Версия для печати темы

Автор: kelinfo Aug 5 2012, 23:55

Константин Батюшков Мой первый Питерский чердак.

Целый год я лелеял заветную мечту попасть на один из Питерских чердаков , до этого доводилось бывать на существенно перерытых и выбитых Московских, время для эффективного чердачного поиска в Москве было мной давно и безвозвратно упущено и большинство чудом сохранившихся чердаков было уже обследовано чердачниками первого, второго и третьего призыва или точнее волн, как наступающая армия сначала отправляет на вражеские окопы сначала первый эшелон наступления , потом второй, третий и так до бесконечности пока не иссякнут силы или линия обороны не будет прорвана , так и чердачники шли первой волной и получали первый максимальный заряд чердачных находок, второй эшелон получал меньше и лишь периодически прорвавшись на незамеченную линию обороны ему доставался не менее ощутимый куш, третьи подчищали то что ненужно было первым и вторым или то что не заметили предшественники, я же попал только в четвёртую если не в пятую линию и на мою долю выпали лишь осколки крупнокалиберных аптекарских флаконов, корпуса давно проржавевших мин из под дореволюционных консервов и банок гуталина, обрывки агитационных листовок бывших когда-то сигнатурами . этикетками, фантиками и газетной рекламой. Конечно же на давно разминированной территории виднелись таблички с фамилиями или кличками первых удачливых сапёров, таблички гласили « Здесь был Вездеходъ», « Лабманъ», « Гульдан» . Иногда в этих посланиях поисковики нелицемерно отзывались о конкурентах, не успевших первыми разминировать этот смачный чердак и в этом уже чувствовалась война, но все эти надписи звучали для меня так же как на тыловика наступающей армии звучит надпись « Мин нет, проверенно Захаровым» с той лишь разницей, что тыловик от такой надписи расслабляется и начинает ходить по траве, где раньше ходить было опасно, у меня же от таких посланий появлялось ощущение, что я очередной раз опоздал на много лет, но всех мин не выберешь и я иногда находил таки остатки незамеченные основоположниками чердачного поиска, таким образом собралась приятная подборка аптечных и парфюмерных пузырьков с сохранившимися бумажными этикетками, которые несли в сто раз больше информации,
чем такие же флаконы из земли…
Так бы всё и продолжалось, если бы линию фронта не накрыла общевойсковая операция Московского правительства под загадочным и секретным названием « Точечная застройка», размеры и масштабы этой точечной застройки были более похожими на «сплошные ковровые бомбандировки», целые кварталы и улицы имеющие чердаки пошли под снос и вот уже хожу по обезображенной последней военной операцией Москве и не узнаю её и лишь иногда как чудом сохранившемся дереву, на поле брани удивляюсь внезапно выступившему из гущи стекла старинному домику и лишь отдельные счастливчики-особнячки вовремя взятые в плен правительствами других стран под свои посольства сохраняют облик былой Москвы.
Но остался Санкт Петербург, Петроград , Ленинград с его крышами, трубами, чердаками, его и военное лихолетие пощадило больше чем Москву последние правители, туда были направлены мои взоры и мысли, но чердачники первых поколений ездившие туда на гастроли в один голос говорили,- в Питере делать нечего, там в войну указ был очищать чердаки от хлама, чтобы от «Зажигалок» было меньше возгораний .
Я верил более опытным коллегам, пока не обнаружил, что на Питерских чердаках всё же что-то находят и вот целый год мечтал взглянуть хоть краем глаза на Питерский чердак.
Случай подвернулся не сразу, несколько раз я привозил в Москву лишь клеймённые кирпичи найденные на пустырях, да пузырьки купленные на Удельной и вот февраль едим от работы толпой в шесть человек на конференцию, для экономии снимаем на пару дней двухкомнатную квартиру в старой части города, подъезд с чёрного хода, последний этаж, на лестнице сразу бросается простенькая но неистераемая метлахская плитка бежевого цвета с синими квадратиками между ней- империя , далее следует оконная фурнитура тех же времён из чёрного метала . как и положено по чёрному ходу, каждая четвёртая дверь дореволюционная, филёнчатая , звонки с надписью « Прошу повернуть» , прорези дверей для почтовых ящиков, латунные таблички с гравированными фамилиями жильцов. Как правило закрашенные, над дверью эмалевые овальные номера квартир с чёрными цифрами иногда с сеточкой трещин иногда под толстым слоем краски , необычная для Москвича нумерация квартир, перила простой ковки, лифта нет, пятый этаж , потолки за три с половиной метра. В квартире дешевый « Евроремонт» бежевые обои в стиле Хайтек закрывают замечательные Питерские кирпичи , кухня в том же стиле , на полу вместо дуба, ламинат и только окошки с пластиковыми окнами открывают вид на ступенчатые крыши засыпанные белоснежным снегом, трубы слегка обветшали но смотрятся живописно и только в таком сравнении осознаёшь что истинна вон там за окном на облупившихся стенах , а здесь в квартире фальшь.
Перекусили, собираемся, в ожидании пока коллеги по работе натянут шапки, выхожу на лестницу ещё один короткий пролёт ведёт на верх к чердаку, нагнув голову прохожу первую незакрытую решетку, две двери устремляюсь в левую аккурат над нашей квартирой, голуби с шумом вылетают в слуховое окно и я открыв глаза вижу штабель кирпичей подпирающий трубу горячего водоснабжения, вытаскиваю один, он горячи хоть на улице и мороз , переворачиваю …вот он клеймёный Питерский кирпич, две буквы А.П. в прямоугольной рамке с полукругом на верху , в полукруге цифра 7, хватаю ещё один и спускаюсь в низ опасаясь как бы не закрыли квартиру.
У коллег глаза чуть не вылезают из орбит.
-Что это?
_ Это старинные клеймёные кирпичи, - с достоинством говорю я.
-Ух ты.
-А зачем?
И если бы сослуживцы не были подготовлены моими предыдущими демонстрациями найденных старинных предметов, то сразу бы скрутили и отправили в психиатрическое отделение бывшей « Барачной больницы», хотя нет она инфекционная , а я как не старался так и не смог никого заразить из коллег тягой к старине, ну в общем был бы повод пристроили бы ….С конференции вернулись поздно вечером затемно, молодёжь выходит на лестничную площадку курить, следую за ними хоть и не курю, подсвечивая себе телефонным фонариком забираюсь на чердак , голуби в испуге машут крыльями часть из них улетает, часть затаивается в нишах стропильных балок, в углу груда белых печных изразцов к сожалению без клейм, осматриваю несколько в поисках надписей, перебираю попадающиеся кирпичи в поисках новых клейм но сплошь А.П. Перемещаюсь в правую дверь опять груда кирпичей вдруг обнаруживаю с надписью Колпино и ещё Завод Захарова существует с 1813 года последних оказалось два экземпляра . девица склонная к поиску приключений и потащившаяся за мной в восторге уносит два в квартиру. Второй чердак длиннее первого, чердак чистый, слой засыпки толстый и утрамбованный и что удивительно нет следов пребывания Бомжей и тайного распития одеколона , в углу ржавое, когда-то оцинкованное корыто-таз необычной формы , но такое в Москву не попрёшь, у лестницы засыпка слегка перекопана и валяется респиратор с парой батареек- значит здесь были уже коллеги по чердачному поиску, но остальная засыпка не тронута, здесь бы с лопатой с нормальным фонариком, которых нет , так вот всегда-первое свидание, а жених не готов. На выходе у слухового окна нашел старинную кувалду без ручки, у кувалды с обоих сторон круглые утолщения как у сапожного молотка, для моей коллекции кузнечного инструмента существенное пополнение.
Итог четыре кирпича с тремя разновидностями клейм и кувалда, за стеклом поеду в следующий раз. Кирпичи заняли две трети бундесверовского рюкзака изумительно подходящего для переноски тяжестей, ещё два кирпича мне обещали собратья из Петербурга , но они уже не влезут, придётся покупать сумку , в моём отношении поговорка « Своя ноша не тянет» в моём отношении верна на сто процентиов.
День отправления. Московский вокзал, на входе милиция с досмотровой рамкой, чтобы не было вопросов, заранее достаю кувалду завёрнутую в пакет, в рюкзаке больше ничего звенящего нет , а то Питерская милиция обнаружив кирпичи получи не счем не сравнимый стресс, а мне это не выгодно, кладу кувалду на столик.
-Тут у меня кувалда,- говорю я и разворачиваю пакет, одновременно наблюдая за их лицами, а лица вытягиваются, но серьёзные, а в пакете лежит кувалда облепленная голубиным помётом и с краешку колышется маленькое пёрышко подгоняемое потоком воздуха.
-А…да-да..кувалда,- только и могут они вымолвить, а я следую в камеру хранения.
Вечером за час до отправления к моим четырём кирпичам прибавляется ещё два итого шесть и кувалда, кладу вновь прибывших в сумку с которыми ездят челночники и еду в Москву.
Москва, Ленинградский вокзал, досмотровая рамка, милицию замещают солдаты срочники, стоят от рамки в трёх метрах, выкладываю кувалду на столик и секунду жду в надежде, что подойдут и посмотрят, но им безразлично, они стоят и пинают сапоги , обиженно забираю свёрток . коллеги помогают положить его в боковой карман рюкзака..
Метро, у турникетов . девушка в милицейской форме недоверчиво взглянув на мою согбенную фигуру и сумку челничника, просит отойти в сторону. Я судорожно роюсь в карманах в поисках московского паспорта, а она машет ручным досмотровым металлодетектором над моей сумкой и рюкзаком, а в ответ-тишина.
-Девушка вот в этом кармане,- подсказываю я ей, меня разбирает любопытство, какой будет звук? Мой Тезорка заливался соловьём…и снова тишина.
- Всё идите,- говорят мне.
- То есть как идите?- возмущаюсь я.
- Всё в порядке.
- Как в порядке? Почему он не звенит?
- А он на мелкие предметы не реагирует!
- На мелкие?- в ужасе вскричал я , реально ощущая на своих плечах вес кувалды в купе с кирпичами.
- А что у вас там?- вкрадчиво спрашивает барышня хлопая длинными ресничками с комочками туши и взмахивает ещё раз, прибор отзывается слабым едва различимым хрипом…
- Кувалда,- с гордостью отвечаю я и удаляюсь в направлении кольцевой линии.






Вложенные эскизы изображений

Автор: Волказавр Aug 6 2012, 09:19

Костя -очень достойно,предлагаю продолжать цикл рассказов.С интересом прочел и понял ,если человек ,что то собирает его тема постепенно обрастает вещами сопутствующими основному увлечению, и коллекция постепенно превращается в минимузей старинных вещей.С уважением .

Автор: Stepan Razin Aug 6 2012, 10:32

Здорово написано!
Я требую продолжения банкета. Пишите еще.Это интересно.

Автор: kelinfo Aug 6 2012, 15:27

Спасибо за хорошие отзывы . Продолжу из уже напечатаного в Родной Старине.

Константин Батюшков




С Сергеем Сорокиным я познакомился случайно. Случилось это в 2000 году, той зимой я несколько дней ходил в расстроенном состоянии духа. Возле моего дома интенсивно копали котлован, а зайти на него я не мог - стройплощадку охраняла
не сговорчивая охрана СОБОС к моменту описываемых событий я уже несколько лет собирал бытовое дореволюционное стекло, и источником пополнения моей коллекции служили копаемые в центре Москвы траншеи, мелкие котлованы, ямы для закапывания осенних листьев на их отвалах очень часто можно было обнаружить вывернутые лопатой
или экскаватором аптекарские пузырьки, парфюмерные флаконы, керамику, изразцы ,а иногда и пивные бутылки последнего предреволюционного столетия.
Этот котлован был для меня наиболее аппетитен, в советское время после сноса десятка
полудеревянных домишек этот пустырь не перекапывался и поэтому сулил мне массу новых находок, но проход на него для меня был закрыт. Я каждый день проходил мимо и останавливался возле решетчатого забора и десяток другой минут пристально вглядывался в чёрно-коричневые срезы грунта пытаясь рассмотреть не выпадают ли из стенок какие либо пузырьки или бутылки но кроме битого кирпича и полусгнивших брёвен рассмотреть ни чего не удавалось.
И вот в один из подобных дней, проходя мимо котлована , я увидел копающего грунт
человека он был одет в защитную армейскую телогрейку с цигейковым воротником
но манера работы в корне отличала его от строителей, копал он вальяжно , не торопясь
рассматривая куски вырубаемой земли , вдруг он что-то поднял и торопливо положил в карман ещё несколько ударов лопатой и он отбросил её в сторону и оглядевшись стал подниматься по отлогому склону котлована проходя мимо охраны прощально махнул рукой свернув за угол он поравнялся со мной. Только теперь я заметил в его руке чёрный объёмный пакет.
- Бутылки - пронеслось в голове.
- Ну что стекло есть?- спросил я ощущая как учащённо бьётся сердце.
- Нет ничего,- не довольно хмыкнул он.
- А я стекло собираю.
- Стекло? И большая коллекция?
-Да штук пятьсот.
- Ну это не большая. К стати у меня тут ещё несколько объектов есть не желаешь прогуляться?
- Конечно, с удовольствием только вот пакеты с продуктами надо домой занести.
- Сколько нужно времени?
- Минут пятнадцать ,- соврал я боясь что полчаса он не будет ждать.
- Хорошо тогда у Краснопресненского метро, возле памятника чрез пятнадцать минут.
Примчавшись, домой быстро переоделся, на встречу опоздал на пятнадцать минут но
Сергей стоял ,сжимая в руке тот же увесистый пакет в котором периодически что-то
позванивало стеклянным звоном.
- И давно ты стекло собираешь?- спросил он.
- Года четыре.
- А я уже лет семнадцать этим занимаюсь, даже диссертацию по стеклу пишу. Таких как я мало, надо быть безбашенным что бы так по объектам бегать.
В тот день мы действительно бегали по объектам с Пресни на Полянку, с Полянки на Трубную ,с Трубной на Таганку . Мы перебегали улицу перед сплошным потоком машин,
проходили десятки километров Московских улиц и переулков. На ходу я расспрашивал его про стекло.
- А на Пресне что совсем ни чего не было?
- Нет только это,- и он достал из кармана кусок горлышка бутылки восемнадцатого века.
- И больше ни чего,- а он хрустально звякал содержимым своего пакета.
- Стекло же у него, бутылки донышки аж через чёрный полиэтилен просматриваются, - думал я.
- А раньше что-то было?
- Нет.
- А сегодня на других объектах?
- Сегодня глухо.
Но разум подсказывал мне обратное, нет явно у него в пакете лежат бутылки скорее всего восемнадцатый век раз горлышко восемнадцатый то и всё остальное восемнадцатый, просто не хочет показывать, я мысленно обзывал его жлобом а пакет всё звенел и звенел.
- А много у тебя объектов?
- Штук шесть.
Дзынь.
- Стекло попадается?
- Сейчас мало.
Дзынь.
- А у тебя, сколько в коллекции вещей?
Дзынь.
- Да тысяч шесть или семь не считал пока, но не меньше.
Дзынь.
- И что бывают совсем пустые дни?
Дзынь.
- Редко хоть осколок да найдёшь.
Дзынь.
Нет определённо в пакете было старинное стекло, определённо это были бутылки, возможно пиво, возможно лимонадки , возможно с россыпью из парфюмов. Какого же ляда он не хочет их показать? по чему не хочет похвастаться? Боится ,сглажу удачу? Или разболтаю, кому не следует?
Дзынь.
- Ну, ещё в Хамовниках один маленький объект остался, только мы в одно местечко с начала заскачем, а потом в котлован.
От метро Парк культуры свернув на право, пересекая дворы, мы подошли к громаде Хамовнического пивзавода , в глухой стене было проделано относительно не большое окошко, к которому тянулась очередь из двенадцати человек. На лицах этих людей отражались все муки похмельного синдрома : трясущиеся руки, подбитые глаза, интеллигентные бородки, щёки, переломанные в драках носы всё было перемешано в этой толпе. Мы обогнули очередь и встали в её конец.
- Сейчас пивка возьмём,- блаженно протянул Сорокин.
А бутылки в такт звякнули, с права послышался такой же звон и с лева, а сосед впереди стал сосредоточенно извлекать из сумки пустые бутылки и ставить их на прилавок. Тут и Сергей засопев стал извлекать из чёрных недр пакета пустые пивные бутылки.
- Так дешевле пустую сдаёшь полную получаешь,- оправдываясь, заметил Мой новый товарищ и мне стало стыдно за те эпитеты, которыми я его наградил.

Автор: kelinfo Aug 6 2012, 15:30

- Осторожно двери закрываются, следующая станция Комсомольская, - услышал я, втискиваясь в переполненный вагон метро.

Толпа панически расступилась, образовав вокруг меня сравнительно пустое пространство.

На следующей станции людей ещё убавилось, между тем в соседние двери люди протискивались с огромным трудом. Те же, кто всё таки решил не покидать занятого места с нескрываемой брезгливостью поглядывали на меня. Я отчасти понимал этих людей, ибо в тот момент меня мало что отличало от обычного Московского Бомжа,

с растрёпанной бородой, в чёрной засаленной куртке со следами извёстки и прошлогодних штопки, шапка сбившаяся на бекрень, камуфляжные штаны имеющие на коленях характерные отметины, чёрные заскорузлые руки с не переводящимися ципками, башмаки с кусками глины и битого кирпича, последними штрихами были два рваных пакета отдававшихся при столкновении чудесным стеклянным звоном, короткая лопата с до блеска отполированной ручкой и запах крепкого здорового пота.

В друг из соседнего отсека ко мне протиснулся невысокий мужичонка и гнусавым голосом заголосил,- Батюшка благословите.

Я избрал тактику молчания, но мужичок не унимался, - Батюшка благословите.

Толпа стала кидать в нашу сторону заинтересованные взгляды, а я продолжал молчать.

- Батюшка благословите же,- занудно и надоедливо канючил мужичок.

- Ты Геннадий Васильевич лучше скажи есть у тебя аптека Кильчевского на Моховой?-Я попытался переключить тему разговора.

- У фармацевта есть,- метнув взгляд в сторону, ответил Геннадий Васильевич,- ну Батюшка благословите мне выходить скоро.

- Хватит Геннадий Васильевич ты же знаешь , что он не Батюшка,- попытался защитить меня сосед с лева.

- Как же не батюшка, когда Батюшка?

- Ну, хватит, - затравленно рявкнул я и оба моих спутника озадаченно замолчали.

В тот день нам троим удалось проникнуть на котлован в районе Москвы-Товарной и «скушать» не плохую помойку. Когда, по свойски поздоровавшись с охраной, мы спустились в котлован, то сразу стало ясно, что пустыми, мы отсюда не уйдём. В

противоположном срезе на фоне чистого песка выделялось аккуратное обшитое досками сооружение колодезного типа, одна стенка была сорвана экскаватором и у подножия виднелась россыпь мелких пузырьков и фарфоровых осколков. Почти бегом пустились к

замеченному месту, я на ходу срывал со штыка лопаты зачехлявший его пакет, а моим товарищам пришлось изменить траекторию движения в поисках лопат, поэтому к заветному месту я подбежал первым, подхватив пару орластых пузырьков, которые лежали, на осыпавшемся грунте стал разгр###### отвал, вывернув ещё несколько лысых пузырьков. Тут подошли мои коллеги по увлечению, и мы начали торопливо выбирать старинную помойку, она была узкая, и места для работы было мало, поэтому мы то и дело толкались, били друг друга черенками лопат по запястьям и переругивались.

- Это мой сектор.

- Нет мой.

- Что взял?

- Да Феррейна.

- А ты?

- Андроньевская аптека Кёллера.

- Ух, покажи!

- В патине.

- Со сколом.

- Ничего пойдёт.

- Дайте же спокойно покопать,- возмущался Геннадий Васильевич.

- Ты дно лучше выбирай.

- Не подкапывай стенки, а то верх обвалится.

- Какое время помойки?

- Думаю тысяча девятьсот десятые.

- Да качество литья хорошее.

- И Петрограда даже в осколках нет.

- Ну, что новенького?

- Парфюм – приятный!

- Но лысый!

- Иной лысый нескольких подписных стоит!

- Да этот хорош!

- Пивняк!

-Шаболовка – ранняя с К.Г и К.

- Зелёненькая.

- Осторожно верх сыпется – отходим!

Ухнул со скрежетом верхний советский пласт земли, и мы продолжили расчищать помойку после снятия балласта, продолжили копать помойку и успокоились, только зачистив стенки и дно. Потом разбирали находки.

- На Генаш тебе горчицу в музей.

- Да есть у меня такая.

- Тогда давай мне я на даче в школу отдам.

- Тогда и бутылки бери.

- Ладно, только пока припрячу их, а то рук не хватит сейчас.

- Хороший « каперс» - большой.

- Да не плохо. О Яузская аптека, четвёртый номер!

- Трёхгорка приятного оттенка, и год на дне тысяча девятьсот десятый.

- Значит, помойка сформировалась между десятым и четырнадцатым все Калинкины Санкт-Петербуржские.

- Ну, некоторые вещи могли не одно десятилетие использоваться, прежде чем попали сюда.

.- Чашечка,- протянул Геннадий Васильевич.

- На ещё, только битая.

- Ни чего целой частью к зрителям поставлю, ни кто и не догадается.

У ларька, попив пива или газировки, втиснулись в прохладные вестибюли метро, где была уже давка. Постоянно опасаясь за хрупкое содержимое пакетов, сделали пересадку и очутились в переполненном вагоне. Тут то ко мне и пристал с благословлением мой коллега ,наглым образом пользуясь моей обманчивой внешностью.

К подъезду подходил крадучись, боясь столкнутся со знакомыми и соседями у которых изредка врачевал их кошечек и собак и смена амплуа мне была не к лицу. Но бабушки, как

всегда сидели на лавочках. Торопливо поздоровавшись, звякнув полными сумками, нервно начал набирать код подъезда ,а шепоток уже нёсся в мою сторону.

- Во ветелинар совсем спился, бутылки пустые собирает, детей четырёх наплодил, а сам бутылки по помойкам ищет.

И вспомнилась мне история случившаяся позапрошлой зимой и как тогда мне стало не по себе.

Автор: Волказавр Aug 6 2012, 19:05

Жду историю "случившуюся прошлой зимой".Константин- захватывающе!!

Автор: AIN Aug 7 2012, 07:58

ЗдОрово!
С удовольствием почитаю ещё

Автор: Alessio Aug 7 2012, 08:51

Интересно и с юмором... а главное мне это близко и понятно - сам в свое время штурмовал древние чердаки и помойки. С удовольствием почитаю еще...

Автор: Stepan Razin Aug 7 2012, 18:49

Батюшков-благослови скорее на "случай Случившийся прошлой зимой". Ждем,ждем,ждем.Здорово!

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 08:28

Батюшков-благослови скорее на "случай Случившийся прошлой зимой". Ждем,ждем,ждем.Здорово!

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 08:34

Как я стал стекольщиком.



Всё началось в пятилетнем возрасте, а может быть и раньше, но отчётливо помню, как попал я в Ефремовский краеведческий музей. Мы куда то ехали с мамой и между автобусами решили посетить это замечательное учреждение. Как сейчас помню некоторые витрины : комсомольский билет пропитанный кровью, пожарную каску тоже чем то пробитую, складень , уголок крестьянской избы , общепринятые чучела местных лесных обитателей, макет – реконструкцию Ефремовского острога и почти современные виды Красивой Мечи с отдыхающими.
С тех времён прошло больше тридцати лет, а детские воспоминания сохранились, тем более , что они имели и материальное подтверждение: на выходе седые бабушки смотрительницы в серо-синих костюмах , как обычно спросили как меня зовут и сколько мне лет и услышав явно бойкие ответы подарили мне рубль и десятку 1898 и 1900 года соответственно . Рубль у меня потом украли, а десятка цела и по ныне. За этим пошли дореформенные деньги хранившиеся в жестянке из под чая ,чердаки бабушек моих друзей содержали кучу разнообразных кувшинов, а в школьный металлолом кто-то притащил ведёрный самовар и рукомой и они будучи из цветного метала, были отброшены в сторону, так как школа собирала только лом чёрных металлов. Затем первые раскопки , утраты, вовремя вещь не взял и нет вещи…
Учёба, заботы , женитьба на время притупили увлечение. Затем на протоптанной дорожке был найден первый флакон Брокара , на Вернисаже куплены первые «фармации» и выставлены на полку… и тут произошёл удар ниже пояса и виновником был мой Шурин, тот самый который заходя ко мне в гости и треская кальмаровые салаты с восхищением разглядывал мою маленькую коллекцию и которому я даже подарил Тульский самовар времён НЭП а.
А дело было так, в то лето жена лежала на « сохранении» в роддоме и я отвыкший от холостяцкой кухни забегал в гости к тёще, чтобы хотя бы нормально поужинать. И вот изувер в лице шурина устроил мне ловушку . Однажды зайдя в дом и не успев сказать «здрасти» я увидел расставленные на холодильнике пузырьки, фаянсовые мазевые банки и две ёмкости из под рижского бальзама, на флаконах красовались двуглавые орлы , был флакон Смоленской аптеки А. Гинце в Москве и вездесущая аптека В.К. Феррейна.
- Откуда?- только смог выдавить я.
- Знаешь у нас возле работы роют котлован, и мы с Сашкой Огрызковым и Славкой туда нырнули и вот накопали…
- Как нырнули?
- Договорились с охраной и прошли , а там прослойки со стеклом.
- Какие прослойки?
- Ну помойки старинные или подсыпка.
- И так это можно найти?
- Да мы копали , там кругом песок и всё видно , где какие слои. Завтра в обед опять пойдём.
- Слушай Никит возьми меня с собой.
- Хорошо я поговорю, жди звонка.
На следующий день я спешно отменял и переносил врачебные вызовы и к обеду был совершенно свободен, несколько часов ждал тщетно Никитиного звонка и не дождавшись, решил, что они обо мне забыли и уже залезли в котлован и копают. Зная где работал мой родственник я помчался на Плющиху и быстро розыскал нужный объект , он был обнесён сеткой через которую видны были груды песка, кое где виднелись пузырьки. Край котлована был далеко и рассмотреть его дно было невозможно.
Но пузырьки, пусть даже « лысые» лежали в двух – трёх метрах от забора и никто эти сокровища не подбирал… Палкой подтянуть эти « раритеты» было невозможно, а сохранной договариваться я ещё не умел, да и по стройке разгуливала какая-то чинно разодетая комиссия.
Я несколько раз обошёл стройку и ни с чем уехал домой. Вечером выяснил, что доступ на объект перекрыт по распоряжению руководства и увиденные мной пузырьки так и останутся мокнуть под дождями.
Но и этот отрицательный опыт не прошёл для меня даром, я стал присматриваться ко всем, свежи выкопанным траншеям и уже через день цепанул свою первую помойку, в траншее перекладываемой теплотрассы, некоторые вещи из неё так и не обзавелись дубликатами.
И пошло поехало… Но на эту стройку я всё таки попал через год, когда строительство встало , стоит оно и по ныне, спустя одиннадцать лет. Охраны практически нет, а по склонам сохранилось около десятка больших и маленьких помоек они то и подарили основной костяк моей коллекции.
Спустя годы я как врач выявил, что собирание старинного стекла занятие весьма заразное, как впрочем любое собирательство, один заразившийся человек заражает окружающих, кто–то находит « лекарство» в семье, работе, водке и других отвлекающих средствах, а кто-то остаётся на всю жизнь хроником.
Мой первый учитель заразил меня, и собирательство во мне усилило свои патогенные свойства, а кто заразил моего учителя? Наверное, человек уронивший расписные штофы в колодец расположенный на Плющихе и произошло это в XVIII веке.
Контакт с вирусом произошёл следующим образом : в конце семидесятых мой знакомый пошёл в магазин за хлебом дело было на Плющихе, там сломали целый квартал дореволюционных домишек и строили на их месте огромный, по тем временам, подковообразный дом. Проходя мимо котлована его внимание было привлечено остатками сруба точащими на дне котлована, был обеденный перерыв да и охраны в советские времена не было. Спустившись вниз, он обнаружил в донных слоях колодца фрагменты расписных штофов, тщательно собрав осколки, он принёс это добро домой и склеил несколько полностью собираемых штофов. Будучи сыном своего времени, помчался в ГИМ где восторгу хранителей стекла не было границ, всё найденное сдал, ему показали все стекольные закрома Родины и он стал стекольщиком. С тех пор расписных штофов не находил в осколках.
Кто-то стал стекольщиком купив на Вернисаже орластый пузырёк , для прикола.
Кто-то на чердаке нашёл бутылку да ещё и с сохранившейся этикеткой.
Кто-то будучи корреспондентом был направлен описывать « выдающееся» советское строительство , а вместо этого увидел в культурном слое бутылки с орлами и оные стал выкапывать и спасать.
Ой да мало ли … вирус стекольного собирательства витает везде, где есть антисанитарное разрушение культурных слоёв , как впрочем и вирусы нумизматики, сфагистики и прочих изведанных и неизведанных «зараз».

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 10:36

Новый вид археологии.


Константин Батюшков.

Археологи бывают разными , есть белые, черные , серые, есть археологи государственные и частные, честные и не очень, ответственные и хапуги от археологии, настоящие преданные своему делу и только делающие вид , есть даже ненавидящие свою профессию, есть археологи Египтологи, Востоковеды, военные археологи, кроме того Московские, Новгородские, Владимирские и многие другие о которых всем более менее известно, но об одной разновидности археологии не известно никому. Появилась данная специализация около двенадцати лет назад, тогда моему сыну было около трёх лет от роду , а точнее два с половиной, вырос он в окружении старинных вещей и поэтому пластиковые китайские игрушки вызывали в нём интерес не более чем на тридцать минут, после чего либо разбирались либо отправлялись на балкон в хранилище игрушек, зато фрагментами глиняных свистулек он мог играть часами. Даже сейчас не знаю, как это объяснить , видимо в древние игрушки была вложена частица души мастера и поэтому они не отдают фальшью, как яркая пластмасса. К тому времени я несколько лет собирал дореволюционное бытовое стекло и поэтому каждая траншея или куча грунта вызывала у меня неподдельный интерес, ведь там можно было найти объект моего собирательства и часто мои прогулки с ребёнком заканчивались игрой в песочницу, но не на детской площадке, а на отвалах траншеи. Так было примерно и в этот раз только мы возвращались домой и с нами была ещё моя жена, как вдруг я увидел кучку песка, совершенно небольшую, подойдя ближе я понял, что это отвалы шурфа который сделали рабочие возле стены дореволюционного двухэтажного дома, при этом они зацепили фундаментный ров, куда после строительства обычно скидывали всё, что попало в том числе и бытовой мусор, так было и в этот раз по отвалу были разбросаны не очень интересные, но дореволюционные пузырьки, которые я не задумываясь стал рассовывать по карманам новенького пальто. В это время сын деловито вылез из прогулочной коляски стоял рядом, затем быстро схватил единственную игнорируемую мной вещь и прижал её к себе, это был сильно прогнивший эмалированный чайник синего цвета, в боку у него красовалась огромная дыра, эмаль местами была сколота, в том числе на дне. Где обычно ставилось клеймо завода выполняемое белой эмалью для синих чайников и синей для белых, ручка держалась на одном шарнире, чайник при этом был дореволюционным.
-Сынуль брось его,- попытался приказать я, не желая тащить грамоздкую вещь домой . к тому же в таком сохране, но не тут то было, отпрыск уже залазил в свою коляску прижимая к груди находку.
-Брось , это бяка…
-Нет.
-Ну давай его бросим, он же сломанный!
-Нет.
-Ну зачем он тебе?
-На полочку к твоим пузырькам поставлю.
-Зачем?- ужасе воскликнул я.
-Ты пап пузырёчный археолог, а я чайниковым археологом буду.- деловито заявил сын и спорить с было бесполезно.

Автор: Stepan Razin Aug 8 2012, 16:06

Молодец Костя!!!Написанное Вами читается весьма легко и с интересом.Ждем продолжения этой или других историй.
С уважением....

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 17:09

Хорошо.
Из свеженького.

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 17:11

Константин Батюшков

Разные люди.





Я часто задумываюсь, что в этом мире является нормой поведения, а что отклонением, какие люди нормальные, а какие не нормальные и всё чаще прихожу к выводу, что люди кажущиеся нормальными совершают ненормальные поступки и люди с видимыми отклонениями совершают правильные поступки.

У меня есть очень хороший знакомый, он как выражалась советская медицина « инвалид детства» российская этот термин переняла, и он закрепился, живёт он вместе с престарелой бабушкой. Раньше работал дворником, сейчас не работает, так как не может составить конкуренцию таджикам, живут в нужде на две пенсии. С первого взгляда он кажется заторможенным, но всё это исчезает, стоит ему заговорить про старину и старинные вещи, взгляд его оживляется, он с ходу называет десятки известных до революции фамилий, прекрасно знает историю района, в котором живёт, может сообщить дату постройки трамвайного депо или назвать владельца близлежащего завода, как это предприятие называлось до революции и что на тот момент выпускало. Он с точностью атрибутирует и датирует фарфор, разбирается в старинных книгах и монетах, знает степень их редкости, бытовое стекло чувствует как никто, часто меня затыкает за пояс и даст фору любому историку или археологу с высшим образованием. Смысл его жизни искать и спасать старинные вещи, и он их находит и очень часто спасает. Объект своих интересов он находит практически везде.

Началось это в школьные годы, когда на вытоптанной тропинке он нашел медную монету, после чего стал внимательнее смотреть себе под ноги и после весенних разливов или ливневых дождей возвращался с прогулки с горстью монет, метеллоискателя у него никогда не было, всё только глазами. Однажды его родственник взял его на помощь, чтобы вскопать на даче грядки, вдоль его участка проходит грунтовая дорога на которой по весне очень часто застревают легковые машины и чтобы заработать на пиво он помогал их выталкивать в промежутках между выталкиванием машин, ходил по пашне и собирал монеты , набралась целая жмень дореволюционных монет , среди которых и несколько шведских эре семнадцатого века, я эти монеты у него купил и выспросил, где он всё это находил, затем несколько раз ездил туда в тщетных усилиях найти это место и вычистить его с металлоискателем и не нашел.

В своё время он лазил по чердакам и выселенным домам пока в Москве оставались ещё таковые не снесённые и не изуродованные «реставрацией» по Лужкову, как чердаки закрыли на замки и выхолостили, лазил по котлованам и траншеям, как на них появилась суровая и несговорчивая охрана, стал лазить по мусорным бакам, в общем всегда и везде он искал предметы старины и это ему удавалось, даже в современных мусорках. Дело в том, что он живёт недалеко от академии наук и здания вокруг были плотно заселены работниками науки, в девяностые годы поднялся спрос на эти престижные квартиры с отдельными рабочими кабинетами, а академики старой формации стали осыпаться, как осенние листья и наследники или покупатели стали « чистить» площади от всякого «хлама» и в контейнеры пошли такие сокровища, которые « хламом» не каждый дерзнёт обозвать.

Кузнецовский и Гарднеровский фарфор, мебель и настольные лампы, книги… книги русские, немецкие, английские, книги детские, общедоступные и узкоспециальные, тиражем в сто тысяч и сто экземпляров, монографии и журналы, книги с дарственными надписями и аторскими пометками на полях, с вложенными между страниц цветочками и фантиками , письмами и открытками, детские альбомы с рисунками уровня строгановского училища, книги на пожелтевшей бумаге времён установления советской власти и на мелованной, с филигранными водяными знаками, с гравюрами и литографиями, с вложенными истрёпанными газетами, на смерть Сталина и с улыбающимся Гагариным, с детскими каракулями и пририсованными бородками и усами. Отдельные письма , открытки . Фотографии всех времён и народов с улыбающимися и скорбными лицами, на плотном картоне с золотой надписью и мятые , с замазанными чернилами лицами и с косовырезанными фигурами, фотографии девятнадцатого века и времён перестройки, фотографии свадебные, семейные и похоронные, с паспортов и удостоверений личности и сами эти удостоверения за всю жизнь, грамоты и наградные листы, освобождения от призыва с розовой надписью «БРОНЬ», полные семейные архивы и разрозненные, приборы, гербарии, кошельки, солонки, карандашницы, вышивки и кружева, мешочки со срезанными пуговицами, дамские сумочки, невиданного покроя шляпки , рукоятки зонтов и тростей, альбомы с марками и значками, рамки и виниловые пластинки. Однажды ему попался пакет в котором были шумящие подвески, шиферные грузики , семилопостные височные кольца и фрагменты пряжек, всё видимо из квартиры академика Рыбакова так как с ними была подборка журнала Археология СССР и штемпелем «академику Рыбакову» и адрес Садово-Черногрязская улица . видимо сигнальный редакторский экземпляр. Не всё удавалось спасти ибо часто его отгоняли от контейнеров дворники , бомжи или конкуренты, но он лез и спасал, после чего звонил мне и говорил,- есть товар….- после чего шло безошибочное описание найденного с датировкой, степенью редкости и сохранности. Вещи он не оставляет себе, а продаёт приговаривая при этом,- если бы я оставлял всё себе. У меня такое бы собрание было,- и тут же припомнит, какой ни будь дамский альбом с акварелями и стихами времён Александра Сергеевича.

Мне очень повезло, что я знаю такого человека, регулярно покупаю его находки и считаю, что мой домашний музей многим ему обязан, цен он не назначает, платишь сколько подскажет тебе твоя совесть , к стыду своему иногда я плачу мало за хорошие вещи . но иногда покупаю совершенно мне не нужные, дабы не расстраивать хорошего человека. При этом всегда задаю себе вопрос кто прав успешный офисный клерк способный ради чистоты квартиры , новомодного Хайтека или фэншуя не задумываясь выбросить на помойку крупинку истории своей страны, своего народа, своей семьи или замызганный, всеми презираемый, живущий в нищете, одинокий «инвалид детства» спасающий вечность.






Вложенные эскизы изображений

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 17:16

Вот к последнему рассказу.


Вложенные эскизы изображений

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 18:41

ещё


Вложенные эскизы изображений

Автор: livsi Aug 8 2012, 18:54

Очень интересно, Константин, продолжайте!

Автор: Stepan Razin Aug 8 2012, 21:00

Костя,а где же Вы храните все эти вещи?Я понимаю домашний музей,но все же стекла очень много и других артефактов.Для всего этого богатства надо и места соответственно много.
Тут на форуме есть замечательный парень под ником КЕРЧЬ.Так вот он фото выкладывал своих находок и компановки по стеллажам.По его рассказам я понял-что квартира у него постепенно заполнилась настолько-что ну скажем мягко не повернуться.

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 22:13

Ну у меня находки по разным местам всё... часть дома , часть на даче , а так коллекция действительно заполоняет всё пространство . лелею мечту построить на участке отдельное страение исключительно под музей...

Автор: kelinfo Aug 8 2012, 22:46

Ладно продолжим из старенького.

Константин Батюшков. Большая Высотка.

Третью Вахту я работаю на этой высоте, когда Вахта приходится на осень , работать легко и весело не смотря на то что с утра тент палатки покрыт инеем , вода в близлежащем ручье ледяная , а хоть раз в неделю искупаться необходимо , зато во время работы тебя не съедают тысячи комаров и слепней , от длительного махания лопатой не становишься липким от пота и футболка не спревает на тебе в течение недели , хоть земля и холодная на ней не полежишь , зато костер разливает благостное тепло по твоему телу , а сорокаградусный напиток приятно тяготит твое сознание, летом всё по другому … весну можно приравнять к осени , особенно конец апреля…
На этой затерянной в заповеднике высоте мне пришлось работать и весной и летом и осенью, собственно с осени всё и началось: несколько дней наш отряд прочёсывал дебри заповедника в надеже зацепиться за перспективные позиции, не имея навигатора я несколько раз почти заблудился, но один раз чудом вышел на товарищей из отряда , а другой раз сделав круг вернулся на исходную позицию и от туда вышел. И вот однажды отдельная партия перед немецкими позициями обнаружила останки незахороненного « верхового» бойца, останки лежали буквально под листвой, а чуть поотдаль был ещё боец. Все бойцы были обнаружены случайно на незначительные сигналы, в одном случае это была гильза, в другом противогазная пряжка, и если бы в ямке не показались фрагменты костей, их сложно было бы обнаружить. Естественно на следующее утро практически весь отряд выехал на эту высоту, к высоте вела старая заваленная упавшими деревьями просека, когда-то на соседних участках добывали лес и не так давно эти территории отошли к заповеднику , между изрезанных глубокими оврагами участков леса высота возвышалась практически круглым островом с плоской вершиной, с трёх сторон её окружали глубокие овраги , а с четвёртой низина , в средние века лучшей позиции для строительства крепости сложно было бы придумать , тем более что потом я нашел там средневековую керамику , но как не странно единичные фрагменты, эту то высоту наступая по пологому склону должны были взять наши бойцы, сначала они закрепились на гребне высоты захватив первую линию окопов и местами перелицевав бруствер, а затем используя незначительную впадину как естественное прикрытие наши бойцы пошли в атаку , но этого и ожидали , там было минное поле и видимо всё было пристрелено из миномётов, когда атакующие стали подрываться на шпринг-минах цепь залегла пробежав 150 метров, и тут с верху на них обрушился миномётный огонь , не спасали даже наспех отрытые ячейки, часто удавалось обнаружить бойца сразу же на бруствере словно смертельно раненные они выползали из своих укрытий и им было всё равно и на миномётный огонь и на стальные шарики, изрыгаемые прыгающими минами. В дальнейшем удалось проследить основное направление атаки, так как бойцы лежали практически сплошным ковром, в длину атакующие прорвались на 150 метров ширина цепи была метров 50… и всё сплошь было усеенно фрагментами костей, так как мины не щадили ничего ни живых, ни останки уже погибших …. Но это выяснится уже потом, выяснится, что по этому месту уже ходили поисковые отряды и планомерно прокапывали все углубления и ячейки и было это много лет назад, в отдельных местах были навалены груды военного металлолома, осколки , корпуса и фрагменты мин, куски наших касок , видимо пользовались ещё общевойсковыми метеллоискателями и крупный метал был собран , а мелкого было рассыпано море , как тут отличить пряжку от осколка , когда звенит всё ?
В итоге был найден метод, самый результативный в данном случае напрочь отказались от метеллоискателя, поисковик шел с лопатой и медленно разгребал листву и при обнаружении фрагмента кости начиналась детальная ручная расчистка вокруг, изредка пользовались ножами или даже отвёртками, это было возможно, так как глубина залегания останков была не более 10 см, видимо после боя похоронная команда не рискнула идти на высоту, напичканную минными полями так погибшие и остались лежать почти семьдесят лет с момента боя, прикрытые только осенней листвой, да и то не всегда ….
Но всё это было впереди, а сейчас цепь из бойцов нашего отряда растянувшись прозванивала каждый клочок земли между кустарниками и деревьями, откидывая куски цинков и прочей листовой спутницы войны, вслед за рубашкой от РГД я вытянул оправу очков с выбитыми линзами – Это не спроста,- подумалось мне и следующий лёгкий удар лопаты вывернул фрагмент ребра , в такой момент мне всегда хочется закричать –Ура я бойца нашел!!! – как будто нашел какое то сокровище или клад , но так оно и есть ибо эти люди и есть Русское сокровище на крови которых до сих пор чудом держится русская земля. Но и радоваться, как- то не совсем удобно ибо радуешься, что кого-то убили. И если честно иногда не удержишься и крикнешь или в душе возликуешь…
В первый день у меня было два бойца , рядом с первым обнаружились останки второго, установил это по обнаруженной третьей пяточной кости , в таких случаях очень важно сопоставлять все фрагменты крупных костей, особенно парных , бедренные кости и их фрагменты , большеберцовые, локтевые , лучевые , ключицы , кости заплюсневого и запястного суставов, с рёбрами и позвонками сложнее, рёбра в такой « мясорубке» дробятся на множество несопоставимых фрагментов , а позвонки , это уже нужно знать анатомию на уровне хотя бы первого курса мединститута ибо остеологию преподают на первом курсе , а все остальные анатомические премудрости поисковику уже не нужны… из шейных позвонков легкоузнаваемым является только первый позвонок или по другому атлант ( видимо на нём держалось небо во времена Геракла),ну и конечно крестцовый отдел позвоночника, у меня хоть и не было знаний студента мединститута , но были прилично подзабытые знания анатомии животных вынесенные из пятилетней учебы в Московской ветеринарной академии, и разбирание фрагментов костей доставляло мне определённый интерес, я мысленно пытался догадаться какой это фрагмент , правой конечности или левой , мысленно прикидывал останки на себе, определял молодой или пожилой воин … И так продолжалось изо дня в день , каждый выезд приносил новые и новые скорбные находки, временами доходило до сумасшествия , как –то с прошлого дня у меня остались не собранными останки одного бойца, с утра лил противный осенний дождь , как только небо просветлело отряд выехал к месту высадки , вот оборудование выгружено , кто-то ещё пытается ходить с металлодетектором , я уже выезжаю только с лопатой и отвёрткой, и вдруг начинается ливень . снова грузим снаряжение в машину и ждём , вновь просветление и опять всё приходится спешно всё убирать , и в третий раз всё тоже , только дождик чуть послабее, я не выдерживаю - Всё я пошел всё равно уже промок , доберу бойца и обратно заберите меня через три часа . – взвалив на плечи нехитрое оборудование удаляюсь по просеке раздвигая мокрые кусты, обдающие меня холодной водой.
Погода вроде удовлетворительная временами моросит дождь, расчистив останки собираю их в мешок , медленно направляюсь к выходу разгребая лопатой листву и буквально в трёх метрах вижу фрагмент плечевой кости , начинаю расчищать, боец лежит компактно между двух деревьев , компактно и чтобы корни не захватили часть останков это удача , попадаются обычные фрагменты амуниции , части противогаза , пуговицы , даже одна костяная, вздыхаю облегченно, пора двигаться домой может машина меня ещё ждёт, связь здесь к сожалению отсутствует, глухие места, вдруг слышу голоса , это люди из другого отряда ,подходят ,- Где здесь бойцов поднимают?
Обвожу рукой перекопанную как кабанами поляну, - вот здесь был боец, здесь , там ,…
- А на что цепляете , на личные вещи?
- Да нет, просто листву разгребаю, и как останки появятся, их расчищаю…
- Что так высоко лежат?
- Прям под листвой….
Мне не верят и начинают проверять местность детектором , и впрямь на ложку находят бойца , встав в круг расчищают останки , их не много. Во мне играет некая ревность, -Моего бойца нашли ! Я до него пяти метров не дошел, со своей траншеей!- начинаю лихорадочно разгр###### вокруг и вдруг,- вот он боец, на отвале лежит кусок черепной коробки. Надо сказать что на высоте я не нашел ни одного бойца с сохранившимся черепом, только лишь фрагменты.
Расчищаю обнаруженного , теперь не важна машина , нужно работать , смотрю ко мне подходят соседи ,- Не возьмёте наши останки их мало и у нас мешка нет ..- как бы извиняясь говорит один .
-Складывайте.
Тут раздаётся крик отбившегося в сторону,- Нашел ! Ещё одного нашел!- и троица устремляется к нему опять встав кругом сосредоточенно расчищают , я же ползаю на коленях, ложусь на бок , уже не в силах заниматься расчисткой, нужно домой в лагерь в палатку переодевшись согреться сорокаградусной и костром, ну и бойца не бросишь шестьдесят восемь лет лежит не погребённым , кружится голова , доедаю остатки свиной тушенки , выпивая предпоследний глоток воды и работаю.
Снова делегация от соседей, - А этого можно к Вам в мешок положить?
-Конечно!
Медленно разогнув спину встаю, взваливаю мешок , и двигаюсь к краю высоты оттуда откуда началась эта атака , пусть придётся идти пешком четыре километра , но я пойду в родной лагерь, и тут мой взгляд падает на прорытую в листве бороздку и там белеет кусок ребра… -нет только не это!- проносится в голове и устало опустив мешок падаю на колени и вновь мешок поглощает мелкие фрагменты костей, крупные складываются в разбитую, заржавленную советскую каску…..
Дорогу до лагеря проделываю легко, хоть уже смеркается и моросит дождь, за спиной у меня мешок с останками шестерых воинов Красной армии, и не смотря на усталость и промокшую одежду я чувствую как мою спину греют останки воинов-мученникав , души которых безспорно на небесах ,не смотря на их религиозные убеждения , и от этого шагается легко и радостно на душе……



P.S. За Вахты Памяти 2010 и 2011 годов на указанной высоте были подняты, совместными усилиями, останки шестидесяти четырёх воинов Красной армии и при них только один фрагмент медальона.

Автор: Stepan Razin Aug 9 2012, 02:23

Да уж досталось нашим бойцам хлебнуть лиха.Мне в таких местах пришлось побывать в 1973 году.Когда служил на границе.Вот тоже зрелище!Ощущение-что бой только вчера закончился.Каски,гильзы от снарядов-все на поверхности,не тронутое(погранзона).
Ну а таким ребятам-что возвращают наших солдат из небытия,НИЗКИЙ ПОКЛОН до земли.
Костя-если есть еще что,с удовольствием почитаю.С увжением...

Автор: kelinfo Aug 9 2012, 05:24

Вот уж точно не знаешь, где найдёшь, где потеряешь…




Трясущимися руками я сорвал со своего лица маску и стал тереть окровавленной перчаткой чёрный металлический кружок, отчего он не стал чище, а сгустков крови на нём прибавилось. В эту секунду я не верил своим глазам….
А всё началось с раннего утра. Когда через приёмную промчалась, прогалопировала целая свора больных животных.
Случаи в тот день шли непонятные и загадочные, и в основной своей массе схемы лечения подбирались эмпирически. Девятнадцатым был он, молодой двух летний стафорд Билл….
- Здравствуйте на что жалобы?- начал я с, тысячи раз произносимой каждым ветеринарным врачом, фразы.
- Знаете, его целую ночь рвало.
- Рвало чем?
- Желчью и белой пеной,- ответил владелец собаки, молодой парень двадцати лет.
- А слюна бежала?- спросил я, обратив внимание на тягучую слюну, свисающую с уголков губ.
- Да всю ночь.
- Чем кормили?
- Как обычно каша, мясо…
- Кости давали?
- Нет, только неделю назад, куриные…
- На улице тухлятинку подбирает?
- Бывает, но вчера не замечали, хотя гуляли поздно, могли и не увидеть,- нарушила молчание спутница парня.
- Поноса нет?
- Нет, наоборот запор..
- Ставьте на смотровой стол.
Деловито помяв бока, я почувствовал резкую болезненность при пальпации тонкого отдела кишечника. Температура была тридцать девять с половиной.
- Так, нам надо сделать рентген на предмет инородного тела.
Когда ассистенты повесили мокрый рентгеновский снимок на негатоскоп, мой взгляд сразу же выделил небольшой белый кружок в области желудка, ну так и есть, почти на сто процентов, монета.
- У него в пилорической части желудка монета, - спокойным голосом провещал я .
- Монета?
- Да, вот видите, белый кружок. Так выглядят металлические предметы. Смотрите, он по контрастности такой же, как перстень на вашей руке, попавшей в кадр. Металл плохо пропускает рентгеновские лучи и выглядит белой массой, кости более серые, мышцы темнее, чем кости, а газы в кишечнике и лёгких свободно пропускающие лучи почти чёрного цвета. Эта монета и вызывает рвоту. Нужно оперировать, иначе она может вызвать разрыв кишечника или некроз части кишки.
Затем пришлось прочитать микролекцию о невозможности извлечь это без операции и необходимости экстренных мероприятий. Далее всё обыденно : подготовка, премедикация, наркоз.
Монета стояла в начале двенадцатиперстной … Стенки вокруг были отёчными и имели бордовый цвет, монета встала в области сфинктра и ёё заклинило. Чтобы не резать кишечник, я вытолкнул инородку в желудок , где захватив её через стенку пальцами, сделал над ней разрез , бросил не глядя в латок с кровавыми салфетками и начал шить.
Обрезав нитки я решил взглянуть. что же такое съел мой пациент. Раньше было некогда, операцию делали вдвоём, и свободных рук не было.
Тут то меня и зашатало. Надо сказать, что монеты мне извлекать не впервой. Если их собрать воедино, то можно бутылку самого дешевого пива купить. Но сейчас всё было необычным. В первую очередь цвет монеты, современным достаточно день другой поболтаться в желудке или кишечнике и они становятся тёмными ,видимо под действием соляной кислоты и ферментов . Но здесь патина была не равномерная, с местами серебристого метала…. Это была Екатериненская полуполтина, затёртая и убитая , но она!!!
Когда я предъявил владельцам свою находку , они вспомнили , что родители нашли эту монету на даче в Смоленской губернии два года назад.
Теперь жалею , что не узнал точного адреса этой дачи, но ничего через двенадцать дней снятие швов…..



