Список жизни, повесть

[servaly]

Благодарю за отзывы и прошу извинить за вынужденное ожидание.
Были сложности. Теперь, надеюсь, новые главы будут появляться чаще и регулярнее.
Приятного чтения, братцы.

С уважением, servaly

Сообщение отредактировано servaly: May 15 2016, 04:01

[Night_Guest]

Годно!

[servaly]

Глава 7. Трахнуть Маринку

Если бы Димка был хоть немного суеверным, он бы все списал на чудо. Или на провидение. Ну, в самом деле! Прораб наказан! Татуировка, хоть и не так, как хотелось, хоть и не себе, но все же сделана! А Маринка, о которой все сны и мысли – вот она! Лежит полуобнаженная, за ухом чешет и улыбается загадочно. Чем не чудеса? Чем не происки высших сил?

Но в чем было сложно обвинить Виноградова, так это в суеверии. Здоровый прагматизм и всякое отсутствие бессмысленных сомнений – вот основа рациональности, а значит – эффективности. Такого принципа Димка придерживался всегда. В самом деле! Ну, как может повлиять на успех задуманного, испуганно перебегающая дорогу черная кошка? Бежит себе животное по своим животным делам, оглядывается, опасается, чтобы никто не пнул ботинком, или чтобы соседский питбуль не выскочил из-за дерева. Вот и все, чего хочет черная кошка. Нет, ну, еще пожрать, конечно. Не без этого. Пожрать кошки любят. Черные – не исключение. Но ей совершенно пофигу, что вы топаете на важное собеседование! Или торопитесь на экзамен, к которому не успели, как следует, подготовиться. Если провалили собеседование или экзамен – вы виноваты, а не кошка, которая уже и думать забыла о вас, и о том, что она утром перебежала вам дорогу.

А человек, вальяжно пересекающий путь с пустыми ведрами? Кто он? Слуга темных сил? Специально дожидался с пустыми ведрами, пока вы из подъезда выйдете, чтобы напакостить? Да просто человек по воду пошел! Воды у него дома нет. Отключили за неуплату. Или сантехники чинят трубы. А пить хочется – жуть. Взял ведра, пошел… Так нет же! Находятся индивидуумы, глядящие вслед незадачливому обывателю, звенящему пустыми посудинами. Мол: «Вот ведь негодяй! Дорогу перешел! Да чтоб тебе самому пусто было, козлина долбанная!» А когда зарплату на заводе или пенсию задерживать начинают, сразу о мужике с ведрами вспоминают: «Точно, блин! Черти тебя с этими ведрами вынесли!» Ну, и так далее.

Димка Виноградов был не такой. Любил он, конечно, иногда понадеяться на интуицию, но это максимум, на что решался в области непознанного. В остальном же – старался рассчитывать только на себя. Кузяев опозорился? Совпадение. Татуировка? Можно сказать, сделал. Но ведь не так, как хотелось! Считай, что не сделал. Маринка… Тут, конечно, сложнее. На совпадение не тянет. Слишком много совпадений – это уже странность. Но что наша жизнь, если не череда бесконечных совпадений и следствий? Пусть будет тоже совпадением.

Кстати, какое следующее желание было после татуировки?

Виноградов напряг извилины и поворочал непослушные воспоминания. Он не был уверен, что «Трахнуть Маринку» было третьим пунктом, но то, что эта мечта располагалась в начале списка, сомнений не было.

Вот только намерения такого сейчас не возникало. Нет, с точки зрения зова природы у Димки было все в порядке. То есть, желание было. Не было именно намерения. Почему? Он и сам не мог объяснить. Просто всякий раз, когда перед ним возникала конкретная, живая, настоящая Маринка, а не образ, сформированный изголодавшейся фантазией, Виноградов терял дар речи. Щеки его наливались предательской краснотой, уши начинали гореть, мысли путаться, и любые попытки завести более-менее внятную, не говоря уже об интересной, беседу, превращались в нелепые, а порой даже абсурдные диалоги.

В этот раз вышло даже хуже. Димка покраснел, засопел и тихо выдавил:

- Привет... Здравствуй... Привет, Марина.

Она ничего не ответила. Только улыбка стала шире. Затем хихикнула, бросив удивленный взгляд на татуировщика, поправила прикрывающее грудь полотенце и указала пальцем на дверь. Виноградов торопливо закивал, покраснел еще сильнее и поспешил покинуть помещение. До дома добирался пешком.

