Фарт, Про жизнь

[DoctorX]

ФАРТ

За ужином Лёва был непривычно молчалив и о чем-то усиленно думал. Преимущественно студенческий народ, сидевший за длинным столом, сколоченным из толстых кедровых плах, под таким же навесом, балагурил, вспоминал дневные перипетии, беззлобно поддевал друг друга, искренне хохотал и развлекался другими разными способами. Бачок картошки с тушенкой уже опустел, и экспедиционный люд, после трудового дня и в предчувствии близкого отдыха, попивая чаёк, мог позволить себе расслабиться. Два парня из Владивостока периодически хлопали по рукам и коленям, вслух громко считая убиенных за сегодня комаров. С утра они поспорили на завтрашний компот, кто больше их наколотит. У обоих счет приближался к третьей тысяче.

В этот день зоологи не ходили на дальние площадки. Собранный на ближнем трансекте послеобеденный материал получилось разобрать еще до ужина. Все насекомые, паучки и прочие мелкие «козявки» были опреде-лены по систематическим группам, подсчитаны, взвешены на торсионных весах и распределены по ватным матрасикам или флаконам из-под пенициллина, заполненным фиксатором.
Этикетки на всё сделаны, рабочие тетради заполнены и – редкий случай – после ужина они были свободны. Чаще выходило так, что вечером приходилось еще час-два дорабатывать. Это было нормально и привычно, как и отсутствие выходных в полевых командировках Института географии Академии наук, где все было подчинено одной задаче – получить как можно больше данных о природе за короткий сезон экспедиционного выезда.

На стационаре работали климатологи, геоморфологи, геоботаники, гидрологи и другие специалисты, объединяемые географической наукой. За каждым сотрудником были закреплены несколько студентов, проходящих практику и оформленных сезонными рабочими. Студентов старались приглашать из разных ВУЗов страны. Незначительная прибавка к стипендии для большинства не являлась главным стимулом к работе, гораздо сильнее привлекала возможность побывать в новых краях, пообщаться с интересными людьми.

Впрочем, и нередко, на таежный стационар приходили затяжные дожди, тогда оставались доступными только немногие виды камеральных работ. Такие дни назывались «актированными» и народ, сидя по палаткам, быстро начинал тосковать по привычному ритму полевой жизни. В этих случаях начальство и сотрудники с каждым днем все больше скучнели и, выскакивая под дождь по утрам, вглядывались в небо, сереющее рваными клочьями между крон пихт и кедров, в надежде обнаружить среди туч долгожданные синие просветы. После таких сбоев, приходилось вставать в 5-6 утра, работать весь день, и еще вечеровать в лаборатории, иногда до самого темна.

На окраине полевого лагеря, метрах в ста за баней, на приречной сухой террасе, несколько лет назад студентами из Риги было оборудовано «кафе». С пяток гигантских разлапистых кедров, стоящих полукругом, смыкались кронами и служили неплохой защитой от несильного дождя. На утоптанной танцами полянке, в середине, располагалось широкое, обложенное речными камнями, кострище. По краям находились четыре широких скамейки со спинками, также срубленными из огромных кедровых плах. Между скамеек на толстых чурках стояли небольшие, неровно обструганные, столики. На них ставили миски с рафинадом, дешевыми конфетами, мелким рижским, слегка горьковатым, печеньем и подавали традиционный кофе, сваренный в пузатом медном кофейнике, также привезенным когда-то из Прибалтики.

Кофе разливали по кружкам, что-то рассказывали или обсуждали, о чем-то спорили, загадывали загадки, играли в какие-то игры, пели красивые песни – словом, развлекались, как могли. Иногда удавалось поймать хорошую музыку приемником «Спидола» – неизменным и надежным спутником полевиков в многочисленных экспедициях Академии наук. Сотрудники, а им почти всем, не было и 30, также активно участвовали в «кофейных» мероприятиях. Изредка, особенно в промозглую погоду, в кофе добавлялся и спиртик. Время от времени из освещенного круга исчезали парочки, и, через какое-то время, стараясь сильно не привлекать внимания, появлялись снова. Все были молодые, всё, что происходило между лицами разного пола, считалось на стационаре естественным, и не подлежало осуждению или обсуждению.

