Сразу же стало как-то не по себе, душа заскользила вниз к пяткам, поднимая оттуда чёрной холодный туман страха...
- Стоп! Спокойно, копарь! - остановился, опершись на лопату с прибором, придавил приступ паники и прислушался... Тихо как...
Лишь сухостой скрипит на легком ветру, а где-то рядом, гулко и размеренно долбит дятел, выковыривая себе ужин из дерева. Вдали гуднул поезд, звонко стуча колёсами по стыкам рельс... Э-Э! Где-где ты там гуднул? Впереди?
Тогда и дорога там же! Значит, правильно иду!
- Да вон она, сволота! Наконец-то! - буквально вываливаюсь на неё из зарослей. Дорога сейчас больше похожа на сильно заросшую тропинку и совершенно не заметна среди зелени даже вблизи. Что поделать, кто-то перепахал её на въезде в лес, вот она и захирела за лето. А мне пришлось заходить в лес по другой дороге.

Ну, теперь все просто! Правее, метров в пятидесяти, на обочине среди травы виднеется одна приметная конструкция, а значит теперь все будет нормально. Подхожу, встаю спиной к ней и смотрю на лес теперь уже вооруженным взглядом. Так, вон там - на десять часов, метрах в ста от меня, был найден екатерининской пятак и масонская десятка, вон там - на двенадцать часов - россыпь александровских двушек. А в целом, по направлению с девяти до четырнадцати, расположен широко известный в узких кругах калмыцкий улус, выбитый в ноль ещё в при царе-Горохе. Надо же, шёл практически по нему, а не признал! Как тут всё изменилось.
Отряхиваюсь от сухой хвои, листьев, колючек и пыли, перевожу дыхание, поправляю амуницию, определяюсь по солнцу и снова ныряю в душное зеленое море...

И снова хаотичные прыжки от островка к островку сквозь цеплючие мочалки вьюна и бурелом. Сегодня тепло, в куртке жарко, пододетая под неё толстовка промокла от пота насквозь. Капюшон пришлось снять, за шиворот летит какая-то пыльная труха, пауки и клещи. Насчёт насекомых не уверен, но что-то там точно ползает! Осенняя паутина липнет к разгоряченной и мокрой морде лица, с её спутанных нитей свисают вниз жёлтые сухие иголки, мотаясь перед глазами.
Кто-то явственно закопошился на шее! Хватаю пятернёй - гусеница! Ладно не клещ или паук! И тут же влезаю лицом в очередную паутину, и её здоровенный хозяин оказывается на моем носу...
- !!!!!!! - матерюсь, все бросаю, смахиваю паучище с физиономии, и начинаю лихорадочно отряхиваться от всяческой налипшей дряни. Ей-богу, как в куче с мусором валялся! Только бычков и картофельных очистков не хватает.
Что-то я взопрел...и устал, аж мотает...
Устал. Ноги ватные, пить охота.
Блин, вот чего я сюда сегодня поперся? А по лесу хотел погулять! Воздухом там подышать, этих, как его...фитонцидов летучих вдоволь хапнуть. Хапнул? Ага, только эти фитонциды какие-то неправильные! Грязные и шевелятся. Домой валить надо, нет тут ничего, всё уже выбито до нас. Я, блин, даже знаю кто!
Все, домой. Солнце уже садится, пора сваливать, пока не поздно.
Проламываюсь на очередную полянку и тут, над очередной воронкой от гранаты, катушка слабо хрюкает с переходом в цветнину. Да ну нафиг! А так? Под другим углом проводки, слабый сигнал набирает силёнок, хрюканья становится меньше.
Проверим?
Втыкаю лопату в дно ямы, но она, жалобно звякнув, отскакивает. Корень! Чуть ли не в руку толщиной! И сигнал хрюкает где-то под ним. Так вот почему тебя бросили, не проверив. Слишком уж ты неказистый, чтобы ради тебя стараться. Но мы в теперешние голодные годы, уже не такие гордые, уж мы постараемся!
Придётся копать в обход. Яма стремительно растёт в размерах, вот уже и катушка должна пролезть под корнем. Выкидываю ещё пару-тройку лопат чёрной лесной земли из ямы и лезу проверять.
Тишина.
Проверяю вывороченную наружу землю - тишина.
Как так?!? Был же сигнал!
Рычу над ямой проклятья, пиная кучу вырытой земли. Сука! Как так???
В расстройстве шурую в яме ногой, разравнивая грунт, и снова проверяю.
- ПИИИП!
- ЕЕЕЕСТЬ!
На ребре лежала, отвечаю! Спрятаться хотела, собака! От старого то копаря! Врешь - от нас не уйдёшь!
Лезу поинтером в яму, и тот тотчас же победно пищит, уткнувшись в кружок имперской монеты.
С почином!

Прохожу пару метров и снова прибор неуверенно хрюкает цветниной:
- ПИХРЮ?
Отбрасываю ногой слой хвои с перегноем, обнажая землю.
- ПИИИПХРРР... - неглубоко лежит. Тыкаю верещащим псином в землю на манер палки-копалки, и из рыхлой земли показывается кованый гвоздь. Мда, дубль не прошёл... Проверяю на всякий случай ямку:
- ПИИИП!
- ДУБЛЬ!
Отбрасываю лишнюю землю и пин снова верещит над находкой. Снова двушка!

Класс! Поперло наконец!

Подобно бешеному кабанчику, ношусь с прибором по кустам, ломая сучья, ветки и график раскопок. Домой же надо - солнце садится! Сейчас вот сядет и ориентир пропадёт. И куда тогда идти, где машина? Пора, копарь, домой.
Щас-щас, ещё вот здесь проверю и на выход! И тут вот ещё... И там вон... И ещё... И там...



Хорошо та полянка оказалась в ста метрах от окраины леса - еле успел выскочить в сумерках. Мокрый, грязный, взъерошенный, вывалился из чащобы наружу и устало поплёлся к машине. В кармане увесисто побрякивали заслуженно добытые монеты.
Аж целых две...



Вот такой вот выезд.
Четыре часа усталых блужданий по неухоженному, заросшему вьюном и буреломом осеннему лесу, похожему на старый чулан - пыльный, грязный, с ветхим мусором, пауками и сухими трупиками мух на блеклой паутине. Мрак, короче!
И ради чего такие муки?
Две ржавых монетки времён государя Александра Первого, стоимостью в восемьдесят рублей. За обе.
Мда. Мне это надо было?
Мдааааа...

А знаете, что я отвечу, если вы сами зададите мне вот этот вопрос?
- Копарь, тебе это надо? - спросите вы.
- Конечно же да! - отвечу вам я.
И так ответят почти все мои коллеги. Да!
А знаете почему?
Потому что мы - копари.
А они все, как известно, малость чокнутые!
Вот так то...

Сообщение отредактировано (KOSTA): Oct 9 2017, 14:59

[(KOSTA)]

Письмо. На урочище дедушке.


Уважаемый Земляной Дедушка!
Пишет тебе письмо твой внучок Коста.
Как ты там поживаешь, дедушка?
Как твоё здоровье? Не беспокоит ли ревматизм?
В землице то сидеть сейчас холодно, наверное?
А хочешь, переезжай ко мне в гараж на зиму. У меня хороший гараж. Большой, светлый и тёплый. С камином, люстрами, музыкой и погребом. Погреб вместительный, можешь туда хабар свой сложить, тот что ты копарям в обмен на подношения выдаёшь. Чего он без присмотра в полях да лесах лежать будет? Я его с удовольствием покараулю! Совершенно бесплатно. Правда-правда!

А ты отдохнёшь хоть раз по человечески. В тепле и уюте. Будешь камин топить, картоху в нем печь, вареньем её мазать и трескать за милу душу. Музычку будешь слушать, да самогонку в тепле дуть. Откуда вся эта радость? Да припасы мои из погреба! Бери, мне для тебя ничего не жалко! Все равно их оттуда поднимать, чтобы весь хабар уместился.
Ты подумай, дед!
Приезжай, чего тебе в холодине до весны прозябать? Только скажи, я мигом приеду, тебя вместе с хабаром заберу.

А у меня дела не очень!
Забыл ты про меня совсем, весь сезон от тебя никаких подарков не было. Ни серебра, ни рыжья, ни рариков каких. Ничего, одни "советы" гнилые да тертые медяки имперские. И тех - Кот наплакал! Всю добычу за сезон можно в стакан сложить из которого я сейчас водку пополам со слезами с расстройства пью.
Дед, а может я обидел тебя чем?
Ты извини тогда, если чего. Не, ну зря я, конечно, вместо коньяка в борозду просто писаю. Так это я не со зла, поверь! Сам посуди, на такой хабар, что ты подгоняешь, никакой коньяк не купишь. Вот и выкручиваюсь как могу. Ты прости, если что.
Вот если бы ты подкинул мне под катуху золотых "портретников" катиных, таких как на фотках из Интернета , что я тебе в конверт вложил, вот тогда я б тебе отлил бы, так отлил! Хошь текилы, хошь коньяку, хошь рому. Ещё бы и салямей туда покрошил, и горошком бы зелёным присыпал, и мазиком бы сверху все улил!
Правда-правда! Правансалем!

Много не прошу, с пол ведра всего.
Или помнишь ту коробочку зеленую? Вот её мне в шурф подкинул бы. Я б тебя тогда вообще в своём гараже навечно прописал! Был бы ты тогда не Земляной Дед, а Гаражный. Не бомж какой урочищный, а настоящий уважаемый член кооператива!
Как человек бы зАжил! В тепле и уюте. С крышей над головой и радиоприемником. Ты подумай, Дед. Такие ништяки и всего-навсего за какую-то коробочку!
Подумай, а?
Засим прощаюсь, пиши письма, твой любящий внучок Коста.
Не забывай!

[(KOSTA)]

Про самогон и независимость.



- Вот ты мне скажи, Петрович, что это за праздник такой - День народного единства? Какой дебил его придумал? Вот я же народ, да? - Витёк пьяно икнул и ткнул пальцем себя в грудь.

- Мы здесь народ же, да? Ведь народнее нету! У меня отец всю жизнь на заводе токарем впахивал, мать воспитателем в детском саду. Я уже полжизни баранку кручу, так и сдохну за ней! Вовка вон, крестьянский сын, инженерит помаленьку.
Не закрылась там, кстати, конторка то ещё ваша, Вовк? Ну, слава Богу.…Да даже ты, Мишк, хоть и предприниматель частный - барыга и спекулянт, ты ж, собственно, такой же нищеброд, как и мы. А значит тоже - народ!
Так чего нам объединятся то? Мы и так едины, да? Сидим вот в гараже, бухаем, праздник этот отмечаем. Тогда с кем ещё я должен единиться?

С гайцем этим из 26 гаража? Ряху, сука, нажрал, за два дня не обсерешь! Или с Хасаном азером, что наркотой у нас банчит? А может с участковым, что его крышует? С господами Тихим и Целиковским, что в перестроечные времена наш завод захапали, а теперь, всех работяг кинув, его французам продали? А может сразу с лягушатниками этими в десна рассосаться? Хотя нет, они ж не наши, под условия праздника не подходят. Да и вообще, ну их, этих Censoredов гейропейских, не понять им наших старинных русских обычаев, все на содомию свою переведут…


- А ты, Витёк, не водись с содомитами, они тебя плохому научат, гггы.… И кончай тут про своё единение, нашел, о чем на пьянке говорить. Ты ещё Медведеву предложи объединиться. Ага, дачами. Или с депутатами зарплатой единись. Или с Путиным…

- Не трожь Путина, Мих! Путин мужик дельный, вон как хохлов с америкосами уделал! И губеров с министрами лихо сажает, только перья летят! Я за него! А все твои либерасты - предатели и говно!
- Витёк, ты чё разорался то? Любишь Путина, люби, мне то что? Только про праздник тогда помалкивай, твой герой его и утвердил, чего бузишь тогда?

- Ладно вам, парни, ссориться! Давайте за праздник, что ли? - молчавший до этого Вовка, умело свернул русло пьяного трепа к рюмахам и закуске, терпеливо ждавшим на верстаке гаража.

Дзынькнуло чокающееся стекло, хакнули глотки, разговор временно стих. За стеной сквозь хмурые сумерки сыпал холодный ноябрьский дождь, мелко барабаня по железной крыше. Было холодно и как-то неприкаянно. Но здесь, в гараже, уютно и тепло. Жаркий огонь весело потрескивающих дров в буржуйке прогнал осенний холод, а хандру разогнало тёплое общение трёх старинных дружбанов и трехлитровая банка самогона на дубовых щепках.

- Ну что, пацаны, может, о бабах поговорим? У нас такая тёлка в бухгалтерию устроилась, ммм… Сиськи пятого размера торчат, кожа-рожа все дела, жопка - во! Эх, я бы ей! - Вовка схватил воображаемую бухгалтерскую попу руками и недвусмысленно, возвратно-поступательными жестами показал, что бы он с ней совершил. Судя по расстоянию между вовкиными руками, тёлка была довольно крупная, и в реале, если бы дошло до дела, болтался бы там низенький Вован, как воробышек на коровьей жопе.
О чем ему незамедлительно и сообщил Мишка.
Владимир озадаченно смерил расстояние взглядом и неуверенно сократил бухгалтерские габариты вдвое, снова повторил свою секс-пантомиму, но, оставшись чем-то недовольным, остановился, задумчиво покрутил головой и решительно, под громкий одобрительный гогот друзей, вернул её жопе прежние размеры.