Коридор общаги встретил запахом свежерубленного салата, жареного мяса, специй и еще бог знает чего. На кухне явно готовился пир. Только сейчас Димка обратил внимание на то, как сильно он проголодался, а еще больше - устал. За небрежно окрашенной дверью раздавалось громкое шкворчание. Во рту началось активное слюноотделение. Виноградов вспомнил пустоту собственного холодильника, с трудом преодолел желание заглянуть за приоткрытую дверь и усталой походкой заковылял к квартире, вход в которую находился в самом конце коридора. Аккурат рядом с дверью, ведущей на общий балкон.

Сейчас оттуда доносились голоса. Женский и мужской. Их Виноградов узнал бы из тысяч других. Говорили Маринка и Бобер. Диалог явно строился легкий, развеселый, беззаботный и пустой. Ничего, кроме пустых бесед таким тоном вести нельзя. Но как много отдал бы сейчас Димка, чтобы хоть на миг, хоть на разок суметь так разговаривать с этой девушкой!

Он вытащил из кармана связку ключей, повертел их в руке, затем услышал шаги на балконе и торопливо вставил один в замочную скважину. Щелкнул замок, скрипнула входная дверь. За спиной тоже скрипнуло, и сразу же знакомый голос завопил:

- Муха!

- Привет, - в очередной раз смущаясь, поздоровался Виноградов.

- Здарова, братан! Дай пожать твою, не побоюсь этого слова, мужественную руку! – однокашник расплывался в радостной улыбке, обхватил безвольно свисающую Димкину кисть и демонстративно потряс, - Ты теперь не Муха! Ты теперь Мухыч, братуха!

Из-за его спины вышла Маринка. На ней был короткий атласный халатик, едва прикрывающий соблазнительные формы. Она не обратила на Димку ни малейшего внимания, сосредоточенно набирая текст на мобильнике, и медленно проследовала в кухню. Парни проводили девушку взглядами. Бобер тихо цокнул языком.

- Ох, и экземпляр! – восхищенно, и в то же время мечтательно, с придыханием сказал Жека, - Мне бы на твое место…

- В смысле? – не понял Виноградов.

- Что «в смысле»? Женщина, говорю, тебе попалась шикарная. Я даже завидую чуток.

- Гонишь, что ли? Я-то тут, причем вообще?

- А то ты не знаешь, – лицо Бобра исказила снисходительная улыбка.

- Блин, Жека, и так настроение «ни о чем». Может, хорош уже мне мозг сношать?

- Нет, братан. Ты не Мухыч. Ты все-таки Муха… - он выдохнул и пустил глаза под лоб, - Неисправимое насекомое! Ты думаешь, о чем я с ней на балконе только что трещал?

- Да откуда мне знать?

- А ты башку свою включи на минуту!

- Слушай, Бобер, я устал, настроение вообще – говно. Давай, короче. Я спать пошел. Завтра поговорим.

- Блин, Димас! Я тебе говорю – телка по тебе сохнет! Ты че дебил, что ли? Не врубаешься? Она вон ужин тебе варганит весь вечер! Думала, ты на нее обиделся там за что-то. Типа, извиняться собралась. Из-ви-нять-ся! Давай бегом мойся и на кухню прилетай пулей. Я с вами чуток посижу… Ну, типа, то да се, пару анекдотов расскажу и свалю. А ты – действуй! Список-то свой помнишь? Ну? Че смотришь на меня? Давай-давай! Быстренько! Жужжи Мухой!

Он подтолкнул Виноградова в спину, хлопнул в ладоши, потер их друг о дружку и вразвалочку заковылял к кухне, на которой гремела посудой Маринка. Димка немного постоял, растерянно глядя по сторонам, отворил дверь квартиры и вошел внутрь.

Вся эта затея с Маринкой ему не нравилась сразу по нескольким причинам. Во-первых, он прекрасно знал Бобра, и прекрасно знал цену его словам. Во-вторых, никакого подтверждения его слов Димка не наблюдал и близко. Во всяком случае, вела себя девушка так, будто вообще не замечает влюбленного соседа. В-третьих, он живет здесь уже достаточно долго, чтобы хорошо уяснить – Маринка никогда не обращала на него внимания. Ни разу! Никакого! Даже здоровалась через раз. С чего бы это вдруг ей «сохнуть»? Ну и, в-четвертых, настроение было, в самом деле – говно. Единственное, чего сейчас хотелось – это спать.

Виноградов расстелил кровать, умылся, открыл дверь балкона и завалился на подушку. Сон рухнул на него, будто сотня тяжелых кирпичей, выбивая из реальности последние остатки разума.

