Константин Батюшков ( kelinfo), Разные творческие порывы

[kelinfo]

Ещё два вдоха.

Глава 17
В эту ночь Глебу выдалось всего два часа сна. Часов в шесть утра, его разбудил стук Глаши.
- Глеб Сергеевич, к Вам пришли, - но, не услышав ответа, она постучалась настойчивей, и только с четвёртой попытки, Глеб проснулся. Со слипающимися глазами он открыл дверь.
- Что?
- К Вам, на вызов.
- Сейчас,- и Глеб закрыл дверь, жадно выпил стакан воды, и облив себе голову водой, он вышел к посетителю.
- Глеб Сергеевич,- Роське совсем плохо,- сказал Васятка.
- Совсем?- с угасающей надеждой спросил Глеб.
- Да, лежит уже, не встаёт и задыхается.
- Скажи, я сейчас буду.
И Глеб срываясь, путаясь в своих мыслях стал рассуждать. Что делать? Нужно откачивать плевральную жидкость. Но я этого не делал раньше и хоть процедура простая и инструмент для торакоцентеза не сложный, но нужен ассистент, придётся задействовать Лизу.. Видимо Николай Ильич прав, нужно пускать кровь.
Роська лежала на мягкой подстилке, но это не облегчало ей дыхание, вокруг стояло несколько человек прислуги. С их помощью перенесли Роську на террасу. Выстукивая ей грудную клетку, Глеб отметил повышение уровня жидкости.
- Однозначно, нужен торакоцентез, мочегонные не помогают. Затем курс гексаметилена.
Выбрив кожу в районе пятого межреберья, Глеб приготовился к опасной манипуляции. К длинной инъёкционной игле он присоединил резиновою трубки и приготовил большой шприц.
- А Лиза где? Служанка.- спросил Глеб.
- Так её вчера арестовали, как сообщницу Петра.
У Глеба чуть не опустились руки , он чуть не выронил драгоценный шприц.
- Арестовали?
- Ну, да, этот следователь, что помоложе, с двумя полицейскими приходил.
- Не может быть! За, что?
-А, мы и сами не знаем….
Сердце у Глеба учащенно билось, руки дрожали. Ну вот, он искалечил своими показаниями ещё одну жизнь. Оставалось только одно, самому найти преступника. Но как? У него нет ни власти, ни знаний, расспросить Петра и то он не мог, тот был в тюрьме и доступа до него не было. Но сейчас нужно было заняться своими прямыми обязанностями, и Глеб распорядился.
- Вы Игнат Степанович, будите мне помогать. А остальные держать козу, особенно её голову.- раздалось несколько сдавленных смешков и атмосфера вокруг разрядилась.
- Керосинку вот сюда, прямо на стол, чтобы лучше было видно. Игнат Степанович, Вы будите придерживать иголку,и даже если коза будет дёргаться, держите крепко. Таз для жидкости ставьте вот сюда на табурет, и он показал, куда нужно его поставить. Обработав кожу, Глеб, мысленно перекрестившись, вогнал иголку в межрёберное пространство, затем снял зажим с резиновой трубки и стал вытягивать поршень шприца, шприц покрылся испариной изнутри, образовав вакуумное пространство, а затем в него хлынула жидкость кремового оттенка, Глеб вздохнул, ликвор был доброкачественным. Заполнив шприц, он зажал трубки и отсоединил шприц, выплеснув жидкость в медный таз, от чего в разные стороны полетели брызги, его ассистенты вздрогнули и попытались от них уклониться, но Глеб их обругал, и велел стоять не двигаясь, дабы не ослабили фиксацию животного. За первым шприцом пошел второй, третий, четвёртый… десятый … двадцатый. Жидкости в тазе становилось больше и брызги сильнее летели в стороны, отчего светлые рубахи мужиков покрылись желтыми крапинками, как набивной ситец простенького рисунка.
- Вылейте жижу,- распорядился Глеб, когда шприц перестал втягивать транссудат и внутри создался вакуум. Кухарка быстро схватила таз и вынесла его на улицу, вылив в помойную яму.
- Так, теперь с другой стороны,- и Глеб перешел на другую сторону, кухарка быстро точно так же поставила лампу, табурет с вымытым тазом.
- Да, прислуга у Заславской вышколена на совесть,- очередной раз подумалось Глебу.
С другой стороны пришлось откачивать только остатки, поняв, что всё, Глеб облегченно вздохнул. Присев на табурет он попросил воды.
- А может чая?- спросила кухарка.
- А нет ли кваса из ледника,- спросил Глеб
- Конечно, есть батюшка, я мигом,- и кухарка ушла прихватив расписной кувшин.
Выпив подряд два стакана ломящего зубы, ржаного кваса, Глеб крякнул.
- Хорош.- похвалил он, чувствую некоторую бодрость.
- Стараемся, для русского человека, квас первейший из напитков. А не налить ли Вам с собою?
- Извольте, я охотно.
Заложив руки за спину Глеб нервно прошел по террасе, выбора не было, нужно какое то отвлекающее средство, иначе жидкость начнёт опять скапливаться в плевральной полости. Пункция удалась , и надо же в первый раз и практически гладко, но нужно было ещё вчера это сделать. Эх, эта неуверенность, надо быть более решительным, и он решился на кровопускание.
Глеб подошел к козе, ту обессиленную положили на стол.
- Слишком поздно, пронеслось в голове у Глеба.- Эх, растяпа, твоя медлительность окончательно убила козу. Пускать кровь или не пускать?
Впрыснув камфару он снова присел, посидев минут пять, понаблюдал за козой, она наконец несколько раз глубоко вздохнула всей грудью, затем выслушав сердце и лёгкие, он отметил небольшую сердечную аритмию и существенное уменьшение хрипов.
-Эх, была, не была. – и он достал свой древний флеботом, в дальнейшем знатоки оценили его и датировали восемнадцатым веком, в резной, точеной ручке замечались барочные мотивы, а само лезвие было сделано из бронзы. Остриё часто затачиваемое изменило свою форму, но по прежнему было острым. Глеб решил девать прокол в ярёмной вене… обработав кожу, он сдавил пальцами шею и вена медленно начала набухать, чуть ниже судорожно пульсировала сонная артерия,- не повредить бы её,- подумал Глеб и уверенно нанёс прокол, из раны брызнула кровь и струйкой полилась в подставленный кухаркой таз. Сначала падающие капли издавали звук сходный с каплями крупного дождя бьющего по крыше, затем капли зачастили и дно таза покрылось тонким слоем крови. Рубашки у мужиков стали в темно-коричневую крапинку. Постояв минуту Глеб реши, что достаточно разжал пальцы и прижал к ране комок карпии пропитанной спиртом. Около двух минут потребовалось на остановку кровотечения. Кровопускание завершилось, но Глебу не нравилось отсутствие какого либо сопротивления со стороны животного. Это был плохой признак.
- Не желаете ли позавтракать?- спросила кухарка.
Глеб задумался, к Варламову ещё рано.
- Можно,- и стал мыть окровавленные руки.
Через минуту в малой столовой был накрыт маленький столик. Стояла рюмка водки, тонкими дольками нарезан окорок, лимон и холодные котлеты.
- Выпейте сударь, для аппетита.
Но Глеб отказался. Ему нужно было вызволять Лизу из накликанной им же беды.
Но, рассудив, что выпив водки приобретёт больше доверия у кухарки, выпил запотелую водку.
- Замечательная водка, Шустовская или Смирновская?
- Что Вы батенька, сами делаем, У Марьи Захаровны под Серпуховом винокуренный завод от тятеньки остался, там и делаем. Расширять дело она не хочет, говорит, что все беды на земле от хлебного вина, однако и закрывать не собирается в воспоминание о батюшке. Так, что больше для своих нужд винцо то. Может ещё рюмочку?
- Закушу, тогда можно и повторить.- согласился Глеб, и без перехода спросил,- а вы не знаете, за что арестовали Лизу?
- Как же, Петра известно за что, а Лизу вроде как сообщница его, ведь Пётр то не знал где ценности хранятся, он и в дом не заходил никогда, а Лизавета стало быть ему всё и доложила.
- А как же она сообщницей ему стала?
- Так ить, амуры у них были.
- Амуры? Какие амуры?
-Известно какие, сердешные.
Это известие было совершенной неожиданностью для Глеба.
-А. как же, он вроде за Зиной ухлёстывал? Так мне говорили….
- Какой там, за ней братец Марьи Захаровны ухлёстывал, поганец.
Глеб изумился столь резкой оценке Николая Захаровича.
- Да она его так отшила,- продолжила кухарка.- что недели три не появлялся, очень уж наглый до женского пола. Со всеми у него шуры -муры получались, но не с Зиной, очень уж она недоступная была, недотрога. Так Николай Захарович приехал и всем слугам сказал.- Кто на Зину глаз положит, в бараний рог согну и в каторгу упеку.
- А у него батенька, такие связи, что не приведи господь. Вот все и боялись, да и сама Зина всё принца ждала на вороном коне, вот и дождалась.
- А точно, амуры у Петра с Лизой были?
- Точно, точно… Но больше Пётр за Лизоветой ухаживал, а она от него сторонилась, шубутной был этот дворник, а Лизе известное дело постоянства хотелось.
-Да, загадка, а что народ по этому поводу говорит?
- Да, что говорит? Пётр человек новый, не знакомый, много мест сменил, вольнодумец. Связи и делишки у него тёмные, брат к нему шастал, бурлак, ободранный, заросший вонючий, а если ты возле реки живёшь, будь любезен, обстирай себя. На прошлой неделе заходил брат его сюда, на улице они пошептались, тот и ушел. Видно делишки обделывали какие то… Говорят аж из Нижнего, барку с мукой притащили ватагой.
Задав несколько несущественных вопросов Глеб похвалил блюда, от чего кухарка зарделась.
-У нас только лучшее, всё свежее, ледник у нас, что царские хоромы. Что барыня не съедает, то на стол к слугам, и не объедки какие ни будь, а всё самое наилучшее, водки только не ставит, разве, что на большие праздники и то не больше трёх рюмок. Семён то вон как падок до вина, чуть, что так на неделю в запой, как его вином то потчевать?
- Спасибо за угощенье, я сейчас на один вызов, а затем к Вам. Тогда и обещанный квас захвачу.
- Хорошо батюшка, я его в четверть пока перелью.
Подходя к дому Варламова, Глеб рассуждал о превратностях судьбины, прислуга в богатых усадьбах жила без права на счастье, Зина с двенадцати лет коротающая свой век убираясь по дому, и всякий хлыщ типа Николая Захаровича может её домогаться, Лиза возможно любящая Петра, но с оглядкой на мнение хозяйки, кухарка - красивая в молодости женщина, так и прожившая всю жизнь в прислуге, без семьи и детей, а ей и было всего не больше сорока. Сколько ещё таких, загубленных, обесчещенных по матушке Руси?
К удивлению Глеба дверь в квартиру Варламова была открыта, и он вошел… Сам отставной майор спал, положив голову на стол, его богатырский храп слышался ещё на лестнице. Но больше всего его поразил мирно посапывающий Куцый, лежащий на боку. Глеб погасил коптящую керосинку и открыл форточку, чтобы проветрить помещение от гари. От шума Куцый проснулся и заворчал.
- Ну, слава Богу,- прошептал Глеб и перекрестился, Куцый шел на поправку.
- А. Глеб Сергеевич, а я тут всё давал эти капли.. да и прикорнул..- начал оправдываться проснувшийся Варламов.
Куцый шатаясь, подошел к ноге хозяина и ткнулся в неё свои растрескавшимся носом. Слюна стала жиже и прозрачней, когда Глеб заглянул ему в рот, то увидел, что язвы побелели и перестали кровоточить, но признаков их заживления ещё не было.
-Поразительно, - прошептал Глеб.
- Да. Доктор и я не ожидал, такого оборота. Я ведь грешным делом во дворе могилку ему выкопать велел,- и Варламов подвёл Глеба к окну, указав на яму возле одинокой раскидистой липы.- Вот, чтобы всегда из окна её видеть.
- Я и сам, не ожидал…- сказал Глеб.
- Что Вы ему такое дали? Какое чудо лекарство?
- Всего лишь, гомеопатический Арсеникум альбум.
-Это что за невидаль?
- А между тем, этой невидали уже сто лет. Это метод основан на лечение подобного подобным. Ну, скажем если Вас укусила змея, Вы лежите в лихорадке, отёки… мы берём яд змеи разводим его на спирту, много, много раз и даём Вам эти капли и организм стимулируемый введением маленьких доз яда, начинает бороться с основной болезнью. Главное правильно подобрать препарат.
- Значит на спирту?
-Да на спирту, чтобы лекарство быстрее всасывалось.
- Вот и я говорю, спирт великое лекарство. Помнится, мы лечили борзую подполковника Евсеева, она чумку подхватила, так каждый день ей вливали столовую ложку чистейшей водки, затем сырое яйцо и ложку мёда, через неделю как рукой сняло. Спирт это батенька, спирт ! А не Арсеникум, вовсе.
- Спирт или Арсеникум, теперь уже не важно, главное барбосу стало лучше.- И Глеб стал вводить подкожно раствор поваренной соли.