- Не! В самый раз! - заявил он и довольно улыбнулся.
- Эх, братцы, были бы сейчас бабки на кармане - вывез бы я эту Катеньку на жаркие моря и драл бы её там как сидорову козУ, до мозолей на жарящихся местах! Никуда б она от меня не делась! Но бабок, млять, совсем нет, и придётся мне, как обычно, Нинку с пятого склада по обоюдной безнадёге в подсобке сношать.
- Да уж, Вовк, что денег нету - это факт. Ты то кобель-одиночка, тебе все равно полегче, а вот нам - семейным представь каково сейчас? У Витька вон - вообще трое по лавкам и жена ещё не работает. Как выкручивается, не знаю.
- Как как, да никак! Весь в кредитах, как в шелках. Кризис этот гребаный всю душу уже вымотал. М-да, чемодан бабосиков совсем бы сейчас не помешал!
- И мне бы тоже! Я б тогда вместе с Катькой еще и Нинку на моря прихватил…
- Э-э, деловые! И мне тогда тоже дайте один! А лучше - два. Давайте за это выпьем, что ли...


- П-П-ПУХХХ… - слепящий белый шар, метра на два в диаметре, прервав веселье друзей, вспух в центре гаража и завис на месте, где стоял Витькин “DUSTER”. Машина скукожилась и сгинула в его сияющих недрах. Витька горестно взвыл, не веря своим глазам, а Мишка с Володей, так и не выпив, молча и ошарашенно застыли на месте. Из шара вышел мужик в каком-то зеркальном комбинезоне с капюшоном, широко улыбнулся, раскинув руки в приветствии и рухнул, закатив глаза, на грязный пол гаража от смачного удара по голове. Шар тут же погас, как и не было.

- Сука, где моя машина?!? Убью, тварь! - тряся поленом из дровницы, сумрачной глыбой навис над ним рокочущий гневом Витёк.
- Липовый? - открыл глаза незнакомец.
- Ч-что липовый? - ошарашенно не понял Витёк, на миг, позабыв о драгоценном “Дастере”
- Предмет, коим вы соблаговолили ударить меня по голове, он из липовой древесины?
- Ну да, мне тесть дровишек липовых на халяву тут подогнал. А что?
- Да так, сущие, пустяки! Не извольте беспокоиться, дражайший Виктор Николаевич, Ваш экипаж мы, по моему отбытию, Вам непременно незамедлительно вернём в целости и сохранности. Не извольте сомневаться, ещё и масло с расходниками заменим, ржу с царапинами удалим, и полный бак газолина зальём.
Хотите, антикор с антишумкой ещё сделаем? Легко!
А вот кое-кому из отдела безопасности придётся ответить за глюки в программном обеспечении защитного скафандра. Сколько же можно повторять этим неучам - внесите вы древесину липы в реестр опасных веществ! То липовый кол у них защитное поле пробивает, то вот теперь эта штука. Как вы, дражайший Виктор Николаевич, соизволили её назвать, полено? Это форменное безобразие, доложу я вам!
Меня - заслуженного работника департамента странствий во времени, одетого в защитную амуницию первого ранга, оглушают какой-то липовой деревяшкой с нелепым названием полено!
Господа, могу я подняться с вашего позволения? Довольно неудобно разговаривать, лёжа перед вами на полу, изображая римского патриция. Дозволите мне занять один из стульев за вашим столом? Я буду вам премного благодарен и…

- Э, баклан, чё ты нам тут мозги пудришь? Ты кто, млять? По-русски только говори, задрал своими политесами! Садись! - Витёк пнул в сторону кряхтящего незнакомца замасленный табурет.
Благодарствую, дражайший Виктор Николаевич! А речь мою я сейчас же незамедлительно исправлю, не извольте гневаться, это всё полено Ваше тому виной, оно настройки в лингво блоке сбило. Сей момент поправлю… - незнакомец уселся на табуретке и стал усиленно чесать в затылке.

- Здарова, пацаны, я из будущего, прямо из 2117 года! Вы простите меня за беспокойство, давайте без обид, лады? Витёк, не ссы, тачку мы твою вернём чики-пуки, как обещал. Ещё и компенсацию дадим за неудобства, отвечаю! Меня, кстати, Вениамин зовут. Веня. Давайте, чтоль, треснем за знакомство и о делах побазарим, лады? Нальёте сэма вашего? - Веня жадно вцепился в предложенную рюмаху и, не чокаясь, втянул бухлишку прямо сквозь ткань капюшона, закрывающую его рот. Его зеркальный комбинезон немедленно покрылся бурыми пятнами, потом моргнул пару раз белым светом, стал зелёным, одобрительно гуднул и снова стал зеркальным.
- Немыслимо! Чистый мыхл…дский дуб! - восхищенно прошептал пришелец.

- Какой-какой дуб? Обычные щепки дубовые, у деда какого-то на рынке купил, сам лично в прошлом году, в лично выгнанном самогоне замачивал. Двойной перегонки. Чего ты там лепечешь, Веня? - спросил Миша, зажевывая чесночным салом ядреный самогон.
- Продайте баночку, а?
- Иди в жопу, Веня, у нас последняя.
- Ну, продайте, а?
- Щас я тебе в морду дам вот этим самым поленом. Ты утомил, олень!
- А пол-литру продадите? Я цену хорошую дам. Три желания! Как раз по одному на рыло. Любое, только без паскудства! Честное слово, братцы…Через пять минут, Витёк и Вовка заворожённо смотрели на аккуратные стопки пачек стодолларовых купюр, лежащие на верстаке посреди закуси. По сто пачек на рыло, ровно по миллиону на брата. Богатство нежно щекотало ноздри запахом свежей краски от банкнот и грело душу раскрывающимися горизонтами. И только Мишка не смотрел, ибо не пожелал.

- Мишк, слышь, думай быстрей, меня на службе ждут! Чего телишься, бери лям зелени, как дружки твои и пошёл я, а? А хочешь - три дам? Самогон то твой, всё-таки. Бери, не думай!
- Пацаны, дайте по сотке взаймы, а? Я две верну, честно!
- Что задумал, Мих? На, так возьми, я богат теперь!
- Не дури, Мишка! Бери три ляма у этого ландыря, все справедливо - самогон то твой. Нет??? Зря… Ну, на тогда сотку, хрен с тобой, не жалко.

Мишка с довольной лыбой сложил деньги в карман и повернулся к Вениамину.

- Слышь, пришелец, отправь ка ты меня в круиз по временам. Сначала в 2010 на пару дней, потом к вам на светлое будущее поглазеть. Тоже на пару дней, ага. Потом обратно сюда же, в то же время - а то жена скандал устроит ещё за отлучку. Так можно?
- Да не вопрос чувачок! Только смотри, потом никому ничего не рассказывай! Поверь, только за тебя переживаю - в дурку посадят, как здрасти. И вас, пацаны, предупреждаю - ни гу-гу! За мной пошли… - Веня цапнул бутылку с отлитым самогоном, шлепнул себя по макушке капюшона и шагнул во вспыхнувший шар.
Мишка опасливо засеменил следом, потрогал портал рукой, обернулся к друзьям и сказал:
- Погодите, щас вернусь, богатства наши обмоем! Я только в 2010 смотаюсь, биткоинов там тысяч сто куплю, будущее узнаю и обратно к вам, самогон допивать! Наливайте пока!

Набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание, зажмурился и нырнул в шар…

- Ты знаешь, Витёк, сколько сейчас один биткоин стоит? - тихо спросил товарища Вовка, оглядывая сумрак опустевшего гаража.
- Нет, а что это? - ответил Витёк, радостно ощупывая вновь появившийся “Дастер”
- Не важно. Важно, что стоит он сейчас семь тысяч долларов за штуку. И цена его постоянно растёт, как в сказке - не по дням, а по часам. Мишка оттуда семьдесят миллионов привезёт.
- Круто, вот жучара то! Только не семьдесят, а семьсот, двоечник. Вот мы лошары! Давай, наливай - щас наш рокфеллер уже вернётся, расскажет нам дуракам, как там в будущем. Почём там яблочки с Марса и …

- П-П-ПУХХХ… - открылся портал, вновь сожрав многострадальное витькино авто.
- Здрассссьте, барин! Мы уж вас заждались тут! Не желаете ли рюмашечку с дороги? - Витёк, привыкший к исчезновениям своего “Дастера”, даже глазом не моргнул. Он улыбался и протягивал к шару кружку самогона.
- Миха, вылазь скорее! Э-эх, пацаны, гуляем! Мы теперь богаты! - рядом радостно маячил Володька, возбужденно пританцовывая вокруг портала с тарелкой нарезанного сала в руках.
Шар погас и исчез с громким хлопком. “Дастер” так и не появился.
Да хрен с ним!

Посреди гаража стоял бородатый чумазый Мишка в грязном зеркальном комбинезоне, покрытом кляксами сажи, сжимая в руках здоровенную железяку, чем-то напоминающую бластер самого угрожающего вида, и хмуро, исподлобья смотрел на друзей. Встрепенувшись, он быстро перевёл оружие на друзей, направив на них широкий раструб излучателя, и медленно, даже как-то устало сказал:
- Самогон слейте обратно в банку и отдайте мне. Рюмахи и кружку тоже. Пьянка окончена.

- Да ты чё, Мих?!? Хорошо же сидели… Мы ж богатство обмыть… Чё ты? Биткоинов чтоль не купил? Так мы поделимся, не ссы. Мы же друзья...
- Биткоины? Ах, да! Я уж и забыл про них. Да, купил, конечно. Только какие это копейки по сравнению с этим самогоном. Знали бы вы, какие ништяки за него смарги дают. В том судьбоносном 2117-ом…
Эх, ребята, скажите спасибо, что не вытаскиваю сейчас из вас кишки и желудок ради сэма, выпитого вами. Только ради нашей дружбы… Только ради дружбы…
Знали вы бы, что я с Вениамином и его департаментом сделал ради тех пятисот пятидесяти восьми с половиной миллилитров спиртового настоя мыхл...дского дуба. М-да…

Жаль, что я те щепки из настойки в прошлом году на помойку выбросил. Не найти теперь. Жаль, ага…
Я б тогда всю солнечную систему смог у смаргов назад выкупить. Такой дистрикт с их технологиями бы отгрохал!
Ну, да ладно, хватит нам и Земли с Марсом. За Солнце, правда, платить придётся, ну ничего справимся, комуналка у смаргов недорогая, иначе арендаторы разбегутся.

Ну, всё, пора мне! Друзья, давайте самогон и прощайте. Витёк, поживее! Шевели батонами!
Желаю вам здесь долгой и счастливой жизни. У Земли ещё есть лет восемьдесят спокойствия. Будут, конечно, неприятности, типа войн, революций, пары мировых финансовых кризисов и одной пандемии, но это такие мелочи по сравнению с пришествием смаргов!
Короче, друзья, наслаждайтесь идиллией, пока есть время. Меня и семью не ищите, нас тут больше нет. Проживете сто лет, может, и свидимся ещё...
И запомните, если снова увидите такой портал когда-нибудь - бегите от него изо всех сил! Ничего хорошего от него вам больше ждать нечего.


Белый шар вспыхнул и исчез вместе с Мишкой. И опять появился. Из него вышла серебристая фигура с мясницким ножом и медицинским контейнером в руках. Под мышкой у него торчал рулон полиэтиленовой пленки.
- Здарова, пацаны, я от Вениамина...

[(KOSTA)]

Проданный смех.


Я тут приставку недавно приобрёл.
Ай-пи телевизионную. За небольшие деньги, в рассрочку и без процентов.
Сижу, вот, осваиваю.
Каналы листаю, фильмы в HD смотрю. Интересно, да.

Но дело тут не в приставке, вы не подумайте, я вам тут ничего рекламировать не собираюсь. Не дорос ещё, да и вряд-ли когда-нибудь дорасту.
Про другое хочу сказать.
Щёлкал я тут кнопками пульта и нарвался на фильм про Тима Талера и его проданный смех. Кто постарше, должны хорошо помнить эту сказку и её шикарную советскую экранизацию с Павлом Кадочниковым в роли злодея. А тут гляжу - немцы сняли новую экранизацию. Решил посмотреть, по детству поностальгировать.
Опять же, это не реклама нового фильма, не его сравнение с нашим, советским.
Нет, я о другом хочу с вами поделиться...

Тем, кто ничего не знает о этой сказке, вкратце расскажу её сюжет.
Бродит там по Гамбургу чёрт в образе олигарха и скупает у нищего населения запчасти для своего туловища. У одного глаза прикупит и себе воткнёт вместо своих некрасивых и страшных. Не удивительно - с такой то отвратительной рожей.
Да что глаза!
У Тима Талера, вообще вон, улыбку и смех выкупил! Уж больно красивые были.
Это чтобы народ ещё сильнее обманывать и кидать. К ласке то, не только человек - любая скотина потянется. А чёрт тут их, расслабленных, от положительных эмоций осоловелых и осторожность потерявших - хлоп злодейством по мордасам! А те и рады лохами быть! Кто ж такой подлости от улыбающегося и смеющегося человека ожидать будет?
То-то...

В общем, подписал Тим контракт купли-продажи с Чёртом и улыбаться перестал. Ну, а уж тем более - смеяться. Совсем.
Зато, вместо этого, обрёл он дар - любое пари выигрывать. Включая тотализатор и азартные игры.
Мелким шрифтом, в самом низу договора были прописаны условия форс-мажора по сделке.
Смех вернётся продавцу, в случае не соблюдения покупателем условий договора. То есть, в том случае, если Тим хоть одно пари проиграет. А если он условия и предмет договора разгласит кому, тогда не видать ему ни смеха, ни дара больше.
Жестоко?
Так это же чёрт, а не банк ипотечный.

Короче, сменял Тим свою улыбку на богатство! И хоть лопатою бабло гребёт, а по смеху своему потерянному грустит, вернуть его всячески пытается, кляня чёрта последними словами.
Плохо ему без лыбы своей, жизни ему нет без юмора и сатиры! Не человек он уже, а сухарь чёрствый! Такой же злобный, равнодушный и циничный стал, как тот чёрт. Всё плохо у него и стрёмно. Безнадёга сплошная. Ужас просто.
Но, слава Богу, в итоге вернул он себе все! И улыбку, и смех! Чёрта кинул и снова зажил жизнью счастливого человека. Конец.