Снилась Маринка. Она сидела в огромном кожаном кресле и читала какую-то старую, потрепанную книгу. Ее густые, белокурые локоны неестественно развевались на ветру, а в глазах застыла влага. Она перевернула страницу и по щеке потекла слеза, которая, вдруг, зашипела, будто капля воды на раскаленном утюге, и испарилась, превращаясь в красноватый пар. Маринка шмыгнула носом, утерла ладонью щеку и грустно посмотрела на Виноградова. Затем открыла рот и громким, грубым мужским голосом продекламировала. Не сказала, а именно продекламировала! Словно Левитан, объявляющий о нападении фашистской Германии:

- «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться!» Михаил Афанасьевич Булгаков. Тысяча восемьсот девяносто первый – тысяча девятьсот сороковой.

Маринка с грохотом захлопнула книгу, из которой во все стороны разлетелась густая пыль, и истерически рассмеялась. Она смеялась, будто сумасшедшая, извиваясь всем телом, впиваясь пальцами в собственные волосы и разбрызгивая вокруг пенящуюся слюну. Затем в один момент замерла, глядя на Димку обезумевшими глазами. Лицо ее сделалось серьезным. Она схватила его рукой за запястье и потребовала:

- Трахни меня, Муха! Ну? Давай! Ты же хотел! Ну, давай!

Пальцы ее сжимались все сильнее. Виноградов даже почувствовал настоящую боль в руке. Он отпрянул от девушки на шаг назад, а когда та потянулась к нему другой рукой, ударил ее наотмашь по лицу.

- Да! – радостно воскликнула Маринка и снова рассмеялась, - Давай! Трахни еще раз! Ну, же! Давай, Муха! Жги! Трахни!

[servaly]

Глава 8. Дурак

В дверь колотили. Виноградов не сразу понял, что вообще происходит. За окном стояла непроглядная темень. Даже фонари на столбах не горели, а это означало, что было уже далеко за полночь. Стук не прекращался. Даже наоборот. С каждым новым ударом становился все настойчивее.

Димка выполз из-под одеяла, прошлепал босыми ногами до двери и осторожно спросил:

- Кто?

- Димас, открывай! Ты куда пропал?

- Твою мать, - тихо выругался Виноградов, до боли сжал зубы, но дверь отпирать не стал, - Какого хрена тебе надо? Я сплю давно! Ты всех соседей перебудишь!

- Открывай, говорю! – продолжал настаивать Бобер, - На том свете отоспишься. Ведешь себя, как пенсионер какой-то! Ты когда жить-то собираешься?

Димка немного помешкал, снова тихо ругнулся и отворил. В коридоре было пусто. Это даже слегка испугало. Тишина спящей общаги, тускло горящая лампочка под потолком и крашеные стены, кое-где исписанные пошлостями. Будто никогда и не было здесь Бобра, ломящегося посреди ночи. Виноградов уже собрался затворить, но вдруг услышал щелчок замка на другом конце коридора. Он выглянул. Дверь крайней квартиры распахнулась, освещая небольшой участок укрытого полумраком коридора. Вышла Маринка, держащая обеими руками большой каркасный чемодан. Затем вернулась обратно и вынесла второй – чуть поменьше, но тоже тяжелый. Погасила свет, заперла квартиру, присела, схватившись за ручки чемоданов, и попыталась поднять оба одновременно. Ничего не вышло. Тяжелая ноша тут же, с грохотом, рухнула обратно на пол.

- Ч-ч-черт! – чуть слышно процедила Маринка.

Димка тут же дернулся в ее сторону, но вовремя вспомнил, что не одет, поэтому высунулся в коридор по пояс и сказал:

- Я помогу!

Маринка от неожиданности подпрыгнула на месте и испуганно взвизгнула, но когда увидела за спиной соседа, облегченно вздохнула и запрокинула глаза под лоб.

- Боже! Как ты меня напугал, Виноградов. Ты за мной следишь, что ли?

- Нет, - испуганно замотал головой Димка, - Просто… Проснулся вот…

- Так ты поможешь?

- Конечно! Сейчас оденусь только.

- А можешь быстрее? А то я на самолет опаздываю.

- Да! Уже бегу.

Он снова нырнул в темноту квартиры, споткнулся о разбросанную вечером одежду, больно стукнулся коленом о прикроватную тумбочку, взвыл от боли, натянул джинсы, футболку и пулей выскочил в коридор. Маринка сидела на одном из чемоданов.

- Ну, что ты так долго-то?

Он, забыв даже запереть дверь, рысью метнулся к чемоданам. Те оказались не такими уж и тяжелыми, как показалось на первый взгляд. Маринка с удивлением вскинула брови и хмыкнула, отметив тем самым, с какой легкостью неприглядный, на первый взгляд, сосед подхватил тяжесть. Димке это польстило и щеки, как всегда, залила подлая краска.