Глава 18
Выйдя из дома Варламова, Глеб осознал, что черная полоса в его лечебной деятельности отступила. Рассказ кухарки его немного успокоил, он понял почему у Лизы были заплаканные глаза, когда она рассказала ему об аресте Петра и почему она не сказала полиции про сумку. Лизу нужно было выручать, и нужно было проверить Петра на причастность к этому ограблению. Для этого нужно было разыскать брата, Петра Звягинцева. Глеб не знал имени бурлака, но фамилия, скорее всего, тоже была Звягинцев. Ближайшая пристань барж-унжаков, была возле крымского моста и Глеб спустился к реке. Вдоль берега стояли расписные баржи причаленные одним боком, на некоторых из них были мачты, для облегчения работы бурлаков при попутном ветре, расписные рули мерно постукивали об борт при движении речной воды, с берега на барки было переброшено по два или более трапа, по одному проходили порожние люди, по другому несли груз, нужно было это, чтобы потоки людей не пересекались, слышался мерный топот босых ног, кряхтение, сопение иногда короткая перебранка, всё было подчинено определённому ритму, похожему на размеренную работу часового механизма, в работу которого
невозможно было вмешаться. Глеб остановился и осмотрелся, поотдаль горели костры с большими котлами там готовилась пища на всю ватагу, Глеб направился к одному из них.
- Здравствуйте, Звягинцев, не Ваш ли будет?
- А имя как?
- Не знаю.
- Эх, барин, у нас только по имени то и знают, чаще даже не настоящему.
Глеб пошел дальше, у соседнего костра повторилось, то же, так переходя, от котла к котлу получал безрезультативные ответы. Пока его не осенило, и он спросил,- А барки с мукой из под Нижнего?
- Это не у нас, у нас барки с ячменём для Гаршановского пивзавода, да кофей для Эйнема, чуть дальше дровяные барки. А с мукой у Новинского причалены. С нами шли, с неделю назад как.
Глеб взглянул на желтую громаду Шереметьевской больницы, и решил посетить Зину.
Доктор Бурченко оказался у себя.
- А, здравствуйте, почти коллега,- обрадовано сказал Бурченко,- И что Вы такое сказали Зине в прошлое посещение? Она резко пошла на поправку, появилась тяга к жизни, а это самое важное, тяга к жизни, если её нет, то мы не в силах заставить человека жить.
- Да ничего особенного….
- Ну, а как там ваша коза?
- Плохо, доктор, плевральный выпот, торакоцентез пришлось делать.
- И много откачали?
-Четыре с половиной фунта жидкости.
-А количество мочи измеряли?
-Нет.
- И зря батенька, очень важно контролировать разницу поступающей и исходящей жидкости. Зря. Но каков характер выпота? Прозрачный или гнойный?
- Прозрачный.
-Это уже, лучше. Но вы хоть заставляете её двигаться?
- Она не хочет.
- Что, так и сидит в загоне?
- Да..
- Опять зря батенька, после таких операций нужен моцион. От залёживания выпот и появляется, нужна дыхательная гимнастика. Ах , да она в Вашем случае не подходит, ведь нельзя же заставит козу дышать по Опенбахеру… Есть такая метода. Ну, тогда моцион, для дыхания и перистальтики это полезно. А что ещё предприняли?
- Кровопускание…- смущённо сказал Глеб, опасаясь, что его обвинят в использовании устаревших, антинаучных методов.
- И правильно сделали,- услышал он неожиданный ответ.- Мы сами к нему часто прибегаем. Метод древний, проверенный тысячелетиями, и если бы он был неэффективным, то не просуществовал бы так долго.
- Он у лошадей применяется, при ревматоидных артритах, и весьма эффективен.
- Интересно, нужно будет попробывать… А, гексаметилен?
- Думаю сегодня ввести..
- Сразу нужно было пробывать, сразу. У него и мочегонный и антисептический эффект, очень полезное сочетание после операций. Лучше интравенозно.
-Непременно, сегодня же введу.
- Камфару, четыре раза в день.
- Я два раза в день, назначил.
-Четыре и не меньше.
-Хорошо.
- Держите меня в курсе Вашего лечения, мне очень интересно. Барышня в той же палате, как пройти помните?
- По коридору, на лево, шестнадцатая палата.
- Именно, Вы почаще заходите, глядишь и выпишем скорее.

Зина лежала на той же кровати, сиделка при виде Глеба встала и вышла. Сегодня на Зине был белый платок, и это красило её лицо, если не знать об отсутствии волос, то можно было долго любоваться её лбом со стрельчатым размётом бровей, её глазами, вздёрнутым носиком и губами, теперь уже не сухими и растреcканными , а приходящими в норму, при приближении Глеба на щеках даже заиграл румянец.
-Здравствуйте Зина.
- Здравствуйте Глеб Сергеевич.
- Я вот, Вам ягодок принёс.- и Глеб отметил быстрый, острый взгляд оглядевший его.
- Спасибо.
- Зина,- вдруг осенила Глеба одна идея,- только обещайте, что не будите волноваться.
- Да, что такое?
-Нет, обещайте!
- Я постараюсь,- ответила девушка, глядя на Глеба широко расширенными глазами.
-Зина, расследование этого преступления, зашло в тупик, полиция арестовала невинных людей.
- Да я слышала про Петра. Лиза ко мне заходила.
-Не волнуйтесь, Лиза тоже под арестом.
- Ах.. но ведь, она же с Вами была! Как же так?
-Там есть следователь..
- Знаю Сергей Никитич, молодой такой, ушлый. Он сюда приходил, всё мне вопросы задавал, один задаст, а десять намёков намекнёт. В общем, не понравился он мне.
- Вот и мне он не понравился.
- Так и что Вы от меня хотите?
- Я решил сам разузнать, про этот грабёж.
- Вы?
- Я, ведь я виноват во всём, я виноват перед Лизой, я виноват перед вами.
- Господи, Глеб Сергеевич, я же Вас давно простила, как на Прощеное воскресенье. И больше о Вашей вине не желаю слышать. А Лизе действительно нужно помочь,- она облизала губы.
- Вот я и хочу, но я очень плохо знаю, атмосферу Вашего дома, кто и что, из себя представляет, а Вы с отрочества в нём живёте.
- Да, я там давно живу. Про что Вам рассказать?
- Во, первых говорят, что к Петру Звягинцеву недавно приходил его брат, бурлак. Мне его нужно разыскать. Не знаете ли Вы его имени?
- Постойте, приходил, заросший весь такой.. За два дня до того вечера… Имя? Как же? Лиза мне рассказывала, что брат Петра каторгу прошел, за убийство, только просила хозяйке не говорить, а то Петра сразу места лишат. Любила она Петра, только вида не подавала, приглядывалась, взбаломашный он Пётр то.
Во время рассказа Глеб подумал, вот и доверяй женщинам семейные тайны, сразу подружкам расскажут.
- И, что он ей про брата рассказывал?
- Он говорливый был, не знал, как её завлечь, вот обо всём и рассказывал, и имя у брата как то созвучно Петрову было, я сразу отметила, ну прям как апостолы.. Точно Пётр и Павел, Павел братово имя. Если бы не такое сочетание, ни в жизнь не запомнила бы.
- Это уже хорошо, может Пётр и бегал к брату на свидание, когда за эфиром ходил?
Обязательно нужно проверить.
- Проверьте. Только брата не подведите, каторжанин он, на него сразу и подумают в полиции.
- Я приложу все усилия, чтобы не подвести.
-Что бы ещё Вам рассказать?
- Может, вы видели, что ни будь, когда входили в молельную?
- Я видела, только лежащую хозяйку и запах эфира почувствовала, потом тень метнулась, одна, боль… и больше ничего. Очнулась без волос.
- А кто кажется Вам неблагонадёжным в доме?
- Марья Захаровна тщательно отбирала прислугу, долго присматривалась, прежде, чем постоянно взять, вот и Пётр на испытании пока, но не выдержал он испытания.
- И ещё вопрос, только не обижайтесь, почему вы вычистили то кольцо?
Зина покраснела и накрылась одеялом.
- Всё, Глеб Сергеевич, я устала.. давайте поговорим позже, Вы обязательно приходите.
Глеб смущенно пожал плечами и вышел.
В Новинском оставалось всего несколько барж, ватаги сидели возле костров и тихо переговаривались. Глеб подсел к одной.
- Братцы, а Павла Звягинцева нет ли среди Вас?
- А на што он тебе?- спросил один, в то время как остальные изучали внешность Глеба, не шпик ли? Эти люди предпочитали держаться подальше от представителей закона. Живя зачастую по поддельным паспортам или совсем без оных, среди них было много беглых, много пребывающих в Москве незаконно, поэтому в разговор никто не спешил вступать, нужно было вначале приглядеться ,Глеб был похож на человека связанного с полицией, но огромный синяк с едва спавшим отёком век, приближал его к своим, но и у шпиков бывали синяки, полученные при задержаниях, поэтому они не определились, как себя с ним вести.
- Нужен он мне, брата его в тюрьму посадили,- сказал он.
- Эт, за что же?
- Подозревают в ограблении.
Бурлаки переглянулись.
- Ушел его брат, со своей ватагой.
- Давно?
- А вот этого не знаем, видели пять дней назад. У нас ведь как, дошли и сразу в город, пока деньги есть, размяться, а в назначенный день возвращаемся к своему унжаку и снова в ярмо, так что ничего не видели.
Глеб отошел, так видимо брат дворника уходил под утро следующего дня , и Пётр пошел вечером с ним проститься, поэтому и зашел в Смоленскую аптеку, а не Зубовскую. Позже он уже не смог бы этого сделать. Надо сходить в участок может смогу разузнать новые факты.
В полиции его встретили радушно.
-Глеб Сергеевич,- обрадовался Сергей Матвеевич,- наслышан, наслышан, про то что Вы спасли пса Варламова, встретил майора сегодня, радостный он такой, за вырезкой спешил на базар, говорит будет его одной вырезкой кормить. Хороший пёс, вот подумываем завести себе таких, а Вас обслуживать их приставим.
- Увольте, я не дрессировщик,- улыбнулся Глеб.
- Ха,..Ха, конечно как доктора, как вы могли такое подумать?
- Как к доктору, обращайтесь, если я не переменю квартиру.
- А, что такое? Уж не бежать ли вы вздумали?- и он погрозил Глебу указательным пальцем.
- От Вас разве убежишь? Вот вы и Елизавету арестовали.- смех тут же прервался.
- Елизавету мы временно изолировали, за дачу ложных показаний и сокрытие оных.
- А, что нового в деле?- как бы скучая, спросил Глеб.
-Новых фактов пока мало, Звягинцев молчит, но мы по своей агентурной сети выяснили, что у него есть брат, отбывший каторгу причем за убийство, и вот проверяем версию о причастности того к этому ограблению. Если бы Пётр нам помог, было бы гораздо проще, силовых методов мы к нему не применяем, вот и топчемся на месте. Елизавета ничего нового не рассказал, думаю перевести её под домашний арест. Наши люди наблюдают, за скупщиками краденного, за Сухареским рынком, ломбардами, притонами, игровыми домами. В общем обычная полицейская работа. Так, что у Вас с квартирой?
-Хозяйка считает меня лютым дебоширом, я ей действительно приношу сплошные беспокойства и поэтому она увеличила плату за комнату.
- Мы можем поговорить с ней.
- Нет, что Вы ,я как ни будь сам. Своим примерным поведением убежу её в своей добропорядочности.- и Глеб распрощался с сыщиком.
Да, Петру Звягинцеву нужно было молчать, заикнись он, что встречался в тот злополучный вечер с братом, того сразу арестуют, и он будет тем самым грабителем, который всё совершил. Будь Павел добропорядочным мещанином, и дай он показания о встрече, всё сразу обернулось бы в пользу Петра, но если каторжанин даст такие показания, то дальше и разбираться не будут, дело объявят раскрытым и пойдут Пётр и Павел по Матушке Руси греметь кандалами.
-



-

[Stepan Razin]

Одназначно, не тянет, у меня там много описательных моментов, которые не передать фильмом, а если их выкинуть, то ничего и не останется.
Единственное могу сказать, про свои ощущения... сейчас герои заставляют меня писать, ведь каждая глава это их вдох, и если я не пишу, то чувствую как они задыхаются. ( это не шизофрения) Ни когда такого раньше не испытывал.