Такая вот сказка. Смотрю я её, детство своё пионерское вспоминаю. Про то, как завидовал Тиму за его дар редкостный, как жалел его за потерю улыбки, как радовался за его победу над злом...
И тут пробивает меня одна мысль! Прямо просверкивает меж глаз:

- А вот я бы сейчас с удовольствием на его месте оказался. Нахер мне эта улыбка? Когда я ей последний раз пользовался? Да забирайте, не жалко! Я лучше с баблом поживу, чего мне этот смех? С деньгами хоть стабильность и уверенность в завтрашнем дне для себя и семьи. А с улыбкой что?
У нас вон - вся страна с постными, злыми мордами ходит. Оглянитесь по сторонам - сплошные тимы талеры вокруг. Нас и за границей всегда по неулыбчивости узнают.
Верный наш признак родо-племенной!
Сограждане, а может мы, того, может мы тоже свой смех чертям продали? Только уже не помним когда и за что?
Мало ли?
Может помнит кто, хоть что-нибудь, а? На какой дар мы его сменяли? И где он? Не помните? Вот и я - тоже...

Потому и ходим мы по своей земле неприкаянные и непомнящие, ходим и ищем свои улыбки. Или дар.
А черти - с экранов телевизора, да из окон лимузинов, над нами же, нашим же смехом и покатываются. Суки.

Спокойной ночи, сограждане.

[(KOSTA)]

Ворчальная.


Да к чёрту эти монеты.
К чёрту эти глупые поездки по урочищам! Эти идиотские пляски с лопатой и прибором на лоне природы. Мне это надо?
В конце концов, я - взрослый человек. У меня СНИЛС есть, ИПэ, банковская карточка, остеохондроз и пивной алкоголизм. Жена, дети, дом, обязательства по кредиту, работа, машина, друзья...
Налоговая с ГИБДД меня знает, деньги постоянно вымогают. Кстати, я вот думаю, зачем на свете существуют вот эти две бесполезные хрени? Какая бы жизнь настала, если бы их не было!
Это я про монеты и хондроз, если что.

Монеты.
Грязные старые кружочки, стертые временем и землёй. Вы мне зачем, вообще? Фоток с вами я уже наделал. Коробку из-под обуви вами уже набил. Павла от Петра различать научился. Медь от бронзы тоже. Копаря от барыги - всегда!
Историей, скажете, от монет веет? Древностью и стариной?
Да бросьте! Вон та грязь на обочине лежит здесь сотни, тысячи лет, миллионы лет. Она помнит те времена, когда дороги этой здесь ещё не было. Когда-то она была не грязью, рыжей и склизкой, а морским дном или скалой.
Камень вот этот сто лет назад был частью фундамента крестьянской избы, а до этого - кусочком горной гряды, помнящей динозавров.
Да что говорить?
Весь окружающий нас мир создан из частичек, рождённых при Большом Взрыве. Ты сам состоишь из атомов, возраст которых - неизмеримая многомиллиардная куча лет и зим.
Так что не надо тут про монеты и время!
Подумаешь...

Ну да, красивые. Тут я согласен. Но не до такой же степени, чтобы тратить все свободное время на их поиск! Не до такой степени.
Денег стоят? Да не смешите мои тапочки. Много среди нас миллионеров? Вы сами, много на них заработали?
Да если собрать все деньги, потраченые на эту беготню с лопатой и прибором, можно было бы купить на них целую гору этих монет! Гораздо больше того, что ты с таким трудом наковырял по урочищам.
Посчитайте, сколько вы отдали монетам. Я вам помогу на своём примере.
Девять лет жизни, здоровье, убитая машина, два комплекта камуфли, море бензина, грузовик консервов, четыре пары берцев, две лопаты, два прибора, пинпоинтер и вера в чудо.
А что они дали вам взамен?
Почти наркотическую зависимость от процесса их поиска? Зимнюю ломку в межсезонье. Разболтанные суставы правой руки. У вас ещё нет проблем со спиной? Сколько раз вы уже ругались с женой из-за своих поездок за монетами? Сколько выходных они украли у вашей семьи?
К чёрту эти монеты! Бегите от них, глупцы.

[(KOSTA)]

Слепота.



четверг,
23.11.17,
осень,
конец сезона.


Знаете, как отличить пустую, дохлую батарейку от батарейки целой, заряженной?
Ценное знание, скажу я вам. Особенно в полдвенадцатого ночи, когда вдруг обнаружил, что забыл по запарке пополнить их запас. Выезжать в пять утра, и потому вариант с магазинами отпадает по временным ограничениям, а через два часа дороги - и по географическим, так как в местах, куда Макар телят не гонял, магазинов нет по определению.
Ситуация?
Решаем, как можем!
И вот, после получаса торопливого обыска квартиры, потрошения детских игрушек и пультов, мата и стенаний, перед тобой лежит горка блестящих разноцветных цилиндриков разной степени зарядки. Теперь нужно выбрать из них самые бодрые.
Как?
Рассказываю.
Берёте пальчиковую батарейку за шкирку и роняете её стоймя с небольшой высоты на ровную твёрдую поверхность. На стол к примеру. Испытуемая должна приземлиться ровно на донышко, строго перпендикулярно поверхности.

- БДЫМЦ!

Отскочила и запрыгала по столу?

Значит она пустая, сто процентов.

Впечаталась в стол и завалилась на бок без прыжков?
Берите с собой - эта точно целая!
Вот и вся наука. И не спрашивайте меня, почему так происходит. Понятия не имею. Просто примите на веру, типа - примета народная такая. Верная!

СпрОсите меня, к чему это я, на ночь глядя, о батарейках речь завёл?
Так на раскопки собираюсь, на охоту за старинными монетами при помощи верного подземного “всевидящего ока” - металлодетектора. Это он под землёй монеты видит и мне про них пищит. Это ему для зрения батарейки нужны.
Вот и сижу, стучу ими о стол. Пять штук отобрал - хватит, одна даже лишняя будет! Верну-ка её обратно в пульт от телевизора, пока по шее от жены не получил.
Ссыпаю батарейки в рюкзак, туда, где их уже лежат:
- фляжка с водой
- банка консервов
- пинпоинтер (мини металлодетектор для особо точного поиска монеты)
- нож
- налобный фонарь
- репеллент от комаров
- репеллент от клещей
- пакетик с запасными пластиковыми болтами для катушки детектора
- туалетная бумага
- кепка
- тёплая толстовка с капюшоном
- непромокаемая ветровка.
Всё, вроде?
Ах, да! Ещё “километровка” с новыми выбранными координатами поиска. Все время забываю!
Теперь точно все.
Осталось только одёжку копарьскую в кучку сложить, чтобы утром, в потёмках её поисками не заморачиваться, домочадцев шумом не тревожить, и всё - спать, спать, спать…

Зябкое осеннее утро.
Тихо как...
Пахнет стылой влагой, пропитавшей округу, прелой листвой из осыпавшегося ближнего леса, грибами, луговой травой подбитой первыми заморозками, мокрой землёй и всеобщим природным увяданием. Холодно и туманно. Заспанный молочно-серый рассвет неторопливо и тускло разгорается на горизонте.
Ноябрь, мать его осень.
Тихо.
Скоро ляжет снег.

Стою на узкой и длинной полосе стриженого урочища, зажатого между бескрайне-распаханным полем и оврагом, поросшим по краям лесом. Там, в овраге журчит прозрачной ледяной водой маленькая речушка, кажущаяся почти чёрной на фоне своего дна. Шустрое, живое чёрное зеркало, несущее редкие золотые кругляши запоздалых осенних листьев.
Золотые кругляши.

Мы здесь тоже за кругляшами.
Только не за этими, что тихо слетели с деревьев, заснувших на зиму.
Мы за другими - тяжелыми, древними, словно само время, отлитое в металле, прочеканенное орлами, вензелями и портретами царственных особ.
Время императоров-самодержцев, роскошных балов под хруст французской булки, французского же языка с рязанским прононсом, блистающего высшего общества, залихватских гусар, благородных дуэлей, поэтов-классиков, бородатых степенных купцов, лапотных крестьян, бурлаков, повешенных декабристов, помещиков, ревизских сказок, плохих дорог, планов генерального межевания, дач, золотых куполов малинового звона, буквы Ять и Домостроя. Время, застывшее в кружочках меди, серебра и золота.
Время - деньги...

Бывают здесь и ещё одни кругляши - помоложе, полегче.
С серпом и молотом на земном шаре в обрамлении колосьев, под пятиконечной звездой. “Советы” в лучах восходящего солнца. Кругляши из времени больших перемен и надежд, большой крови и гигантских свершений. Монеты моей страны, трагическую кончину которой я пережил и видел лично. Страны, в которую я никогда уже теперь не хотел бы вернуться, но гражданином, которой навеки останусь.

Монеты двух империй - Российской и Советской. Моя жизнь, моя страсть, моя болезнь и проклятье.
Осязаемые, материальные свидетели двухсотлетнего периода жизни моей страны. История, которую можно выкопать и потрогать руками. История родного края в рублях и копейках. Хотя, про рубли я, наверное, очень сильно загнул.

Тем не менее, сегодня мы ищем именно их!
Здесь - это на месте старой деревни, тихо угасшей во времена лысого кукурузника от обвинения в бесперспективности. Была себе деревня, два века жила - не кашляла, в ус себе не дула, но тут - бац, и там наверху кто-то признал её ненужной. Закрыли клуб, магазин, школу, убрали автобусную остановку, правление перенесли в другую деревню, почту перестали носить, фельдшера отменили. Жители от безнадеги разъехались кто куда, кто подался в указанное властями новое место жительства в соседнюю деревню, кто, плюнув на все, сбежал в город за длинным рублем и спокойной жизнью. Срубы домов разобрали на брёвна и увезли, место бывшей деревни распахали. Пустое поле, ямки от погребов и забвение.
Всё - конец…

Но вот, через два десятка лет, местный пастушок, выгуливая здесь стадо, нашёл на одном из бывших фундаментов горсть серебряных монет, вымытых дождями из земли. Монеты были крупные с орлами и грудастыми тетками. Пастушок тот, не особо парясь, половину раздарил, половину на блесна пустил. Пока власти очухались, пока взяли его за бока, пока остатки клада конфисковали - там только пару монет и осталось. Они потом в школьном музее лежали, пока их не спёр кто-то темной ночью. Или днём? То ли залетные, какие, то ли свои, никто не знает. Участковый пришёл, потоптался перед разбитой музейной витриной, составил протокол с понятыми, попил чаю с историком и ушёл, навеки похоронив тайну похищения двух екатерининских рублей в своём сейфе.
Вместе с делом и протоколом.

А ещё через двадцать лет на месте этой бывшей деревни появились мы - копатели.
Люди, видящие под землёй с помощью хитроумных металлодетекторов, чудесных порождений науки и технического прогресса. Как говорится - авантюристы без страха и упрёка, сменившие обыденность и уют размеренной жизни на приключения, азарт и адреналиновый приход. Мы глушим скуку серых будней праздником ожидания чуда, возможно таящегося в каждой ямке, выкопанной в поисках хабара. Чуда прикосновения к Истории, чуда обретения артефакта, ну и чего скрывать - чуда внезапной легкой наживы на халяву. Никто и не говорит, что мы - бессребреники.
Отнюдь.
Согласитесь, разве не приятно найти ценный раритет или клад? Да просто десяток древних монет в хорошем сохране? А уж со скидкой на нынешние времена - и в плохом тоже, и даже можно не десяток, а всего одну. Пофиг, всё равно радуемся! Тоже неплохая добыча! Так же радует глаз, греет душу и бередит адреналином сердце. А процессы эти, в конце концов, и есть главная цель наших скитаний по урочищам…

- Здесь где-то. Может вот тут, а может вон там, чуть подальше у березы. Х.й знает, отец сам-то толком не помнил, где их нашёл. Столько лет прошло! Он сопливым пацаном тогда был. Помню, спросишь его место показать, а он махнёт рукой в эту сторону, вздохнёт и только матом себя за просранный клад кроет. Ага, так-то… Миноискатель то глубоко берет? На метр, два? На штык всего?!? Тогда чё вы тут найдёте то? По верхам батя ещё все собрал! Ладно, пойду я тогда, удачи вам, машите, если чего, ага… - Леха-пастух разочарованно скорчил свою бородатую физиономию, развернулся и побрёл назад к своим коровам, что паслись неподалёку.
- Э-Э-Э!!! КУДА, БЛ.ТЬ!!! ЁПТТВОЮ ЗА НОГУ!!! КУДА ПРЁТЕ, ТВАРИ!!! НА..Й ОТТУДОВА!!! - рявкнул он на них, оглушая просторы трубным рёвом своего ора. Коровы дробным галопом рванули с запретного колхозного поля, испуганно стихло пение окрестных птиц, и порскнули в разные стороны кабаны в соседнем овраге.

Вот скажите мне, как такой голосище помещается в достаточно небольших пастухах? Сколько их ни встречал - все такие! А ещё скажите, откуда в ноябре пастух со стадом на пастбище, не сезон вроде?
Ну да ладно, ходят и ходят, мне то что?
Траву, зато вон как выстригли - словно на поле футбольном! А Лёха вообще крайне удачно подвернулся, тучу времени нам сэкономил на поисках, наглядно и в деталях подтвердив местную легенду о кладе, которую мы приехали проверять.
Как узнали про неё?
Да коллега по работе родом из этих мест, он и поделился информацией о найденных когда-то рубликах.

