Дурдом..., Новые россказни от Степана Разина.

[Борзописец.]

-7-
Обратно они шли не спеша. Толик провожал Любашу в деревню, до её дома. Она рассказала ему, что тот самый верзила, местный кочегар, был её родной дядя. Он лечился когда-то в этой больнице от сумасшествия, постигшего его на почве пьянства. После, подлечившись, он остался работать в котельной, кочегаром. Сестра хозяйка, этой больницы, Марья Васильевна, была родственницей Любаши и соответственно её драчливого дяди. Вот она и устроила его в кочегарку.
Как позже выяснилось, Марья Васильевна, управляла здесь всеми делами. Творилось тут много странного. Но об этом потом. Не будем торопить события.
Они шли и болтали. Только усиливающийся морозец подгонял их, и они ускорили шаг. Апрель выдавал ночные морозцы, еще довольно злые, а одеты они были не по сезону, легко. Скоро они пришли к дому Любаши. Утопающий в деревьях и кустарниках, небольшой домишко, светился окнами. Постучав в дверь, Любаша повернулась к Толику и протянула ему маленькую ладошку.
-Ну, пока. До завтра.
-Пока.
Толик хотел уже поцеловать Любашу, но внезапно открылась дверь и вышедшая на порог тетка заругалась негромко.
-Любка, где тебя черти носят? Все женихов себе ищешь. Кого там, в дурдоме, можно найти. Разве пьяницу, какого-нибудь или дурачка. Завтра тебе вставать чуть свет, а она разгуливает. Ты мои ключики от бани не видела?
-Нет. Их, по-моему, дядя Толя взял. Он после смены, хотел помыться.-Соврала Любаша.
-Ну, прощайся с кавалером, да я дом запру, а то холодно тут на пороге стоять.
Тетка явно из любопытства разглядывала Толика с ног до головы. Попрощавшись с Любашей, он вприпрыжку помчался в корпус больницы. Проходя мимо складского помещения, он увидел как только-что, вышедшие из дверей склада, Марья Васильевна и Витя Алтухов, о чем-то тихо разговаривали. Толику не хотелось лишний раз попадаться на глаза Марье Васильевне, и он спрятался за ближайшим кустом. Витя держал в руках увесистые баулы, наполненные, по всей видимости, продуктами. Сверху торчали куриные ноги, и из другого баула выступал огромный кулек с апельсинами. Марья Васильевна запирала на ключ двери и, не оборачиваясь, спросила.
-Витюш, ты не помнишь, я банки с кофе положила в сумки или нет?
-А я помню че ты там положила? Пузырь водочки не положила, а все остальное меня не колышет.
-Да будет тебе водочка, будет. Дома в холодильнике уже стоит.
Они потихоньку пошли и их тени долго еще видны были при луне, этим чуднЫм вечером.
Проходя по больничному коридору, Толик вдруг, услышал.
-Сотников, вы чего разгуливаете? Ведь отбой это не для того, чтобы по коридору гуляли ночами туда, сюда.
-Я в туалет ходил.-Соврал Толик.
-Вы не забудьте. Вам завтра с утра, в девять часов в процедурную, на укол. Завтра вам четыре кубика сульфазинчику Марья Васильевна прописала.-Как-то с издевкой в голосе пропела симпатичная медсестричка, Татьяна.
-А с каких это пор сестра хозяйка уколы прописывает, а не лечащий врач?-Спросил выглянувший из палаты Серега Гущин.
-Много будете вопросов задавать и вам, пропишем сульфазин.- Хихикнула Татьяна.
-Да вы можете. Скоро вы и цианистый калий начнете выписывать направо и налево.
-Идите уже спать, Гущин, и Сотников тоже. Иначе я вам запишу нарушение режима.
В палате Вовка Безуглов начал расспрашивать Толика, насчет свидания, и когда тот рассказал, долго смеялся. Потом поведал, что Любаша давно ищет себе жениха и, очередного кандидата притаскивает в баню. В самый разгар любовных отношений, врывается её дядя, которого зовут Анатолий, и делает вид, что хочет вмазать ломиком по голове. Те, кто по трусливей убегают, а те, кто посмелее, иногда дают отпор. Но Анатолий не чувствует боли и потому сносит побои без истерик. В прошлом году Альберт Кураев отметелил Анатолия так, что тот лежал в реанимации. После чего Альберта чуть не посадили. Марья Васильевна постаралась. Альберт ей тогда много денег заплатил, что бы она забрала заявление из милиции. Самые настырные оставались с Любашей в бане и имели с ней бурный секс, но и тут их ждала очередная засада. Любаша становилась невменяемой во время секса и могла искусать своего любовника или исцарапать. При этом она требовала еще и еще и глаза у неё становились безумными.
-Так, что ты Толян губы-то закатай. Кайф может и получишь, но неприятностей наживёшь не мерянно.
На следующий день Толик пошел в процедурную. Там его уже поджидали две медсестры и Марья Васильевна. Она смотрела на Толика как-то подозрительно. Сверлила его взглядом очень уж, как-то внимательно.
-Ты вчера вечером с Любашей гулял? Только не вздумай мне врать Сотников.
-А какое вам до этого дело?
-Мне собственно никакого дела нет. Но ты Сотников, сам того не зная, нажил себе кучу неприятностей. Нарушение режима раз. Совращение малолетки это два. Любаше еще нет восемнадцати. За это полагается статья. Ну и жене вашей надо будет об этом сообщить.
Толика это взбесило. Он схватил табуретку и замахнулся ей на кипящие контейнеры со шприцами, стоящие на электроплитке.
-Да я вас с вашими уколами и с вашим самоуправством….Вот сейчас разнесу все ваши….
-Ну. Ну давай швырни табуреточку Сотников. Ну швырни и ты схлопочешь пятнадцать суток за хулиганство. Только знай, что когда их отсидишь, то вернешься опять сюда, но сера тебя будет дожидаться тут. Только сразу шесть кубиков и без разогрева, на холодную. Устраивает тебя такой вариант? Ну а потом мы просигнализируем насчет Любаши. А это уже срок.
Через час, Толик уже корчился от боли и температуры в постели, закутавшись в одеяло и трясясь как в лихорадке. Он пропустил и обед и ужин. Ему было не до еды. Мужики принесли ему тарелку с мятой картошкой и котлетами, и немного хлеба. Толик есть не стал. Рядом, на своей кровати, мучился от этой пресловутой серы Валера. Они с Толиком рычали и завывали на разные голоса от мучительного состояния. Со стороны это выглядело смешно, но им было не до смеха.
Вечером к Толику подсел Вовка Безуглов и сообщил ему две радостные новости.
-Ну короче, сосед. Мне удалось позвонить нашим женам. Они приедут нас навестить в субботу и привезут нам всякого вкуснотья, сигарет там, ну и еще может чего. Да не забыть деньжат у них выпросить на мелочи разные.- Тут Вовка многозначно подмигнул.
-Это радует. А еще чем порадуешь?- Толик сделал гримасу от боли и приготовился выслушать вторую радостную новость.
-Ты помнишь Леху Крюкова?
-Ну и чё?
-Чё, чё! –Передразнил Вовка.-Помнишь или нет?
-Конечно помню. В школе за одной партой сидели. Да говори ты, скорее, че там за дела.-Занервничал Толик.
-Так вот он тут оказывается работает по договору. Они подрядились бараки сгоревшие восстановить, а им за это денежки заплатят и справки выдадут, что они прошли курс лечения, и что они теперь не алкаши.
-Ну а я тут при чем?
- При чем. При чем. Да Леха как узнал, что ты тут лечишься, да еще тебе серу вкололи, сразу решил тебя вечерком навестить. Водочки принесет, для облегчения страждущих тэ-сезеть.
-С этого и надо было начинать. Любишь ты Безуглый кота за хвост тянуть!
За окном стемнело. Весь медперсонал отчалил до дома. Остались только дежурная медсестра Ирина и санитарка Шурочка.