Я Вас понимаю.Вы их создали,тоесть героев а мысль материальна.Стало быть они живут и ждут от Вас продолжения своих жизней.А насчет сценария возможно вы и правы.Как говорил мой покойный друг Юра Рычков,киноартист(фильм Республика ШКИД и др.)-дай киношникам сценарий и они его извратят до неузнаваемости.
А Вы пишите Костя.Читается с величайшим удовольствием.

[Волказавр]

Единственное могу сказать, про свои ощущения... сейчас герои заставляют меня писать, ведь каждая глава это их вдох, и если я не пишу, то чувствую как они задыхаются. ( это не шизофрения) Ни когда такого раньше не испытывал.
Пишет kelinfo


Это называеися -писать на одном дыхании ,наверное так.Т.е. герои живут своей жизнью,нужно успевать записывать события происходящие с ними .Наверное, это и есть вдохновение.Пишите Костя ,пишите.

Сообщение отредактировано Волказавр: Aug 27 2012, 13:41

[kelinfo]

Глава 19
Последние события оправдали Петра в глазах Глеба. Но тогда оставался вопрос, кто мог совершить это ограбление? Скорее преступление совершилось не без участия домашних, ибо преступник знал, что и где лежит. Поисков ценностей в других помещениях не было , брали точно и уверенно, как будто своё.
К великой радости Глеба, Роську он обнаружил стоящей в стойле, дыхание было ровным.
- Моцион и ещё раз моцион,- вспомнились ему слова доктора Бурченко.
- Игнат Степанович, давайте выпустим Роську на улицу,- сказал Глеб, закончив осмотр и обработку швов.
- Давайте Глеб Сергеевич, а то от застаивания, больным лошадям только хуже становится.
-Вот она врачебная истина, подмеченная многими поколениями конюхов,- подумал Глеб,- я и не придал этому значения, а ведь знал, что сухожильно-суставные и сердечные проблемы усугубляются у лошадей при безвыгульном содержании, да и многие виды колик лечит движение, за счет улучшения перистальтики. А чем другие виды животных хуже?
На улице Роська сделала неуверенные шаги, и остановилась, оглядывая всё вокруг, дед Игнат закурил самокрутку и присел на пенёк, в щелях которого водили свои танцы красно-черные жуки солдатики.
- Ей бы подружку, они животные стадные, им куролесить так сподручнее, да вот беда нет у нас другой козы.
- А не перебодаются?
- А мы последим.
- Может тогда у соседей на время взять?
- Это можно, у Мещёркиных кажется есть.
- Доктор, Вас Марья Захаровна кличет,- сказал подбежавший Васятка.
- Дед Игнат. Я схожу, поговорю, а потом будем уколы делать. Пусть она походит пока, присмотрите за ней.
- Не сумневайтесь, всё исполню.
Входя в дом, Глеб встретил кухарку.
- Не забудьте за кваском зайти.
- Обязательно, обязательно.
- Была я у Зинаиды, слава Богу, поправляться стала.
- Я тоже её навещал,- отозвался Глеб и внимательно посмотрел на точеный профиль кухарки, и ему подумалось – она вроде не замужняя, лет десять назад по ней иссох не один мужик.
- Я её расспросила, не видела ли она чего, когда её ударили. Она сказала, что видела какую то тень, может вспомнит, когда окончательно оправится.
- Может быть, может быть,- отозвался Глеб, и стал рассуждать дальше,- Да, незавидная судьба у служанок в богатых домах, даже при выборе жениха нужно оглядываться на мнение господ, иначе откажут в месте. Нет, определённо нужно вытаскивать Зину из этого болота. Будем на пару заниматься моей практикой, лучшей ассистентки для меня не найти.
Марья Захаровна встретила его в кабинете покойного мужа.
- Здравствуйте Глеб Сергеевич, как там наша подопечная?
- Пока плохо… Откачали у неё жидкость из грудной полости.
У Заславской искривились губы.
- Ну, уж постарайтесь, она мне очень дорога, родилась она, когда я была в трауре по мужу, и забота о ней помогла мне всё это пережить.
- Нам очень важно выгадать время, чтобы ушла боль, и она начала двигаться, от залёживания у неё эти проблемы. Нам бы ещё несколько дней, сейчас у неё кризисные дни, если переживёт их, то непременно поправится.
- А, как Зинаида? Слышала, Вы её навещаете?
- Да, я был у неё.
- Глеб Сергеевич, отнеситесь к ней со всей серьёзностью, она мне тоже как дочь родная, с отрочества у меня на глазах, можно сказать, выросла. И сейчас никого ближе её из прислуги у меня нет. Она достойна лучшей доли. Сирота она, и некому за неё вступиться кроме меня. Образование вместе с моей дочерью получала, конечно урывками, но вполне приличное…. Не обесчестите её!
- Марья Захаровна я виноват перед Зинаидой, и постараюсь не причинять ей больше боли.
- Вот и славно. А братец мой рвёт и мечет, он от кого-то узнал, что Вы подарили ей кольцо и она приняла… Ведь, так? Приняла?
- Я так и не понял, пока.- неопределённо отозвался Глеб.
- Будьте осторожны, брата моего бесы одолевают, всё в пекло тянут, а Зина ему на душу запала, в плотском вожделении он может такого натворить… Но что бы дальше ни было, пока я жива он к ней не прикоснётся. Он всю жизнь мне нервы теребит.
-Я буду осторожным, - сказал Глеб, ощущая ,как внутри сердца сжался комок. – Марья Захаровна, меня поразил арест Елизаветы.
- Меня, тоже. Лиза приличная девушка, в её честности у меня никаких сомнений нет. Вот насчет Петра, я не уверенна. Почему он молчит для меня понятно. Но Лиза здесь не причем, я знаю род человеческий, и знаю, кто и чего стоит из моих слуг. Вот Пётр не внушает мне доверия.
Глеб хотел рассказать про Петра, но сдержался, потому что Лиза не хотела. Чтобы Заславская знала про брата каторжника.
- Марья Захаровна нам нужно выручать Лизу.
- Сама знаю, вот с трудом уговорила Сергея Матвеевича выпустить её под домашний арест. У них в участке всё стажер воду мутит, молодой неопытный, не знает он ни жизни, ни людей, а ему по роду службы нужно знать. Может, конечно обвыкнется, но если сразу людей не уважаешь так и не будешь уважать, а служба в полиции усугубляет эту презрительность. Сергей Матвеевич он знающий человек, знает за что, кого и в какую меру наказать или помиловать, но этот хлыщ его изживёт из участка, так- то вот.
- Марья Захаровна, а если предположить, что Пётр не причастен к ограблению? У меня есть почти точные данные, что он не виновен. Но я не могу Вам пока их рассказать.
Глеб заметил, как напряглись губы Заславской и глаза метнули жесткий взгляд.
-Ну, всё ,- подумал он,- Заславская становится сама собой.
- Скажу, на чистоту, я тоже так думаю про Петра, дурачок он. Он ведь братца своего выгораживает, от того и молчит. – сказала Заславская.
Для Глеба слова вдовы были полной неожиданностью.
- Как? Вы знали?
- Конечно, про брата, приходившего к Петру, на прошлой неделе, вся челядь знала. А то, что он каторжанин я от Сергея Матвеевича узнала. Да, брата Петра найти не представляет сложности. Они сейчас под Голутвином, должны быть, ведь это они мою барку, по реке таскают, так что и Пётр и его братец у меня служат, ватага их ушла аккурат с рассветом после грабежа. Так, что Пётр к брату прощаться бегал, на Смоленскую, а не к сообщникам. Вот выйдет из тюрьмы, будет ему за это от меня. Я Глеб Сергеевич добиваюсь точного исполнения моих приказаний, сказали так сделать, значит делай и не рассуждай, а то если каждый отсебятину будет пороть, это что же получится? Сплошная неразбериха.
Глеб несколько секунд молчал, он был поражен осведомлённостью Марьи Захаровны, действительно Заславская была хваткая, уверенная купчиха, всё держащая под контролем. Способная дать фору, любому мужчине.
- Я, честно немного поражен. Но почему Вы не хотите рассказать об этом полиции?
-Зачем? Пусть думают, что Пётр причастен к этому делу, а истинные грабители успокоятся и выдадут себя, я ведь почти уверенна, что украшения не покидали моей усадьбы.
-Как?
- Именно, если только их не вынесли, когда я лежала в беспамятстве.
- Но они могли и потом, через забор…
Заславская рассмеялась,- Какой Вы всё таки наивный Глеб Сергеевич.
-А, что такое?
- Вы меня просто не знаете. Если бы знали, не удивились моей бы уверенности. Вы, видели мой участок? Он с трёх сторон примыкает к соседним, между ними глухие заборы, выход только один, на красную линию улицы, на всех окружающих участках есть сторожа, я им приплачиваю, для того, чтобы они и за моим участком присматривали, а то был тут один работник, повадился он овёс перекидывать через забор, с тех пор я сторожей и подкармливаю. А как переполох начался, они настороже, и если бы что-то увидели, я узнала первая.
- А Ваш выход?
- У меня, тоже сторож есть, да и окна мои на калитки выходят. В общем шансов мало, чтобы вынесли, а вот мест. где это можно спрятать, у меня полно. Вот пёс Варлаамова поправится, и украшения может и найдутся. Вы ведь его вылечили?
Глеб рассмеялся,- И об этом Вам известно?
- А то, как же? Для купца важно умение получать нужную информацию, иначе ему грош цена. Скажем, торгуете Вы овсом, из разных источников нужно узнать, не собирается ли, кокая воинская часть в поход? Тогда им нужен запас овса, на дорогу, фуражиров нужно подмазать, вот он подряд на поставку зерна. Крупное казённое строительство, требует много лошадей, и там без овса не обойтись. Крупный государственный обоз, ярмарки и обо всём нужно получить точную информацию, я не говорю о разнице цен. Нужно знать, где овёс дешевле, где дороже. Всё нужно держать в своей голове и сопоставляя, делать правильные выводы, иначе разоришься в пух и прах. В этом преступление мы разберёмся, нужно только время. Так что держите меня в курсе, ну и я если, что узнаю, сообщу Вам. А пока съезжу я к Зине, в такой день положено навещать болящих, и во узах сидящих. А про Зину помните, она мне как дочь родная, и я её в обиду не дам. Да. и Глеб Сергеевич, для Роськи не жалейте денег на лекарства.- и она сунула Глебу хрустящую купюру.
- Всё, что от меня зависит, постараюсь исполнить, отозвался Глеб.
Пораженный он вышел от Заславской, такого он не ожидал, она лишь слегка приоткрыла завесу своей деятельной натуры, а там открылась бесконечная хваткость, изворотливость русского купечества, которое из пустяка из мелочной продажи способно сколачивать себе состояния. Начиная торговать Посадской игрушкой или дешевой мануфактурой, отказывая себе во всём, в дожди и зной, в пургу и весеннюю распутицу, мотаясь по окрестным ярмаркам и базарам, сначала пешком, затем на крестьянской лошадке, глядишь и обозы пошли на Нижегородскую ярмарку, а у наследников ткацкие и скобяные фабрики, да серебряная или золотая медаль за выставку. И так из поколения в поколение, из рода в род, по крупинке, экономя на всём. А выскочкам, быстро наживавшим капиталы, на нужде, в лихолетье и смутные времена, давали язвительную кличку « Скоробогатов» которая закреплялась и становилась фамилией, и каждый знал какого полёта эта птица, относясь к нему с осторожностью,- не надул бы. Заславская была из древнего, коренного купечества. Предки её ходили по старой вере. Отсюда и тот аскетизм позволивший всё это накопить.