Вложенные эскизы изображений

Автор: kelinfo Aug 9 2012, 05:27

Ещё из добычи серебра....


Вложенные эскизы изображений

Автор: Stepan Razin Aug 9 2012, 09:43

Костя,а как же так получается-что собаки глотают монеты?Что их заставляет это делать,ну или скажем привлекает?Ведь у них же обоняние мощное а тут металл неужто не чувствуют или запах другой-пищевой перебивает.Ну для меня загадка.

Автор: kelinfo Aug 9 2012, 11:12

Есть такое понятие Извращенный аппетит , когда в организме чего то не хватает животное может пытаться поедать, то что может содержать недостающий элемент ( и не всегда это точное попадание) а потом животное часто играет с инородными предметами и не всегда их выплёвывает..
знаю случай с французским бульдогом когда он заглотил кухонный нож около 20 см длинной , благо заглатывал ручкой , в общем от желудка во весь пищевод стоял этот нож , одно время в клинике висел и снимок и нож сейчас кудато делся , если найдутся сфотографирую и выложу.

Автор: Stepan Razin Aug 9 2012, 11:57

Автор: kelinfo Aug 9 2012, 12:11

Да почти ничего и не осталось....

Автор: kelinfo Aug 9 2012, 12:13

Константин Батюшков.

Зимняя зарисовка.

Дрожа всем телом и не попадая зубом на зуб, я вылез из палатки, морозный воздух тут же превратил моё дыхание в клубы пара уносимые сквозняком наружу через щелястые стены сарая, продуваемые всеми зимними ветрами, и всё таки хорошо что я придумал поставить обычную двухместную палатку в пока ещё бесхозный сарай, построенный летом строителями, на задворках старинной городской свалочки , которую я раскапывал в надежде найти пузырьки , чтобы пополнить мою коллекцию дореволюционного стекла , не будь этого сарая я замёрз бы при минусовой температуре , но если бы его не было я не стал бы копать эти отвалы зимой, а дождался весны и со смаком разворочал спрессованный слой вывернув его содержимое наружу , но сарай появился в связи с продажей участков земли под дачное строительство на продаваемую территорию и попадал стекольный слой обещавший неисчислимое количество интересных находок, но нож грейдера по весне должен был пройти по всхолмлённой отвалами поверхности и опрокинуть их содержимое в близлежащий пруд, смешав интересовавшие меня слои с глиной и современным мусором и тогда они будут для меня потерянны, поэтому кучу нужно успеть разработать до весны и я буду сюда возвращаться отмораживая пальцы об железную рукаятку своего фискаря, долбить кувалдой , рубить топором замороженный верхний слой, ночевать в этом продуваемом зимними ветрами сарае, закутавшись в спальник и накрывшись с головой дополнительным шерстяным одеялом, цель моя грандиозна перекопать несколько сотен метров спрессованного годами грунта, прощупать его , просматривая отвалы, стараясь не пропустить пузырьки вылетающие вместе с откидываемой землёй, и всё же они будут пропускаться, ибо работать придётся быстро, а падающий временами крупный снег тут же будет заносить отвалы и сморкаясь в грязную перчатку буду пить лимонад с крупинками льда, плюхаться на изодранную туристическую пенку в изнеможении, и то лишь для того чтобы ножом выгрести из консервной банки задервеневшую скумбрию и закусить её отломом ржаного хлеба хрустящего на зубах тысячами песчинок, но и этот передых не более десяти минут, так как дни зимой короткие и с половины десятого до пяти нужно копать, рубить и откидывать землю в ожидании чуда, находки нового неизведанного тебе пузырька, но какая прыть появляется при его появлении, начинаешь стаскивать перчатку , лихорадочно тереть его ладонью на которой не переводятся ципки и трещины, осматриваешь торцы , дно , читаешь как ребёнок надпись по слогам, смотришь на просвет, и аккуратно завернув в газету или пупырчатый целлофан тащишь его к рюкзаку в сарай, там потеплее и перепад температур будет менее губительным для пузырька. А ночью забравшись в палатку при свете свечи, так как она ещё и греет, будешь писать счастливые SMS о вновь сделанных открытиях, и с грустью в вечерней темноте собираться, чтобы завтра быть на работе и высушить палатку раскинув её у батареи и собравши всё заранее в свободный от работы день прибыть к месту раскопок с восходом солнца в девять часов утра и как только позволит свет копать , рубить, откидывать и заворачивать новые находки…..

Автор: Волказавр Aug 9 2012, 13:50

С интересом прочел.

Автор: kelinfo Aug 10 2012, 00:36

Вот сегодняшне-вчерашнее...


Константин Батюшков

Фамилия.

Сложная это штука общение с охраной, можно повторять десяток раз прописную истину, а тебя так и не поймут. Вот и сейчас мы стояли перед загорелым охранником средних лет в голубой униформе и десятый раз повторяли.
-Мы археологи.
-А зачем? Мы не вызывали.
-Но у Вас же ведутся строительные работы!
-Нет, рабочий день уже закончился, а после шести строительных работ мы не производим.
-Ну, землю то сегодня копали?
- Да что там копали, три самосвала всего было, они только по три ходки и сделали.
- Вот нам бы и посмотреть.
- Но геологи к нам не ходят, они вроде уже бурили перед началом работ, грунт брали.
- Мы не геологи, мы археологи, из Центра археологический исследований, изучаем старинные предметы, находящиеся в земле.
- Ах эти! Эти у нас по спискам, сказали строго по списку, а то ходят тут всякие черные копатели, находки воруют, они всё на продажу…
Мы облегченно вздохнули, лёд тронулся, теперь осталось доказать, никакие мы не черные а самые, что ни на есть «белые» археологи и пушистие нас на свете не бывает.
-Так мы же из той самой конторы, откуда и списки присылали. Начальство прислало нас посмотреть, что и как.
- Ну, так с утра бы и приходили.
- С утра мы не могли, у нас другие объекты были , раскоп на Неглинке опять же.
- Ну ладно сейчас список принесу, Вы так редко ходите, что я не запомнил фамилий.
Охранник ушел в свою душную будку с настежь открытыми окнами и дверью. Собаки прибившиеся небольшой стаей к стройке встали потягиваясь и завиляли хвостами, но поняв, что еды не предвидется оценивающе оглядели нас и неторопясь ушли в тень, остался лишь щенок с недоверчивой надеждой он взирал на нас, то поджимая хвост и двигаясь на полусогнутых лапах, то виляя хвостом и всем крупом. Но ни косточек, ни других обрезков у нас с собой не было, мы ему присвистнули, пытаясь приманить и он в испуге отбежал от нас.
- Ну что будем делать?- спросил я,- против списка не попрёшь.
- Ничего прорвёмся, на обум скажем фамилии и дело с концом…а потом возмутимся, что нас забыли включить. Ты самое главное запомни, какую ни будь фамилию из списка с инициалами конечно, охрана меняется каждые две недели, в следующую смену пойдём под списочными фамилиями.
В это время охранник вышел из будки и стал доставать из новенького файла, белоснежные листки бумаги их явно извлекали оттуда в первый раз.
- Вот, еле нашел. Ну, говорите фамилии.
- Белов, - назвал я первую пришедшую на ум фамилию.
- Так, Белов, что-то не вижу.
-Как не видите? Вон наверное написана,- и я из-за плеча охранника стал водить своими заскорузлыми пальцами по списку, пытаясь запомнить какую ни будь фамилию с инициалами.
- Да странно нет, вот М…ки на объект послали, а в список не включили,- только и смог вымолвить я, охраннику нелестное отношение к начальству явно понравилось.
-Глянь свою фамилию,- сказал я напарнику. Но он уже через плечё видел список и как Отче Наш заявил,- Снигирёв Сергей Васильевич. Вот она,- и ткнул в списке пальцем предпоследнюю фамилию.
-Да верно Снигирёв С.В. есть такой. Что же мне с Вами делать? Начальник охраны уехал, беспокоить его не хочется, ладно идите, сильно не подкапывайтесь, чтобы не завалило и там лист фанеры, под ним колодец, близко не подходите. А Вы скажите начальству, что бы включили в список, иначе в следующий раз не пущу.
Облегченно вздохнув, расчехляя лопаты, мы двинулись в сторону котлована, который был вырыт на одну треть.
- Повезло.
-Я же говорил, прорвёмся, - со смешком отозвался напарник.
Копали мы часов до девяти, благо было, что копать, на дне котлована шла прослойка конца девятнадцатого века, не насыщенная, но приятная и в результате трёхчасовой работы у нас было по паре лимонадок, пяток орластых фармаций, парфюмы и даже аптека Кузнецкаго моста. Охранник изредка подходил к краю котлована и с высоты наблюдал за нашими занятиями, да стая собак после того как спала жара заняла этот же наблюдательный пункт и лишь один любопытный кобель спустился вниз обнюхал отвалы земли, пометил на них и удалился, восвояси.
- Ну вот ещё какое то количество стекла спасли,- удовлетворённо заметил я. Упаковывая находки.
- Да эту прослойку завтра с первыми ковшами вывезли бы на свалку. Я завтра к восьми сюда пойду.
- Блин, а меня могут не пустить. Ну ладно ты хоть сходи, только вот если «истовые» археологи сюда нагрянут?
- Маловероятно, к восьми они вообще не ходят, у них рабочий день с девяти , да и то они сначала к себе на Люсиновскую, а после обеда по котлованам, а меня после двенадцати здесь и не будет. Ты только фамилию свою запомни, под ней ты сможешь пройти когда охрана сменится.
Я всю дорогу повторял эту фамилию, дело в том, что у меня скверная память на фамилии, видимо это компенсаторная, профессиональная реакция, ибо я работаю ветеринарным врачом и во время суточных дежурств, через меня проходит от сорока до пятидесяти
человек со своими фамилиями и мудреными кличками питомцев, если всех запоминать то сойдёшь с ума, поэтому у меня бывают частыми такие ситуации, вваливается в приёмную, какая ни будь тётушка, а у неё из подмышки выглядывает Йоркширский терьер.
- Константин Иванович, Вы нас помните?
- М.. да.. да, что то припоминаю,- пытаюсь толи в оправдание, толи из вежливости мямлить я.
- Ну, как же два года назад Вы нам глазки лечили.
- Да, немного помню, гм… напомните мне Вашу фамилию.
- Ну Ивановы мы, Иванова Глашка… Ха, неужели не помните?
В это время быстро успеваю на компьютере открыть нужную карточку и облегченно вздохнув изрекаю,- как же, как же конечно помню, её ещё кот оцарапал, капли с гентомицином и корнерегель …правый глаз..
-Верно. Я же говорю Вы нас должны помнить.
Поэтому нет у меня памяти на фамилии, я и не пытаюсь их запоминать, исключение составляют лишь те пациенты история болезни которых, приближается, по объёму, к бессмертным романам Льва Николаевича Толстого.
В общем дома, на следующий день я твердил фамилию незнакомого мне археолога, более того я записал её на отдельном листке, тщательно вывел инициалы, придумал варианты их расшифровки , то Андрей Александрович получалось , то наоборот, затем сложил листок и спрятал его в самый глубинный карман моих камуфляжных штанов, в которых хожу на раскопки.
В течение трёх дней, по вечерам, я принимал восторженные отчеты, о раскопках от моего напарника.
-Такие вещи сегодня взял, ранний лаковый Поповский пузырёк, ещё бутылку Шабаловского пивзавода, Лубянскую аптеку Гиршфильдт, ну и две Новомосковских Плотникова.
От этих отчетов я то зеленел, то краснел, то бледнел и если бы цвета моей кожи можно было перевести в красочную палитру, то знатоки восторгались бы цветами достойными кисти Шишкина и Васнецова. И вот в один прекрасный вечер напарник мне сообщил радостное известие.
- Всё завтра охрана меняется, я попаду специально во время передачи смены, чтобы новые меня запомнили, а послезавтра будем вместе прорываться.
От этой новости сердце у меня заколотилось, ну наконец то, и я радостно прошелся по квартире , остановился у полок с пузырьками и стёр на нескольких пыль.
-Знаешь, дорогая, постирай мою копательскую форму.
Через день мы подходили к котловану, в рюкзаках лежали стопки газет и пакетов для завёртывания находок, весело побулькивала бутылка питьевой воды, изредка позвякивала лопата, упакованная в полиэтиленовый пакет.
-Ты главное фамилию, уверенно так , с именем отчеством, четко чтобы- напутствовал меня напарник.
- Стоп, фамилия!!!- и лоб у меня покрылся холодным потом,- я кажется её забыл. Стой у меня листок с фамилией в кармане,- и я стал судорожно расстегивать неподдающийся клапан, наконец почти выдернув заклёпку запустил в карман руки и вынул оттуда, размокший комок бумаги.
- Блин, забыл вытащить перед стиркой.
-Дела,- выдохнул напарник.
- А ты не запомнил других фамилий?- с надеждой спросил я.
- Нет, только свою, потом он уже со списком не сверял.
- Тогда иди один.
- Ну уж нет, значит так, приходим новые охранники начинают сверяться со списком, первым говорю фамилию я, а ты подсмотришь пока он будет искать, как в первый раз , только наоборот. В общем, прорвёмся.
И мы уже без прежней уверенности зашагали к будке.
- Здравствуйте мы археологи.
- здравствуйте, нам передавали. Да я Вас и вчера видел,- приветливо сказал молодой охранник ростом под два метра.
Затем он ушел в будку и быстро вернулся со списком.
-Так проверим , Ваша фамилия?
- Снигирёв Сергей Васильевич,- четко рапортовал мой приятель, как дошколёнок в детском саду. Я в это время пытался заглянуть в список из за спины, но охранник был подслеповат и поднёс листок бумаги почти к глазам. Мне ничего не было видно.
- Есть такой. А Ваша фамилия?
Я сначала хотел сказать первую попавшуюся, но, запинаясь, промямлил.
- Векслер….. А…Александр Г.. Григорьевич,- и с силой прикусил губу, дабы не рассмеяться, напарник сделал тоже.
-Верно, есть такой, проходите.
- Ух,- вырвалось у нас обоих.
Быстро забежав за кучу песка, мы свалились наземь, забившись в истерическом хохоте.

P.S. Если кто не знает Векслер А.Г. – бывший главный археолог Москвы, не упускающий из своих рук московской археологии и поныне.

Автор: Stepan Razin Aug 10 2012, 13:51

Отлично! Прочитал и еще хочется.Так-что Костя если есть что или вновь напишите,буду рад.

Автор: kelinfo Aug 12 2012, 11:52

Вот еще один надыбал.

Сленг. Константин Батюшков.

Каждый вид собирательства имеет свою неповторимую терминологию, свой присущий только ему язык. Так у нумизматов словосочетание «Катин пятак», кольцевой, крестовый , копейка на облаках, ёмко и четко обозначают определённую монету, это сочетание слов быстро доносит до коллеги максимальный объем сжатой информации. Есть свои сленговые слова у собирателей металлопластики, фалеристики и выполняют они ту же роль, но их не всегда хватает и чтобы описать мелкие детали и разновидности приходится прибегать к набору обычных слов.
Есть свои термины и у собирателей дореволюционного бытового стекла и пока, на мой взгляд, ещё нет точного термина для данного вида собирательства, скажем назовём это собирательство «витрофилией», но любовь к стеклу, это и собирательство хрусталя и современных стеклянных пивных кружек, столовой посуды, стекла мастерских Галле и Лалика, современных бутылок, древних готических витражей и Византийской мозаики, и разница между этими видами собирательства куда глубже чем между собирателем античных монет и монет современных. Поэтому «витрофилия» слишком размытый и неопределённый термин , как нумизмата назвать любителем металла. Упомянем другой термин «батлофилия» то он наоборот слишком узкий, бутылки бутылками, а если я собираю парфюмерные флаконы или пузырьки, которые бутылкой никак не назовёшь, хоть есть такие кто так их и называет, бутылки опять же бываю современные и старинные, коллекционеры старинных с презрением относятся к современщине мотивируя это примерно такими словами,- Да что там, разве можно сравнивать, в современных души нет, всё машиной сделано, а наши ручной выдувки, Смирнов современный так и не смог воспроизвести бутылки того качества, что у предков, только в Японии и смогли приблизится, а раньше почти на каждом деревенском стекольном заводе такие выдували.- хорошо добавим слово « олд» для любителей старины и всё равно, пузырёчников это не устроит . В общем собирательство старинного бытового стекла точного названия не имеет, но имеет свою терминологию и сленг. Эти термины могут разнится в зависимости от региона нашей необъятной страны, но благодаря интернету термины перенимаются , менее точные уступают место более точным и ёмким и разница постепенно сглаживается. Так в Москве пузырёк без надписи называют «лысым» и пузырёк обильно покрытый надписями называют «волосатым» но с большим количеством надписей, в Питере такой пузырёк назовут «козырным», лично мне такой термин более по душе, чем «волосатый» и я его старательно перенимаю. «Ромашковый Кёлер» относится к определённому виду пузырьков, плечики которого напоминают лепестки цветка, «Трёхгорный и Шаболовский конус» относится к определённому виду пивных бутылок, «лимонадка кеглей» это тип бутылки в виде кегля, в такие обычно разливали лимонную воду, «минералка толкушка» совсем другая форма для сельтерской или содовой воды, реже для «ананасной», «грушевой», «малинной», «смородинной», «нирмондтской» или «селезской» и других видов лимонадов и минеральных вод. «Арочный» вид аптечного пузырька с двойной аркой в месте расположения этикетки. Размер сосуда часто можно обозначить цифрой 1/20 или 1/40 , что означает 1/20 ведра и 1/40 соответственно, «аптека 4 номер» тоже размер по объёму, но в аптекарской системе измерения, услышав подобные цифры опытному стекольщику не нужно измерение высоты и ширины. Из других терминов есть «уксусник», «мера на четыре бутылки», «Станция Никольская». Термины часто рождаются из курьёзных ситуаций, как последний термин, история его рождения следующая , одни мои знакомые устраивали выставку « Москва купеческая и аптекарская» в витринах было выставлена тара от разных производителей икры, молока, кондитерской продукции , в том числе и аптечные пузырьки разных аптек, отдельная витрина была посвящена СТАРОЙ НИКОЛЬСКОЙ АПТЕКЕ В.К. ФЕРРЕЙНА в ней были выставлены флаконы и сигнатуры аптеки, и вот знакомые приметили мужичка, который крутился возле этой витрины, что то записывал, на следующий день он пришел вновь и стал приставать с вопросами.
-Знаете, я пересмотрел все справочники и никакой СТАНЦИИ НИКОЛЬСКОЙ не нашел!
-Какой СТАНЦИИ НИКОЛЬСКОЙ?- не понимали его устроители выставки.
-Ну, станции Никольской…. Она у вас в витрине выставлена…- путаясь, начал объяснять мужчина.
-Где?
-Да вот,- и он подвёл моих знакомых к феррейновской витрине и ткнул пальцем в пузырёк, на котором было написано.
Ст.Никольская
В.К. Феррейна.
Аптека
И все доводы, что это СТАРАЯ НИКОЛЬСКАЯ В.К. ФЕРРЕЙНА АПТЕКА, а не СТАНЦИЯ НИКОЛЬСКАЯ, В.К. ФЕРРЕЙНА АПТЕКА , не имели для него значения , так он и удалился в полной уверенности, что есть такая станция не вошедшая в дореволюционные справочники.
Так и родился этот термин, поэтому, когда слышишь что нашел «станцию никольская» знаешь, что это пузырёк Старой Никольской аптеки, встречающийся от Владивостока до Польши и Восточной Пруссии.
Так что понятно опытному собирателю, часто является тайной за семью печатями, для несведущего человека и это часто вызывает недопонимание.
О таком случае я хочу и рассказать. Случилась эта история много лет назад, услышал я её в пересказе, поэтому за точное воспроизведение событий не ручаюсь.
Был на Московском Вернисаже один легендарный стекольщик, пролезавший на любые старые чердаки и проходивший на любые котлованы, в поиске стекла его мало, что останавливало, ни то что, на чердак нужно было пробираться по ветхой пожарной лестнице, готовой в любой момент обрушиться, ни то что, нужно идти по карнизу и ползти по водостоку, ни милиция, ни привередливое руководство стройки, он мог залезть на чердак и жить на нём несколько дней, в окружении голубей, бомжей и мумифицированных крыс и кошек, часто он пробирался на котлованы по ночам и копал при свете фонарика. Часто его напарники не выдерживали таких приключений и отходили в сторону. Я, к сожалению, на такие подвиги не способен, поэтому никогда не стану легендарным стекольщиком.
Так вот приходит он на Вернисаж в очередную субботу и рассказывает.
-Представляешь, что Бочкин вчера учудил?
-Нет, расскажи.
-Засекли мы на Остоженке котлован с двумя помойками, торчащими в срезе, чернющие, под ними валяются куски кузнецовского фарфора, осколки стекла, несколько «фармаций», в общем, помойки аппетитные. Зайти то зашли . а прораб нас и выгнал.
-Нечего Вам тут делать , ещё стенка обвалится, а мне за Вас отвечать.
Решили идти ночью при свете фонарика копать, а к вечеру дождь пошел, Бочкин само собой не явился и я полез один, что мне дождь, когда я в Неглинке, по весне, целых три дня сидел . всё монетки мыл, взял с собой фонарь, запасные батарейки, крюк да лопату, пролез под забором, охрана в другой стороне в будке спит, даже лучше в дождь , никто по объекту и не шарится. В общем за ночь эти две помойки расколбасил, часов в семь утра ушел, может в темноте и чего пропустил, но полный рюкзак хорошего стекла набрал, мокрый, грязный, но довольный , думал в метро не пустят. Дома сразу в ванну, глинтвейн , а вечером ко мне сосед пришел в МГУ преподаёт , сидим в шахматы играем, чинно всё интеллигентно, тут звонок, влетает Бочкин и начинает орать.
-Ты зачем в моей помойке копался? Договорились одна тебе, другая мне, обе помойки аппетитных скушал, все бутылки себе забрал, сдал наверное уже всё, а это мои помойки были , я первый объект увидел, помойки то ты углядел , по одному копаться в общих помойках нельзя, и дождь тебя не остановил, изгваздался в них как БОМЖ и доволен, не буду с тобой больше лазить по помойкам , сам буду их искать и копаться в них единолично… - хлопнул дверью и ушел. – Гляжу, сосед косится на мой рюкзак облепленный грязью, да быстренько так засобирался и домой, даже партию в шахматы не доиграл, а так культурно сидели, эх Бочкин, Бочкин.
Так то вот, товарищи по собирательству не шокируйте обывателей своей терминологией и сленгом, не все Вас понимают.

Автор: Stepan Razin Aug 12 2012, 16:50

Н-н-да.Познавательно.Я конечно не стекольщик,но теперь буду иметь ввиду кому подарить,если таковые будут,находки стеклянные и фарфоровые.

Автор: kelinfo Aug 12 2012, 17:59

Автор: kelinfo Aug 13 2012, 18:25

Сидел я тут перелистывал черновики, нашел какой то бред на пяти старанцах, под названием Детектив, думаю всё равно сюжета для очередного повествования нет, НАБЕРУКА Я С ЧЕРНОВИКА, ЭТУ НУДЯТИНУ.... РУКА НЕ ПОДНИМЕТСЯ ЕЁ ПРОДОЛЖАТЬ, НО МОЖЕТ СОРАТНИКОВ ПО ФОРУМУ ЭТО ПОЗАБАВИТ ( ЕСЛИ НЕ ЗАСНУТ ОТ НЕЁ) ПОЭТОМУ НАБРАЛ ТЕКСТ И ВЫКЛАДЫВАЮ, В ОБЩЕМ ПОЛНЫЙ БРЕД, КАК ДУМАЕТЕ МОЖЕТ ПРОДОЛЖИТЬ БРЕДИТЬ И ДОПИСАТЬ ЕЩЁ С ДЕСЯТОК ГЛАВ? НИ КОРЫСТИ РАДИ А ДЛЯ ВРЕМЯУБИВАНИЯ. ЗАОДНО И МНЕНИЕ ФОРУМЧАН ПОСЛУШАЮ. ТАК ЧТО ЖДУ ОТЗЫВ В ВАШИХ РУКАХ МОИ СВОБОДНЫЕ МИНУТЫ, НА БЛИЖАЙШИЕ ДВЕ НЕДЕЛИ.

Константин Батюшков. Очередная дурь.

Поздним утром одна тысяча восемь сот девяностого года, младший ветеринарный врач таможенного поста Рязанско-Уральской железной дороги Глеб Сидельников встал совершенно разбитым, слово встал, не совсем подходило к его состоянию, он скорее только проснулся и несколько раз, закрывая слипающиеся веки, погружался в дрёму. Ему уже давно нужно было бежать на службу, но утомлённое тело, в котором каждое мышечное волокно было пропитано следами экзогенной молочной кислоты, не подчинялось ему и он не мог даже сесть. Его полудремотное состояние прерывалось шумом на кухне, за дверью слышались суетливые шаги Глаши, она гремела посудой, что то скоблила, мерно постукивала ножем, наконец куда то ушла и Глеб вновь сомкнул веки, но через минуту об пол грохнула охапка сухих берёзовых дров, и Глеб проснулся окончательно, попытавшись подняться в постели он понял, что так не уставал он ни разу в жизни, даже тогда когда работал в имении двоюродного дядюшки.
- Совсем дело плохо, - подумал Сидельников, и вспомнил, как на студенческие каникулы ездил проходить ветеринарную практику к Сергею Васильевичу. Дядюшка на старости лет завел крепкое крестьянское хозяйство в Вологодской губернии, Глебу нужна была практика, дабы закрепить теоретические познания полученные в ветеринарной академии, а кто доверит студенту третьего курса свою корову или лошадь? Особенно на ранней стадии, когда животное ещё можно спасти, успев перепробывать все лекарства из его небогатого, а чаще всего бесполезного арсенала, в надежде, что, что-то поможет.
Конечно его могли пригласить к издыхающей крестьянской бурёнке, но той уже пытались помочь, сначала сам хозяин, листая засаленный рукописный скотский лечебник, доставшийся аж от прадеде, а тогда толк в скотских болезнях знали, лечили и слов лишних ни выдумывали, затем бабка-знахарка, после которой приезжал из соседнего села коновал, тоже самоучка, и уж если он не помог, то могли обратиться к Глебу, не очень то уже веря в выздоровление и за спиной посылая на живодёрню, могли конечно после коновала вызвать ветеринарного фельдшера, опытного но вечно занятого и пока он доедет… лучше уж сразу за живодёром. А Глеб страстно хотел научиться лечить животных, но не было у него уверенности, может от отсутствия практики, а может просто, по природной склонности, но если последнюю можно было со временем преодолеть, то отсутствие практики можно было компенсировать только получением этой практики, а к животным поступавшим в клиники Санкт-Петербургской ветеринарной академии протолкнуться было невозможно, десятки студентов выстукивали лёгкие перкуссионным молоточком, десятки студентов щупали пульс, пытались выслушать сердце, в слух считая количество сердечных сокращений, хватали за рога и вытягивали язык, чтобы осмотреть миндалины, о каком подробном клиническом осмотре здесь могла идти речь с обязательной термометрией, когда градусников то не хватало, по причине их постоянного боя.
И вдруг матушка вспомнила, что её двоюродный братец Сергей Васильевич Румянов, совсем «свихнулся» на старости лет, как говорили о нём родственники, и бросил доходный купеческий промысел, купив маленькое, запущенное имение в Вологодской губернии с полутора сотнями десятин земли, завёл там молочное хозяйство на двадцать коров и теперь высылает всем родственникам, сливочное масло уложенное в берестяные туески, да ещё и с верху знак свой ставит, подкову с сидящем на ней голубем, родственники сначала веселились, крутили пальцем у виска, но отведав маслица, стали просить прислать ещё, да знакомым рекомендовали. И вот однажды получив гостинец от братца, матушка всплеснула руками.- А не поехать ли тебе Глебушка к Василию Сергеевичу? У него там двадцать коров, два быка, телят уж не знаю сколько, лошади, овцы ну, о кошках-мышеловках и говорить не приходится. И каникулы хорошо проведёшь и практики наберёшься.
На следующий день в Захариху была послана телеграмма, на которую незамедлительно пришел положительный ответ, после Птрова дня Глеб уже трясся в вогоне дачного поезда доставившего его в Москву, из первопрестольной поездом, не доезжая сорока вёрст до Вологды, на запылённом полустанке Глеб сошел, в стороне его дожидался дядюшкина телега, на которой привезли к поезду и уже загрузили коробья с маслом и яйцами, жестяные бидоны со сливками и полотняные кули с творогом, всё это через полтора часа должно было оказаться на рынках Вологды.
Дядюшка принял его радушно, угостил с дороги сытным завтраком, все кушанья на столе были со своего подворья за исключением соли и сахара. После короткого отдыха дядюшка пошел показывать своё хозяйство, коровник на пятьдесят коров, и тут Глеб, только что изучивший зоогигиену, удивил его сказав, что окошечки маловаты и надобно больше сделать, тогда коровы будут меньше подвержены туберкулёзу и прочим хворям, почти сразу же стал чертить, на обрывке газеты устройство вытяжных коробов, для чистоты воздуха.
- Так холодно зимой будет! – возражал дядя.
- А нужно на зиму тройные рамы и вытяжки утеплить.
Вот она теория подкреплённая практикой! Торжество науки!
Дядюшка ворчал, посмеивался и под конец показал хромую корову.
-Некробактериоз, нужно перевести в сухое стойло, чтобы навоз чистили и складывали отдельно, пока не перепреет, а то заразу по полям разнесёте. А ногу в ванночки с дёгтем.
-Вот и мы дёгтем, а она не проходит.
Тогда нужно расчистить, сегодня же и займусь, есть у Вас копытный нож.
- У кузница, но он лошадиный.
-Ну хоть такой, и рашпиль.
Остатки лета Глеб пытался врачевать скотину, уж и окрестное крестьянство прознало, что к помещику Румянову приехал племянник, который бесплатно врачует скот, только давай ему посложнее случай, корову Игнатихи, от которой отказался даже Илюха коновал, но он поставил на ноги и хоть молока по большому подойнику она уже не даёт, но дети Игнатихи с голоду пухнуть не будут. Глеб вставал рано и приезжал поздно, если не было врачебных дел то, он шел косить сено вместе с наёмными работниками, но крестьяне прознав про это сам приходили бесплатно работать, как работали сажая и выбирая картошку для престарелой учительницы, приговаривая, - она наших детей учит, неужто мы ей не пособим.
В конце августа дядюшка обнял племянника, - ну Глеб пособил ты мне, до земского фельдшера поди достучись, а ты мне пару коров от ножа избавил, да крестьяне с сенокосом вон как помогли, на будущий год приезжай, можно вообще от наёмных отказаться будет. Я тебе тут гостинцев припас , несколько коробов картошки, куль муки, масло само собой, яиц дюжину всего, боюсь попортятся, несколько бочат мёда, ну и варенья нашего Вологодского, ну и деньжат в благодарность за работу…
-Что Вы дядюшка это я Вам обязан, что доверили мне свою скотину, а то ведь по правде, в первую неделю у меня коленки дрожали, прибегал к себе в комнату и учебники перечитывал, потом понял, что большинство случаев стандартны и колени стали дрожать только раз в день.
- Ну ладно не нужны деньги , тогда продукты возьми, мы их в багажный сдадим, там свои люди за всем присмотрят и до дома доставят, зря что ли я каждый день им плачу, чтобы мой товар побыстрее загружали и выгружали , продукты они свежести требуют..- и смахивая слезу Сергей Васильевич отвернулся и украдкой засунул несколько купюр красного цвета в один из кулей с сушеными грибами.
Прошло с тех пор несколько лет , Глеб закончил обучение и поступил на службу. Но не сенокосы , ни пахота двухкорпусными плугами, не вызывали в нём такой усталости, как эти ночные роды у мальтийской болонки купчихи Заславской, пять щенков, которые не хотели появляться на свет, а родившись не хотели жить и Глеб как сумасшедший откачивал их, вытирал слизь изо рта и носа, массировал, растирал, взмахивал ими аккуратно придерживая голову, чтобы не сломать нежную шею, и раздышал всех кроме одного, первого шедшего с заворотом головы и вызови его на пол часа пораньше, откачал бы и этого. Во время родовспоможения Мушка, так звали собаку, рычала, кусалась и если бы ни героические усилия горничной Зины и дочери купчихи, Мушка непременно искусала бы его так как Заславская запретила завязывать ей морду, Зину собака боялась, а в молодой Заславской души не чаяла, поэтому тяпнуть Глеба ей удалось лишь под конец, когда он подкладывал щенков, чтобы они поели, к утру укушенный палец раздулся и стал багровым, прижимая к ране вату со спиртом Глеб мысленно добавил к своему гонорару несколько рублей, на лечение пальца, откачивая каждого щенка он мысленно прикидывал сколько вызовов в год добавят к его скудной практике эти молодые создания, если рождался кобель, то это минимум пять вызовов в год, чтобы штопать и промывать боевые раны, полученные в драках, плюс ещё запоры из-за поедания костей скормленных после варки холодца к именинам и поносы от перекисших салатов с тех же именин, а поскольку в нормальной русской семье бывает до десяти именин в год, плюс Рождество и прочие престольные и двунадесятые праздники, это ого-го. А если рождается сука, то помимо именинных вызовов добавляется ещё два вызова в год на роды, к тому же щенки пополняют круг пациентов, только бы не случилось вспышки чумки, а то вон на улице сколько бездомных псов, эх чумка гроза не только собачьего племени , но и племени ветеринаров, вылечить сложно, и такой удар по престижу, хоть бы придумал кто вакцину от этой заразы, как от бешенства, кстати о бешенстве ещё повод для посещения для вакцинации., итого с каждой особи потенциально получается до двадцати вызовов в год, но суки более предпочтительны, чем кобели, они пополняют ряды пациентов. Вот и Заславская уже распределила кому какого щенка подарит и кому нужно это отродье собачьего племени, пучеглазое, злобно-трусливое, с вечно больными острыми зубами, да ещё которых расчесывать нужно три раза в день, иначе через месяц они станут похожими на лешего. Заславская та продавать не будет, непременно подарит, хотя бы на именины, и возьмут, попробуй не возьми, и ручку целовать будут. У вдовы сто тысячное состояние несколько сотен людей от её взгляда зависят, так что беспрекословно возьмут и будут холить и лелееть.
Такие мысли рождались пока у Глеба между рождением очередного щенка, появлялась свободная минутка . Роды затянулись до пяти утра. И уже за светло, с трудом поймав извозчика он вернулся к себе в комнатку за пять рублей в месяц, под самым чердаком. Комната маленькая, начисто выбеленная, его устраивала, не смотря на то, что окна выходили во двор, света было достаточно, да и слушать постоянно грохот пролёток и ночных обозов, не очень то приятно, лишь изредка дети игравшие во дворе начинали шуметь и мешали Глебу, но ночного сна они не нарушали. У этой комнаты было ещё одно достоинство, оно же и недостаток, все посыльные прибегавшие чтобы пригласить доктора на вызов попадали сначала на территорию хозяйки дома, а ей была вдова статского советника. И не важно, что самого советника давно не было в живых и что он был советником ещё при Николае первом , а при Александре втором уже вышел в отставку, вскоре после чего он скончался оставив жене и дочери , две тысячи денег и этот маленький двухэтажный домик, пока ещё крепкий, и вдова чтобы сохранить эти две тысячи на приданное дочери вынуждена была сдавать три из шести жилых комнат в наём, самую дешевую занимал Сидельников. Дом статского советника Корноухова знали все почтальоны , дворники и рассыльные и достаточно на визитке было написать этот адрес и Глеба легко находили .Так было и с Заславской, которая узнала о нём от своей кумы Авдотьи Михайловны Шулейко, та ещё от кого то. Так статус молодого ветеринарного врача Сидельникова на государственной службе, с окладом в восемнадцать рублей тридцать копеек возрастал, добавились ещё пятнадцать рублей за частные вызовы, за которые кстати начальство по головке не погладит, ибо для чего его ведомство учило за казённый счет, платило ему стипендию, формой обеспечивало, и так пять лет, теперь будь любезен отслужи три года куда пошлёт тебя ведомство во благо государства, правда осталось всего два года и восемь месяцев, и послали его не в калмыцкие степи бороться с чумой крупного рогатого скота или сибирской язвой под Семипалатинском, а повезло ему по протекции знакомого опять же дядюшки определили его на Рязанско-Уральскую железную дорогу, на должность ветеринарного врача при таможенном посте, и сейчас нужно было исправно нести службу без взъисканий со стороны начальства, а он лежал в пастели вместо того, чтобы выписывать сопроводительные документы на стадо Йоркширских свиней следовавших под Екатеринбург и товарный вагон с ними должен был отправиться в два часа пятнадцать минут по полудню.
Резко скинув с себя байковое одеяло Глеб стал лихорадочно собираться.
- Меня же Николай Ильич ждёт… а я тут с прокушенным пальцем, чтобы такое выдумать?
Схватив форменный картуз, он бросился бежать.

Автор: Волказавр Aug 13 2012, 22:19

Слово "бред" никоим образом не подходит ,так как ,это повествование тянет на начало повести ,повести интересной,Жду продолжения.Отзыв искренний.

Автор: kelinfo Aug 13 2012, 23:31

Как то тяжело идёт, нудно и не от души.

Глава вторая.

- Ну, скажи, зачем ты полез к этой дворняге?- распекательным и в тоже время отеческим тоном гнусавил Николай Ильич, нервно расхаживая по кабинету, его отличала армейская выправка и полицмейстерские седеющие усы, оно и не удивительно, до выхода в отставку Николай Ильич служил по военному ведомству участвовал в Балканской кампании и Хивинском походе, однажды даже лечил лошадь Скобелева чистейшей серой масти, потом вышел на пенсию и помыкавшись по разным службам возглавил ветеринарный отдел таможенного поста, под его руководством был Глеб, один фельдшер и два санитара, они же выполняли роль скотников при карантине.
- Да понимаете, её пролёткой ударило, она и отлетела почти мне под ноги, гляжу, на левую лапу не опирается, думаю Fraktura femoris , надо проверить, вот и …
-Проверил,- язвительно докончил Николай Ильич.
- И что укусила и убежала?
-Да,- понуро отозвался Глеб.
- А ты её раньше не видел? Всё ж на этой улице пятый месяц живёшь.
- В первый раз вижу.
- Ну так у дворников бы узнал. Они всех собак знают.
-Да не было рядом дворников.
-плохо смотрел, они всё видят, зайди после службы в ближайший двор, найди дворника и всё узнаешь. Сам дворник не видел, так дети видели, и дел то! А то сорок уколов от бешенства! А нашел собаку, посадим её в карантин, две недели посмотрим, если жива и здорова, и ты гуляй никаких уколов не нужно. Когда у тебя следующая процедура?
-Завтра.
-Вот сегодня всё и выясни, чтобы завтра в Пастеровскую станцию не бегать.
- Хорошо.
- Всё, Вас молодых учить нужно, плохо Вы заразные болезни знаете, а знание эпизоотий, это наш хлеб, мы сюда и поставлены, чтобы их на территории империи искоренять. Да, и запомни ветеринарный врач, это тот же сыщик, только в своём роде. Вот был случай, я тогда ещё на рынке служил. Привозят мне из Энской волости, сразу пять овец, две коровы и всё одного хозяина… Вижу что-то не так… Мужики жмутся, без прибауток, а сам знаешь русский человек и баранки без прибаутки не продаст, обычно их по десятку про запас держат , на разные случаи, а деревенские ещё перед продажей и хмельного хватят. А тут, нет, как на похоронах.
-Здорово, орлы!
-Здравия желаю, Ваше благородие,- по военному отвечает один.
-Ай, служил?- как бы изумляюсь я.
-Так точно!
-А в каких компаниях участвовал?
-Бог миловал, в Тобольске служил.
И так слово, за слово, становлюсь я им почти приятелем.
-Жалко не догуляла скотина до осени, жирка да сальца мало. Ей бы ещё пару тройку месяцев погулять, жирку накопить, в раз бы расхватали.
-Так ить…- начал один, но его быстро одёрнули,
Значит действительно дело нечисто.
- А, овцы, какой у Вас породы?
-Да, наши, деревенские, какая там порода!
- А сколько ягнят дают?
-Одного изрядь, двух.
-А вот сейчас из Англии ввозят новую породу, двух ягнят почти всегда даёт, а иногда и трёх, но не часто. И шерсть от них и мясо, вырастают, что твой телок.
- Да ну! А как тех овец называю? Ты нам батюшка на листочке напиши, а то мы не запомним.
-Хорошо, сейчас, только их после моровых поветрий в хлеву держать нельзя, слабые они на это дело, дохнут. Боятся заразы.
-Жаль, а мы скотину забили, что дохнуть стала,- выпалил один.
Тут то я их за шиворот и взял. Исследовали, признаки сибирки у трёх из семи туш. Пропусти я это мясо в продажу, сколько бы душ людских загубил, один из них так и помер, через день, другие оклимались. Поэтому врач он как сыщик, только в своём роде.
Ну, иди. Да Глебушка, заходи сегодня к нам в гости, чай попьём ,в картишки перекинемся.
Глеб облегченно вздохнул.
- Николай Ильич, палец болит, знобит меня, как ни будь, в другой раз, простите.
-Ну выздоравливай, ты же знаешь, ты нам не чужой, кто под моим началом ходит, тот как сын мне, опять же Варенька про тебя спрашивала….
-Да Варваре Николаевне, мой нижайший поклон,- благоговейно отозвался Глеб.
Врунишка облегченно вздохнул, когда вышел в коридор.
На улице накрапывал дождь и серый гранит булыжной мостовой быстро почернел.
Но не смотря на скверную погоду в дворе таможенного поста толпились люди в ожидании сопроводительных документов, мысленно попросив у них прощения за задержку документов Глеб стал выписывать свидетельства, и делать записи в журнале движения скота, несколько раз он ошибался но исправлять было уже поздно, и при каждой ошибке он бормотал себе под нос.- ничего, Бог даст погрешности не вскроются.

Глава третья .
Вечером, после службы он зашел к своей ночной пациентке проведать её самочувствие и состояние новорожденных, об удовлетворительном состоянии болонки он понял по истошному лаю с которым она его встретила, а до щенков так и не смог добраться опять же из-за агрессивного поведение мамаши, отметил лишь, что второй щенок похрипывает, щенки были сытыми и спокойно спали, запретив открывать окна и вообще избегать сквозняков из-за опасности аспирационной пневмонии, Глеб вышел во двор.
-Ой Глеб Сергеевич, Вы нашу козу не посмотрите? Что то, она жевать перестала.- просительно молвила кухарка Заславской, Зинаида.
- Охотно, - только и смог вымолвить Глеб с сожалением осматривая свой недавно пошитый мундир.
Сарай с одинокой коровой и козой располагался на задворках, рядом с конюшней, где стояли чистокровные рысаки, собственный выезд купчихи.
Деловито помяв козе бока, сосчитав количество сокращений преджелудков, стараясь при этом держаться от неё на расстоянии вытянутой руки, дабы не испачкать брюки, китель он предусмотрительно снял, оставшись лишь в белой рубашке.
-Атония,- задумчиво сказал себе Глеб.- а чем вы их кормите? Выпаса то поблизости нет.
-Да в саду она ходит, и траву косить каждый день ездим, а зимой известно сеном.
-Так без привязи в саду и ходит?
- Без привязи.
-Так она паданцев может объестся!
-Какие Ваше превосходительство паданцы! У нас всё строго с утра кухарки собирают все яблоки, всё на варение идёт, если днём свежеупавшее яблоко перехватит.
- Клевера не давали ли?
-Никак нет.
-Зерна?
- Нет летом не даём, если только овса у лошадей сожрёт в кормушке,- и кухарка оглянувшись прошептала, -мой папенька всегда говорил, что козы наглые, как черти, не любил он их, деревенские козы у него несколько раз садовые саженцы сжирали. Говорил что ни одна животина садовые цветы не жрёт, а эти всё подряд метут, лишь бы запретный плод был.
- А к лошадям вход свободный?
- Конечно, лето же , все двери настежь.
Глебу подумалось, а ведь и в правду козы часто объедали то, что другие животные и помыслить не могли, чтобы использовать в качестве еды.
- А, вещи, ни какие, не пропадали?
- Какие вещи?
-Ну, тряпки там разные, бельё.
- Тряпки периодически у меня пропадают, их кузнец руки вытирать прихватывает, а бельё пропадало, но все на садовника грешат, уж больно он до вина охоч, так и тащит в трактир всё на пропой.
-Да, нет такие, что могла коза съесть?
- Раньше она таскала тряпки, однажды даже скатерть с бельевой верёвки стащила и давай её мусолить, благо во время хватились, вытянули, а то она уж половину заглотила, подохла бы, ох и досталось нам всем от хозяйки, ведь это её любимая коза и любимая скатерть была, скатерть она с глаз долой, потом такую же себе заказала.
-Да ваша коза от голода не помрёт, скорее от инородного тела!
-Инородного чего?- переспросила кухарка,- батюшка неужто помрёт? Вылечи батюшка, тяжко нам будет от хозяйки, спаси благодетель.- по деревенски запричитала Зинаида.
- Ну успокойся, если коза сдохнет, и меня Ваша хозяйка не помилует. А розы не объедала?
- Точно она вчерась все цветы на клумбах опростала, одни пеньки оставила.- заметил подошедший конюх.
- уж как их Смён берёг, а как Мушка рожать стала, так не доглядел, суетно было. Коза через забор и сиганула, всё обгрызла.
- И много она их съела?
-Да немало.
- А можно на клумбу взглянуть?
-Пройдёмте сударь.
Они обогнули конюшню и пройдя мило поленницы дров подошли к клумбе, Глеб уже проходил мимо, когда шел к больной козе, не обратил внимания на клумбу лишь по причине того . что и обращать внимание не на что было то, из земли торчали лишь шпиньки кустов розы, местами вырванные с корнем,
-Странно гляньте, кусты лишь местами объедены, а большей частью сломаны, причем сломаны под корень, козы обычно съедают бутоны, самую верхнюю часть стебля, ну и верхние листья, внизу всё жесткое и колючее, козы такое есть не будут, если конечно у них нет извращенного аппетита, но тогда это дефицит кальция или железа, нет такого быть не может, лето всё таки. Здесь всё под ноль. К тому же козьих следов и помёта не так много, а объесть такую клумбу не оставив следов невозможно. Значит кто то сорвал розы не пользуясь ножом и коза здесь, просто козёл отпущения .
- Но кто же это мог? Клумба на виду, утром цветы были, а вечером исчезли. Известно ночью любой явиться мог, а днём, посреди бела дня.- оторопело причитал конюх.
-Садовник их несколько лет выращивал, на зиму коробами с конским навозом укрывал, а как увидел, так в трактир поплёлся, теперь неделю в запое будет.
- Видимо все с Мушкой суетились, тать и прокрался.
- А может коза?
-Не думаю, -категорично рассудил Глеб,- хотя что-то она инородное съела. Придётся пускать её под нож.
- Батюшки, кормилец, не погуби, хоть жалованье у нас небольшое. Привыкли мы к дому, хозяйка хоть и бранится, а на праздник, то платок, то яичко подарит.
- С меня ж сударь голову снимет, и с дворников со всех. Хоть место новое ищи. Любит её хозяйка, она её с рождения из рожка вскормила, мамаша козы двойню родила, а сама сдохла , вот их двоих хозяйка и кормила, обе козочки были, одну она потом брату отдала, а так на друг друга похожи были, что и не отличишь.
- Жаль, но навряд ли мы её вылечим.
-Всё равно хозяйка её резать не даст.
-У неё весь рубец как камень, совсем не сокращается .
- Может касторки ей?
- От касторки она скорее погибнет, я ей выпою чемеричной настойки, она ускоряет сокращение кишечника, если конечно не вызовет разрывов.
- Да чемерица изстари у коров применялась, я ведь ещё деду хозяйки Макарию Алексеевичу сопляком прислуживал, так у него пять коров заведено было, и всегда чемерица в коровнике хранилась, мы ведь с ним из одной деревни, он давно свою семью из крепости выкупил, а мы уж после реформы вольными стали, а он ещё при Александре первом дело своё в Москве делал, сначала по мелочи, затем лавки появились, одна, вторая. А перед смертью тыщами ворочил, а теперь из-за паршивой козы бери расчет, вот стыдоба будет деду Игнату, на старость лет, перед смертью. Выручай сударь деда Игната, акромя кнута в руках больше ни чего держать не умею. Божьей помощью и молитвами Власия и Спиридона чудотворцев, вылечишь обязательно, они ведь и сами коз пасли, они помогут и Модесту Иерусалимскому помолись, он тоже скоту жвачному помогает, Флор и Лавр те больше по лошадям, но и им помолиться можно.
- Есть один метод, но его делают профессора и то чаще неудачно. Руменэктомия называется , делается разрез рубца и всё через него извлекается.
- Что же козе кишки выпускать будите?
-Примерно, но я только читал про эту операцию.
- Значит, совсем дела плохи.- обречённо застонал конюх и шатающейся неуверенной походкой пошел к конюшне.