В зоологической группе в этот год не получилось со студентами-биологами. Начальник, большой и кудрявый мэнээс Володя, буквально в последние дни перед выездом успел собрать кого смог по друзьям-знакомым-соседям. Иркутский Академгородок снабдил его тремя 14-летними шалопаями-школьниками и двумя длинными девицами чуть постарше из физкультурного техникума. С таким контингентом Володя отчаянно пытался выполнить все намеченные на сезон планы. Мы с Левой жили в соседних домах и учились в параллельных классах одной школы. Славик обитал в профессорском доме и набирался знаний в другой школе. Нам он не особенно нравился, но как-то удавалось уживаться.

[DoctorX]

Мы смутно догадывались, что вытянули хорошую карту, попав сюда. Общаясь с этими, совершенно непохожими друг на друга и фанатично увлеченными своим делом, людьми, мы жадно, как губки, впитывали в себя принятые здесь негласные правила жизни, строили свое мировосприятие, учились вкалывать неделями в авральном режиме, ни минуты не сомневаясь в нужности и важности своей работы. На стационаре царила дружеская атмосфера, трения, возможно, и случались, но мы тогда их просто не замечали.

В этот вечер мы со Славиком, намазавшись, как и все, репеллентом, сидели в кафе на конце дальней лавки, как обычно – в основном помалкивая и наблюдая за окружающими. Стоял привычный комариный звон, студентки-латышки тоже в этот вечер много пели, в основном что-то протяжное и лирическое на своем языке. Меня не особенно беспокоило отсутствие Левы – мало ли, может, к кому в гости зашел, или спать пораньше завалился после ужина, хотя таким времяпровождением больше увлекался Славик.

Около полуночи все начали расходиться, ушли и мы. Левы в палатке не было. Забравшись в ватные спальные мешки, мы со Славиком при зажженной свечке прикончили сотню успевших залететь под москитный полог комаров, свечку задули, рассказали на ночь друг другу по страшной истории и быстро уснули. Спалось нам тогда по молодости и на свежем воздухе всегда хорошо. Но утром на наших нарах, застеленных пихтовым лапником, Левы снова не оказалось. Нетронутый спальник говорил, что он и не появлялся. Это было непонятно.

Возле кухонного навеса с ветки сосны на толстой проволоке свисал кусок рельса. Рядом, на сыромятном ремешке был подвешен на гвоздь полуметровый кусок толстой арматуры. Дежурные по кухне дважды били ею по рельсу минут за 15 до начала завтрака, обеда или ужина. Это называлось «первый блям». Когда еда была совсем готова, в рельс стучали уже трижды. Отправившись после второго бляма на завтрак, мы обнаружили Леву за столом, с аппетитом уминавшего гречку с тушенкой. Где он отсутствовал – было непонятно, и, судя по его сверкающим глазам и приподнятому настроению, здесь явно скрывалась какая-то тайна. Перебивая нас и рассказывая потоком старые анекдоты, он так и не дал нам возможности спросить – куда же он подевался ночью.

После завтрака народ распределили по работам. Нас с Левой отправили самостоятельно брать почвенные пробы на площадке, расположенной в старом осиннике в нескольких километрах от лагеря стационара. Расположившись полулежа на брезентовых плащах, мы методично отрывали небольшие кусочки от квадратного кома почвы, складывая попадавшуюся живность в толстостенные темного стекла банки.

Ловко выдернув из горсти земли здоровенного дождевого червяка и засовывая его в морилку, Лева, наконец, прервал свое загадочное молча-ние и произнес:
– Значит, так. Помнишь, третьего дня ходили на дальние вырубки?
Конечно, дальние выходы сложно не запомнить. Тем более, тогда нам пришлось выйти в 4 часа утра, чтобы поспеть к рассвету на площадки на отряхивание деревьев.