Что ж, пора!
Место клада локализовано двумя буграми от старых фундаментов, лопаты в руках уже тускло блестят потертыми добела штыками, приборы наперебой пищат, просыпаясь и внюхиваясь “снайперками” в отстраиваемый грунт - пора! Молча, кивками голов делим с напарником бугры и расходимся по местам.
Пора.
Вешаю на березку рюкзак, взбираюсь на фундамент и делаю пробный, глубокий копок прямо на его покатой вершине. Под тонким слоем чернозема, глины и кирпичного крошева скрывается серая слежавшаяся зола, обильно сдобренная черными черепками керамики и желтыми, будто прокуренными костями съеденных животных. Судя по всему, когда-то здесь стояла печь.
А значит, здесь точно была изба!
Ещё копок. Вон осколок тарелки забелел фарфором на лопате, вон бутылочное донце блеснуло зелёным. Изба, однозначно! Теперь нужно оглядеться, подумать, определить место бывшего домового крылечка и начать шурф оттуда. Та-ак, улица шла вот здесь, фасад дома вот с этой стороны был, значит, ищем с боков или сзади. Стою, опершись на лопату и прибор на манер костылей, размышляю перед долгим и тяжелым трудом разбивки шурфа…

И тут меня накрывает.
Горизонт внезапно подпрыгивает, словно хохол на майдане, воздух темнеет, становится плотным, наваливается, ударяя и обволакивая на манер морской волны. Гул в ушах, стук крови в висках, холодная испарина, ватные ноги, ухнувший куда-то вниз желудок. И следом - тихий объёмный взрыв в пустой голове, расплескавший жидкий огонь по жилам:

- ППУММММ…ФШШШШШ…

В такой жар бросило, что аж глаза подсохли! Словно мелкой пылью запорошило. Стою, хочу протереть их, а руки не поднимаются! Сил нет! Ну, все, допрыгался, инсульт, не иначе! Это в мои то годы! Помру ведь сейчас! Страшно, аж жуть! В панике зажмуриваюсь, падаю на колени и в наступившей кромешной тьме шепчу наспех придуманную молитву. Весь мой хваленый атеизм моментально улетучивается, словно эфир с раскалённой сковородки, обнажая глубочайшую религиозность на фоне животного страха встречи со смертью и загробьемирьем…

- А-А-А-А-А-А!!!

Валюсь головой вперёд, утыкаясь горячечным лбом в холодный бугор фундамента, пребольно расцарапывая лицо о его жухлую траву и колючки.
Пофиг.
Зато боль прогоняет панику, а лицо моментально остывает до приемлемой температуры. Огонь внутри гаснет, шум и стуки смолкают. Земля перестаёт прыгать и вздрагивать подо мной. Воздух снова стал воздухом, а руки - снова моими!
Глубоко и громко дышу, чуть ли не втягивая ноздрями грунт и растительность.
Спокойствие, только спокойствие.
Всё закончилось.
Главное, что я жив и помирать, вроде, пока не собираюсь.
Глаза вот только…

Не вставая, опираюсь на локти, утыкаюсь лбом в крепко сжатые кулаки и усиленно стараюсь проморгаться, не подымая головы. Веки скрипят по сухим глазным яблокам.
Ну же!
И вот, кажется, после миллионного моргания и целую вечность, из глаз брызгают слезы, промывая и увлажняя роговицу. Похоже, что мои высохшие окуляры ещё смогут мне послужить!
Вот туман слепоты редеет, рассеивается, открывая прямо перед моим носом расплывчатый от слез и недостаточного фокусного расстояния пасторальный натюрморт в виде пучка палок-стеблей, колючек и прочего малоприятного сена. А прямо под ним, на полметра глубже, лежит россыпь катиных рублей.

ШТУК СТО!!!

Или аннинских - слезы мешают рассмотреть поточнее.
А может - петровские?
Лежат и светятся каким-то мерцающе белым матовым ореолом. Или это опять слезы всему виной?
Заворожённый невиданным зрелищем, поднимаюсь на колени и тянусь к кладу рукой. Которая тут же упирается в землю и накалывается на колючку! Больно!

- ЁП-п-перный театр!! Да как же… Как так то? - недоуменно шепчу, раздвигая мешающую траву, и жадно вглядываюсь в монеты под землёй, внезапно ставшей прозрачной.

Рубли словно застыли в какой-то темной стеклоподобной массе, зазывно блестя из глубины своими серебряными орлами и ликами.
Кстати, лики эти - екатерининские.
Вскакиваю на ноги, на лету набирая полную грудь воздуха для ликующего вопля, но задушенно кашляю, поперхнувшись от представшей мне новой картины урочища. Трава под ногами исчезла, вместо неё всю окрестность вокруг, насколько хватает взгляда, залило темной прозрачной водой! Впрочем, нет - это не вода, скорее покрытие из дымчатого хрусталя, досконально повторяющее своей поверхностью весь рельеф урочища.
Каждую ложбинку, каждый холмик!
Хрустальные бугры фундаментов и хрустальные домовые ямы, хрустальная дорога, вьющаяся между них и ныряющая в хрустальный овраг. Хрустальные фигурки коров и Лехи-пастуха вдали, хрустальный напарник с хрустальной лопатой на соседнем хрустальном раскопе.

Между прочим, пару монет он уже нашёл, вон - их кружки ясно видны в его, ставшей прозрачной, напоясной сумке. Желтая трёшка-“советы” и пятачок Николая Второго. Ещё одна монетка, копейка 25 года, лежит в земляном отвале, пропустил уже - вот раззява! И ещё десятка три, словно изюм в булке, натыканы в фундаменте под его ногами среди пробок из-под водки, чермета и проволоки. Куда ж без этой сопутки? Никуда!
Ох ты, а фунд то правильный!
Вон как жарят белым свечением четыре закладных рублика по углам! Два олимпийских, один с Лениным, один простой…
Да шучу я! Тоже екатерининские.
Но у меня-то фунд все равно круче! Эх, наконец-то мне подфартило.

А видели бы вы, сколько здесь ещё монет!
Я-то теперь всё вижу! Вон - место бывшего магазина буквально светится единым монетно-пробочным пятном из-под хрустальной толщи земли. Школа с клубом тоже не отстают! Дорога вся в редких монетных блестках, а у того колодца их становится заметно больше.
За околицей торжок был или просто молодежь часто тусовалась?
А во-о-н там, на огородах у оврага, кто-то чугунок с “кольцевыми” пятаками на чёрной день припрятал!
И ещё рядышком, через два огорода, в плоской проржавленной банке из-под печенья прикопаны два Георгиевских креста, золотые погоны и наган с патронами.
Класс!
Минуточку, а что это там под березой посверкивает золотыми брызгами из-под чёрного хрусталя? Неужели рыжик? Он, братцы, ей Богу - он!!!
Его величество золотой червонец? Или пятерка?
Жаль, что портрет самодержца отсюда не разобрать.
Да Николай-два скорее всего, здрассьте товарищ царь, крайне приятно!

Слу-у-у-шайте, вы просто мне сейчас не поверите, но за оврагом на склоне холма, на вершине поросшего редким дубовым лесом, творятся совсем невероятные дела! Весь склон просто нафарширован монетами! Они зарыты и по одной, и столбиками, и стопочками, и даже кучками! Огород с созревшей картошкой представьте. Идёшь по нему и везде тебе добыча. В каждой лунке по несколько клубней, где два-три, а где и сразу на полведра наберёшь. Главное, что везде одна картошка зарыта. Представили? А теперь замените картошку монетами! К примеру, на двушки Александра Первого, как в данном случае на этом холме. Вот такая ситуация. Интересно, кто или что заставляло местных закапывать здесь свои деньги? Какая жизненная ситуация вынудила простых крестьян-чувашей это делать?
Загадка, да…

Ну да ладно, осмотрелись и будет!
Некогда мне теперь на монетные блестки пялиться, их тут как малька на рыбопитомнике! Да и не выкопаешь сразу всё, тут постепенно надо.
Сначала клад заберу, чего время терять? А потом медленно и верно выкопаю остальное.

Этот хрусталь, кстати, лопата то возьмёт? Глаза мои теперь так видят или действительно земля переродилась? А то может здесь динамит пора подыскивать?
Ну-ка, проверим!

- Х-х-ак! - рявкаю я, втыкая лопату в темную прозрачность. Штык полностью входит в хрустальный грунт.

Земля как земля, в общем! Разве, что прозрачная. Значит глаза это!
Хм, интересно как. Ну что ж, копарь, поздравляю с супер способностью!
Человек-МД, круто!

- Эх, заживу теперь! Все клады будут мои! - радостно шепчу себе под нос, в голове моей играет бравурный марш и я …


Просыпаюсь под звуки будильника.
Четыре часа утра, тёмного и холодного.
Тоска, печаль, обида.
Щемящее чувство трагической потери чего-то светлого и офигительного. Как у ребенка, которому подарили крутую игрушку, дали немного поиграться, и туже отобрали, дав подзатыльник.
За окном тускло светит фонарь, еле освещая пыльный асфальт и серые фасады домов родной улочки моего спящего ПГТ. Пустынный перекрёсток, голые ветви деревьев на ночном ноябрьском ветру, огоньки “сигналок” под лобовыми стёклами автомобилей, замерших на темной автостоянке.
И никакого хрусталя, никаких рублей, блестящих в его темной, прозрачной глубине…

- Хорош дрыхнуть, Коста! Подымайся, пора на коп!

Да-да, все эти чудеса с супер зрением и рублями - всего лишь пошлый сон.
Сладкая сказочка в ночь перед выездом. Прекрасный мираж, обманчивая проекция затаенной мечты на раскрепощенное сном подсознание.
Что ж, пора возвращаться в реальность!
Сюда, к беспонтовым поездкам за сокровищами и жалким кучкам убитых монет.

И знаете что?
Ни в коем случае никогда не верьте в россказни про копарей. Про чудо-людей, которые с помощью металлодетектора всё ясно видят под землёй, словно собственными глазами! Враньё.

Ничего мы не видим.
Ничегошеньки.
Беспомощные инвалиды по зрению, глупцы самонадеянно считающие себя полноценными!

Жалкие слепцы, мы бродим над кромешной темнотой подземного мира, беспомощно ощупывая его взмахами своей слепецкой палочки-детектора, ничего особо не замечая, и все время, проходя мимо чудес.
Чудес, которые вряд ли когда будут нам доступны.
Лишь случайные крохи с барского стола, выцарапанные из земли ценой чугунной усталости в конечностях, просоленной от пота камуфли и вечно грязных огрубелых рук.
Мы всего лишь слепцы.
И единственный для нас способ реально увидеть подземный мир своими глазами - это лопата и мозоли от неё на руках! Не верьте в россказни о копарях. Всё это враньё.
Поверьте, уж мне ли теперь не знать этой горькой правды, мне - на считанные мгновения познавшему истинное зрение, пусть и всего лишь в красивом сказочном сне...

Ладно, пора мне, поеду.
Попробую-таки нащупать себе хоть пару имперских копеек. Какие уж там рубли, достаточно и медных грошей.
Пусть вслепую, пусть наугад, но хотя бы так ещё раз прикоснуться к любимому делу.
Я без него уже не смогу.
Пора.

[Восьмиклассник]

Спасибо за рассказы, понравились!

[(KOSTA)]

Спасибо за рассказы, понравились!

спасибо

[(KOSTA)]

Про сезон.



Холодно и грустно.
Холодно потому, что замёрз, а грустно потому, что кончается время сегодняшнего выезда.
Мда-а-а...
Идея шурфить второй фундамент была не очень удачной. От слова совсем и от слова идиотизм, ага. Теперь надо как-то ещё до машины доползти.
От усталости еле волоку ноги, словно налитые неприподъемным чугуном. Руки, отмотанные прибором и лопатой, кажется вот-вот оторвутся. Куртка, промокшая от пота, очень неприятно холодит на ветру.

Бррр... Долбаный ноябрь!
А морозец то прижимает всерьёз. Вон - лужи на грунтовке, так громко хрумкающие льдом сегодня утром под колёсами, так и не оттаяли. И рассветный иней на траве уверенно выжил и стал вечерним.
Скоро придёт зима.
Скоро ляжет снег.
Сколько там прошло после первого, пробного? Недель пять?
Значит, если приметы не врут - не долго ждать осталось.
Замечали вы когда-нибудь, какая оглушающая тишина стоит перед этим? Словно регулятор громкости мира специально выкрутили в ноль. Вот сейчас, только что - сигнал от прибора раздавался над продрогшим урочищем, а вот уже и его писк тоже накрыло ватной тишиной.
Пора домой.

Тихо как...
Только шарканье моих ног о хрусткую ледяную траву и усталый сип обезвоженной дыхалки...



Устал я, и снег скоро.
А это значит, что сезон копательства закрыт до весны и тепла.
До ласкового солнышка, до звонкого журчания и искристых переливов вешней воды, до одуряющих запахов тёплой влажной, а главное - мягкой земли и прелой прошлогодней травы, до радостного ора воробьев, до непролазной чёрной весенней трясины в полях, до тихой светлой радости в душе.
До нового сезона.

Что ж, копарь, вот и пришло твоё очередное межсезонье.
На долгих четыре с хвостиком месяца забудь о любимом занятии. Сиди теперь дома в тепле, разбирай и чисть хабар, корпи над картами и книгами, строй новые маршруты и концепции на следующий сезон. Пришла пора зимы, а это значит, что нам и урочищам придется отдохнуть друг от друга.
Что ж, тем радостнее будет встреча в следующем году!
Удачи тебе, копарь! Ни тоски, ни ломки.

P.S.
Внимание, атенсьён, ахтунг, увага!
Исполняю пестню!
Только что тётка с лирой напела. Слова, правда, что-то опять подозрительно знакомые, зато музыка - точно народная!
Песню "Семь тысяч над землёй" помните?
А "Семь футов под землей"?
Вот из них музыка.
Итак, слушайте:

Ранний час, где-то полдевятого,
Монета под землёй,
Кривой сигнал смутил меня.
Нелегка копательская доля
Особенно зимой,
Но тебя отрою я.
Снайперка-катушка пищит все сильней,
Чую приближенье я любви своей!