-8-
В окно палаты постучали. Вовка открыл окно и там возникла физиономия Лехи Крюкова. Он был школьным другом Толи Сотникова. Потом, после школы, Леха где-то учился. Кажется, в мореходке и ходил на рыболовецком траулере. Потом он где-то сплавлял лес и заработал там страшнейший радикулит. Потом сколотив стройбригаду, реставрировал церкви. В общем Леха был человеком бывалым и жизнь знал со всех сторон.
Толик стал вылезать в окно. Ему это удалось с величайшим трудом. Его тело трясло. Весь мокрый от пота и с дикой болью в суставах, он наконец-то уселся на лавочку под окном. На этой самой лавочке уже стояли четыре бутылки водки. На газетке была порезана селедочка и хлеб. Тут же были открыты консервы. Вовка в окно подал не съеденную Толиком картошку с котлетами и протянул стакан.
-Стаканы у нас есть.-Сказал Леха.
-Ну а мне-то нальете?
-Лех, налей сначала Валере. Он уже который день мучается от этой серы.
Леха налил полный стакан водки и протянул Безуглову.
-На вот полечи этого самого Валеру. Потом тебе плесну, Вован.
Выпив первый стакан водки, Толик почувствовал облегчение. Перестали болеть суставы и мышцы. Постепенно спала температура. После второго стакана пошли разговоры и воспоминания о счастливых школьных годах. Потом Леха рассказывал о своих приключениях. Где был, что видел. Дальше Толик не помнил ничего из этого вечера. Правда он смутно припоминал, что затянул тихонько песню….Однозвучно гремит колокольчик, и дорога пылится слегка…
Утром с ним случился каверзный случай. Разбудил его писклявый голос Тони Морозовой.
-Усатов, Мусатов-просыпайтесь. Ваша мама пришла, молочка принесла-а-а-а. Безуглов вставайте уже. Хватит спа-а-а=ать!
Она сдергивал с каждого, одеяло и продолжала пищать своим противным голосом. Толик заметил это и вцепившись в одеяло, сделал вид, что он крепко спит. Тоня дернула одеяло, но тщетно. Она только руку ушибла о спинку кровати. Попыталась еще раз и снова не удалось. Тогда она взяла банку с водой стоявшую у Валеры на тумбочке и хотела полить на лицо Толика, при этом ехидно улыбаясь, что бы тот вскочил как ужаленный. Но Толик резко ударил Тоню по руке и банка, отскочив, разбила стекло в окне, при этом чудесным образом не пролилось ни капли воды. Что тут началось. Тоня пищала как резанная. Грозилась доложить главврачу на это безобразие. Тут подошел Серега Гущин и возмутился.
-Тоня. Но ведь ты сама виновата! Ты ведь хотела его из банки окатить и вообще таким варварским способом нельзя будить больных людей.
Тоня как-то сразу поутихла и обращаясь к Толику, заметила.
-Какие у вас Сотников крвсивые и ровные зубы.
-Это, чтобы съесть тебя.- Засмеялся Толик.
-