[Stepan Razin]

Костя хорошо но мало.Я уже тоже задыхаюсь без дальнейшего продолжения. Весь день так и курсирую к компьютеру в надежде-что новая глава появится.Эк захватил сюжетец-то.Виртуально жму Вам руку и жду продолжения.

[kelinfo]

Я тоже... Если бы на бумаге, всё быстрее шло бы, а перебивать в копм, дольше....

В общем нужно секретарём обзаводиться.
Потерпите , уже не за горами последний вздох... уже на бумаге предпоследние существуют ( что меня расстраивает) Но у меня есть начало следующей эпопеи....

Сообщение отредактировано kelinfo: Aug 28 2012, 23:36

[kelinfo]

Глава 20
Одно не выходило из головы у Глеба, предостережение Марьи Захаровны, насчет её брата, если он своими природными задатками, ухватками, хоть самую малость, походил на свою сестру, то ничего хорошего от этого не приходилось ожидать. И он решил расспросить про этого человека.
Закончив вводить в вену уротропин, Глеб спросил Игната Степановича, придерживающего Роську.
-Игнат Степанович, я слышал Вас сманивал брат Марьи Захаровны к себе на службу?
Дед Игнат рассмеялся,- Было такое, это он после того, как конюх у него рысака из конюшни увёл и продал его цыганам. За того жеребца пятьсот рублёв было плачено, а продал он его за триста. Чистокровный был, вот он меня и решил переманить, тридцать рублёв обещал. Я у Марьи Захаровны одиннадцать получаю, да всё во время и в довольстве живу, на мне только лошади для выезда, рабочие под Воробьёвом в отдельной конюшне содержатся, там уж свои конюхи, конечно приходится много ездить, когда у хозяйки дела, ни свет не зоря встаёшь, за полночь возвращаешься, в воскресные дни, да на праздники отдыхаешь. А у него эти тридцать рублей, не каждый месяц и получишь, он и сам с хлеба на квас временами перебивается, накопит зарплатных долгов да и забудет, поди потом докажи, что он не выплатил, стоит на своём.- Уплочено тебе и баста. Он не только одного меня переманивал, у Марьи Захаровны, слуги люди почтенные и честные, а у него забулдыги все. Он вон и кухарку нашу переманивал, когда понял, что его повар, из поляков, мясо у него воровал, кухарка возьми и поддайся, так и ушла, лет десять назад, это было, она ещё помоложе была, видная такая бабёнка, так говорят Николай Захарович стал к ней приставать с бесчестными предложениями, не знаю, уж чем дело закончилось, пожила она у него полгода, а затем к нам и вернулась. Сундук полный нарядов привезла, в ногах у Марьи Захаровны валялась, та смилостивилась и взяла её обратно. А через два месяца заметила, что та брюхатая, да куда после этого выгонишь? Не по христиански получится, так и оставила, ребёнка отправила на воспитание в пансион, да на свои средства и содержит, говорят Николая Захаровича, это ребёнок то.
Теперь Глебу стали понятны оскорбительные выражения, отпущенные кухаркой в адрес Николая Захаровича, и её презрительно-ревнивое отношение к Зине, но с долей некоторой гордости, за то что та отшила Николая Захаровича.
- Да и Зину пытался переманить, да только не на ту напал, она его рубелём, по морде оходила, скандал был.
- Ого,- подумалось Глебу,- вот так Зина!
- И Семёна садовника, оранжереей соблазнял, да так её и не достроил, говорят до сих пор, каркас ржавеет у него во дворе, на стёкла денег не хватило…
- Спасибо Игнат Степанович, но не буду Вас отвлекать , Вам нужно коляску закладывать… Марья Захаровна к Зине в больницу собирается.
- Да, что я , Вы мою болтовню не особенно и слушайте. Известно, дело моё стариковское, воспоминаниями живём.
Остаток вечера он решил посвятить отдыху, рано поужинав, лёг спать .С утра заскочив к Заславским, впрыснув камфару и гексаметилентетраамин, он отметил, что сокращения рубца пришли в норму и достигли трёх в одну минуту, хрипы были слабыми, аритмия сохранялась, шов в одном месте воспалился, но это шло отторжение ниток.
На службу он пришел с пятиминутным опозданием, двор был заполнен, посетители почтительно сняли шапки, когда он вошел во двор. И как не странно, не повалили гурьбой вслед за Глебом, с вечной толкотнёй и перебранкой. Сегодня такого не произошло. Спустя минуту в помещение карантина вошел мужик в красной косоворотке, в руках он нёс самоварный поднос, на котором стоял гранёный стакан, шкалик хлебного вина, кроме того лежал пучок зелёного лука, тонко нарезанное сало и краюха ржаного домашнего хлеба. Глеб в изумлении поднял брови, а посетитель поставил поднос на письменный стол и произнёс.
- Ваше благородие, не обессудьте, это Вам, от нашего обсчества. С утра, так сказать, для поправления доброго здоровьечка.
Глеб, онемев смотрел на поднос, на посетителя, понимая, что подношение сделано от всей души и в складчину от всех посетителей, и отказаться от подношения, значило обидеть людей столпившихся на улице. Но и прилюдно выпить тоже нельзя, это будет уже слишком, принародно опохмеляться перед началом рабочего дня, и он взял кусок сала и проглотил его.
- Поставь туда, - как бы невзначай, сказал Глеб, не отрываясь от заполнения журнала.
Вздох облегчения вырвался у посетителя, поставив поднос на подоконник, он вышел на улицу.
-Глеб Сергеевич, а ты стал брать взятки,- заговорил в нём пессимист.
-Но, люди от всей души.
- Ага, от всей души, ты посмотри на свою рожу.
- А, что рожа?- спросил оптимист.
- Иди, глянь. Зеркало вон на стене.
И Глеб подошел к зеркалу, на него смотрело, осунувшееся, небритое лицо, с подбитым глазом.
С тех пор, как Глеб принял подношение, на железной дороге за ним закрепилась репутация пьющего человека.
Вскоре боком стали заходить просители, заходили по одному, сняв картузы, они желали доброго здоровья, и так воцарился порядок.
Ближе к обеду в кабинет вошел Николай Ильич, увидев поднос с бутылкой, начальник грозно засопел.
- Это, что же Глеб Сергеевич, у Вас праздник продолжается\?
- Самую, малость, Николай Ильич. Как Ваше здоровье?
- Моё, слава Богу! А вот Ваше мне очень не нравится, пить на работе? Это допустимо только младшему персоналу, но не врачам. Как Вы могли себе такое позволить?
- Да и не пил , я , она ещё не початая. Это от просителей благодарность, подношение так сказать.
-Что? Но, ведь это взятка, причем самая мерзкая.
- Какая же это взятка? Это всего лишь благодарность,- не зная как утихомирить начальника, Глеб налил стакан и протянул его Николаю Ильичу, тот секунду смотрел на стакан,, взял его и неторопливо опрокинул его себе в рот.
- Уф, полегчало.. А то после твоего ухода, пришел мой бывший сослуживец, в картишки перекинуться, так мы с ним… только сегодня и расстались, всё вино в доме выпили, все закуски доели, и прости ту самую стерлядку прикончили, но под конец. Долго я за неё боролся, не позволяя её разрезать.
- Жаль стерлядку,-сказал Глеб,- но всё равно, она испортилась бы. Мне очень понравилось, как Варвара Николаевна готовит.
- Да, это у неё не отнять, она ведь у меня хозяюшка, как жена умерла, так всё на ней…
- Не легко, ей приходится.
- Конечно, но живём мы скромно, гости у нас редкость, ты вот, почаще заходи, оценишь мою Вареньку, она может создать уют. Именно такую жену тебе и надобно Глебушка, поверь, я знаю, о чем говорю, будешь при такой супруге, как у Христа за пазухой.
- Лучшей жены, Николай Ильич и пожелать нельзя, но не достоин я Варвары Николаевны, ни титулов, ни званий, ни денег, ни перспективы.
- Ну, ну… перспективы… Перспектива у тебя есть, через несколько лет уйду в окончательную отставку и место оставлю за тобой, я похлопочу, у меня связи, и по военному ведомству и по гражданскому… А деньги, дело наживное, да и приданное я за ней неплохое даю, двести рублей в год процентовой прибыли. Так что подумай, лучшей партии тебе не найти, да и мне спокойнее будет на старости лет, не выгоните старика, я в тебе уверен.
- Николай Ильич, то что Вы сказали, для меня весьма лестно, но всё это так неожиданно, и я должен подумать, мне очень симпатична Варвара Николаевна, но ведь и её мнение нужно учесть.
- Конечно, без её положительного ответа, я ничего предпринимать не могу, жизнь заставила её быть самостоятельной, и если ей что-то будет не по душе, ни кто не в силах её заставить, поступить по другому. Ты присмотрись, обвыкни, она к тебе присмотрится, и если Бог даст и всё сложится, тогда, честным пирком, да за свадебку.
- Подлец я,- думал Глеб возвращаясь после службы домой,- нет бы сказать сразу, что есть девушка, перед которой я виноват… Варвара Николаевна славная во всех отношениях девушка, мне с ней легко, она прекрасно готовит, образованная, но Зина, она вызывает жалость, своей беззащитностью, своей болезнью, милой доверчивостью и хоть у нас пока нет общих тем для душевных разговоров, но они найдутся, потом Зина мне будет прекрасной помощницей, но и Варя могла таковой стать. В случае с Варей ты берёшь её с приданным, но это мерзко, словно женишься не на человеке, а на приданном, и не важны душевные качества, внешность, лишь бы было приданное побольше, приданного тобой не заработанного, а следовательно добытого чужими трудами, как паразит, как сосальщик, как Fasciola Hepatika. Нет с Зиной проще, взять её замуж, ни когда не получишь укора, что живёшь на деньги жены, и что жена личность самостоятельная, свободная и вольная в своих суждениях и в материальном плане, к тому же Зина красивее Вари, но и Варвара Николаевна весьма приятная внешностью. К тому же пред Зиной у него есть некоторые, пусть и условные обязательства. И всё таки подло, нужно было сказать Николаю Ильичу про Зину.

[Stepan Razin]

Ну вот кто грабитель я уже догадываюсь.А вот как Глеб между двумя девушками определится.С кем останется,интересно.

[kelinfo]

Да гарабитель к сожалению так и остался не замаскированным. Но если постарться и расширить схему, то можно и скрыть его.