Ты глубоко от меня,
Шурфить ещё мне два-три дня,
Но даже холод мне не сможет помешать
Поддеть земли мощный пласт,
Пробить киркой замёрзший наст,
И, откопав тебя, холодную поднять!

Ранний час, север нашей области,
Деревня с ПГМ.
Здесь в фундах сыра земля.
Культурный слой - работа поприятнее,
Копать да и копать!
И тружусь с улыбкой я.
Силу возбужденья ощущаю я
По мере приближенья, холодней земля.

Ты глубоко от меня,
Шурфить ещё мне два-три дня,
Но даже холод мне не сможет помешать
Поддеть земли мощный пласт,
Пробить киркой замёрзший наст,
И, откопав тебя, холодную поднять!

Мне немного страшно, утомился я
Словно как на пашне, вскопана земля.

Ты глубоко от меня,
Шурфить ещё мне два-три дня,
Но даже холод мне не сможет помешать
Поддеть земли мощный пласт,
Пробить киркой замёрзший наст,
И, откопав тебя, холодную поднять!

Ты глубоко от меня,
Шурфить ещё мне два-три дня,
И даже мусор мне не сможет помешать
Перекопать всё вокруг
И отыскав тебя, мой рупь,
Очистив от земли, холодного поднять!


Вот, как то так...

[(KOSTA)]

Про сезон-2.




Решил я, братцы, ещё раз сезон 2017 закрыть.
А чего такой шанс упускать, если в этом году зима так зазевалась? В том то году она ещё в ноябре нас с полей выперла. Сука белобрысая.
И глазом не успели моргнуть, как после слякотного октября, минуя вполне копабельный ноябрь, сразу же пришёл трескучий декабрь.
А в это году - красота! Морозов сильных нет, снега нет, трава легла - копай, братва, пищи приборами. Тем более - травы вымахало столько, что с таким утеплением земельке и сильные морозы пока не страшны. В такой шубе она долго ещё не замёрзнет. Вот я и поехал проверять свою теорию - авось получится покопать!


Сегодня -7 с утра было.
Еду себе на коп потихоньку, смотрю с тоской на лужи замёрзшие, трясусь на окаменелых от мороза грязевых хлябях и переживаю негромко. Остановился на краю поля с озимыми, вышел наружу и лопатой в землю - ДЗЫНННННЬ!
Не воткнулась.
Проще в асфальт загнать!
Расстроился и пошёл в печали к машине домой поворачивать, к дивану и тёплым тапкам. Решил на дорожку красоты местные обо осмотреть и свернул к заросшей травой по колено полянке. Ну не озимые же осматривать, ещё мне тёрок с местным агрономом не хватало!
Стою, значит, в траве, лопату в землю воткнув, чтоб руки освободить для процесса осмотра.
Осматриваю. Красота то какая...
И тут до меня про лопату доходит. Можно, значит, копать! Мягко здесь в траве.
Ну и поехал дальше.

Поехал и не ошибся.
Там, где трава была, копалось везде, где её КРС съел - там висел на лопате, звеня и подпрыгивая, кряхтя и матерясь! В общем, та растительность, что так мешала нам летом, теперь наоборот - помогает.
Коп, конечно, ещё тот был. Холодно до синевы, ледяной ветер продувает насквозь, земля, хоть и копается, но совсем не пух. Скорее больше похожа на подмерзший пластилин. Да и раскалывать выкопанные ломти замёрзшего грунта - удовольствие сильно на любителя!
Я тут, пока копал, стишат накропал. Очень похоже отражают происходившее. Прочтите обязательно. Опять, правда что-то напоминают, будто уже писал кто-то что-то подобное...
Ну, а тем, кому не нравится поэзия - промотайте вниз и смотрите фотки традиционной запаски и моей заключительной в этом сезоне находки.
Неплохое завершение сезона!
Рад, что закрыл сезон ею. Согласен открыть следующий сезон такой же.

Итак - стих!

Шумел прибор, лопаты гнулись.
Земля уж мерзлая была
Одна копательская морда
Угомониться не могла

Все долбит долбит деревеньку
Кругом помятая трава,
Да не одна трава помята, -
Помята шурфами земля

Трещал мороз, ветрища дулись.
Уж морда синяя была,
А на носу сопля ледышка
Никак растаять не могла

Придешь домой, а дома спросят:
"Где ты мотался, где бывал?"
А ты скажи: “ Копать я ездил,
Одну копейку откопал".

А если дома ругать будут,
То приходи опять сюда...
И он пришёл: хабара нету,
Его не будет никогда.

Свои глаза рукой закрыл он
И громко матом закричал:
"Куда ж хабар мой подевался?
Ведь я же Деду наливал?!?..."

Шумел прибор, лопаты гнулись.
Земля уж мерзлая была
Одна копательская морда
Угомониться не могла...



Я называю такие монетки моментальными лотерейками. Стираешь с неё защитный слой земли и смотришь циферки. 24 - проигрыш, 25 - приз! Самое интересное, что цифры всегда заляпаны. Как специально.



Героическая запаска.



Машину спрятал в овражке, чтобы кабаны не обижали. Эти хряки там все урочище своими пятаками перерыли. Почище шурфа!



Вот и всё, хороший был выезд, жаль, что последний в этом году.
Ещё раз с окончанием сезона вас, коллеги. Теперь, наверное, точно!
Хотя...

[Мурза]

Шумел прибор лопаты гнулись - Замечательно! Спасибо, стих, то что надо!

[Чарли Гордон]

Коста, а где же продолжение книжек?.... так все славно начиналось. Особенно про самолеты понравилось

[(KOSTA)]

Коста, а где же продолжение книжек?.... так все славно начиналось. Особенно про самолеты понравилось

Скоро))
А пока - вот:


Мимикрия.


Я совершенно одичал нынешней зимой. Стал почти как людь.
Или как их там зовут? Как человек?

Хожу на работу, смотрю сериалы по вечерам, закутавшись в мягкий плед, расправляюсь с чаем и плюшками. Разговариваю с телевизором и женой, учу уроки с детьми. Соседи, наконец, перестали с подозрением коситься на меня. Я стал незаметен и как все.
Да.
По выходным езжу с семьёй по магазинам за продуктами и вещами. Хожу в гости, сижу в интернете, раздаю лайки и читаю глупые сплетни. Много сплю, кушаю и пью. Толстею.
Мне даже стало интересно быть этим самым людем.
А что?
Они прикольные. У меня даже есть друзья среди них!
Они урочище называют “на природу”, они не ходят много пешком, они копают землю только под свои петунии на даче. МДшник они называют миноискателем, верят Порываеву и возможности неимоверных кладов, типа пиратских сундуков с пиастрами. Они, узнав кем ты был до зимы, одобрительно охают и тут же, с заговорщицким лицом рассказывают тебе Историю.
Да-да!
У каждого из них есть история про минимум одного чувака, у которого дед в деревне зарыл в погребе или пулемёт, или горшок с золотом. Ты, с напускным интересом слушаешь их, подавляя ухмылку, и обещаешь как-нибудь обязательно приехать к ним и помочь раскрыть их семейную тайну.

Да! Братан! Приезжай, конечно! Ждём! “Поляну” выставим, естественно! Ты приезжай, посидим как люди!

Они, будучи в гостях, разочарованно смотрят твой альбом с ржавой имперской медью, убогой от времени и коррозии, удивляясь отсутствию золота и раздражая постоянными вопросами о цене твоих невзрачных медных экспонатов. Ну не понимают они, к чему тогда такие гонки за этим, ничего не стоящим хламом!
Впрочем, и твоё немногочисленное серебро с орлами, серпами и молотобойцами интересует твоих людей не намного больше. Может, только вон те серебряные пять марок с Бисмарком и свастикой, да и то лишь в плане патриотического угара борьбы с фашистами.
Они рассеянно листают странички тяжелённого кляссера, тихонько улыбаются тебе сочувствующими улыбками, с тоской поглядывая на праздничный стол и забытое бухлишко в фужерах.
Дурачок - это слово очень чётко читается в их добрых взглядах. Мда...

Полно тебе, копарь! Отстань уже от людей!
Их совершенно не волнуют отличия “пчелки” от “тетерева”, соударения штампа - от залипухи, колыванской меди - от сузунской. Им совсем не интересны причины возникновения перечеканов и перепуток. Любую монету, старше пятидесяти лет они называют старинной, а наличие на ней царских гербов сразу приписывает её в их глазах к петровской.
Не меньше.
Потому как из царей они помнят только его да ещё Николая Два с Матильдой.

Они не знают, как красиво металлоискатель поёт над хабаром, не знают для чего отстраиваться от грунта и для чего на урочище льют в борозду алкоголь. Раннее, дозакатное утро они ассоциируют лишь с рыбалкой или бессонницей, а гуляние по росистому полю - с собиранием грибов или с ухаживанием за мясистыми местными селянками по молодости.
Я даже помню их название - опята, ага. Я про грибы, если что.
Им не понять, зачем ты, вообще, занимаешься этой хренью уже десять лет.

Да ты и сам, если быть честным, не особо это понимаешь...

Вот такие они - люди!
Люди совершенно равнодушны к копательству. Они, конечно, многое теряют от этого. Их жизнь, наверное, скучна и пресна.
Зато им не рвёт душу бессильная зимняя тоска по любимому занятию, зато их не мучат сны о древних монетах из земли. Им не известна адреналиновая ломка от копарьского безделья и безнадёжная печаль замороженной зимней невозможности.
Нет у них этого. И межсезонье их не парит. Совсем-совсем.
Потому как и сезона то у них нет! Нет сезона - нет межсезонья.
Всё ж просто!

Как же я сейчас завидую им. Как же хочу стать таким же. И я попытаюсь стать!

Честно.
До апреля…

[(KOSTA)]

Почему.



27.04.18
2.10 А.М.
Пятница.
Весна.

Чёрная мошка курсора ожидающе мерцает на белом поле экрана.
Тик-так, тик-так, тик-так… - вторит ей секундная стрелка часов на стене.
Тум, тум, тум… - в унисон стучит пульс в гулко пустой голове.
Я не знаю, о чём писать. Совершенно.
Да - ездил на раскопки. Да - набрал монет. Да - насмотрелся. Да - надышался. Да - устал, как собака и доволен как слон.
И что?
Я описывал это сто тысяч раз.
И раннее зябкое утро, и долгую дорогу в сумерках, и красный рассвет в облаках, и свежий простор урочища, и запах сырой земли. Писк обнаруженной монеты, трепет ожидания, радость удачи - обо всём этом уже было сказано. Неоднократно, до оскомины.
Сколько уже можно повторять?
Ещё раз рассказать о процессе извлечения очередного артефакта из земли?
Зачем? Ну что нового там ещё можно добавить? Какие нюансы ещё можно прилепить?

Про хруст дёрна, разрезаемого остро отточенным штыком фискаря? Было.

Про зеркальный оттиск монеты на пластилине сырого чернозёма? Писал уже.

А, может, написать про азартно-адреналиновый коктейль в жилах, бурлящий жгучими пузырьками кайфа?
Так тошнит уже от этой присказки.

Не знаю я, о чём писать. Совершенно.



Хотя, я досконально знаю как писать.
Хотите нарисую вам бланк-образец среднестатического отчёта о выезде на коп? Ничего сложного, смотрите и пользуйтесь!


Итак, пункт первый.
Вступление.
Оно, как в старинных русских сказках, сугубо заформализованное и традиционное. Ну, вы помните - “В тридевятом царстве, в тридевятом государстве, жили-были...”?
Так и у нас - “Ездили вчера с камрадами на коп…”
Или - “Вчера, наконец, открыл/закрыл сезон…”
Ну, вкрай - “Съездил на пару часиков после работы…”

Пункт второй.
Дорога.
Тут описывается трудный и извилистый путь героя на велосипеде/мопеде/машине до заветного урочища, его дорожные впечатления и переживания.
Возможно пара фот водителя, пассажиров и дорожных говен.

Пункт третий.
Урочище и коп на нём.
Фото места прибытия крупным планом. Настолько крупным, что видно лишь кусок копомобиля с лопатами и детекторами и заросшую бурьяном домовую яму. В качестве опции, в кадре возможно будут пара-тройка хмурых заспанных камрадов. И всё на этом. Никаких панорамных снимков с горизонтом и геолокацией. Никаких ориентиров и привязок к местности.
Что поделать, конспирация! Не рыбаки, чать…

Пункт четвёртый.
Обед.
Тут - или фото костерка/мангала с закопченым чайником/шашлыком, или фото раскладного столика/капота машины, украшенных нехитрой туристической снедью - водкой, коньяком, пивасом.
Довольные лица камрадов. Игры и конкурсы. Фотопортреты на природе.

Пункт пятый.
Хабар.
Традиционно фото находок выкладывается на лопате. Наверное, каждый копарь подспудно догадывается о ценности и составе своей добычи, подсознательно выкладывая её на этот инструмент.
Впрочем, кто-то фоткает на колесе, выкладывая знаковыми пирамидками. Но и тут всё понятно - хорошее дело на колесе не окажется, тем более кучкой. Там, обычно, другое прилипает. Как и к капоту - месту третьего вида съёмок хабара.

Всё, рассказ о выезде готов!
Остаётся только выгрузить его в Интернеты на обозрение среди таких же бедолаг-единомышленников и начинать собирать восторженные комменты и лайки.
“Зачётно съездили!”
“Круто!”
“Молодцы”
“А что это за хрень такая, пятая во втором ряду?”
“Шикарные монетосы”
Блин, как же меня бесит это дебильное слово - “монетосы”...