Продолжение следует....

[Мурза]

Ген, прочёл ещё вечером...Всё хорошо, но мне чуток не достало динамики..Прости за откровенность...Или это длительная повесть ? Тогда понятно, извиняюсь...

[Мурза]

Да, наверно я тороплю события... Так чем там занималась эта Марья Васильевна

[Борзописец.]

Да, наверно я тороплю события... Так чем там занималась эта Марья Васильевна

Тут Саня мне кажется надо набраться терпения, ибо картина маслом вырисуется, когда полностью будет история рассказана. События уже подходят к тому, что динамика будет зашкаливать.

[Мурза]

Тут Саня мне кажется надо набраться терпения, ибо картина маслом вырисуется, когда полностью будет история рассказана. События уже подходят к тому, что динамика будет зашкаливать.

Вот, то что любит наша мама! Ни сколько не сомневаюсь в предстоящей и красочной, по Разински- картине маслом!
ждём...

[никарагуанец]

Набрался терпения ,жду продолжения Гена.

[Мурза]

Набрался терпения ,жду продолжения Гена.  

Я тоже набрался терпения...Но оно скоро лопнет...Ждём Ген...

[никарагуанец]

Я тоже набрался терпения...Но оно скоро лопнет...Ждём Ген...

Ждемс

[Мурза]

Томительное ожидание затянулось..
Будем жаловаться на вас во все инстанции, напишем письмо президенту, домоуправу и участковому, в конце то концов...Одним словом, вызываем вас Геннадий на ковёр..

[Борзописец.]

Дорогие мои читатели приношу свои самые искренние извинения за задержку. Тому были веские причины. И так продолжим, по молясь.