Автор: kelinfo Aug 14 2012, 01:03

Глава 4

- Ничего, - обречённо сказал Глеб.- пойду к Марье Захаровне. Объясню всё. А ты к Власьевской церкви иди поставь свечку побольше, и когда оперировать стану тоже поставь, чтоб до конца операции горела. Вечереет, только завтра поздно будет. Скажи Петру пусть керосин в лампу заправит, да фитиль проверит, нужно будет ещё верёвок толстых и тонких, эфира то у меня сейчас нет, но можно в Зубовскую аптеку отправить, я сейчас рецепт выпишу. Но сначала с хозяйкой переговорить надо.
С тяжелым сердцем Глеб вошел в купеческие покои, везде царил полумрак, лишь в углу высился напольный киот орехового дерева, на три иконы, лампада висящая на цепочке зелёным светом освещала лики, Глеб шумно вдохнул воздух три раза перекрестился, как перед экзаменом и переступил порог женской половины дома. Сейчас от мудрости Глебовых ответов зависела дальнейшая судьба козы Роськи и многих домочадцев, любой ветеринар знает как много тратится усилий и нервов на объяснение прописных истин, и как ликовало бы сердце, останься ты один на один со своим пациентом, без его владельца не объясняя тому ничего.
-Марья Захаровна у себя?- спросил Глеб у знакомой горничной помогавшей ему принимать роды у Мушки.
- Почивают, чаю откушали,- быстро затараторила девушка.
- Мне к ней.
- Осерчают боюсь, не любят послеобеденный сон прерывать, как от предков повелось.
- Но мне по поводу козы поговорить.
- Роськи??? Да, что же с ней?
- Плоха, того гляди издохнет.
-Тогда подождите здесь, вон на банкетку присядьте , пойду гляну может проснулась уже.
Горничная приоткрыла двери и задев тяжелые бархатные шторы исчезла. Через пять минут к Глебу вышла сама Заславская, сзади из за плеча выглядывала заплаканная служанка.
- Так, что с Роськой?- властно полубасом осведомилась купчиха.
- Видимо съела, что-то, толи розы, толи тряпьё какое, говорят у неё была склонность.
- Было такое дело, и что?
- Тряпьё само не выйдет, нужно делать операцию.
-Резать значит, а выдюжите ли? Дело сложное, это Вам не жеребца охолостить.
- Сам не делал, но много читал..
- Читал,.. дьячок вон тоже, по покойникам читал, да помер.
- Одно могу сказать, если не сделать операцию сегодня, завтра будет поздно.
- Может к профессорам в Петровскую академию?
- Не найдёте, темно будет.
- Она мне как дочь, я из рожка её выкормила, со своей то Лизой так не нянчилась.
- Ну тогда ищите профессоров.- с внутренним облегчением сказал Глеб, в таких ситуациях обычно не нужны ни гонорары, ни слава и почет, хочется плюнуть на всё это и убежать куда подальше, но долг останавливает.
- Что мне профессора, они учились полвека назад, когда всяких эфиров и карболок не было, грязными руками операции делали, тогда ни с козами, ни с собаками ни нянчились, собак у купцов в покоях и не видывали, только во дворе цепные были, кошки водились они животные чистые, а ноне собаки даже у Федосеевцев под образами бегают.
Будем делать операцию, а там на всё воля Божья. Лукерья собирай приживалок на молитву , пусть акафист читают. Если что нужно, не скупись самое лучшее, если вылечишь, милостью не обойду.
Во взмокшей рубахе он вышел из душных покоев. У крыльца собралась почти вся челядь, слух, что ветелинар будет разрезать Роську быстро облетел округу, на такое диво пришли посмотреть слуги и служанки из соседних домов и сейчас между ними шла дискуссия.
Одни стояли за операцию, другие над ними насмехались.
- Виданное ли дело козу резать? Людям то операции не везде делают! Подыхать будешь, а помощи не допросишься.
- Ну как же она же живая!
- Да зарезать её и дело с концом, сейчас мясоед.
- Как зарезать? – Игнат нахмурил брови.
- А так.
- Кормилицу то?
- Тоже мне кормилица, вон в деревнях Бурёнок больных и тех режут, так те то и есть кормилицы.
- Так хозяйка нас со свету сживёт!
- Велика важность, другое место найдём, ещё лучше этого.
-Тебе хорошо сказать, ты дворник, такие в каждом дворе нужны, даже когда у господ выезда нет, снег всё равно нужно убирать, а мен каково без выезда? Своей то лошадёнки для извоза нет. Мне лошади нужны.
- Найдёшь, вон брат хозяйки Никита Захарыч тебя к себе манил.
- Манил, а ездить с ним по кабакам и бегам, да мотать наследство, я не из таковых, у них с хозяйкой поровну было, хозяйка приумножила, а он почти голь перекатная, хозяйка сотню душ работой обеспечивает, а у него только пять душ и обретаются и то забулдыги. Я не из таковых.
- А из каковых?- вошел в раж дворник.
-Я человек степенный, и на старости лет, своё степенство терять не стану, гикать по улицам в угоду всяким вертихвостам, которых Никита Захарыч с собой возит.
- Ну тогда в монастырь иди, наместника будешь возить.
-Язва ты Пётр, как тебе только такое ответственное дело дворницкое доверили? Ты ведь если грабители проберутся и пальцем не пошевелишь, чтобы хозяев из беды вызволить. Вон до тебя дед Андрей был, душу за хозяйское добро клал и кистенём его били и ножичком пыряли, и дубиной, а уж на кулачках и не счесть, а он за хозяев всё равно горой стоял, сколько татей изловил за свою службу.
- Ну и что? Какие награды он получил? Помер всё одно и доктора не помогли.
- Умер он от исполнения своих обязанностев и награда ему на небесах.

Автор: Dimanbek Aug 16 2012, 00:40

Интересное начало! Идея схожа с "Земский доктор"или его записки, могу ошибаться, давно читал, но, но это-ведь совсемь про другое "черт возьми", это про "братьев наших меньших". Читабельно и даже, очень. Творите на радость людям. Кстати, "животине" в последнее время больше верю и доверяю. Черствеют люди, а у них все по прежнему. Творческокго вдохновления!

Автор: kelinfo Aug 16 2012, 22:49

Врачебные муки начинающего врача у всех одинаковые, читаешь Булгакова и осознаёшь, что большинство под тебя и подходит.....
Вообще мне самому слегка интересно чем дело закончится.... они начинают жить самостоятельной жизнью... посмотрим.

Автор: kelinfo Aug 16 2012, 22:54

Глава пятая.
Достав из кармана рецептурную книгу Глеб стал выписывать рецепт на Эфир pro narkosi и раствор карболки для дезинфекции, сзади рецепта , хоть это и не полагалось, список необходимых безрецепторных медикаментов, необходимых для операции, в этот список вошли йод, спирт, карпия, бинты, и новшество - каучуковые перчатки производившиеся Российско-Американской резиновой мануфактурой, он опасался за свой воспалённый после покуса палец, не перешла бы с него инфекция на операционную рану, перчатки же этому должны были воспрепятствовать. Всё остальное: шелк, хирургический инструмент, холщевые операционные поля у него были, завалялась склянка с глазным раствором кокаина, он чудесно обезболивал слизистые глаз и Глеб с его помощью извлёк несколько заноз из роговицы лошади, принадлежащей заядлому охотнику майору Варлаамову, вздумавшему преследовать лису по зарослям терновника, с кожными занозами всё обошлось, а вот залезть с пинцетом в глаз никак не позволяла, глаз гноился и не окажи ей вовремя помощь бедное животное могло бы ослепнуть, и только получив анестезию подпустила Глеба к себе и дала оказать помощь. Так что, несколько золотников этого чудесного раствора остались и Глеб решил его использовать для обезболивания, в ходе операции инстилировав его на открытую рану, вспомнив при этом, что кокаиновую вату используют для обезболивания больных зубов, особенно славится качеством изготовления, такой ваты Старая Никольская аптека Феррейна –младшего, упакованные в цветастую картонную коробку ватные шарики неизменно приносят облегчение. Такие мысли пронеслись в голове Глеба пока он составлял список стараясь ничего не упустить, дабы не остаться безоружным в самый ответственный момент. Отдав рецепт дворнику и рекомендовав ему обратиться в аптеку доктора Валика на Зубовской площади, Глеб взял пролётку и поехал домой собирать всё остальное необходимое для операции. Взлетев по лестнице к себе в комнатку, он схватил кожаный, потрёпанный докторский чемоданчик, когда-то он купил его у старьёвщика, и это было на руку, когда владельцы видели чемодан повидавший виды, сразу создавалось впечатление опытности доктора, и хоть лицом Глеб не тянул на умудрённого опытом врача, чемодан придавал ему солидности, он уж подумывал отрастить бородку, которая добавила бы ему авторитетности, но волосы на бороде росли жидким пучком, приличествующем скорее новорожденному козлёнку, а не «солидному» врачу. Сунув в чемоданчик никелированную коробку с бильротами, пинцетами и ножницами, потряся маленькую коробочку с хирургическими иглами, а также шприцы в стерилизаторе поменьше поглотили недра кожаного чемоданчика, прихватив остатки карпии и два рулончика бинтов, Глеб взял свою гордость маску для, ингаляционного наркоза, собственноручно изготовленную , для чего из проволок был выгнут конический каркас и всё это было обшито куском серого байка, чертёж этого приспособления приводился в приложении к «Ветеринарному вестнику» и хоть маска предназначалась для средней величины собак, Глеб надеялся, что для козы он подойдёт. Переодеваться было некогда и он начал спускаться в низ и лишь на пороге вспомнил про шелк, вернувшись, он взял со старомодного книжного шкафа, шпонированного карельской берёзой, свёрток с двумя мотками хирургических ниток, сунув его в карман бросился опять к лестнице, но на середине опять развернулся и вбежав в комнату , со словами,- забыл дозу эфира для козы! – и выхватил из того же шкафа «Фармакопию» и «Общую и частную хирургию» стал третий раз спускаться.
- Плохая примета, два раза возвращался,- пробормотал он, садясь в ожидавшую его пролётку,- а что если ничего не выйдет? Ничего может и обойдется. Только вот доза эфира для козы, не передозировать бы! Книги посмотрю пока буду стерилизовать инструменты.
А инструменты были у него примечательными, Глебу довелось родиться и жить в годы, когда одно течение в медицине стремительно сменялось другим, шли ожесточенные войны между медицинскими школами, гомеопаты воевали с аллопатами, хирурги насчитывали ещё большее количество разделений и соответственно военных лагерей, Глеб родился на закате «доантисептического» периода в хирургии, и даже не знал об этом пока, не появился «антисептический» период, его сменил «асептический» период, закрепившийся на многие годы, для каждого из периодов были характерны свои особенности изготовления инструментов, «доантисептические» имели красивые деревянные или костяные ручки, временами с инкрустациями и рисунками и ручки кюретажных ложек, ланцетов, скальпелей и резекционных ножей напоминали скорее принадлежности сервировки стола, чем страшный инструмент хирурга, но такие если и можно было заливать карболкой, но кипятить было невозможно и вскоре ручки исчезли и инструмент засверкал полированным блеском никеля , но ещё долго в стерилизаторах хирургов наблюдался и тот и другой вид инструментария, так было и у Глеба, так как он свой набор стал собирать ещё в студенческие годы, покупая его у старьёвщиков с Сенного рынка, временами они появлялись и возле его alma mater и раскладывали свой товар на рогожке прям на плитах дортуара, зачастую в лужи ,сколько заразы впитывалось этими гигроскопичными ручками представить было сложно, но кипячение всё убивает и можно было на грязь не обращать внимания, лишь бы инструмент был исправен и его можно было дешевле купить. Среди инструментов был чудесного вида флеботом с изящно выточенной ручкой, напоминавшей больше рукоять дамского лорнета или детского зонтика, чем страшный инструмент для открывания вен, словно сам вид его должен был успокаивать,- не бойся, такая финтифлюшка сильной боли не причинит… Затем в набор прибавилось несколько зажимов купленный на первый гонорар, тайно сунутый заботливым дядюшкой в куль с сушенными грибами, на него же был приобретён сложный комплект стерилизаторов с спиртовой горелкой , и теперь можно было в любых условиях простерилизовать набор инструментов и шприцы, поставив один на другой набор стерилизаторов немецкой работы. От постоянного кипячения ручки старых инструментов растрескались и деформировались , но у него не было средств, чтобы купить набор современных, ведь со своего скудного оклада, он помогал матери и сестре, и каждый раз он собирался отложить необходимую сумму на это приобретение новинок, а всё устаревшее убрать на полку для назидания потомкам.
Между тем во дворе Заславских шла суета, кухарка начисто скоблила стол, служанки кипятили воду для мытья рук, конюх развесил несколько керосиновых ламп, горничная Зина гладила новые бязевые простыни, вошел садовник и шаркая ногами поставил старый медный таз, использовавшийся раньше для приготовления варенья, на него заругались, что он не разувшись разгуливает по чисто вымытым полам, и он поворчав ушел. Все приготовления исполнялись по точным указаниям Глеба, когда же он вернулся, то подивился точности и обстоятельности проделанных приготовлений.
- Вот, это вышколенная прислуга,- подумал он.
Роську даже вымыли, и от неё пахло цветочным Брокаровским мылом по три копейки кусок, на подоконнике лежала свежепоправленная бритва и стояла плошка с густовзбитой мыльной пеной.
- Эфир принесли?
- Нет, Пётр ещё не возвращался. Глеб про себя выругался, ещё раз пощупав бока своей пациентки, он отметил, что ничего не изменилось, животное так же стояло опустив голову, глаза запали и в них не осталось ни капли, озорного выражения присущего козам. Дыхание было поверхностным, брюшным, пульс частил и был жестким. Ещё раз осмотрев будущую операционную, Глеб наполнил стерилизаторы кипяченой водой и зажег горелку под нижним. После чего присев на Тонетовский стул принялся перелистывать фармакологию и вскоре выяснил, что дозировки эфира для коз в ней нет, подумав, решил воспользоваться дозой для овец. Пролистав хирургию, он не обнаружил описания операции под названием «руминотомия», почувствовав холодную испарину на лбу, перелистал учебник вновь, результат был тот же, в содержании такой операции не значилось. Где же он читал его раньше? Может, в каком- то приложении к ветеринарному журналу? Что делать дальше? Бежать домой перерыть библиотеку? Но на это уйдет не меньше часа! Ладно, спокойствие, кожа, мышцы, как обычно, рубец рассекаем и зашиваем как обычно, всё только в методе изоляции рубца от операционной раны, как ни будь справимся. Черт, где же эфир? Высунувшись из окна, он осведомился,- не приходили ли из аптеки? - Нет, батюшка, не приходили ещё. – Нужно было коляску взять. – Да, тут рядом! - Мальчишку пошлите! - Посылали, он добежал до Зубовской, но Петра не встретил.
Чтобы успокоить нервы и взбодриться, он попросил кофе. – Кофею не держим, Чай пожалуйста, самовар готов. – Ну, так чай, подайте! - Вам в прикуску? - Давайте в прикуску. Через минуту на подоконнике стояла большая чашка с темным ароматным чаем, Глеб бросил в неё несколько кусочков остроугольного, колотого сахара и принялся задумчиво размешивать чай ложечкой, но сахар не желал растворяться, он вспомнил, как в детстве любил грызть, такой сахар, ночью, стоя у старинного, облупившегося зеркала, кусок поддавался с трудом и Глеб скорее, не грыз его, а скоблил зубами, от чего во рту можно было заметить голубоватые искорки. Чай был горячим и он отпил только половину, когда на улице послышались возгласы. –Где, тебя только носит? Доктор заждался, уже несколько раз спрашивал. – Да, я что? Если в аптеке у Валика эфиру не оказалось? Пришлось к Гинце бежать…. – Ты б ещё на Пречистенку к Бурштейну сбегал или на Полянку к Феррейну! - А чего, Смоленская площадь вон она… не далече! На террасу вошел молодой дворник Пётр и не торопясь , выложил перед Глебом скляницу коричневого стекла с эфиром и прочие медикаменты заказанные Глебом, доставая их из брезентовой сумки.
– В Зубовской аптеке эфира не было, пришлось к Гинце бежать, еле успел, закрывались они уже. – Что ж ты извозчика не взял? - Боялся, что денег не хватит, я ж не знаю, что сколько стоит. – Ладно, а что это эфиром пахнет? Протекло, что ли? Так и есть подкапывает, пробка слегка повёрнута, ты не открывал? - Ты не открывал? – переспросил Глеб. - Ни как нет, ваше превосходительство, я ему аптекарю, сам говорил, чтобы он поплотнее закрывал, а он шельма не закрутил. – А ты сам не пытался его закрыть , поплотнее? - Ну проверил конечно, а то бы в обморок хлопнулся, моему свояку делали операцию , он мне подробно рассказывал и про Ефир этот.
Глеб рассмеялся, - вот смотри на будущее, здесь не простая пробка как на Брокаровских пузырьках, вставил поглубже и всё, здесь как у самоварного крана, видишь дырочка в горлышке, а на пробке прорезь, если они не совпадают, склянка закрыта, если поворачиваешь и они совпадают эфир начинает течь, а ты пытаясь плотнее закрыть совместил их и он стал вытекать . Быстро сумку на улицу ,а то мы здесь все повалимся. Благо эфира осталось около половины, может и хватит на операцию. Зови сюда конюха, садовника, кухарку, она к виду крови привычная, Зину она хорошо помогала мне с Мушкой. Мужики будут Роську держать, Зина ассистировать, кухарка таз для мусора подставлять. Глеб впрыснул Роське камфару подкожно. Старая кухарка отказалась присутствовать на операции, вместо неё прислали молодую служанку, только приехавшую в город, по деревенски смешливую, но сейчас как то погрустневшую и заскучавшую. – Игнат делаем повал левой стороной вверх. И потом вяжем ноги.
Пока садовник и Игнат спорили, как лучше делать повал, Глеб приготовил маску и был готов быстро ввести животное в наркоз. Но что- то, не заладилось и когда стали завалить козу на бок, она решила оказать сопротивление, при этом лягнув дворника в пах, от чего он скорчился и присев возле стены, так и не принял деятельного участия в операции. – Держите голову, -закричал Глеб и видя, что рук для этого не хватает, бросился сам выполнять своё же указание, но Роська в последней отчаянной попытке сопротивления, ткнула рогами на угад и попала, Глебу под левый глаз, благо удар пришелся не остриём рога, а лишь его изгибом, но хирург на секунду отпустил голову животного и если бы не служанка Лиза, ловко перехватившая рога, всё закончилось бы ещё, чьим то увечьем. – Доктор , батюшка, усыпляй её скорее, мочи нет её держать,- взмолился садовник. Но Глеб разглядывал свою ладонь, нет крови не было, глаз слезился, и на нижнем веке образовалась саднящая припухлость. Плеснув в лицо холодной воды и прищурив слезоточащий глаз, Глеб попытался отсчитать капли эфира, это далось с трудом и он сначала решил , что передозировал препарат, потом понял что дал маленькую дозу, тогда прибавив ещё пятнадцать капель стал терпеливо ждать, Роська с расширенными глазами задёргалась, и сделав несколько судорожных движений затихла. Поставив пузырёк с наркозом на подоконник, трясущимися руками Глеб стал выбривать волос в месте предполагаемого разреза, порезав при этом ,несколько раз кожу. Вымыв руки , умыв лицо, Глеб одел каучуковые перчатки, они были плотными и пальцы быстро покрылись испариной, взяв в руку скальпель приберегаемый для особо важных операций, Глеб рассёк кожу, клетчатку и под контролем только правого глаза стал рассекать брюшные мышцы, тут началось кровотечение, перейдя на тупую препаровку, Глеб уменьшил кровоточивость, вот она брюшина, захватив её пинцетом, воспользовавшись изогнутыми ножницами, Глеб увидел сероватую стенку рубца, покрытую мелкой жировой сеткой сальника. Отодвинув жир и пропустив через стенки рубца шелковые лигатуры, для удерживания оного в вытянутом состоянии, Глеб изолировал часть рубца от операционной раны, сделав прокол, а затем длинный надрез. Запахло коровником , газы забурлили, запузырились и несколько капель рубцового содержимого попали на операционную рану, быстро убрав их куском стерильной карпии, постояв в растерянности несколько секунд, продолжили операцию, сняв перчатку и почувствовав как рука избавилась от каучуковых обручей стягивающих её, Глеб запустил руку предварительно засученную до плеча, в разрез преджелудка, и стал извлекать и бросать в подставленный таз разные предметы, такие как: куски разноцветного ситца, фрагмент изжеванного шерстяного носка, мелко изгрызенные молодые ветки ивы, несколько обгорелых спичек, два сигаретных окурка фабрики Асмолова и размокшая самокрутка по прозванию « козья ножка», попалось несколько лепестков роз, но большого количества выявлено не было, погрузив руку глубже Глеб проверил сетку и вытащив ещё несколько фрагментов яркого набивного ситца, хотел перейти к завершающей стадии операции, но что-то заставило его проверить ещё раз и почувствовав в сетке округлый предмет, он извлёк на свет Божий, маленькое серебряное колечко с дешевым зелёным камешком, оно слегка успело почернеть, но выглядело довольно прилично. – Ух, ты! Держите Зинаида, это Вам на долгую память,- сказал Глеб передавая кольцо девушке, не ведая тех роковых событий, которые последуют за этими словами. Девушка густо покраснела, - как же так, Глеб Сергеевич, мне то за что? -На вечную память,- хохотнул доктор, осознавая, что основная часть операции позади.
Но тут свершилось неожиданное, Зина терпеливо державшая , фиксирующие рубец лигатуры, отпустила их и выбежала на крыльцо. – Черт, куда? – в ужасе вскричал Сидельников , едва успевая схватить и вытянуть шелковые нити, но небольшое количество, кишащего инфузориями содержимого излилось в брюшную полость. – Ну всё, перитонит,… Ну что же это! Зина, как вы могли? - Сразу видно, ваше превосходительство Вы наших простецких обычаев не знаете, коли подарили колечко, так значит, почти посватались…. – посмеиваясь ,заметил конюх Игнат. –Так я в шутку,- оправдываясь сказал Глеб, озабочено вытирая сальник, от красно-бурой жижи. – В таких делах шуток не бывает, Зина девушка сурьёзная, блюдущая себя, с ней так не надобно. – Из-за этой Зины, коза непременно сдохнет , у неё перитонит, затем сепсис, и всё…. А так хорошо всё шло! Поворчав, несколько раз стерев со лба испарину , Глеб стал обмывать внутренние органы кипяченой водой, под конец сделав слабый раствор карболки он промыл им брюшную полость, больше у него под руками ничего не было. – Доктор, а чего й то, сок у неё красный?- не во время спросил садовник. – Да красный слегка, ну и что? Отстаньте от меня! Так всё хорошо было! Нужно своих ассистентов заводить, а то от ерунды всё на смарку. Не мешайте . Лиза держите крепче лигатуры! Но если упустите, то смотрите у меня! – срываясь заорал Глеб. Далее шла обычная работа, но руки у Глеба дрожали , он долго не мог попасть ниткой в ушко иголки, несколько раз откладывая зашивание раны, и делая ревизию брюшной полости в поисках непромытого участка сальника. Залив под конец в брюшную полость карболки, Глеб ушил брюшные мышцы. А когда одними лигатурами он ушил подкожную клетчатку и кожу, он вздохнул с некоторым облегчением, и постояв несколько секунд в изнеможении, отрезал излишки ниток на узлах. -
_

Автор: kelinfo Aug 17 2012, 03:41

Глава шестая.

- Что же мне такое ,сказать Марье Захаровне? Как выгородить бедную Зину? В сущности, девушка не при чем, это я виноват, нужно было быть осмотрительнее, вина бесспорно моя, мне и отвечать!- думал Глеб идя в покои Заславской как на плаху. И как часто бывало в сложных случаях, в нём начинал спорить пессимист и оптимист, побеждал один из двоих, но всегда по разному. – А если сказать всё прошло благополучно?- предложил оптимист, - А потом она сдохнет ! - возразил его оппонент. - Но ведь люди тоже умирают, даже после блестяще выполненных операций,- возразил оптимист. – Да, но Заславская такого исхода не поймёт! - А что ей останется? Операция сделана хорошо, но коза не выжила, такое же возможно? - А если она доложит начальству? - И стоит ли ради этого прыгать перед ней на задних лапках? - Так в Туркестан могут перевести, в глушь. – Ну и что Туркестан, всего два года, семь месяцев и двадцать три дня осталось. – Но там таких условий как в Москве и не сыщешь, не то что эфир для наркоза, бинтов не найдёшь, земли дикие, недавно присоединённые, не покорённые ещё. – Зато, какое поле деятельности для науки, там же ещё всё не изучено. - Какой науки? Думаешь, дадут тебе заниматься ей? Вот, увидишь, будут к тебе не баранов с лошадьми возить, а детей понесут, и полуслепые старики с трахомами потянуться, а ты лечи, на сто вёрст, один белый доктор, почти как знахарь, а знахарь и скотину и людей врачует. – Ничего, как ни - будь. – Сестру с маменькой только через три года и увидишь. – Зато деньги смогу высылать. – Какая почта, она там только в городах и есть, а тебя в кишлак сошлют в назидание другим. – Я выживу, я виноват с Зиной, мне и отвечать, - раз и навсегда отрезал оптимист.
Переступая порог хозяйской половины, Глеб твёрдо знал, что Зину выдавать он не будет. Но вдруг всё улетучилось и пошатнулось, на полу лежало бездыханное тело Зины.
- Господи, неужели это я её довёл своим кольцом?- вскричал Глеб, и нагнувшись, ту же отпрянул увидев краюшек серебряного колечка, зажатого в правой руке. – Господи, что же это? Люди сюда,- с расширенными от ужаса глазами, Глеб выскочил на крыльцо. – Что случилось?
- Там Зина!
- Что с Зиной?
- Она в прихожей.
Дальше всё происходило как во сне, кто-то принёс ярко горящую лампу, при свете которой оперировали Роську, и толпа медленно двинулась к покоям Заславских, мужчины сжимали кулаки, женщины прикрыли рты платочками, и были готовы в любой момент огласить мир своим криком. Глеб взяв себя в руки склонился над бедной девушкой. И тут послышался стон.
- Жива,- с выдохом ахнула толпа.
- Жива,- почти ликуя воскликнул Глеб, и тут его руки почувствовали что-то липкое, это была кровь.- Кровь в ужасе воскликнул ветеринар, в жизни привыкший к крови животных, но панически боявшийся человеческой крови, с медиками очень часто бывает всё наоборот. – От куда же это? Дайте света, лампу сюда и принесите мой чемоданчик, там у меня бинты, она без сознания, пульс есть… но слабый, пошлите за доктором и полицией! Тут кто-то взголосил,- А где хозяйка?- И толпа хлынула в покои Заславской, оставив одного Глеба перевязывать рану умирающей девушке. Между тем из комнаты хозяйки послышались крики приживалок. – Не уж- то убили?- завопил ввалившийся в прихожую конюх. – Зинаида жива, только рана на голове. – А хозяйка? Мы Роську в хлев относили, а тут крики. – Дед Игнат, пригляди за Зиной, я к Марье Захаровне.- и Глеб бросился в комнату распихивая тяжелые портьеры на своём пути. Откинув последнюю Глеб Сидельников вошел в душные покои хозяйской половины, от спёртых газов, ему стало тошно, видимо сказалась усталость и переживания последнего дня, свою лепту внесли, запах гари стеариновых свечей стоящих перед образами, дыхание народа столпившегося над распростёртым телом своей хозяйки, Глеб мельком взглянул на купчиху лежащую возле аналоя с раскрытой книгой, с боку валялась свеча прожегшая ковёр, следов крови не было видно, зато в беспорядке были разбросаны вещи из сундука, настольное бюро было перевёрнуто, ящики вывернуты на изнанку, на полу лежали письма и некчемные для грабителя векселя, ларец для драгоценностей был вскрыт и одна маленькая брошка лежала на краешке стола, сбоку от кровати Глеб заметил знакомую кучу тряпья, которую он сегодня видел, но не помнил где. Воздуха становилось всё меньше и он побрёл придерживаясь за стены из душной комнаты, и тут расталкивая всех в комнату ворвалась кухарка, визжа и причитая, видимо от этого крика купчиха пошевелила рукой.
- Жива,- вновь ахнула толпа. – Ну ка живо , взяли хозяюшку и в покои её на кроватку, сейчас доктор придёт, всё уладится, да откройте окна, дышать ей не чем!
Пробираясь сквозь толпу Глеб заметил, смешливую служанку, ассистировавшую ему во время операции и ловко заменившую, убежавшую Зинаиду, она тоже стала выходить из помещения со спёртым воздухом. – Вам плохо?- спросил её Глеб. – Да сударь, что-то не хорошо, голова раскалывается… - и зашатавшись она рухнула на пол, Глеб опустился перед ней на колени и понял, что это всего длишь обморок, успокоившись вылил ей в лицо стакан холодной воды, трясущимися руками налив второй стакан. Умылся сам. Вода принесла немного облегчения. И он стал бить по щекам Лизу, от чего она очнулась. – Так что тут? – спросил вошедший профессор, живший на соседней улице. – У этой девушки обморок, а у той тупая рана головы, и она без сознания. --- Интересно, интересно, сейчас приедет мой ассистент, он ей и займётся, а я вызван к Марье Захаровне, держите нюхательную соль. Вынув пробку из широкого горлышка, Глеб дал понюхать пары аммиака служанке, от чего она быстро пришла в себя.
Вслед за доктором явился полицейский, сразу выгнав всех лишних из комнат, начал осмотр помещений.
-Бедная Зина,- сказал Глеб.
- Она мне была как сестра родная, как приехала из деревни, ничего не знала, какой нож когда положить, как правильно кланяться и того не знала, она меня всему научила, всё таки в услужении с двенадцати лет, от посудомойки до горничной дошла, а теперь кто мне будет подсказывать?- и Лиза горько заплакала.
- Не плачь. Живая она, только в обмороке, рану я рассмотрел, насколько коса позволила, рана не глубокая, коса её спасла. Всё образуется. Это я виноват, не дари ей колечка, она бы на операции осталась и сейчас не лежала бы так. Давай ей под голову, что ни-будь подложим..
Лиза пошарила вокруг и не найдя ничего, что можно было бы положить под голову подруги, прошла в соседнее помещение из, которого уже вынесли Заславскую, подхватив там кучку тряпья вернулась к Глебу.
- Вот, сударь не слишком мягкое, но всё повыше будет.
- черт, пропах эфиром, самому тошно, постой, что это ты мне дала?
-Обноски какие- то, там у хозяйки валялись.
- Это же сумка, в которой Пётр лекарства принёс, эфир там ещё пролился. То-то она воняет.
- И в правду его сумка, он её на крыльце бросил, как Вы ему и велели. Глеб потрогал заплывший глаз, вспомнил операцию и был бы счастлив, поворотить всё это вспять, но лишь горько вздохнул, ибо это было не возможно.

Автор: kelinfo Aug 17 2012, 17:10

Глава седьмая.
Когда приехал ассистент профессора, он сразу же распорядился перенести всё ещё бесчувственную Зину на жесткую кровать, глянув глаза, проверив пульс и рефлексы, он разбинтовал повязку, наложенную Глебом и начал выбривать волосы на голове, волос у Зинаиды был густым и был бы украшением и предметом гордости любой женщины, они были поистине роскошными, когда расплели косу, Глеб изумился их густоте и длине, для него было полной неожиданностью, что женская коса может так скрадывать объём и обилие волос, потом он с ужасом увидел, как эту красоту, обкорнали сначала ножницами, а затем прошлись по ним бритвой.
- Доктор, голубчик, ну хоть капельку волос оставьте!!!- взмолилась Елисавета.
- Нельзя, волосы в ране, прямая дорога для инфекции.
- Но она их всю жизнь растила !
- Смотри милая, рана на боку… Как же это? Что мы с этой стороны выбреем, а тут оставим? Как она потом ходить будет? Здесь пусто, а там густо? А то новый волос равномерно отрастёт, лет семь отращивать, конечно придётся, но жизнь дороже.- и, доктор продолжил бритьё и придвинув стул со стоящей на нём лампой, принялся за осмотр раны.
- Так, Сontusio правой височной доли, color, tumor, vulnus conqaassatum- заговорил она на латинско-тарабарском наречии, которое мог понять только Глеб.
- Ну, что я Вам скажу, практически коллега, кости целы, и если не будет внутренних гематом, скорее всего, выживет, сейчас перевезём её в клинику, наложим швы, оставим отток, а там как Бог рассудит, по вашим молитвам. Так, а это ещё что? – врач склонился над девушкой и попытался разжать ей правую руку, это удалось без особых усилий и на руке у него засияло то самое серебряное колечко, от былой черноты не осталось и следа и если бы не зелёный камешек Глеб не узнал бы его, но это было оно, то самое извлеченное из козы.
- Никак обручальное?
- Да, почти что.- выдавил из себя Глеб,- на память, так сказать.
- Ну тогда, всё понятно, держитесь молодой человек, надейтесь и всё будет хорошо, главное, чтобы близкие надеялись и эта надежда передаётся болящим, в каком бы они состоянии не находились, и это помогает, поверьте старику.
- А можно колечко?- спросил Глеб.
- Нет лучше мне, я сохраню.- кинулась к колечку Лиза, думая ,что Глеб специально хочет забрать кольцо, как будто ничего и не было.
- Возьмите молодой человек, оно же Ваше.- И. доктор поднялся и проследовал в спальню Заславской.
Вскоре по дому распространился слух, что нашли дочь Мари Захаровны, Лизу, она была без сознания в своей комнате. Сначала решили, что она в обмороке от переживаний, но когда нюхательная соль не подействовала, поняли, что она тоже подверглась нападению, вещи в её комнате были перерыты, и исчез ларец с детскими украшениями молодой Заславской. При освидетельствовании Заславской старшей, не было обнаружено следов насилия, лишь гематома на левом локте, полученная при падении, ну а Лизу нашли на диване и на ней, не было даже мелких ушибов.
Уже приехал следователь, полиция разогнала всю прислугу по своим комнатам, дабы они не мешали осмотреть территорию усадьбы, но ночное время не позволило, этого сделать и следователь стал осматривать внутренние покои. Оказалось, что грабители унесли практически все украшения хранящиеся в доме, они явно знали, что и где лежит.
Через полчаса Заславские пришли в себя, а ещё минут через сорок, смогли ответить на вопросы следователя.
Заславская -старшая помнила как читала Акафист «Всем Святым» и после осьмой кафизмы, ничего не помнила. Лиза вообще прилегла на диван и задремала, тут послышался шорох, затем чья-то рука зажала ей рот, и после двух вдохов, сознание её помутилась, и дальше она ничего не помнит.
- Чем же таким их оглушили?- в слух задал себе вопрос следователь.
- А, вы разве, батенька Сергей Матвеевич, не чувствуете? Это чистейший хирургический эфир!- заметил подслеповатый профессор, меняя холодный компресс на голове хозяйки.
- Эфир? Вы хотите сказать, их наркотизировали?
- Именно.
- Но для этого нужны медицинские познания!
- Абсолютно не нужны, нужно только знать, что прижал тряпку с эфиром, ко рту, выждал несколько вдохов и сознание жертвы притупляется, главное самому не дышать, иначе ляжешь рядом. А доза, сколько капель в минуту, это для грабителей не важно, главное чтобы слишком быстро не проснулась, и даже если проснётся, ничего сразу и не поймёт, ну, а если… на тот свет… то чистенько и без крови.
- Да, но рецепт! Так просто эфир не отпускают.
- Рецепт? А стрихнин? Аптекари прекрасно знают, сколько народа им травится и спокойно отпускают. Даже по рецепту, какого ни будь земского докторишки…
А связки рецептов и сигнатур, зачем они хранят? Причем за много лет, для того и хранят, чтобы если что -то случится, то они ни причем, у них всё отпущено сугубо по рецепту!
-Да не мне Вам объяснять, друг мой Сергей Матвеевич, Вы таких дел за свою практику повидали не мало.
- Да бывало. Что ж , спасибо… будем искать… спасибо дорогой Иван Алексеевич.
Тут к следователю подошел молодой стажер и склонившись к самому уху возбуждённо, что то зашептал.
- Благодарю, Серёжа, а ведь это мысль! Молодец.- и стажер вытянулся перед наставником.
Секунду подумав, Сергей Матвеевич решительно скомандовал, - ты собери всех домочадцев и гостей на лужайке перед домом, я поеду к майору Варламову, он мне приятель, возьмём его Куцего, это такая шельма- в возбуждении начал рассказывать сыщик,- представляешь, Варламов перед разными компаниями, что вытворяет? Соберётся человек так шесть, семь ,он и предлагает пари, пускай любой из гостей подержит какой ни будь предмет и затем поставит его на подоконник, затем приводит собаку, и та обнюхав предмет, делает стойку перед тем кто его трогал! Каково? Варламов ни разу не проиграл пари, теперь с ним уже и не спорят! Нет, представляешь, стойку, как перед дичью!- и следователь захохотал, Заславская вздрогнула и заворочалась.
Профессор тут же осадил полицейского,- Уважаемый Сергей Матвеевич, не забывайте, что здесь больные!
- Извиняюсь.. пардон.. забылся. В общем, я к майору.
Через минуту на улице загрохотала уезжающая пролётка.
Глеб слышавший разговор, сидел потирая ушибленный глаз, - Этого мне ещё не хватало, мой эфир pro narcosi ! Лиза посидите с ней, я быстро.- и Глеб выбежал на улицу.
На террасе, где лишь пару часов назад Глеб чувствовал себя полубогом и если бы не маленькое – но- таковым бы и стал, было сейчас темно, три керосиновых лампы из четырёх были задействованы для осмотра пострадавших, и лишь одна с притушенным огоньком, едва освещала потолочные балки, подкрутив колёсико регулятора Глеб снял лампу с крюка, огонь дрогнув несколько раз весело заиграл и вырос, от чего терраса осветилась сумрачным светом. Глеб подошел к подоконнику, на котором оставил склянку с эфиром, на нём так же в беспорядке лежал грязный инструментарий, обрывки шелковых лигатур и марлевые салфетки с запекшейся кровью, склянка коричневого стекла стояла посередине, Глеб поднёс её к свету и обнаружил, что она пуста.
- Вот так дела!
Затем, приблизив флакон ещё ближе к свету, и осмотрев его, единственно целым глазом он отметил, что флакон находился в закрытом положении, и утечки эфира быть не могло.
- Странно,- пробормотал Глеб, и захватив опустевший пузырёк побрёл объясняться с полицией.

Автор: kelinfo Aug 18 2012, 01:39

Глава восьмая.

Зину отвезли в клинику, и от этого Глебу стало сиротливо.
- Надо же как тебя зацепило!- заговорил в нём скептик, бравший сегодня верховенство.
- Да, а почему бы и нет?- сопротивлялся оптимист.
- Каторга по тебе плачет, Сибирская, а туда же на девиц засматриваешься,- не унимался скептик.
- Ну теперь, дело моё самое распропащие, не каждая девушка, за мной в Сибирь поедет, а Зина так с радостью,- с уверенностью закончил оптимист.
- В Сибири ей будет тяжело, после болезни то, ей окрепнуть нужно, имеешь ли ты право рисковать чужой жизнью?- сочувственно заметил пессимист.
- Может, меня ещё не осудят?- надеялся его оппонент.
- Ага, не осудят, - передразнил скептик,- эфир, твой? Значит ты в сговоре с грабёжниками, и даже если выкрутишься, докажешь, что невиновен, всё равно таковым и окажешься. По причине халатности, эфир, где должен был стоять? Я отвечу за тебя, в несгораемом шкафу. А твой недосмотр привёл к ограблению и попытке убийства нескольких лиц.
- Это мы ещё посмотрим! – возразил оптимист и рванул ручку двери.
Будет слишком нудно описывать то, что все уже и так знают, допрашивал Глеба молодой следователь- стажер, после обычных стандартных вопросов.
- Фамилия,- Имя,- Отчество, -год рождения,- вероисповедание, -сословие,- должность,- звание и так далее, на которые Глеб однозначно и уверенно ответил, начались каверзные вопросы.
- То есть Вы хотите сказать, что делали больной козе полостную операцию? Да ещё и под наркозом?
- Совершенно точно,- уверенно заявил Глеб.
- А, не проще было бы её зарезать?- спросил молодой следователь с нотками иронии в голосе.
- Проще, но не совсем правильно, коза была любимицей Марьи Захаровны.
- Ага, значит всё таки, был корыстный интерес? Гонорар, наверное?
- Я ещё молодой и неопытный врач, и если бы мне дали возможность попытаться спасти другую козу оказавшуюся в такой ситуации, я бы попробывал это сделать.
- Значит, руку набивали?
- Считайте как Вам угодно,- замкнувшись, ответил Глеб.
- Так, всё таки гонорар?
- Да гори этот гонорар синим пламенем, если бы я мог повернуть всё в спять, я бы не наделал тех ошибок, что уже свершились.
- Это, каких же?
- Это личные ошибки и к ограблению они не имеют отношения.
- А Вы взвесили все издержки сопряженные с этой операцией? На эти деньги можно было бы купить с десяток таких же коз. Следовательно вы причинили ущерб пострадавшей.
- Но она согласилась на операцию!
- Господин Сидельников, мы сейчас очень заняты, но как завершим это дело, непременно займёмся Вашими махинациями, убеждать сердолюбивых вдов не велика задача, и мы как представители власти должны нещадно разбираться во всех случаях проявления аферризма на вверенном нам участке.
- Милостивый государь, не забывайтесь. Я не позволю делать подобные намёки!
- Ну будет, погорячился я,- пошел на попятную стажер-, с кем не бывает?
- Вот Вам флакон из под злополучного эфира. Его наверное, лучше приурочить к делу?
- Конечно, но нас интересует ещё такой вопрос. Правда ли что, вы обнаружили в требухе козы серебряное кольцо?
- Правда.
- А правда ли, что вы подарили его девице Зинаиде Самойловой?
- Я её по фамилии не знаю… Зинаида горничная Заславской.
- Именно. А на каком основании?
- В смысле?
- Кольцо то не Ваше! И Вы даже не попытались поискать, настоящего владельца.
- Я не подумал.
- Так вот идите и подумайте, и не вздумайте бежать, сегодня будет следственный эксперимент.
Глеб развернулся и двинулся к выходу чувствуя всем телом прожигающий взгляд полицейского.
- Господин Сидельников, я решил это кольцо приурочить к вещественным доказательствам, будьте любезны, отдайте кольцо.
На негнущихся ногах Глеб подошел к письменному столу, за которым заседал сыщик, и последний раз взглянув на кольцо, положил его на стол.
- Пустяшное колечко, такие на базаре, чуть ли на вес продают. Ладно распишитесь, и можете быть свободным.
- Не потеряйте его, оно мне дорого, я его потом заберу.
- Заберёте, обязательно заберёте.
- Ну как там?- шепотом спросила его Лиза.
- Плохо всё. Кольцо отобрали.
- Я бы не отдала, им только отдай, потом не сыщешь. Сказала, что потеряла и баста.
- Ох…. Куда Зину отвезли?
- В Шереметьевскую больницу, к тяжело больным. Тут не далеко.
- Знаю, возле Нескучного.
Через час в столовую, где собрались все домочадцы Заславской, вошел старший следователь в сопровождении знакомого Глебу майора Варламова, из глаза лошади, которого, Глеб извлёк несколько заноз.
Варлаамов, увидев ветеринара, распростёр объятья.- Глеб Сергеевич, дорогой!
- Здравствуйте, как там поживает Пегая?
- Слава Богу, а лису то , ту самую за которой мы пробирались сквозь терновник, вы затравили, аккурат неделю назад. Только я теперь поосторожнее конечно… вот бесовский азарт, из-за паршивой лисы, двухсотрублёвую кобылу, чуть не загубил. Спасибо тебе голубчик, я тебе очень признателен… давай как ни будь с нами на охоту! – и Варламов зашептал, мы волчью нору в тридцати верстах нашли… не поверишь.
- Господин майор, мы здесь собственно, для следственного эксперимента, не забывайтесь .
- Да, конечно, просто старого знакомого встретил.
- Эксперимент организуем так, свидетели и подозреваемые встанут полукругом, мы даём нюхать собаке пузырёк из под эфира, а Куцый ищет от кого пахнет.
- Эфир, да я сам его унюхаю, лежал я как то в госпитале, надышался его, сейчас за версту учую. Может пари, на Куцего? Ни кто не желает?
В комнату впустили собаку, это был один из гончаков, юркий, уверенный, вечно ищущий где бы нашкодить, при хозяине наоборот в меру наглый, шел ему третий год, за это время он успел сломать палец на левой тазовой конечности, прошел десять драк свора на свору, полтора десятка один на один, съел кусок охотничьего хлыста и благополучно его выблевал на седьмой день болезни, после чего стремительно пошел на поправку, ну и две дробины пришлось вытаскивать из него Глебу, все остальные травмы зарастали сами по себе. Из-за посягательства на независимость, пёс недолюбливал Глеба, но и сильной злобы не питал.
Когда первая партия свидетелей выстроилась полукругом, псу дали понюхать злосчастный флакон коричневого стекла, от едкого запаха эфира он несколько раз чихнул, фыркнул и потёрся носом о персидский ковёр. Варламов скомандовал.- Ищи!- пёс сделал всего один шаг и стал в стойку напротив садовника.
- Я? Да. Я ничего, водки разве от трудов праведных, а так ни-ни,- залепетал Семён.
- Так Фамилия, Имя, Отчество?- Спросил стажер.
- Семён, Васильев, Николин - сын.
- Не пойдёт, по порядку. Имя?
- Семён.
- Отчество?
- Николин – сын.
- Фамилия?
- Васильев.
- И когда. Все эти древности в нашем делопроизводстве искореним? Николин- сын! Вот записал бы тебя Николиным, а потом ищи тебя. Паспорт исправен?
- Так точно, Ваше благородие, прошлым летом ездил, выправлял. Только я к грабёжникам отношения не имею, я всю операцию, вот дохтуру помогал.
- Разберёмся, кому ты помогал. Отойди вон к печке, присядь.
Куцему дали второй раз понюхать флакон, и он встал в стойку напротив Игната, затем Куцый сделал стойку напротив Глеба и сначала зарычал, но передумав, завилял хвостом, как старому знакомому пусть и не очень приятному. Затем очередь дошла до Петра, Лизы, кухарки отказавшейся ассистировать на операции, скотника перетаскивавшего Роську в сарай, после операции, в число отмеченных вошел, и девятилетний Васятка, из озорства примеривший на себя наркозную маску, за что был отхлёстан крапивой тёткой Аксиньей.
В итоге эксперимент не удался, а народ выбранный Куцым клялся и божился, что весь вечер в той или иной степени участвовал в операции.
- Понятно,- огорченно сказал следователь,- провалил твой тёс эксперимент, нужно было пари заключать, выиграл бы.
- Ничего ты и не выиграл, условие было, какое? Найти всех кто прикасался к эфиру, вот Куцый и выбрал, ты на собаку не греши, он дело знает.
- Всех, да не тех,- съязвил Сергей Матвеевич.
- Не веришь, давай сделаем по другому, пусть Куцый во дворе поищет, куда пути, дороги ведут.
- И что же он найдёт?
- Куда грабители ушли.
-И найдёт?
- Не сразу, но обязательно, что ни будь, найдёт.
- Давай пари!- из озорства предложил следователь.
- Пари…Пари…А вдруг вот эти по всем дорожкам шатались? Там тропинок тьма, а Куцый устал, да и мне поспать не мешало бы, - и Варламов зевнул.
- А знаешь давай так, найдёт он интересный след, с меня ужин в кабаке, не найдёт, с тебя.
- Годится, - согласился майор.
Куцего вывели в сад, дали время отдохнуть от спертой и душной атмосферы дома, насквозь пропахшего эфирными запахами.
Затем эксперимент повторили, первым делом пёс нашел Роську лежащую в сарае и хотел уже цапнуть её за ногу, но ему помешали. Когда все вышли, Глеб остался осмотреть козу, и отметил ровное, слегка прерывистое дыхание, удовлетворительный пульс, слизистые вполне приемлемые, шов слегка подкравлевал, но обширной гематомы не отмечалось. Возле неё дежурил скотник, придерживая , чтобы она не могла повредить себе, неумело вставая в пьяноподобном состоянии.
Когда Глеб вышел из скотного двора, Куцый уже выявил маршрут дворника из аптеки Гинце на Смоленской площади, побывал в покоях Заславской, по дороге обнаружил гнездо Мушки с новорожденными щенками, и получив достойный отпор, решил не связываться, с этакой дурой, затем обследовал бывшую операционную, где следов пребывания эфира выявил великое множество, на полу, это Глеб отмерял нужную дозу, на подоконнике, где стоял флакон с эфиром, на крыльце, где валялась сумка Петра, обнаружил маску для наркоза и сожрав пару окровавленных салфеток, вернулся в покои Заславской, тщательно обнюхал все места где лежала сумка дворника густо пропахшая разлитым эфиром и на конец обнаружил оную в дальней кладовке, за полуразвалившимся сундуком.
- Вот так находка!- изумился следователь.- Это чьё?
И понюхав сумку легко уловил запах эфира.
- Это дворника сумка, в ней эфир вытек, когда он нёс его из аптеки, её ещё Глеб Сергеевич велел выбросить с терраски, чтобы не задохнулись. Она так на крыльце валялась, а я возьми и сядь на неё, от холода, вот собака запах и почуела,- затараторила старая кухарка.
- А кто её сюда положил?
- Этого уж я батюшка, не знаю, сюда редко кто приходит. Рухлядь здесь, обноски. Может кто и кинул, на тряпки?
- Ну, что друг Варламов, пусть не роскошный, но ужин своему хозяину, твой пёс заработал. Серёж посмотри, не завалялось ли там ещё что?
Молодой стажер, сунул руку между двумя сундуками и выгреб от туда кучу, пыли, стружек и сушеных мух. Сунув ещё раз он достал маленькое золотое колечко, подошедшее разве что, на мизинец пятилетней девочки.
- Это Елизаветы Николаевны кольцо, она маленькой его носила, в детстве, я тогда для неё кашки варила, давно у них служу.- вновь вмешалась служанка.
-Уловчик!- самодовольно заметил полицейский.- Может ещё попыточка?
- Сергей Матвеевич, давай завтра, собака устала и я не меньше собаки, каково мне бегать из дама на скотный двор, затем на Смоленскую, по дому куролесить.
- Ну еще разок, и я Вас домой отвезу.
- Что с тобой сделаешь, пользуешься, ты моим дружеским расположением, но на сегодня в последний раз.
У порога Куцый почуял след и вывел полицию на булыжную мостовую, потянув носом несколько раз чихнув, медленно и не уверенно он побрёл к садовому, затем часто останавливаясь и возвращаясь, вывел всех к крымскому, через него и на право, мимо городской свалки в пойме прошествовал к Шереметьевской больнице и поколесив по территории вывел к палате в которой лежала бредившая Зина.

Автор: Волказавр Aug 18 2012, 11:58

Интересно ,жду продолжения.

Автор: Stepan Razin Aug 19 2012, 13:39

Костя не томите.Пишите дальше.Читаю с интересом.