И так из отчёта в отчёт, из сезона в сезон, из года в год. На любых копарьских сайтах и форумах.
На всех площадках страны.
А тем, кому эпистолярный жанр не по зубам, ваяют аналогичные отчеты на ютубе. Отливают, так сказать, нетленку в видеофайлы.
В видосы - монетосы!
Так мой бланк-образец и им подойдёт. Как сценарий. Пользуйтесь - не жалко.
И слава Богу, что я это не посмотрю…

Не знаю я, о чём писать. Совершенно.
Ведь всё уже написано до нас и нами пройдено.

Как же я завидую новичкам!
Что ни находка - открытие.
Любая монета - откровение.
Всё поднятое из-под земли немедленно подвергается энергичной чистке и восторженному изучению. Каждая монетка автоматически становится новым единичным экземпляром и гордостью растущей коллекции.
Советы квадратные, щитовые, ранние, поздние, медные, алюминиево-бронзовые, никелевые.
Имперские двундели, коняшки, кольцевики, сибирки, билончики, чешуйки, портретники. Пряги, медали, пуги, конина, перстаки, крестики, гильзач…

Всё это - в первый раз, улёт и срыв всех исторических покровов!
Я завидую им, как завидует читатель, перелистнувший последнюю страницу интереснейшей и крутейшей книги, людям ещё не прочитавшим её.
Да, там на книжной полке стоят многочисленные продолжения этой книги. И тобой будут прочитаны ещё много-много томов этого шикарного и увлекательного произведения. Но такого удовольствия от новизны и свежести сюжета ты уже не получишь никогда.
Первый коп, первая находка, первое самостоятельно найденное урочище, первый катин пятак, первое серебро, первое золото, первая встреча с милицией...
Всё будет впервые!
Это потом это всё будет лишь повторяться снова и снова по одному и тому же сценарию, лишь с небольшими вариациями и разным количеством хабара.
А сейчас у них - всё ещё впереди.
И первый их том открыт на первой странице...

Вы спросите меня, зачем же тогда я пишу? Раз все буквы о копе уже использованы и исписаны в красочных отчётах? Раз увлечение потеряло свежесть и новизну? Превратилось в сериал? Для чего тогда этот мой треп? Для чего я вообще продолжаю копать?

Отвечу.
Да - потеряло. Да - сериал. Да - слова кончились.
Но до сих пор, при виде коротко скошенного поля, радостно ёкает сердце. До сих пор писк сканера в магазине на кассе вызывает вполне определённые ассоциации. До сих пор ломает зимой, а с весны непреодолимо тянет в поля.
Потому, что я уже не могу без всего этого.
Без Поиска.
Без приключений и путешествий, без пыли и дорог, без старых урочищ и новых мест, без запаха ветра и свободы, травы и земли, без надежды и фарта, без грязных рук и усталых ног, без куража и авантюры.

Всё потому, что я - адреналиновый наркоман.
Всё потому, что мои “бабочки в животе” сладко взвывающие при любой мысли о Поиске, сжимают меня крепче стальной удавки и тянут в поля сильнее бульдозера.
Всё потому, что я - копарь.
Ну, и немного - графоман.
Чуть-чуть.

Поэтому я пишу и копаю.
Копаю и пишу...

[(KOSTA)]

Тридцать три монеты.
(Сказка о свинорое.)




Глава первая.
Вступительная.

Тихо то как…Ти-ши-на-а-а…
Не скрипнет половица под плетёным полосатым половиком, не зажужжит суматошно муха вокруг собственноручно засиженной лампочки-сороковки на витом проводе, не шлёпнет о стальную прохладу мойки тяжёлая капля воды, сорвавшаяся с высокого кухонного крана. И холодильник не забьётся в зябкой дрожи ожившего компрессора. Даже радиоточка на стене - и та заткнулась, перестала бормотать о ненужной погоде, глупых гороскопах и тухлых новостях. Тихо в моей берлоге, как в осеннем лесу перед первым снегом. Всё кажется, что вот-вот и закружит с потолка его белый невесомый пух, разгоняя полумрак занавешенных окон, неторопливо прикрывая своей морозной ажурностью хлам на полу, бардак на письменном столе и моё тело, недвижимо влипшее в диван.
Диван раздумий.
И пусть!
Пусть всё здесь занесёт хоть и метровым слоем слепящего снега, что спрячет всю эту серую обыденную унылость под своей обжигающе белой искристостью. Лишь бы не видеть эти пустые бутылки на полу, эти пустые листы бумаги на столе, и эти пустые глаза в утреннем зеркале. Лишь бы не слышать этой гулкой тишины в ушах, не ощущать глухой пустоты в голове. Ни идей, ни задумок, ни стремлений, ни интересов, ни чувств, ни желаний. Лишь безвольная апатия в мёртвой тишине моей пыльной тёмно-занавешенной берлоги.
Тихо как…


Про снег я, конечно, загнул. Какой, к черту, снег в тридцатиградусную жару нынешнего раскалённого августовского лета? Когда даже от плотных пыльных штор, закрывающих окна, пышет печным теплом? Снег, ага… Скорее тут более уместен пепел. Пепел от историй, когда-то витавших здесь веселым, ярким и живым роем, и так бездарно спалённых в ленивом оцепенении моего безделья.
Совершенно ничего не пишется. Только в голове белым шумом шуршит перманентный творческий кризис и хроническое алкогольное опьянение. Ничего не пишется и не выдумывается. Совсем. Зато как пьётся. Словно река льётся…

- Тук-тук-тук. Бум-бум-бум. Та-да-дам-м-м!!! - дверь рывком распахивается, и в вихре взбаламученного движением воздуха в мою берлогу врывается Тётка(это я музу свою так называю).

- Привет, писака! Сколько лет, сколько зим! Как ты тут без меня? Много наваял? А чего это у тебя темно так? - белый вихрь с золотыми локонами проносится по комнате, расшвыривая в стороны тяжёлые оконные портьеры, сжигая их темноту яркими лучами жаркого летнего солнца. В воздухе мгновенно вспыхивают тысячи искр, суматошно мельтешащих в столбах его белого света. Эта пыль, застигнутая врасплох, мечется по комнате, безуспешно пытаясь спрятаться, уйти от такого бесцеремонного своего освещения. Грязь вообще не любит света софитов, ей сумрак и тьму подавай, там она незаметна и вполне благопристойна.

- Писака! Что за бардак на территории? По какому случаю весь этот мусорный рай? Что с рожей у тебя? Чего кислая? Какого ляда ты диван давишь? Вставай уже, встречай гостей! - голос Тётки мечется по разворошенному спокойствию комнаты, как горное эхо в ущелье. Он звенит из каждого закутка и угла, он вездесущ и настойчив как зов будильника. Что ж, надо вставать, пока тёткин визит не перерос в стихийное бедствие.
Бывали случаи...


- Дзынь! - это она на россыпь бутылок у дивана наткнулась. Мурлыча легкомысленный мотивчик, ногой, носком маленькой белой туфельки небрежно поковырялась там, шумно раскатывая пустые, отстрелянные стеклянно-бутылочные гильзы по полу. Хмыкнула удовлетворённо и выудила оттуда одну целую, тут-же скручивая ей пробку.

- Коньяк! Хорошо-о-о… СтаканЫ где у тебя? И покурить чего-нибудь, а? Конина под папироску, что есть лучше этого после дальней дороги? Впрочем, и на дорогу - тоже! И вместо… - Тётка с размаху плюхнулась в продавленное кресло у журнального столика, плеснула коньячного янтаря в парочку запылённых стаканов, водивших хоровод на подносе вокруг стеклянного графина для воды, мутного от времени и накипи. Схватила свой стакан и, не дожидаясь меня, лишь чокнув донцем о мой, залпом вбила его содержимое в себя.

- Чего стаканы то пыльные? С горла, небось, хлещешь? Эх-х-х… - пошвырялась в переполненной пепельнице, выбрала окурок поаппетитнее, прикурила и с наслаждением, в три затяжки его прикончила. Вопросительно и недоумённо глянув на меня, взяла и мой стакан, снова пошарив в пепельнице. Хлебнув мелкий глоток, окуталась сизым табачным дымом:

- Шарман, млять…
Вот такая у меня муза. Трепетная и утончённая. Как лань, ага. Сидит, вон, в кресле развалившись, кайфует, ноги свои длинные вытянув, курит и на меня сквозь прищур свой зеленоглазый поглядывает.


- Ну, давай рассказывай, что за проблемы, писака? Как ты до жизни такой дошёл? Кризис жанра? Запой? Или вдохновение кончилось? Так ты не переживай, я щас нагоню…

- Понимаешь, Муз, что-то не идут рассказы. Хоть тресни! За два месяца ни строчки, ни слова, ни буковки. Один закончить никак не могу, три других - начать. Новых задумок - вообще нет. Просто беда! Вот и лежу тут в депрессии…

- Мне то не ври, писака! Ты когда последний раз за стол с бумагами садился, когда перо в руки брал? Кризис у него… Лень у тебя и деградация! Встряхнись, тряпка! Возьми себя за шкирку, работать заставь! У тебя вон этих рассказов стопка в полметра высотой лежит - на книгу целую уже набралось, чего тянешь? Там делов - всё в одну папку собрать и Издателю отнести. Так ты год уже собираешься!

- Да я это… Их же в одну канву забить надо, к сюжету примотать, хронологию подравнять…

- Чего-чего? Какую-такую хренологию? Ты чё ругаешься, ленивец? Здесь дама всё-таки! Щас как врежу лирой по бестолковке! Канва-а… Сюжет-е-эт… Это всё за два дня сделать можно было! Куда ещё триста шестьдесят два потратил?

- Триста шестьдесят три…

- Не умничай, умник! Ты дождёшься, обижусь и уйду совсем от тебя. И всё, на что ты тогда будешь способен - это на заборах трёхбуквенно самовыражаться, и в одноглазниках тупые статусы сочинять. Желаешь проверить?

- Нет, Муз, что ты! Прости дурака! Триста шестьдесят два, конечно! Хочешь “Сальвы” с ментолом? Лимончика порезать или сырку? У меня санкционный есть!

- То-то, так-то лучше. Давай всё сюда и побольше. И историю мне какую-нибудь расскажи, развлеки гостью то.

- Так нету историй, кризис же у меня! Застой творческий!

- Давай тогда на посошок, пойду я, наверное. Скучно с тобой, не умеешь ты даму развлечь…

- Стой-стой, Муз! Есть у меня история, вот прямо сейчас вспомнил! С пылу с жару, интересная и поучительная! Всё, как ты любишь! Только не уходи, ладно? Ты и так редко в гости приходишь, Муз.

- А я ленивых не люблю. Ты за стол письменный чаще садись и перо с бумагой почаще марай. Тогда, глядишь, и я чаще у тебя гостить буду. Ты запомни, писака, каждому человеку в этом мире даётся шанс стать лучше. Но и шанс стать хуже - тоже даётся. Вот ты именно последний и используешь. Ладно, не будем о грустном! Давай историю свою.

- Я исправлюсь, Муз, обязательно исправлюсь!

- Историю давай, а? И это, где сыр то твой?


Итак, история о тридцати трёх монетах...

[(KOSTA)]

Глава вторая.
Кто такой Лёва Сычин?

Лёва Сычин был чёрный копарь и редкостный censored.
Что говорить, даже жена частенько звала его конченым царьом. Ну а, будучи в хорошем расположении духа - козликом. Впрочем, во многом благодаря Лёве, это расположение приходило к ней крайне редко, потому звание козлика было совсем не частым.
Нет, ну а как прикажете называть человека, обладающего экстремально склочным и злобным характером, благодаря коему не задерживающимся ни на одной работе больше года?
Лёву не любили все и всегда.
В школе его лупили за ябедничество и жадность, в институте - за подлость и стукачество. На работах его терпеть не могли, но уже не били, потому что люди ему там попадались, все как на подбор интеллигентные и неконфликтные. А ещё потому, что трудился он системным тыжпрограммистом и сотрудники его обычно были всё больше сотрудницами - тётками из бухгалтерии. Что, сами понимаете, сильно повышало его шансы на победу в честном спарринге. Ко всему прочему, Лёва к тому времени отожрался, мутировав из ушастого вихрастого юнца в сто двадцати килограммового хряка, смотрящего на мир злобными глазками, заплывшими жиром на красном мордастом лице.


Зато тётки были гораздо сильнее в подковерных играх, и Лёва неизменно, с завидным постоянством и треском им проигрывал, вылетая с работы по разнообразнейшим поводам. К тому же он был до крайности ленив и необязателен, что сильно облегчало задачу его недоброжелателям. В общем, примерно раз в году, наступал день, когда красный от злобы и обиды Сычин, нервной дрожащей рукой писал заявление об уходе и хлопал дверью под довольный гул коллег.
Потом он, примерно с месяц отлёживался на диване, под укоризненными взглядами жены и тёщи зализывая свои душевные раны и строя планы глобальнейшей страшной мсти вероломным бывшим коллегам. В его сладких и упоительных мечтах те переживали многочисленнейшие беды и страдания, коим он их подвергал снова и снова, не переставая счастливо хохотать над их мучениями. Потом проходило время, раны зарубцовывались, а пособие по увольнению заканчивалось. Лёва вставал с дивана и под одобрительные пинки супруги шёл искать новую работу.

Всё изменилось, когда в один из безработных его периодов, бродя по просторам соцсетей, он наткнулся на видос с чёрными копателями. Копатели на видео были действительно чёрными от грязи и донельзя счастливыми от груды монет из найденного ими клада. Просмотренный сюжет потряс Лёву до глубины души, навеки изменив его приоритеты. Зачем корячится на постылой работе, ведя изнурительные офисные войны с сослуживцами? К чему прозябать за осточертевшим компьютером в каждодневном ожидании конца рабочего дня и копеечной зарплаты, когда можно просто вот так взять и найти клад!
Пойти, купить этот, как его - миноискатель, накопать груду монет и жить себе припеваючи от их продажи!
Бинго!