Потом все забегали. Кто-то побежал умываться, кто-то бриться, короче наступало утро и все, приводили себя в порядок. Серега Гущин подошел к Толику и обтираясь полотенцем заявил.
-Между прочим есть возможность избежать уколов этого самого сульфазина. Медсестра Татьяна просто обожает конфеты « Буревестник». Купи ей Толян пару кило конфеток, и деле в шляпе.
-А она возьмет?
-Не то слово. Она за «Буревестник» родину продаст.-Пошутил Серега.- Хотя подожди, у меня еще остались конфетки. Я тебе сейчас отсыплю. Мне жена их привезла великое множество.
Серега отсыпал в пакет конфеты и вручил Толику. На удивление Татьяна без лишних слов приняла это подношение и спросила, улыбаясь.
-Это так я поняла, что бы серу не колоть?
-Да. Тань, уж как-нибудь постарайся не колоть.
-Ладно Сотников, постараюсь уж как-нибудь. Только вы хотя бы для виду в постели полежите. А уж я прикрою. Ну, уж если вы пролетите, то и я с вами за одно, пострадаю.
Лежать не хотелось. На улице сияло солнышко. День обещал быть теплым, и настроение соответственно было весенним. Но Толик позавтракав, улегся опять в постель, следуя наказам Татьяны. Рядом из под одеяла смотрело на него измученное лицо Валеры.
-А ты чего мучаешься-то Валера? Купил бы Танюхе конфет и всё, и не мучился бы.
-Нет. Я не привык выкручиваться. Я уж курсовку как-нибудь выдержу.
-Что за принципы такие? Если можно себе жизнь облегчить, так облегчи.
-Ну это как сказать. Сегодня ты дал конфеты, а ведь это взятка. Ну а потом привыкнешь и взятку не посредственно, дашь какому-нибудь толстомордому чиновнику. Так вот и затягивает это болото с малого.
-Ну, ты Валера и развел тут теорию. А все очень просто. Танюха хочет конфеток. Так накормим её.
-Ага. А чиновник хочет денег. Так дадим их ему. Обертка просто другая, а суть та же.
-Ну как знаешь.
-Тогда расскажи хоть Валера, за какие грехи тебе серу колют.
Валера замер, потом немного помолчав, присматриваясь к Толику. Его видно терзали сомнения, стоит ли рассказывать первому встречному о своих душевных переживаниях. Но все же он рассказал свою историю Толику.
Жена Валеры была красавица. Когда они шли под ручку по улице, то, все мужики как по команде оборачивались. Валера очень её любил и доверял ей. Она постоянно говорила, что все мужики сволочи, что с ними не стоит иметь ни каких дел. Есть только один мужчина, которого она боготворит, это её муж Валерочка. Валера был счастлив. Но вот однажды, перед восьмым марта. Точнее, это было седьмого марта, он купил ей огромный букет цветов. Жена задерживалась с работы. Валера вызвал такси и поехал за ней на работу. Только они подъехали к офису, в котором работала его жена, как из дверей выскочила она, и на ходу застегивая пальто, села в какую-то машину. Валера попросил таксиста ехать за той машиной. Проехав через весь город, они выехали на трассу и через пару километров, свернули в лес. Выждав минут десять, Валера прошел к машине, в которой была его жена. Машина легонько раскачивалась. Из неё доносились сладострастные крики его супруги. Валера резко открыл дверь и…..
Валера молчал. Что было дальше, он не рассказывал. Да и так ли это уже и важно. Только как он сказал ,что после недельного запоя он попал сюда. А тут из- за какой-то мелочи разругался с Марьей Васильевной и вот, пожалуйте на укол, точнее на курсовку серы.
Валера помолчал. Потом он, глядя в глаза Толику сказал сокрушённо.
-Может я и не стал бы с тобой откровенничать, но ты такой же, как и я рогоносец. Только ты на это слово не обижайся. Когда тебя не было, Безуглов хвастался, как он твою жену уложил легко в постель, и сколько раз. Это я о том, какого друга ты себе нашел, гада.
-Ну во первых он не друг, он сосед. Ну а во вторых я знаю про шашни жены. Живу я с ней только из за детей.
Воцарилось неловкое молчание.