[kelinfo]

Глава 21
Весь вечер у него не выходила из головы Варвара Николаевна, приятственная супруга была бы. Эх, если бы этот разговор происходил на прошлой неделе, но теперь у него есть Зина, за которую он в ответе.
Побрившись и перекусив холодной говядиной, Глеб пошел к Заславским.
Роська жевала жвачку… Лучшего признака, улучшения самочувствия и придумать было невозможно.
- Не уж то, поела?- спросил он дежурившего скотника Василия.
- Поела. С утра ещё, ну теперь дело пойдёт на поправку, а то отощала, что скелетина.
- Выпускали гулять?
- Почти весь день, на лужке паслась , траву щипала, но не в захлёб. Всё ко шву лезет, чуть марлю не сорвала.
- Чешется, значит! Это хорошо, рана срастается,- удовлетворённо заметил Глеб,- но следить нужно, тщательнее.
- Боюсь, не уследим, она мигом повязку сорвёт.
Глеб задумался, ситуация со швами была опасная, нужно было изолировать швы от языка, иначе будет беда. Прежде времени снятые швы, чреваты расхождением краёв раны, что потребует наложения новых швов, а это новая операция, с эфирным наркозом… Тьфу…Тьфу…Тьфу и Глеб постучал по дереву. Рану нужно изолировать, но как? Бинт в этой части тела, непременно собьётся, а чтобы забинтовать надёжно, нужно несколько десятков аршинов бинта, один раз в день разбинтуй эту повязку, а затем опять забинтуй после обработки шва, при этом по мере выздоровления животного степень её сопротивления будет возрастать. А сопротивление, это нерациональное использование сил и без того ослабленных болезнью, нагрузка на сердце и испуг и то и другое и третье вредно в восстановительном периоде. И тут Глеба осенило, а что если на Роську одеть, какую ни будь рубаху, чтобы она закрывала швы, её и снимать сподручнее и козе её содрать сложно, только бы лучше, чтобы пуговицы шли по спине, но таких мужских рубах не существует, такие бывают только на женских платьях. Выхода не было. И Глеб решился на этот шаг.
Сделав уколы, и обработку шва Глеб пошел в дом к Заславской. Проходя мимо флигеля Глеб услышал.
- Глеб Сергеевич… Глеб Сергеевич ,- звали негромко, он оглянулся, из раскрытого окошка на него смотрела улыбающаяся Лиза. Значит, её отпустили, и Глеб быстро подошел к окну.
- Здравствуйте Глеб Сергеевич.
- Здравствуйте Лиза, я рад, что Вас отпустили.
- Меня ещё не совсем отпустили, вот в комнате должна безвыходно находиться, с наружи замок повесили, хотели жандарма приставить, но Марья Захаровна обещала, под свою ответственность.
- Но окошечко, ведь открыто.
- Следователи обещали внезапные проверки мне устраивать, и если меня не найдут в комнате, то обратно заберут в тюрьму, а я туда не хочу, мне там не понравилось. Поэтому, лучше я здесь посижу, у меня тут рукоделие, да из окошечка можно переговариваться с проходящими. Как там Зина?
- Ничего, идёт на поправку.
- Поклон ей передавайте, жаль не могу сама к ней сходить.
- Непременно.
- Допрашивали меня, как преступницу, какую ни будь. Всё, молодой старался. А я ни в чём не виновата. Только за Петра боялась, вот и скрыла про сумку, но Вы знаете.
- Я не сомневаюсь в Вашей невинности Лиза, более того я почти не сомневаюсь в невинности Петра.
- Правда?
- Да. Пётр в тот вечер ходил на встречу к брату Павлу, который со своей ватагой уходил под утро. Но Петру про эту встречу лучше в полиции не рассказывать, иначе он и брата подведёт, из-за каторжного прошлого того.
- Верно, всё так и было, мне Пётр, когда вернулся из аптеки, рассказал, потом то я его и не видела. Но он просил никому об этом не рассказывать, он боялся хозяйку и Вас.
- Меня бояться было не нужно, а хозяйка и так всё знает.
- Ой, не уж- то, знает?
- Да, она мне сама про это и рассказала. Видимо кто-то ей докладывает из слуг.
- Верно, я тоже замечала, что ни будь, сделаешь не так, глядь, а хозяйка тебе выговор делает.
- Кто бы это мог быть?
- Я точно не знаю, может это не один человек. Возможно кухарка.
- Может и она, ведь именно она мне рассказала о брате бурлаке.
- Не берусь я точно утверждать. Вы заходите ко мне, постучите в окошко, я его и открою, Зине мой поклон, только передайте обязательно.
- Поклонюсь в пояс.- Заверил её Глеб, и показал, как будет кланяться.
Лиза рассмеялась, но погрустнев, сказала,- Жалко мне Петра, уволит его хозяйка.
- Уволит, не страшно, а вот остаться на веки вечные в каторге он может.
- Помогите ему, Глеб Сергеевич.
- Да, я то, что могу?
- Ну, хоть попробуйте!
- Пробую, да всё одно, на месте и толкусь.
- Но, без вашей помощи он так и останется в тюрьме.
- Всё, что в моих силах,- и Глеб пошел к главному дому.
Про то, что кто-то извещает Заславскую, о всех событиях происходящих в доме, Глеб уже догадывался, она и сама в разговоре намекнула про это. Вполне возможно, что это кухарка, она многим обязана Заславской, вот и старается. Возможно, что она не одна. И тут Глебу стало нехорошо, он вспомнил, что Марья Захаровна называла Зину самой доверенной из служанок, уж не Зина ли, часом этим шалит, это предположение резко изменяло его представление об этой милой девушке, если так, то руки у него почти развязаны. К перечню доверенных слуг Заславская отнесла ещё конюха и садовника Семёна. Неужели и они? Не вязалось это доносительство со степенными фигурами стариков. Сейчас одно только знал Глеб, в этом доме ухо нужно держать востро, ведь о каждом его шаге, Заславская знала всё, и с исчерпывающей полнотой.
Но, как говорится, на ловца и зверь бежит, на встречу Глебу шла сама Заславская.
- Здравствуйте, Марья Захаровна.
- Здравствуйте Глеб Сергеевич, стало мне известно, что Роська траву щипала?
-Ну, вот пожалуйста у неё уже вся информация.- подумал Глеб, и ответил,- совершенно верно, и жвачку жуёт.
- А правда, что она козу Мещёркиных прогнала? Прям таки, чуть на рог, не насадила?
- Козу? Какую?
- Так Вы же сами велели ей подругу привести, а у меня приказания выполняются беспрекословно, вот и привели козу от Мщёркиных, так она её не потерпела, и давай гонять, так ту еле отбили. С Роськой так, она хозяйка на моей усадьбе, лошадей и корову, она только терпит.
- Про вторую козу, мне ничего, не известно.
- Ну, хорошо, а как со всем остальным?
- Шов срастается, от этого сильно чешется, поэтому она пытается снять марлю прикрывающую шов.
- Да, я слышала, и что Вы намерены предпринять, могу увеличить число людей следящих за Роськой.
- Это мало поможет. Нужно прикрыть швы.
- И чем, же это?
- Не смейтесь, но лучше всего подойдёт женское платье.
- Платье?
- Именно с пуговицами на спине. С широкими рукавами или совсем без рукавов.
-Так, это же сарафан получается! Коза в сарафане, да меня соседи засмеют,- и она засмеялась звонким смехом.
- Но, это нужно для Роськи.
- Раз нужно, то мне безразличны насмешки. Какие желаете?
- Старые. Нет ли таких?
- Полно, все кладовые завалены, от предков ещё. Сушим их по весне, так весь двор увешан, пройти негде.
- А можно в моё распоряжение пару, тройку сарафанов?
- Конечно, сейчас распоряжусь, - она засмеялась.- экий Вы Глеб Сергеевич шутник. Всех соседей рассмешите на целый год, у Заславской козы в сарафанах ходят, ну прям как коза –дереза!
- Действительно, нелепо, но это нужно для благополучного исхода.
- Ну и пускай потешаются, они уже и насчет операции посмеиваются, говорят, что Заславская заказала операцию козе сделать, так ей денег не хватило, и она украшениями расплатилась. И ещё. Дорогие нынче ветеринары, в двадцать с лишним тысяч обходятся.
Глеб покраснел, ведь эти колкости были и в его адрес.
Заславская вошла в дом, а через минуту, к нему вышла престарелая ключница, и они пошли по кладовкам, которых было множество, каждый глухой уголок, каждое пространство под лестницей были приспособлены под кладовку. Кладовки с особо ценными сундуками были на запоре, ключница долго возилась, подслеповато щурила глаза, перебирала ключи, пока какой ни будь не подходил к замку, если же ключ не поворачивался она шептала,- Господи, да куда ж ключ запропастился то? Господи, да где же он?
Но содержимое сундуков из заветных кладовок Глеба не устраивало, в них были старинные тяжеловесные женские наряды с кокошниками, повойниками, расшитыми серебряной и медной канителью, со сканными пуговицами бубенцами, иногда просматривались сафьяновые сапожки. Он всего этого у Глеба разбегались глаза. И он спросил у ключницы, от куда все эти древности?
- Известное дело, от предков. Здесь и от бабки и от прабабки Марьи Захаровны . Род их ведь из староверов, а те крепко древнего благочестия держались, вот и наряды сохранили неприкосновенно, без немчиновских новшеств.
- Нет, это не то, мне бы простые крестьянские сарафаны,- и Глеб с сожалением положил в сундук, расшитый золотистым узором кокошник.
- А, я то старая, и не поняла, мне сказали дай сарафаны постарее, вот я постарее и выбрала. Их ещё до Никона носили. Вот, я самые и лучшие пошла показывать. Ну, раз простые, тогда нам в другую кладовку надобно.
Зайдя в одну из кладовок, как понял Глеб недалёкую от той, где Куцый нашел сумку дворника, ключница открыла сундук, но в нём оказались мужские рубахи.
- Нет, это не пойдёт, мне сарафан, на девочку лет двенадцати или старше,- сказал Глеб.
- Это батюшка, нужно вот этот сундук отодвинуть, за ним стоит как раз с детской одеждой. Но нужно мужиков, один Вы не осилите.
Глеб попробовал сдвинуть один сундук, он оказался тяжелым, дубовые филёнки, окованные толстыми полосами, не поддавались.
- Действительно, нужно мужиков,- согласился Глеб.
- Тогда Вы сударь здесь постойте, а я за подёнщиками схожу.
Но Глеб решительно заявил, что сходит сам, за помощью. Ждать пока эта престарелая, хромающая женщина дойдёт до конюшни, ему не хотелось.
Когда он вернулся с двумя дюжими мужиками, на пороге кладовки стояла кухарка и ещё одна служанка.
- Нет, Марфа Гавриловна, детские вещи лежат в той кладовке,- и служанка указывала на право.
- Нет, детские вещи лежат в синем сундуке, вон в той кладовке,- спорила кухарка, указывая на лево.
- Нет, Вы мне не говорите, в этом сундуке, детские платья, аккурат те в которых Зинка изначально ходила, когда из деревни приехала.- спорила ключница.
Глебу стало интересно глянуть на Зинины платья, и он прислушался к разговору.
- Да, нет там они, я их по весне просушивала.- не унималась кухарка, и тянула ключницу в лево.
- И я по весне их сушила,- не отставала служанка и тянула ключницу на право.
Но та решительно вывернула руки и заявила.- Я старая, но из ума не выжила, поэтому меня ещё и держат, и ключи не отобрали. – И решительно скомандовала подёнщикам.- Молодцы, вот этот окованный выносите, затем два, которые друг на друге, а за ними под красным расписным, тот самый, что и нужен.
Подёнщики, кряхтя волоком выдвинули дубовый сундук, зацепив окованным углом косяк двери, от чего замок со звоном, отозвался малиновым отголоском. Затем стали снимать верхний сундук из второго ряда, но что-то звякнуло, и послышался рассыпчатый звук падающих предметов.
Ключница грозно прикрикнула.- Ну, Вы шельмы, что просыпали?
- Мы, ничего, само из-за сундука высыпалось,- сказал один.
- Что, там могло высыпаться?
- Да взгляни Марфа Гавриловна,- и подёнщик протянул ключнице льняной мешок, развязав который ключница зашептала.- Свят, Свят… Это, что й то?
В мешке лежали украшения, тускло поблескивая в полумраке.

[Stepan Razin]

Ну вот.Как я и предполагал.Истина где-то рядом.