Автор: kelinfo Aug 20 2012, 11:34

Глава девятая.
Услышав, что в кладовке нашли сумку дворника, Лиза подошла к Глнбу.
- Барин, как же это? Не Вы ли туда её положили?
- Я? Да я и не знаю, где у Вас тут кладовки, я только в пяти комнатах и был.
- А, я то грешным делом подумала , что Вы её припрятали, ведь мы её оставили в комнате , где Зина лежала, больше я её и не видела. И кому это нужно было, в доме полиция запретила, что либо убирать.
- Значит, нужно было. Надо следователю рассказать, только не молодому, а Сергею Матвеевичу, молодой таким прыщем вырастит, помяни моё слово.
Было пять часов утра, полиция отпустила всех по домам и Глеб пошел пешком, пролёток в этот час не ездило.
С трудом раздевшись, ещё раз осмотрев травмированный глаз, с самодовольством отметив, что кожа покрасневшая от удара, приобретала фиолетовое окрашивание.
С утра опоздав на службу, Глеб мог бы поклясться, что так сильно он не уставал ни в имении дядюшки, ни даже когда принимал роды у собаки Заславской.
- Глеб Сергеевич, что с вами случилось? Полиция приходила сверялась служите ли Вы у нас, толком ничего не объяснила… Голубчик, что у Вас за вид? Откуда синяк? Вы не выспались? Кутили, наверное? А как же прививки? Ведь и капли спиртного в рот не полагается!
- Николай Ильич, я лечил козу у Заславской,- решил рассказать правду Глеб,- ну, она меня и рогом….
- Нешто, козы так бодают? Ранка должна быть, а тут и раны нет, здесь батенька, пудовым кулаком пахнет.
- Нет правда…- начал Глеб.
- У Заславской значит? У купчихи первой гильдии?
- Да.
- Да, она профессоров к своей скотине, на ружейный выстрел не подпускает! Не то что молодого врача, шесть месяцев назад получившего диплом. Вы батенька, меня не разыгрывайте, Петров день прошел уже. Глеб налил, из Мальцовского графина с яблоком внутри, стакан воды, яблоко визуально уменьшилось, и одним залпом осушил его до дна.
- Да у Вас похмельный синдром!- обрадованно вскричал Николай Ильич.
- Можно я сяду?
- Садитесь голубчик, не желаете ли, чтобы я Вам рассказал, как примерно всё было?
-Извольте,- грустно отозвался Глеб, которому надоело, что либо доказывать.
- После службы, Вы отправились домой, по дороге встретился приятель, тот предложил отобедать, Вы холостяк и столоваетесь отдельно от хозяйки, поэтому охотно согласились, сначала по рюмочке мадеры , для аппетита, дальше аппетит разыгрался и выпили по второй, затем подобралась «приятная» компания, поехали в другой трактир, карты, мамзели.. а затем подвыпивший купчик стал приставать к девице бывшей с вами, естественно Вы вступились, началась драка, разбили посуду, возможно витрину, и итог на Вашем лице, трактирщик вызвал полицию, участок, протокол, бессонная ночь, выпустили Вас часов в пять утра. Так Всё было?- с самодовольством закончил начальник.
- Весьма похоже,- обреченно отозвался Глеб.
- Ну я же говорил! Я Вашего брата насквозь вижу… Кхе, сам был такой, в молодости, а затем остепенился, насколько военная служба позволяла, семьёй обзавёлся, дочь вырастил, красавицу… Так сказать, и тебе, рекомендую остепениться Глебушка. По отечески так сказать, ты лучше ко мне в гости заходи, в картишки перекинемся, ужином угощу, а по кабакам не надобно… не нужны они,- Николай Ильич обнял Глеба за плечи и заботливо проводил до двери, - и помни, что ветеринарный врач как сыщик, только в своём роде.
Движение скота в тот день, было незначительным и Глеб быстро составил все сопроводительные документы, и сидя за своим рабочим столом, не заметил, как подкралась дрёма, клюнув несколько раз носом, он решил выпить чая, заварив себе покрепче, и долго грел руки о стакан. Чай принёс некоторое облегчение, но через полчаса, дрёма взяла своё. В итоге Глеб решил прилечь на широкую лавку, на которой обычно сидели посетители, в ожидании своей очереди. Подложив под голову овечий тулуп Глеб забылся, тяжелым сном. В таком состоянии его и застал Николай Ильич.
- Глеб Сергеевич, что же это ты? Эк разморило тебя! Иди ка ты батенька домой, выспись, приведи себя в порядок, а завтра на службу, только во время! Меня с утра не будет, на Сухаревскую хочу съездить, по толкучке пройтись.., ну ты помнишь…. Не подведи, чтоб как штык с утра был.
Николай Ильич о чем то задумался и добавил,- Да, и приходи завтра вечером в гости, часам к восьми, я тебе свои древности покажу, может повезёт и прикуплю ещё на Сухаревой.
- Николай Ильич, я бы с удовольствием, да боюсь своим видом Варвару Николаевну испугать.
– Да, синяк у тебя, я скажу… Ну ладно, подлечись, а затем милости просим… Или знаешь, плюнь ты на внешний вид и приходи завтра. Вареньку я подготовлю, скажу, что на карантине тебя коза, рогом ширнула…Хе.. Ну как ты мне рассказывал, давеча. Так что решено, не признаю никаких отговорок, завтра ко мне и точка.
Вечером придя домой Николай Ильич смущенно рассказывал дочери,- Представляешь Варя, как Глебу Сергеевичу не повезло сегодня…
-Да, что такое папенька с ним случилось?- с интересом спросила Варя, девица двадцати с небольшим лет, и внимательно посмотрела на отца, нервно теребя русую косу.
– Да, так пустяки. Поступило к нам стадо коз следующее из Тифлиса под Рязань, на Кавказе их местный князёк разводит, говорят, что даже это новая порода, смешно так называется , как же это? А Тифлисско-причерноморская . Выдумают же.. такое название. Но порода удойная и дорогая. Одна в дороге и захворала, а Глеб, добрая душа, возьми и полезь её обследовать, да прямо в загон, а козлу ихнему это не понравилось, он возьми и шибани Глеба Сергеевича рогом, да попал в глаз.
– Господи!- в ужасе воскликнула Варя.
– Да. обошлось. Самую малость промахнулся, но синяк, весь левый глаз заплыл. Через пару недель и следа не останется. Мы и лёд прикладывать и бодягу, а всё бесполезно. Силища то, у них какая! Так что выглядит он как разбойник с Хитрова рынка. Да и ещё одна незадача, я ведь ещё на прошлой неделе его в гости пригласил, на завтра на вечер, он с радостью согласился, а сейчас отказать ему мне неудобно. Только он смущается попадаться тебе на глаза.
– Пусть показывается, ты знаешь я ему всегда рада, в любом обличие. А на синяки я насмотрелась, когда мы в гарнизоне жили,- и Варя рассмеялась.- А помнишь, папенька, подпоручика Захаркина? Так он с двумя сразу ходил.
– Захаркина то? Ха-Ха,- забасил Николай Ильич, осознав, что ложь сработала.- Это ему майор Гаврилов, за то что он карты из рукава вытягивал, дурья башка, и сразу четыре штуки, а у майора хорошая память была на карты, а тут у майора туз червей и Захаркин такого же выкладывает…Анекдот.
– Ну, пусть конечно приходит, пусть приходит непременно, я даже смеяться не буду, и пирог праздничный испеку.
– Да уж ты голубушка не смейся, а то смеёшься не к месту. Люди потом обижаются. И Николай Ильич стал писать пригласительную записку, сложив её пополам, надписал : « Господину Сидельникову Глебу Сергеевичу. Хамовническая часть, дом статского советника Корноухо

Автор: kelinfo Aug 20 2012, 20:38

- Глава десятая.
Глеб проснулся только под вечер, состояние было разбитым, но он решил навестить свою пациентку. И хоть её вчерашнее посленаркозное состояние его удовлетворило, но септические процессы проявляются не в первый день, а на третий, четвёртый и даже седьмой день, поэтому эти дни являются критическими. Взяв с собой чемодан, проверив перед тем наличие градусника и стетоскопа , вынув ненужные громоздкие предметы, он вышел из комнаты.. На пороге он встретил кухарку Глашу.
- Ой, что это с Вами?
-Лучше и не спрашивайте…- И Глеб стыдливо прикрыл синяк рукой.
- Глеб Сергеевич, Вам там две записки, одна из полиции. В прихожей на столике.
Подойдя к маленькому ломберному столику, Глеб увидел два маленьких конверта, четко выделявшихся на затёртом зелёном сукне. Одно было от начальства и он начал читать с самого приятного, на тот момент. В первом оказалось именно то о чём он и подозревал, а именно приглашение в гости. В неприятном письме было приглашение в участок, завтра к девяти утра.
- Но я завтра должен быть на службе..- забормотал Глеб,- Николай Ильич просил. Что же делать?
И Глеб решил сходить сразу же в участок, придя туда, оказалось, что следователя нет, дежурный сказал, что они с утра у Заславских, дело было важным и на его раскрытие были брошены все силу полиции Хамовнической части. Глеб поспешил в дом к Заславским. Вся территория усадьбы представляла военный лагерь, тут и там деловито сновали полицейские в синих мундирах, позванивая шпорами и шашками. Они осматривали территорию метр за метром, собирали всё, что могло заинтересовать следователя. Со слов кухарки в доме произошло много событий, оказывается, ещё ночью забрали дворника Петра, утром приезжал Варлаамов со своей собакой, пытались пустить её по следу использовав для этого опустошенную шкатулку из под драгоценностей, но пёс сегодня был вялым и работать отказался. – Видимо эфира вчера нанюхался.- Заметил Глеб.
Ещё следователь учинил строгий допрос, всей челяди Заславской, кто и с кем был, кто кого видел, но большинство подозревают Петра, как оказалось в аптеке доктора Валика он не был, а сразу пошел в дальнюю аптеку на Смоленскую, значит он с кем то встречался, опять же сумка, и эфиром он мог пропитать её специально, чтобы потом обезвредить своих жертв, после того как Роська его лягнула, он ушел и во время операции его никто не видел.
- А следователи, ещё здесь?
-Здесь, батюшка, в кабинете покойного хозяина заседают, я им и чай туда носила и отобедать…
- А про Роську ничего не слышно?
- Не ведаю, нам не велели ходить по двору и скотники сегодня в дом не приходили.
- А как Марья Захаровна и Елизавета Николаевна?
- Слава Богу, слава Богу, оклималась, есть ни ели, но чаю потребовали.
Глеб вошел по скрипучим ступенькам в главный дом и столкнулся с Лизой, лицо её было заплакано.
- Глеб Сергеевич, Петра арестовали.
-Знаю.
- А он не в чем не виноват.
- Они разберутся,- уклончиво отказался Глеб.
- Не всегда они разбираются, ошибиться всякий может, а уж у них такая сложная должность, что не приведи Бог.
- Тебя допрашивали?
- Допрашивали, только я про сумку ничего не сказала, боялась Петру навредить.
- Зря, сказать нужно было, хоть сумка и не в его пользу, но лучше сказать правду… Ладно я сам расскажу, а ты как будто не в курсе была.
- Осторожнее там, я слышала, они и Вас подозревают, Варлаамов за Вас ручался, а они не верят.
- Я у них в организации грабежа подозреваюсь, но слава Богу был весь вечер на виду, Вам тоже повезло, это алиби по моему называется, а вот Петру…не повезло.
- Да.- скорбно заметила Лиза.
- А о Зине не слышала ли чего?
- Тяжелая она, несколько раз приходила в себя, бредит.
- Надо сходить к ней, проведать.
- Не пускают к ней.
Глеб сжал губы и прошел в дом, подходя к кабинету, он услышал, что за дверью идёт спор, до его слуха доносились отдельные слова, Глеб не решился сразу войти и в нерешительности остановился под дверью.
- Серёжа, это стечение обстоятельств,- говорил четкий, ясный баритон , по голосу Глеб узнал Сергея Матвеевича.
- Нет, Ваше благородие, он явно не простого полёта птица.- возражали ему.
- Но Варлаамов в нём уверен, говорит добросовестный врач и порядочный человек.
-Варлаамов может и ошибаться, Вы только посмотрите на окружение майора, карточные игроки, выпивохи, охотники, отставные военные, цыгане, авантюристы через одного, мудрено ли не рассмотреть истинное лицо Сидельникова.
- Но он хотел, как лучше… пытался лечить козу.
- А должен был просто пустить её под нож и не морочить людям голову. Нет, он не с проста всё это представление затеял… Ну, скажем по мелочи он работать не будет, гонорар за операцию, в лучшем случае составит четвертной билет, мелочь… а вот драгоценности в тысячу таких гонораров, это уже кусочек. За это стоит побороться, и как всё инсценировал! Сидельников даёт инструкции Петру Звягинцеву, но времени мало, нужно уведомить сообщников и дворник идёт и договаривается с сообщниками, видимо они живут в районе Смоленской, мы проверили в аптеку доктора Валика на Зубовской Звягинцев в неё не заходил. Это легко было установить, не каждый день спрашивают эфир для наркоза. Обсудив детали дела, Звягинцев возвращается и по дороге пропитывает сумку эфиром, потом этой сумкой зажимают рот жертвам и вводят их в беспамятное состояние. Сам Сидельников берёт коляску и едет домой, зачем? Возможно он заезжал к кому то, но извозчика мы пока не нашли, может он заезжий из другой части города, проверяем информацию дворника, дома где живёт Сидельников. Далее с сообщниками всё договорено, но как быть с обилием прислуги живущей в доме? И это организатор учёл , большинство прислуги родилось в сельской местности, для них диковинка, как будут делать операцию козе, они готовы забыть свои служебные обязанности , лишь бы посмотреть на это чудо. Более того приходят работники из соседних усадеб. Все собрались под окном террасы, где шла операция, дом совершенно пуст , только Заславские. Удивляюсь, почему сама Марья Захаровна не пришла посмотреть на этакую невидаль? Ему бы такие операции проводить на масленичной неделе в балаганах на Девичьем поле, все сборы его были бы, чего проще дал наркоз, разрезал козу, зашил её кое -как, а дальше после представления пустил под нож.
От последней фразы у Глеба покраснели уши и он хотел ворваться в кабинет, но во время сдержал себя и продолжил слушать.
- Ну, вы коллега передёргиваете.
- Хорошо, возьмём Звягинцева, при медицинском освидетельствовании у него действительно был выявлен кровоподтёк в паховой области, но что это, травма полученная от козы? Или травма полученная в драке ? Это нам предстоит выяснить. Он отличался буйным нравом, несколько раз забирался в участок, и кто его только рекомендовал на такую должность, да ещё и у Заславской, она так тщательно отбирает работников.
- Про дворника я не спорю, он мог вести самостоятельную игру.- согласился Сергей Матвеевич. – Недавно устроился, не слишком благонадёжен, вольнодумец, за место не держится. Действительно подозрительная личность. А Сидельникова нужно ещё проверять, нельзя рубить с плеча, не очень я верю в его причастность.
- Но поймите Ваше благородие, слишком сложная схема, экспромтом такое ограбление совершить не возможно, я понимаю, если бы Заславских оглушили первым попавшимся предметом, это конечно спонтанное ограбление, подвернулся случай, им и воспользовались, но использовать эфир для этого нужна подготовка… Замысел сложный и без участия Сидельникова он невозможен.
- Но если бы Сидельников готовил грабёж, он приготовил Эфир заранее, а не посылал бы за ним в аптеку,- возразил старший следователь.
Тут Глеб испугался, что его увидят подслушивающим, но войти в кабинет, значило разоблачить себя, и он на цыпочках вышел вон.

Автор: kelinfo Aug 21 2012, 01:56

- Глава одиннадцатая .
Роська понуро стояла у кормушки, по назначению Глеба возле неё было установлено дежурство, сейчас была очередь деда Игната.
-Добрый вечер,- поздоровался Глеб.
-Доброго здравия, Глеб Сергеевич.
-Ну, как она?
-Сегодня давали только воду, как Вы и велели. Воды попила, но не больше стакана.
- К ране не лезла?
-Нет, не лезла, кровит только рана. Мы за ней следим, вот скоро Семён должен меня сменить, за ним Василий скотник, затем я, по три часа дежурим. Хозяйка тоже справлялась.
Открыв дверцу загона Глеб вошел внутрь.
-Нет ли керосинки, чтобы подсветить?
-Свечка есть, сейчас зажгу.- Игнат взял коробок с фосфорными спичками и зажег свечу.
При свете свечи Глеб осмотрел шов, обработал его и сменил повязку. Слизистые были розовые, значит серьёзного кровотечения нет, прощупав «голодную ямку» он с радостью отметил одно вялое сокращение рубца, когда он попытался сосчитать пульс на бедренной артерии, коза шарахнулась, и угрожающе нагнула голову, предупреждая, что шутить с ней не стоит.
-Вы, поосторожнее, а то второго глаза лишитесь,- заклокотал Игнат старческим смехом.
-Да, уж наверное воздержусь, - согласился доктор,- но температура, это единственный доступный показатель наличия воспаления, её необходимо измерить.- и Глеб вытащил термометр из латунного футляра.
- Помогите мне,- и они вместе прижали козу к забору, коза сопротивлялась, но силы её были подорваны болезнью и операцией.
- Так, тридцать девять,- отметил Глеб рассматривая тонкую полоску ртути перед огарком свечи.
- Высокая значит,- заметил конюх.
-Вовсе нет, у животных температура выше, чем у людей, у неё пограничная температура, может подняться, а может опуститься.
- А я то подумал… Вот, когда я лежал в больнице с тифом, у меня десять дён ниже сорока не опускалась, но выдюжил, лихоманка отпустила.
Тут пришел Семён и принёс охапку подвяленой травы.
- Как Вы велели, так и сделал, подсушил малость, самое наилучшее, а принёс, чтобы она дух травный чуяла и аппетит, чтобы у неё проснулся.-отрапортовал Семён.
- Сегодня ей траву нельзя, только воду, но давай и в правду проверим её аппетит.- И Глеб протянул козе пучок душистой травы, садовник постарался и действительно скосил самую отборную отаву, сначала коза не проявляла интереса, но спустя несколько секунд потянула воздух носом и в её глазах мелькнула искорка интереса, быстрая, молниеносно потухшая и Роська отвернулась от травы.
-Не хочет,-вздохнули старики.
-Мало времени ещё прошло, наркоз полностью не вышел, да и боль сейчас самая сильная, продолжайте поить воду, маленькими порциями, сразу много не давайте.
- Как там, у Петра дела? Не слышали? Нас дворовых к дому не подпускают, чтобы не мешались. Здесь уже с утра обыск был, всё осмотрели, даже сено прошлогоднее проверили и с собакой искали, хороший пёс с понятием. Правда вчера как он сел передо мной , я и трухнул, всё подумал,- вот она каторга.
- Про Петра я сам только сейчас узнал, с утра на службе был.
- Он хоть и шалый малый, а всё одно, жалко. Если осудят, считай пропало, после каторги мало кто выпрямляется, все больше по накатной. Я таких случаев полно знаю.
- Ему бы на фабрику, а не в дворники, энта профессия степенства требует, самоотречения, готовности положить душу за хозяйское добро.
-Думаю в полиции разберутся, сумка ещё не улика, её любой мог на крылечке забрать,- заметил Глеб.
-Ну да, ну да… Вы уж за него словечко замолвите..
- Кто бы за меня самого замолвил,- улыбнулся Глеб,- они и меня самого подозревают, причем не меньше Петра, от камеры меня спасает лишь то, что я был в тот вечер у всех на виду, а Пётр в начале операции ушел.
- Да, он под конец ушел, после того как Зина убежала, он как увидел, что Вы ей кольцо подарили, так его и передёрнуло, посерел аж весь, на пол плюнул и ушел. Я всё видел, я в сторону смотрел, аккурат на Петра, крови с детства боюсь вот и не смотрел на операцию.- сказал Семён.
- Значит, как я кольцо подарил, так он ушел, и при этом на пол плюнул,- задумчиво проговорил Глеб замечая, как всё холодеет внутри.
-Именно так,- подтвердил Семён.
- Ладно, пойду с сыщиками побеседую. Мне ведь повестка пришла, завтра к ним явиться к девяти утра, а меня служба,- и Глеб побрёл к дому.
- Совсем он осунулся,- заметил Игнат,- видимо, то что с Зиной произошло близко к сердцу принимает.
- Да господа, забыли наши обычаи, хранцузские больше разумеют, оторвались совсем от народа… А слово не воробей… так сказать,- согласился Семён.
Второй раз поднявшись на крыльцо, Глеб уверенно прошел к кабинету, за дверью которого слышались голоса, постучавшись услышал .- Войдите.- и он вошел.
За резным дубовым столом сидел стажер, а на диване раскинувшись, полулежал старший следователь.
-На ловца и зверь бежит,- ехидно ввернул стажер.
-Именно…- отозвался Глеб,- Здравствуйте господа.
- И вам не хворать,- съязвил стажер.
- Мне пришла повестка явиться завтра к девяти утра в участок, но я никак не могу, у меня служба.
-У всех служба, у нас тоже…- заметил стажер.
- Но я хотел сообщить Вам о паре важных моментов этого дела.
-Чистосердечное, так сказать…
-Серёжа не кипятись,- отозвался с дивана Сергей Матвеевич,- дай человеку изложить свои соображения. Говорите Глеб Сергеевич, мы Вас внимательно слушаем.
- Во первых, про сумку в которой Пётр нёс эфир и разлил его.
-Так,- искренне насторожился следователь.
-Это я велел дворнику вынести её на крыльцо.
-Это мы слышали,- прервал его стажер.
-Дайте мне высказаться, иначе я начну путаться, и это повредит делу, для Вас не менее важному, чем для меня. Ведь только найдя истинного преступника, Вы найдёте украденные драгоценности. Можно выбить из Петра нужные показания, но если он не преступник, то драгоценностей это не вернёт, ибо их у него нет.
-Глеб Сергеевич, что это за слово выбить? Мы не выбиваем, а принуждаем преступников давать показания, повторяю, принуждаем путём предоставления неопровержимых доказательств и улик. Не сердитесь, мы больше не будем Вас прерывать.
- И Вы меня простите. Так вот я действительно велел вынести сумку на крыльцо, иначе мы не смогли бы оперировать, и так эфир наливаемый на маску частично испаряется и попадает в воздух операционной, а если ещё и сумка будет его источать, это может привести к частичной наркотизации персонала, в медицинской практике известны такие случаи, закончились они плачевно для пациента. Итак, сумку он вынес и вернулся обратно. Сумку видела старая кухарка и даже села на неё, не осознавая, что она пропитана эфиром, из-за этого пёс Варлаамова выделил её среди, тех кто соприкасался с эфиром. Пётр действительно получил удар в пах, я это видел, я и сам немного пострадал от козы,- смущенно заметил Глеб, касаясь полузакрытого глаза.
- Это мы уже заметили,- хохотнул стажер.
-Нелепо всё получилось, и главное никто не верит, что это коза..-начал оправдываться Глеб.
- Доктор продолжайте,- направил его Сергей Матвеевич, чувствуя, что разговор уходит в сторону.
- Дальше, когда я обнаружил Зинаиду в бессознательном состоянии, я стал оказывать ей помощь и решил подложить, что ни будь мягкое под голову, и попросил служанку Лизу принести мне, какую ни будь вещь типа подушки,- Глеб разволновался и забыл, что обещал не выдавать Лизу.- Но подушки не оказалось поблизости, и Лиза заглянула в моленную, где была обнаружена Заславская, там она подобрала первый попавшийся подходящий предмет, это была та самая сумка. Каким образом она оказалась там, я не знаю, узнав её я не стал подкладывать под голову Зинаиды, дабы эфирные пары не усугубили и без того тяжелое состояние потерпевшей. Сумка так и осталась лежать в комнате, где была обнаружена горничная, больше я её не видел до момента, пока её не нашел пёс Варлаамова. Про сумку, пожалуй всё.
- Да Глеб Сергеевич, очень интересно всё, что Вы нам сейчас рассказали, но почему Вы не сообщили нам об этом раньше? Мы ведь упустили много времени, и поработай мы в этом направлении, может, что ни будь и выяснили. Да. И почему сама Елисавета Петрова нам об этом не рассказала? Странно.
И тут Глеб вспомнил, что обещал всё взять на себя, заволновавшись он попытался выровнять ситуацию.
- Ну, она испугалась, что это может повредить дворнику, а может, не придала этому значения?
- Да, да.. мы это проверим. У вас есть ещё, что ни будь?
- Совсем немного. Флакон с остатками эфира, я поставил на подоконник, а когда вернулся, обнаружил его пустым, хоть пробка при этом была закрытой, и улетучиться он не мог, видимо кто-то брал флакон, я точно помню, что Пётр пролил ровно половину, я использовал около ста капель, ну пролил несколько капель из-за слезотечения, следовательно, должно было остаться примерно, одна вторая золотника. Флакон я отдал Вашему помощнику,- и Глеб кивнул на стажера.- Пробку при этом не поворачивал.
- Мы осматривали флакон, на нём следы земли, как будто его роняли, но под окнами террасы булыжная мостовая и если бы он упал, то непременно разбился , значит флакон уносили в сторону и довольно далеко.
- Вот как, а я и не заметил землю, но когда я им пользовался, сначала он был в вощеной бумаге, я её снял, чтобы оценить, сколько осталось эфира, после того как дворник его пролил.- И тут Глеба осенило, с флакона исчезла сигнатура, маленькая треугольная сигнатура, желтого цвета, она была привязана ниткой к горлышку, на широкой части было отпечатано изображение смоленской аптеки Гинце, в фестонной винъетке .- А сигнатура, я её не срывал, когда я дал наркоз она была, а когда забирал флакон её не было, - выпалил Глеб.
- Сигнатура? Так и отметьте в протоколе,- уточнил Сергей Матвеевич. – Собственно поэтому мы и вызывали Вас на завтра в участок. Сегодня при осмотре территории усадьбы , в топке одной из печей, мы обнаружили обгоревшую сигнатуру . Сергей Никитич предъявите её на опознание.
Стажер нехотя открыл папку и выложил из бумажного свёртка, сигнатуру, желтого цвета, верхняя часть была съедена огнём, но изображение самой аптеки сохранилось и даже латинская надпись Aepher лишилась всего лишь одной буквы .
- Узнаёте ли вы данную сигнатуру?- с сарказмом спросил стажер.
Глеб повертел сигнатуру в руках, попробовал прочитать да дату, но там сохранилась лишь цифра восемь.
- Думаю скорее это она.
- А почему на ней не указаны дозировки и кратность применения лекарства?
- Потому, что это переписывается из рецепта, а когда я его выписывал, то не помнил точно дозировку на козу, и лишь посмотрев фармакологию, выяснил это, и то косвенным путём. - смущенно объяснял Глеб,- поэтому выписал рецепт общей фразой, какой объем нужно и что это эфир для наркоза. Поэтому и аптекарь не переписал метод применения в сигнатуру. Ведь одно из предназначений сигнатуры, это дублирование врачебного рецепта, когда лекарство заканчивается и нужен очередной флакон, то в аптеку сдаётся сигнатура и по ней делают такое же лекарство с новой сигнатурой. Тут написано Эфир, скорее всего это она. Только мне не нравится эта цифра восемь, как то она не на своём месте, но может это из-за травмированного глаза.
- Замечательно, спасибо доктор, Ваши наблюдения могут нам пригодиться, у Вас всё?
- Нет, дело в том , что дворник ушел вслед за Зинаидой, садовник Семён видел, как он побледнел, когда увидел, что я подарил Зине кольцо.
- Так, а нет ли между ними связи?- спросил настырный стажер.
От этих слов, Глеба пробил холодный пот, появилось щемящее чувство, что он лишний и что он куда-то опоздал. В голове пронеслись повторяющимся эхом слова стажера, « А нет ли между ними связи?» И собственно , что могло вызвать такую реакцию со стороны Зины от подаренного кольца? Конечно присутствие Петра, он имел на неё виды, а тут я со своим дурацким подарком, естественно она смутилась и убежала. Точно, а я терзаюсь. Хотя постой, когда я достал кольцо из козы, оно было тёмным, так всегда бывает, это обычное воздействие на металл пищеварительных соков, а в руке Зины, когда врач разжал её руку, оно было блестящим, это значит, что она его вычистила, а с ненавистным подарком так поступать не станут. Черт,.. совсем запутался.- подумал Глеб и попробовал переключиться на другую тему.
- Кстати,- прервал его панические рассуждения Сергей Матвеевич.- А Вам неизвестно, кому могло принадлежать, это кольцо?
-Нет, я не знаю,- отрешенно отозвался Глеб.
- И, что козы часто глотают, такие драгоценности?- с подколкой спросил стажер.
- Козы не часто, а у коров описано несколько таких случаев. Но у данной козы была склонность к поеданию всякой дряни. Даже не знаю чем это можно объяснить, может отсутствием выпаса?
- Очень интересно, а коровам Вы не делаете таких операций? Так можно озолотиться!
- Нет, коровам не доводилось, а об обнаружении подобных предметов в сетке коров мне известно по литературе.

- И кто же им делал такие операции? В нашей империи или германцы?
- К сожалению, этим коровам, не делали операций, и инородные предметы обнаруживались посмертно, в какой стране это было я сейчас не помню,- отозвался Глеб почти замогильным голосом, ему сейчас было всё равно.
- Если у Вас всё, то пока можете быть свободны. Если что- то понадобится, мы Вас вызовем. И Вы если, что узнаете, сообщайте мне.- сказал старший следователь провожая Глеба за дверь.
- Да и Глеб Сергеевич, не сердитесь на Сергея Никитича, он не со зла, просто у него жизненные сложности, вот он и ищет себе службу по душе, цепкий, а жизненного опыта и такта не хватает.
- Спасибо Сергей Матвеевич… и ещё сопоставьте время, Пётр ушел за Зиной, но Зина до того как её оглушили, успела почистить кольцо от черноты, которая бывает от желудочного сока действующего на серебро, ведь достаточно суток, чтобы оно почернело. Значит, в покои к Марье Захаровне она зашла не сразу, а спустя несколько минут.
-Спасибо, дорогой, непременно учтём.

Автор: kelinfo Aug 21 2012, 17:38

Глава двенадцатая.
На выходе Глеба перехватила Лиза.
- Глеб Сергеевич, Вас хозяйка требует.
- Господи, час от часу не легче,- воскликнул Глеб, он прекрасно понимал, что неприятного разговора с хозяйкой дома, ему не избежать, но старательно оттягивал этот неприятный момент, и вот он настал.
- Что же я ей скажу?
- Правду, расскажите про Роську, а там как Бог даст. Она Вами ещё с утра интересовалась. Кухарка, что-то наговорила про Вас, уж чего и не знаю. Идёмте, сейчас она на редкость спокойная.
- Ну, дай то Бог. Лиза простите меня, я нечаянно рассказал им, что Вы принесли мне сумку.
- Но, Вы же обещали,- со слезами сказала девушка.
- Простите меня, я не специально.
- Что же теперь будет?- и девушка закусила губы.
- Ничего может, всё обойдётся, - попытался утешить её Глеб.
- На всё воля Божья,- обреченно молвила девушка.
- Да, будем надеяться.
- Посмотрим.
- Про Зину ничего не слышно?
- Нет,- растеряно отозвалась служанка.
- Зря я ей, это кольцо подарил.
- Да, зря.- И срываясь на крик, добавила.- И чего Вы его дарили? Оно же не Ваше.
- Да, не моё, поэтому и не следовало этого делать.
- Уж будет Вам урок.
- И вот, что странное отдал я ей кольцо почерневшее, а когда её нашли, она успела его почистить.
- Это я тоже заметила.- так же растеряно отозвалась Лиза.
- Как Вы думаете, зачем?
- Это уж Вы думайте, Вы дарили, Вам и решать.
- Я надеялся узнать, ведь Вы были подругами.
- Мы ими и теперь остаёмся, она ещё не умерла, и не говорите о ней в прошедшем времени.
- Хорошо не буду.
- Но пойдёмте, мне нужно Вас проводить, у меня много работы, наконец, разрешили прибраться в доме, за исключением тех комнат, где всё произошло. Так что и хозяйке пришлось перебраться в гостевую комнату.
Глеб пошел за служанкой, осознавая, что сегодня он потерял единственного друга в этом доме, предал и потерял, и искупить это уже невозможно.
Поднявшись на второй этаж, где пришлось ночевать Заславской, обычно она не любила вторых этажей, но расследование требовало переселения, и она подчинилась.
Лиза прошла в спальную, оставив Глеба в вытянутой узкой комнате, по глухой стене, которой громоздилась шеренга прижатых друг к другу столовых буфетов, дубовые и из красного дерева, сосновые с имитацией под благородные породы древесины и просто выкрашенные полинявшей красно-коричневой краской. Они характеризовали уровень достатка их владельцев, попроще для крестьянства, подороже для выбившихся в купечество. Здесь были не замысловатые крестьянские буфеты, буфеты начала века и новомодные с вычурными, резными украшениями выполненными искусными резчиками, были буфеты покалеченные временем, без ножек, с отломанными ручками и совершенно новые без существенных повреждений, были буфеты с разбитыми и треснувшими стёклами, ободранными боками , свидетельством многочисленных переездов, разрисованных и поцарапанных детьми. Видимо в них хранились запасы прошлогоднего засахаренного мёда, варенья, различных домашних наливок, сахара и специй. Это была своего рода кладовая провизии, запасы которой всегда неисчерпаемы, в любых уважающих себя домах. Вдоль другой стены стояли столы разных размеров , высоты и длинны, разного предназначения, разной степени столярного искусства, некоторые были отдраены, выскоблены до чистой желтизны сосновой доски, полированные, с которых только смахивали пыль, с рассохшимися столешницами и с выпавшими кусочками инкрустации, под зелёным прожженным сукном с остатками меловых записей, столы кабинетные, письменные, кухонные, столики для рукоделия и разделки свиных туш, столы для карточных игр и детских забав. Всё это содержалось в идеальном порядке, и Глеб очередной раз подивился вышколенности местной прислуги. Не успел Глеб рассмотреть, всего этого мебельного изобилия, как к нему вышла Заславская .
- Здравствуйте Марья Захаровна,- почти раболепно произнёс Глеб.
- Здравствуйте, Глеб Сергеевич.
- Как, Ваше само…- начал Глеб, но Заславская перебила его.
- Пока не будем о грустном, как самочувствие моей любимицы?
- Только, что осматривал её, слизистые розовые, пульс хороший, пила воду, заинтересовалась травой, но есть не стала. Кишечник и рубец начали сокращаться, температура не стабильная. Думаю кризис следует ожидать через два, три дня, после этого можно будет сказать, что-то определённое, очень важно за ней следить, а то она может не той травы съесть или воды слишком много выпить, загрязнить или разлизать себе рану, с четвёртого дня раны начинают чесаться и она попытается разлизать шов, а это ворота для инфекции.- чрезмерно оживлённо заговорил Глеб, пытаясь излагать только оптимистичные факты.
- Будем молиться,- безучастно отозвалась Заславская,- Глеб Сергеевич я много поняла из этих событий о бренности жизни. Жизнь как жаворонок в руке, казалось бы, держишь его, и он твой, а чуть разожмёшь ладонь, он парх, и улетел.
- Да, - согласился слегка озадаченный Глеб.
- Ну, как операция прошла?
- В целом удовлетворительно, и если бы ни некоторый травматизм…- начал Глеб.
- Да уж всем досталось от этой операции, Вам, дворнику, Зине, моей дочери и мне многогрешной.- рассмеялась Заславская. И у Глеба, полегчало на душе.
- А Зина почему убежала?- спросила купчиха, внимательно изучая молодого человека.
- Марья Захаровна, виноват я , не подумав подарил ей кольцо, найденное в козе.
- Кольцо? Да я что-то про него слышала. Если бы ни это кольцо, может не быть бы мне живой. Говорят в моленной было столько паров эфира, что люди вдохнув его падали в обморок, вот и кухарка наша повалилась, бедная. Спасла меня Зина она когда вошла , то открыла дверь и когда её оглушили, упала не давая двери закрыться, вот яд то и повытянуло, а потом уж окна открыли, кухарке то совсем дурно стало.. сердце наверное.
А с Зиной так не шутите, она очень серьёзная, вон и братец мой Николай Захарович, за ней приударял, обещался жалование в сто рублей положить, если она меня оставит, да не послушала она старого охальника, известно, что у него на уме, он уже столько девушек сгубил…
Глебу опять стало не по себе, от этих новых подробностей о девушке, которой не осознавая того он сделал предложение.
- Хорошая она, мало у меня таких преданных, она да дед Семён с Игнатом, пожалуй и всё.. Ну батенька об Роське уж позаботьтесь…- и она сунула ему в руку четверную ассигнацию.
- Но Марья Захаровна… Я тут , такого с этим эфиром накуролесил, что…- начал отказываться Глеб.
- И слышать ничего не хочу, я сама виновата в том, что произошло, лучше нужно было прислугу отбирать.
В это время в комнату ворвался мужчина лет пятидесяти или более того, из-за напомаженных волос, к тому же подкрашенных для скрытия седины, не возможно было с уверенностью определить его возраст.
- Сестрица!- начал закричал он, раскатистым басом.- Наслышан о Вашем горе, как же так? Неужто все драгоценности?
- Не все, осталась брошка, серьги, да пара колечек, а больше мне и не нужно.- уклончиво отозвалась Заславская.
- Но это тысщи.. А всё, от твоего нежелания выслушать меня, я ведь говорил тебе. Продай их, вложи полученные деньги в акции, какой ни будь компании, и получай свои проценты.
- Да, говорил, только компания, которую ты мне присоветовал, обанкротилась. И плакали денежки акционеров.
- Ну кто не ошибается, Марьюшка…Тогда в хоть в банке положить в несгораемый шкаф, целее были бы.
- И в банке, рекомендованном тобой, начальство проворовалось, вскрыли все несгораемые шкафы и с деньгами и ценностями бежали в Швейцарию.
Поняв, что продолжать дальше не стоит, брат Заславской примирительно произнёс.
- Ну, у тебя своя голова на плечах, я лишь предлагал методы надёжного и выгодного размещения средств.
- Ладно, рассказывай, зачем приехал?- переходя в контратаку, спросила Заславская.
- Я. Выразить сочувствие.
- Сочувствие чему? Тому ли, что я и дочь моя, чуть жизни не лишились? Или сочувствие потерянным деньгам?
- Конечно, тебе… Конечно, боязно мне Марьюшка, за тебя. Знаешь, у меня есть несколько очень хороших сторожей, замечательные люди, ни боятся ни Бога , ни черта… Один из них, ходит специально на Хитровку и там задирает жиганов, а на масленой , за Прохоровских рабочих в кулачных боях участвует, такой от любого грабёжника оборонит.
- Ни Бога, ни черта, говоришь? А мне как раз Богобоязненные, и нужны.
- Ну и разводи свою богадельню. Всё вынесут. Но добро, это дело наживное. За тебя страшно и за племянницу. Ведь никто за тебя не вступился при грабеже.
- Почему не вступился? Вступилась Зина, горничная моя.
- Ах, Зиночка! Я всегда говорил, девица- огонь! Как она меня тогда отбрила? До сих пор челюсть ноет. И как же она?
- Не знаю, без сознания она в Шереметьевской больнице.
-Что с ней?- искренне испугался Николай Захарович.
- Оглушили её, рана на голове, бредит.
- Ох, Господи, да кто же на такой цветок поднял руку? А это всё ты, как я её уговаривал пойти ко мне служить, а ты на меня напраслину возвела, сейчас бы в шелках ходила, а у тебя в суконный передник носит. Нужно было тогда силой увозить, да и только.. Ну ничего, даст Бог поправится, я своё наверстаю. Надобно ей роз в больницу послать, помнится у тебя клумба была, Семён за ней всё приглядывал… Я бы конечно у Фразе, в цветочном купил, да понимаешь, я сейчас на мели. Ты уж будь любезна, дозволь десятка три роз срезать.
- Поздно братец, Роська клумбу ту обкорнала, ни одной не осталось, ей вон и операцию доктор делал,- и Заславская обернулась к забившемуся в угол Глебу.
- Глеб Сергеевич, выделите моему брату, три десяточка роз, из тех, что из Роськи достали.
- Рад бы Марья Захаровна, да от роз нашел я разве что пару лепестков,- и набравшись наглости, добавил.- Могу отделить только десятка три клочков, от лоскутного одеяла.
Заславская рассмеялась, а Николай Захарович стоял растеряно и не знал куда деться от насмешек.
- А это тот самый ветеринаришка, наслышан, наслышан. А почему он собственно не под арестом? Преступник и разгуливает на свободе.
Глеб сжал кулаки, лицо у него побледнело, и он двинулся на Николая Захаровича . Не прегради ему путь Заславская добром это дело не кончилось бы.
- Всё, Глеб Сергеевич, ступайте, ступайте с Богом, да Роську мою не забывайте,- и купчиха вытолкнула Глеба за дверь.
-

Автор: Stepan Razin Aug 21 2012, 22:35

Костя пишите дальше.Очень интересно.Каждый день заглядываю есть новая глава или нету.
С уважением...

Автор: kelinfo Aug 22 2012, 00:02

Глава тринадцатая.

Благо приключений в эту ночь не случилось, но Глеб всё равно не выспался.
Всю ночь его мучили кошмары, периодически ему виделся ухмыляющийся
Николай Захарович, нервно хихикая, он говорил,- А я предложу Зиночке сто рублев жалования, и она будет моей.
Несколько раз появлялся дворник Пётр, кричащий из решотчатого окна арестантского вагона,- Зина помни, мы дали клятву вечной верности, не забудь её.
А то вдруг появился полицейский стажер и многократным эхом повторил- А нет ли между ними связи?
И вдруг среди этих неприятных Глебу людей появился Николай Ильич и забасил,- Глебушка не проспи, я ведь на Сухаревскую собираюсь.
От этих слов Глеб проснулся в холодном поту. Брезжил рассвет, до начала присутствия оставалось два с половиной часа, и Глеб решил пройтись пешком , чтобы пригладить свои разлохмаченные мысли.
Пройдя Зубовскую площадь он увидел аптеку доктора Валика, ту самую куда посылал Петра за эфиром для наркоза, и куда Пётр не пошел, а потащился в дальнюю на Смоленской площади. Зачем он делал такой крюк, когда эта под боком? Видимо действительно у него были дела, и он с кем то встречался. Но зачем?- порассуждав
ещё, Глеб сделал вывод, что выяснить это можно только у самого Петра. Дальше он перешел на возможность интимных отношений между Зиной и Петром. Вполне возможно, что у них теплится симпатия, а он влез со своим кольцом, а что если у Петра есть виды на Зинаиду, но ей Пётр не по душе, и тогда всё сходится, Пётр заревновал, когда Глеб подарил кольцо Зине, та приняла его с благодарностью иначе бы не стала чистить, а вернула бы после операции, следовательно, Зина не отвечает Петру взаимностью, но опять же выяснить всё можно только у самой Зины.- Нужно сегодня же её непременно навестить. А что собственно тянет меня к ней? Видел я её всего несколько раз, в основном мельком, правда она помогала мне принимать роды у Мушки, при этом проявила неожиданную сноровку и акушерские способности, когда у одного из щенков открылось кровотечение из пупочного канатика, она быстро и уверенно перевязала его суровой ниткой. Правильно и удобно складывала ветошь для вытирания слизи изо рта новорожденных. Всё время под рукой было ведро теплой и свежей воды, для мытья рук, всё время подавалось чистое полотенце, остывающие грелки для щенков своевременно заменялись горячими. Глеб сразу же отметил эту удивительную способность, она понимала его с полуслова, и точно исполняла его указания. Ещё она ассистировала на операции с Роськой, Глеб из-за боли в левом глазу слабо оценивал происходящее вокруг, но запомнил как правильно по хирургически она держала руки, он тогда ещё подумал, а не заканчивала ли она курсы сестёр милосердия или того выше - женские акушерские курсы?. И если бы доподлинно не знал, что Зина была с двенадцати лет служанкой у Заславской, поверил бы своему предположению.
Он прекрасно понимал, всю нелепость сложившейся ситуации, нелепость истории с кольцом, прекрасно знал, что это его ни к чему, ни обязывает, но его самого теперь тянуло к ней, и это было не чувство вины за полученную Зиной травму, это было чувство какой то неизбежности, заставляющее подчас, крепкие корабли неотвратимо приближаться к прибрежной скале, в непостижимой силе притяжения.
Дальше он стал оценивать свои шансы, Пётр конечно ближе к Зине по среде в которой родился и вырос. Брат Заславской от неё наоборот далёк, вырос он в богатой семье, и не отличается моральными устоями, что тоже Зине не по душе. В итоге Глеб решил, что у него есть определённые шансы на завоевание сердца девушки. И определённо решил посетить сегодня Шереметьевскую больницу.
Протопав через всю Москву, он подошел к серому зданию ветеринарного карантина, во двое уже сидели и стояли посетители, здесь можно было увидеть сосредоточение различных типажей людей, разных национальностей, калмыки соседствовали с чухонцами, горцы с русскими, последних было большинство, поддёвки, шаровары, косоворотки, папахи, картузы, шапки, лапти, сапоги, чуни, всё смешалось в единую массу посетителей. Они стояли отдельными группами разделяясь по национальностям, сословиям, землячествам, специализациям. Свинопасы тянули к свинопасам, чабаны к чабанам, конезаводчики к своим же. Отдельно стояли скотозаводчики средней руки, они предпочитали сами выбирать скот и сами его сопровождали, не надеясь на наёмных работников, те и не доглядят, купят всякую малоудойную шваль, по дороге накормят гнилым сеном, грязной водой с разводами машинного масла, не досмотрят и быки перебодаются до летального исхода, в вагоне будет жарко и не откроют окна, будет холодно их не закроют, захромает скотина её не станут сразу лечить, замаститет корова не будут терпеливо сцеживать загнившее молоко, мухи не отгонят, он гнуса не оборонят, лишней охапки сена не добудут, а подвернётся весёлый попутчик, будут пьянствовать всю дорогу, пропьют и сено и водопойные вёдра, и скотина прибудет полудохлой с большим процентом падежа, нет наймиты это дело пропащее, лучше уж самому.
Среди этой толпы можно различить опытных конюхов, знающих толк в лошадях, барышники таких не любят, им сложно впарить старую лошадь, с провисшей бабкой, с запалами, с проковырянными лунками на стёртых зубах, с подкрашенной сединой, страдающих коликами и метиоризмом. Таким и молодую, но с грешком не впаришь, они всю жизнь при лошадях, с малолетства, старики их многому научили, теперь они учат малышню, для племени нужны только отборные лошади, вот и посылают их конезаводчики по всей Российской империи, их можно встретить на любой ярмарке от неприметной деревенской, до Нижегородской и Лифляндской , они не торопятся у них штучный товар. Но не зависимо от перевозимого скота всех изжарит, вымотает, высосет железная дорога, там нужно сено достать, которого нет, воды в безводной степи, овёс всё норовят продать с гнильцой, а ты просмотри каждое зёрнышко дабы не потравить скотину, лошадей выгулять нужно, почистить, искупать, там вагон затормозили, иди в ножки кланяйся, или давай взятку, не одна поддёвка истреплется, ни одни лапти сотрёшь, завшивеешь, и не дай Бог заболеешь, кто ж скотину сиротинушку к месту назначения доставит?
С таким типажами приходилось Глебу общаться по роду своей службы, и сейчас проходя сквозь их ряды он отмечал их понимающие взгляды, оценивающие его левый глаз.
Сторож открыл двери карантина, и помещение быстро заполнилось просителями, не обошлось без споров про очерёдность, но грозный окрик Глеба поставил всё на свои места и толпа затихла, рассевшись на лавки. Достав журнал Глеб стал задавать обыденные служебные вопросы.
- От куда следуете?
- Астрахань.
- Кого перевозите?
- Отару овец.
- Порода.
- Актюбинская.
-Поголовье.
- Чего?
- Сколько овец?
- Шешнадцать.
- Куда следуете?
- Вятка.
- В Астрахани из какой волости?
- В городе покупали на ярмарке.
-Хорошо, присядьте.
И он заносил услышанные данные в журнал движения скота, сверяясь со сводками о повальных болезнях, после чего выписывал документ до очередного таможенного поста, с этим листом сопровождающий должен был идти в другую инстанцию, формирующую товарный состав и если везло, то скот отправляли быстро, если же поезда в пункт назначения ходили редко, приходилось ждать неделями.
Если же животные поступали из местности охваченной вспышкой сибирской язвы или чумы свиней, то они содержались в карантине в течение месяца, и если заболевших не отмечалось, следовали дальше, во время содержания в карантине за животными ухаживали два прикреплённых скотника, а сопровождающие во все тяжкие ударялись в гульбу и часто являлись потом полураздетыми, скотинке туго приходилось тогда в дороге, деньги на сено давно были пропиты.
Когда закончилось время служебного присутствия, Глеб убрал документацию в сейф, и взяв пролётку поехал домой.
Переодевшись, он решил навестить Зину, но по дороге заскочить взглянуть на Роську, а уж после больницы поехать в гости к Николаю Ильичу.
- Знаете молодой человек, не нравится мне сегодня Роська, - такими словами встретил Глеба садовник Семён.
Внутри у Глеба, что-то ёкнуло.
- А что не так?
- Тяжело дышит и кашляла несколько раз, воды попила больше, но есть, ни ела.
- Так.
Глеб пригляделся к козе, затем подошел к двери и широко распахнул её, но та начала закрываться, тогда он подпёр неподатливую створку булыжником лежащим рядом. Теперь ему стало лучше видно, и он смог получше рассмотреть козу. Действительно сегодня у неё был брюшной тип дыхания, бока осторожно поднимались и лёгкие с присвистом втягивали воздух, слизистые глаз и язык были синюшными. Глеб взял стетоскоп и выслушал лёгкие и сердце, в нижней части грудной полости, что-то побулькивало.
- Да…- растеряно пробормотал Глеб, и стал выстукивать грудную клетку, отметив притупление звука в нижней части, линия притупления шла практически горизонтально. Тогда он поставил Роську передними ногами на большое деревянное корыто, так чтобы грудные конечности были значительно выше тазовых и принялся выстукивать грудную клетку за ново, линия притупления сместилась и приняла горизонтальное положение. Внутри у Глеба всё заныло, сомнений не было, появился плевральный выпот.
- Это конец,- подумал Глеб, конец бедного животного и конец его едва начавшейся карьеры. Он совершил тяжелую ошибку ,использовав эфирный наркоз, но другие виды наркоза, были ему не доступны. Перед операцией он прекрасно знал, что эфир усиливает у жвачных выделение слизи из бронхиальных желёз, что может привести к заполнению бронхиол и нарушению вентиляции лёгких, дальше секрет может подвергнуться гнилостному разложению и привести к гнойному процессу. Видимо это и происходило в лёгких Роськи, она умирала, умирала мучительно, умирала в удушье.
- Всякий препарат яд и лекарство,- любил повторять их преподаватель фармакологии,- но смотря в какой дозе он принят.
Чем был эфир для Роськи? Ядом или лекарством? Даже стимулирующий эффект для бронхиальных желёз можно было использовать с пользой для животных. В литературе описывалась методика лечения бронхопневмонии телят при помощи подкожных инъекций маленьких доз эфира, эфир всасывался в кровь и выделяясь через лёгкие усиливал секрецию бронхиальных желёз, от чего мокрота становилась жиже и легче отхаркивалась больными телятами. Впервые этот метод был испробован одним земским ветеринарным врачом Энской губернии, со своим докладом он выступил на съезде земских ветеринарных врачей. На него шикали, называли вивисектором, но доклад просочился в протоколы собрания, и с ним ознакомились врачи из других губерний. Опробовав данную методику на своих пациентах, многие врачи пришли к выводу в положительном влиянии подкожного введения эфира, на выздоровление животных.
Но Глеб задавал вопрос, чем был эфир для Роськи лекарством или ядом?

Автор: Волказавр Aug 22 2012, 18:34

Интересно.

Автор: kelinfo Aug 24 2012, 14:04

Глава 14

Rp. Infusii folii Vitis- ideaea
D.S. по 1 столовой ложке, каждый час.
Выписал Глеб дрожащей рукой. Мысль мучительно искала, что бы ещё такое выписать, было ясно одно, что если идёт скопление излишков жидкости, то её нужно выгнать, а сделать это можно только мочегонными средствами, вспомнился ещё один дедовский метод – кровопускание, но настолько древний, что Глеб не решился так сразу к нему прибегнуть.
- Пошлите, кого ни будь в Зубовскую аптеку, и этот настой будете выпаивать каждый час. Только это нужно, срочно, а вечером я постараюсь ещё раз зайти.
И Глеб впрыснул подкожно камфару. Настроение было испорчено, он решил не заходить сегодня к Заславской и сразу отправиться в Шереметьевскую больницу. Перейдя Крымский мост, он купил в лавке несколько апельсинов, но они оказались незрелыми, сезон для цитрусовых ещё не начался,и к апельсинам он прикупил небольшой туесок луговых ягод.
В огромном здании больницы ему объяснили, как пройти в отделение, где принимает профессор Сошественский, по дороге зайдя в больничную церковь, Глеб поставил свечки Пантелеймону целителю, Казанской иконе Божьей Матери и Николаю Чудотворцу , на последок заказав молебен о здравии тяжело болящей рабы Божьей Зинаиды он пошел искать указанное отделение.
Длинный коридор с высокими потолками и огромными окнами привёл его к кабинету профессора, служитель сказал, что Сошественский на операции.
- Тогда не могу ли я видеть, его ассистента доктора Бурченко?
- Доктор сейчас свободен, если поспешите, то застанете его у себя, его кабинет по коридору налево, от поворота четвёртая дверь с лева.
Глеб поспешил в указанном направлении и застал доктора Бурченко закрывающим дверь своего кабинета.
-Здравствуйте доктор,- поздоровался Глеб.
- А, почти коллега!- радостно отозвался Бурченко.- как Ваша пациентка, то бишь коза?- и смешливые трещинки прорезали уголки его глаз.
- Если честно, то не важно. Но, я хотел, собственно поговорить о вашей пациентке.
- А Зинаида, ну что мне Вам сказать, состояние не стабильное, сейчас ей гораздо лучше, чем в первый день, но кризис ещё не миновал, опасаемся воспаления, рана чистая, сухая, экссудация минимальная, признаков повышения внутричерепного давления не наблюдается, рефлексы в норме. Похудела, но принимает пищу. Приставили к ней сиделку. Заславская каждый день справляется о её состоянии. Не желаете ли навестить?
- С удовольствием, я собственно за этим и пришел.
- Тогда одевайте этот халат, я тоже сейчас накину…- и доктор снял костюм и накинул халат.
Когда они шли по коридору, доктор сказал.- Но предупреждаю зрелище не для слабонервных, после таких роскошных волос, и наголо выбритая кожа, это ужасно, Вы наверное и не узнаете её.
- Узнаю у неё родинка на левой щеке,- отозвался Глеб, вспоминая милую маленькую родинку.
- Но на всякий случай, предупрежу, её кровать по левому ряду, вторая от окна.
Через секунду Глеб вошел в палату, насыщенную запахами йодоформа и карболки, палата была просторной, с двумя рядами коек, на которых лежали и изредка сидели женщины в серых мышиного цвета халатах, у большинства были обриты головы и это напоминало тюремную обстановку, лица женщин выражали разные настроения и чувства, здесь были лица безразличные, с запавшими глазами, с серым или зеленоватым оттенком кожи, изредка румяные и улыбающиеся, с искорками метливых глаз, но чаще с выражением муки на изможденном лице.
Лицо Зины было безучастным, бледным, с осунувшимися складками бледно-розовых губ, родинка была на месте. Увидев Глеба, она беспокойно зашевелилась и попыталась накрыться шерстяным одеялом с головой.
- Голубушка, не шевелитесь, Вам нельзя,- предостерёг её доктор.
- Мне стыдно,- прошептали её ссохшиеся губы.
- Ну что Вы, всё хорошо, вот Вам Глеба Сергеевича привёл.
- Я вижу, - зашептали губы.
- Я Вас, оставлю на десять минут, только коллега никаких эмоций, только положительные чувства.
- Я постараюсь.
- Вот, вот постарайтесь,- и Бурченко прикрыл за собой дверь.
Глеб присел на крашенный белой краской табурет. Не зная с чего начать, он принялся теребить краешек белого халата.
- Здравствуйте Зина,- наконец выдавил он.
-Здравствуйте доктор,- прошептали его растрескавшиеся губы.
- Простите меня, я очень виноват перед Вами,- и Глеб упал перед кроватью на колени, и уткнулся в плечо Зины, и все накопившиеся переживания вылились в скупые слёзы.
- Ну, сударь, мне уже лучше, я непременно выздоровлю. Я крепкая.- уверенно сказала больная и погладила Глеба по голове.
- Я такого натворил с этой операцией, что не знаю, чем всё и закончится, исковеркал я жизнь нескольких людей, и Вашу тоже, - сказал, немного успокоившийся Глеб, всё ещё стоящий на коленях, её рука продолжала гладить его волосы.
- Ничего страшного, только вот волосы жаль, я их с младенчества растила, никогда они ножниц не знали.
- Да волосы были роскошные, я их в полной красе только один раз и увидел, и то не на долго и в неподобающих условиях.
- Таких, уже больше не будет, - с грустью сказала Зина.- Как там Роська?
- Хорошо,- покривил душей Глеб,- выкарабкивается.
-Вы меня тоже простите, за то что я бросила лигатуры, наверное это навредило ходу операции?
- Самую малость, Лиза успела их перехватить, так что всё обошлось.
-Хорошо… я рада, а то лежу здесь, и совесть меня мучит, за эту свою слабость.
-Это я виноват, я не знал…. Про кольцо…- отозвался Глеб.
- Ничего в дальнейшем знайте. У нас в деревне, примета была, кто девушке подарит найденное кольцо, то её и суженный и другого уже не будет. Вот, я и испугалась, но это деревенская примета и для города она не подходит, ведь правда?
- Я думаю, приметы на пустом месте не появляются,- уклончиво ответил Глеб.
В это время вошел доктор Бурцев.
- Ну, всё Глеб Сергеевич, для первого раза достаточно.
- Да, я сейчас. Зина я тут гостинцы принёс… апельсины правда ещё не созрели, Вы их под подушку положите, через неделю они станут сладкими.- смущенно сказал Глеб,- и ещё ягоды, свежие ешьте.
- Спасибо, я очень люблю ягоды, Вы заходите, только не пугайтесь меня, я такая страшная без волос.
- Ничего они быстро отрастут, Вы только поправляйтесь.
Выйдя на улицу он заметил, как ликует его душа, он боялся этой встречи, боялся, что не найдёт нужных слов, и всё выйдет неловким оправданием. Но на удивление слова сами сложились, и он не сказал ничего лишнего и неловкого, неловко было лишь за неспелые апельсины.
Было семь часов вечера, нужно было идти в гости к Николаю Ильичу, но Глебу этого не хотелось, и он решил прогуляться по Нескучному саду. Войдя под раскидистую тень вековых деревьев, Глеб медленно пошел по извилистым дорожкам, обходя и пересекая живописные овраги, публики в этот час было много и он наконец нашел уединённое место, где и присел на обрубок засохшего дуба. Просидев полчаса, он отрешился от гнетущих мыслей.
Было почти восемь, когда Глеб поднялся, уходить от сюда не хотелось, но его ждали, и решив непременно прийти сюда с Зиной, когда ей разрешат гулять. И он медленно побрёл по дорожке сада.