-9-
Весна набирала обороты. На улице заметно потеплело. Деревья начали стремительно зеленеть. Приближались майские праздники. Больные, во главе с Серегой Гущиным, много времени проводили на улице. Они натянули волейбольную сетку и устраивали турниры. Играли палата на палату. В игре стали участвовать и психи, конечно, те, что могли играть.
На краю площадки стояли скамейки и на них расположились болельщики, из числа тех, кто не умел или не любил играть в волейбол.
На краю одной из скамеек сидели Толик и Валера. Валера закутавшись в телогрейку, сидел и щурясь на солнце, о чем-то думал. Толик вырезал перочинным ножичком из сучка ивы трубку-мундштук. Трубочка получалась символической. Она представляла собой граненый стакан, который зажимала рука. В этот якобы, стакан и вставлялась сигарета. Не успел Толик вырезать первую трубку, как его попросили вырезать еще одну, потом вторую, третью и наконец, спрос вырос на эти трубочки такой, что ему и отдохнуть было некогда.
Толик много размышлял на тему жизни алкоголиков и психов в этой больнице. Он заметил, что обед алкоголиков, состоял из первого, второго и третьего блюд. На обед же психам наливали в тарелки, какую-то мутную бурду, которую и обедом-то назвать нельзя было. Как же так? Толика мучали сомнения. Ведь он однажды сам видел как сестра- хозяйка Марья Васильевна отдавала листы с о списком блюд, которые следует приготовить на последующую неделю для алкоголиков и конечно для душевнобольных. Там писалось далеко не о той бурде, что была на самом деле. Там и диетический супчик, и борщ из свежей капусты, там антрекоты, эскалопы. Короче иной ресторан мог позавидовать меню, составляемом Марьей Васильевной. Не говоря уже о конфетах,шоколаде, апельсинах. По- прежнему, вдоль столов курсировали голодные психи и воровали со стола алкашей хлеб и недоеденные котлеты. Толик не давал их в обиду, и как мог подкармливал, за что, они его полюбили и при каждом, удобном случае, всячески, ему об этом напоминали.
-Валер, как ты думаешь, почему у нас так плохо кормят душевнобольных? Ведь я сам видел раскладку по меню. Там далеко не то ,что у психов на столе.
-Так ясень пень, почему. -Не поворачивая головы ответил Валера.-Об этом надо спросить с Марь Васильевны. Она со склада домой все тащит огромными сумами. Витек Алтухов ей помогает. Он ведь на зону посылочки шлет каждую неделю своим корешам. Марь Васильевна родственничков своих балует продуктишками. Вот и делай выводы.
Толик вспомнил как он видел ночью, как Витя Алтухов и Марья Васильевна уносили со склада продукты.
-Так ведь это еще не все.-Продолжал Валера.- Знаешь сколько деньжищь она гребет с этих дурачков? Море!. Считай пенсию перечисляют каждому психу, это раз. Тех психов, что уже закопали, ну в смысле похоронили, она не спешит документы о смерти обнародовать. Поэтому и пенсия и продукты, полученные на жмурика, остаются у Марь Васильевны. Короче мафия.
Валера вздохнул. Матернулся беззвучно, едва шевеля губами и, взял из рук Толика готовую трубочку.
-Здорово Толян, у тебя получается. Где ты этому выучился.
-Не знаю. Само как-то получается.
Из за угла корпуса вышла группа душевнобольных. С ними вышагивала Марья Васильевна.
-Помяни черта-он тут как тут!- Пробормотал Валера.
-Мальчики, нужна ваша помощь. При чем, немедленно.
-А что нужно делать Марь Васильна?- Спросил Толик.
-Надо с чердака, корпуса скинуть всякий хлам и мы его утащим в мусор. Правда, девочки?
Разноголосая публика так называемых девочек обрадованно, оживилась.
-Ой правда, правда Марь Васильна.
Валера и Толик быстро забрались по хлипкой лестнице на чердак и, всматриваясь в полумрак царства голубей и пыли, начали разгр###### завалы всякого хлама. Толик сразу же нашёл гармошку. Она была еще в приличном состоянии и он сделал проигрышь, убедившись, в отличном состоянии инструмента.
-Девчонки.-Весело крикнул Толик.-Ловите гармошку.
Он сбросил столпившимся у лестницы дурочкам свою находку и через минуту услышал музыку. Играли весьма неплохо и какой-то визгливо-тянучий голос пропел.
….Эх яблочко, да на тарелочке,
Надоела мне жена, пойду к девочке…
На улице засмеялись, на разные голоса. Валера тем временем выбрасывал на улицу какие-то мешки, набитые старыми журналами и газетами. Потом Валера обнаружил старинный граммофон. Он был в хорошей сохранности. Его раструб сверкал золотом, будь то, его, не коснулась вековая пыль. Они его бережно опустили вниз и установили на лавочку. Толик завел его, покрутив ручку. На нем стояла пластинка и Толик прочитал на ней….чудесныя исполнения старинных русских песен и романсов. И крупным шрифтом было выведено- САША ЧЕРНЫЙ.
Толик протер пластинку и опустил бережно на неё иглу. Пошипев немного и поскрипев, пластинка
Издала дивное пение Саши Черного….
…Тихо вокруг сопки покрыты мглой…
-У-у-у. Фырь. Фырь. Чух, чух, чух чух. Би-и-ип. Би-и-ип.
Это издавал странные звуки, не менее странный субъект. Он был одет на голое тело в рваную телогрейку. На ногах у него были обуты рваные резиновые сапоги, огромного размера. На голове его была нахлобучена зимняя шапка, вывернутая на изнанку и необычайно драная. Он прогудел несколько раз, изображая клаксон и подтащил, к мешкам цинковое корыто. К ручкам корыта была прикручена проволока, видимо для удобства перевозки грузов.
-Камаз, ты как всегда во время. Девочки грузите бумагу. Камаз, отвезешь её в кочегарку Анатолию на растопку.-Скомандовала Марья Васильевна и шепнула на ухо, о чем-то Старушонке по имени Люська, пристально глядя на граммофон.
Та вскоре убежала, но появился Алтухов и утащил граммофон домой.
Тем временем женщины с шумом и перебранками погрузили в корыто старые газеты и журналы и Камаз, потащил свой «прицеп» по направлению к кочегарке.
Много чего еще было снято с чердака. Тут были и портреты каких-то знатных особ, кисти неизвестного художника. Так же Валера сбросил две поповские рясы, расшитые парчой. Но самое интересное, что удалось извлечь из запыленных уголков чердака, это Библия. Не знаю какого она века, только она была с позолоченными застежками и на переплете были изображены какие-то сценки из святого писания. Выполненные в виде чеканки, они тоже были позолоченные. Валера тихонько сунул Библию под телогрейку и бесшумно, не привлекая к себе внимания поспешил в палату. На ходу он шепнул Толику.
-Отвлеки Марь Васильну. Я смоюсь.
Толик все понял и стал яростно играть на гармони плясовую, да так, что Марья Васильевна не устояла и пустилась в пляс. За ней устремились все «девчонки», кривляясь и хохоча до слез.


Продолжение следует....
-

[Мурза]

Хорошо пошло...С яблочком да на тарелочке Весело у Вас там!
Отлично!

[Борзописец.]