[kelinfo]

Глава 22
Как оказалось в мешке были ценности украденные из комнаты, дочери Марьи Захаровны, её детские колечки, и прочие безделушки. Кто-то их засунул за огромные громоздкие сундуки, которые разбирались только раз в году, после таяния снега, из опасения, что впитавшие влагу, из воздуха, вещи отсыреют и пропадут.
Весть о найденных сокровищах, быстро распространилась по дому, Заславская сама спустилась, чтобы посмотреть на место их обнаружения. Послали за следователями в полицейский участок. Сергей Матвеевич приехал со своим стажером, в их отношениях чувствовалось отчуждение, и он не называл стажера просто Серёжа, а называл его по имени отчеству и на Вы.
Марья Захаровна и Елизавета Николаевна, в присутствии полиции пересмотрели найденные украшения , оказалось, что не хватает только одного колечка, найденного вместе с сумкой и одной серёжки с маленьким изумрудом, подарка крёстной к пятилетию Елизаветы Николаевны.
И всё таки, большая часть, и самая ценная часть украшений не была найдена. После этой находки началась планомерная разборка кладовых, и этот процесс затянулся на два дня.
В результате этого была обнаружена охапка засохших роз, лежавшая в подклете, где дворник Пётр хранил мётлы и лопаты. Теперь всем стало ясно, кто изуродовал клумбу с заботливо выращенными розами. Глебу выделили насколько сарафанов, один из которых оказался Зининым, тем самым в котором она пришла из деревни. Глеб умилился этой домотканой понёве, и забрал его домой. На Роську путём длительной примерки был подобран льняной наряд с красной оторочкой. Но примерка нарядов прошла не заметно, так как чудачества врача были приглушены находкой пропавших ценностей. Единственные личности, проявлявшие интерес к Роське, были дети, от известия, что у Заславский появилась коза в сарафане, их шныряющее количество резко увеличилось, они стояли на дортуаре, приникнув к дощатому забору, пытаясь в резные пропилы досок, увидеть сказочную козу. И лишь сторож время от времени, их разгонял метёлкой, и покряхтывая возвращался в свою сторожку. Тогда детвора нашла правильный выход, и воспользовавшись знакомствами с детьми из прилегающих усадеб, проникло на их территории, взобравшись на груши и другие плодовые деревья, они наконец увидели Роську во всей её красе. Перешептываясь, посмеиваясь , обгрызая невызревшие груши, они висели на деревьях часами, комментируя каждый шаг Роськи, каждый пучок съеденной травы, особенно бурные восторги вызывали попытки Роськи избавится от обновки, сначала она брыкалась, затем тёрлась боками об заборы, в тщетной попытке снять платье, и наконец покатавшись по земле, осознала, что ей неудастся свершить задуманного и смирилась. Через несколько часов за объеденные груши и поломанные ветки, ватаги детворы были изгнаны из соседних усадеб, и массовые просмотры стали невозможны. Везло только одному Васятке, он мог рассматривать козу часами и даже гладить её, но не каждому было дано быть в услужении у Заславской.
Сарафан был очень удобен для отведённой ему роли, однако затруднял выслушивание сердца и лёгких, поэтому Глебу приходилось подлазить со стетоскопом то у широкого ворота, то у коротких рукавов, а то и просто через плотную холстину.
Когда он рассказывал про Роську в сарафане Зине, она заразительно смеялась и говорила.
- И зря, Вы не одели на неё, мой сарафан, вот бы на неё взглянуть, именно в моём сарафане.
- Мне, как то совестно было его использовать, и я его забрал к себе домой..
- Он из моей деревни. А Вы заметили, какие на ней клетки? Такую понёву, только у нас ткут. В Знаменском вокруг квадрата три красных полосы и одна голубая. В Горино две зелёных и одна белая, а у нас красная, синяя и опять красная, это моя бабушка ткала, мамина мама, я ведь после смерти мамы у неё жила, а когда она ослабела, тогда тётка Матрёна отвела меня в услужение, так я попала к Заславским.
- Жива ли бабушка?- спросил Глеб.
-Нет, уже шесть лет как похоронили, я прошлым летом на Троицу ездила на могилку, и к матушке, а отец у нас сгинул неизвестно где, он извозом занимался.
- У меня тоже отец умер, правда, когда мне было шестнадцать. У меня сейчас матушка и младшая сестрёнка.
- А, у меня два брата, но они старше меня, один на ткацкой фабрике работает, другой в деревне остался, оба женатые. Племянники у меня есть.
- И много?
- Пока трое, но вроде у Ивана ещё кто-то намечается.
- Мы, как ни будь, съездим к тебе в деревню,- переходя на Ты, пообещал Глеб.
- Обязательно. Как я поправлюсь.
- А Роську ты обязательно посмотришь, можно будет, одеть на неё твой сарафан, ради смеха,- сказал Глеб.
- В ряд ли, хозяйка позволит, насмехаться над Роськой. Так что когда Вы швы снимите, одеть её уже не получится.
- А, знаешь,- прошептал Глеб, почти касаясь губами уха девушки,- Тебе скоро разрешат выходить на прогулки, и я тебя похищу.
- Похитите?- спросила Зина.
-Да, в ограде больницы со стороны Нескучного есть лаз, я возьму извозчика, он будет нас ждать возле лаза, мы на извозчике до дома, взглянем на Роську и обратно. Ни кто и не заметит.
Глаза у Зины расширились.
- Вот было бы здорово с Лизой поговорить, её ведь ещё не выпускают?
- Да, она сидит под замком. А откуда ты о Лизе знаешь?
- Да, Марья Захаровна ведь приезжала. Дед Игнат и кухарка, заходили.
- Так, значит ты в курсе, что часть украшений нашлась?
-Мне это уже сообщили.
- Экие, у Вас там все болтливые, кухарка и дед Игнат.
Зина рассмеялась.
- Одно у них утешение, а у кухарки жизнь вообще несложившаяся. Несчастная она, её Николай Захарович соблазнил, прижила она от него девочку, а моя хозяйка определила её в пансион, всё таки племянница Марье Захаровне, хоть и внебрачная, каково матери без дитя жить то?
- Наверное, это сложно. А что за пансион?
- Есть такие, куда господа внебрачных отпрысков определяют, вроде бы родные кровинушки, да не желательно, чтобы они показывались на людях. Там их с младенчества гувернантки воспитывают. Хорошее образование дают. Марья Захаровна за племянницу и платит.
- И сколько же лет девочке?
- Лет десять, наверное будет, я ещё только устроилась, когда кухарка на службу к Николаю Захаровичу ушла.
- Да, тяжело ей,- сочувственно сказал Глеб.
- Она иногда плачет… бедная .Сватался к ней один работник, уже после родов, и Марья Захаровна была не против такого брака, да не пошла за него кухарка, мол не моего поля ягода… так он ушел со службы. Очень её любил, кухарка она красивая.
- Весьма приятная.- отозвался Глеб.
- И, мне кажется, любит она его до сих пор. Когда Николай Ильич появляется, так перед ним и крутится, в лучших нарядах. А ему, с приданным жену подавай, хоть уже и старик, почти.
- Безответная любовь, тяжкое чувство.- философски заметил Глеб.
-Да… страшная,- прошептала Зина и зарделась.
Зине разрешили вставать, и она проводила Глеба по коридору, поддерживаемая им под ручку. От лёгкого соприкосновения с телом девушки у Глеба участилось сердцебиение, и он ощутил, как пульсирует вены в висках. Когда Глеб свернул за угол, Зина постояла минуту, и придерживаясь за стенку побрела в палату.

Глава 23

Когда Глеб исполнял свои служебные обязанности, вошел обеспокоенный Николай Ильич.
- Здравствуй Глебушка, вызывали меня сегодня в департамент, Их превосходительство недовольны тобой, жалобы поступили на твой счет, о твоём бесчинном поведении, о том, что ты на заметке у полиции, я правда не понял по какому вопросу. В общем, вызывают тебя к Его превосходительству, завтра, для разбирательства. Все мои попытки охарактеризовать тебя, как примерного чиновника, не имели успеха и не были услышаны.
Я конечно поеду с тобой, завтра в департамент, к одиннадцати часам нам нужно быть у Его превосходительства, встречаемся в половине одиннадцатого, я приеду раньше, может чего по своим каналам разузнаю. Так, что не опаздывай.
В этот день ничего не радовало Глеба, он всё думал, что такое заставило заняться Их превосходительство его скромной персоной. Обычно чиновников низшего разряда не вызывали в департамент, туда ездили их непосредственные начальники, а уж они давали взбучку своим подчинённым. А тут самого вызывали, значит дело серьёзное, неужели всё дошло до Их превосходительства, или всё таки по служебным делам? И чем больше он рассуждал, тем более был уверен, что именно по делу ограбления Заславской его и вызывали. Других грехов способных заставить начальника департамента заниматься его скромной фигурой, вроде бы не было. Было несколько ошибок в заполнении сопроводительной документации, но если скот был погружен в вагоны и отправлен к месту назначения, то всё сошло благополучно. Была ещё подпорченная солонина, для военного ведомства, Глеб пропустил эту партию, но к месту назначения в город Глухов она дошла в испорченном виде, но Глеб не виноват, что вагоны с товаром простояли целый месяц на солнцепёке, на запасных путях , промежуточной товарной станции.
Было ещё случай с подложными документами на партию лошадей, якобы прошедших исследование на сап, но оказавшихся поддельными, опять не его вина, печати все стояли, а расплывчатые подписи, конюх, сопровождавший лошадей, объяснил попаданием под дождь. Собственно и всё.
Но гром один не бывает. На следующий день. Перед посещением департамента, Глеб решил заехать в Шереметьевскую больницу, чтобы поделиться своими переживаниями с Зиной, больше ему не с кем было делиться, а сочувственная поддержка всегда вселяет уверенность. Но когда он подошел к палате, там был доктор Бурченко ,и Глеба в палату не пустили. Через сорок минут вышел Бурченко, лицо его было озабоченным.
- Глеб Сергеевич, неожиданное осложнение, ума не приложу, почему?
Лицо Глеба посерело.
- Что, с Зиной?
- Опасаюсь, что начинается менингит.
- Нет, только не это!- застонал Глеб.
- Но, ничего другого быть не может, ночью началась рвота, и хоть температура нормальная, и пока нет головной боли…Подождём обхода профессора, он будет здесь через полчаса.
Глеб глянул на часы, было без десяти десять, время ещё было, и он принялся нервно мерить длину коридора шагами. Через сорок минут в палату вошел профессор Сошественский в сопровождении ассистентов, ординаторов и студентов. Через пятнадцать минут к Глебу вышел Бурченко.
- Профессор пришел к выводу, что это начальная стадия менингита, дай Бог, чтобы это был асептический процесс. Теперь ожидаем подъема температуры. Зинаиду мы переведём в отдельную палату, приходите вечером, к ней мы Вас не пустим, но о состоянии больной, я Вам расскажу.
Глеб глянул на дверь, палаты, где сейчас в муках лежала нравящаяся ему девушка. Затем глянул на часы, было без десяти одиннадцать и он пошел по коридору, сначала неуверенно, затем убыстряя шаги, и наконец помчался. Выскочив на улице под лошадь извозчика, он дал адрес и обещал награду за быструю езду. Но это не помогло, и он опоздал к Его превосходительству на пятнадцать минут. В углу сидел бардовый Николай Ильич.
- Простите, я опоздал, я потом Вам всё объясню,- зашептал Глеб.
- Его превосходительство, уже справлялся, не пришел ли ты, он очень недоволен, велел, как только ты явишься, сразу к нему.
Глеб подошел к секретарю.
- Здравствуйте, доложите его превосходительству, что пришел Глеб Сергеевич Сидельников, ветеринарный врач таможенного поста Рязанско-Уральской железной дороги.
- Сидельников? Что же вы опаздываете? Разве так можно, непочтительно к Его превосходительству относиться?- зашептал секретарь. Затем он скрылся за дверью, и сквозь узкую щель Глеб услышал.
- Так, давайте сюда, этого прохвоста.
- Заходите,- коротко сказал вышедший секретарь и проводил Глеба долгим сочувственным взглядом.
Глеб протиснулся в дверь и четким шагом прошел к столу своего главного начальника.
- Ваше превосходительство, Глеб Сидельников, явился.- как можно четче отрапортовал Глеб, зная, что в этом кабинете любят военную выправку.
-Что же это такое? Господин ветеринарный врач? Опоздали на семнадцать минут?
- Виноват, личные дела.
- Личные? Во время служебного времени? Для личных дел существует внеприсутственное время.
- Виноват Ваше ство,- и Глеб как исправный служака вытянул руки по швам.
-Да, уж виноваты, я могу простить, это опоздание, коим Вы выразили своё непочтение только ко мне, но я не могу простить, непочтительного отношения к чести мундира, которую Вы позорите. И где? В первопрестольной, на виду у государственных служащих Российской империи! Ваше поведение было бы простительно, где ни будь в Туркестане, в дали от цивилизации. Но даже и там честь русского чиновника, должна быть незапятнанной, Вы должны подавать пример местным племенам и нести им свет просвещения.
- Что же я совершил такое, что вызвало Ваш гнев Ваше превосходительство?
- Жалобы на Вас поступают, со столь чудовищными обвинениями, что я вынужден, самолично во всём разбираться. Поэтому на поставленные мной вопросы, попрошу четких и искренних ответов. От этого сейчас зависит Ваша судьба и карьера.
- Я постараюсь быть искренним.- сказал Глеб.
- Мне сообщили, что Вы занимаетесь частной практикой? Вы знаете, что это не поощряется нашим ведомством?
-Так точно.
- Вам разве не хватает содержания, отпускаемого Вам министерством внутренних дел?
- Я занимаюсь, частной практикой из желания получить практический опыт. Но и деньги будут не лишними.
- Позвольте, разве Вам не хватает практического опыта при лечении животных перевозимых по железной дороге?
-Никак нет Ваше ство. Средства отпускаемые для приобретения лекарств на нужды карантинного лазарета столь малы, что их не хватает на приобретение элементарных медикаментов. К тому же не все виды животных проходят по железной дороге.
- Это, какие же?
.- Собаки и кошки.
- Ах, Вы желаете стать модным врачом, лечащим салонных собачек у светских кокоток?
- Ни как нет, к ним относятся и служебные собаки.
- Служебные?
- Так точно, например охранные и поисковые. В некоторых кругах нашего ведомства всерьёз обсуждается возможность применения собак в полицейских целях. Такие собаки проходят долгий курс обучения и поэтому весьма дорогостоящи, и требуют надлежащего ухода и лечения.
- Хорошо, но я слышал, что у Вас есть конфликты с законом? С уголовной его частью?
-Никак нет, Ваше превосходительство, я действительно прохожу свидетелем по делу ограбления вдовы Заславской, но только как свидетель.
-А у меня есть сведения, что Вы подозреваетесь как организатор.
- Подозрение , не означает виновности.
- Ну, да – презумпция невиновности.- сказал Его превосходительство.- Что же это за история с эфиром?
- Виноват, не досмотрел, злоумышленники воспользовались мои эфиром.
- Разве можно, оставлять такие препараты без присмотра?
- Нельзя, просто была сложная операция, и я получил травму глаза, вот одним глазом и не заметил..
- Да, уж и видок у Вас! Прям разбойник с большой дороги.
- Я и сам смущаюсь такого вида.
- Хорошо, я разберусь в этом деле, благо у нас одно министерство с полицией. Да, тут поступила предложение направить Вас для прохождения дальнейшей службы в наши азиатские территории, а именно в Туркестан. Там сейчас свирепствуют вспышки инфекционных заболеваний, среди животных и мы, имея попечение обо всех подданных Его Императорского Величества, обязаны эти эпизоотии устранить, дабы повышалось благосостояние обитающих там народов.
- Но, я не могу в Туркестан,- перебил начальника Глеб.
-Не перебивайте, вышестоящее начальство, господин Сидельников. Так вот Вы направляетесь на борьбу с чумой крупного рогатого скота в Туркестан. Вам всё ясно?
- Так точно, но дело в том, что выступая свидетелем по делу ограбления вдовы Заславской, я не имею права покидать Москву, в плоть до окончания следственного делопроизводства.
-Верно, следовательно, к месту нового назначения Вы отправитесь по окончании оного. Оно не заставит себя долго ждать, ибо я слышал, главный обвиняемый уже арестован.
- Арестован невинный человек,- понуро отозвался Глеб.
- Ну, наша полиция разберётся в этом деле. Всё господин Сидельников, можете идти, приказ о Вашем переводе, получите в соответствующие сроки….