Автор: Волказавр Aug 24 2012, 14:37

От свидания Глеба сам облегчение получил,искренность она дорогого стоит.

Автор: kelinfo Aug 24 2012, 20:18

Глава 15
Пришлось взять извозчика, и опоздав всего лишь на двадцать минут Глеб входил в квартиру Николая Ильича.
-А Глебушка!- радушно встретил его хозяин,- а я уж подумал, что ты не придёшь…_Николай Ильич был уже навеселе, но в меру,- Варенька, Глеб Сергеевич приехал, иди поздоровайся.
Из столовой вышла Варвара Николаевна, празднично и со вкусом одетая.
- Глеб Сергеевич здравствуйте,- и она протянула руку.
Глеб на секунду задумался, пожать или поцеловать протянутую руку, и низко склонившись, поцеловал.
-Ну, что Вы право,- смущенно заметила Варвара,- мы прям, Вас заждались, почти половина девятого, а Вас всё нет. Всё гадали, что Вас могла задержать? Папенька весь извёлся, на каждый стук к окну подбегал.
- Извините меня великодушно, меня неотложные дела задержали.
-Ну, что Глеб Сергеевич, сначала к столу, а затем милости просим, ко мне в кабинет.
Войдя в столовую, Глеб изумился, количеству стоявших на столе разносолов.
Николай Ильич смущенно сказал,- Не обессудь, у нас всё по простому, так сказать. Придерживаемся военной традиции, всё по минимуму и в еде, и в быту..
- Что, Вы Николай Ильич, если бы наши военные жили в таком минимализме, они через месяц не смогли бы влезть в седло.
-Ха-Ха-Ха…- заразительно рассмеялся хозяин квартиры.- Конечно сегодня, мы отступили от обычного распорядка. У нас, так сказать, гарнизонный праздник.
- Только военного оркестра не хватает,- заметил Глеб.
Николай Ильич снова расхохотался и подумал.- А он славный малый.
- Проходите, Глеб Сергеевич, милости просим,- сказал Варвара Николаевна.
- Проходи, Глебушка, не стесняйся, будь как дома, мы ведь тебе не чужие люди, так сказать.
На овальном ореховом столе стояли закуски, на тарелках с голубой каймой лежал тонко нарезанный балык, играя своей прозрачной нежностью, чуть по отдаль на медном блюде свиной окорок, салаты, соусы, гарниры и приправы, но больше всего Глеба поразило большое глубокое, овальное блюдо с заливной стерлядью, чистое прозрачное желе до половины заполняло ёмкость, а из неё выступала голова рыбины с раскрытой пастью, как будто, готовящейся схватить пролетающего мимо жука. По краю шли пучки «осоки» сделанной из зелёного лука, а рядом плавала белая кувшинка. Эта композиция привлекла внимание Глеба и она весь вечер любовался ей, когда же дошла очередь до рыбного заливного, Глебу стало как то обидно, что приходится уничтожать такую красоту.
- Подождите Варвара Николаевна, пусть стерлядка постоит ещё на столе, я на неё не налюбовался.
Варя рассмеялась.
- Как скажите,- и она отложила нож для разрезания рыбы.
Николаю Ильичу понравился комплимент, отпущенный его дочери, и он от самодовольства зарделся.- Покушай молочного поросёнка с гречневой кашей или бараний бок, Варя его приотличнейше готовит, главное, чтобы баранина была свежайшей.
- Что, Вы, папенька, весь вкус зависит от правильно выбранного мяса, а остальное сложности не представляет,- смущённо отозвалась Варя, слегка покраснев.
- Да. мясо я всегда выбираю сам, это целая наука, её я постигал будучи ветеринарным врачом на рынке, главное в выборе мяса не гнаться за дешевизной, но и под видом хорошего мяса тебе могут подсунуть, чёрте знает что, поэтому трезвенность рассудка, наблюдательность и неторопливость, а признаки хорошего мяса, вы проходили в учебном заведении, «мясоведение» это наука из наук. А с ценой, как торговец поймёт, что ты имеешь разумение в мясе, так он и сам тебе скидку сделает. И ещё нужно знать, что у кого можно брать. Попробуйка, друг мой вот этого балычка, специально беру его у одного торговца, у того артель под Астраханью, так он мне самое свежайшее, и икорочка паюсная от него. Нет, брат надобно знать у кого лучшие продукты. Сыр и творог, я покупаю в молочной Чичкина, мясо на Таганке, рыбу у своего артельщика, хлеб у Филиппова, бакалею и приправы в лавке Шумарадзе, чай у Перлова на мясницкой. Только так и следует запасаться провизией, а то придёшь в лавку, где всё сразу можно купить, а там тебе такого всучат, масло будет прогоркшим, мясо промытым, рыба тухлой, хлеб вчерашним. Конечно хлопотно по разным местам ездить, но пища должна быть свежайшей, иначе в ней начинаются процессы гниения и она приносит вред. Это наука постигаемая ежедневной практикой. Ну, давай ещё по рюмочке мадеры. Эх, Глебушка обзаведись семьёй, не надобно быть холостяком, семейная жизнь, она располагает к приятнейшему времяпровождению. Но, главное, чтобы жена была во всех отношениях приятственной, и лицом, и фигурой, и характером. Мне несказанно повезло с моей Софьей Васильевной, всё при ней было, и Варенька вся в неё пошла, и фигурой, и душой, и готовит замечательно.
- Да, я заметил, и просто лишился дара речи,- заплетающимся от мадеры языком, заметил Глеб.
-Да, Что вы папенька, маменька гораздо лучше меня готовила.
-Нет, доченька, мне виднее.- и Николай Ильич икнул.- Об одном я только в своей жизни жалею, что взял Софьюшку в этот распроклятый Туркестан. Там она здоровье своё подорвала, сердце больное у неё оказалось, а там жара… Пришлось выйти в отставку и вернуться в Москву, но было поздно… Эх Глебушка, хватит о грустном, но мой тебе отеческий совет, никогда ни едий в Туркестан, от него все беды в моей семье, и наследник у меня умер в этой проклятой Хиве, и жонку болезнь подточила. Вот она Варенька утешение моё, хозяюшка.- и он погладил её по голове.
- Но, что же мы про пирог то забыли?- встрепенулась она.- Сейчас я чай организую.
- Ну, Глебушка, чаю выпьем, и милости прошу в мой кабинет, на рюмочку мадеры.
Праздничных пирогов оказалось два, один с черничным вареньем, другой с капустой, ко всему прочему на столе появилось блюдо с румяными ватрушками.
В промежутках между беготнёй на кухню Варя задала вопрос.
- Глеб Сергеевич, а как там Ваш козёл, которого Вы лечили? Который Вас рогом?- Варенька сдерживала смешки.
От этого вопроса Глеб не смутился, он словно того и ждал.
- Собственно плохо. Николай Ильич, мне нужно выслушать Ваше мнение, та коза, которая меня рогом в глаз..
- Вы хотите сказать козёл?- Хитро спросила Варя.
-Да не козёл, а коза,- поправил её Глеб.ъ
- Так всё- таки, коза?- хитро переспросила Варя, пристально поглядывая на начинающего волноваться Николая Ильича.
- Именно коза, так вот у неё плевральный выпот… Чтобы мне такое действенное назначить?
- Ну, отхаркивающее и мочегонное.
-Назначил.
- Ещё можно кровь пустить, как отвлекающее, очень помогает, особенно лошадям при ревматоидном артрите.
-Но, у неё плеврит!- не сдавался Глеб.
- Всё одно помогает,- икнул Николай Ильич. Когда Варя вышла он рассержено зашептал.- Это, что же такое братец, как ты меня подводишь, я Варе сказал, что тебя козёл рогом поддал, а ты- коза, коза.
- Но, меня же коза!
- Нет, братец, поддел тебя козёл, и точка, или ты хочешь, чтобы Варенька узнала про твои шатания, по кабакам? И ещё, не приведи Бог, по девкам? Так, что сиди и козу не вспоминай.
А это время Варя внесла очередную перемену блюд и разговор затих.
После чашки чая, пошатываясь они переместились в кабинет Николая Ильича, Глеб был здесь впервые. Кабинет был просторным, но повернуться в нём было сложно, всё пространство было заставлено шкафами, этажерками, витринами. Единственная свободная стена была увешана коллекцией холодного оружия, причудливо развешанного на азиатских коврах.
- Это моя гордость,- раздувая щёки сказал Николай Ильич, и с любовью погладил один из кинжалов.
- Вот, это собрание,- не смог подавить эмоций Глеб.- Откуда у Вас это?
Удовлетворённый положительной реакцией подчинённого, Николай Ильич, стал рассказывать историю своего собирательства.
- Понимаешь Глебушка, у меня в роду много военных, я и сам мечтал о военной карьере, но по состоянию здоровья, на действительную службу меня не взяли, и тогда я решил стать врачом, как дядя по материнской линии, но будучи в детстве сорванцом, изрядно запустил некоторые науки, ну и не выдержал вступительных экзаменов, тогда решил поступить на ветеринарное отделение, и там сдавая те же предметы, чудом вытянул оценки. Видно это судьба. Когда же узнал, что могу зачислиться в военные ветврачи, ни минуты не раздумывая подал рапорт, по счастью там отбор по здоровью был мягче, и я прошел. Пришлось помотаться по гарнизонам, в двух компаниях участвовал, мир повидал, горя хлебнул, а после болезни Софьи бросил всё и вышел в отставку.- Затем Николай Ильич, икнув , задумался.- О чём это я?
- Про коллекцию,- направил его Глеб.
- Ах да, известное дело, что у военных извечная тяга к оружию, иначе они не были бы военными. Во время освободительной войны на Балканах, заметил я, что многие офицеры нашего полка возят с собой какие то тюки, часть у нас драгунская и лишний груз для нас страшная обуза, а они возят, поинтересовался я и оказалось, что это трофеи. После каждого дела собирают их денщики у турков оружие, всякие их ятаганы, сабли, дорогого среди них было мало, а вот старого, я бы сказал даже старинного, было полно. Вооружены они были, кто во что горазд, это у наших штатный тесак или штатная шашка, разнообразие минимальное, а у них оружие вплоть до Турок Сельджуков. Стал и я своего денщика на поле боя отправлять и под дном лазаретной повозки все эти трофеи возить, мне было проще, у меня был лазарет. По окончании компании половину жалованья спустил на покупку оружия у сербов, у них и турецкое и сербское было и даже румынское с греческим. Деньги спустил, но не пожалел, в России модно было собирать это оружие, видимо от англичан перешедшее. Затем был Хивинский поход, там разнообразия оружия было ещё больше, попадались даже луки со стрелами и дамасские клинки, кольчужки, шеломы и щиты, жена на меня ворчала, а я всё содержание на оружие пускал, от карт отказался, вина не почти не пил, подавай мне только, что ни будь этакое… А как в отставку вышел, сложнее стало, дорого у нас сабельки стоят, да и конкурентов много, но исправно на Сухаревский рынок наведываюсь ,там батенька чего только нет, вот и сегодня смотри, что прикупил .- И Николай Ильич открыл коробочку с десятком бронзовых наконечников стрел.- Это брат Скифы.
- Скифы? – откуда же?
- Есть такие артели, ищут для нас грешных… Золотишко я не потяну, а вот это стоит сущие копейки. Обязательно тебя в следующую субботу возьму, на Сухареву, пусть фельдшер, сопроводительные выписывает. Ты Глеб, что ни будь собирай, непременно собирай, это в жизни ох как помогает, придёшь домой с женой поругался, на работе неурядицы, возьмёшь клинок в руки, а ему лет триста или более погладишь рисунок, потрогаешь рукоятку, и всё отступает, ничего не нужно. Это мало кто понимает, но каждый думающий человек должен что ни будь собирать, и ты собирай Глебушка, непременно собирай.
Провожая Глеба до порога Николай Ильич несколько раз повторил,- Собирай Глебушка, собирай, и непременно женись, этой же осенью женись
- Хорошо Николай Ильич, я непременно стану собирателем, но пока не знаю каким. И непременно женюсь… Ик.

Автор: kelinfo Aug 25 2012, 01:53

Глава 16

Когда Глеб пошатывающейся походкой вошел в дом вдовы статского советника Корноухова, его встретила сама хозяйка, одетая в серое складчатое платье и серый кружевной чепец, на кожаном ремешке висела связка ключей мерно позвякивавших при ходьбе. На вид ей было около семидесяти лет, она была моложе своего покойного супруга лет на десять, а их дочери было далеко за тридцать, и дочь до сих пор числилась в девицах, и уже вряд ли когда изменит свой статус, желающих свататься становилось всё меньше и меньше, не смотря на двухтысячное приданное, с приумноженными процентами. Причиной был насмешливый нрав девицы Корноуховой, несколько раз за неё сватались отставные военные, но Марфа находила в них такие недостатки, которые были не совместимы с званием её жениха и совершенно препятствовали заключению брака, то жених был лысоват, то слишком упитан, то тощ, то мешал сабельный шрам на лице, то длинные усы, то жидкая борода…А больше отказных причин не припоминаю, по причине отсутствия женихов. Поэтому все холостые квартиросъёмщики оценивались вдовой, как потенциальные женихи, и сама вдова пыталась угадать какой изъян найдёт её дочка, если квартиранту вдруг придёт мысль посвататься к ней. В Глебе Сидельникове, до недавнего времени она определила всего лишь один изъян, он был слишком молод, странным стечением обстоятельств молодость бывает простительной или даже поощрительной, если речь заходит о невесте, но жениху она совсем не пристала, а сегодня к молодости Глеба прибавился ещё один порок, только более страшный, это дебоширство, об этом и хотела поговорить с Глебом хозяйка дома.
- Глеб Сергеевич, можно с вами поговорить?
- С удовольствием Капитолина Прокофьевна,- икая отозвался Глеб, стараясь при этом не шататься.
- Тогда пройдёмте в столовую.
- В столовой я уже сегодня был, этто таккая столовая… скажу я Вам.
Когда они прошли в маленькую столовую, вдова поставила подсвечник на стол и затеплила керосинку.
- Глеб Сергеевич ,Вы у меня живёте почти полгода, я сразу обрадовалась, получив такого квартиранта, тихий, скромный, плату за комнату запросила незначительную, но в последнее время я расстроена, в доме моём, всегда тихом, началось сплошное беспокойство, являетесь Вы по ночам, часто под утро, будите Глашу, меня, мою дочь, отдельного входа в вашу комнату нет, и Вы пользуетесь общим входом, я не даю ключей постояльцам, и от этого Ваши явления весьма неприятны нам , я понимаю Ваша врачебная практика подразумевает посещение больных в любое время дня и ночи, и я серьёзно опасаюсь, что такое положение будет усугубляться по мере роста числа Ваших пациентов. Но врачебную необходимость можно понять, но Вы стали являться домой в нетрезвом виде, как сейчас и видимо устраиваете пьяные дебоши, с оргиями и мордобоем…
- С каким ещщё мордоббоем?- начал оправдываться Глеб, которому по большому счету были безразличны придирки вдовы.
- Не спорте, результат этих драк на Вашем лице,- и она указала Глебу на левый глаз.- Ко всему прочему, Вам стали приходить повестки в полицию. За всю историю моего дома, со мной такого не случалось, мне очень жаль, но я вынуждена буду, отказать Вам в комнате, если такое будет продолжаться и в преть. Единственное, что я могу Вам предложить, это комната Сергея Илларионовича, она имеет отдельный выход во двор, комната просторная и может служить и спальней и рабочим кабинетом, а имеющаяся отдельная прихожая, может быть использована для Ваших врачебных целей. Сергей Илларионович, съезжает через месяц, так что у Вас два пути, либо вести прежний уравновешенный образ жизни, либо снять комнату Сергея Илларионовича, при условии, если Вы, конечно желаете остаться моим квартирантом.
- Очень лестное предложение,- отозвался Глеб успевший задремать и не уловивший полной цепи разговора.
- Да и плату за эту комнату, будет составлять пятнадцать рублей в месяц.
Глебу почудилось, что хозяйка пытается увеличить плату за его комнатушку, сразу в три раза, и он возмутился.
-За такую, обшарпанную комнату, пятнадцать рублей!
Корноухова побоялась упустить квартиранта и примирительно сказала,- Ну хорошо, снижу до двенадцати.
- Я подумаю,- сказал Глеб и очередной раз икнул.
- Да Глеб Сергеевич, Вам записка… от некого Варлаамова.
- Варлаамова?- и Глеб напряг память.- Ах Варлаамова.. Дайте её сюда.
Прежде чем прочитать записку, он уронил её два раза, но каждый раз с трудом наклонялся и с не меньшим трудом поднимал.
- Так, Куцый захворал. Придётся идти, благо завтра в присутственное место идти не нужно.
Медленно с передышками Глеб поднялся за своим врачебным чемоданом, долго ловил пролётку и не мог поймать. Из-за характерного пошатывания, извозчики предпочитали не останавливаться. – Ну, их этих пьяных,- рассуждали они,- эти могут надуть, прикрываясь пьяной невменяемостью, могут начать буйствовать, выпрыгивать из коляски, а ты отвечай за них, могут до утра ездить по кабакам, прихватив с собой всякий сброд, могут просто облевать заднее сидение. Поэтому простой извозчик не любит пьяных и старается не подвозить их, а если подвозит, то заламывает двойную, а то и тройную цену, пытаясь компенсировать ранее случившуюся неоплату проезда и заблёванное сидение.
Наконец один извозчик согласился его довезти за обычную плату, но деньги взял вперёд, Глеб назвал адрес и задремал, привалившись к кожаной полости.
- Барин, приехали,- тормошили его.
Глеб скорее выполз из коляски, чем сошел с неё.
- Глеб Сергеевич, дорогой, я уж думал, ты не приедешь.- встретил его отставной майор.
- Ик, что случилось с Куцым?
- Беда, помнишь это дело с эфиром?
- Ештештванно,- отозвался Глеб.
- Так вот, отработал он прекрасно, я даже не ожидал, что он сможет так долго работать, обычно больше пятнадцати минут, ни-ни , а тогда больше часа, видно запах резкий был и не сложно его было учуять. На следующий день, я опять поехал к Заславским, надеялся по запаху шкатулки, найти где спрятаны драгоценности, нам бы сразу так сделать, да не додумался. Я ведь в первый раз так в расследовании участвую, просто Сергей Матвеевич хороший мой знакомый, он попросил, а я не смог отказать. Ну, так вот приезжаю утром к Заславским, а пёс ещё дома показался мне вялым, а на месте просто лёг и не стал работать, вернулись и дома у него началась рвота, ну думаю эфира нанюхался, вот его и поласкает, как воды выпьет или съест чего, так через полчаса и вывернет, а потом и без еды рвать стало. Есть, в первый день перестал, лежит в углу и стонет, и слюна течет. Наверное, сдохнет. Ты Глеб прости, кажется запустил я его. Мне бы пораньше тебя вызвать, да думал отпустит, с ним такое бывало, когда кости тухлые на улице сожрёт.
-Можно у Вас умыться? Я, так сказать из гостей.
- Конечно, конечно.. Приятная была компания?
- Мой начальник, пригласил.
- Хорошая примета, когда начальник приглашает в гости, значит ты на хорошем счету.
- Может быть,- сказал Глеб, отфыркиваясь от студёной воды.- Немного полегчало. Давайте его на стол.
Варлаамов поставил собаку на письменный стол, Куцый в испуге начал озираться, но побоявшись спрыгнуть, обессиленный лёг. Прежде всего, Глеб проверил эластичность кожи, кожная складка не расправлялась несколько секунд, многовато.
- Он потерял много воды,- и Глеб вспомнил сколько воды теряется из организма с дыханием , мочой , рвотными массами и прочими естественными надобностями. Слизистые Куцего были пепельного цвета, при надавливании на живот пёс стонал и напрягался, перистальтика усилена, язык обложен, со множеством язвочек, с уголков губ свисала густая коричневая слюна, Глеб даже заподозрил Бешенство, но вспомнил, что сам доставал в пастеровской станции для Куцего вакцину, от этой смертоносной болезни.
- Откуда язвы? Чем Вы его кормите?
- Как чем? Что сам ем, то и ему, питается он хорошо, обрезь, иногда рубец, костей не много, ты как то мне запретил, поэтому он и на улице всё подбирает, я его по утрам во двор одного отпускаю, тяжко вставать когда, там он может в помойную яму залезть.
- Так, а в тот день, когда ограбили Заславскую, чем его кормили?
-Ну… сейчас точно не вспомню, заливное было, мясо отварное, кость дал погрызть, но он её только обмусолил, каша гречневая была. А вечером у Заславских его покормили, кухарка с купеческого стола, котлету говяжью дала, обрези и кусочек сахара. Но думаю, он, всё же эфиром отравился, с роду так сильно не болел.
- Сомнительно, ну сжечь слизистую оболочку он мог, но рвота? Понос. Может в помойке, что ни будь, подобрал?
- Может, он может.
-Господи, что за черная полоса в моей практике,- застонал Глеб.
В зависимости от того, какая шла полоса он любил и ненавидел свою профессию. Если шли интересные случаи, сложные операции, но животные выздоравливали, тогда он ликовал, если же ничего не клеилось, и животное погибало то начинался черный этап, а за ним чредой шли такие же непонятные , бесперспективные, неизлечимые случаи, тогда Глебу хотелось бросить практику и сидеть и выписывать только свидетельства на перевоз скота. Сейчас шел именно черный этап в жизни и практике Глеба, и ему хотелось бросить всё, и забившись в своей раковинке-комнатушке отсидеться от всего этого, не высовывая головы.
Но делать нечего, перед ним было больное животное и он должен был, попытаться вылечить его.
- У него отравление, теперь уже не важно чем, прогноз скорее неблагоприятный, нам предстоит несколько бессонных дней, но иного выхода нет, ближайшие сутки кризисные.
- Глеб Сергеевич, всё что скажите, таких псов у меня никогда не было, я не хочу его терять…Я, как последняя сволочь, угробил его, а он мне полторы тысячи, на одних только пари принёс.
- Здесь нужны разные лекарства, придётся посылать в разные аптеки, до утра у нас нет времени, ждать, нужен расторопный человек, способный поднять на ноги спящих аптекарей и добыть лекарства. Есть у Вас такой?
- Я сам поеду,- и Варлаамов стал собираться.
- За настоем ромашки и крапивы заедите к Розенбергу у Калужских ворот, на Петровке в гомеопатическую, и сразу обратно, не теряйте времени , вы должны добыть всё, тут лишнего нет. Хоть постойте, не теряйте времени, на Петровке с другого входа обычная аптека есть, к Розенбергу не заезжайте.
И Глеб вручил рецепты Варлаамову.
- Любые деньги заплачу, а лекарства добуду, - обещал Варлаамов, натягивая картуз полувоенного покроя.- Глеб Сергеевич, если можно что-то сделать уже сейчас, то делайте, он Вас знает, и сопротивляться не будет.
И Глеб стал делать инъекции, промывать рот, сделал очистительную клизму, вставить зонд в желудок и промыть его он не рискнул, опасаясь того, что Куцый перегрызёт резиновую трубку. Вскипятив воду, он растворил в ней поваренную соль, из расчета чуть меньше грамма на пол стакана воды, тщательно перемешав, стал впрыскивать этот раствор под кожу, отчего на теле Куцего вздулись большие быстрорассасываемые желваки, отлив того же раствора, стал его выпаивать внутрь, но через полчаса Куцего вырвало буроватой жидкостью, с прожилками крови, кровь была тёмная, значит свежего кровотечения сейчас не было. По просьбе Глеба кухарка приготовила слизистый отвар, и он ложкой вливал его в пасть изнурённому псу. Процедуры Куцый терпел через силу, но будучи охотником, считал ниже своего достоинства взвизгивать от боли при неприятных инъекциях.
Через полтора часа вернулся Варлаамов и привёз все необходимые лекарства. Из затребованного набора гомеопатии Глеб выбрал Arsenicum album, как наиболее подходящий по симптоматике. Вскрыв узкий цилиндрический пузырёк, он стал отмерять по каплям едкую спиртовую жидкость и каждые тридцать минут капать Куцему на язык. Сначала от спиртового привкуса пёс мухортился, облизывался, а затем привык, слизистые под действием алкоголя порозовели. Глеб велел Варлаамову закапывать Арсеникум каждые полчаса, по пять капель и засобирался домой. Варлаамов достал свой брегет и побожился всё исполнить.
- Я к двенадцати зайду., как раз после Заславских, а то там Роське совсем плохо. Я бы не уходил, но сил моих совсем нет. Последние дни всё на нервах, не высыпаюсь.
- Идите, идите Глеб Сергеевич, я всё сделаю, как Вы велели,- заверил его майор.
Пролёток на улице не было и пришлось идти пешком, мимо Шереметьевской больницы, где как раз лежала Зина. На крымском мосту встретился запоздалый извозчик, и Глеб доехал домой. Дверь ему открыла сама хозяйка и саркастически смерив его фигуру, отметила, что опьянение его не усилилось, а даже наоборот уменьшилось.
- Долго Вы, однако.
- Тяжелый пациент, к сожалению не жилец,- проговорил Глеб, поднимаясь по лестнице.

Автор: Stepan Razin Aug 25 2012, 18:20

Давненько я не читал ничего подобного с таким интересом.Костя,эта как Вы изволили выразиться "нудятина" тянет на хороший сценарий для фильма.Вы никогда об этом не задумывались?

Автор: kelinfo Aug 25 2012, 23:08

Одназначно, не тянет, у меня там много описательных моментов, которые не передать фильмом, а если их выкинуть, то ничего и не останется.
Единственное могу сказать, про свои ощущения... сейчас герои заставляют меня писать, ведь каждая глава это их вдох, и если я не пишу, то чувствую как они задыхаются. ( это не шизофрения) Ни когда такого раньше не испытывал.

Автор: kelinfo Aug 25 2012, 23:14

Ещё два вдоха.

Глава 17
В эту ночь Глебу выдалось всего два часа сна. Часов в шесть утра, его разбудил стук Глаши.
- Глеб Сергеевич, к Вам пришли, - но, не услышав ответа, она постучалась настойчивей, и только с четвёртой попытки, Глеб проснулся. Со слипающимися глазами он открыл дверь.
- Что?
- К Вам, на вызов.
- Сейчас,- и Глеб закрыл дверь, жадно выпил стакан воды, и облив себе голову водой, он вышел к посетителю.
- Глеб Сергеевич,- Роське совсем плохо,- сказал Васятка.
- Совсем?- с угасающей надеждой спросил Глеб.
- Да, лежит уже, не встаёт и задыхается.
- Скажи, я сейчас буду.
И Глеб срываясь, путаясь в своих мыслях стал рассуждать. Что делать? Нужно откачивать плевральную жидкость. Но я этого не делал раньше и хоть процедура простая и инструмент для торакоцентеза не сложный, но нужен ассистент, придётся задействовать Лизу.. Видимо Николай Ильич прав, нужно пускать кровь.
Роська лежала на мягкой подстилке, но это не облегчало ей дыхание, вокруг стояло несколько человек прислуги. С их помощью перенесли Роську на террасу. Выстукивая ей грудную клетку, Глеб отметил повышение уровня жидкости.
- Однозначно, нужен торакоцентез, мочегонные не помогают. Затем курс гексаметилена.
Выбрив кожу в районе пятого межреберья, Глеб приготовился к опасной манипуляции. К длинной инъёкционной игле он присоединил резиновою трубки и приготовил большой шприц.
- А Лиза где? Служанка.- спросил Глеб.
- Так её вчера арестовали, как сообщницу Петра.
У Глеба чуть не опустились руки , он чуть не выронил драгоценный шприц.
- Арестовали?
- Ну, да, этот следователь, что помоложе, с двумя полицейскими приходил.
- Не может быть! За, что?
-А, мы и сами не знаем….
Сердце у Глеба учащенно билось, руки дрожали. Ну вот, он искалечил своими показаниями ещё одну жизнь. Оставалось только одно, самому найти преступника. Но как? У него нет ни власти, ни знаний, расспросить Петра и то он не мог, тот был в тюрьме и доступа до него не было. Но сейчас нужно было заняться своими прямыми обязанностями, и Глеб распорядился.
- Вы Игнат Степанович, будите мне помогать. А остальные держать козу, особенно её голову.- раздалось несколько сдавленных смешков и атмосфера вокруг разрядилась.
- Керосинку вот сюда, прямо на стол, чтобы лучше было видно. Игнат Степанович, Вы будите придерживать иголку,и даже если коза будет дёргаться, держите крепко. Таз для жидкости ставьте вот сюда на табурет, и он показал, куда нужно его поставить. Обработав кожу, Глеб, мысленно перекрестившись, вогнал иголку в межрёберное пространство, затем снял зажим с резиновой трубки и стал вытягивать поршень шприца, шприц покрылся испариной изнутри, образовав вакуумное пространство, а затем в него хлынула жидкость кремового оттенка, Глеб вздохнул, ликвор был доброкачественным. Заполнив шприц, он зажал трубки и отсоединил шприц, выплеснув жидкость в медный таз, от чего в разные стороны полетели брызги, его ассистенты вздрогнули и попытались от них уклониться, но Глеб их обругал, и велел стоять не двигаясь, дабы не ослабили фиксацию животного. За первым шприцом пошел второй, третий, четвёртый… десятый … двадцатый. Жидкости в тазе становилось больше и брызги сильнее летели в стороны, отчего светлые рубахи мужиков покрылись желтыми крапинками, как набивной ситец простенького рисунка.
- Вылейте жижу,- распорядился Глеб, когда шприц перестал втягивать транссудат и внутри создался вакуум. Кухарка быстро схватила таз и вынесла его на улицу, вылив в помойную яму.
- Так, теперь с другой стороны,- и Глеб перешел на другую сторону, кухарка быстро точно так же поставила лампу, табурет с вымытым тазом.
- Да, прислуга у Заславской вышколена на совесть,- очередной раз подумалось Глебу.
С другой стороны пришлось откачивать только остатки, поняв, что всё, Глеб облегченно вздохнул. Присев на табурет он попросил воды.
- А может чая?- спросила кухарка.
- А нет ли кваса из ледника,- спросил Глеб
- Конечно, есть батюшка, я мигом,- и кухарка ушла прихватив расписной кувшин.
Выпив подряд два стакана ломящего зубы, ржаного кваса, Глеб крякнул.
- Хорош.- похвалил он, чувствую некоторую бодрость.
- Стараемся, для русского человека, квас первейший из напитков. А не налить ли Вам с собою?
- Извольте, я охотно.
Заложив руки за спину Глеб нервно прошел по террасе, выбора не было, нужно какое то отвлекающее средство, иначе жидкость начнёт опять скапливаться в плевральной полости. Пункция удалась , и надо же в первый раз и практически гладко, но нужно было ещё вчера это сделать. Эх, эта неуверенность, надо быть более решительным, и он решился на кровопускание.
Глеб подошел к козе, ту обессиленную положили на стол.
- Слишком поздно, пронеслось в голове у Глеба.- Эх, растяпа, твоя медлительность окончательно убила козу. Пускать кровь или не пускать?
Впрыснув камфару он снова присел, посидев минут пять, понаблюдал за козой, она наконец несколько раз глубоко вздохнула всей грудью, затем выслушав сердце и лёгкие, он отметил небольшую сердечную аритмию и существенное уменьшение хрипов.
-Эх, была, не была. – и он достал свой древний флеботом, в дальнейшем знатоки оценили его и датировали восемнадцатым веком, в резной, точеной ручке замечались барочные мотивы, а само лезвие было сделано из бронзы. Остриё часто затачиваемое изменило свою форму, но по прежнему было острым. Глеб решил девать прокол в ярёмной вене… обработав кожу, он сдавил пальцами шею и вена медленно начала набухать, чуть ниже судорожно пульсировала сонная артерия,- не повредить бы её,- подумал Глеб и уверенно нанёс прокол, из раны брызнула кровь и струйкой полилась в подставленный кухаркой таз. Сначала падающие капли издавали звук сходный с каплями крупного дождя бьющего по крыше, затем капли зачастили и дно таза покрылось тонким слоем крови. Рубашки у мужиков стали в темно-коричневую крапинку. Постояв минуту Глеб реши, что достаточно разжал пальцы и прижал к ране комок карпии пропитанной спиртом. Около двух минут потребовалось на остановку кровотечения. Кровопускание завершилось, но Глебу не нравилось отсутствие какого либо сопротивления со стороны животного. Это был плохой признак.
- Не желаете ли позавтракать?- спросила кухарка.
Глеб задумался, к Варламову ещё рано.
- Можно,- и стал мыть окровавленные руки.
Через минуту в малой столовой был накрыт маленький столик. Стояла рюмка водки, тонкими дольками нарезан окорок, лимон и холодные котлеты.
- Выпейте сударь, для аппетита.
Но Глеб отказался. Ему нужно было вызволять Лизу из накликанной им же беды.
Но, рассудив, что выпив водки приобретёт больше доверия у кухарки, выпил запотелую водку.
- Замечательная водка, Шустовская или Смирновская?
- Что Вы батенька, сами делаем, У Марьи Захаровны под Серпуховом винокуренный завод от тятеньки остался, там и делаем. Расширять дело она не хочет, говорит, что все беды на земле от хлебного вина, однако и закрывать не собирается в воспоминание о батюшке. Так, что больше для своих нужд винцо то. Может ещё рюмочку?
- Закушу, тогда можно и повторить.- согласился Глеб, и без перехода спросил,- а вы не знаете, за что арестовали Лизу?
- Как же, Петра известно за что, а Лизу вроде как сообщница его, ведь Пётр то не знал где ценности хранятся, он и в дом не заходил никогда, а Лизавета стало быть ему всё и доложила.
- А как же она сообщницей ему стала?
- Так ить, амуры у них были.
- Амуры? Какие амуры?
-Известно какие, сердешные.
Это известие было совершенной неожиданностью для Глеба.
-А. как же, он вроде за Зиной ухлёстывал? Так мне говорили….
- Какой там, за ней братец Марьи Захаровны ухлёстывал, поганец.
Глеб изумился столь резкой оценке Николая Захаровича.
- Да она его так отшила,- продолжила кухарка.- что недели три не появлялся, очень уж наглый до женского пола. Со всеми у него шуры -муры получались, но не с Зиной, очень уж она недоступная была, недотрога. Так Николай Захарович приехал и всем слугам сказал.- Кто на Зину глаз положит, в бараний рог согну и в каторгу упеку.
- А у него батенька, такие связи, что не приведи господь. Вот все и боялись, да и сама Зина всё принца ждала на вороном коне, вот и дождалась.
- А точно, амуры у Петра с Лизой были?
- Точно, точно… Но больше Пётр за Лизоветой ухаживал, а она от него сторонилась, шубутной был этот дворник, а Лизе известное дело постоянства хотелось.
-Да, загадка, а что народ по этому поводу говорит?
- Да, что говорит? Пётр человек новый, не знакомый, много мест сменил, вольнодумец. Связи и делишки у него тёмные, брат к нему шастал, бурлак, ободранный, заросший вонючий, а если ты возле реки живёшь, будь любезен, обстирай себя. На прошлой неделе заходил брат его сюда, на улице они пошептались, тот и ушел. Видно делишки обделывали какие то… Говорят аж из Нижнего, барку с мукой притащили ватагой.
Задав несколько несущественных вопросов Глеб похвалил блюда, от чего кухарка зарделась.
-У нас только лучшее, всё свежее, ледник у нас, что царские хоромы. Что барыня не съедает, то на стол к слугам, и не объедки какие ни будь, а всё самое наилучшее, водки только не ставит, разве, что на большие праздники и то не больше трёх рюмок. Семён то вон как падок до вина, чуть, что так на неделю в запой, как его вином то потчевать?
- Спасибо за угощенье, я сейчас на один вызов, а затем к Вам. Тогда и обещанный квас захвачу.
- Хорошо батюшка, я его в четверть пока перелью.
Подходя к дому Варламова, Глеб рассуждал о превратностях судьбины, прислуга в богатых усадьбах жила без права на счастье, Зина с двенадцати лет коротающая свой век убираясь по дому, и всякий хлыщ типа Николая Захаровича может её домогаться, Лиза возможно любящая Петра, но с оглядкой на мнение хозяйки, кухарка - красивая в молодости женщина, так и прожившая всю жизнь в прислуге, без семьи и детей, а ей и было всего не больше сорока. Сколько ещё таких, загубленных, обесчещенных по матушке Руси?
К удивлению Глеба дверь в квартиру Варламова была открыта, и он вошел… Сам отставной майор спал, положив голову на стол, его богатырский храп слышался ещё на лестнице. Но больше всего его поразил мирно посапывающий Куцый, лежащий на боку. Глеб погасил коптящую керосинку и открыл форточку, чтобы проветрить помещение от гари. От шума Куцый проснулся и заворчал.
- Ну, слава Богу,- прошептал Глеб и перекрестился, Куцый шел на поправку.
- А. Глеб Сергеевич, а я тут всё давал эти капли.. да и прикорнул..- начал оправдываться проснувшийся Варламов.
Куцый шатаясь, подошел к ноге хозяина и ткнулся в неё свои растрескавшимся носом. Слюна стала жиже и прозрачней, когда Глеб заглянул ему в рот, то увидел, что язвы побелели и перестали кровоточить, но признаков их заживления ещё не было.
-Поразительно, - прошептал Глеб.
- Да. Доктор и я не ожидал, такого оборота. Я ведь грешным делом во дворе могилку ему выкопать велел,- и Варламов подвёл Глеба к окну, указав на яму возле одинокой раскидистой липы.- Вот, чтобы всегда из окна её видеть.
- Я и сам, не ожидал…- сказал Глеб.
- Что Вы ему такое дали? Какое чудо лекарство?
- Всего лишь, гомеопатический Арсеникум альбум.
-Это что за невидаль?
- А между тем, этой невидали уже сто лет. Это метод основан на лечение подобного подобным. Ну, скажем если Вас укусила змея, Вы лежите в лихорадке, отёки… мы берём яд змеи разводим его на спирту, много, много раз и даём Вам эти капли и организм стимулируемый введением маленьких доз яда, начинает бороться с основной болезнью. Главное правильно подобрать препарат.
- Значит на спирту?
-Да на спирту, чтобы лекарство быстрее всасывалось.
- Вот и я говорю, спирт великое лекарство. Помнится, мы лечили борзую подполковника Евсеева, она чумку подхватила, так каждый день ей вливали столовую ложку чистейшей водки, затем сырое яйцо и ложку мёда, через неделю как рукой сняло. Спирт это батенька, спирт ! А не Арсеникум, вовсе.
- Спирт или Арсеникум, теперь уже не важно, главное барбосу стало лучше.- И Глеб стал вводить подкожно раствор поваренной соли.


Глава 18
Выйдя из дома Варламова, Глеб осознал, что черная полоса в его лечебной деятельности отступила. Рассказ кухарки его немного успокоил, он понял почему у Лизы были заплаканные глаза, когда она рассказала ему об аресте Петра и почему она не сказала полиции про сумку. Лизу нужно было выручать, и нужно было проверить Петра на причастность к этому ограблению. Для этого нужно было разыскать брата, Петра Звягинцева. Глеб не знал имени бурлака, но фамилия, скорее всего, тоже была Звягинцев. Ближайшая пристань барж-унжаков, была возле крымского моста и Глеб спустился к реке. Вдоль берега стояли расписные баржи причаленные одним боком, на некоторых из них были мачты, для облегчения работы бурлаков при попутном ветре, расписные рули мерно постукивали об борт при движении речной воды, с берега на барки было переброшено по два или более трапа, по одному проходили порожние люди, по другому несли груз, нужно было это, чтобы потоки людей не пересекались, слышался мерный топот босых ног, кряхтение, сопение иногда короткая перебранка, всё было подчинено определённому ритму, похожему на размеренную работу часового механизма, в работу которого
невозможно было вмешаться. Глеб остановился и осмотрелся, поотдаль горели костры с большими котлами там готовилась пища на всю ватагу, Глеб направился к одному из них.
- Здравствуйте, Звягинцев, не Ваш ли будет?
- А имя как?
- Не знаю.
- Эх, барин, у нас только по имени то и знают, чаще даже не настоящему.
Глеб пошел дальше, у соседнего костра повторилось, то же, так переходя, от котла к котлу получал безрезультативные ответы. Пока его не осенило, и он спросил,- А барки с мукой из под Нижнего?
- Это не у нас, у нас барки с ячменём для Гаршановского пивзавода, да кофей для Эйнема, чуть дальше дровяные барки. А с мукой у Новинского причалены. С нами шли, с неделю назад как.
Глеб взглянул на желтую громаду Шереметьевской больницы, и решил посетить Зину.
Доктор Бурченко оказался у себя.
- А, здравствуйте, почти коллега,- обрадовано сказал Бурченко,- И что Вы такое сказали Зине в прошлое посещение? Она резко пошла на поправку, появилась тяга к жизни, а это самое важное, тяга к жизни, если её нет, то мы не в силах заставить человека жить.
- Да ничего особенного….
- Ну, а как там ваша коза?
- Плохо, доктор, плевральный выпот, торакоцентез пришлось делать.
- И много откачали?
-Четыре с половиной фунта жидкости.
-А количество мочи измеряли?
-Нет.
- И зря батенька, очень важно контролировать разницу поступающей и исходящей жидкости. Зря. Но каков характер выпота? Прозрачный или гнойный?
- Прозрачный.
-Это уже, лучше. Но вы хоть заставляете её двигаться?
- Она не хочет.
- Что, так и сидит в загоне?
- Да..
- Опять зря батенька, после таких операций нужен моцион. От залёживания выпот и появляется, нужна дыхательная гимнастика. Ах , да она в Вашем случае не подходит, ведь нельзя же заставит козу дышать по Опенбахеру… Есть такая метода. Ну, тогда моцион, для дыхания и перистальтики это полезно. А что ещё предприняли?
- Кровопускание…- смущённо сказал Глеб, опасаясь, что его обвинят в использовании устаревших, антинаучных методов.
- И правильно сделали,- услышал он неожиданный ответ.- Мы сами к нему часто прибегаем. Метод древний, проверенный тысячелетиями, и если бы он был неэффективным, то не просуществовал бы так долго.
- Он у лошадей применяется, при ревматоидных артритах, и весьма эффективен.
- Интересно, нужно будет попробывать… А, гексаметилен?
- Думаю сегодня ввести..
- Сразу нужно было пробывать, сразу. У него и мочегонный и антисептический эффект, очень полезное сочетание после операций. Лучше интравенозно.
-Непременно, сегодня же введу.
- Камфару, четыре раза в день.
- Я два раза в день, назначил.
-Четыре и не меньше.
-Хорошо.
- Держите меня в курсе Вашего лечения, мне очень интересно. Барышня в той же палате, как пройти помните?
- По коридору, на лево, шестнадцатая палата.
- Именно, Вы почаще заходите, глядишь и выпишем скорее.

Зина лежала на той же кровати, сиделка при виде Глеба встала и вышла. Сегодня на Зине был белый платок, и это красило её лицо, если не знать об отсутствии волос, то можно было долго любоваться её лбом со стрельчатым размётом бровей, её глазами, вздёрнутым носиком и губами, теперь уже не сухими и растреcканными , а приходящими в норму, при приближении Глеба на щеках даже заиграл румянец.
-Здравствуйте Зина.
- Здравствуйте Глеб Сергеевич.
- Я вот, Вам ягодок принёс.- и Глеб отметил быстрый, острый взгляд оглядевший его.
- Спасибо.
- Зина,- вдруг осенила Глеба одна идея,- только обещайте, что не будите волноваться.
- Да, что такое?
-Нет, обещайте!
- Я постараюсь,- ответила девушка, глядя на Глеба широко расширенными глазами.
-Зина, расследование этого преступления, зашло в тупик, полиция арестовала невинных людей.
- Да я слышала про Петра. Лиза ко мне заходила.
-Не волнуйтесь, Лиза тоже под арестом.
- Ах.. но ведь, она же с Вами была! Как же так?
-Там есть следователь..
- Знаю Сергей Никитич, молодой такой, ушлый. Он сюда приходил, всё мне вопросы задавал, один задаст, а десять намёков намекнёт. В общем, не понравился он мне.
- Вот и мне он не понравился.
- Так и что Вы от меня хотите?
- Я решил сам разузнать, про этот грабёж.
- Вы?
- Я, ведь я виноват во всём, я виноват перед Лизой, я виноват перед вами.
- Господи, Глеб Сергеевич, я же Вас давно простила, как на Прощеное воскресенье. И больше о Вашей вине не желаю слышать. А Лизе действительно нужно помочь,- она облизала губы.
- Вот я и хочу, но я очень плохо знаю, атмосферу Вашего дома, кто и что, из себя представляет, а Вы с отрочества в нём живёте.
- Да, я там давно живу. Про что Вам рассказать?
- Во, первых говорят, что к Петру Звягинцеву недавно приходил его брат, бурлак. Мне его нужно разыскать. Не знаете ли Вы его имени?
- Постойте, приходил, заросший весь такой.. За два дня до того вечера… Имя? Как же? Лиза мне рассказывала, что брат Петра каторгу прошел, за убийство, только просила хозяйке не говорить, а то Петра сразу места лишат. Любила она Петра, только вида не подавала, приглядывалась, взбаломашный он Пётр то.
Во время рассказа Глеб подумал, вот и доверяй женщинам семейные тайны, сразу подружкам расскажут.
- И, что он ей про брата рассказывал?
- Он говорливый был, не знал, как её завлечь, вот обо всём и рассказывал, и имя у брата как то созвучно Петрову было, я сразу отметила, ну прям как апостолы.. Точно Пётр и Павел, Павел братово имя. Если бы не такое сочетание, ни в жизнь не запомнила бы.
- Это уже хорошо, может Пётр и бегал к брату на свидание, когда за эфиром ходил?
Обязательно нужно проверить.
- Проверьте. Только брата не подведите, каторжанин он, на него сразу и подумают в полиции.
- Я приложу все усилия, чтобы не подвести.
-Что бы ещё Вам рассказать?
- Может, вы видели, что ни будь, когда входили в молельную?
- Я видела, только лежащую хозяйку и запах эфира почувствовала, потом тень метнулась, одна, боль… и больше ничего. Очнулась без волос.
- А кто кажется Вам неблагонадёжным в доме?
- Марья Захаровна тщательно отбирала прислугу, долго присматривалась, прежде, чем постоянно взять, вот и Пётр на испытании пока, но не выдержал он испытания.
- И ещё вопрос, только не обижайтесь, почему вы вычистили то кольцо?
Зина покраснела и накрылась одеялом.
- Всё, Глеб Сергеевич, я устала.. давайте поговорим позже, Вы обязательно приходите.
Глеб смущенно пожал плечами и вышел.
В Новинском оставалось всего несколько барж, ватаги сидели возле костров и тихо переговаривались. Глеб подсел к одной.
- Братцы, а Павла Звягинцева нет ли среди Вас?
- А на што он тебе?- спросил один, в то время как остальные изучали внешность Глеба, не шпик ли? Эти люди предпочитали держаться подальше от представителей закона. Живя зачастую по поддельным паспортам или совсем без оных, среди них было много беглых, много пребывающих в Москве незаконно, поэтому в разговор никто не спешил вступать, нужно было вначале приглядеться ,Глеб был похож на человека связанного с полицией, но огромный синяк с едва спавшим отёком век, приближал его к своим, но и у шпиков бывали синяки, полученные при задержаниях, поэтому они не определились, как себя с ним вести.
- Нужен он мне, брата его в тюрьму посадили,- сказал он.
- Эт, за что же?
- Подозревают в ограблении.
Бурлаки переглянулись.
- Ушел его брат, со своей ватагой.
- Давно?
- А вот этого не знаем, видели пять дней назад. У нас ведь как, дошли и сразу в город, пока деньги есть, размяться, а в назначенный день возвращаемся к своему унжаку и снова в ярмо, так что ничего не видели.
Глеб отошел, так видимо брат дворника уходил под утро следующего дня , и Пётр пошел вечером с ним проститься, поэтому и зашел в Смоленскую аптеку, а не Зубовскую. Позже он уже не смог бы этого сделать. Надо сходить в участок может смогу разузнать новые факты.
В полиции его встретили радушно.
-Глеб Сергеевич,- обрадовался Сергей Матвеевич,- наслышан, наслышан, про то что Вы спасли пса Варламова, встретил майора сегодня, радостный он такой, за вырезкой спешил на базар, говорит будет его одной вырезкой кормить. Хороший пёс, вот подумываем завести себе таких, а Вас обслуживать их приставим.
- Увольте, я не дрессировщик,- улыбнулся Глеб.
- Ха,..Ха, конечно как доктора, как вы могли такое подумать?
- Как к доктору, обращайтесь, если я не переменю квартиру.
- А, что такое? Уж не бежать ли вы вздумали?- и он погрозил Глебу указательным пальцем.
- От Вас разве убежишь? Вот вы и Елизавету арестовали.- смех тут же прервался.
- Елизавету мы временно изолировали, за дачу ложных показаний и сокрытие оных.
- А, что нового в деле?- как бы скучая, спросил Глеб.
-Новых фактов пока мало, Звягинцев молчит, но мы по своей агентурной сети выяснили, что у него есть брат, отбывший каторгу причем за убийство, и вот проверяем версию о причастности того к этому ограблению. Если бы Пётр нам помог, было бы гораздо проще, силовых методов мы к нему не применяем, вот и топчемся на месте. Елизавета ничего нового не рассказал, думаю перевести её под домашний арест. Наши люди наблюдают, за скупщиками краденного, за Сухареским рынком, ломбардами, притонами, игровыми домами. В общем обычная полицейская работа. Так, что у Вас с квартирой?
-Хозяйка считает меня лютым дебоширом, я ей действительно приношу сплошные беспокойства и поэтому она увеличила плату за комнату.
- Мы можем поговорить с ней.
- Нет, что Вы ,я как ни будь сам. Своим примерным поведением убежу её в своей добропорядочности.- и Глеб распрощался с сыщиком.
Да, Петру Звягинцеву нужно было молчать, заикнись он, что встречался в тот злополучный вечер с братом, того сразу арестуют, и он будет тем самым грабителем, который всё совершил. Будь Павел добропорядочным мещанином, и дай он показания о встрече, всё сразу обернулось бы в пользу Петра, но если каторжанин даст такие показания, то дальше и разбираться не будут, дело объявят раскрытым и пойдут Пётр и Павел по Матушке Руси греметь кандалами.
-



-

Автор: Stepan Razin Aug 25 2012, 23:33

Автор: Волказавр Aug 27 2012, 13:36

Единственное могу сказать, про свои ощущения... сейчас герои заставляют меня писать, ведь каждая глава это их вдох, и если я не пишу, то чувствую как они задыхаются. ( это не шизофрения) Ни когда такого раньше не испытывал.
Пишет kelinfo


Это называеися -писать на одном дыхании ,наверное так.Т.е. герои живут своей жизнью,нужно успевать записывать события происходящие с ними .Наверное, это и есть вдохновение.Пишите Костя ,пишите.