В ранние утренние часы, когда нет дождя и ветра, в южной тайге обычно прохладно даже в середине лета. Насекомые и прочая беспозвоночная мелочь в это время находится в оцепенении и плохо держится в кронах деревьев. Несколько ударов большим деревянным молотком с чуркой на конце (колотом) и вся эта живность ссыпается из кроны вниз, на расстеленные белые полога, сшитые из бязевых простынь. Когда всходит солнце и температура повышается, те, кто имеет крылья, улетают, а другие сильнее цепляются за субстрат и, даже при интенсивном околачивании, остаются на деревьях. Поэтому приходилось отряхивать деревья только рано утром.

– Так вот, – продолжил Лева, – я же, помнишь, тогда отстал, в кустики захотелось. Руки в ручье ополоснул, глядь – а на дне желтое, точками блестит! – Он замолчал, поглядывая сбоку на меня и оценивая произведенный эффект. Я сделал заинтересованный вид и, прикинувшись полным тупицей, спросил:
– А что там желтое могло быть?
Лева сделал театральную паузу, оглянулся вокруг, наклонился поближе и тихо, но четко произнес:
– Как что? Золото! – и повторил уже громким шепотом:
– ЗО-ЛО-ТО!!

[DoctorX]

Затем, еще раз осмотревшись – не подслушивает ли кто, Лева придви-нулся и взволнованным сдавленным голосом стал быстро излагать мне суть предшествовавших событий.

И как он обмер, сразу поняв, ЧТО находится в ручье. И как выстраивал план действий. И как вчера, после ужина, счастливо избежав встречи с кем-либо, с саперной лопаткой в руке и рюкзаком за плечами бе-жал по тропе к заветному ручью. Как промыл 5 ведер грунта в алюминиевом тазу, прихваченном из бани, и начал аккуратно добивать остаток в эмалированной миске, круговыми движениями отгоняя в стороны песок.

- Это же фарт! Настоящий фарт!! Только тут, знаешь, какое-то золотишко-то странное оказалось! Чешуйчатое какое-то… Оно, почему-то, всплывало и всё с водой смывалось! Но я его, все равно, наловил! Правда, мало попалось, большинство чешуек, пока приспособился, уплыло…
Лева достал из нагрудного кармана энцефалитки пенициллиновый флакончик и протянул мне. На дне, действительно находилось с десяток мелких, слегка желтоватых пластинок. Впечатления они не производили.

– Да, ладно! – продолжил Лева. – Это не главное. Мою я песок, мою, а на дне такие же пластиночки стали попадаться, только черные, с блеском. Во, – смотри! – и он протянул мне другой пузырек, до половины заполненный какими-то мелкими гранулами, почти черными и на плоскости отливающими металлическим блеском. Пузырек был, хотя и маленький, но ощутимо увесистый. Видя мое недоумение, Лева пояснил:
– Ты же чувствуешь, какой тяжелый этот песочек-то намытый? Так вот, это – не золото!

Я понял, что окончательно потерял ход мысли своего напарника:
– Ну, и? Ты, это, ближе к делу, а то сейчас все червяки расползутся.
Лева на секунду обиженно замолк, но азарт, клокочущий в его голове, снова подтолкнул его к продолжению рассказа.
– Да как ты не понимаешь! Это – платина! ПЛА-ТИ-НА!!
– И? – чем дело кончилось, мне, все же, хотелось узнать.
– Да платина же дороже золота! Ты даже не представляешь – на сколько этот флакончик в рублях потянет!

– И куда ты его? – я, наконец, отловил пинцетом пытавшуюся удрать мелкую скачущую ногохвостку и поместил ее в морилку.
– Да пока не знаю, – ответил Лева, – но, думаю, что дантисты всяко возьмут. Они же золотые зубы ставят. А тут – из платины! Желающих, поди, сколько угодно найдется!
– А с деньгами-то – что делать будешь? – я высыпал в сторону просмотренный грунт и набрал следующую порцию.