[Stepan Razin]

Да уж тучи сгущаются над Глебом.Но мне кажется будет и благополучный поворот событий.А Зину жаль.Искренне жаль.

[kelinfo]

Да, и мне жаль, на нервах, возьму недельный отпуск от писательской деятельности. А то сижу за компом, а покопать ох как хочется...
И жду новых отзывов ( лучше отрицательных)

[сто-ЛЕТОВ]

Читаю с самого начала, очень нравится. Конечно покопайте, но помните о тех кого вы подсадили на "иглу", ломка однако. Спасибо и успехов вам, с ув.Иван.

[kelinfo]

Ладно продолжим потихоньку.


Глава 23

Николай Ильич, возмущался, всё время пока они ехали до таможенного поста.
- Нет, ну каково? За проступок и в Туркестан, адское место, черт бы его побрал. Этот край моей семье, только смерть приносит. На кой ляд, он сдался нашей империи? Всю жизнь будем с ним нянчится… Сколько ещё русской кровушки нужно пролить, для азиатского благосостояния?
- Не переживайте, Николай Ильич, если у полиции так дело и дальше пойдёт, то я долго ещё буду не выездным.
- Глеб Сергеевич, так это правда? Всё то, что Вы пытались мне рассказать?
- Не совсем, я Вам, наврал, про укус от бездомной собаки, это была собака Заславской. Простите меня.
- К стыду своему, я и сам грешу враньём, бывает так заврусь, что уши краснеют, и главное вижу, что Варенька мне не верит, а сдержаться не могу и продолжаю врать. Не ври Глебушка, своим близким никогда, от вранья только разлад в семье. Расскажи мне ещё раз, обо всём.
И Глеб рассказал Николаю Ильичу, о всём случившимся. Рассказал и про Зину, на что Николай Ильич сказал.
- И ,слава Богу, что так всё оказалось, я бы Варю не отпустил с тобой в Туркестан. Хоть она там и жила, но это место пагубное для моей семьи. А ждать тебя два с половиной года, невесте на выданье непристало. Видимо на то воля Божья.
-Да, два с половиной года, не каждый выдержит.- согласился Глеб.- Николай Ильич, отпустите меня сегодня пораньше, Зине плохо, я хотел бы быть рядом с ней.
-Конечно, конечно, Глебушка…- и Николай Ильич перекрестил его,- эх, что за жизнь, такого завидного зятя я сегодня потерял… Иди с Богом, только новых неприятностей не натвори.
- Хорошо,- и Глеб вышел из коляски.
Доктор Бурченко был у себя, перед ним лежал раскрытый неврологический атлас.
- Глеб Сергеевич, Зине стало ещё хуже. У неё апатия, саливация, озноб, но при этом температура не поднялась, как мы ожидали, рефлексы заторможены, рвота сохраняется, состояние тяжелое.
- Доктор, что это может быть?
- Теперь я не уверен, что это менингит, возможно отравление, у неё брюшные боли и язвы на языке…
-Язвы? Постойте, у меня был пёс, у которого были язвы на языке.
- Очень интересно, и что? Какая параллель здесь может быть проведена? То собака, а то человек!
- Параллели провести не смогу, но пёс участвовал в расследовании ограбления Заславской.
- Уж, не тот ли пёс, что искал по запаху, людей контактировавших с эфиром?
- Именно…
- И к какому выводу, вы пришли?
- Не знаю, я предположил, что он наелся испорченных объедков из помойки. Лечение проводил симптоматическое. Натрия Хлорид подкожно, очистительные клизмы, камфара, гомеопатический Arsencum album .
- Арсеникум?- и доктор Бурченко нервно заходил по кабинету.
- Арсеникум….- и Глеб изумлённо расширил глаза.
- А, почему Вы именно Арсеникум назначили? По реперториуму?
- Нет книги у меня с собой не было, читал когда то.
- Арсеникум, Арсеникум,.. И каков результат?
- Результат поразительный, к утру ему стало легче, хоть он в таком состоянии находился несколько дней.
-Арсеникум, Арсеникум,- радостно повторял Бурченко.
- Доктор вы хотите сказать…
- Именно, Арсеникум, это же мышьяк! Вот лекарство и подействовало по прямому назначению, отравление Арсеникумом и гомеопатический мышьяк его исцелил, кратчайший путь. Есть хорошие и надёжные аналитические пробы на мышьяк, как количественные, так и качественные. Я думаю, мы это проверим. Вы берите коляску и в гомеопатическую аптеку, а мы своими методами, сейчас все методы важны, состояние слишком тяжелое, может, что ни будь и поможет.
Глеб взял извозчика и поехал на Петровку. Там взяв сразу несколько узких пузырьков разного разведения, с литой надписью МЦГА, он вернулся в больницу.
Доктор Бурченко ему встретился в коридоре.
- Глеб Сергеевич, так оно и оказалось, в слюне у Зинаиды выявлен мышьяк.. Но каково? Это что-то новенькое в моей практике. Теперь зададим вопрос, как он мог попасть к ней в организм?
- Я тоже об этом, всю дорогу думал. И предполагаю, что с пищей.
- Но больные, получавшие больничную пищу, такой симптоматики не имеют. А пищу из одного котла получало несколько палат. Значит это пища, из вне.
- Думаю, Вы правы,- согласился Глеб.
- К Зинаиде приходили, только Вы и от Заславской.
- Я приносил ей ягоды, а от Марьи Захаровны не знаю, что.
- Ягоды? Теоретически существует угроза отравления ягодами. Но если ягоды выросли на месторождении мышьяка, вторая, если на месте, где ягоды произросли кто-то рассыпал мышьяк, третья, если по ошибке на лукошко с ягодами просыпали яд, он широко используется как отрава для крыс и прочих грызунов, или если на лукошке с ягодами сдохла отравленная крыса, можно ещё что ни будь напридумывать, но я в это не верю
И тут у Глеба началось прояснение, он вспомнил, что кухарка носила Зине гостинцы от Заславской, кухарка кормила собаку Варламова обрезью и котлетой, она же была уличена псом в контакте с эфиром, но оправдавшись тем, что посидела на сумке дворника, пропитанной эфиром и поэтому пёс её выделил среди других слуг, и испугавшись разоблачения и того, что Куцего могут использовать для поиска украшений, попыталась его отравить. Кухарки, как правило, имеют доступ к отраве, ибо обычно они занимаются уничтожением крыс, мышей, тараканов, основных вредителей провианта. Чем больше Глеб рассуждал, тем больше уверялся в своей версии, все факты с самого начала лежали на поверхности, взять хотя бы, то что она упала в обморок от атмосферы в моленной, это могло произойти от большой дозы эфира, которым она дышала, сначала осуществляя своё преступление, затем от удушливой атмосферы, сам спёртый воздух, на неё так подействовать, не мог, ибо постоянная готовка в душных условиях закаливает организм и делает его невосприимчивым, к разного рода запахом и спёртому воздуху, в такой же обморок упала Лиза, но она ассистировала на операции и надышалась эфиром до этого, у него и самого кружилась голова. Кухарка знала, где хранятся украшения, и выкрасть их не составляло для неё труда, она же знала в какой кладовке спрятан мешочек с украденным, и всячески пыталась сбить с толку ключницу, но там была ещё и служанка, нужно будет её проверить. Кухарка могла унести сумку садовника послужившую ей импровизированной наркозной маской и спрятать в кладовке, то что Куцый отыщет было для неё полной неожиданностью и она решила его подкормить. Она рассказала полиции и Заславской о брате бурлаке, ей было выгодно очернить Петра и Павла, лучшего козла отпущения и найти было сложно, и всячески подогревала уверенность в их причастности к ограблению, но Заславская сделала правильные выводы, а полиция, нет. Тут Глеб вспомнил, как ловко она ассистировала ему, во время торакоцентеза и кровопускания, и у Глеба зародилась капля сомнения,- а что если он очерняет эту несчастную женщину? Она многим обязана Заславской и поэтому не могла бы это сделать. Она действительно хорошо ему ассистировала, и тут он вспомнил, что от участия в первой операции она отказалось под видом боязни крови, и в тоже время эту кровь собирала в медный таз, ни глазом не моргнув при этом, да и кухарка, боящаяся крови совершенно неправдоподобна, кто как не они срубают головы, несчастным курицам и гусям, уготованным в ужин. Отказалась она по причине того, что ей нужно было быть свободной в тот вечер. А сгоревшая сигнатура? Скорее всего, её нашли в печке летней кухни, куда она её и кинула, да ночью осталось мало углей и сигнатура не сгорела. И взять с подоконника флакон с эфиром, она тоже могла, большинство слуг стояло у двери и у другого окна, а этого окна они боялись, опасаясь эфира. Да, безусловно все факты лежали на поверхности, а он не замечал их как слепой щенок.
А в это время в отдельной палате шла борьба за жизнь Зины. Глеб стоял у окна и смотрел в тёмные дали, поминутно оборачиваясь на малейший скрип двери. К нему подошел Бурченко. Глеб побледнел.
- Пока без изменений, мы промыли желудок, даём Арсеникум. Но Вы представляете, оказалось, что Зина раздала часть продуктов принесённых кухаркой, другим больным своей палаты. Но, Слава Богу, они все тяжело больные, и у них не было аппетита. Странное сочетание, но слава Богу, что они были тяжело больными. Иначе… даже страшно предположить. Мы отобрали оставленные продукты, а заодно и их личные, чтобы ничего не завалялось. В котлетах обнаружен мышьяк. И съешь Зина все эти котлеты, мы стояли бы сейчас у гроба, ей повезло, что она раздала часть продуктов, а им повезло, что они тяжело больные, на таком везении зачастую держится жизнь.
- Я всё анализирую, эти события и привожу к выводу, что это дело рук кухарки.
- Естественно, Вы ведь котлет не приносили, только ягоды.
-Да, а что мы с ней будем делать?
- Важно не спугнуть её. Езжайте за полицией. Заодно и развеетесь, а то ещё один час таких переживаний, и вам понадобится врачебная помощь, но по психиатрическому профилю.
Была ночь, и следователя в участке не оказалось, дежурный отказался дать адрес Сергея Матвеевича. И Глеб поехал к Варламову, в надежде, что тот знает адрес. Отставной майор радушно встретил Глеба, и не задавая лишних вопросов дал адрес следователя, но немного подумав, сам решил проводить . Полицейский жил рядом и они прошли пешком.
Глебу тоскливо подумалось, - Вот она ситуация, ускоряя расследование, он ускоряет свою отправку в Туркестан.