Автор: kelinfo Aug 28 2012, 19:37

Глава 19
Последние события оправдали Петра в глазах Глеба. Но тогда оставался вопрос, кто мог совершить это ограбление? Скорее преступление совершилось не без участия домашних, ибо преступник знал, что и где лежит. Поисков ценностей в других помещениях не было , брали точно и уверенно, как будто своё.
К великой радости Глеба, Роську он обнаружил стоящей в стойле, дыхание было ровным.
- Моцион и ещё раз моцион,- вспомнились ему слова доктора Бурченко.
- Игнат Степанович, давайте выпустим Роську на улицу,- сказал Глеб, закончив осмотр и обработку швов.
- Давайте Глеб Сергеевич, а то от застаивания, больным лошадям только хуже становится.
-Вот она врачебная истина, подмеченная многими поколениями конюхов,- подумал Глеб,- я и не придал этому значения, а ведь знал, что сухожильно-суставные и сердечные проблемы усугубляются у лошадей при безвыгульном содержании, да и многие виды колик лечит движение, за счет улучшения перистальтики. А чем другие виды животных хуже?
На улице Роська сделала неуверенные шаги, и остановилась, оглядывая всё вокруг, дед Игнат закурил самокрутку и присел на пенёк, в щелях которого водили свои танцы красно-черные жуки солдатики.
- Ей бы подружку, они животные стадные, им куролесить так сподручнее, да вот беда нет у нас другой козы.
- А не перебодаются?
- А мы последим.
- Может тогда у соседей на время взять?
- Это можно, у Мещёркиных кажется есть.
- Доктор, Вас Марья Захаровна кличет,- сказал подбежавший Васятка.
- Дед Игнат. Я схожу, поговорю, а потом будем уколы делать. Пусть она походит пока, присмотрите за ней.
- Не сумневайтесь, всё исполню.
Входя в дом, Глеб встретил кухарку.
- Не забудьте за кваском зайти.
- Обязательно, обязательно.
- Была я у Зинаиды, слава Богу, поправляться стала.
- Я тоже её навещал,- отозвался Глеб и внимательно посмотрел на точеный профиль кухарки, и ему подумалось – она вроде не замужняя, лет десять назад по ней иссох не один мужик.
- Я её расспросила, не видела ли она чего, когда её ударили. Она сказала, что видела какую то тень, может вспомнит, когда окончательно оправится.
- Может быть, может быть,- отозвался Глеб, и стал рассуждать дальше,- Да, незавидная судьба у служанок в богатых домах, даже при выборе жениха нужно оглядываться на мнение господ, иначе откажут в месте. Нет, определённо нужно вытаскивать Зину из этого болота. Будем на пару заниматься моей практикой, лучшей ассистентки для меня не найти.
Марья Захаровна встретила его в кабинете покойного мужа.
- Здравствуйте Глеб Сергеевич, как там наша подопечная?
- Пока плохо… Откачали у неё жидкость из грудной полости.
У Заславской искривились губы.
- Ну, уж постарайтесь, она мне очень дорога, родилась она, когда я была в трауре по мужу, и забота о ней помогла мне всё это пережить.
- Нам очень важно выгадать время, чтобы ушла боль, и она начала двигаться, от залёживания у неё эти проблемы. Нам бы ещё несколько дней, сейчас у неё кризисные дни, если переживёт их, то непременно поправится.
- А, как Зинаида? Слышала, Вы её навещаете?
- Да, я был у неё.
- Глеб Сергеевич, отнеситесь к ней со всей серьёзностью, она мне тоже как дочь родная, с отрочества у меня на глазах, можно сказать, выросла. И сейчас никого ближе её из прислуги у меня нет. Она достойна лучшей доли. Сирота она, и некому за неё вступиться кроме меня. Образование вместе с моей дочерью получала, конечно урывками, но вполне приличное…. Не обесчестите её!
- Марья Захаровна я виноват перед Зинаидой, и постараюсь не причинять ей больше боли.
- Вот и славно. А братец мой рвёт и мечет, он от кого-то узнал, что Вы подарили ей кольцо и она приняла… Ведь, так? Приняла?
- Я так и не понял, пока.- неопределённо отозвался Глеб.
- Будьте осторожны, брата моего бесы одолевают, всё в пекло тянут, а Зина ему на душу запала, в плотском вожделении он может такого натворить… Но что бы дальше ни было, пока я жива он к ней не прикоснётся. Он всю жизнь мне нервы теребит.
-Я буду осторожным, - сказал Глеб, ощущая ,как внутри сердца сжался комок. – Марья Захаровна, меня поразил арест Елизаветы.
- Меня, тоже. Лиза приличная девушка, в её честности у меня никаких сомнений нет. Вот насчет Петра, я не уверенна. Почему он молчит для меня понятно. Но Лиза здесь не причем, я знаю род человеческий, и знаю, кто и чего стоит из моих слуг. Вот Пётр не внушает мне доверия.
Глеб хотел рассказать про Петра, но сдержался, потому что Лиза не хотела. Чтобы Заславская знала про брата каторжника.
- Марья Захаровна нам нужно выручать Лизу.
- Сама знаю, вот с трудом уговорила Сергея Матвеевича выпустить её под домашний арест. У них в участке всё стажер воду мутит, молодой неопытный, не знает он ни жизни, ни людей, а ему по роду службы нужно знать. Может, конечно обвыкнется, но если сразу людей не уважаешь так и не будешь уважать, а служба в полиции усугубляет эту презрительность. Сергей Матвеевич он знающий человек, знает за что, кого и в какую меру наказать или помиловать, но этот хлыщ его изживёт из участка, так- то вот.
- Марья Захаровна, а если предположить, что Пётр не причастен к ограблению? У меня есть почти точные данные, что он не виновен. Но я не могу Вам пока их рассказать.
Глеб заметил, как напряглись губы Заславской и глаза метнули жесткий взгляд.
-Ну, всё ,- подумал он,- Заславская становится сама собой.
- Скажу, на чистоту, я тоже так думаю про Петра, дурачок он. Он ведь братца своего выгораживает, от того и молчит. – сказала Заславская.
Для Глеба слова вдовы были полной неожиданностью.
- Как? Вы знали?
- Конечно, про брата, приходившего к Петру, на прошлой неделе, вся челядь знала. А то, что он каторжанин я от Сергея Матвеевича узнала. Да, брата Петра найти не представляет сложности. Они сейчас под Голутвином, должны быть, ведь это они мою барку, по реке таскают, так что и Пётр и его братец у меня служат, ватага их ушла аккурат с рассветом после грабежа. Так, что Пётр к брату прощаться бегал, на Смоленскую, а не к сообщникам. Вот выйдет из тюрьмы, будет ему за это от меня. Я Глеб Сергеевич добиваюсь точного исполнения моих приказаний, сказали так сделать, значит делай и не рассуждай, а то если каждый отсебятину будет пороть, это что же получится? Сплошная неразбериха.
Глеб несколько секунд молчал, он был поражен осведомлённостью Марьи Захаровны, действительно Заславская была хваткая, уверенная купчиха, всё держащая под контролем. Способная дать фору, любому мужчине.
- Я, честно немного поражен. Но почему Вы не хотите рассказать об этом полиции?
-Зачем? Пусть думают, что Пётр причастен к этому делу, а истинные грабители успокоятся и выдадут себя, я ведь почти уверенна, что украшения не покидали моей усадьбы.
-Как?
- Именно, если только их не вынесли, когда я лежала в беспамятстве.
- Но они могли и потом, через забор…
Заславская рассмеялась,- Какой Вы всё таки наивный Глеб Сергеевич.
-А, что такое?
- Вы меня просто не знаете. Если бы знали, не удивились моей бы уверенности. Вы, видели мой участок? Он с трёх сторон примыкает к соседним, между ними глухие заборы, выход только один, на красную линию улицы, на всех окружающих участках есть сторожа, я им приплачиваю, для того, чтобы они и за моим участком присматривали, а то был тут один работник, повадился он овёс перекидывать через забор, с тех пор я сторожей и подкармливаю. А как переполох начался, они настороже, и если бы что-то увидели, я узнала первая.
- А Ваш выход?
- У меня, тоже сторож есть, да и окна мои на калитки выходят. В общем шансов мало, чтобы вынесли, а вот мест. где это можно спрятать, у меня полно. Вот пёс Варлаамова поправится, и украшения может и найдутся. Вы ведь его вылечили?
Глеб рассмеялся,- И об этом Вам известно?
- А то, как же? Для купца важно умение получать нужную информацию, иначе ему грош цена. Скажем, торгуете Вы овсом, из разных источников нужно узнать, не собирается ли, кокая воинская часть в поход? Тогда им нужен запас овса, на дорогу, фуражиров нужно подмазать, вот он подряд на поставку зерна. Крупное казённое строительство, требует много лошадей, и там без овса не обойтись. Крупный государственный обоз, ярмарки и обо всём нужно получить точную информацию, я не говорю о разнице цен. Нужно знать, где овёс дешевле, где дороже. Всё нужно держать в своей голове и сопоставляя, делать правильные выводы, иначе разоришься в пух и прах. В этом преступление мы разберёмся, нужно только время. Так что держите меня в курсе, ну и я если, что узнаю, сообщу Вам. А пока съезжу я к Зине, в такой день положено навещать болящих, и во узах сидящих. А про Зину помните, она мне как дочь родная, и я её в обиду не дам. Да. и Глеб Сергеевич, для Роськи не жалейте денег на лекарства.- и она сунула Глебу хрустящую купюру.
- Всё, что от меня зависит, постараюсь исполнить, отозвался Глеб.
Пораженный он вышел от Заславской, такого он не ожидал, она лишь слегка приоткрыла завесу своей деятельной натуры, а там открылась бесконечная хваткость, изворотливость русского купечества, которое из пустяка из мелочной продажи способно сколачивать себе состояния. Начиная торговать Посадской игрушкой или дешевой мануфактурой, отказывая себе во всём, в дожди и зной, в пургу и весеннюю распутицу, мотаясь по окрестным ярмаркам и базарам, сначала пешком, затем на крестьянской лошадке, глядишь и обозы пошли на Нижегородскую ярмарку, а у наследников ткацкие и скобяные фабрики, да серебряная или золотая медаль за выставку. И так из поколения в поколение, из рода в род, по крупинке, экономя на всём. А выскочкам, быстро наживавшим капиталы, на нужде, в лихолетье и смутные времена, давали язвительную кличку « Скоробогатов» которая закреплялась и становилась фамилией, и каждый знал какого полёта эта птица, относясь к нему с осторожностью,- не надул бы. Заславская была из древнего, коренного купечества. Предки её ходили по старой вере. Отсюда и тот аскетизм позволивший всё это накопить.

Автор: Stepan Razin Aug 28 2012, 21:02

Костя хорошо но мало.Я уже тоже задыхаюсь без дальнейшего продолжения. Весь день так и курсирую к компьютеру в надежде-что новая глава появится.Эк захватил сюжетец-то.Виртуально жму Вам руку и жду продолжения.

Автор: kelinfo Aug 28 2012, 23:34

Я тоже... Если бы на бумаге, всё быстрее шло бы, а перебивать в копм, дольше....

В общем нужно секретарём обзаводиться.
Потерпите , уже не за горами последний вздох... уже на бумаге предпоследние существуют ( что меня расстраивает) Но у меня есть начало следующей эпопеи....

Автор: kelinfo Aug 28 2012, 23:37

Глава 20
Одно не выходило из головы у Глеба, предостережение Марьи Захаровны, насчет её брата, если он своими природными задатками, ухватками, хоть самую малость, походил на свою сестру, то ничего хорошего от этого не приходилось ожидать. И он решил расспросить про этого человека.
Закончив вводить в вену уротропин, Глеб спросил Игната Степановича, придерживающего Роську.
-Игнат Степанович, я слышал Вас сманивал брат Марьи Захаровны к себе на службу?
Дед Игнат рассмеялся,- Было такое, это он после того, как конюх у него рысака из конюшни увёл и продал его цыганам. За того жеребца пятьсот рублёв было плачено, а продал он его за триста. Чистокровный был, вот он меня и решил переманить, тридцать рублёв обещал. Я у Марьи Захаровны одиннадцать получаю, да всё во время и в довольстве живу, на мне только лошади для выезда, рабочие под Воробьёвом в отдельной конюшне содержатся, там уж свои конюхи, конечно приходится много ездить, когда у хозяйки дела, ни свет не зоря встаёшь, за полночь возвращаешься, в воскресные дни, да на праздники отдыхаешь. А у него эти тридцать рублей, не каждый месяц и получишь, он и сам с хлеба на квас временами перебивается, накопит зарплатных долгов да и забудет, поди потом докажи, что он не выплатил, стоит на своём.- Уплочено тебе и баста. Он не только одного меня переманивал, у Марьи Захаровны, слуги люди почтенные и честные, а у него забулдыги все. Он вон и кухарку нашу переманивал, когда понял, что его повар, из поляков, мясо у него воровал, кухарка возьми и поддайся, так и ушла, лет десять назад, это было, она ещё помоложе была, видная такая бабёнка, так говорят Николай Захарович стал к ней приставать с бесчестными предложениями, не знаю, уж чем дело закончилось, пожила она у него полгода, а затем к нам и вернулась. Сундук полный нарядов привезла, в ногах у Марьи Захаровны валялась, та смилостивилась и взяла её обратно. А через два месяца заметила, что та брюхатая, да куда после этого выгонишь? Не по христиански получится, так и оставила, ребёнка отправила на воспитание в пансион, да на свои средства и содержит, говорят Николая Захаровича, это ребёнок то.
Теперь Глебу стали понятны оскорбительные выражения, отпущенные кухаркой в адрес Николая Захаровича, и её презрительно-ревнивое отношение к Зине, но с долей некоторой гордости, за то что та отшила Николая Захаровича.
- Да и Зину пытался переманить, да только не на ту напал, она его рубелём, по морде оходила, скандал был.
- Ого,- подумалось Глебу,- вот так Зина!
- И Семёна садовника, оранжереей соблазнял, да так её и не достроил, говорят до сих пор, каркас ржавеет у него во дворе, на стёкла денег не хватило…
- Спасибо Игнат Степанович, но не буду Вас отвлекать , Вам нужно коляску закладывать… Марья Захаровна к Зине в больницу собирается.
- Да, что я , Вы мою болтовню не особенно и слушайте. Известно, дело моё стариковское, воспоминаниями живём.
Остаток вечера он решил посвятить отдыху, рано поужинав, лёг спать .С утра заскочив к Заславским, впрыснув камфару и гексаметилентетраамин, он отметил, что сокращения рубца пришли в норму и достигли трёх в одну минуту, хрипы были слабыми, аритмия сохранялась, шов в одном месте воспалился, но это шло отторжение ниток.
На службу он пришел с пятиминутным опозданием, двор был заполнен, посетители почтительно сняли шапки, когда он вошел во двор. И как не странно, не повалили гурьбой вслед за Глебом, с вечной толкотнёй и перебранкой. Сегодня такого не произошло. Спустя минуту в помещение карантина вошел мужик в красной косоворотке, в руках он нёс самоварный поднос, на котором стоял гранёный стакан, шкалик хлебного вина, кроме того лежал пучок зелёного лука, тонко нарезанное сало и краюха ржаного домашнего хлеба. Глеб в изумлении поднял брови, а посетитель поставил поднос на письменный стол и произнёс.
- Ваше благородие, не обессудьте, это Вам, от нашего обсчества. С утра, так сказать, для поправления доброго здоровьечка.
Глеб, онемев смотрел на поднос, на посетителя, понимая, что подношение сделано от всей души и в складчину от всех посетителей, и отказаться от подношения, значило обидеть людей столпившихся на улице. Но и прилюдно выпить тоже нельзя, это будет уже слишком, принародно опохмеляться перед началом рабочего дня, и он взял кусок сала и проглотил его.
- Поставь туда, - как бы невзначай, сказал Глеб, не отрываясь от заполнения журнала.
Вздох облегчения вырвался у посетителя, поставив поднос на подоконник, он вышел на улицу.
-Глеб Сергеевич, а ты стал брать взятки,- заговорил в нём пессимист.
-Но, люди от всей души.
- Ага, от всей души, ты посмотри на свою рожу.
- А, что рожа?- спросил оптимист.
- Иди, глянь. Зеркало вон на стене.
И Глеб подошел к зеркалу, на него смотрело, осунувшееся, небритое лицо, с подбитым глазом.
С тех пор, как Глеб принял подношение, на железной дороге за ним закрепилась репутация пьющего человека.
Вскоре боком стали заходить просители, заходили по одному, сняв картузы, они желали доброго здоровья, и так воцарился порядок.
Ближе к обеду в кабинет вошел Николай Ильич, увидев поднос с бутылкой, начальник грозно засопел.
- Это, что же Глеб Сергеевич, у Вас праздник продолжается\?
- Самую, малость, Николай Ильич. Как Ваше здоровье?
- Моё, слава Богу! А вот Ваше мне очень не нравится, пить на работе? Это допустимо только младшему персоналу, но не врачам. Как Вы могли себе такое позволить?
- Да и не пил , я , она ещё не початая. Это от просителей благодарность, подношение так сказать.
-Что? Но, ведь это взятка, причем самая мерзкая.
- Какая же это взятка? Это всего лишь благодарность,- не зная как утихомирить начальника, Глеб налил стакан и протянул его Николаю Ильичу, тот секунду смотрел на стакан,, взял его и неторопливо опрокинул его себе в рот.
- Уф, полегчало.. А то после твоего ухода, пришел мой бывший сослуживец, в картишки перекинуться, так мы с ним… только сегодня и расстались, всё вино в доме выпили, все закуски доели, и прости ту самую стерлядку прикончили, но под конец. Долго я за неё боролся, не позволяя её разрезать.
- Жаль стерлядку,-сказал Глеб,- но всё равно, она испортилась бы. Мне очень понравилось, как Варвара Николаевна готовит.
- Да, это у неё не отнять, она ведь у меня хозяюшка, как жена умерла, так всё на ней…
- Не легко, ей приходится.
- Конечно, но живём мы скромно, гости у нас редкость, ты вот, почаще заходи, оценишь мою Вареньку, она может создать уют. Именно такую жену тебе и надобно Глебушка, поверь, я знаю, о чем говорю, будешь при такой супруге, как у Христа за пазухой.
- Лучшей жены, Николай Ильич и пожелать нельзя, но не достоин я Варвары Николаевны, ни титулов, ни званий, ни денег, ни перспективы.
- Ну, ну… перспективы… Перспектива у тебя есть, через несколько лет уйду в окончательную отставку и место оставлю за тобой, я похлопочу, у меня связи, и по военному ведомству и по гражданскому… А деньги, дело наживное, да и приданное я за ней неплохое даю, двести рублей в год процентовой прибыли. Так что подумай, лучшей партии тебе не найти, да и мне спокойнее будет на старости лет, не выгоните старика, я в тебе уверен.
- Николай Ильич, то что Вы сказали, для меня весьма лестно, но всё это так неожиданно, и я должен подумать, мне очень симпатична Варвара Николаевна, но ведь и её мнение нужно учесть.
- Конечно, без её положительного ответа, я ничего предпринимать не могу, жизнь заставила её быть самостоятельной, и если ей что-то будет не по душе, ни кто не в силах её заставить, поступить по другому. Ты присмотрись, обвыкни, она к тебе присмотрится, и если Бог даст и всё сложится, тогда, честным пирком, да за свадебку.
- Подлец я,- думал Глеб возвращаясь после службы домой,- нет бы сказать сразу, что есть девушка, перед которой я виноват… Варвара Николаевна славная во всех отношениях девушка, мне с ней легко, она прекрасно готовит, образованная, но Зина, она вызывает жалость, своей беззащитностью, своей болезнью, милой доверчивостью и хоть у нас пока нет общих тем для душевных разговоров, но они найдутся, потом Зина мне будет прекрасной помощницей, но и Варя могла таковой стать. В случае с Варей ты берёшь её с приданным, но это мерзко, словно женишься не на человеке, а на приданном, и не важны душевные качества, внешность, лишь бы было приданное побольше, приданного тобой не заработанного, а следовательно добытого чужими трудами, как паразит, как сосальщик, как Fasciola Hepatika. Нет с Зиной проще, взять её замуж, ни когда не получишь укора, что живёшь на деньги жены, и что жена личность самостоятельная, свободная и вольная в своих суждениях и в материальном плане, к тому же Зина красивее Вари, но и Варвара Николаевна весьма приятная внешностью. К тому же пред Зиной у него есть некоторые, пусть и условные обязательства. И всё таки подло, нужно было сказать Николаю Ильичу про Зину.

Автор: Stepan Razin Aug 29 2012, 00:35

Ну вот кто грабитель я уже догадываюсь.А вот как Глеб между двумя девушками определится.С кем останется,интересно.

Автор: kelinfo Aug 29 2012, 02:24

Да гарабитель к сожалению так и остался не замаскированным. Но если постарться и расширить схему, то можно и скрыть его.

Автор: kelinfo Aug 29 2012, 02:35

Глава 21
Весь вечер у него не выходила из головы Варвара Николаевна, приятственная супруга была бы. Эх, если бы этот разговор происходил на прошлой неделе, но теперь у него есть Зина, за которую он в ответе.
Побрившись и перекусив холодной говядиной, Глеб пошел к Заславским.
Роська жевала жвачку… Лучшего признака, улучшения самочувствия и придумать было невозможно.
- Не уж то, поела?- спросил он дежурившего скотника Василия.
- Поела. С утра ещё, ну теперь дело пойдёт на поправку, а то отощала, что скелетина.
- Выпускали гулять?
- Почти весь день, на лужке паслась , траву щипала, но не в захлёб. Всё ко шву лезет, чуть марлю не сорвала.
- Чешется, значит! Это хорошо, рана срастается,- удовлетворённо заметил Глеб,- но следить нужно, тщательнее.
- Боюсь, не уследим, она мигом повязку сорвёт.
Глеб задумался, ситуация со швами была опасная, нужно было изолировать швы от языка, иначе будет беда. Прежде времени снятые швы, чреваты расхождением краёв раны, что потребует наложения новых швов, а это новая операция, с эфирным наркозом… Тьфу…Тьфу…Тьфу и Глеб постучал по дереву. Рану нужно изолировать, но как? Бинт в этой части тела, непременно собьётся, а чтобы забинтовать надёжно, нужно несколько десятков аршинов бинта, один раз в день разбинтуй эту повязку, а затем опять забинтуй после обработки шва, при этом по мере выздоровления животного степень её сопротивления будет возрастать. А сопротивление, это нерациональное использование сил и без того ослабленных болезнью, нагрузка на сердце и испуг и то и другое и третье вредно в восстановительном периоде. И тут Глеба осенило, а что если на Роську одеть, какую ни будь рубаху, чтобы она закрывала швы, её и снимать сподручнее и козе её содрать сложно, только бы лучше, чтобы пуговицы шли по спине, но таких мужских рубах не существует, такие бывают только на женских платьях. Выхода не было. И Глеб решился на этот шаг.
Сделав уколы, и обработку шва Глеб пошел в дом к Заславской. Проходя мимо флигеля Глеб услышал.
- Глеб Сергеевич… Глеб Сергеевич ,- звали негромко, он оглянулся, из раскрытого окошка на него смотрела улыбающаяся Лиза. Значит, её отпустили, и Глеб быстро подошел к окну.
- Здравствуйте Глеб Сергеевич.
- Здравствуйте Лиза, я рад, что Вас отпустили.
- Меня ещё не совсем отпустили, вот в комнате должна безвыходно находиться, с наружи замок повесили, хотели жандарма приставить, но Марья Захаровна обещала, под свою ответственность.
- Но окошечко, ведь открыто.
- Следователи обещали внезапные проверки мне устраивать, и если меня не найдут в комнате, то обратно заберут в тюрьму, а я туда не хочу, мне там не понравилось. Поэтому, лучше я здесь посижу, у меня тут рукоделие, да из окошечка можно переговариваться с проходящими. Как там Зина?
- Ничего, идёт на поправку.
- Поклон ей передавайте, жаль не могу сама к ней сходить.
- Непременно.
- Допрашивали меня, как преступницу, какую ни будь. Всё, молодой старался. А я ни в чём не виновата. Только за Петра боялась, вот и скрыла про сумку, но Вы знаете.
- Я не сомневаюсь в Вашей невинности Лиза, более того я почти не сомневаюсь в невинности Петра.
- Правда?
- Да. Пётр в тот вечер ходил на встречу к брату Павлу, который со своей ватагой уходил под утро. Но Петру про эту встречу лучше в полиции не рассказывать, иначе он и брата подведёт, из-за каторжного прошлого того.
- Верно, всё так и было, мне Пётр, когда вернулся из аптеки, рассказал, потом то я его и не видела. Но он просил никому об этом не рассказывать, он боялся хозяйку и Вас.
- Меня бояться было не нужно, а хозяйка и так всё знает.
- Ой, не уж- то, знает?
- Да, она мне сама про это и рассказала. Видимо кто-то ей докладывает из слуг.
- Верно, я тоже замечала, что ни будь, сделаешь не так, глядь, а хозяйка тебе выговор делает.
- Кто бы это мог быть?
- Я точно не знаю, может это не один человек. Возможно кухарка.
- Может и она, ведь именно она мне рассказала о брате бурлаке.
- Не берусь я точно утверждать. Вы заходите ко мне, постучите в окошко, я его и открою, Зине мой поклон, только передайте обязательно.
- Поклонюсь в пояс.- Заверил её Глеб, и показал, как будет кланяться.
Лиза рассмеялась, но погрустнев, сказала,- Жалко мне Петра, уволит его хозяйка.
- Уволит, не страшно, а вот остаться на веки вечные в каторге он может.
- Помогите ему, Глеб Сергеевич.
- Да, я то, что могу?
- Ну, хоть попробуйте!
- Пробую, да всё одно, на месте и толкусь.
- Но, без вашей помощи он так и останется в тюрьме.
- Всё, что в моих силах,- и Глеб пошел к главному дому.
Про то, что кто-то извещает Заславскую, о всех событиях происходящих в доме, Глеб уже догадывался, она и сама в разговоре намекнула про это. Вполне возможно, что это кухарка, она многим обязана Заславской, вот и старается. Возможно, что она не одна. И тут Глебу стало нехорошо, он вспомнил, что Марья Захаровна называла Зину самой доверенной из служанок, уж не Зина ли, часом этим шалит, это предположение резко изменяло его представление об этой милой девушке, если так, то руки у него почти развязаны. К перечню доверенных слуг Заславская отнесла ещё конюха и садовника Семёна. Неужели и они? Не вязалось это доносительство со степенными фигурами стариков. Сейчас одно только знал Глеб, в этом доме ухо нужно держать востро, ведь о каждом его шаге, Заславская знала всё, и с исчерпывающей полнотой.
Но, как говорится, на ловца и зверь бежит, на встречу Глебу шла сама Заславская.
- Здравствуйте, Марья Захаровна.
- Здравствуйте Глеб Сергеевич, стало мне известно, что Роська траву щипала?
-Ну, вот пожалуйста у неё уже вся информация.- подумал Глеб, и ответил,- совершенно верно, и жвачку жуёт.
- А правда, что она козу Мещёркиных прогнала? Прям таки, чуть на рог, не насадила?
- Козу? Какую?
- Так Вы же сами велели ей подругу привести, а у меня приказания выполняются беспрекословно, вот и привели козу от Мщёркиных, так она её не потерпела, и давай гонять, так ту еле отбили. С Роськой так, она хозяйка на моей усадьбе, лошадей и корову, она только терпит.
- Про вторую козу, мне ничего, не известно.
- Ну, хорошо, а как со всем остальным?
- Шов срастается, от этого сильно чешется, поэтому она пытается снять марлю прикрывающую шов.
- Да, я слышала, и что Вы намерены предпринять, могу увеличить число людей следящих за Роськой.
- Это мало поможет. Нужно прикрыть швы.
- И чем, же это?
- Не смейтесь, но лучше всего подойдёт женское платье.
- Платье?
- Именно с пуговицами на спине. С широкими рукавами или совсем без рукавов.
-Так, это же сарафан получается! Коза в сарафане, да меня соседи засмеют,- и она засмеялась звонким смехом.
- Но, это нужно для Роськи.
- Раз нужно, то мне безразличны насмешки. Какие желаете?
- Старые. Нет ли таких?
- Полно, все кладовые завалены, от предков ещё. Сушим их по весне, так весь двор увешан, пройти негде.
- А можно в моё распоряжение пару, тройку сарафанов?
- Конечно, сейчас распоряжусь, - она засмеялась.- экий Вы Глеб Сергеевич шутник. Всех соседей рассмешите на целый год, у Заславской козы в сарафанах ходят, ну прям как коза –дереза!
- Действительно, нелепо, но это нужно для благополучного исхода.
- Ну и пускай потешаются, они уже и насчет операции посмеиваются, говорят, что Заславская заказала операцию козе сделать, так ей денег не хватило, и она украшениями расплатилась. И ещё. Дорогие нынче ветеринары, в двадцать с лишним тысяч обходятся.
Глеб покраснел, ведь эти колкости были и в его адрес.
Заславская вошла в дом, а через минуту, к нему вышла престарелая ключница, и они пошли по кладовкам, которых было множество, каждый глухой уголок, каждое пространство под лестницей были приспособлены под кладовку. Кладовки с особо ценными сундуками были на запоре, ключница долго возилась, подслеповато щурила глаза, перебирала ключи, пока какой ни будь не подходил к замку, если же ключ не поворачивался она шептала,- Господи, да куда ж ключ запропастился то? Господи, да где же он?
Но содержимое сундуков из заветных кладовок Глеба не устраивало, в них были старинные тяжеловесные женские наряды с кокошниками, повойниками, расшитыми серебряной и медной канителью, со сканными пуговицами бубенцами, иногда просматривались сафьяновые сапожки. Он всего этого у Глеба разбегались глаза. И он спросил у ключницы, от куда все эти древности?
- Известное дело, от предков. Здесь и от бабки и от прабабки Марьи Захаровны . Род их ведь из староверов, а те крепко древнего благочестия держались, вот и наряды сохранили неприкосновенно, без немчиновских новшеств.
- Нет, это не то, мне бы простые крестьянские сарафаны,- и Глеб с сожалением положил в сундук, расшитый золотистым узором кокошник.
- А, я то старая, и не поняла, мне сказали дай сарафаны постарее, вот я постарее и выбрала. Их ещё до Никона носили. Вот, я самые и лучшие пошла показывать. Ну, раз простые, тогда нам в другую кладовку надобно.
Зайдя в одну из кладовок, как понял Глеб недалёкую от той, где Куцый нашел сумку дворника, ключница открыла сундук, но в нём оказались мужские рубахи.
- Нет, это не пойдёт, мне сарафан, на девочку лет двенадцати или старше,- сказал Глеб.
- Это батюшка, нужно вот этот сундук отодвинуть, за ним стоит как раз с детской одеждой. Но нужно мужиков, один Вы не осилите.
Глеб попробовал сдвинуть один сундук, он оказался тяжелым, дубовые филёнки, окованные толстыми полосами, не поддавались.
- Действительно, нужно мужиков,- согласился Глеб.
- Тогда Вы сударь здесь постойте, а я за подёнщиками схожу.
Но Глеб решительно заявил, что сходит сам, за помощью. Ждать пока эта престарелая, хромающая женщина дойдёт до конюшни, ему не хотелось.
Когда он вернулся с двумя дюжими мужиками, на пороге кладовки стояла кухарка и ещё одна служанка.
- Нет, Марфа Гавриловна, детские вещи лежат в той кладовке,- и служанка указывала на право.
- Нет, детские вещи лежат в синем сундуке, вон в той кладовке,- спорила кухарка, указывая на лево.
- Нет, Вы мне не говорите, в этом сундуке, детские платья, аккурат те в которых Зинка изначально ходила, когда из деревни приехала.- спорила ключница.
Глебу стало интересно глянуть на Зинины платья, и он прислушался к разговору.
- Да, нет там они, я их по весне просушивала.- не унималась кухарка, и тянула ключницу в лево.
- И я по весне их сушила,- не отставала служанка и тянула ключницу на право.
Но та решительно вывернула руки и заявила.- Я старая, но из ума не выжила, поэтому меня ещё и держат, и ключи не отобрали. – И решительно скомандовала подёнщикам.- Молодцы, вот этот окованный выносите, затем два, которые друг на друге, а за ними под красным расписным, тот самый, что и нужен.
Подёнщики, кряхтя волоком выдвинули дубовый сундук, зацепив окованным углом косяк двери, от чего замок со звоном, отозвался малиновым отголоском. Затем стали снимать верхний сундук из второго ряда, но что-то звякнуло, и послышался рассыпчатый звук падающих предметов.
Ключница грозно прикрикнула.- Ну, Вы шельмы, что просыпали?
- Мы, ничего, само из-за сундука высыпалось,- сказал один.
- Что, там могло высыпаться?
- Да взгляни Марфа Гавриловна,- и подёнщик протянул ключнице льняной мешок, развязав который ключница зашептала.- Свят, Свят… Это, что й то?
В мешке лежали украшения, тускло поблескивая в полумраке.

Автор: Stepan Razin Aug 29 2012, 08:15

Ну вот.Как я и предполагал.Истина где-то рядом.

Автор: kelinfo Aug 29 2012, 16:01

Глава 22
Как оказалось в мешке были ценности украденные из комнаты, дочери Марьи Захаровны, её детские колечки, и прочие безделушки. Кто-то их засунул за огромные громоздкие сундуки, которые разбирались только раз в году, после таяния снега, из опасения, что впитавшие влагу, из воздуха, вещи отсыреют и пропадут.
Весть о найденных сокровищах, быстро распространилась по дому, Заславская сама спустилась, чтобы посмотреть на место их обнаружения. Послали за следователями в полицейский участок. Сергей Матвеевич приехал со своим стажером, в их отношениях чувствовалось отчуждение, и он не называл стажера просто Серёжа, а называл его по имени отчеству и на Вы.
Марья Захаровна и Елизавета Николаевна, в присутствии полиции пересмотрели найденные украшения , оказалось, что не хватает только одного колечка, найденного вместе с сумкой и одной серёжки с маленьким изумрудом, подарка крёстной к пятилетию Елизаветы Николаевны.
И всё таки, большая часть, и самая ценная часть украшений не была найдена. После этой находки началась планомерная разборка кладовых, и этот процесс затянулся на два дня.
В результате этого была обнаружена охапка засохших роз, лежавшая в подклете, где дворник Пётр хранил мётлы и лопаты. Теперь всем стало ясно, кто изуродовал клумбу с заботливо выращенными розами. Глебу выделили насколько сарафанов, один из которых оказался Зининым, тем самым в котором она пришла из деревни. Глеб умилился этой домотканой понёве, и забрал его домой. На Роську путём длительной примерки был подобран льняной наряд с красной оторочкой. Но примерка нарядов прошла не заметно, так как чудачества врача были приглушены находкой пропавших ценностей. Единственные личности, проявлявшие интерес к Роське, были дети, от известия, что у Заславский появилась коза в сарафане, их шныряющее количество резко увеличилось, они стояли на дортуаре, приникнув к дощатому забору, пытаясь в резные пропилы досок, увидеть сказочную козу. И лишь сторож время от времени, их разгонял метёлкой, и покряхтывая возвращался в свою сторожку. Тогда детвора нашла правильный выход, и воспользовавшись знакомствами с детьми из прилегающих усадеб, проникло на их территории, взобравшись на груши и другие плодовые деревья, они наконец увидели Роську во всей её красе. Перешептываясь, посмеиваясь , обгрызая невызревшие груши, они висели на деревьях часами, комментируя каждый шаг Роськи, каждый пучок съеденной травы, особенно бурные восторги вызывали попытки Роськи избавится от обновки, сначала она брыкалась, затем тёрлась боками об заборы, в тщетной попытке снять платье, и наконец покатавшись по земле, осознала, что ей неудастся свершить задуманного и смирилась. Через несколько часов за объеденные груши и поломанные ветки, ватаги детворы были изгнаны из соседних усадеб, и массовые просмотры стали невозможны. Везло только одному Васятке, он мог рассматривать козу часами и даже гладить её, но не каждому было дано быть в услужении у Заславской.
Сарафан был очень удобен для отведённой ему роли, однако затруднял выслушивание сердца и лёгких, поэтому Глебу приходилось подлазить со стетоскопом то у широкого ворота, то у коротких рукавов, а то и просто через плотную холстину.
Когда он рассказывал про Роську в сарафане Зине, она заразительно смеялась и говорила.
- И зря, Вы не одели на неё, мой сарафан, вот бы на неё взглянуть, именно в моём сарафане.
- Мне, как то совестно было его использовать, и я его забрал к себе домой..
- Он из моей деревни. А Вы заметили, какие на ней клетки? Такую понёву, только у нас ткут. В Знаменском вокруг квадрата три красных полосы и одна голубая. В Горино две зелёных и одна белая, а у нас красная, синяя и опять красная, это моя бабушка ткала, мамина мама, я ведь после смерти мамы у неё жила, а когда она ослабела, тогда тётка Матрёна отвела меня в услужение, так я попала к Заславским.
- Жива ли бабушка?- спросил Глеб.
-Нет, уже шесть лет как похоронили, я прошлым летом на Троицу ездила на могилку, и к матушке, а отец у нас сгинул неизвестно где, он извозом занимался.
- У меня тоже отец умер, правда, когда мне было шестнадцать. У меня сейчас матушка и младшая сестрёнка.
- А, у меня два брата, но они старше меня, один на ткацкой фабрике работает, другой в деревне остался, оба женатые. Племянники у меня есть.
- И много?
- Пока трое, но вроде у Ивана ещё кто-то намечается.
- Мы, как ни будь, съездим к тебе в деревню,- переходя на Ты, пообещал Глеб.
- Обязательно. Как я поправлюсь.
- А Роську ты обязательно посмотришь, можно будет, одеть на неё твой сарафан, ради смеха,- сказал Глеб.
- В ряд ли, хозяйка позволит, насмехаться над Роськой. Так что когда Вы швы снимите, одеть её уже не получится.
- А, знаешь,- прошептал Глеб, почти касаясь губами уха девушки,- Тебе скоро разрешат выходить на прогулки, и я тебя похищу.
- Похитите?- спросила Зина.
-Да, в ограде больницы со стороны Нескучного есть лаз, я возьму извозчика, он будет нас ждать возле лаза, мы на извозчике до дома, взглянем на Роську и обратно. Ни кто и не заметит.
Глаза у Зины расширились.
- Вот было бы здорово с Лизой поговорить, её ведь ещё не выпускают?
- Да, она сидит под замком. А откуда ты о Лизе знаешь?
- Да, Марья Захаровна ведь приезжала. Дед Игнат и кухарка, заходили.
- Так, значит ты в курсе, что часть украшений нашлась?
-Мне это уже сообщили.
- Экие, у Вас там все болтливые, кухарка и дед Игнат.
Зина рассмеялась.
- Одно у них утешение, а у кухарки жизнь вообще несложившаяся. Несчастная она, её Николай Захарович соблазнил, прижила она от него девочку, а моя хозяйка определила её в пансион, всё таки племянница Марье Захаровне, хоть и внебрачная, каково матери без дитя жить то?
- Наверное, это сложно. А что за пансион?
- Есть такие, куда господа внебрачных отпрысков определяют, вроде бы родные кровинушки, да не желательно, чтобы они показывались на людях. Там их с младенчества гувернантки воспитывают. Хорошее образование дают. Марья Захаровна за племянницу и платит.
- И сколько же лет девочке?
- Лет десять, наверное будет, я ещё только устроилась, когда кухарка на службу к Николаю Захаровичу ушла.
- Да, тяжело ей,- сочувственно сказал Глеб.
- Она иногда плачет… бедная .Сватался к ней один работник, уже после родов, и Марья Захаровна была не против такого брака, да не пошла за него кухарка, мол не моего поля ягода… так он ушел со службы. Очень её любил, кухарка она красивая.
- Весьма приятная.- отозвался Глеб.
- И, мне кажется, любит она его до сих пор. Когда Николай Ильич появляется, так перед ним и крутится, в лучших нарядах. А ему, с приданным жену подавай, хоть уже и старик, почти.
- Безответная любовь, тяжкое чувство.- философски заметил Глеб.
-Да… страшная,- прошептала Зина и зарделась.
Зине разрешили вставать, и она проводила Глеба по коридору, поддерживаемая им под ручку. От лёгкого соприкосновения с телом девушки у Глеба участилось сердцебиение, и он ощутил, как пульсирует вены в висках. Когда Глеб свернул за угол, Зина постояла минуту, и придерживаясь за стенку побрела в палату.

Глава 23

Когда Глеб исполнял свои служебные обязанности, вошел обеспокоенный Николай Ильич.
- Здравствуй Глебушка, вызывали меня сегодня в департамент, Их превосходительство недовольны тобой, жалобы поступили на твой счет, о твоём бесчинном поведении, о том, что ты на заметке у полиции, я правда не понял по какому вопросу. В общем, вызывают тебя к Его превосходительству, завтра, для разбирательства. Все мои попытки охарактеризовать тебя, как примерного чиновника, не имели успеха и не были услышаны.
Я конечно поеду с тобой, завтра в департамент, к одиннадцати часам нам нужно быть у Его превосходительства, встречаемся в половине одиннадцатого, я приеду раньше, может чего по своим каналам разузнаю. Так, что не опаздывай.
В этот день ничего не радовало Глеба, он всё думал, что такое заставило заняться Их превосходительство его скромной персоной. Обычно чиновников низшего разряда не вызывали в департамент, туда ездили их непосредственные начальники, а уж они давали взбучку своим подчинённым. А тут самого вызывали, значит дело серьёзное, неужели всё дошло до Их превосходительства, или всё таки по служебным делам? И чем больше он рассуждал, тем более был уверен, что именно по делу ограбления Заславской его и вызывали. Других грехов способных заставить начальника департамента заниматься его скромной фигурой, вроде бы не было. Было несколько ошибок в заполнении сопроводительной документации, но если скот был погружен в вагоны и отправлен к месту назначения, то всё сошло благополучно. Была ещё подпорченная солонина, для военного ведомства, Глеб пропустил эту партию, но к месту назначения в город Глухов она дошла в испорченном виде, но Глеб не виноват, что вагоны с товаром простояли целый месяц на солнцепёке, на запасных путях , промежуточной товарной станции.
Было ещё случай с подложными документами на партию лошадей, якобы прошедших исследование на сап, но оказавшихся поддельными, опять не его вина, печати все стояли, а расплывчатые подписи, конюх, сопровождавший лошадей, объяснил попаданием под дождь. Собственно и всё.
Но гром один не бывает. На следующий день. Перед посещением департамента, Глеб решил заехать в Шереметьевскую больницу, чтобы поделиться своими переживаниями с Зиной, больше ему не с кем было делиться, а сочувственная поддержка всегда вселяет уверенность. Но когда он подошел к палате, там был доктор Бурченко ,и Глеба в палату не пустили. Через сорок минут вышел Бурченко, лицо его было озабоченным.
- Глеб Сергеевич, неожиданное осложнение, ума не приложу, почему?
Лицо Глеба посерело.
- Что, с Зиной?
- Опасаюсь, что начинается менингит.
- Нет, только не это!- застонал Глеб.
- Но, ничего другого быть не может, ночью началась рвота, и хоть температура нормальная, и пока нет головной боли…Подождём обхода профессора, он будет здесь через полчаса.
Глеб глянул на часы, было без десяти десять, время ещё было, и он принялся нервно мерить длину коридора шагами. Через сорок минут в палату вошел профессор Сошественский в сопровождении ассистентов, ординаторов и студентов. Через пятнадцать минут к Глебу вышел Бурченко.
- Профессор пришел к выводу, что это начальная стадия менингита, дай Бог, чтобы это был асептический процесс. Теперь ожидаем подъема температуры. Зинаиду мы переведём в отдельную палату, приходите вечером, к ней мы Вас не пустим, но о состоянии больной, я Вам расскажу.
Глеб глянул на дверь, палаты, где сейчас в муках лежала нравящаяся ему девушка. Затем глянул на часы, было без десяти одиннадцать и он пошел по коридору, сначала неуверенно, затем убыстряя шаги, и наконец помчался. Выскочив на улице под лошадь извозчика, он дал адрес и обещал награду за быструю езду. Но это не помогло, и он опоздал к Его превосходительству на пятнадцать минут. В углу сидел бардовый Николай Ильич.
- Простите, я опоздал, я потом Вам всё объясню,- зашептал Глеб.
- Его превосходительство, уже справлялся, не пришел ли ты, он очень недоволен, велел, как только ты явишься, сразу к нему.
Глеб подошел к секретарю.
- Здравствуйте, доложите его превосходительству, что пришел Глеб Сергеевич Сидельников, ветеринарный врач таможенного поста Рязанско-Уральской железной дороги.
- Сидельников? Что же вы опаздываете? Разве так можно, непочтительно к Его превосходительству относиться?- зашептал секретарь. Затем он скрылся за дверью, и сквозь узкую щель Глеб услышал.
- Так, давайте сюда, этого прохвоста.
- Заходите,- коротко сказал вышедший секретарь и проводил Глеба долгим сочувственным взглядом.
Глеб протиснулся в дверь и четким шагом прошел к столу своего главного начальника.
- Ваше превосходительство, Глеб Сидельников, явился.- как можно четче отрапортовал Глеб, зная, что в этом кабинете любят военную выправку.
-Что же это такое? Господин ветеринарный врач? Опоздали на семнадцать минут?
- Виноват, личные дела.
- Личные? Во время служебного времени? Для личных дел существует внеприсутственное время.
- Виноват Ваше ство,- и Глеб как исправный служака вытянул руки по швам.
-Да, уж виноваты, я могу простить, это опоздание, коим Вы выразили своё непочтение только ко мне, но я не могу простить, непочтительного отношения к чести мундира, которую Вы позорите. И где? В первопрестольной, на виду у государственных служащих Российской империи! Ваше поведение было бы простительно, где ни будь в Туркестане, в дали от цивилизации. Но даже и там честь русского чиновника, должна быть незапятнанной, Вы должны подавать пример местным племенам и нести им свет просвещения.
- Что же я совершил такое, что вызвало Ваш гнев Ваше превосходительство?
- Жалобы на Вас поступают, со столь чудовищными обвинениями, что я вынужден, самолично во всём разбираться. Поэтому на поставленные мной вопросы, попрошу четких и искренних ответов. От этого сейчас зависит Ваша судьба и карьера.
- Я постараюсь быть искренним.- сказал Глеб.
- Мне сообщили, что Вы занимаетесь частной практикой? Вы знаете, что это не поощряется нашим ведомством?
-Так точно.
- Вам разве не хватает содержания, отпускаемого Вам министерством внутренних дел?
- Я занимаюсь, частной практикой из желания получить практический опыт. Но и деньги будут не лишними.
- Позвольте, разве Вам не хватает практического опыта при лечении животных перевозимых по железной дороге?
-Никак нет Ваше ство. Средства отпускаемые для приобретения лекарств на нужды карантинного лазарета столь малы, что их не хватает на приобретение элементарных медикаментов. К тому же не все виды животных проходят по железной дороге.
- Это, какие же?
.- Собаки и кошки.
- Ах, Вы желаете стать модным врачом, лечащим салонных собачек у светских кокоток?
- Ни как нет, к ним относятся и служебные собаки.
- Служебные?
- Так точно, например охранные и поисковые. В некоторых кругах нашего ведомства всерьёз обсуждается возможность применения собак в полицейских целях. Такие собаки проходят долгий курс обучения и поэтому весьма дорогостоящи, и требуют надлежащего ухода и лечения.
- Хорошо, но я слышал, что у Вас есть конфликты с законом? С уголовной его частью?
-Никак нет, Ваше превосходительство, я действительно прохожу свидетелем по делу ограбления вдовы Заславской, но только как свидетель.
-А у меня есть сведения, что Вы подозреваетесь как организатор.
- Подозрение , не означает виновности.
- Ну, да – презумпция невиновности.- сказал Его превосходительство.- Что же это за история с эфиром?
- Виноват, не досмотрел, злоумышленники воспользовались мои эфиром.
- Разве можно, оставлять такие препараты без присмотра?
- Нельзя, просто была сложная операция, и я получил травму глаза, вот одним глазом и не заметил..
- Да, уж и видок у Вас! Прям разбойник с большой дороги.
- Я и сам смущаюсь такого вида.
- Хорошо, я разберусь в этом деле, благо у нас одно министерство с полицией. Да, тут поступила предложение направить Вас для прохождения дальнейшей службы в наши азиатские территории, а именно в Туркестан. Там сейчас свирепствуют вспышки инфекционных заболеваний, среди животных и мы, имея попечение обо всех подданных Его Императорского Величества, обязаны эти эпизоотии устранить, дабы повышалось благосостояние обитающих там народов.
- Но, я не могу в Туркестан,- перебил начальника Глеб.
-Не перебивайте, вышестоящее начальство, господин Сидельников. Так вот Вы направляетесь на борьбу с чумой крупного рогатого скота в Туркестан. Вам всё ясно?
- Так точно, но дело в том, что выступая свидетелем по делу ограбления вдовы Заславской, я не имею права покидать Москву, в плоть до окончания следственного делопроизводства.
-Верно, следовательно, к месту нового назначения Вы отправитесь по окончании оного. Оно не заставит себя долго ждать, ибо я слышал, главный обвиняемый уже арестован.
- Арестован невинный человек,- понуро отозвался Глеб.
- Ну, наша полиция разберётся в этом деле. Всё господин Сидельников, можете идти, приказ о Вашем переводе, получите в соответствующие сроки….

Автор: Stepan Razin Aug 29 2012, 18:26

Да уж тучи сгущаются над Глебом.Но мне кажется будет и благополучный поворот событий.А Зину жаль.Искренне жаль.

Автор: kelinfo Aug 29 2012, 21:13

Да, и мне жаль, на нервах, возьму недельный отпуск от писательской деятельности. А то сижу за компом, а покопать ох как хочется...
И жду новых отзывов ( лучше отрицательных)

Автор: сто-ЛЕТОВ Aug 29 2012, 23:01

Читаю с самого начала, очень нравится. Конечно покопайте, но помните о тех кого вы подсадили на "иглу", ломка однако. Спасибо и успехов вам, с ув.Иван.