На следующий день в руках необычайно повеселевшего и деятельного Лёвы уже пиликал, захлёбываясь душераздирающими трелями новенький металлодетектор “Терра 705”. Ошарашенные жена и тёща ошеломлённо молчали, испуганно поглядывая на новоиспечённого кладоискателя, лежащего в обнимку с покупкой на диване. Зрелище было настолько непривычное и дикое, что их реакция была вполне понятна.
Ещё вчера Лёва стонал на диване о своей в очередной раз загубленной жизни, а сегодня на его месте лежал счастливый, уверенный в завтрашнем дне человек, с полными штанами радости в душе.
Это не могло не настораживать и даже пугать!
К счастью, они не знали бюджета этой покупки, иначе Лёвино начинание закончилось бы для него плачевно и мгновенно, вместе с оторопью этих двух почтенных женщин. Ведь Сычин в пылу новой идеи покусился на святое - на деньги, отложенные жене на шубу. Потому он предпочёл не оглашать столь рискованные для его здоровья факты, а просто соврал, занизив цифру потраченной суммы в двадцать раз. В принципе, прибор выглядел настолько непрезентабельно, что обман легко удался.
Ну правда, разве может эта нелепая палка с проводами и катушкой столько стоить?
Пара тысяч ей - красная цена. А все остальные деньги Лёва планировал вернуть не позднее следующей недели, как только продаст первый же найденный клад.
Сычин с утроенными силами возлёг на диван и принялся штудировать все видео с копателями. Он также залез на местный чернокопательский форум и, тайком поторчав там пару часов, нарыл пару перспективных мест для первой вылазки. По крайней мере, все обитатели форума об этих местах трепались…

На следующий день домочадцы, несколько свыкшись с новым лёвкиным образом, предприняли разведку боем, совершив на него лёгкий наезд на тему его неоправданных трат на всякие глупости, его диванного тунеядства и поиска новой работы. Лёва с честью отразил их наглую атаку, устроив им сокрушительную отповедь в виде оглушительного по своей экспрессии спича на тему роли женщин в реалиях современного социума и его, лично Лёвиных, доминирующих половых отношений с ближайшими родственниками супруги и лично с ней.
Победа была полнейшей и безоговорочной.
Ночевать, правда, пришлось в своей видавшей виды Жигулях-четверке, зато время для сборов в свою первую вылазку за кладом, тем самым удалось значительно сократить.
А что?
Проснулся, поднял спинку сиденья вертикально, продрал глаза и поехал за кладом...

[(KOSTA)]

Глава третья.
Клад.




И было лето.
Мать-природа встретила Лёву негостеприимно. Даже по-хамски. Стоило ему только высунуть нос из машины, как целая туча кровососов стала яростно его глодать. Нос, если кто не понял. Лёва тоненько взвизгнул и ломанулся назад, в спасительный уют комфортабельного четырошного салона. После тягостной минуты ожесточённой борьбы за контроль над дверью, туча комаров сдалась и отпустила её. Сычин с победным рёвом запечатал салон, с перепугу ещё и пристегнувшись ремнём безопасности.
И тут же получил новые уколы в лицо!
Группа самых злобных и резких тварей, пока Лёва соревновался с остальными в перетягивании двери, просочились, таки, внутрь и теперь метались здесь, завывая и раня словно шальные пули! Лёва взревел и замахал руками подобно Брюсу Ли на разборке. Восточные единоборства помогли не особо. Комары были быстрее, а их кунг-фу - сильнее лёвиного. Тогда Сычин рванул из нагрудного кармана пачку сигарет, воскурил торопясь и, демонически хохоча, выдохнул обильное облако смрадного дыма. Комары зависли и тихо опали, как пули под дланью Нео в фильме “Матрица”. От дыма “ Самарских любительских” даже тёща всегда зависала, не только какие-то жалкие кровососы. А уж они то по части злобности и агрессии с ней рядом не стояли!
Не летали.


Отдышавшись, Лёва стряхнул почерневшие трупики с плеч, головы и пуза, огляделся сквозь запотевшие стёкла и загрустил. Почуявшая халявный завтрак комариная туча, утробно жужжа, барражировала над машиной и улетать никуда не собиралась. Даже, наоборот, настойчиво искала способ вскрыть этот твёрдый орешек, урчащий посреди поля, и полакомиться его питательной жирной начинкой. Начинка недовольно хмурилась и ругалась матом. В прокуренном душном воздухе салона отчётливо запахло фиаско…
Но счастлив Лёвкин Бог!
Тут наступил рассвет, Солнце бодро выпрыгнуло из-за горизонта, поднялось в высь и расправило свои жаркие летние лучи, мгновенно превратив влажное прохладное утро в тёплый летний день, погожий и яркий. Комариная стая разочарованно взвыла и, спасаясь от жары, быстро и организованно всосалась в ближайший лесок, злобно и периодически оттуда порыкивая.
Лёва воспрял духом!
Клад снова стал близок и даже стал чуть поблескивать на переферии лёвкиного зрения. Или это от жары и “Самарских любительских”? Кто знает?

Сычин выпрыгнул из машины и огляделся. Он стоял на заросшем высокой травой просёлке, а вокруг него колосилось зелёное море травы. Среди этого ботанического буйства, то там, то здесь, торчали островки бугров, впрочем, точно так же и тем же заросших. Были ещё какие-то ямы, едва различимые в травяном мочале. Справа, поодаль зарастало деревьями и кустами заброшенное кладбище, слева блестело полузасохшее озерко, а может - пруд. Кто ж его разберёт?
Пастораль пейзажа украшали две березки и поле подсолнухов на горизонте.
Лёва, до печёнок потрясённый романтикой и эстетикой момента, вздохнул полной грудью свежайшего воздуха, напоённого ароматами разогретого летнего луга и восторженно выругался. Громко и матерно.
Мудак, что поделать.

Потоптавшись цаплей в росяной траве и вымокнув по пояс, Сычин впервые заподозрил некую засаду в ровном и безупречном плане своего обогащения. Катушка прибора категорически отказывалась мотаться в густой траве, а уж тем более делать это в непосредственной близости к грунту. Лёва почувствовал себя незадачливым косарем, вместо косы по глупости взявшим на сенокос хоккейную клюшку. Да и поле это не очень походило на Поле Чудес. Шняга какая-то, чёрти чем заросшая, а не поле.
Джунгли мадагаскарские! Вон, напротив за овражком, ситуация гораздо лучше. И травы нет, всё перепахано-заборонено, и ям никаких нет - так, пара бугорков и всё.
Ходи-не хочу!

И Лёва рванул туда! Ну как рванул,сначала пришлось, вымокнув с ног до головы, перейти это грёбаное росистое поле, потом свалиться в овраг, пребольно отбив филей и потеряв оборудование. Потом долго искать его, шаря в крапиве и колючках. Потом искать дорогу наверх, ежеминутно оскальзываясь на травяном покрытии. Жопа, короче.
Но клад дороже!

И вот, наконец, он на месте, и вблизи оно уже не кажется таким идеальным. Лёва подбоченивается, кривит лицо в обличающую физиономию и выдаёт своё резюме:

- Травы тут нет, и это в плюс, конечно - никто не спорит! Но, блин, эти колхозники и тут напортачили - бугры с ямами всё равно в наличии! Не такие выпуклые и впуклые, как на прежнем месте, но запаханы всё равно отвратительно! И боронили плохо, вон куски земли какие крупные, некоторые аж с сигаретную пачку! Бездари, право слово. Потому и плохо всё на деревне, что работать не хотят! Колхозаны чертовы, была б моя воля…
- А мусора, мусора то сколько! Дебилы, плугом всякой дряни из-под земли понавыдёргивали! Вон - осколки посуды, фарфор похоже. Здесь какие-то чёрные черепки глиняные валяются. Там - пара каменных лепёх из земли торчит, вот трудно убрать, что-ли???
- Кирпич битый, подошвы от обувки, ржавьё, кости, стекло битое…
- Фу, мерзость! Череп! Собачий, что-ли? Блин, где мой клад? Выкопать его скорее и валить отсюда, пока какую-нибудь чумку не подхватил! - Лёва поправил оборудование и побрёл по распашке, сердито бормоча под нос, неуклюжа размахивая металлоискателем и волоча за собой лопату.

Прошло минут десять…
Ни единого сигнала от прибора…
Лёва насторожился… Ещё десять… Тишина…

- Да что за фигня??? Наверное прибор сломаный подсунули! Твари, щас вернусь в магаз, я им устрою! Торгуют дерьмом всяким, такие деньжищи отвалил… Или… Блин, да я его включить забыл! - Сычин конфузливо оглянулся по сторонам и нажал кнопку пуска на панели детектора.
Тот, словно компенсируя свою вынужденную немоту, буквально взорвался писком, скрежетом и завываниями! Аж комары в соседнем лесу испуганно умолкли.
Лёва поднял металлодетектор, выроненный с перепугу, и стал лихорадочно вспоминать, как тот должен орать на золото. Клад нужно сразу золотой искать, чего на мелочь всякую время терять?

Не вспомнил и решил копать самые громкие сигналы. Самые солидные.
А чего тут думать?
Золото, оно же круче всех, потому и звон от него будет соответственным.
Логично? Логично.
Погнали.

Через час, грязный как бомж в кочегарке, взопревший и усталый Лёва грустно сидел посреди испрещённого ямами поля. Мечта о кладе, погребённая под грудой выкопанного алюминиевого и железного шмурдяка, печально позвякивая, отбывала в небытиё. Сычин с унынием и страхом представил своё позорноё возвращение домой и тяжёлый разговор с семьёй. Он ясно увидел жену со скалкой, в злобном недоумении склонившуюся над разорённой шубной заначкой и радостную тёщу с кличем “Ну вот, говорила я тебе!”
В воздухе явственно запахло расплатой и многочисленными телесными повреждениями.На душе резко и мерзко, точь-в-точь как металлоискатель над консервной банкой, заскребли-заорали кошки.
Лёва, воздев очи к небесам, возвопил о превратности судьбы и стал лихорадочно искать выход из сложившейся, извините, задницы. Получать по шее от жены и тёщи совершенно не хотелось.

- Золото 24-26… Мелкое серебро 38-40… Крупное - 44-46… Медь тоже самое… - внезапно вспомнила, подстёгнутая чувством опасности, память. Какие только фортеля не выдаёт организм в такие моменты! Сычин радостно игогокнул от такой ценной информации и с новыми силами бросился копать клады. Над изрытым полем Чудес снова забрезжил тусклый золотой свет новой надежды…

- ПИИИП! 46! Да! Да! Да! Вот оно! Что это? Ложка?!? Какого хрена? Тут рубль должен быть серебряный!

- ПИИИП! О, вообще 48!!! Вот тут полюбасу клад!!! Дихлофос?!? Тваю дивизию…

- ПИИИП! 38! Серебришко! Глубоко лежит, сука… В смысле, обруч железный??? Да что такое…

- ПИИИП! 26!!! Бинго! Вот и золото! Хоть бы червончик царский! Или перстенёк с брюликом…

- Оп-па! Мешочек холщовый, тяжёленький какой! А в нём звенит что-то! Монетки, походу! Клад, мамочки, точно клад!!!

Лёва грузно обмяк на землю и дрожащими, разом вспотевшими руками, стал теребить завязку на находке. Мешочек сопротивлялся недолго и просто лопнул по истлевшему шву. В чумазую лёвкину клешню плеснуло желтыми масляными брызгами монет...

[(KOSTA)]

Глава четвёртая.
Теперь точно - клад!


- Жёлтые...вот он клад с золотишком… мой кла-а-ад… теперь заживу! Дом построю, крузак куплю, жену с тёщей брошу, поновее найду, покрасивше… Каждый день в ресторан, с курортов вылезать не буду, с заграницы… Что, хоть за монеты то? Пятерки или червонцы? Или динары какие-нибудь? Два…рубля? Хм…

- Копейки??? Две копейки??? Да что за херня? Какие, к чертям, копейки??? Это что, не золото??? Блестит же?!?



- Сссу-у-у-ука-а-а-а-а!!! .....! ... . ..., ……… ……….. …………. …….! ……… ……… ……….! Чтоб ты, ……. ………….., сгинула, …… тварь! Я на … вертел такой клад! Мелочь, ….., советская!!! Да у меня, ….., в гараже целое ведро такой лежит! И кружка, ….., пивная! Да ….. мне это счастье?!? Что тут, в этом ……. мешке? Двушки, …..! Для таксофона,ага, …..! Эсэсэсэрия, …..! Одна тысяча девятьсот сорок седьмой год, …..! Вот, ….. они мне??? Кому они, ….., вообще нужны? И самое обидное, все как новые, …..! Сука! А нет! Не все сорок седьмого года! Ещё пятьдесят восьмой есть! ….., какому censoredу понадобилось столько двушек? Здесь их штук двести, наверное! Зачем ты их вообще собирал, censored? Не мог, что-ли, золотишко копить, нищеброд, …..? Урод, сука! Боже, за что мне все это???

Горестные вопли летели по всей округе, разгоняя зверьё, птиц и редкие облака. Его крик был подобен кличу Тарзана, у которого во время исполнения оборвалась лиана, подобен рыку льва, поперхнувшегося колибри, подобен речи Адольфа Гитлера на пятом съезде НСДАП.
Лёва кричал как раненный зверь, завывал как буря, рычал как танк и гудел как паровоз. В общем, самозабвенно занимался своим любимым делом - клял жестокую судьбу, горькую несправедливость и глупые обстоятельства.
Потом он с остервенением шмякнул мешком с монетами о землю и долго, с упоением сопя и хрюкая от удовольствия, втаптывал его в чёрную пыль распашки…

- Да чтоб я ещё раз, …..! Чтоб я ещё раз куда поехал! Чтобы я ещё раз взял в руки эту …… клюшку! Сейчас в город вернусь, сдам её назад в магаз, пока жена покусанную заначку не заметила! И завтра же на работу устраиваться, хорош чудес ждать. Чёрный копарь, блин… Пойду отсюда!