Они подошли к лифту, и девушка нажала на кнопку вызова. Наверху загудел мотор. Послышались щелчки поднимающейся кабины. Оба молчали, но Димке эта тишина казалась жутко неловкой.

- Надолго улетаешь?

- Не очень. Семь дней, восемь ночей, - на ее лице блеснула довольная улыбка.

- А… Так ты отдыхать?

- Ну, да. В Турцию.

- Понятно… - пробубнил Виноградов и понял, что этим словом в очередной раз обрек их на молчание. Вот же болван!

Открылись двери лифта, и они вошли в кабину.

- Тебе какой? – спросил Виноградов, пребывая в полной уверенности, что девушка оценит тонкость шутки, но с ужасом обнаружил, что та только странно посмотрела на него и, молча, нажала кнопку первого этажа.

- Ты меня иногда пугаешь, Дим. Честно. У тебя друзья-то вообще есть?

Он пожал плечами. Друзей и в самом деле не было. Знакомые, конечно, были, как у всех людей. Но вот настоящих друзей, таких, о которых в книжках пишут…

- Да есть один, - соврал Виноградов, боясь ударить в грязь лицом, и делая вид, что внимательно разглядывает матерные надписи на стене кабинки лифта.

- А девушка?

На этот раз Димка ответил честно, чуть заметно помотав головой. И снова щеки покраснели.

- Вроде хороший парень. Не глупый. Даже милый. Не без странностей, конечно. Но кто из людей без странностей? Заботливый вот… - она кивнула на чемоданы, смущенно улыбнулась, и Димка с удивлением отметил, что ее щеки тронул легкий румянец, - Надо будет тебе невесту подыскать.

Виноградов не сдержался и хихикнул. Смешок этот вышел каким-то глупым, от чего стало стыдно. Да и на смешок-то похоже не было. Скорее, какое-то «гыканье».

Двери лифта разъехались в стороны. Маринка вышла первой, а Виноградов, подхватив чемоданы, двинулся следом. Он с удовольствием рассматривал ее. Смотрел, как колышутся светлые локоны, касаясь хрупких плеч, как она легко ступает, чуть подпрыгивая при ходьбе, как слегка вскидывает руки, когда спускается по ступеням. Улавливал запах ее духов, тянущийся шлейфом, пьянящий, кружащий голову. Ему отчетливо захотелось, чтобы Маринка осталась.

Они вышли из подъезда, у которого уже ждало такси. Димка погрузил чемоданы в багажник. Девушка подошла к нему вплотную, поблагодарила, встала на цыпочки и чмокнула в щеку. Затем ловко прыгнула на заднее сиденье, помахала на прощанье ладошкой и захлопнула дверь.

Виноградов еще долго стоял в темноте двора, глядя на удаляющиеся габаритные огни автомобиля. Что-то в эту ночь внутри него переменилось. Что-то пошло не так, как шло до этого. Он не понимал, что именно. Просто чувствовал, ощущал. И чувство это было похоже на гремучую смесь тоски и надежды. А еще при этом присутствовала едва уловимая тревога. Чем она вызвана Димке было неясно. Будто глаза что-то заметили, что-то, чего быть не должно, а мозг отвлекся и не успел проанализировать, сделать необходимый вывод. Но тревога, которую этот вывод обязательно вызвал бы, все же проявилась. К тому же из головы не выходил идиотский сон.

- Дурак ты, Муха, - откуда-то сзади послышался голос приятеля.

Димка обернулся и увидел сидящего на лавке Бобра.

- Чего тебе не спится-то? Меня разбудил… Делать, что ли, нечего?

- А ты, типа, против, что я тебя разбудил. Да? – ехидно улыбнулся Жека.

Виноградов улыбнулся в ответ и смущенно почесал затылок.

- Я, типа, не против. Спасибо.

- Будешь должен. Ладно. Вали спать, Казанова. У тебя завтра трудный день. Готовься.

- С чего это вдруг?

- Много будешь знать – не доживешь до последнего желания.

«Послать бы тебя куда подальше, Бобер. Умник долбанный! Назойливый, хитрый, коварный умник!», - пронеслось в голове, но вслух Виноградов просто спросил:

- А почему это я «дурак»?

- Потому что умный до аэропорта проводил бы. Спокойной ночи.

[гопарь-копарь]

Вот и я, наконец, добрался до нового произведения. Хочу отметить, что немного жалею, что не подождал ещё. Теперь придётся ждать продолжения, как выхода новой серии, как в "Викингах" или "Игре престолов", где по одной раз в неделю показывают. Сергей, хочу похвалить. Определённо, держите марку. Очень интересно. Героев, как живых, читая, представляешь. Будем ждать продолжения.