Автор: kelinfo Sep 5 2012, 08:18

Ладно продолжим потихоньку.


Глава 23

Николай Ильич, возмущался, всё время пока они ехали до таможенного поста.
- Нет, ну каково? За проступок и в Туркестан, адское место, черт бы его побрал. Этот край моей семье, только смерть приносит. На кой ляд, он сдался нашей империи? Всю жизнь будем с ним нянчится… Сколько ещё русской кровушки нужно пролить, для азиатского благосостояния?
- Не переживайте, Николай Ильич, если у полиции так дело и дальше пойдёт, то я долго ещё буду не выездным.
- Глеб Сергеевич, так это правда? Всё то, что Вы пытались мне рассказать?
- Не совсем, я Вам, наврал, про укус от бездомной собаки, это была собака Заславской. Простите меня.
- К стыду своему, я и сам грешу враньём, бывает так заврусь, что уши краснеют, и главное вижу, что Варенька мне не верит, а сдержаться не могу и продолжаю врать. Не ври Глебушка, своим близким никогда, от вранья только разлад в семье. Расскажи мне ещё раз, обо всём.
И Глеб рассказал Николаю Ильичу, о всём случившимся. Рассказал и про Зину, на что Николай Ильич сказал.
- И ,слава Богу, что так всё оказалось, я бы Варю не отпустил с тобой в Туркестан. Хоть она там и жила, но это место пагубное для моей семьи. А ждать тебя два с половиной года, невесте на выданье непристало. Видимо на то воля Божья.
-Да, два с половиной года, не каждый выдержит.- согласился Глеб.- Николай Ильич, отпустите меня сегодня пораньше, Зине плохо, я хотел бы быть рядом с ней.
-Конечно, конечно, Глебушка…- и Николай Ильич перекрестил его,- эх, что за жизнь, такого завидного зятя я сегодня потерял… Иди с Богом, только новых неприятностей не натвори.
- Хорошо,- и Глеб вышел из коляски.
Доктор Бурченко был у себя, перед ним лежал раскрытый неврологический атлас.
- Глеб Сергеевич, Зине стало ещё хуже. У неё апатия, саливация, озноб, но при этом температура не поднялась, как мы ожидали, рефлексы заторможены, рвота сохраняется, состояние тяжелое.
- Доктор, что это может быть?
- Теперь я не уверен, что это менингит, возможно отравление, у неё брюшные боли и язвы на языке…
-Язвы? Постойте, у меня был пёс, у которого были язвы на языке.
- Очень интересно, и что? Какая параллель здесь может быть проведена? То собака, а то человек!
- Параллели провести не смогу, но пёс участвовал в расследовании ограбления Заславской.
- Уж, не тот ли пёс, что искал по запаху, людей контактировавших с эфиром?
- Именно…
- И к какому выводу, вы пришли?
- Не знаю, я предположил, что он наелся испорченных объедков из помойки. Лечение проводил симптоматическое. Натрия Хлорид подкожно, очистительные клизмы, камфара, гомеопатический Arsencum album .
- Арсеникум?- и доктор Бурченко нервно заходил по кабинету.
- Арсеникум….- и Глеб изумлённо расширил глаза.
- А, почему Вы именно Арсеникум назначили? По реперториуму?
- Нет книги у меня с собой не было, читал когда то.
- Арсеникум, Арсеникум,.. И каков результат?
- Результат поразительный, к утру ему стало легче, хоть он в таком состоянии находился несколько дней.
-Арсеникум, Арсеникум,- радостно повторял Бурченко.
- Доктор вы хотите сказать…
- Именно, Арсеникум, это же мышьяк! Вот лекарство и подействовало по прямому назначению, отравление Арсеникумом и гомеопатический мышьяк его исцелил, кратчайший путь. Есть хорошие и надёжные аналитические пробы на мышьяк, как количественные, так и качественные. Я думаю, мы это проверим. Вы берите коляску и в гомеопатическую аптеку, а мы своими методами, сейчас все методы важны, состояние слишком тяжелое, может, что ни будь и поможет.
Глеб взял извозчика и поехал на Петровку. Там взяв сразу несколько узких пузырьков разного разведения, с литой надписью МЦГА, он вернулся в больницу.
Доктор Бурченко ему встретился в коридоре.
- Глеб Сергеевич, так оно и оказалось, в слюне у Зинаиды выявлен мышьяк.. Но каково? Это что-то новенькое в моей практике. Теперь зададим вопрос, как он мог попасть к ней в организм?
- Я тоже об этом, всю дорогу думал. И предполагаю, что с пищей.
- Но больные, получавшие больничную пищу, такой симптоматики не имеют. А пищу из одного котла получало несколько палат. Значит это пища, из вне.
- Думаю, Вы правы,- согласился Глеб.
- К Зинаиде приходили, только Вы и от Заславской.
- Я приносил ей ягоды, а от Марьи Захаровны не знаю, что.
- Ягоды? Теоретически существует угроза отравления ягодами. Но если ягоды выросли на месторождении мышьяка, вторая, если на месте, где ягоды произросли кто-то рассыпал мышьяк, третья, если по ошибке на лукошко с ягодами просыпали яд, он широко используется как отрава для крыс и прочих грызунов, или если на лукошке с ягодами сдохла отравленная крыса, можно ещё что ни будь напридумывать, но я в это не верю
И тут у Глеба началось прояснение, он вспомнил, что кухарка носила Зине гостинцы от Заславской, кухарка кормила собаку Варламова обрезью и котлетой, она же была уличена псом в контакте с эфиром, но оправдавшись тем, что посидела на сумке дворника, пропитанной эфиром и поэтому пёс её выделил среди других слуг, и испугавшись разоблачения и того, что Куцего могут использовать для поиска украшений, попыталась его отравить. Кухарки, как правило, имеют доступ к отраве, ибо обычно они занимаются уничтожением крыс, мышей, тараканов, основных вредителей провианта. Чем больше Глеб рассуждал, тем больше уверялся в своей версии, все факты с самого начала лежали на поверхности, взять хотя бы, то что она упала в обморок от атмосферы в моленной, это могло произойти от большой дозы эфира, которым она дышала, сначала осуществляя своё преступление, затем от удушливой атмосферы, сам спёртый воздух, на неё так подействовать, не мог, ибо постоянная готовка в душных условиях закаливает организм и делает его невосприимчивым, к разного рода запахом и спёртому воздуху, в такой же обморок упала Лиза, но она ассистировала на операции и надышалась эфиром до этого, у него и самого кружилась голова. Кухарка знала, где хранятся украшения, и выкрасть их не составляло для неё труда, она же знала в какой кладовке спрятан мешочек с украденным, и всячески пыталась сбить с толку ключницу, но там была ещё и служанка, нужно будет её проверить. Кухарка могла унести сумку садовника послужившую ей импровизированной наркозной маской и спрятать в кладовке, то что Куцый отыщет было для неё полной неожиданностью и она решила его подкормить. Она рассказала полиции и Заславской о брате бурлаке, ей было выгодно очернить Петра и Павла, лучшего козла отпущения и найти было сложно, и всячески подогревала уверенность в их причастности к ограблению, но Заславская сделала правильные выводы, а полиция, нет. Тут Глеб вспомнил, как ловко она ассистировала ему, во время торакоцентеза и кровопускания, и у Глеба зародилась капля сомнения,- а что если он очерняет эту несчастную женщину? Она многим обязана Заславской и поэтому не могла бы это сделать. Она действительно хорошо ему ассистировала, и тут он вспомнил, что от участия в первой операции она отказалось под видом боязни крови, и в тоже время эту кровь собирала в медный таз, ни глазом не моргнув при этом, да и кухарка, боящаяся крови совершенно неправдоподобна, кто как не они срубают головы, несчастным курицам и гусям, уготованным в ужин. Отказалась она по причине того, что ей нужно было быть свободной в тот вечер. А сгоревшая сигнатура? Скорее всего, её нашли в печке летней кухни, куда она её и кинула, да ночью осталось мало углей и сигнатура не сгорела. И взять с подоконника флакон с эфиром, она тоже могла, большинство слуг стояло у двери и у другого окна, а этого окна они боялись, опасаясь эфира. Да, безусловно все факты лежали на поверхности, а он не замечал их как слепой щенок.
А в это время в отдельной палате шла борьба за жизнь Зины. Глеб стоял у окна и смотрел в тёмные дали, поминутно оборачиваясь на малейший скрип двери. К нему подошел Бурченко. Глеб побледнел.
- Пока без изменений, мы промыли желудок, даём Арсеникум. Но Вы представляете, оказалось, что Зина раздала часть продуктов принесённых кухаркой, другим больным своей палаты. Но, Слава Богу, они все тяжело больные, и у них не было аппетита. Странное сочетание, но слава Богу, что они были тяжело больными. Иначе… даже страшно предположить. Мы отобрали оставленные продукты, а заодно и их личные, чтобы ничего не завалялось. В котлетах обнаружен мышьяк. И съешь Зина все эти котлеты, мы стояли бы сейчас у гроба, ей повезло, что она раздала часть продуктов, а им повезло, что они тяжело больные, на таком везении зачастую держится жизнь.
- Я всё анализирую, эти события и привожу к выводу, что это дело рук кухарки.
- Естественно, Вы ведь котлет не приносили, только ягоды.
-Да, а что мы с ней будем делать?
- Важно не спугнуть её. Езжайте за полицией. Заодно и развеетесь, а то ещё один час таких переживаний, и вам понадобится врачебная помощь, но по психиатрическому профилю.
Была ночь, и следователя в участке не оказалось, дежурный отказался дать адрес Сергея Матвеевича. И Глеб поехал к Варламову, в надежде, что тот знает адрес. Отставной майор радушно встретил Глеба, и не задавая лишних вопросов дал адрес следователя, но немного подумав, сам решил проводить . Полицейский жил рядом и они прошли пешком.
Глебу тоскливо подумалось, - Вот она ситуация, ускоряя расследование, он ускоряет свою отправку в Туркестан.

Автор: Stepan Razin Sep 5 2012, 10:09

Костя,доброго Вам здоровья!!! Как покопали? Похвастайтесь находками. А мы тут терпеливо ждали продолжения,этой "леденящей"душу истории.

Автор: kelinfo Sep 5 2012, 11:06

Покопал, по своей теме ничего не нашел, но не с пустыми руками... флешка с фотографиями не под рукой, на днях в ПОСУДЕ выставлю свои находки.

А пока продолжение ....



Глава 24

Сергей Матвеевич нервно ходил по кабинету, сигара в его руке подрагивала.
- Не понимаю, как она нас провела? Мы в полной уверенности шли по следу Павла Звягинцева, выследили его, под Галутвином …
Глеб про себя улыбнулся, вспоминая слова Марьи Захаровны, она знала, где должен был быть бурлак, без всякого выслеживания, без агентов и десятков полицейских.
- Мы его взяли, теперь ожидаем прибытия арестантского вагона. Нет, ну каково? Получается, всё это было напрасно? Десятки агентов, телеграф… Она ведь сама подкидывала факты, по которым мы шли! Факты были истинными, поэтому и завели нас так далеко. Безусловно, её надо брать. Поразительная способность маскировать свои злодеяния. И Зину она решилась отравить из опасения, как бы та чего не вспомнила! И несомненное удобство, что она лежит в хирургическом отделении, ведь там могут не распознать, отравления мышьяком! Думаю, был точный расчет, что Зина поделится продуктами, и отравление её палаты будет похоже, на вспышку инфекционной болезни.
Сергей Матвеевич прошелся по комнате, и решившись, продолжил рассказ.- Более того скажу, она стала нашим информатором, и всё нам докладывала, в том числе и о Вас, Глеб Сергеевич. Сведения были точными и мы не сомневались в её надёжности. Были у меня тревожные ощущения, что идём мы не по тому следу, но наш стажер разуверил меня, а ведь учили меня, доверять своим ощущениям и проверять их. Сыск, господа, почти всегда интуитивен, как тебе интуиция подскажет, так и поступай. Главное прислушиваться к себе. Это чутьё, столько раз меня спасало.… Мы ведь, сначала проверяли кухарку, но кроме бывшего сожительства с Николаем Захаровичем, ни чего не выявили. Хотя, один наш агент высказался за то, что сожительство не прекратилось, что её часто видели возле дома Николая Захаровича, но Сергей Никитич, разуверил нас в этом, он хорошо знает брата Заславской. Кстати Николай Захарович жаловался на Вас, Вашему начальству, даже достал через Сергея Никитича справку о ведущемся следствии, видимо насолили Вы ему чем то. Надеюсь, всё осталось без последствий?
- С последствиями. Направляюсь на службу в Туркестан, по завершении следствия…
- В Туркестан? А как же Мы? Мы ведь уже и будки для трёх собак сколотили. Специалиста по собакам, не так просто найти. Неужто Вы желаете туда ехать?
- Конечно, нет.
- Так почему же Вы нам помогаете?
- Честь мундира,- повторил Глеб, слова Его Превосходительства.
- Ну, да. Ну, да.- Задумчиво повторил следователь.- Но, я похлопочу, непременно похлопочу.
- Маловероятно, что это поможет… Николай Матвеевич, в первый день у меня забрали кольцо… то самое…в качестве вещественного доказательства. Я, так понимаю, оно не имеет прямого отношения к делу? Не могли бы Вы, его вернуть мне?
- Конечно, я и сам пришел к этому выводу и собирался отдать его Вам,- и он порылся в кармане сюртука, и извлек завёрнутое в бумагу, потускневшее кольцо.
Глеб оторвал бирку и отдал её полицейскому.
- Спасибо. Думаю мы Вам больше не нужны… Действуйте, по своему усмотрению.
- Да, господа, неожиданная развязка, такого я не ожидал, видимо у неё всё было спланированно заранее, ожидала только удобного случая.- и Сергей Матвеевич долго жал руку Глебу.
В эту ночь Зине не стало легче, доктор Бурченко не спал, сиделки неустанно делали инъекции и отмеряли капли Арсеникума.
Глеб отправил записку Николаю Ильичу, чтобы тот заменил его, на что получил положительный ответ. Чтобы, как то скоротать время, он поехал к Заславским. Сделав рутинные процедуры для Роськи, он решил зайти к Марье Захаровне. Полиция уже арестовала кухарку, что вызвало новую волну пересудов. Слуги собирались кучками и тихо переговаривались. К вчерашней еде, приготовленной кухаркой, ни кто не притронулся.
А горьких раздумиях шел Глеб к Заславской, неожиданно к нему подбежала Лиза.
- Глеб Сергеевич, меня освободили, на совсем, и Петра обещали сегодня выпустить. Спасибо Вам огромное.
Глеб посмотрел на неё покрасневшими глазами и неожиданно спросил.
- Лиза, то кольцо, что я достал из козы, Ваше?
Лиза покраснела.
- Нет, не моё, оно уже Зинино.
- Но, оно предназначалось Вам?
- Да, но я его не приняла, о чем сейчас жалею.
- А розы?
- И розы не приняла, Пётр их сорвал на клумбе и это меня разозлило. Садовник их выращивал несколько лет, а тут нашелся… кто взял и всё розы сломал… вот и бросила я то кольцо, на клумбу, а Роська видимо его и подобрала. Дядя Семён столько души в цветы вложил…
- Тогда, возьмите кольцо.
- Нет, Глеб Сергеевич, дарённого не дарят. Кольцо Ваше, ведь Вы его нашли, так что в праве распоряжаться по своему усмотрению.
- Хорошо, тогда я распоряжусь… Спасибо Лиза.
Заславская была поражена известием, что Глебу скоро придётся выехать в Туркестан.
- Ну, вот, а я собиралась доверить Вам и рабочих лошадей, что у меня под Воробьёвыми горами содержатся. Ну, хоть швы Роське снимите?
- Не знаю, как получится. Это дело не сложное любой студент сможет снять... Зине очень плохо.
- Я знаю, молебны будем сегодня служить. Вот передайте ей в больницу, маслице от Целителя Пантелеймона.- и Заславская передала ему маленький прямоугольный флакон с изображением святого.
И на прощание сказала,- Уж этот мне братец, разгоню я его. Да, Глеб Сергеевич, чем мне отблагодарить Вас? На память, за Ваши труды.
Глеб подумал и сказал,- Марья Захаровна, мне хотелось бы такую вещь, которая напоминала бы мне о Вас, и пожалуй лучше всего для этого подойдёт, какая ни будь вещица из Ваших заветных сундуков.
- Идёмте,- решительно сказала она, и подойдя к одной из запертых кладовых, где Глеб рассматривал старинные наряды, Марья Захаровна безошибочно подобрала ключ и открыла тяжелую крышку сундука. Постояв секунду, так же решительно вынула именно тот кокошник, которым любовался Глеб. В тот день он был счастлив, Зина шла на поправку, а сегодня от былого не осталось и следа.
Сергей Матвеевич без особого труда узнал от кухарки о подробностях ограбления, вскрылись новые факты. В деле оказался замешан сам Николай Захарович, он уговорил её на это, намекая на то, что эти украшения послужат для неё приданным, без которого он не сможет её взять замуж, а детские украшения Елизаветы Николаевны, предназначались их дочери . Это мнимое приданное, он вывез в первое своё посещение дома Заславской, сестра всегда отделяла для него корзинку с гостинцами, туда и положили украшения. В дальнейшем участие Николая Захаровича замяли, завуалировали и он на суде проходил, как свидетель.

Автор: Stepan Razin Sep 5 2012, 11:41

Мне кажется,вот тут самое время ставить точку.Как не жаль.Ибо недосказанность создает интригу и пищу для мозгов.Я так думаю.

Спасибо Костя.Прекрасно написано!Ну я думаю Вы нас еще чем-то порадуете.Ну когда ее светлость МУЗА посетит,или ВДОХНОВЕНИЕ-на огонек заглянет.

С глубочайшим уважением....

Автор: kelinfo Sep 5 2012, 13:33

Вы правы ставлю точку.




Глава 25.
Когда, он подошел к палате, то встретил доктора Бурченко, спешившего по коридору.
- Представляете, Глеб Сергеевич, на какую мысль меня натолкнули в нашей лаборатории? Я всего лишь поинтересовался, как делается определение мышьяка. Оказалось из взятой пробы делается раствор, на соляной кислоте, затем в этот раствор капается несколько капель гипосульфита натрия, и если в пробе есть мышьяк, то он связываясь гипосульфитом , выпадает в желтый осадок. А? Каково? Это просто гениально! Но вот, что мы сделаем, я когда-то, давно читал об успешном лечении отравлений мышьяком при помощи перорально введения, этого самого гипосульфита, всосавшийся мышьяк переходит в инертное состояние, а затем выводится из организма. Мне нужно Ваше согласие, на опробацию данного метода, в условиях нашей клиники.
- Какое согласие? – недоверчиво спросил Глеб.
- Ну, Вы же понимаете, Зинаида сирота, родственники у неё далеко, а нам нужно согласие ближайшего человека, родственника так сказать… Вы же почти родственник…
- Да, почти…- задумчиво отозвался Глеб,- доктор, а других методов нет? Может гомеопатия? Она, всё таки безвредная, мы ведь не знаем, как эти связанные вещества, поведут себя в организме.
- Глеб Сергеевич, мы перепробывали все методы, в том числе и гомеопатический, ей становится всё хуже, она почти без сознания, мы не спасём её, если будем сидеть, сложа руки. Вы же врач! Вы должны принять, это ответственное решение, ради Зины.
Глеб осмотрелся вокруг, стекленеющим взглядом.
- А, можно мне на неё взглянуть?
- Ради принятия этого решения, я покажу Вам её, и Вы всё сами поймёте.
Зина лежала на белой подушке, свет двух ночников, под зелёными абажурами, только усиливал зеленоватую бледность её лица, глаза запали, глазницы четче очертившиеся своим свинцовым оттенком, дыхание с хрипом, розовая пенка в углах истрескавшихся губ. Белая косынка, заострившийся нос и скулы. Глеб опустился на колени.
- Зина,- тихо позвал он.
Веки у девушки дрогнули, она пошевелила губами. Он уткнулся лбом в её плечо, как утыкается ребёнок, ища поддержки у матери. Такой он ещё никогда её не видел, даже в первое своё посещение больницы.
- Зина,- позвал он.- Прости меня.
- Прости,- прошептали её губы, и она с трудом положила иссохшую руку ему на голову.
- Зина, они хотят ввести тебе новое лекарство, и спрашивают моего разрешения.
- А оно поможет?
- Непременно поможет,- пытаясь быть уверенным, сказал Глеб.
- Тогда пусть вводят, я тебе доверяю.
- Зина, я принёс то самое кольцо, мне его сегодня отдали. Можно я тебе его одену на палец? Сегодня я это сделаю осознано, не ради глупой шутки или забавы, оно нас свяжет до гроба…
- До гроба…- повторила Зина,- Глебушка, не забывай меня…
- Всё будет хорошо,- Глеб одел начищенное кольцо, трижды перекрестил её широким крестом, и поцеловав в лоб, вышел сдерживая рыдания.
- Доктор, я даю своё согласие, и Зина дала.
И пошатываясь, вышел на улицу.

ЭПИЛОГ.

На столе в прихожей лежало письмо, выделяясь на истрёпанном зелёном сукне своей белизной.
Глеб машинально взял его в руки, в углу стоял министерский штамп и каллиграфическая надпись.
- Господину Глебу Сергеевичу Сидельникову,- прошептал кровоточащими губами Глеб,- Приказ, о переводе на новое место службы….

Автор: kelinfo Sep 6 2012, 16:06

Ну, вот на гробовой исход---- гробовое молчание..... и никто за Глебушку не вступится.

Автор: Stepan Razin Sep 6 2012, 16:52

Автор: Волказавр Sep 6 2012, 17:18

Недосказанность заставляет додумывать разные варианты .Хотелось бы почитать приключения Глеба В Туркестане.

Автор: kelinfo Sep 6 2012, 20:14

В том то и беда я совершенно не знаю Туркестана.

Автор: CHL Sep 6 2012, 22:42

не очень понял почему "..кровоточащими губами"???

Автор: kelinfo Sep 6 2012, 23:14

Автор: kelinfo Sep 6 2012, 23:21

Вот набросал, да не пойдёт видимо дальше, поэтому пока продолжения не будет...
Глава.

В доме Заславской были предпраздничная суета, у дочери Марьи Захаровны был день рождения, ей исполнялось шестнадцать лет. Сама хозяйка деловито сновала по дому, раздавая указания, что и как лучше устроить, новой кухарке давался перечень блюд, с подробной инструкцией, куда и сколько положить чеснока, соли и перца. Объяснялось как правильно приготовить жаренного карпа, чтобы он понравился крёстному Екатерины Николаевны, купцу Смирнову. Как делать салаты, какую наливку подавать, какое тесто лучше подходит к расстегаям, а какое к яблочному пирогу. Но другого выхода не было, после ареста старой кухарки пришлось выкинуть все припасы, включая соль, мало ли, что той могло прийти в голову. Ведь подсыпать мышьяк в любой провиант, ей было легче всех. Новая кухарка была расторопной, но ещё не обученная кулинарным особенностям семьи Заславских, эти особенности складывались годами, десятилетиями и даже столетиями, и содержались в незыблемой чистоте.
Кроме дня рождения сегодня был ещё один праздник, сегодня Роське снимали швы. Для этого вызвали профессора из Петровской сельскохозяйственной школы, он долго восхищенно цокал языком, говорил, что мечтал бы, увидеть подобную операцию, а так же выразил непременное желание увидеть коллегу самолично, но когда узнал, что Глеба Сергеевича перевели на службу в Туркестан, сильно возмутился и сказал.
- Карантинные мероприятия могут осуществлять даже санитары, а таким врачам нужно непременно заниматься преподавательской деятельностью, непременно учить студентов. Польза от этого будет гораздо существенное,- и помолчав повторил,- Да-с… так ему и передайте, непременно передайте.

Автор: kelinfo Sep 7 2012, 01:20

Тут побывал я очередной раз на Бородино, посидели с товарищами у костра, вспомнились разные забваные случаи и решил я их описать в форме мелких " Частулек"
Дальше стиль немного изменится....

Бородинские частульки.

Частулька первая.

Бородинское поле, для меня свято, свято реками пролитой здесь крови, человеческой и конской, досталось здесь и коровам. Так мои друзья археологи, ведущие раскопки, приуроченные к юбилейному двухсотому году, не далеко от Бородинской церкви наткнулись на подвал забитый останками людей, лошадей и даже коров. Эти бедолаги то, как там оказались? Пали от бескормицы, когда всё сено выгребли для наполеоновских лошадей? Или под пули угодили? Скорее от бескормицы, чем от пули, вот и были сброшены в подвал дома Дениса Давыдова, дабы не отравлять воздух своим последним « благоуханием». Зрелище чудовищное, узкие рёбра лошадей, создающие широкую грудную клетку, длинные шеи с птерадактелеобразными черепами, из под которых выглядывает солдат Великой армии, или под плечом боевого скакуна покоится рука французского завоевателя, словно они продолжают идти в обнимку в тот роковой бой, всё объединилось в этой братской могиле, и враги, и друзья, боевые товарищи , шпорящие седоки и вьючные животные, те кто видел в бурёнке кровавый бифштекс и те ,которые отказались им стать, смешались все, кони, люди и…. коровы, в тупом безмолвном крике смерти.

Частулька вторая.

Люблю Бородино, потому что любят его мои друзья, часто не видясь целый год, соберёмся мы на скорбный праздник, обозначающий ту или иную годовщину битвы, забьёмся в глухой лесной уголок, чтобы никто не мешал жахнуть пьяную песню, чтобы не косились на пьяниц лежащих у костра, а иногда и без него, не смотря на холодные ночи. Сначала наше поведение покажется непристойным. В таком месте и так себя вести! Но если задуматься, те кто здесь полёг, были такими же, так же спали у костра, пили горькую, радуясь утреннему солнцу, жаренному мясу, и завалявшейся бутылке, так же по утрам их мучила жажда, так же раздували огонь от почти истлевшего уголька, дрожа от утренней росы. Только они были смелее и честнее нас, их хватило на штыковую атаку, нас хватает на то чтобы пронести спиртное, мимо досмотровых рамок.
Ставлю очередной раз свой закопченный котелок с надписью «требуйте долива пива» на досмотровый столик, в котелке соответствующее содержимое..
- Что, это у вас?- спрашивает курсантка милицейской школы.
- Чай.
- А, почему он пенится?
- Так, не докипяченный ещё. Не желаете ли попробывать?
- Нет спасибо, но с чаем туда нельзя.
- Ну, так я его здесь допью,- и выпиваю целый котелок хмельного напитка.
Где ещё так выпьешь в окружении стражей порядка? Надо же себя вознаградить, за обход в пять километров, по которому пустили зрителей, толпы ряженных в наполеоновскую форму иностранцев, детей которых родителям столько не пронести, стариков, инвалидов, пьяниц, по грязи, по конскому навозу, оставленному прошедшей кавалерией. Вместо прямого пути в три раза короче, все идут обходным, а всё проще, прибыл правительственный прыщ, и полиция, музейщики, администрация и организаторы вытянулись во фрунт, начхав на приглашенных голландцев, испанцев, австрияк и финнов, про французов не скажу, им сам Бог велел волочиться по русским обходным дорогам.

Автор: Stepan Razin Sep 7 2012, 12:16

Частулька!? Надо же.Никогда признаться не слышал подобного слова.Ну Костя,Вы не перестаете удивлять.Будем теперь смаковать частульки.Дай Вам Бог....

Автор: kelinfo Sep 9 2012, 12:25

Частулька--- это когда на рассказ не натягивается , вроде как в поэзии --частушка, короткое четверостишие, так и частулка, это короткий рассказ.

Будет время сегодня наберу несколько, вечерком посмотрите.

Автор: Stepan Razin Sep 9 2012, 13:55

[quote=kelinfo,Sep 9 2012, 13:25]
Частулька--- это когда на рассказ не натягивается , вроде как в поэзии --частушка, короткое четверостишие, так и частулка, это короткий рассказ.

Будет время сегодня наберу несколько, вечерком посмотрите.
[/quote

С удовольствием.

Автор: kelinfo Sep 9 2012, 16:21

Частулька третья.
Отец у меня суетливый, по жизни он всегда подгоняет меня с мамой и братом, чтобы он был спокойным, всё нужно делать быстро, быстро собираться, быстро работать. Эти сборы превращаются в целый ритуал, с руганью и прочей суетой. Я с возрастом становлюсь похожим на него, мне этого не хочется, но я становлюсь. Так же подгоняю свою жену и детей, но что поделаешь, если они такие неторопливые? Ладно, если бы только они, у меня и друзья все неторопливые.. На друзей вволю не покричишь, но попытки их подгонять я делаю, особенно неторопливость друзей усиливается на Бородино. Сборы на представление, это целый высокотехнологичный процесс, возвращение после реконструкции ещё более продолжительно и сложно. При сборах мой тезка покряхтывая перекладывает вещи, достаёт, просматривает и обратно убирает содержимое рюкзака, он ищет своё парадное одеяние обнищавшего боярина конца смутного времени, но попади он в это время по одёжке его приняли максимум за стрельца, и то выпивоху, не сумевшего ничего накопить от военной добычи, зато в наше время он несомненный боярин, брат его не может быть холопом, тем более, что брат старше и соответственно главный наследник, но брат пошустрее и сборы заканчивает на пятнадцать минут раньше, ну не знали бояре Михаила Фёдоровича, что их последователям по военному ремеслу придётся облачаться за время сгорания спички, поэтому и собираются они в течение полутора часов, за это время успевает прогореть костёр из брёвен толщиной в мужскую руку. Третий мой товарищ не пытается быть боярином, он носит обычный камуфляж, и сборы его быстры, но он с удовольствием отвлекается на любой сторонний раздражитель, поход в магазин у него может растянуться на полтора часа, это при том, что нужно купить всего лишь баклашку пива, но пиво, пивом, а поход, о котором я хочу рассказать бил все рекорды.
Как то закончилась у нас в лагере вода, и эта троица вызвалась сходить за водой в Спасо-Бородинский монастырь, не буду говорить, что сборы заняли штатные полтора часа, было одно возвращение с половины пути, так как забыли ёмкость для воды, но вот всё ушли. В лагере ни глотка воды. Только бутылка водки, и жажда этой водке соответствующая. Я уже практически умер от обезвоживание, как вдруг через четыре часа появилась эта троица. Хоть до монастыря не более километра. Причиной такой медлительности послужила монастырская корова, пасшаяся среди памятников, бояре люди бывалые коров на своём веку повидали, а у третьего проснулись тёплые чувства, к крупным рогатым, и он осознал, что ни разу в жизни коров не гладил, хоть кошек и собак за это время у него перебывало немало. В общем, приручение коровы заняло три часа, и не вмешайся в процесс сначала монастырские послушницы, а затем полиция, был бы мне конец, как в песках Сахары. Диму не останавливало даже то, что когда корове надоели эти ласки, она стала бодаться.

Частулька четвёртая.
Мои друзья, археологи, работавшие в Москве, но за неторопливый нрав, склонность к употреблению пива, в рабочее время, и попытки идти наперекор начальству, когда требовалось тщательное и неторопливое обследование раскопа, а бывший мер требовал интенсивных темпов сноса и строительства, и главный археолог Москвы абсолютно того же, в результате их часто увольняли, восстанавливали , повышали и понижали в должности, в итоге они плюнули и ушли в Можайскую археологическую экспедицию, от чего Московская археология проиграла, а Можайская выиграла . Благодаря юбилею были выделены средства на строительство жутких новоделов царского дворца и здания фондохранилища, провели под это археологические раскопки, работы длились несколько лет, и мои друзья безвылазно жили между церковью села Бородино и местным продуктовым магазином. Этой экспедиции удалось обнаружить такие факты и находки, которых в начале и не предвиделось находить, на пятачке придворцового парка были обнаружены поселение дьяковской культуры, братская могила, а точнее санитарное захоронение времён 1812 года, с французскими, русскими солдатами, лошадьми не имеющими национальности и двумя коровами… Было обнаружено немецкое кладбище времён сорок первого года и солдат Красной армии, так и оставшийся на своём боевом посту, в неглубоком окопе, была женщина из мирного населения, погибшая тогда же… Было несколько куриц, в том числе ,и с неснесёнными яйцами в утробе, в царство мёртвых они ушли между этими войнами.
Было выяснено, что Бородинскую больницу или бывший императорский дворец, сожгли не отступающие немцы, а свои несколько попозже, были найдены фундаменты дома сестры Дениса Давыдова, бутылки, курительная трубка, к которой возможно он сам руку приложил, и прочее, прочее , прочее…

Частулька пятая.
Тяжела судьбинушка бездомных животных, хорошо если прибьются, к какой ни будь стройке, где их будут подкармливать объедками или куриными костями, и так весь свой короткий век, пока не будут сбиты проносящейся машиной или задавлены проходящим бульдозером…
Были и такие животные в археологической экспедиции, собака Тучка и котёнок Сайгак и прочие, прочие, клички которых я не запомнил, эти же отложились, потому как довелось их лечить.
Тучка была дворняжка средних размеров, черно-белой окраски. Первый раз она попала ко мне на операционный стол в щенячем возрасте, метафизарный перелом лучевой кости, автотравма. Дима тащил её в вещевой сумке из Бородино, через всю Москву, ко мне на окраину, сделав несколько пересадок на различном общественном транспорте. Закончилось всё благополучно, Тучка рожала щенков, Дима их пристраивал, и всё равно по раскопам бегали своры тучкообразных отпрысков. Взять её домой он не мог и она вела вполне счастливый образ жизни, в холода залазила к нему в палатку, воровала у строителей шматы сала и приносила их Диме, рожала в той же палатке щенков, прятала под ней селёдочные головы, когда было тоскливо, обгрызала поддерживающие палатку тесёмки и завязки, от чего та разваливалась. Дима восхищенный инженерными способностями Тучки не наказывал её, а покупал новую палатку.
Второй перелом был открытым, и как –то сросся сам собой, хоть я этого не ожидал и опасался остеомиелита, но Дима не смог вовремя привезти её ко мне на очередную операцию, но промывая рану, и делая инъекции, назначенные по телефону, смог вылечить свою подопечную безоперационным путём. Родители были против собаки, и он не смог забрать её домой, ведь он годами не вылазил из экспедиций, и дом его был там. Так и жила собака, при бытовках или палатках, ведя весёлый, азартный , охотничий образ жизни, своей хитростью добывая пропитание себе и своему потомству… Пока не исчезла бесследно.
Котёнку Сайгаку повезло больше, он живёт у Диминых родителей, но не обошлось без переломов и кусаных ран… Были и другие участники археологических изысканий, которых мне доводилось лечить, на расстоянии… Конъюктивиты поносы, запоры, раны и вирусные инфекции. Всё вертелось в этом калейдоскопе этих непримечательных, никому не нужных, тихо появляющихся и внезапно уходящих животных.

Автор: kelinfo Sep 9 2012, 18:16

Частулька шестая.
Бородино поле потерь и находок, если потери достаются легко, то находки дело трудоёмкое, мне надоел этот труд, поэтому расскажу о том, что даётся легко.
Потерять можно всё, от ножа, до своего лагеря. Притащились мы как то на реконструкцию, глядь, а там досмотровые рамки при входе, у меня ножик складной, новенький, у Димы самодельный тесак, подходящий под разряд холодного оружия…
-Вон стоит коробка, кладите ножи туда, потом заберёте,- говорит милиционер.
Покорно кладём ножи, в коробку, благо с пивом пропустили, братьев бояр, с их саблями из нержавейки, пропустили со скрипом, проверив заточку.
Выходим после представления, в коробке с нашими ножами, навалены очистки от бананов, пивные бутылки и банки, ножей не видно… Покопавшись ногой в помойке, находим только самодельный нож, Диме повезло, а у меня потеряшка. Но как говорится, что бы, что-то найти, нужно что-то потерять, и вот в расстроенных чувствах идём к своему лагерю, пересекаем распаханное под осень поле… Смотрю себе под ноги, чтобы не споткнуться, смотрю и не верю своим глазам, лежит шестифунтовое ядро со свежей бороздой исцарапанного плугом металла. На такую мену, я согласен, тем более, что нож был китайский.
Мой тезка, ночью не дошел до лагеря, и заночевал в лесу, тяжело ему было пройти эти последние двести метров, с утра не нашлось очков, но идя на представление и внимательно рассматривая дорогу у себя под ногами, прищуренным взглядом, он насобирал маленькую жменьку новодельных пуговиц, оставленных прошедшей здесь армией воюющих сторон.
Помнится один реконструктор, уныло кричащий, на поле битвы,- Товарищи, кто найдёт револьвер, гарантирую вознаграждение!!! - Это по сорок первому году, а детвора бегает и собирает потеряшки холостых патронов , оставленных реконструкторами , попадаются и ПТРовские, не стрелянные, кладу один в карман, будет чем вечером зарядить бутылочку…
Несколько раз, всей толпой мы теряли свой лагерь. Однажды решили спрятать свои вещи, не разбивая лагеря, а затем вернуться и поставить палатки, засунули снаряжение под кучи валежника, забросали всё это папоротником и пошли гулять, попили пива, возвращаемся и не можем найти вещи, всё везде одинаково, и похожие буреломы каждые десять метров, разбредаемся и начинаем ходить кругами, смеркается. Выхожу, на чью то тропу, иду по ней в надежде, что это наша, но нет, не она, делаю очередной крюк и возле одного бурелома вижу шлёпанцы брошенные кем то. Стоп, знакомые, это же наши! Один раздолбай, их не спрятал, начинаю обшаривать бурелом и нахожу спрятанные вещи, не будь этого … демаскировавшего своими штиблетами наши вещи, так и остались бы ночевать в сыром лесу, без палаток.
Как то, совсем недавно, ожидая неторопливо бредущее с реконструкции боярство, мы припозднились, начало темнеть, и когда я увидел, в сумерках, что отставшая троица развернулась, и пошла обратно, я плюнул и пошел искать брошенный лагерь, но настала ночь, и ни чего не было видно, фонаря с собой не было, спичек тоже, телефон давно сел, и сразу отключался, при попытке его включить. И вроде ориентир был четкий, и днём выйти на лагерь, можно было с закрытыми глазами. Но ночью десять метров левее и ты не найдёшь тот самый поваленный дуб, возле которого лагерное костровище, зато соберёшь несколько десятков других дубов. Осторожно ступая идём с сыном в ночной тишине, опять эти ветки мешают, перелазаем через бурелом, нет, не здесь, возвращаемся на исходную точку, и опять бредём не туда. С третьей попытки, возле, какого то незнакомого бревна, теряю сотовый телефон при попытке включить его, шарю по земле руками, сын помогает мне в поисках.
- Да, вот же наши ложки! – говорит он.
И действительно, под бревном припрятанные нами ложки, поотдаль костёр, с одиноким угольком, раздуваем огонь и при свете костра находим спрятанные палатки, разбиваем их, жарим шашлык. Через час в лесу раздаются крики, это ищут лагерь наши бояре, хорошо, что мы здесь, откликаемся, стреляем из сигнального револьвера, через по часа, они разрозненно выходят на свет костра, причем с противоположных сторон, но выходят не все, и искать потерявшихся бесполезно….

Автор: kelinfo Sep 9 2012, 21:30

Частулька седьмая.
-Главное в войнах, это снабженье,- поётся в одной небезизвестной песенке.
В походах, тоже снабженье имеет первостепенное значенье. Подвоз и поднос бутылок пива, ёмкостей с вином, для глинтвейна, тушенка, голубцы, чай, хлеб, шашлык… Всё важно и создаёт походную атмосферу, столь притягательную, что зимой возьмёшь и купишь банку тушенки, и слопаешь её в холодном виде, чтобы хоть частично восстановить этот притягательный вкус похода.
Когда же во время походной жизни заканчиваются пищевые припасы, можно перейти на подножный корм. Бородино создаёт много возможностей для этого… Как то в очередное безденежье, когда почти всё было пропито и проедено, но водка ещё оставалась, соответственно уезжать было рано, решили мы перейти на подножную закуску. По оврагам Воинки наловили виноградных улиток, и решили ими питаться, мы и раньше пытались их мариновать, только до готовки, дело никогда не доходило. А вот сейчас было полны готовность отведать французской кухни. Улиток в Бородино полно, ходит легенда, что до революции под Можайском была ферма по выращиванию этих самых гермафродитов, революция разорила эту ферму, в результате улитки расползлись по окрестностям, добавив крестьянам головной боли. Капустная и огуречная рассада, стали объектом нападения улиток, от них пытались копать рвы, но всё равно они проползали, поэтому, когда мы их отлавливали не испытывали угрызения совести, ибо ловили вредителей.
В общем улитки без предварительной подготовки оказались не тем, что мы от них ожидали и мы решили перейти к сугубой русской закуске, грибам. Но вся беда в том, что у меня отец заядлый грибник, и я никогда к сбору грибов не привлекался, лишь к их перебиранию, поэтому кроме лисичек, белых, свинушек и одной разновидности опят, других видов не различаю, и даже путаю подберёзовики с подосиновиками. Другие собратья находились на таком же уровне познания грибного царства, а ведь когда то я чуть не стал ветеринарным микологом! В общем насобирали мы грибов по виду напоминающих сыроежек, присоединили два подберёзовика, а может и подосиновика, уж не знаю, и стали варить закуску, проварив всё в двух водах, добавив последнюю пачку ролтона, и в волю нашутившись, об исходе данного предприятия, отведали данное варево, не солёное, но вполне приемлемое как закуска.
Опасно, зато есть с чем коротать длинные зимние вечера, почитывая определитель грибов, и секреты французской кухни.

Автор: kelinfo Sep 10 2012, 15:29

Частулька восьмая.

У меня жуткий график работы, не подвластный пониманию ни одному КЗОТу, но график это пол беды, гораздо хуже, общение с людьми. А люди сейчас пошли самые, что ни на есть умные…
Часто когда они заходят в приёмный кабинет, со своими больными животными, я спрашиваю, - Здравствуйте, что у Вас случилось?- на что мне отвечают.
- Это мы хотим у Вас спросить, что у нас случилось!
После такой фразы я начинаю злиться, прекрасно зная, что контакта с владельцами не получится, и они уйдут недовольные мной. И самое главное, люди не понимают, что своим поведением, они осложняют себе жизнь. Ведь если мне кто-то не понравился, я могу отправить к узкому специалисту на другой конец Москвы, хоть сам могу вылечить данное заболевание. Недоверие рушит всё. Так вот из-за таких ситуаций я чаще устаю, чем от тяжелого графика работы, с двумя круглосуточными дежурствами, чем от тяжелых многочасовых операций и прочих сложностей моей работы. Владельцы меня утомляют сильнее, чем больные животные. Может я неправильно ставлю первый вопрос? Но и когда я спрашиваю,- На что у Вас жалобы?- И всё равно получаю тот же ответ.
В общем, устав от очередной эпопеи, я решил взять отпуск. Отпуск брать врачам крайне проблематично, одни пациенты ещё не долечились, а на смену им приходят другие, у одних ещё не снял швы, а уже оперируешь других, и так может длиться до бесконечности. А поскольку процесс лечения довольно интимен, то другому врачу в твоей логике разобраться проблематично. В общем, взял я микроотпуск на неделю, даже не на неделю, а всего на шесть дней, потому как неделя в силу моего графика ну ни как не получается.
И решил поехать пожить в Бородино к своим друзьям, перед этим мне достались вакцины даровые, и я решил привить всех археологических животных, чтобы потом не лечить вирусные ринотрахеиты , мы заранее прогнали глистов и я поехал.
Какое же это было наслаждение, когда я без лишних слов брал очередного котёнка, осматривал его, делал инъекцию, и ни кто не лез ко мне с вопросами: Чем лучше кормить? Можно ли смешивать сухой корм, с мясом или овсянкой? Я дела привычную работу, не осложнённую многословием. Отдохнул я на славу, покопался, посидел у костра, помёрз в палатке. И вот последний день моего отпуска, я еду домой, иду с рюкзаком по вечерней Москве, до работы целых двенадцать часов, сплошная эйфория, целых двенадцать часов отдыха от глупых вопросов и ответов, он мыльных претензий. Сворачиваю в переулок, где расположена довольно известная ветеринарная клиника, и вдруг с боку из подворотни выходят две дамы, одна постарше, другая молодая, обе пергидрольные блондинки, у молодой на руках Йоркширский терьер, в гламурной розовой кофточке. Тут молодая и говорит.- Ну, вот сегодня в вену быстро попали, а в прошлый раз, всю лапу искололи. Я ей говорю, что же Вы над животным издеваетесь?
От этих слов ноги у меня подогнулись, и я понял, что отпуск закончился преждевременно

Автор: kelinfo Sep 13 2012, 10:59

Видимо Бородинские рассказики, не произвели впечатления....

Автор: kelinfo Sep 13 2012, 11:05

Тогда такая рассказка...




Вежливость лучшее оружие вора, повторяю я в каждом своём рассказе, и видимо неизменно буду повторять…
По крайней мере, вежливость и определённая доля уверенности, помогают мне в поиске и спасении старинных вещей. А старинные вещи можно найти практически везде, вопрос только в том какие предметы старины кажутся Вам аппетитными для собирательства. Имея склонность к музейному типу собирательства, я собираю всевозможные старинные предметы, и в моём собрании можно найти практически большинство видов коллекционирования. У меня есть, подборка по нумизматике, метллопластике, а так же предметы быта, вышивка, кружева, подковы, замки, и ключи, самовары и фарфоровые чайники, пуговицы, награды, иконы, изразцы, и курительные трубки, лампы, посуда глиняная, фарфоровая, стеклянная, фаянсовая, и металлическая. Мебель, картины, шкатулки и сундуки, весы, военная амуниция, есть подборка клеймённых кирпичей, инструментов плотницких, кузнечных и хирургических, книги… В общем, всё из старины, что проходит мимо меня, неизменно находит место в моём домашнем музее, что-то представлено одним, двумя экземплярами, что-то десятками и сотнями предметов, но больше всего у меня дореволюционного бытового стекла, аптекарские и парфюмерные, винные, пивные, церковные пузырьки и бутылки, представлены тысячами экземпляров. И большинство этих предметов получено при помощи вежливости.
Помню строительную площадку в районе Трубной улицы, там на территории снесённого дома, мой напарник увидел дореволюционный канализационный люк, с надписью « Братья Млынарскiе», жалко было бросить такой раритет не попытавшись его спасти, ведь при рытье котлована, люк будет вывезен с грунтом на городскую свалку или сдан в металлолом. Идём к прорабу, представляемся музейными работниками, что в общем то правда, только музеи у нас с напарником частные. Нас принимают слегка настороженно, мало ли, что мы найдём, а потом стройку заморозят, строители ещё не знают, что стройку заморозить не в силах даже главный археолог Москвы.
- Чем, можем быть полезны?
- У Вас на территории есть дореволюционный канализационный люк, он нам нужен для пополнения экспозиции нашего музея.
Прораб просит показать этот экспонат. Идём к месту и указываем на люк, о существовании этого люка нам известно давно, с тех времён, когда дом был не снесён и в нём жили люди.
- Братья Млвынарские,- читает прораб.- Но этот водопровод ещё не отключен… даже, не знаю… мне нужно позвонить начальству.
Стоим, ждём.
- Дали добро, забирайте. Только напишите благодарственное письмо.
На радостях садимся и пишем от руки , благодарственное письмо. Примерно такое: Начальнику строительства по адресу…. От сотрудников музея « Трубная слобода» Благодарственное письмо.
Приносим Вам свою благодарность, за передачу в распоряжение музея дореволюционного канализационного люка, данный экспонат займёт подобающее место в экспозиции музея, и пополнит его фонды.
Дата подпись.
Стараюсь делать меньше ошибок, всё таки, мою писанину могут поместить под стекло и в рамку….
В это время по распоряжению прораба таджики приносят люк, заменив его современным, только что, вышедшим из литейного цеха.
В общем, люк занял подобающее ему место у меня на даче. Собственно там у меня основной музей, частично под открытым небом.
Определённый музейный интерес представляет дореволюционная оконная фурнитура, которая иногда попадается в выселенных домах, это целое искусство, открутить латунную ручку или шпингалет с прикипевшими и многократно закрашенными шурупами, так чтобы не поцарапать изделие. Для этого требуется специальная широкая, остро заточенная отвёртка . Интерес представляют, так называемые батарейные шильдики, или таблички, да дореволюционных и первосоветских батарейных кранах ставилась круглая табличка, обозначавшая восемь положений подачи горячей воды, и пометками откр, закр, по кругу могла идти надпись, инженер Александровъ, Бухгольцъ и Попов, братья Кертингъ, Эрихсонъ и так далее, в основном это обозначение завода изготовителя или разработчика, встречаются шильдики с номерами телефонов, изредка в Москве бывают иногородние шильдики, советские несут революционные названия, МОСГУБТОРГ, Завод имени «Часовой революции», МОСЖИЛТРЕСТ. Шильдики часто закрашены многими слоями краски и это целая наука, снять эту краску, чтобы не смыть черный, родной фон, над которым возвышаются высокие, бронзовые буквы.
Как то под видом музейных работников пришли мы в реконструируемый доходный дом в районе Пречистенки. Полы были давно сняты, перекрытия заливались бетоном, но на окнах стояли редкие дореволюционные шпингалеты, с тульскими клеймами, а на действующей системе парового отопления стояли советские батареи с дореволюционными кранами, благо в данной конструкции шильдики фиксировались двумя винтами, и их легко было снять, не разбирая весь кран, как в других конструкциях. Планомерно обходим помещения снимая с окон ручки, шпингалеты, с дверей номерные таблички, звонки напоминающие велосипедные с крутилкой с внешней стороны двери и табличкой «Прошу повернуть».
Не обошлось без ЧП, в одном месте после снятия шильдика, сильно потёк кран, но мы быстро ретировались из комнаты, якобы мы не при чем. И вот в одной из последующих комнат, мы увидели чудом сохранившуюся дореволюционную батарею, она стояла на литых витиеватых ножках, а секции имели литой модерновый рисунок, это было произведение искусства, над которым работал незаурядный художник. Осознавая, что после завершения заливки бетонных перекрытий, вся отопительная система будет срезана и отправлена на переплавку, решили эту единственную батарею спасать. Уходя зашли к прорабу.
- Там, на четвёртом этаже, есть старинная батарея… нам бы её для музея.
-А, знаю, я на ней тоже обратил внимание. Сейчас её снять не возможно, но когда будем переделывать отопление, её сохраним.
Прошло несколько месяцев, в тот дом мы побаивались заходить, опасаясь выговора за повреждённый кран. Наконец решили сходить. Была, не была… Приходим, прораб нас встречает с радостью.
- Ну, когда свою батарею будите забирать?- и ведёт нас в подворотню, оборудованную под склад стройматериалов. А там стоит, она наша новая, музейная батарея…

Автор: Волказавр Sep 13 2012, 13:14

Попытался представить как выглядит батарея..наверное произведение искусства.Умели делать.С трудом представляю где Вы это все храните..

Автор: kelinfo Sep 13 2012, 16:22

Я тоже с трудом представляю, где и что у меня хранится, но батарея на даче, люк там же....

Автор: kelinfo Sep 13 2012, 23:45

Ладно начал я тут набирать продолжение Глеба Сидельникова.

Предлагаю голосование продолжать или нет?

Первые главы.