-10-
Вечером в палате, Валера листал и рассматривал Библию. Делал он это, укрывшись одеялом, от любопытных глаз. Переплет книги был обтянут красным бархатом. Посередине его располагалась позолоченная чеканка с изображением трубящих ангелов и украшенная всевозможными вензелями. По углам располагались чеканки поменьше. На каждой из них изображены были херувимы. Валера заворожённо разглядывал Библию и не заметил, как в палату зашла Марья Васильевна. Она внимательно оглядела палату и сообщила.
-Мальчики. У нас ЧП. Пропал Камаз. Ну, вы, наверное знаете, тот, что таскал за собой повсюду, корыто. Мне кажется, он ударился в бега. Надо его найти и привести его ко мне.
-Почему вы думаете, что он сбежал? Ему и в голову-то такое прийти не могло. Он же дурачок.-Засомневался Серега Гущин.
-Зато вы Гущин слишком умный, как я заметила. Раз нету на территории, значит сбежал. Не испарился же он, в конце концов.
Она тихо подошла к Валере и выхватив у него Библию, легонько пристукнула ей Валеру по голове.
-Это имущество больницы. Заныкать хотел и пропить?-Нарочито, улыбаясь, произнесла Марья Васильевна.-Ну давайте, давайте мальчики шевелитесь. Времени уже много. На улице быстро темнеет. Надо его найти до отбоя.
Алкоголики, нехотя выходили из корпуса и по двое разбредались кто куда. Одни делали вид, что ищут, другие честно искали и покрикивали, время от времени….Ка-а-ма-аз, Ка-а-ам-аз. Настоящего имени его, никто не знал.
Толик и Валера отправились по направлению к лесу. Полазив по кустам и побродив между деревьями, они вышли на окраину и остановившись возле кладбища, закурили.
-Толян, ты боишься покойников?- Спросил Валера.
-А чё их бояться. Бояться нужно живых а не покойников.
-А я если честно, боюсь. Может, и не боюсь, но испытываю какое-то чувство….
-Словно приспичило.-Засмеялся Толик.
Они смеялись долго и взахлеб. Вдруг в тишине послышалось шуршание земли и позвякивание лопаты о грунт. Друзья тихонько стали приближаться на звук. На улице заметно стемнело и разглядеть, что творилось на кладбище, было не возможно. Подкравшись поближе, они увидели как Витя Алтухов и Вовка Безуглов, засыпали свежевырытую могилу, грунтом.
-Кого хороним? Под покровом ночи так-скать.-Иронично спросил Толик.
-Камаза. Кого же еще.-Ответил Безуглов.-Отъездился бедолага!
-Безуглый, закрой варежку.-Зло, заметил Алтухов.- Тянут тебя за язык.
Тут, из темноты появилась Марья Васильевна и даже в темноте, было заметно, как она волнуется.
-Безуглов, что вы такое говорите! Люди и вправду подумают, что мы тут больных хороним. Собака у меня сдохла. Вот Витенька и Безуглов согласились её закопать.
-Да. Только не на кладбище же. Да и могила как для человека.-Проговорил неизвестно откуда, появившийся Серега Гущин.
-Гущин, опять вы умничаете? Вы бы лучше Камаза искали, а то столпились тут и наводите тень на плетень!-Возмутилась Марья Васильевна.-Идите, ребята ищите. Ну идите уже.-Тон её опустился до плаксиво-просящего.
Побродив, еще часик по территории и подышав воздухом, Толик и Валера, решили возвращаться в палату, хотя, возвращаться им не хотелось.
Край леса в темноте, выглядел каким-то таинственным. Было темно и тихо. Только на горизонте сияла тонкая полоска заката, сияющего оранжевым цветом. Она притягивала к себе взгляды друзей и завораживала их своей необъяснимостью, красотой и каким-то вечным таинством.
Они не заметили, как подошли к котельной. Из неё послышались голоса.
-Витек, наливай. Помянем Камаза.-Произнес голос Беуглова.
-Ну, земля пухом ему, безродному. -Вторил голос Алтухова.
Толик и Валера переглянулись. Потом они не сговариваясь, быстро вошли в котельную.
-Ну, чё мужики? Собачку поминаем, по кличке Камаз.-С ёрничал Валера.
-Мужики на зоне лес валят. А насчет Камаза, так он и есть собака, если жил как пес на привязи. Ну, я уж надеюсь вам не надо разжевывать, что про этот случай надо помалкивать.
Алтухов налил полный стакан водки и протянул его Валере. Тот молча отвернулся и вышел из котельной. Толик поступил так же и выходя он услышал последние слова Алтухова.
-Ну в общем, я вас предупредил. Не трекните где, смотрите, языком-то.
У входа в корпус толпились алкоголики и с ними стояли медсестры. Мужики молча курили и один только, Серега Гущин говорил негромко о чем-то. Когда Толик и Валера подошли, их забросали вопросами.
-Ну что не нашли?
-А где искали?
-А в лесу искали
-Может где уснул под кустами?