[ScorpAlex-13]

Хорошо, но...мало

[Sанчес]

По мне так отлично, что мало, это да. Ждём продолжения.

[servaly]

Так ведь две главы за один день! Почему же мало?
Больше не смогу писать. У меня столько свободного времени нету. Извиняйте, други.

[Sанчес]

Так ведь две главы за один день! Почему же мало? 
Больше не смогу писать. У меня столько свободного времени нету. Извиняйте, други. 

Да интересно просто, сюжет отличный, мы подождём

[servaly]

Вот и я, наконец, добрался до нового произведения. Хочу отметить, что немного жалею, что не подождал ещё. Теперь придётся ждать продолжения, как выхода новой серии, как в "Викингах" или "Игре престолов", где по одной раз в неделю показывают. Сергей, хочу похвалить. Определённо, держите марку. Очень интересно. Героев, как живых, читая, представляешь. Будем ждать продолжения.

Спасибо! Постараюсь не затягивать.

[Zvezdochet]

Ждём, однако. Сильно очень.

[servaly]

Завтра выходной. С утра продолжу. Подождите еще чуток, пожалуйста.

[Хворобьев]

замечательно пишете, очень ждем продолжения

[servaly]

Глава 9. Перекресток

Перекресток в такое позднее время суток не освещался. Мигающие желтые сигналы светофора были единственными источниками света, периодически вспыхивающими в непроглядной темени спального района.

Такси вырулило на пустующий проспект, водитель включил «дальний» и начал медленный разгон.

- А вы не могли бы чуть быстрее? Я на самолет опаздываю, - попросила Маринка.

- А штраф за превышение скорости ты платить будешь, куколка? – развязным тоном парировал таксист, посмотрел в зеркало заднего вида, отметил симпатичное лицо попутчицы и, смягчившись, спросил, - Во сколько самолет?

- Через сорок минут посадка заканчивается. Я заплачу, если в деньгах дело.

Он посмотрел на часы, вздохнул, перешел на пониженную передачу и утопил педаль акселератора. Уставший «ланос» скрипнул раздолбанной подвеской, набирая скорость. Прерывистая полоса дорожной разметки замелькала в свете фар значительно чаще. Таксист включил радио. Из хриплых динамиков полилась какая-то старая, но приятная итальянская песня.

Количество смс-ок от Юльки, с которой они планировали лететь в Турцию, уже перевалило за первый десяток. Маринка была уверена, что независимо от того, будет она отвечать на них или не будет, объем текста, присылаемого подругой, не уменьшится. Даже наоборот! В таких случаях проще поставить мобильник на беззвучный режим и не обращать на истерики внимания. Нервы целее будут. Маринка откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.

«Блин! Только бы успеть. Вечно копаюсь до последнего! Что за дурацкая манера? Сама себе проблемы создаю!»

Ей показалось, что сквозь веки ударила яркая вспышка. Такая, от которой даже больно становится, если вовремя не отвернуться. Маринка успела заметить, что у света голубоватый оттенок. Может, показалось? Снова вспышка. Нет, не показалось. Затем – пронзительный вой сирены, вперемешку с каким-то рокотом. Свист тормозов. Удар! Грохот! Боль!

В лицо впились сотни осколков стекла, тело вдавило в сидение, в нос ударил запах паленой резины и паров бензина. Машину несколько раз крутануло вокруг своей оси, пока заднее колесо не ударилось о высокий бордюр. Все стихло, и от этого звон в ушах показался нестерпимым.

Димка демонстративно заковылял прочь от подъезда. Особой надобности куда-то идти не было. Да чего там… Не было вообще никакой надобности куда-либо идти! Самым разумным было сейчас вернуться домой, но вся Виноградовская сущность требовала протеста! И если бы Бобер предложил прогуляться, а не идти спать, тот бы с удовольствием отправился домой. Но Бобер предложил идти спать…

В этот момент Димка услышал вдалеке истерически захлебывающуюся сирену, за которой последовал отчетливый хлопок, затем еще один потише. В груди, почему-то, похолодело. Виноградов ускорил шаг, а потом и вовсе перешел на бег.

Маринка несколько минут лежала на сидении, слушала собственное дыхание и смотрела на мигающие желтые лампы. Свет, темнота, свет, темнота… Захотелось уйти. Она подняла голову, осмотрелась безразличным взглядом. Там, где минуту назад сидел таксист, сейчас находились какие-то бесформенные фрагменты металла и мяса. Его оторванная голова лежала в ногах у девушки. Всю переднюю половину машины будто срезало гигантским ножом. Маринка попробовала открыть заднюю дверь. Та скрипнула, но поддалась. Она выбралась наружу, подошла к багажнику, который оказался распахнутым, вытащила из него чемодан, сделала несколько шагов к центру перекрестка, подняла какой-то белый пластиковый ящик с удобной ручкой, и, прихрамывая, заковыляла в сторону дома. Маринка шла с идеально ровной спиной и широко распахнутыми глазами, смотрящими вперед с каким-то пустым, отсутствующим выражением.