– Да как что?! Пенициллинку бы добрать – тогда уж точно на мопед хватит! А может, даже, и на мотоцикл! – Лева размахивал пинцетом, не замечая как с лежащей перед ним кучки грунта, слегка извиваясь и быстро перебирая ногами, убегает в сторону личинка жука-стафилинида.
Перехватив насекомое и водворив его в эфирную атмосферу стекляшки, я представил себя обладателем мотоцикла и задумался. Прокатиться пару раз – да, интересно. Съездить куда-нибудь, наверное, можно. А так – как-то мне особо мотоцикл и не нужен.

– А зачем тебе мотоцикл?
– Не! Ты ничего не понял! – Лева снова заподпрыгивал, уже не оглядываясь тревожно по сторонам. – Мотоцикл – это что? Это – свобода!
Лева на минуту замолк, перебирая почву, и, видимо, формулируя свои мечты и пути их достижения.
– Это ж можно за черемшой, за папоротником ездить в тайгу, за грибами, за ягодой! Потом шишку бить! А на рыбалку! Мне один дедок с материной работы обещал свой бредень отдать, уловистый, говорил! Потом все это продаешь на рынке и денег можно срубить – во! – Лева провел себе рукой по горлу, показывая вероятные размеры неожиданно привалившего в перспективе богатства.

– А потом? – мне было любопытно, до каких границ протирается фантазия Левы.
Он вскочил и, размахивая руками, начал излагать давно, по всей видимости, продуманную последовательность накопления капитала, его оборота и преумножения в умелых руках. Левины глаза блестели, мысли во фразах приобрели отточенность и логичность. Перспективы, надо признать, были им нарисованы яркие и увлекательные, но, на мой взгляд, все-таки, не слишком реальные. Закончив свою речь описанием небольшого двухэтажного домика в Крыму в бухточке с собственным пляжем и кучей готовых на всё длинноногих девиц, домиком, который, несомненно, в скором времени у него появится, Лева сделал перерыв.

[DoctorX]

Некоторое время мы молча работали. Завершив разборку всех четырех запланированных на сегодня проб почвы, упаковав морилки в полевую сумку, а остальное – в рюкзак, мы тронулись к лагерю.
– Так это… Я к чему тебе все рассказал? Завтра Володя на базу на два дня уходит. Вечер тоже будет свободный. Рванем, помоем вместе, а то одному, как-то не очень. Что заработаем – пополам.

Оказалось, на обратном пути, Лева наткнулся на тропе на следы боль-шого медведя. Во вмятину когтистого отпечатка на глине медленно затекала вода из соседней лужи. Уже совсем стемнело, а до лагеря еще оставалось километра четыре. Лева, с саперной лопаткой наизготовку, дошел до старой триангуляционной вышки, залез, пропустил лямку рюкзака вокруг опорного бревна и собственного ремня. Так там и переночевал на 40-метровой высоте, немало порадовавшись почти полному отсутствию комаров. Он резонно предполагал, что риск быть задавленным медведем в одиночку неоправданно велик и предлагал теперь мне разделить с ним это удовольствие.

На следующий день, после ужина, соответственно снарядившись, мы рванули на место. Мойка песка из ручейка оказалась довольно нудным занятием, но за пару часов два пенициллиновых флакончика тем, что Лева называл «платиной» мы набили.
Возвращаясь в лагерь, на привале у небольшого ключика с очень вкусной ледяной водой, Лева снова вернулся к разговору.

– Одна только проблема. Надо бы с кем из взрослых посоветоваться. Кто в этом деле соображает. А вдруг, это – не платина? А какой-нибудь редкий металл, который еще дороже стоит? Если месторождение открыл – за это же тоже что-то дают?
-– Ага, дадут. 10 лет без права переписки! – меня начала веселить эта история. – Да, кстати, тяжеленький песочек-то. Может, уран? – я невинно посмотрел на Леву.
Тот быстро вытащил флакончики из кармана, повертел их в руках и засунул обратно.
– Не, он бы светился!
– Вот дурында, тебя что, в школе совсем не учили? Это ж фосфор светится, а уран, он того, невидимый. Детей потом не будет. Ты с этим, лучше, не шути, а то – хрен знает…
Лева снова вытащил добытые сокровища из кармана и воткнул пузырьки в мох подальше от себя.