Сычин, продолжая шипеть проклятия под нос, в сердцах пнул поверженный клад, плюнул и побрёл прочь к машине, форсируя не зарытые ямки и ямины от своих раскопок, злобно разгоняя детектором и лопатой назойливых слепней над головой.
А вокруг пел и шумел знойный августовский день, пряно пахла землёй и пылью жаркая пашня под ногами, шелестел, благоухая разогретой травой и цветами, зелёный луг за оврагом, ласковый ветерок приятно холодил красную потную морду, отгоняя назойливых мошек, высоко в синем небе пели сладкоголосые жаворонки, лето играло и переливалось во всей своей красе, подобно прекраснейшему бриллианту. Даже Лёвка, пышущий злобой и раздражением, при виде такой красоты постепенно отмякал, успокаивался. По крайней мере, хоть матерно бухтеть перестал...

- Ай, …..! - он всё-таки угодил ногой в одну из своих незакопанных ям и кубарём полетел вперёд головой, уже привычно теряя прибор и лопату.
- Бум-м-м! - приняла земля тяжкий груз лёвкиной туши,
- Дзын-н-нь! - его голова, пропахав мягкий грунт распашки, нашла, таки, что-то твёрдое и металлически-звонкое.
- Клац! - это лёвкина пасть наконец то захлопнулась, перестав сквернословить и прикусив язык.

Впрочем, ненадолго. Через мгновение Сычин, оклемавшийся и вынувший грунт изо рта, снова огласил истошным воплем притихшие окрестности. Пожалуй, я сэкономлю время и бумагу, не буду их снова повторять - ничего нового там не прозвучало, обычный лёвин матерный набор…
Что же нашёл наш незадачливый кладоискатель, что обнаружила его пытливая голова?
Горшок.

Вернее - чугунок, здоровый, ржавый и тяжеленный как двухпудовая гиря из одноименного материала. При всей своей массе, Лёва смог сдвинуть его своей башкою всего на чуть. Шипя от боли, чувствуя неудержимый рост огромной шишки на лбу, Сычин, сыпя проклятиями, выкорчевал находку, словно пень из рыхлой земли, наружу. Поставил её поровнее и в сердцах изо всех сил пхнул её ногой в ржавый бок. Чугунок обиженно звякнул и покатился, разбрызгивая во все стороны, тяжёлые зеленоватые кругляши.
Много кругляшей.
Лёва поднял один из них, ощущая в руке его солидный вес, и вгляделся в изображение выбитое на находке. Двуглавый орёл и надпись “5 копеекъ”. На другой стороне был вычурный вензель и дата 1773.
Так это же Катин пятак! Мужики на ютубе точно такие же откопали…

- КЛА-А-АД, ….. … . …, КЛА-А-А-А-АД!!! - лёвин рёв в очередной раз встряхнул окрестности.

- Сколько же тут? Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… - Сычин, вытащив из-за пазухи цветастую наволочку в петухах, загодя стыренную дома специально для клада, расстелил её на земле и принялся считать своё свежеприобретённое богатство.

- Двести семьдесят девять, двести восемьдесят… - над головою нещадно палило солнце, а клад и не думал кончаться. Сердце Лёвки от таких объёмов пело и плясало как ансамбль имени Пятницкого на новогоднем корпоративе в Кремле.

- Пятьсот девяносто восемь, пятьсот девяносто девять… Всё, что-ли? А нет, вон, ещё один к стенке прилип! Шестьсот! Фух-х-х… Теперь точно - всё! - Лев отёр усталый пот с красного лица и возмечтал о грядущем.

- Сколько же каждый пятак стоит? Наверное, тысяч пять как минимум! Ведь, шутка-ли, монеткам по двести пятьдесят лет каждой! Они же древние, как какашки мамонта! Вон какая на них зелёная короста наросла, да археологи такие с руками оторвут! Это что ж получается, шестьсот штук по пять тысяч - это три ляма будет! Класс! Крузак куплю и ремонт в хате сделаю. А ещё жену с тёщей надо первым делом выгнать, я теперь богат, нафига мне теперь их жалкие подачки? Ведь только и делали, что куском попрекали и работу искать заставляли, мерзавки. Ну всё, кончилось ваше время, откоролевились! Не видать вам моих денежек, кошёлки! Сейчас же вон из дома! На пендалях полетите! Хотя… Блин, а квартира то тёщина, не выгоню. Фигня! Сам уйду! На первых порах в крузаке поживу, а там, как новый клад найду, квартиру в центре прикуплю или дом построю. Впрочем, не буду торопить события, чего от халявного жилья и кормёжки отказываться? Поживу, пожалуй, ещё у них, пока клад не распродам. Главное, чтоб они о моём богатстве не догадались. Тут аккуратнее надо. Сейчас до дому доберусь, там навру, что не нашёл ничего, от грязи отмоюсь, пожру и тихонько за компьютер - по ценам определиться, чтоб не продешевить. Потом высплюсь и с утречка продажей займусь. Монеты сдам по одной, так дороже выйдет. Думаю, пары недель мне хватит. Блин, долго! Спалюсь, эти куры все деньги отберут! Разом клад сдавать надо, быстро! Пусть немного в цене проиграю, но это лучше, чем вообще всё потерять! Отнимут ведь, как пить отнимут, ведьмы! Короче, завтра с утра по антикваркам, там по частям за день всё распродам! Товар то ходовой, клад, всё-таки! Так и сделаю, а теперь - домой!

Лёва подскочил, закинул драгоценную поклажу за плечи и… услышал сзади громкий треск и звон. Там что-то громко сыпалось на землю, а его тяжёлая ноша стремительно легчала. Это ветхая наволочка, не выдержав груза истории, дала предательскую трещину. Неудивительно, сворованная их жониного приданного, она ещё времена развитого социализма и интернационализма повидала. С водкой по три шестьдесят и Патрисом Лумумбой на стене университета дружбы народов.
Копарь, помни! Никогда не ходи за кладом со старой наволочкой, обязательно подведёт в самый неподходящий момент!
- Вот, …..! Опять считать! - Лёва от досады аж стихами заговорил…

[(KOSTA)]

Глава пятая.
Грустная.

Дом ждал Сычина красноречивой тишиной и злобными взглядами. Жена с тёщей, ожидая сатисфакции за вчерашний скандал, молча метали в него телепатическими молниями, пытаясь пронзить ими его гипотетическое астральное тело. Телу и Лёве было на это пофиг. Абсолютно.
В самом деле, ну какое ему дело до зырканий этих двух жалких неудачниц? В первый раз, что-ли? Да тьфу на них, когда за пазухой медной тяжестью греет душу клад! Многозначительно хмурясь и позвякивая, Лёва проплыл в ванную комнату, не снимая грязной обуви и амуниции, захлопнул дверь прямо перед носом жены, вскинувшейся было на такое возмутительное нарушение квартирной чистоты. Громко, пресекая дальнейшие прения, щёлкнула дверная защёлка, и зашумела вода из крана. В воздухе повисла мёртвая и многообещающая пауза. Сычин, опьянённый чувством финансовой вседозволенности, допустил свою вторую роковую ошибку за день. Ведь по этой квартире ещё никто и никогда не ходил обутым. Даже участковый, гроза местного преступного мира, приходя по поводу очередной кляузы тёщи, краснея, безропотно снимал свои форменные ботинки, никогда не переступая в них границы придверного коврика. А тут такое! В общем над Лёвой, неумолимо и неотвратимо сгущались чёрные тучи наказания. Скорого и телесного. Боевые воспитательные скалки уже срочно покинули свои места хранения, и в ожидании действа, звонко пошлёпывали в натруженных ладонях...

- Что за первая роковая ошибка? - спросит меня читатель.
И непременно в конце этой главы обязательно получит ответ. Терпение, мой друг, тем более, ещё несколько строк и она закончится!

Лёва сидел на краю ванной и со счастливой улыбкой наблюдал, как в тазу с горячей водой и шампунькой, в пышной белой пене отмокает его богатство. Его билет в новый сверкающий мир. Завтра он обязательно купит его за эти имперские пятаки! Кстати, пора прицениться по ним, благо, что, наконец, добрался до домашнего халявного жониного вай-фая!

- Та-ак… Окей, Гугл, сколько стоит пять копеек е-эм тысяча семьсот семьдесят третьего года?

- Тэ-экс… Ну, вот! Я же говорил! Шесть тысяч шестьсот двадцать рублей! УНЦ какой-то… Что это? Ага, это степень сохранности… Ага.. Угу… Эмм… Блин, походу, не мой случай… У меня, походу, вот этот - ВэФэ...

- Чт-то?!?

- Окей, Гугл, пять копеек е-эм тысяча семьсот семьдесят пятый, цена?

- Чт-то?!?

- Пять копеек е-эм тысяча семьсот восьмидесятый, цена?

- Да быть не может… Монеты же древние… Вон здоровые какие… Екатерина вторая же… какие, нахрен, триста-четыреста рублей??? Это что, я, вместо трёх лямов, всего двести штук выручу??? Да как так-то? И то - не факт, оптом сдавать - цена ещё меньше будет, как пить дать!

- Твою мать! Плакал мой джип, плакала моя новая квартира, новая жена и заграница! Долбаная жизнь, не везёт, так не везёт… В кои-то веки клад нашёл, и тот - копеечный! Больше возни с ним, чем навару… Золотой надо было искать, уж с ним то всё по-человечьи было бы… А тут, то мелочь советская, то медь царская… Ну ладно, чё, двести штук тоже на дороге не валяются, будет на что нормально пожить, пока золотой клад не найду. Я теперь человек опытный, в два счёта его раздобуду, как два пальца об асфальт… О, кстати, про мелочь совдеповскую! Приколюсь-ка по цене!

- Окей, Гугл, сколько стоят 2 копейки одна тысяча девятьсот сорок седьмого года?
- …
- 2 копейки одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого?
- …

Шум моющихся в тазу пятаков внезапно перекрыл долгий и печальный вой смертельно раненного зверя.
Дверь в ванную вдруг брызнула наружу щепками окосячин, разметав по сторонам лёвино бабьё, вооружённое скалками, опрометчиво подслушивающее под нею. Лёвка, громким визжащим кабаном, вылетел из санузла и стремительно покинул квартиру, шумно не заметив и входную дверь тоже. И не успела ещё в воздухе разорённого дома осесть пыль над сбитыми с ног женой и тёщей, как во дворе хрипло взревела белая “четырка”. Лёва помчал, молясь всем известным ему богам, обратно на урочище исправлять свою первую роковую ошибку.

А через два часа пасторальную тишину кладовой распашки снова нарушил горестный вой. Мешок с советской мелочью, так опрометчиво растоптанный Львом по-утру, бесследно исчез…

Лев, как вы уже заметили, вообще чрезвычайно криклив. Постоянно орёт.
Что поделать, наверное, имя обязывает? Или образ жизни?

Вот и на следующее утро он снова орал у антиквара, недовольный предложенной ценой. Чего орёшь то, глупый? Забирай свои сто тысяч и беги, пока покупатель не передумал! Нормальная цена за твой хлам. Вот если бы ты те советские копеечки принёс…
Молодец, кстати, что не рассказал про них никому - хватило ума не позориться. Иди домой, Лёва, там твои женщины тебя с деньгами уже заждались. Этой сотки как раз хватит, чтобы выкупить их расположение. Ступай, копарь!
И это...
В следующий раз закапывай за собой свои ямки, ладно? Свинорой.

Сообщение отредактировано (KOSTA): Nov 8 2018, 19:46

[(KOSTA)]

Глава шестая.
Короткая, мотивирующая.



Песня о земле.
(Да простит меня Владимир Семёнович)


Кто сказал: "Всё добили дотла,
Пусто всё, весь хабар по музеям?
Кто сказал, что большая метла,
Размела весь наш фарт по колеям?

Всех монет нам не взять у земли,
Не отнять, как не вычерпать моря.
Слишком мало тех мест мы нашли,
Где забвение спит среди поля.

Как разрезы, шурфы здесь легли,
И копки, словно раны, зияют.
Обнаженные тонны земли
Про хабар под катушкой стенают.

Тёрка вынеceт все, всё найдёт.
Не записывай Тёрку в калеки!
Кто сказал, что она не поет,
Над монетой, пропавшей навеки?

Нет! Звенит, шум дискримом глуша,
Изо всеx своих сил, крича в уши.
Ведь Наш коп - это наша душа,
И Законом не вытоптать души!

Кто решил, что монет больше нет? -
Есть, они притаились на время.



Вчера ночью ко мне снова тётка с лирой заходила.
Послонялась задумчиво по комнате, стопкой ненаписанных рукописей пошуршала разочарованно, кресло-качалкой задумчиво поскрипела, булькнула в бокал толстого стекла коньяком и, выпустив струю табачного дыма в потолок, недоумённо спросила:

- Чувак, а где нетленки то твои? Что про свинороя не дописал? Я зря что-ли у тебя прошлый раз сидела, своё время драгоценное тратила? Знала бы заранее, лучше бы, вон, в сто тридцать пятую квартиру к публицисту Петрищеву пошла. У него и коньяк позвездистее, и сигарами угощает… и не ленится, как ты! Что ты там бормочешь? Стихи написал, говоришь? Вот эти? Ну-ка…Да ты офонарел, лишенец? Ты зачем песню Высоцкого испортил, плагиатор? Не знал он… Классиков надо знать в лицо, с первой строки!

Что ж, права моя тётка, стихи - дрянь получились, и работать нужно.
Где там папка со свинороем Лёвой? Где ты там незадачливый кладоискатель, вылазь на свет божий!

Итак...