Навстречу бежал трусцой Димка. Он еще издалека разглядел хрупкий силуэт на фоне месива из стали и пластика. Месива, которое еще несколько минут назад было двумя автомобилями, несущимися по темным ночным проспектам наперерез друг другу.

- А я на самолет опоздала, - слегка хихикнув, сказала Маринка, когда Виноградов подбежал к ней, подхватил чемодан и белый ящик, поставил их на тротуар и обнял девушку за плечи. Говорила она неестественно громко, отчеканивая каждый слог. В голосе слышались истерические нотки,

- Ты как? – только и смог спросить Димка, но та будто не слышала его.

- Кажется, я чемодан свой забыла. Ну, и ладно. Мне он все равно теперь не нужен. Пошли лучше ко мне в гости. Я тебя кофе угощу. У меня есть кофе хороший. Я его тебе приготовлю. Сядем на кухне и будем пить. Из таких маленьких чашечек с цветочками.

Она снова хихикнула, поправляя дрожащей рукой непослушную прядь волос. Пальцы ее, при этом, испачкались в красное.

- Тебе в больницу надо. У тебя болит что-нибудь?

- Только у меня сахара нет. У тебя есть сахар, Дима? – на ее лице играла дурацкая улыбка.

Димка, обнял девушку покрепче и прижал к себе. Она была напряжена. Создавалось впечатление, будто обнимаешь не живого человека, а какой-то бездушный, угловатый манекен. Маринка постояла так некоторое время, затем обмякла и выдохнула, а спустя еще полминуты – зашлась в рыданиях. От ее волос пахло духами и кровью.

Виноградов усадил девушку на белый пластиковый ящик, который она зачем-то притащила с собой, посмотрел ей в лицо, затем перевел взгляд на перекресток. Пара смятых автомобилей, отдельные фрагменты кузовов, разбросанные по асфальту и никакого движения.

- Я телефон с собой не брал. У тебя есть?

Руки ее дрожали. Она кивнула, громко шмыгнула носом и начала рыться в сумочке, из которой посыпались помады, маникюрные принадлежности и прочая мелочь. Мобильник оказался целым. Димка набрал номер полиции, сообщил о случившемся.

- Я схожу, посмотрю как остальные. Ты как? Посидишь?

Она несколько раз кивнула, вытирая влажные глаза салфеткой.

Димка, вернул телефон и пошел к перекрестку. В это время подъехали два автомобиля. Несколько человек выскочили наружу и, подсвечивая фарами, заглядывали в искореженные остовы машин. «Ланос», на котором ехала Марина, разорвало пополам. Удар пришелся в левый борт. Уцелела только задняя часть салона и багажник. Второй автомобиль, срезав ударом весь свой правый борт, слетел с дороги, снес бетонный столб и врезался в опору рекламного билл-борда. Щит сильно покосился, но все же не упал полностью. А вот автомобиль от этого удара сложился, как гармошка. Выглядело это так, будто машина состояла исключительно из багажника. На его распахнутой крышке Димка прочел: «Полиция. Группа быстрого реагирования». Если бы кто-нибудь сказал ему, что в этом спрессованном комке металла все еще умещается четыре крупных человеческих тела, он просто не поверил бы.

На обочине валялось несколько белых пластиковых ящиков. Часть из них была разбита. Некоторые уцелели. Виноградов уловил какое-то шевеление в багажнике и заглянул вовнутрь. На дне ползала огромная, усатая тварь, а точнее – рак, с перевязанными белыми ленточками клешнями. «Омар», - отрешенно подумал Димка, пожимая плечами, будто речь шла о чем-то обыденном и вполне рациональном.

Спустя пять минут, перекресток уже кипел жизнью, пестрел множеством автомобилей с ослепительно яркими проблесковыми маячкам. Маринка, как оказалось, была цела и невредима, если не считать нескольких царапин на лице, руках и шее. Врачи обработали раны, полиция опросила, на том и отпустили.

Димка взял два чемодана, Маринка, зачем-то, прихватила тот самый пластиковый контейнер. Всю дорогу шли, не проронив ни слова. К дому подошли на рассвете.

[Zvezdochet]

Ну вот и продолжение. Пожалуйста, продолжайте.

[ScorpAlex-13]

Предыдущие желания помню, а что связано с перекрестком - желание?

[lishvost]

Предыдущие желания помню, а что связано с перекрестком - желание?