– И что же делать? – его энтузиазм заметно ослаб.
– Хм, а что, если к Карлу Францевичу обратиться? – подумав, предложил я. – Он мужик что надо, лишнего никому не скажет.

Наш научный руководитель стационара, был нестандартным человеком. Латыш, с феноменальной эрудицией и памятью, необычайно талантливый геоморфолог, правая рука Академика, директора нашего института, всегда погруженный в свои мысли и не слишком от этого разговорчивый. Впрочем, при необходимости, он легко умел увлечь всех вокруг – нам, действительно очень повезло с таким начальником.

Защитив докторскую диссертацию в 36 лет, он написал две монографии, на которые сразу стали ссылаться ученые из десятков стран, и возглавил целое направление в географической науке. Обладавший колоссальным авторитетом, он со всеми разговаривал уважительно, даже к нам – школьникам обращаясь только на «вы». Изредка, когда позволяло время, он с удовольствием принимал участие в посиделках в «кафе» и всегда был готов обсудить любые проблемы, ненавязчиво, но четко аргументируя и логично обосновывая свой взгляд на самые разные вещи. С ним всегда было интересно.

На следующий день после обеда мы нагнали шедшего в лабораторию Карла Францевича и сбивчиво объяснили ему возникшую проблему. Слегка улыбнувшись, тот взял флакончик со светло-желтыми пластинками, достал из кармана складную сильную лупу и внимательно осмотрел содержимое, наклоняя сосуд в разные стороны.

– Слюда! – последовал лаконичный вывод. Взяв другой флакон, он взвесил его на руке, мельком глянул через лупу и заключил:
– Магнетит. Железная руда. В общем, сокровищ, ребята, вы не нашли, но само любопытство уже похвально! Из вас выйдет толк! На той неделе мне надо будет делать шурфы на 34-ой точке, если хотите, попрошу Володю, чтобы он вас со мной отпустил. Там в шлихах знаки регулярно попадаются, могу вам настоящее золото показать. Хорошо? – и он удалился, оставив нас в противоречивых чувствах.
…

[DoctorX]

Много чего было с нами с тех пор. Домик в Крыму так и остался для Левы неосуществленной мечтой, хотя, следует признать, что усилий в этом направлении он прилагал немало. Детская уверенность – когда-нибудь прославиться и обогатиться – так и не давала ему покоя, но кардинально преуспеть не получалось. Наши с ним пути расходились и снова сходились. Иногда мы долго не виделись, находясь в разных городах, и лишь перебрасывались парой писем в год. Иногда встречались достаточно регулярно, и я с интересом узнавал о его новых приключениях, время от времени даже принимая в этих авантюрах непосредственное участие.

На днях в телефоне высветился камчатский МТС и в трубке раздался знакомый озабоченный голос Левы:
– Слушай, я тут с одним бичом познакомился. Он мне по-пьянке подробную карту нарисовал, где Деминский золотой водопад находится. Сведения верные, он с кем-то в лагере сидел, тот помер, а перед этим рассказал все как есть. В августе прилечу, надо найти, ты как?
Ну, вот как перед таким предложением устоять? Да никак…
– Прилетай, сходим!

[Тамбовский В.]

Ну что сказать? "Не бережёшь ты себя, Юрий Венедиктович..." всё о народе думаешь, как бы ему время скоротать, до весны дожить! Такие рассказы читал бы и читал. Такие рассказы. как те крупинки драгоценные, вроде и небольшие - а вес есть! Потому, как это история наша доподлинная, никем не выдуманная, настоящая... спасибо Дима!

[BPD]

Улыбнуло.. я в детстве намыл, помнится, "золото дураков" на Заполярном Урале.. Очередное искреннее "Спасибо" за рассказ!