[Stepan Razin]

Костя,доброго Вам здоровья!!! Как покопали? Похвастайтесь находками. А мы тут терпеливо ждали продолжения,этой "леденящей"душу истории.

[kelinfo]

Покопал, по своей теме ничего не нашел, но не с пустыми руками... флешка с фотографиями не под рукой, на днях в ПОСУДЕ выставлю свои находки.

А пока продолжение ....



Глава 24

Сергей Матвеевич нервно ходил по кабинету, сигара в его руке подрагивала.
- Не понимаю, как она нас провела? Мы в полной уверенности шли по следу Павла Звягинцева, выследили его, под Галутвином …
Глеб про себя улыбнулся, вспоминая слова Марьи Захаровны, она знала, где должен был быть бурлак, без всякого выслеживания, без агентов и десятков полицейских.
- Мы его взяли, теперь ожидаем прибытия арестантского вагона. Нет, ну каково? Получается, всё это было напрасно? Десятки агентов, телеграф… Она ведь сама подкидывала факты, по которым мы шли! Факты были истинными, поэтому и завели нас так далеко. Безусловно, её надо брать. Поразительная способность маскировать свои злодеяния. И Зину она решилась отравить из опасения, как бы та чего не вспомнила! И несомненное удобство, что она лежит в хирургическом отделении, ведь там могут не распознать, отравления мышьяком! Думаю, был точный расчет, что Зина поделится продуктами, и отравление её палаты будет похоже, на вспышку инфекционной болезни.
Сергей Матвеевич прошелся по комнате, и решившись, продолжил рассказ.- Более того скажу, она стала нашим информатором, и всё нам докладывала, в том числе и о Вас, Глеб Сергеевич. Сведения были точными и мы не сомневались в её надёжности. Были у меня тревожные ощущения, что идём мы не по тому следу, но наш стажер разуверил меня, а ведь учили меня, доверять своим ощущениям и проверять их. Сыск, господа, почти всегда интуитивен, как тебе интуиция подскажет, так и поступай. Главное прислушиваться к себе. Это чутьё, столько раз меня спасало.… Мы ведь, сначала проверяли кухарку, но кроме бывшего сожительства с Николаем Захаровичем, ни чего не выявили. Хотя, один наш агент высказался за то, что сожительство не прекратилось, что её часто видели возле дома Николая Захаровича, но Сергей Никитич, разуверил нас в этом, он хорошо знает брата Заславской. Кстати Николай Захарович жаловался на Вас, Вашему начальству, даже достал через Сергея Никитича справку о ведущемся следствии, видимо насолили Вы ему чем то. Надеюсь, всё осталось без последствий?
- С последствиями. Направляюсь на службу в Туркестан, по завершении следствия…
- В Туркестан? А как же Мы? Мы ведь уже и будки для трёх собак сколотили. Специалиста по собакам, не так просто найти. Неужто Вы желаете туда ехать?
- Конечно, нет.
- Так почему же Вы нам помогаете?
- Честь мундира,- повторил Глеб, слова Его Превосходительства.
- Ну, да. Ну, да.- Задумчиво повторил следователь.- Но, я похлопочу, непременно похлопочу.
- Маловероятно, что это поможет… Николай Матвеевич, в первый день у меня забрали кольцо… то самое…в качестве вещественного доказательства. Я, так понимаю, оно не имеет прямого отношения к делу? Не могли бы Вы, его вернуть мне?
- Конечно, я и сам пришел к этому выводу и собирался отдать его Вам,- и он порылся в кармане сюртука, и извлек завёрнутое в бумагу, потускневшее кольцо.
Глеб оторвал бирку и отдал её полицейскому.
- Спасибо. Думаю мы Вам больше не нужны… Действуйте, по своему усмотрению.
- Да, господа, неожиданная развязка, такого я не ожидал, видимо у неё всё было спланированно заранее, ожидала только удобного случая.- и Сергей Матвеевич долго жал руку Глебу.
В эту ночь Зине не стало легче, доктор Бурченко не спал, сиделки неустанно делали инъекции и отмеряли капли Арсеникума.
Глеб отправил записку Николаю Ильичу, чтобы тот заменил его, на что получил положительный ответ. Чтобы, как то скоротать время, он поехал к Заславским. Сделав рутинные процедуры для Роськи, он решил зайти к Марье Захаровне. Полиция уже арестовала кухарку, что вызвало новую волну пересудов. Слуги собирались кучками и тихо переговаривались. К вчерашней еде, приготовленной кухаркой, ни кто не притронулся.
А горьких раздумиях шел Глеб к Заславской, неожиданно к нему подбежала Лиза.
- Глеб Сергеевич, меня освободили, на совсем, и Петра обещали сегодня выпустить. Спасибо Вам огромное.
Глеб посмотрел на неё покрасневшими глазами и неожиданно спросил.
- Лиза, то кольцо, что я достал из козы, Ваше?
Лиза покраснела.
- Нет, не моё, оно уже Зинино.
- Но, оно предназначалось Вам?
- Да, но я его не приняла, о чем сейчас жалею.
- А розы?
- И розы не приняла, Пётр их сорвал на клумбе и это меня разозлило. Садовник их выращивал несколько лет, а тут нашелся… кто взял и всё розы сломал… вот и бросила я то кольцо, на клумбу, а Роська видимо его и подобрала. Дядя Семён столько души в цветы вложил…
- Тогда, возьмите кольцо.
- Нет, Глеб Сергеевич, дарённого не дарят. Кольцо Ваше, ведь Вы его нашли, так что в праве распоряжаться по своему усмотрению.
- Хорошо, тогда я распоряжусь… Спасибо Лиза.
Заславская была поражена известием, что Глебу скоро придётся выехать в Туркестан.
- Ну, вот, а я собиралась доверить Вам и рабочих лошадей, что у меня под Воробьёвыми горами содержатся. Ну, хоть швы Роське снимите?
- Не знаю, как получится. Это дело не сложное любой студент сможет снять... Зине очень плохо.
- Я знаю, молебны будем сегодня служить. Вот передайте ей в больницу, маслице от Целителя Пантелеймона.- и Заславская передала ему маленький прямоугольный флакон с изображением святого.
И на прощание сказала,- Уж этот мне братец, разгоню я его. Да, Глеб Сергеевич, чем мне отблагодарить Вас? На память, за Ваши труды.
Глеб подумал и сказал,- Марья Захаровна, мне хотелось бы такую вещь, которая напоминала бы мне о Вас, и пожалуй лучше всего для этого подойдёт, какая ни будь вещица из Ваших заветных сундуков.
- Идёмте,- решительно сказала она, и подойдя к одной из запертых кладовых, где Глеб рассматривал старинные наряды, Марья Захаровна безошибочно подобрала ключ и открыла тяжелую крышку сундука. Постояв секунду, так же решительно вынула именно тот кокошник, которым любовался Глеб. В тот день он был счастлив, Зина шла на поправку, а сегодня от былого не осталось и следа.
Сергей Матвеевич без особого труда узнал от кухарки о подробностях ограбления, вскрылись новые факты. В деле оказался замешан сам Николай Захарович, он уговорил её на это, намекая на то, что эти украшения послужат для неё приданным, без которого он не сможет её взять замуж, а детские украшения Елизаветы Николаевны, предназначались их дочери . Это мнимое приданное, он вывез в первое своё посещение дома Заславской, сестра всегда отделяла для него корзинку с гостинцами, туда и положили украшения. В дальнейшем участие Николая Захаровича замяли, завуалировали и он на суде проходил, как свидетель.

[Stepan Razin]

Мне кажется,вот тут самое время ставить точку.Как не жаль.Ибо недосказанность создает интригу и пищу для мозгов.Я так думаю.

Спасибо Костя.Прекрасно написано!Ну я думаю Вы нас еще чем-то порадуете.Ну когда ее светлость МУЗА посетит,или ВДОХНОВЕНИЕ-на огонек заглянет.

С глубочайшим уважением....

[kelinfo]

Вы правы ставлю точку.




Глава 25.
Когда, он подошел к палате, то встретил доктора Бурченко, спешившего по коридору.
- Представляете, Глеб Сергеевич, на какую мысль меня натолкнули в нашей лаборатории? Я всего лишь поинтересовался, как делается определение мышьяка. Оказалось из взятой пробы делается раствор, на соляной кислоте, затем в этот раствор капается несколько капель гипосульфита натрия, и если в пробе есть мышьяк, то он связываясь гипосульфитом , выпадает в желтый осадок. А? Каково? Это просто гениально! Но вот, что мы сделаем, я когда-то, давно читал об успешном лечении отравлений мышьяком при помощи перорально введения, этого самого гипосульфита, всосавшийся мышьяк переходит в инертное состояние, а затем выводится из организма. Мне нужно Ваше согласие, на опробацию данного метода, в условиях нашей клиники.
- Какое согласие? – недоверчиво спросил Глеб.
- Ну, Вы же понимаете, Зинаида сирота, родственники у неё далеко, а нам нужно согласие ближайшего человека, родственника так сказать… Вы же почти родственник…
- Да, почти…- задумчиво отозвался Глеб,- доктор, а других методов нет? Может гомеопатия? Она, всё таки безвредная, мы ведь не знаем, как эти связанные вещества, поведут себя в организме.
- Глеб Сергеевич, мы перепробывали все методы, в том числе и гомеопатический, ей становится всё хуже, она почти без сознания, мы не спасём её, если будем сидеть, сложа руки. Вы же врач! Вы должны принять, это ответственное решение, ради Зины.
Глеб осмотрелся вокруг, стекленеющим взглядом.
- А, можно мне на неё взглянуть?
- Ради принятия этого решения, я покажу Вам её, и Вы всё сами поймёте.
Зина лежала на белой подушке, свет двух ночников, под зелёными абажурами, только усиливал зеленоватую бледность её лица, глаза запали, глазницы четче очертившиеся своим свинцовым оттенком, дыхание с хрипом, розовая пенка в углах истрескавшихся губ. Белая косынка, заострившийся нос и скулы. Глеб опустился на колени.
- Зина,- тихо позвал он.
Веки у девушки дрогнули, она пошевелила губами. Он уткнулся лбом в её плечо, как утыкается ребёнок, ища поддержки у матери. Такой он ещё никогда её не видел, даже в первое своё посещение больницы.
- Зина,- позвал он.- Прости меня.
- Прости,- прошептали её губы, и она с трудом положила иссохшую руку ему на голову.
- Зина, они хотят ввести тебе новое лекарство, и спрашивают моего разрешения.
- А оно поможет?
- Непременно поможет,- пытаясь быть уверенным, сказал Глеб.
- Тогда пусть вводят, я тебе доверяю.
- Зина, я принёс то самое кольцо, мне его сегодня отдали. Можно я тебе его одену на палец? Сегодня я это сделаю осознано, не ради глупой шутки или забавы, оно нас свяжет до гроба…
- До гроба…- повторила Зина,- Глебушка, не забывай меня…
- Всё будет хорошо,- Глеб одел начищенное кольцо, трижды перекрестил её широким крестом, и поцеловав в лоб, вышел сдерживая рыдания.
- Доктор, я даю своё согласие, и Зина дала.
И пошатываясь, вышел на улицу.

ЭПИЛОГ.

На столе в прихожей лежало письмо, выделяясь на истрёпанном зелёном сукне своей белизной.
Глеб машинально взял его в руки, в углу стоял министерский штамп и каллиграфическая надпись.
- Господину Глебу Сергеевичу Сидельникову,- прошептал кровоточащими губами Глеб,- Приказ, о переводе на новое место службы….