"Перекрёсток" ведёт к лобстерам, которые в пластиковых контейнерах. Только с Маринкой всё никак.

[servaly]

"Перекрёсток" ведёт к лобстерам, которые в пластиковых контейнерах. Только с Маринкой всё никак.

Да. Так и есть. А вот насчет Маринки... От меня даже супруга требует, чтобы Маринку Димас обязательно того...

[ScorpAlex-13]

Да. Так и есть. А вот насчет Маринки... От меня даже супруга требует, чтобы Маринку Димас обязательно того... 

Ну, если жена требует, значит так и будет

[servaly]

Глава 10. Сквозняк

- Я, кажется, половину своих вещей потеряла.

Маринка выглядела уставшей, стоя в свете фонаря, освещающего вход в подъезд общаги. Спокойный, тихий тон ее голоса как-то совсем не вязался ни с тем, что случилось каких-то полтора часа назад, ни с ее внешним видом. На щеках – черные разводы от расплывшейся туши, волосы испачканы кровью, уставшие глаза.

- Иди домой, Марин. Тебе отдыхать надо. А я за чемоданом схожу.

В ответ она только кивнула, обеими руками обняла белый пластиковый контейнер и сделала шаг к двери. Остановилась, будто опомнившись, обернулась, с каким-то удивлением посмотрела на коробку, затем на Виноградова и вопросительно вскинула брови.

- А это что такое?

- Понятия не имею. Ты зачем-то с собой принесла…

Маринка, нисколько не смутившись, поставила коробку на скамейку, взяла чемодан и снова пошла к общаге. На этот раз не оборачиваясь.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы договориться с полицией и вернуть Маринкины вещи, а когда заветный чемодан все же оказался в Димкиной руке, он с облегчением выдохнул. Впервые за ночь позволил себе расслабиться, прислушиваясь к накопившейся усталости. Хотелось спать. Веки слипались против воли, глаза слезились. Проходя мимо ящика, до сих пор стоящего на скамейке, он услышал шуршание. Звуки доносились изнутри. На каком-то ассоциативном уровне вспомнились усатые лобстеры, ползающие по багажнику разбитого полицейского автомобиля, и стало как-то не по себе. В коробке снова зашуршало. Виноградов подошел поближе, присел рядом и осторожно поднес ухо к белому пластику. Затем осторожно постучал по нему пальцем. Шуршание ненадолго стихло.

- Эй, зверюга… Я тебя съем.

Он вскрыл коробку и заглянул внутрь. Из-под крышки на него смотрела пара выпученных глаз. Димка с минуту рассматривал заморскую диковинку, почесал затылок, захлопнул крышку и тихо пробормотал:

- Рак, как рак… Только большой, и клешни, как у динозавра.

Маринкина квартира оказалась запертой. Видимо, уже спала. Димка потоптался у двери, раздумывая, стоит ли беспокоить девушку, и, решив, что все же не стоит, поплелся к себе домой.

Квартира встретила солидным сквозняком. Тянуло из-за распахнутой балконной двери, из-за чего шторы вздулись, будто тяжелые паруса. Но они тут же опали, после того, как Димка захлопнул входную дверь. Внутри было свежо и прохладно. Солнце еще не встало. Рассвет проявлялся только в легкой серости утреннего неба, из-за чего за окном было совсем темно, а в квартире и подавно. Зато ярко светила полная луна. Она заливала холодным, голубоватым светом все вокруг.

Виноградов не стал включать свет. Он поставил коробку с чемоданом на пол в прихожей, торопливо сбросил кроссовки, прошел в единственную комнату и, не раздеваясь, плюхнулся лицом в подушку. Слегка кружилась голова. Появилось ощущение, будто тело проваливается в какую-то бездну. Чем-то похоже на «вертолеты» во время перепоя. Димка даже немного напрягся и скривился. Чувство весьма неприятное.

- Он же издохнет за ночь! - совсем рядом, громко и отчетливо сказал знакомый мужской голос.

От неожиданности Димка даже вскрикнул, соскочил на пол, машинально делая шаг назад, споткнулся и упал, больно ударяясь копчиком о мебель. У самого окна возвышался силуэт человека, чуть склонившего голову набок. Виноградов готов был поклясться, что еще минуту назад его там не было.

- Ты че? Муха! Обосрался, что ли? – Бобер начинал давиться смехом.

Виноградов чуть не взвыл, но вместо этого крепко стиснул зубы и, до хруста в костяшках пальцев, сжал кулаки.

- Ладно тебе! Не псиCensored, истеричка. Я не хотел пугать.

- Ты как сюда попал? – Димка старался говорить железным тоном, но голос слегка подрагивал.