[Мурза]

Когда то в детстве держал в руках пригоршню золотисто мерцающих зёрен пирита..Тоже думал золото и мечтал на них купить гору игрушек... Помню,как бытовали у нас росказни, что кому то и где то удавалось облапошить людей,выдавая этот тяжёлый минерал за золото... Но такого, даже предположить не мог
Хорошо рассказанная история,Дмитрий. Очень хорошо!

[Tatarin]

То же в детстве с пиритом игрался. У родителей много друзей было из научных кругов . Часто в подарок мне приносили минералы ,да и сам собирал по берегам рек ,целая коллекция собралась ,жаль потерялась при переездах.....
Дмитрий ,спасибо за очередной отличный рассказ из того времени.

[vasiliy_f]

Спасибо за интересный рассказ! Тоже в детстве "золото"(пирит) на фундаментах деревенских строек собирали
Читается легко и увлекательно!

[valerkisel]

Ну за деминским-то золотишком обязательно сходить надо!

[DoctorX]

Очень и очень благодарен всем откликнувшимся! Отдельное спасибо за репу - Мурза, Триволт, Givanich, real_starosta! Раз кому-то интересно, буду продолжать!

Валера, так ведь ходили уже! Тут дело такое. Когда рассказ завершил, он оказался слишком растянутым и тяжелым для восприятия. Пришлось сильно сокращать. Полностью убрал эпизоды с описанием как мы целую осень искали клады в подземельях Иркутска и как месяц в предгорьях Саян прочесывали с лотками речки и ручьи в поисках Золотого водопада... Надеюсь, из этих вещей получатся отдельные рассказы.

Сообщение отредактировано DoctorX: Feb 23 2015, 06:30

[schvonder]

Замечательный рассказ! Ждем и про подземелья,и про Деминское золото!

[Мурза]

Очень и очень благодарен всем откликнувшимся! Отдельное спасибо за репу - Мурза, Триволт, Givanich, real_starosta! Раз кому-то интересно, буду продолжать!

Надеюсь, из этих вещей получатся отдельные рассказы.

Непременно получится,Дмитрий Борисович.Об чём тут речь! Главное ведь желание, а остальное приложится!

[гопарь-копарь]

Спасибо за рассказ. Прям себя в детстве вспомнил. У нас через дорогу от дома было какое-то предприятие, чем уж там занимались не знаю, мне 8 лет было когда переехали. Так вот мы с пацанами со двора лазили везде где можно и нельзя (в/ч, склады с тряпьем от фабрики и т.д.). А на этом предприятии набивали себе карманы красивыми камнями (с синим оттенком, с красным, но в основном зеленые), называли их алмазами. Что за камни не знаю, геологи может и подскажут. Да и чем там занимались интересно. Надеюсь вскоре увидеть продолжение, уверен, оно будет столь же увлекательно.

[Вальтер]

Очень и очень благодарен всем откликнувшимся! Отдельное спасибо за репу - Мурза, Триволт, Givanich, real_starosta! Раз кому-то интересно, буду продолжать!

Валера, так ведь ходили уже!    Тут дело такое. Когда рассказ завершил, он оказался слишком растянутым и тяжелым для восприятия. Пришлось сильно сокращать. Полностью убрал эпизоды с описанием как мы целую осень искали клады в подземельях Иркутска и как месяц в предгорьях Саян прочесывали с лотками речки и ручьи в поисках Золотого водопада...    Надеюсь, из этих вещей получатся отдельные рассказы.

Похоже назревает новая серия "Авантюрных рассказов" от Доктора Димы! Ожидаем снетерпением!

[Мотоциклист]

Как всегда с удовольствием прочитал. Так и представляется всё, как будто это собственные воспоминания.

[DoctorX]

Огромное спасибо, ребята, за такие хорошие слова! Постараюсь со следующим рассказом не затягивать.

[Teem]

Ну, Дёминский то водопад наверное плохо искали, может надо потщательней попробовать
А вот подземелья то некоторые очень даже хорошо нашли
Так вот попишешь-попишешь, да и до книжки доберёшься

[Братуха]

Очень интересно ! Пошёл другие рассказы читать !