-11-
Когда все вернулись в палату, то увидели такую картину. Посреди палаты стоял стул. На нем восседал незнакомец, весь синий от татуировок. Он был необычайно худого телосложения и очень высок. Его голова была треугольной формы. Черепная коробка, огромных размеров, книзу заканчивалась узким подбородком и неприятным беззубым ртом. Незнакомец был лысым, и остатки волос на его голове были взлохмачены. Он сидел, причем в позе лотоса и поедал коляску колбасы с горбушкой хлеба.
-Кто смотрящий в хате? -Шепелявя и гнусавя, поинтересовался незнакомец.
Тут в палате появился Безуглов и в ответ на вопрос незнакомца спросил.
-А ты кто пассажир? Откуда к нам залетел?
-Я месяц назад откинулся. На зоне в Перьми чалился. Сначала треха была, потом хозяин еще двушку добавил. Потом после китчи забухал круто и участковый сюда определил.
-Тут не зона в Перьми. Тут каждый сам по себе. Привыкай постоялец.-Толик со смехом в голосе сделал упор на слове, постоялец.
Мужик встал со стула и подойдя к Толику нагнулся к нему, шепелявя беззубым ртом и обдавая нестерпимой вонью.
-Т кто? Ты что ли тут мазу за всех держишь?
Он ткнул Толика засаленным пальцем в грудь, от чего на рубашке остались сальные пятна. Толик схватил мужика за палец и с силой потянул его вниз, изламывая. От этого незнакомец взвыл и вывернувшись как-то прогнусавил.
-Чё ты? Я пошутил. Харошь чертила мене конечности ламать!
В палату заглянул Алтухов и удивленно произнес.
Башка. Ты как тут нарисовался? Я думал ты там еще на зоне подох. Надо же он еще живой, и еще колбаску жрет. Братцы это Башка. Я с ним на одной зоне был. В одном отряде. Ну теперь вам весело будет мужики. Держитесь. Я вам не завидую. Ну хоть повеселитесь.
Алтухов был прав. Жизнь в палате круто поменялась.


Продолжение следует...

Сообщение отредактировано Борзописец.: Dec 18 2014, 17:48

[никарагуанец]

Ох уж эта Марья Васильевна не дала Василичу Библию дочитать. Гена ждем-с продолжения с нетерпением.

[Heroboec]

Случайно нашел тему и... подсел, ждемс продолжения.

[Мурза]

Ох уж эта Марья Васильевна не дала Василичу Библию дочитать.   Гена ждем-с продолжения с нетерпением.  

Ох, не дала Василичу
Так Геннадий, с размахом пошло...Хорошо!

[Триволт]

Геннадий, с возвращением!!

[Борзописец.]

Геннадий, с возвращением!!

Спасибо дружище!!!

Ну дык продолжим.

[Борзописец.]