- Как-как! Сквозь стену прошел!

- Как ты попал ко мне в квартиру? – настойчиво продолжал цедить каждое слово Виноградов.

- Вот что ты за человек такой? А? Я к тебе со всей душой. Можно сказать, жизнь спасаю… Че ты буксуешь-то? – он немного помолчал, будто ждал ответа на свои вполне риторические вопросы, - Слышь? Или может послать тебя к херам? А? Живи себе дальше, как амеба. Нуди, на жизнь жалуйся. Тебе же этого хочется?

«Это было бы просто идеально!» - мысленно прокричал Виноградов.

- Слушай ты, параноик. Я к тебе в квартиру попал так же, как и ты – через дверь. На ключ закрывать надо, когда посреди ночи сваливаешь. Лучше спасибо скажи, что я вошел, а не нарк какой-нибудь, который ради дозы последний кипятильник из твоей норы вынес бы. И вообще, я тебе сюрприз хотел сделать. Точнее, даже два, - Бобер обернулся к окну, от чего на лице проявилась улыбка, - Помнится, ты на луну в телескоп хотел посмотреть…

- И че?

- Через плечо! Че… - обиженно буркнул Бобер, - Вали на балкон и смотри на свою луну. Может, совесть проснется. Может даже дяде Жене, наконец, спасибо скажешь. Хотя, нахрена мне твое спасибо? Амеба…

С этими словами Бобров вытащил что-то из кармана, бросил это на подоконник и, небрежно махнув в воздухе кистью, вышел в прихожую.

- Лобстер издохнет до утра. А может даже и завоняется. Ешь, пока свежий. Тоже, ведь, мечтал… Хотя, с хрена ли я распинаюсь? Спокойной ночи, насекомое. Плесневей! Больше не побеспокою. Аривидерчи!

Уходя, он громко хлопнул дверью. В квартире снова стало тихо. Димка ругнулся, вздохнул, но все же с интересом отодвинул штору, выглядывая на балкон. Там, на триножном штативе, стоял самый настоящий телескоп. Небольшой, конечно, но вполне настоящий. Это было видно даже в тусклом лунном свете.

В груди кольнула язвительная совесть. Щеки залил румянец стыда. Нехорошо вышло с Бобром. Да. Он, конечно, назойлив. Он бесцеремонен и достаточно груб. И то, что он делает, на него ой как не похоже. Но! Омар, телескоп, татуировка, Кузяев… Мысли хаотично путались, никак не желая выстраиваться в более-менее логичную цепочку. Маринка, омар, луна в телескопе… Татуировка… Список! Сердце застучало чаще.

«Да ну… Бред же! Бред какой-то! Ну, с какого перепуга Бобер будет помогать воплощать чужие желания? Ему-то это нафига? Чушь какая-то…»

Вспомнилось, как Бобер что-то бросил на подоконник. Димка включил свет и увидел небольшой пакетик белого порошка.

«Понюхать кокса», - тут же вспомнил Виноградов, - «Твою мать, Бобер! Наркоты мне тут еще не хватало! Откуда ты взялся на мою голову?»

От переполнявших эмоций, Димка зарычал. Он подошел к балконной двери, бросил взгляд на глянец трубы телескопа и, помешкав в нерешительности, отодвинул рукой штору.

В этом положении и замер! Догадка, пришедшая в голову в следующий момент, заставила задохнуться от внезапно нахлынувшего ужаса. Дыхание участилось. Несмотря на утреннюю свежесть, воздуха как будто не хватало. Димка в панике начал озираться по сторонам.

«Сквозняк! Штора! Где был сквозняк, когда Бобер хлопал дверью? Почему шторы вздувались парусами, когда входил я, и даже не шелохнулись, когда уходил Жека? Может я не заметил? Да хренушки! Если бы шторы взлетели, они бы меня накрыли! Но они даже не пошевелились! Может ветер на улице стих и больше не сквозит?»

Виноградов чуть ли не бегом ринулся в прихожую, дернул ручку входной двери. Та оказалась запертой! Запертой! Этого просто не могло быть! У Жеки нет ключа! Да и если бы он запирал замок на ключ снаружи, то это было бы, по крайней мере, слышно. Но Димка готов был поспорить на что угодно – был только хлопок! Никаких щелчков замка! По телу пробежал озноб. Дышать стало еще тяжелее. Ладони вспотели. Он отворил замок, открыл дверь и тут же почувствовал, как воздух вырывается тугим потоком из квартиры наружу, заставляя парить шторы высоко над полом. Виноградов выглянул в пустой коридор, захлопнул дверь и сполз на пол. Так страшно ему еще не было никогда.