Дни шли за днями. Башка, почувствовал себя в своей стихии. Дело в том, что все, или почти все алкоголики когда-то отбывали срок в местах не столь отдаленных. Не сидел в тюрьме Толик, Серега Гущин и Валера. Остальные попробовали тюремную баланду, но разговоры об этом, вести было не принято. Башка потихоньку установил здесь свои порядки. Он хватал из тумбочек и свое и чужое и при этом делал вид, что так и должно быть. Однажды на замечание Толика об этом, он долго гнусавил своим неприятным голосом, что Толян еще салага, и что, выступать ему не надо, иначе ему плохо будет. При этом он добавлял к своей пламенной речи, что Толяну не помешало бы хотя бы отсидеть одну ходочку, тогда он будет человеком.
Башка постоянно чифирил в палате и, от этого в помещении стоял стойкий запах чая вперемешку с запахом потных и грязных носок. Он постоянно резал газеты на прямоугольные листочки и склеивал их между собой. Затем брал губную помаду и рисовал ею на листочках карты. Он проделывал это постоянно и скоро заполонил этими самодельными картами все вокруг. Они лежали на столе, и под подушкой у Башки, и в тумбочках, почти у каждого. Однако, Толик, найдя у себя в тумбочке такую самодельную колоду, демонстративно сжег её, чем вызвал гнев Башки и ждал от него какой-нибудь каверзы.
Такая каверза от Башки, скоро случилась, о чем он и пожалел впоследствии. А дело было так.
Как-то вечером, после ужина, все алкоголики, да и душевнобольные тоже, рассаживались в коридоре смотреть телевизор. Кто-то пустил слух, что будет интересный фильм, который называется «Карьера Русанова», и все спешили занимать места поближе. Толик знал, о чем будет этот фильм, он читал книгу, и ему не терпелось посмотреть кино, для сравнения с книжной версией. В книжке описывалась судьба молодого парня, Гены Русанова. Он был сынком какого-то партийного босса. Занимался Гена боксом и был очень привлекателен, а потому весьма обласкан женским полом. Но вот Гена запил, и запил он очень круто, после чего его жизнь превратилась в ад. Как он из этого ада выкарабкивался, об этом и был сюжет.
Толик немного опоздал и, притащив с собою стул из трубок, с фанерками вместо спинки и сиденья, поставил его, и уже было, на него плюхнулся. В это время Башка, ногой выбил из под него стул. Толик не ожидал этого и чуть было не грохнулся на спину, но с ловкостью кошки он вывернулся и, приземлившись на одну руку, другой рукой он ухватился за трубчатую ножку стула и, врезал Башке по морде, не жалея сил. Башка взвизгнул и рухнул на пол. Вокруг него, мгновенно, образовалась лужа крови.Что тут началось! Все повскакивали с мест и стали поднимать страдальца. Выскочила из процедурной медсестра и с криком-Сядьте все на свои места! Что случилось?! Кто это его так?!-принялась оказывать Башке первую помощь.
Наконец все угомонились и кино про Гену Русанова, увлекло своим сюжетом больных.
Через некоторое время, досмотрев фильм и громко его обсуждая, обитатели палаты вернулись к себе. В углу, на кровати лежал Башка и, накрыв лицо мокрым полотенцем, тихо стонал.
На другой день. Утром в палату вбежал Серега Гущин с полотенцем на шее. Он видимо ходил умываться и взволнованно сообщил всем неприятную новость.
-Мужики! Входную дверь заперли на ключ! Никого не выпускают! За завтраком, в коридоре Марья Васильевна нам что-то имеет сообщить.
Все были в недоумении, но обсуждать случившегося не стали и решили подождать до завтрака
Когда все гремели ложками и вдоль столов, привычно сновал вечно голодный Вовчик, из процедурной, вышла Марья Васильевна и доктор Валентина Николаевна.
-Мальчики! Сейчас вам доктор наша, Валентина Николаевна скажет несколько слов, по поводу вчерашнего ЧП.
-Нет уж, давайте вы сами Марья Васильевна. А я послушаю. К тому же у меня страшно болит голова.
-Ну хорошо. Внимание сюда. Внимание!
Марья Васильевна с видом главнокомандующего ходила вдоль коридора и произносила свою пламенную речь.
-Мои слова, мальчики, в основном касаются больных, которые у нас излечиваются от пьянства. Это что же получается? Бегают в деревню за вином. По ночам гуляют с девками и это наши женатики.-Она посмотрела на Толика и продолжала.-Чифирят на каждом шагу, играют в карты.
-Марь Васильна, мы в волейбол играем а не в карты.-Кто-то подал голос из конца коридора.
-Помолчите! Перебивать женщину не красиво.
-За то сумками со склада продукты переть, красиво.-Добавил тот же голос.
-Кто это сказал? Ну выйди сюда. Боишься. А из толпы значит смелый. Тогда послушайте меня, ущербные вы мои.-Голос её посуровел и становился все жестче и жестче.- За ваши проделки, я больше не буду выпускать вас на улицу. Мне приказано с вами не церемониться. За каждую совсем, малюсенькую провинность, мы будем колоть вам сульфазин.
-У-у-у! Ну а что мы, все что ли виноваты?! Ну Марь Васильна-а-а!- Загудела толпа больных.
-Мо-о-лча-а-ать!-Гаркнула Марья Васильевна.-Я вас научу уважать медперсонал. А вы Валентина Николаевна, скажите вы несколько слов этим охламонам.
-Да нет уж. Продолжайте без меня. Я пошла, у меня дел много.
-А как же дверь на ключ….
-Делайте что хотите.

-12-
С этого момента пошла невыносимая жизнь. Все слонялись по палате и по коридору, изнывая от скуки. На улицу никого не выпускали. В палате воцарился прежний порядок. Башка целыми днями лежал на своей койке, в углу и газет больше не разбрасывал. Хотя карты он по прежнему мастерил. Видно, от этой тюремной привычки он уже отвыкнуть не мог.
На улице еще, как назло зарядил противный моросящий дождь. Настроение у всех было под стать погоде, мрачное.
Тут Башка оглядел всех, кто был в комнате и угодливо так, предложил.
-А не зачихнарить ли нам? А, сидельцы! У меня есть пачечка тридцать шестого. Я еще с воли приволок.
Все оживились. Быстренько соорудив кипятильник из двух лезвий и двух спичек, помыв кружку, они оправили Башку в палату к дуракам, где была единственная розетка.
Через пятнадцать минут все сидели, сгрудившись возле одной тумбочки. Кружка ходила по кругу. Кто-то достал кильку и выложил на стол со словами….Вот на рубь сто голов. Чифирить стало вкуснее а в комнате воцарился селедочный духман.


Продолжение следует....

[Мурза]

Складно скроено, нет слов Геннадий, особенно сегодняшняя часть...Очень понравилось, с юморком , с искоркой...Так, или примерно так и надо продолжать..Тогда получится удивительная вещь, что то между Записками сумасшедших или Мёртвым домом...
В общем, в жилу!, что тут ещё добавить!

[kaanfe]

С удовольствием взахлёб прочитал. Спасибо! Буду ждать продолжения. А на том чердачке тоже с удовольствием бы порядок навёл.