Глеб Сидельников
Глава 1
В комнате Николая Ильича Борисова происходила бурная сцена. Сам Николай Ильич нервно расхаживал по комнате, заложив руки за спину.
- Нет, каково!!! Родная дочь не слушает родителя, - прокричал он остановившись, от нервного напряжения у него побагровели щёки и шея.
- А если родитель не прав?- спросила его дочь, нервно расплетая косу, а затем снова её заплетая.
- Родительская воля, закон.
- Не всегда,- не сдавалась Варвара Николаевна.
- Ну скажи, зачем тебе сдался, этот распроклятый Туркестан?
-Сам знаешь, для чего.
- Но, то что ты задумала, непристойно для порядочной девушки.
- Не пристойно? А пристойно ли для девушки ,выслушивать бредни твоих горе-ухажеров? Один в носу ковыряется, другой двух слов связать не может. И где ты только таких находишь?
- Известно где. По нашему ведомству проходят.
- Оно и видно. Скотское ведомство, и служащие ему под стать…
- Но Варенька, где же я тебе других достану? Или отставных военных?
- Военных? Этих вралей и кутил? Ты посмотри, что с тобой военная служба сделала? Ты же родной дочери врёшь!
-Да, но Варенька!
- Что Варенька? Ты и матушке врал, когда пол зарплаты на своё оружие спускал. Что не зарплата, то охапка этой ржавчины.
- Варвара, не забывайся, ты меня оскорбляешь. Ты же прекрасно знаешь, что значит для меня моя коллекция.
- Прости папа, просто я не хочу, чтобы потенциальный супруг, мне врал. Ваши отставные. Все на один манер, карты, вино, охота, скачки, да мамзели..
- Что ж, поделаешь, естественно военные имеют зачастую общие интересы, если бы этого не было, то они стали бы писарями, а не пошли на военную службу.
- В общем, я уезжаю.. И непременно в Туркестан.
- Но, пойми Глеб Сергеевич, после стольких переживаний не поймёт твоего приезда. Он же перед отъездом обручился, не может он всё так забыть! Это было бы подло с его стороны.
- Вот, что его отличает от других, он честно признался, а не стал юлить, раздумывая, какой кусочек полакомей. Вот я и поеду, немного его утешить.
- Да, но дорогая передвижение на верблюдах, опасности, нападения непокорённых на караваны и гарнизоны. Нет, отпустить я тебя не могу. Тем более в одиночку.
- Вот и поехали со мной, и спокойнее будет, и места вспомнишь, и Бог даст могилку братца посетим.
Николай Ильич отвернулся, он понимал, что спорить с дочерью было бесполезно, а как уберечь её от этого рокового шага, не знал.
- Давай поговорим об этом через неделю, я сегодня устал… мне покупки разобрать надо.
- Ну, да вставать в три ночи, тащиться через пол города, и пять раз обойти Сухарескую башню, это ты не устаёшь, а поговорить с дочерью, так сразу уморился.
- Пойми Варя, Глеб Сергеевич уехал всего семь дней назад, он ещё и до Туркестана не добрался, куда его направят, одному Богу известно. Где мы его будем искать? Давай немного подождём, глядишь, через департамент можно будет справится или он сам нам весточку пришлёт. И сама рассуди. Как это будет выглядеть, девица едет за молодым человеком в Туркестан. Притом он обручен и сейчас в трауре. Каково? Это совершенно неприлично!
- Я еду не к Глебу Сергеевичу, а еду посмотреть места моего детства, и нет ничего предосудительного, если я заеду к старому знакомому.
- Детства? Да, ты там всего год и прожила, будь он неладен этот год, когда я забрал мою Софьюшку, к себе в гарнизон. Но Варенька давай прекратим на сегодня. Подумай и всё взвесь, самым тщательным образом.
- Я уже всё обдумала,- гневно сказала Варя и вышла из комнаты.
- Огонь, истинный огонь!- пробормотал Николай Ильич, и зажег потухшую сигару. Полежав на диване, он встал и сел за письменный стол. Перед ним лежала шпага времён Наполеона, немецкой работы, такими вооружались и французы и русские офицеры. Он внимательно посмотрел её, попробывал остроту пальцем, стукнул по клинку металлическим стержнем, от чего клинок издал протяжный гул, означавший отсутствие трещин. Николай Ильич остался доволен, затем он вынул из ящика стола гравировальный штихель, и с большим усилием выгравировал у гарды, две буквы Н.Б. Так повелось с самого начала собирательства, когда он поспорил с капитаном Львовым, кому принадлежал турецкий ятаган, который денщик Николая Ильича чистил возле палатки. С тех пор он сразу делал такую метку. Выбивать клеймо ему не хотелось, ибо от удара могли образовываться трещины, гравировка была в этом случае безопаснее.
Он жалел, что не смог сводить Глеба на Сухаревский рынок, перевод того был столь стремителен, что было не до этого. Николай Ильич был до сих пор под впечатлением от этого перевода, оскорблённый таким поворотом дела, он хотел подать в отставку, но Варвара уговорила его не делать этого, на своей должности Николай Ильич мог оказаться полезным Глебу. На пример при переводе Его Превосходительства, новый глава департамента мог начать приближать к себе опальных чиновников, вот тут то и нужно было явиться и напомнить о несчастном Глебе Сидельникове. Нет, в отставку уходить было рано. Как на зло Варвара раскрыла свои тёплые чувства к Глебу Сергеевичу, и теперь не хотела, и слышать о других претендентах, на её сердце. Поэтому Николаю Ильичу нужно было придержать место до возвращения Глеба. Жаль, что его подчинённый не женился раньше, ведь тогда у него была бы льгота на место распределения и далеко от семьи не отправили бы, а холостого имели право отправить куда угодно, вот и отправили.
- Сплошное невезение, - сказал себе Николай Ильич,- если бы не эта взбаломашная девчонка, всё было бы хорошо. Ну, питаешь тёплые чувства, ну и питай. Дождись, когда станет известен адрес и напиши письмо, а ехать в эти неспокойные места , верх легкомыслия. Эх слишком рано дал ей волю, попридержать бы, но теперь поздно, теперь как Господь управит.

Глава 2
Отъезд Глеба был срочен, приказ требовал отъезда в течение суток, деньги на проезд и подъемные выдали сразу же, стоило ему только явиться в департамент, для получения инструкций, а вечером он уже сидел в вагоне поезда. Двигаться следовало до Астрахани, там на пароходе по Каспию, до юго-восточного побережья, далее с караваном. Такая поспешность с отправкой была обусловлена вспышкой Сибирской язвы, охватившей огромные территории Средней Азии, были множественные случаи смерти людей, поэтому ведомство срочно отправило два десятка врачей, сорвав их с других участков, а поскольку судьба Глеба была уже решена, то он одним из первых получил все надлежащие документы, первым и выехал к месту назначения.
Покачиваясь в вагоне поезда, Глеб с тоской смотрел на родные просторы, которые не скоро сможет увидеть. Да и увидит ли вообще? Желания жить у него не было, и он обречённо смотрел в окно. Ни одна мысль не рождалась в его истощённом мозгу. Ему нужен был покой, отдых и время, чтобы залечить душевную травму, ни того ни другого, ни третьего в Туркестане не предвиделось. Там его ждала работа, беспокойство и полное отсутствие лишнего времени.
В одном купе с Глебом ехало два купчика, удачно сбагривших свой товар в Москве. Купцы были не выше третьей гильдии, и всю дорогу играли в карты и пили. Глебу это не нравилось, и он молча сидел отвернувшись к окну. Лишь изредка, до него доносились их разговоры, из которых он улавливал отдельные фразы.
- Дама пик…
-Бито..
- Козыри крести.
- Эх, нежинская рябина кончилась.
- Ничего скоро станция, успеем до буфета или проводника пошлём…
И так целый день, Глеб уже перестал различать слова, как вдруг послышались знакомые словосочетания.
- Как мы с Николаем Захаровичем, гульнули?
-Душа человек, не то, что его сестрица Заславская.
- Да, уж весь балык почитай за бесценок скупила. Прям как сколопендра, какая то..
- Ну, без выгоды то и мы не остались.
- Могли бы и больше.
- Могли, но это нужно в розницу торговать, а Заславская сразу всё и скупила.
- Это ещё хорошо, что Николай Захарович нас ей рекомендовал, а то искали бы и по ныне покупателя.
-Да, Николай Захарович Душа… Как мы три дня перед сделкой кутили?
- Кутить, кутили, да за наш счет. Эх если бы полиция не нагрянула, покутили бы ещё и после сделки. А то налетели аки коршуны, нас и в зашей. Искали чего- то, благо денег при нас ещё не было, а то конфисковали бы.
- Повезло нам, а вот что Николай Захарович набедокурил, это ещё вопрос.
- Ушлый он, денежки свои и по белому и по чёрному обделывает, поаккуратнее нужно с ним.
Глеб в украдкой разглядывал их лица, было им лет около тридцати, как раз возраст, когда из под контроля тятеньки вышли, вот и закусили удела.
- Ах, значит Николай Захарович поставляет Заславской поставщиков, ну и имеет комиссию и с неё и с продавцов.
- И уж охотник, он до бабского пола. Видел, артистка к нему прибегала?
- Какая там артистка, кухарка это была,- ответил то, что постарше.
- Да, ну? Такая вся при себе…
- А что кухарка, при себе быть не может? Или ты только обрюзгших кухарок видел?
- Почему, обрюзгших?- обиделся тот, что помладше.- я всяких кухарок видел, вон у Жерера по залу бегает мамзель.
- У Жерара официантка бегает, французская, он её специально для привлечения нашего брата держит, чтобы мы устрицев всяких заказывали.
- Ну, вот ,- подумал Глеб,- почти знакомые люди. Может распросить их, или не стоит? Пожалуй, не стоит, что они могут знать о Зине?- и он отвернулся к окошку.
Но спустя минуту передумал.- Господа, простите, что вмешиваюсь. Давно ли от Заславской? Я просто имею честь её немного знать.
Купчики переглянулись, невольно вспоминая как они обзывали Заславскую и прикидывая не повредит ли Глеб их дальнейшей торговле.
- А, что Вас интересует?- спросил тот, что постарше.
- Марья Захаровна,- ответил Глеб.
- У Марьи Захаровны мы были перед отъездом, договаривались о будущей поставке балыка, поезд отходит в девять, а мы были в семь вечера. Там какая то заворуха с полицией. Вы не знаете, что там за дело?
- Имею весьма смутное представление,- ответил Глеб. И спросил взволнованно,- А в доме Марьи Захаровны не видели ли приготовлений к похоронам?
Старший ответил,- Стояла колода, и приживалки кого-то обмывать собирались, женщину какую то…
Глеб застонал, и вышел в коридор.
- Чего, это он?- спросил младший купец.
- Кто его знает, может горе у него?
Вскоре купцы сошли, так и не обменявшись ни единым словом, и Глеб ехал до конца один. Нервы его были напряжены, он ничего ни ел, в Астрахани он вынужден был обратиться к врачу, которого ему порекомендовали на вокзале. Доктор обследовал Глеба, нашел нервное истощение, прописал Бром и рекомендовал не ездить дальше. И остаться в Астрахани до улучшения общего состояния. Глеб обратился в местное отделение департамента, и попросил уведомить начальство, что он не может продолжать путь до улучшения своего самочувствия. В Астрахани с сочувствием отнеслись к его состоянию и рекомендовали снять комнату, и тут же нашлась подходящая. Сестра одного из чиновников сдавала комнату в наём, и Глеба проводили до нового места жительства.
Маленький домик, вросший в землю по окна первого этажа, второй этаж украшенный незатейливой резьбой, был деревянным, дворик оказался крохотным и его почерневший забор отстоял от стены дома едва ли дальше, чем на пять аршинов. Вдоль забора рос крыжовник и кусты смородины, в палисаднике возвышалась одинокая груша, несколько грядок с зеленью, бочка для сбора дождевой воды, наполнение которой предвиделось не раньше поздней осени, бельевая верёвка.
Чиновник зашел в дом, оставив Глеба на лавке возле дома, груша давала приятную тень, и Глебу стало полегче. Через минуту появился его сопровождающий и с ним женщина лет тридцати или даже менее, в цветастом ситцевом фартуке.
- Вот, Глеб Сергеевич, моя сестрица, Агафья Ивановна, она хозяйка этого дома, у неё как раз сейчас есть свободная комната, правда она на втором этаже, так, что милости просим. Кхе… и если вдруг Вы решите столоваться, Агаша всё чудным образом устроит,- сказал чиновник, по южному делая ударения, от чего слова резали слух, но Глебу было не до этого.
Тут на улицу выбежал мальчонка лет пяти и пошатываясь маленькая тёмноволосая девочка, в белой рубашке до пяток.
- А вот и племянники мои, Антон и Машенька.- и чиновник подхватил девочку на руки, от чего она засмеялась, подкинув её несколько раз, он поставил девочку на землю, но Машеньке показалось, что этого мало и она потянула ручки вверх и нетерпеливо засучила ножками.
- Всё Машенька, дядя Володя устал,- сказала Агафья и взяла Машеньку на руки.
- Пойдёмте, я покажу Вашу комнату.
Чиновник внёс чемодан и откланялся. Комнатка оказалась с низким поталком, маленьким окошком, но на теневой стороне дома, что показалось Глебу удобным.
- Глеб Сергеевич, как насчет полного пансиона?- спросила хозяйка.
- Я, не против, но не готовьте слишком много, мне сейчас не до еды.
- Хорошо, я уйду на рынок, если что спросите у Антона, он у меня за старшего, пока меня нет дома, вода стоит на лавке в низу, но сейчас мы принесём ведро на верх, чтобы Вам было удобно, таз и кувшин для умывания тоже поставим вот здесь в уголке…Но воду из ведра не пейте, это для умывания, тут самовар стоит, в нём вода кипяченая, а то холера у нас появилась.. Туалет во дворе. Да Глеб Сергеевич, на долго ли у нас остановитесь?
- Пока не знаю, на неделю, может две.
- Вот и чудно, отдохните, а то постояльцев сейчас нет, а эта комната нам большое подспорье. Вдовая я, муж у меня полтора года как помер, так Машеньку и не увидел, на сносях я была…
- У меня тоже невеста, на днях умерла,- отозвался Глеб, отчуждённо смотря в окно, из которого был виден соседский покосившийся домишка, с такой же водосборной бочкой.
-Ах, Господи… горе то, - запричитала Агафья.
- Да…- Глеб нетерпеливо махнул рукой, ему не хотелось бередить кровоточащие раны, и в то же время он нуждался в сочувствии, и он рассказал Агафье обо всём случившимся, не вдаваясь в детали. Та сидела пригорюнившись и вытирала уголком фартука глаза, так могут слушать только русские бабы, сочувственно и не задавая лишних вопросов.
- Царствие небесное, новопреставленной Зинаиде,- прошептала она всхлипывая.
Около пяти минут они посидели молча, затем Агафья засобиралась уходить, но обернувшись смущенно сказала.
- Глеб Сергеевич, простите меня, но не могли бы Вы внести задаток, а то у меня ну совсем концы с концами не сходятся. Тут ещё дров на зиму купила, пока они дешевые… Надомная работа приносит мало дохода, вот и живём за счет огорода да козы Роськи….
- Роськи? Какой Роськи?- почти вскричал Глеб.
- Ну, коза, Роська её зовут.
- Такого быть не может, чтобы и Вашу козу Роськой звали.
- Почему распространённое имя, Роськой и кличат.
- Но, ту козу тоже Роськой звали, - сказал Глеб.
- У нас тут через дом коз Роськами зовут, от росы, рос больших не бывает , а так роськи одни… Вот и у Тихоновых, и у Завъяловых, козы Роськами прозываются.
Глеб достал десять рублей и вручил их Агафье, та засуетилась.
- Но, мне и сдачу нечем дать!
- Ничего, возьмите остаток, на помин души убиенной Зинаиды, детишкам, что ни будь купите…
- Спасибо, за Вашу щедрость, вот и мяснику долг отдам. – И она вышла, прикрыв за собой дверь.
Но Глеб вспомнил про лекарства и открыл дверь.
- Агафья Ивановна, не могли бы Вы купить мне лекарства в аптеке, я сейчас дам рецепт. – Глеб вынул бумажку на Бромистый Кали и Pulveris Lumenalli. Выделив ещё два рубля, попросил ещё бутылку сельтерской.
- Хорошо я как раз в аптеку Карла Оссе зайду, тут не далеко.
Глава 3

Аптека Карла Оссе , Глеб наморщил лоб, где он слышал эту аптеку? Растерев виски руками он вспомнил большую бутыль с тинктурой от кашля, которую ему показывал скотник сопровождавший молочную корову в одно из имений Рязанской губернии, корова была куплена в Астрахани, с признаками бронхопневмонии, настойка от кашля ей не помогала, так как корова была больна Диктикаулёзом, пришлось производить ей дегельминтизацию и выдерживать на карантине в течение месяца, до получения трёх отрицательных анализов, ведь останься у неё в лёгких хоть один гельминт, она заразила бы все окрестные луга и всё поголовье скота. Скотник ходил, ругался, уверял. Что корова просто простудилась, от перемены климата, но Глеб был непреклонен, через две недели кашель уменьшился и сошел на нет, без всяких тинктур от кашля. Легкие коровы стали издавать нормальные везикулярные звуки, и корова поехала к новому владельцу. Вот откуда он помнил название далёкой Астраханской аптеки, провизор которой отпустил скотнику бутыль настойки от кашля.
Глеб измождённо лёг на кровать и забился беспокойным сном. Несколько раз его посещал образ Зины, её измождённые глаза, её растрескавшиеся губы со следами розовой пены в уголках. Он мог бы остаться и наплевать на приказ, на Его Превосходительство, на министерство. В сущности, что они могли ему предъявить в случае неповиновения? Неподчинение начальству? Но, это чревато выговором, и приостановкой карьерного роста, увольнение с выплатой средств потраченных на его обучение? Но это была не такая большая сумма и его теперешние связи и знакомства позволили бы занять эту сумму, и со временем он расплатился бы с долгами, могли сослать в далёкие места, но дальше того же Туркестана не сошлют. Одной из причин побудивших Глеба на быстрый отъезд, был страх увидеть Зину мёртвой, ему хотелось запомнить её живой, пусть с этим измождённым лицом и глазами, пусть с кровавой пеной в уголках истрескавшихся губ, но живой. Надежды на выздоровление, не было никакой, и он как врач, это прекрасно понимал. И он бежал от этого ужаса в далёкий и ненавистный Туркестан.
Применение Брома и люминала не принесли Глебу облегчения, ночью он метался в лихорадочном сне, ежеминутно ворочался, вставал и беспокойно ходил по комнате, в итоге выпив кружку воды из ведра, снова ложился и снова метался, ворочался и вставал.
Агафья Ивановна слыша эти шаги с беспокойством подошла к двери и спросила,- Глеб Сергеевич, не надобно ли чего?
- Не надобно, просто бессонница,- отозвался Глеб.
- Если, что ни будь понадобится, позовёте.- и она ушла к детям.
Под утро он забылся сном, но в десять часов, когда Агафья пришла, чтобы позвать его к завтраку, то обнаружила, что он бредит, у него был жар. Наложенный на голову холодный компресс не принёс облегчения, и она вызвала врача, доктор рекомендовал растирания с уксусом и компрессы на затылочную часть. Агафья, забросив домашние работы, принялась ухаживать за больным.

Автор: сто-ЛЕТОВ Sep 14 2012, 08:23

Конечно продолжать, очень интересно пишете, спасибо.

Автор: Волказавр Sep 14 2012, 11:27

Ну вот и дождались...Придется Вам и про Туркестан писать.

Автор: kelinfo Sep 14 2012, 12:27

Глава 4

В Свято- Никольской церкви, служили молебен, о здравии тяжело болящего раба Глеба и о прощении ему всяческого пригрешения, вольного или невольного. На молебне присутствовала Агафья Ивановна и её брат, чиновник из Глебова ведомства. После отпуста, Агафья приложилась к храмовым иконам, немного задержалась перед чудотворной иконой Николая чудотворца, поставила свечку, и сделав три поясных поклона вышла на улицу, где под сенью лип её ожидал брат.
По дороге домой он сказал.- В Москву дали телеграмму, о тяжелом состоянии Глеба Сергеевича, и получили ответ. При незначительном улучшении самочувствия продолжить следование к месту назначения. Удивительно безразличное отношение, или они его погибели желают. Видимо он наделал кому- то неприятностей, да таких, что его желают со света изжить.
- Господи, да что же он мог натворить? Молодой, невеста у него умерла, отравили её. Ну прям как моего Мишеньку. Я тоже после его смерти в таком ужасном положении пребывала, что и не знаю, как Машеньку доносила и она родилась нервная, от переживаний видимо, дети они всё чувствуют. Эх жалко мне Глеба Сергеевича, всё Зину, невесту свою в бреду зовёт, любил он наверное её.
- Ты Агафьюшка, за ним приглядывай, чем дольше он у тебя проживёт, тем тебе и сподручнее.
- И, то верно, может с долгами рассчитаюсь. А то квартирантов три месяца не было, да и последний Кузьмич, так и не расплатился.
Дома выяснилось, что Глеб пришел в себя, и теперь лежал на кровати, кутаясь под одеялом. Агафья и брат зашли и поздоровались.
- Здравствуйте, Владимир Иванович,- ослабевшим голосом сказал Глеб.
- А, мы вот молебен ходили служить,- суетливо сказала Агаша, поправляя подушки.
- молебен?- удивлённо спросил Глеб.
- Да, тут к Николаю чудотворцу.
- Я, вот тоже молебны по Зинаиде служил, а не помогли они… Что в них толку? За что, ей такое наказанье? Она ничего в своей жизни не совершила, ей бы жить, детей вон рожать, а её в сырую землю…- и Глеб отвернулся к стенке.
Агафья Ивановна и брат переглянулись.
- Ну, что Вы Глеб Сергеевич, не гневите Бога, я тоже так думала, когда своего мужа хоронила. Но, отец Дмитрий вразумил меня, человек на небо забирается , когда он уже приуготовлен к райским кущам или чтобы грехов смертных на земле не совершил.
-А, она как ? Что могла она совершить страшного на этой земле?
- А может, она своей земной жизнью была готова, к жизни вечной.
- Эх, Агафья Ивановна, а мне каково? Без неё? Я думал, всё у нас будет хорошо. В деревню к ней съездить собирались, матушке своей хотел её показать…Думал помогать она мне будет. А её один раз не убили, так со второго всё и получилось. Почему её сразу в первый раз не убили? Тогда я бы всё спокойнее переносил.
-Знать нужна была эта любовь и Вам и ей. Она Вас и на том свете свяжет, такая любовь она до гроба.
Глеб услышал последние слова Зины и откинулся на подушку.
- Вы, Глеб Сергеевич, не волнуйтесь, Вам вредно волноваться.
Закрыв дверь Агафья прошептала,- не стоило его расстраивать, несчастный он, пойду сварю ему куриный бульон.



Глава 5
Николай Ильич пришел домой озабоченным. Закурив сигару он стал размышлять.
- Если скажу ей о Глебе, она тут же всё бросит и поедет к нему. Если не скажу, то она рано или поздно, всё узнает и мне этого не простит. Мне и самому не безразлична судьба Глеба, но распределение в Туркестан, вот чего я опасаюсь.
В итоге он решил положиться на случай, если всё будет складываться соответствующим образом, то она расскажет Вареньке про болезнь Глеба Сергеевича, если же развитие событий пойдёт по другому пути, то промолчит. Облегченно вздохнув, Николай Ильич принялся рассматривать английский альбом, посвященный холодному оружию.
За ужином, Варвара Николаевна внимательно посмотрев на отца, спросила.
- Папа, не слышно ли чего про Глеба Сергеевича?
- Ну, вот всё и решилось, - с тоской подумал Николай Ильич, и ответил,- Слышно, заболел он под Астраханью, да дальше и не поехал.
- Господи, а чем заболел, неизвестно?
- Нет, неизвестно. Просто пришла телеграмма и всё.
- А, почему ты мне сразу не сказал? Может ему нужна помощь… А рядом никого, кто смог бы поддержать?
- Варенька, я думал… Я запамятовал…
- Не правда, ты постоянно мне врёшь…ты боишься, как бы я не поехала в Туркестан… Хорошо, я туда не поеду , но в Астрахань я поеду завтра же, нет сегодня, если поезд не ушел. Во сколько отправляется поезд?
-Но, доченька, откуда я знаю? Я не кассиром на железной дороге служу.
- Всё, я еду на вокзал, благо вещи давно собранны. Найди извозчика, пока я переоденусь.
Николай Ильич быстро выпил несколько глотков обжигающего чая, и вышел на улицу. Когда Варя была готова, он сказал.- Варенька, ты же понимаешь, я не могу тебя сопровождать, у меня служба, потом твой отъезд столь скоропалителен, что я не успею никого предупредить..
-Ах, папа, Астрахань, это совсем близко. Я отлично справлюсь со всем сама. Если, что пришлю телеграмму, а ты похлопочи перед Его Превосходительством о переводе Глеба Сергеевича в Москву, по состоянию здоровья.
Николай Ильич перекрестил дочь,- Ну, с Богом.- кучер тронул, а он всё смотрел в даль, даже когда пролётка скрылась за углом соседнего переулка.
Войдя в дом он сиротливо прошелся по опустевшим комнатам и сев в столовой, стал тяжело вздыхать.
- Как же я теперь буду без моей Вареньки? В сухомятку питаться? Вот растил, растил дочку, а она возьми, да другому достанься. А я старик, не у дел вовсе.
Допив остывший чай Николай Ильич не стал убирать посуду, во первых ему не хотелось, во вторых была примета, не убираться после отъезда дорогих гостей, в третьих он просто не привык мыть посуду. В детстве это делала мама, затем жена, а сейчас дочка.
Николай Ильич лёг спать, но долго ворочался на душной перине, как вдруг в прихожей тренькнул звонок со смешной надписью на круглой пластине« Прошу повернуть». Накинув халат Николай Ильич , вышел и открыл дверь, на пороге стояла Варя.
-Что случилось?- спросил он.
- Папенька, если бы Вы сообщили мне раньше о болезни Глеба Сергеевича. Я успела на Астраханский поезд, но он отошел в тот момент, когда я расплачивалась с извозчиком.
- Но, душа моя, Варенька, я не знал. Я и не думал, что ты захочешь поехать.
- всё, ты прекрасно знал,- и Варя прошла в свою комнату, оставив вещи в прихожей.
- Варя,- спросил Николай Ильич, из-за закрытой двери,- а вещи к тебе внести?
-У меня билет на завтра, так что не утруждайся. Я из-за тебя потеряла целые сутки, может быть решающие и роковые.
На следующий день, дочь уехала, и он остался один.
Между тем из Астрахани приходили неспокойные вещи, по Волге шла вспышка холеры, и Николай Ильич знал об этом из первых рук. При одном стаде коров следовавших в Москву, умерло два скотника, и стадо дошло сопровождаемое подпаском. Он ужаснулся от этого известия, ведь туда отправилась его дочка, а сам Глеб мог болеть этой смертоносной заразой и заразить Варю.
- Ох, господи, не дай Бог, Царица Небесная помоги…- и он перекрестился.


Глава шестая.

В доме Заславской были предпраздничная суета, у дочери Марьи Захаровны был день рождения, ей исполнялось шестнадцать лет. Сама хозяйка деловито сновала по дому, раздавая указания, что и как лучше устроить, новой кухарке давался перечень блюд, с подробной инструкцией, куда и сколько положить чеснока, соли и перца. Объяснялось как правильно приготовить жаренного карпа, чтобы он понравился крёстному Екатерины Николаевны, купцу Смирнову. Как делать салаты, какую наливку подавать, какое тесто лучше подходит к расстегаям, а какое к яблочному пирогу. Но другого выхода не было, после ареста старой кухарки пришлось выкинуть все припасы, включая соль, мало ли, что той могло прийти в голову. Ведь подсыпать мышьяк в любой провиант, ей было легче всех. Новая кухарка была расторопной, но ещё не обученная кулинарным особенностям семьи Заславских, эти особенности складывались годами, десятилетиями и даже столетиями, и содержались в незыблемой чистоте.
Кроме дня рождения сегодня был ещё один праздник, сегодня Роське снимали швы. Для этого вызвали профессора из Петровской сельскохозяйственной школы, он долго восхищенно цокал языком, говорил, что мечтал бы, увидеть подобную операцию, а так же выразил непременное желание увидеть коллегу самолично, но когда узнал, что Глеба Сергеевича перевели на службу в Туркестан, сильно возмутился и сказал.
- Карантинные мероприятия могут осуществлять даже санитары, а таким врачам нужно непременно заниматься преподавательской деятельностью, непременно учить студентов. Польза от этого будет гораздо существенное,- и помолчав повторил,- Да-с… так ему и передайте, непременно передайте.
А Глеб в это время лежал в бреду в доме вдовы Агафьи, и ему каждые полчаса приходилось менять компрессы, для чего она вынуждена была покупать дорогой лёд. Свой, добытый по весеннему ледоходу лёд, давно закончился. А Глеб метался бреду, так же звал Зину, то проклинал кухарку. Вся его пища состояла из чашки бульона в день, от этого он похудел.
Когда доктор обнаружил, что выписанные им лекарства не приносят облегчения, он развёл руками и сказал.
- Ему нужна забота, и утешение. Только время принесут облегчение его психическому состоянию. И хорошо бы на воды съездить, но это пока невозможно.
Брат Агафьи Ивановны. Слышавший разговор доктора, после его ухода подошел к сестре и стал шептать ей, что -то на ухо. На, что она смущённо отвечала.
- Да, что Вы братец, мыслимо ли это? Побойтесь Бога, не по божески это…Он только невесту потерял… нет, это не возможно.
- Но, Агафья у тебя двое детей, подумай об их будущем. – возразил чиновник.
- Нет, и не искушай меня,- отрезала Агафья Ивановна.
Брат пожал плечами, и пока пил чай, к этому разговору не возвращался. Перед выходом же сказал,- Подумай Агафьюшка, ничего предосудительного в этом нет, зато тебе от этого может выпасть польза… Не ради тебя, ради детей.
Агафья смущенно потупила взор, она и сама понимала, что из её вдовьего положения был только один выход, это новое замужество, да только кто возьмёт бесприданницу, всё приданное которой состояло из двух детей, а дом был уже заложен. Она долго раздумывала над увещеванием брата, и наконец решилась, на отчаянный шаг.
Ночью, когда дети заснули, она вошла в комнату Глеба, сегодня он не бредил, а спал тяжело дыша. Она долго рассматривала его измождённое лицо.
- Какой он ещё молодой,- подумала она,- могу ли я позволить себе такое?- но немного подумав, решила,- могу, и ему и мне от этого станет легче.- и стала гладить его волосы.

Проснулся Глеб рано, откинутая в сторону рука, затекла от лежащей на ней головы Агафьи, простая белая ночная рубаха сползла с её плеча, и Глеб понял, что всё случившееся действительно не сон. Он с тоской подумал про Зину, с которой у него так и не будет такой ночи, и застонал от бессилия, от этого стона проснулась Агаша и принялась его утешать.
-Ну, не надо Глеб Сергеевич, я в этом виновата, истосковалась, по мужским объятиям, вот и позволила себе, но больше такого не будет,- и она попыталась встать, поправляя бретельку. Глеб удержал и обнял её, прижав голову к себе. Как ни странно это звучит, но ему нужна была сейчас Агафья, он пытался заглушить боль от ухода Зины, вытеснив её из своего сердца. После проведённых с Агафьей ночей, Глеб стал спокойнее, появился аппетит, и лишь несколько раз в день, его посещали приступы черной меланхолии.

Глава седьмая.

Гром грянул среди ясного неба, однажды днём во двор к Агафье вошла девушка с русой косой, в сопровождении Владимира Ивановича. Антон и Машенька гулявшие во дворе бросились к дяде и стали его обнимать, требуя ласки, но дядя Володя был смущен и быстро цыкнул на детей, они сразу поняли, что ему не до родственных чувств и покорно отошли в сторону, лишь Машенька всё протягивала ручки..
Девушка улыбнулась детишкам, а Машу погладила по голове. Агафью Ивановну они нашли во дворе, где она развешивала стиранные простыни и мужское нижнее бельё, от чего девушка напряглась.
- Вот Агафьюшка,- начал чиновник, нервно теребя форменный картуз,- это к Глебу Сергеевичу знакомая из Москвы приехала… проведать так сказать..- и он осёкся.
Агафья метнула в сторону приезжей, злобный, озадаченный взгляд.
- Здравствуйте,- буркнула она,- боюсь как бы Ваш визит, не навредил Глебу Сергеевичу.
- Напротив, он мне обрадуется,- возразила Варвара Николаевна.
- Даже, уж не знаю…- отозвалась Агафья, настороженно глядя на незваную гостью, в ней она находила множество достоинств, которых была лишена, девушка была моложе лет на пять, хорошо одета, красива и главное у неё никогда не было детей и от этого высокая грудь и плоский девичий стан, делали её более привлекательной в глазах молодого мужчины.
- А Вы доложите, что Варвара Николаевна Борисова приехала, а там посмотрим.
Агафья скривила губы, и прошептала,- Доложу, сейчас доложу,- и ставив гостей во дворе, ушла в дом.
Владимир Иванович, воспользовавшись уходом сестры, поспешил ретироваться.
- До свиданья, Варвара Николаевна, адрес гостиницы я Вам дал, если буду нужен, Вы знаете, где меня найти.
Через минуту вышла озадаченная Агафья и буркнула.
- Он Вас ожидает, только ноги вытирайте.
Варвара Николаевна вытерла ноги, и прошла по лестнице в комнату Глеба, он встретил её на пороге.
- Не ожидал, такой встречи. Вы ли это? Варвара Николаевна?- пытаясь держаться бодро сказал Глеб.
- Вот узнала, о Вашей болезни, и мы с папой решили, что Вас следует навестить. Он не смог, поэтому приехала я одна…- смущенно сказала Варя.
- Проходите, не обессудьте. За мои стеснённые условия…Простите, я сейчас насчет чая узнаю,- Глеб вышел в коридор.
За дверью послышались голоса, и Варя поняла, что хозяйка недовольна перспективой чаепития.
- Ну, вот сейчас чай попьём, конечно таким ужином, которым Вы кормили меня в Москве, я Вас не накормлю, но чай с бубликами у нас найдутся.
Глеб подставил ей шаткий венский стул, сам присел на краешек кровати. Посидели молча, и Варя попыталась разрушить неловкое молчание.- А Вы сильно больны?
- Нет, теперь уже иду на поправку, через неделю наверное поеду дальше.
- Но, Вам было плохо?
- Да, мне было плохо..- смущенно сказал Глеб,- видите ли у меня случилось трагедия. Простите, что я от Вас это скрывал..
- Мне батюшка всё рассказал.. Это ужасно, терять близких людей.
- Да, это ужасно,- согласился Глеб и скулы заиграли на его лице.
- Но, нужно держать себя в руках, жизнь она и дана, чтобы мы жили,- попыталась его утешить Варя.
- Верно, я уже возвращаюсь к жизни.
- Это, хорошо, мы Вас с папенькой в беде не оставим…
Вновь создалось неловкое молчание, и Глеб спросил.
- Как, там Николай Ильич?
- хотел выйти в отставку, после Вашего перевода, но я его отговорила. Теперь хлопочет о переводе Вас обратно в Москву.
- В Москву? Но я не явился ещё к новому месту службы! Как меня переведут, если в Туркестане я ещё не значусь, а в Москве уже не значусь? А потом , Варвара Николаевна, о Москве у меня самые приятные воспоминания, и самые ужасные. Москва мне подарила надежду и любовь, она их и отняла, в добавок ещё и веру.
- Веру?
-Да, веру, в справедливость и милосердие Божье, когда страдают безвинные, по неволе перестаёшь верить.
- Мой папенька, так же говорил, после смерти мамы, но обвыкся и сохранил искорку веры… Пройдёт время и Вы будите удивляться своим словам.
- Варя, давайте оставим этот разговор, в общем я не хочу оставаться в Москве, но и в Азию, тоже не хочу, я бы с удовольствием, остался бы здесь, может даже в этом доме.
Варя изумлённо вскинула брови, теперь она смутно догадалась, об отношениях царивших, под этой крышей.
- Глеб Сергеевич, простите меня… но Ваша хозяйка, она Вам кто?- краснея спросила Варя.
Глеб вздрогнул.- Вы всё правильно поняли, Варвара Николаевна… Агафья вернула меня к жизни… я не знаю, что со мной происходит, и почему всё именно так, но я плыву по течению, я опустил руки, я перестал бороться, как сложится моя судьба, так и будет… Сам я для её устроения ничего предпринимать не буду. Спасибо, Вам за то, что помните обо мне и простите меня.
Идя по набережной, Варя с горечью думала,- Но почему, всё время она опаздывает? Почему, то Зина с кольцом её опередят, то Агафья с болезнью, она любила Глеба и готова была на самопожертвование ради него, и от бессмысленности этой жертвы у неё капали слёзы, а она шла не разбирая дороги, да и не зная её.

Автор: kelinfo Sep 14 2012, 12:52

Глава восьмая
Озадаченный внезапным уходом Варвары Николаевны, Глеб сидел на кровати, в комнату вошла Агафья пристально посмотрела на Глеба, пытаясь понять, какие чувства в нём пробудила незваная гостья, но не разобрав настроения Глеба присела с ним на кровати и приклонила голову ему на плечо.
- Знаешь Агафья, я не понимаю, что со мной происходит, не знаю, что мне делать, как поступить, но чувствую, что делаю не то, не правильно…. Мне нужно окрепнуть и поехать на службу, там один, я смогу разобраться в своих чувствах, понять как и что мне дальше делать.
- Езжай Глеб , если так нужно, мы тебя подождём, я бы поехала за тобой, но детки у меня, куда же я сними поеду?
- Да, им туда, нельзя, я к ним привязался… жаль, но я буду приезжать, ведь снабжение медикаментами идёт через Астрахань, обычно врачи посылают подручных, но я буду приезжать сам.
- Приезжай, мы тебя будем ждать…
- Но не горюй, я ещё несколько дней поживу у Вас.
Агафья загрустила, как остановить Глеба она не знала, в сущности, кем она была ему? Случайной женщиной, встреченной им в тяжелое время, их отношения не имели прошлого, не имели и будущего.
Всё чаще Глеб стал просыпаться от её слёз, он и сам понимал, как ей не сладко, одна с двумя детьми, без средств к существованию, но и поделать с этим ничего не мог… но решил не оставлять её своей помощью.
Однажды Глеба попросили проконсультировать больную собаку, купца Сапожникова, рекомендация была от брата Агафьи, у собаки оказался гнойный мастит, произошло это вследствие резкого отъёма щенков. Сука была английским сеттером, довольно редкой для этого города породой, поэтому за щенками уже выстроилась очередь на много помётов вперёд, вот и поспешили раздать щенков счастливым первоочередникам.
Глеб прибег к старому средству, выкроив подтягивающий бандаж из куска холстины, он смазал воспалённые доли мёдом, приложил свежий капустный лист и одел бандаж, сцедив перед этим часть застоявшегося молока.
Выйдя от купца, Глеб спросил сопровождавшего его чиновника.
- Владимир Иванович, за сколько заложен дом Агафьи?
- Сумма не большая, с процентами двести рублей. Вы меня поймите Глеб Сергеевич, это моё годовое жалованье, а у меня своя семья, у Агафьи кроме меня нет больше никого, мы уговаривали её, чтобы отдала нам на попечение Антона, но Агафья, ни в какую. Эти долги ей от мужа покойного достались, её там долга рублей пятьдесят, не более.
- Кем был её муж? Она мне не говорит, стесняется.
- Сложная история у него, он был писарем при торговом пароходстве, бухгалтерию частично вёл, потом пароходство разорилось, а не задолго до банкротства выпустили новые акции, Михаил знал, что дела идут блестяще, занял под дом денег и вложился в акции, надеясь доход с этого иметь, а через три месяца, было объявлено о банкротстве, он до конца в это не верил, всё ходил убеждал, что такого быть не может, книгой бухгалтерской тряс. А под утро его нашли мёртвым. Вскрытие определило сердечный отёк лёгких, от расстройства, только книги при нём так и не нашли.
- Странная история, жаль, что слишком давно всё это произошло…. Ведь ветеринарный врач, он как сыщик, только в своём роде,- повторил он любимое выражение Николая Ильича.
- Не, понял…- удивлённо сказал брат Агафьи.
- Да, это любимое выражение тятеньки, Веры Николаевны, той самой, что Вы недавно ко мне привели…
- Ах, так? А я то думаю, что за околесицу Вы несёте…
- Напротив, чем больше я эту фразу вспоминаю, тем больше с ней соглашаюсь.
- Загадочки любите?
- Не я их люблю, они меня любят…. Но кому заложен дом то?
- Энхильду, он на той же улице живёт, через четыре дома ….
- Не проводите ли меня, он вас наверное знает, а то странно получится, пришел незнакомый человек и векселя выкупает, прям Монте-Кристо.
- Монте… кто?
- Кристо, не читали у Дюма?
- Как же читал, в Сытинской книжонке, когда ещё гимназистом был, да запамятовал…
Они застали Энхильда дома, общая сумма долга составила двести тридцать рублей, больше, чем ожидал Глеб, у него было двести пятьдесят рублей подъёмных, тридцать рублей своих, да Сапожников три рубля выдал, на лечение собаки, итого двести восемьдесят три рубля, минус долг Агафьи, оставалось пятьдесят три рубля, минус пятнадцать рублей на дорогу, итого тридцать восемь рублей, из них ему нужно питаться до получения зарплаты, он решил оставить себе рублей семь, нет лучше восемь, итого тридцать рублей он сможет выделить Агафье, вполне на три месяца хватит, при скромном образе жизни, потом он приедет по делам в Астрахань, и привезёт ещё денег. Всё получалось вполне приемлемо, но вот подработать лишнюю десятку на непредвиденные расходы, не мешало бы.
Придя домой, Глеб написал два письма, одно на имя Варвары Николаевны с извинениями, другое майору Варлаамову с просьбой выслать на Глебово имя рублей двадцать пять, в долг, на пару месяцев. Он расчитывал легко этот долг вернуть, так как в Туркестане был больший оклад, чем в других местах империи, а стоимость жизни не в пример ниже, дороги были лишь промышленные товары, но Глеб не собирался ни чего покупать.
Глава девятая
На следующий день, он посетил больную сеттериху, ей стало немного легче, мёд и исключение из рациона сочных калорийных кормов уменьшило уровень образования молока, но была температура, а следовательно угроза абсцедирования сохранялась, и он решил ускорить процесс, формирования гнойника, чтобы если он появится, успеть вскрыть его, до своего отъезда и сделал растирание камфорным маслом. Приложив на последок мёд с капустным листом.
- Глеб Сергеевич, а не взгляните на нашего кенара , что-то он запаршивил,- спросил его один из братьев Сапожниковых.
- Посмотреть, посмотрю, но весь мой опыт лечения птицы сводится к нескольким банальным случаям.
Поднявшись в кабинет, скорее походивший на картинную галерею, по одной стене висели портреты в круглых рамах. С полотен смотрели купцы начала века, портреты были выполнены в наивной, слащавой манере, преобладали тёмные тона, а купцы стояли в одних позах, напоказ выставляя цепочки золотых часов, одинаково расчесанные волосы и бороды отличались лишь, длинной, густотой и цветом. Рамы с тяжеловесной левкасной лепниной, вызывали у Глеба отторжение. Но на противоположной стороне, кабинета, краски полотен играли цветами радуги, отличались сочностью, естественностью, рамы были простыми, от чего не искажали общего впечатления. Глеб узнал две картины Шишкина, был один Айвазовский, остальные авторы были ему не известны. Ему посчастливилось побывать на нескольких выставках в Москве и Петербурге, и он сохранил воспоминания, о царившей там обстановке, публики было много, люди переходили от картины к картине, возле некоторых останавливались, на долго, и там собиралась толпа зрителей, временами возникали дискуссии, и жаркие споры, с нотками возмущения или восхищения, даже спорщики разговаривали полушепотом . Но то были столичные города, и встретить картины такого уровня в губернском городе, Глеб совершенно не ожидал. Он озадаченно остановился перед этой стеной, бросая восхищенные взгляды, с одного полотна на другое. Такое внимание явно понравилось хозяину и он стал рассказывать.
- Это Крамской, этот эскиз Репина, Маковский, Пелевин, это Неврев, я перехватил его у самого Третьякова.
- Третьякова?- изумился Глеб.
- Знакомая Вам фамилия?
- Да, мне доводилось бывать у него в галерее… к стыду своему всего один раз,- признался Глеб.
- А, я частенько там бываю,- напыщевшись сказал Сапожников.- без этого коллекционерам нельзя, нужно знать, что есть у других собирателей, наши капиталы не такие как у Третьяковых, поэтому мы поскромнее, да и наше рыбопромышленное дело требует постоянного присутствия здесь, вот и упускаем столичные новинки, часть проходит стороной, но как только приезжаю в Москву, так сразу к художникам, в галереи , на выставки, и на Сухаревский рынок.
- На Сухаревскую площадь? У меня там знакомый холодное оружие приобретает.
- Там батенька, все собиратели присутствуют, большинство коллекций собрано на этом рынке, там и оружие, и картины, рукописные книги, иконы старообрядческие и до раскольные, монеты, прочие древности, глаза так и разбегаются, благо картины из далека видно, а если товар мелочной, так и ходи разглядывая весь наваленный хлам, выискивая у старьёвщика, то что нужно. Там среди тряпья может лежать фаянс Гребенщиковской ценинной мануфактуры, или среди книжек про Бову королевича, рукописный раритет или первопечатные книги, а поди всё это перебери! Или бывает, переплетут несколько книг по одну обложку, в начале ерунда, в конце ерунда, а по средине летописные листы. А иной жулик возьмёт и вклеит недостающие листы из другой книги, поди при покупке разбери. Поэтому книг я не собираю. С иконами и того сложнее, больше всего знатоки икон страдают, в Мстёре тебе и строгановскую икону напишут, и под грека и под Тверь, так что подделок и не отличишь. С живописью проще, скопировать могут только ученики, да и то известную картину, а если она у Третьякова, то второго экземпляра уже не будет, а потом можно у самого автора спросить, я многих знаю, подделывают только эскизы к известным картинам, поэтому я предпочитаю покупать у самих художников, Павел Михайлович тоже. Не обошлось без ошибок, купил по молодости на Сухаревке несколько подделок, теперь осторожничаю. А Вы бывали на Сухаревке?
- Нет, к сожалению, не успел…- отозвался Глеб.
- Зря, там есть каждому по средствам собирательство. Не питаете ли тяги к этому занятию?
- Тягу имею, но не сформировавшуюся.
- И, что же вас привлекает?
Глеб вспомнил расшитый кокошник подаренный Заславской и сказал,- Перед отъездом из Москвы мне подарила Марья Захаровна Заславская одну вещицу, древнего женского облачения, так что пожалуй я буду собирать, женский народный костюм.
- И правильно, его ещё можно по деревням за бесценок купить, вот и Тенешева и Абрамцевский кружек вещами в этом духе интересуются. Но постойте, Заславская, знакомая фамилия… уж не её ли братец, как то сватал мне поддельного Васнецова? Оказалась копия, такого низкого уровня, что я взглянув на неё рассмеялся, а он обиделся… Ну да, это он ,.. как же его звали?
- Николай Захарович….- со стоном сказл Глеб.
- Точно, так Вы знакомы?
- К сожалению, да…
- К сожалению?
-Да, это благодаря ему я еду в Туркестан.
- А, что такое ему в Вас не понравилось?
-Это долгая история,- сказал Глеб.
Сапожников понял, что задал лишние вопросы.
- Но, мы отвлеклись от основной нашей цели, как говорится- От избытка чувств, уста глаголят. Вот собственно кенар,- и Сапожников подвёл Глеба к клетке из ивовой лозы, где сидела птица ярко желтого цвета, по лапкам у неё шло шелушение кожи, чешуйки эпидермиса отделялись широкими пластами, вдоль клюва и крыльев были такие же корочки, но помельче.
- А он у Вас давно, живёт?
- Третий год.
- И давно, это проявилось?
- Недели три назад.
Других птиц в доме нет?
- Последний год он один живёт, после того как чиж подох.
- Странно, у него Кнемидокоптоз, но это паразитарное заболевание, и для заражения нужен хотя бы косвенный контакт с больной птицей, заражение может перейти через клетку, в которой сидела больная птица.
- Постойте, так я его на спаривание отдавал, месяц назад, он довольно неплохой певец, вот Василий Михайлович Зубов попросил его для продолжения рода.
- Тогда всё понятно, хорошо бы эти корочки посмотреть под микроскопом, но у меня сейчас нет никакого инструментария, весь груз давно ушел по Каспию. Я почти не сомневаюсь в диагнозе. Лечится это с трудом, нужно втирать серу, месяца полтора , после каждой обработки нужно менять клетку, мыть её и выставлять на солнцепёк.
- Хорошо, клетки не беда, главное, чтобы помогло.
- Надеюсь, что поможет,- сказал Глеб, зная, что прописанное им средство, имеет низкую эффективность.

Автор: kelinfo Sep 14 2012, 12:54

Глава десятая
Ночью, в дверь дома Агафьи застучали, был четвёртый час ночи, Машенька проснулась, хватилась мамы и не найдя её, заплакала. Агафья суетливо накидывая на себя ситцевое платье, побежала открывать дверь. В дом зашло три полицейских, и женщина смотрела на них с ужасом. Надрывно плакала Машенька и Агафья взяла её на руки.
- Господин Сидельников, у Вас квартирует?- спросили Агафью.
- Да, на верху его комната,- оторопело сказала она.
- Пройдёмте…
Глеба они застали, полуодетым.
- Господин Сидельников?- спросил полицейский.
- Так точно…
- Не могли бы Вы, проехать с нами?
- Конечно, но что случилось?
- На месте всё объясним, возьмите Ваши документы.
Глеб взял бумажник и проследовал за полицейским, на улице стояла коляска, Глеб сел в неё, а по бокам сели двое сопровождающих, на козлах сел ещё один. Главный сказал, - К Сапожникову.
- К Сапожникову? Да, что там могло случиться?- подумал Глеб.- А что там собственно произошло,- спросил он у старшего.
- Попытка ограбления,- ответил он обернувшись с козел.
- А, я то здесь при чём?
- Была попытка вынести картины из галереи…
- Но, я был дома… весь вечер.
- Мы Вас и не подозреваем, Вы нужны нам как свидетель, Вы побывали в комнате не за долго, до попытки ограбления, может, чего запомнили. Врачи обычно наблюдательные.
Сапожников выбежал на крыльцо, когда подъехала коляска.
- Глеб Сергеевич, дорогой, Бога ради простите за то что привлёк Вас в качестве свидетеля, но мы с Вами были последними до этого, преступления… Вы знаете, как собиратели трепетно относятся к своим коллекциям, поэтому наверное поймёте меня.
- Но, я то чем могу помочь? Я всего третий раз у Вас в доме.
- Может, что ни будь запомнили,- с надеждой спросил Сапожников.- Дело в том, что в кабинет залезли по водосточной трубе, прошли по карнизу и в это окно… Не помните ли было оно открыто или нет?
Глеб посмотрел на стрельчатое окно, с английским шпингалетом, у данных шпингалетов, была особенность, окно открывалось одним поворотом ручки, закрывалось точно так же.
Глеб присел на стул и задумался, когда он смотрел кенара, то отметил, что в комнате был сквозняк, и ещё он подумал как бы птицу не продуло.
- Определённо, сквозняк был, но откуда он шел, точно не знаю,- Глеб подошел к окну и стал рассматривать фрамугу, свежевыкрашенная рама и шпингалет не имели повреждений, высунувшись наружу при сумеречном свете восходящего солнца он увидел следы грязи на карнизе.
- Вы видели, грязь?- спросил Глеб.
- Да, мы это заметили.
- А, какие полотна попытались украсть?
-Как не странно, родовые портреты… К современным картинам и не притронулись. Портреты вынести не смогли, а вот одну родовую икону, унесли.
- Ценная икона?
- Её отец на поновление отдавал, я её и не помню не поновлённой, всё в расчистку хотел отдать, да не сложилось.
- А следу внизу есть?
- Насколько мы смогли рассмотреть, следы там есть,- ответил палицейский..
- Дело в том, что перед отъездом из Москвы, я был свидетелем использования собаки в поисках преступника.
- В смысле?
- Собака прекрасно чувствует след, для этого она и предназначена, чтобы по следу выслеживать зайца и прочую живность…
- Этот метод можно опробывать, возьмём Стелу.
- Боюсь, не получится, я её растёр камфарным маслом, из-за резкого запаха она сейчас не почует запах преступника, нет ли другой рабочей собаки?
- Если только у Евграфа Макаровича, спросить Гектора? Сейчас уже пять утра, он встаёт рано, попробую съездить… Но Глеб Сергеевич умоляю, помогите пустить собаку по следу…
- Хорошо, но можно мне, где ни будь прилечь?
- Конечно, конечно, можете даже здесь…
- Глеб прилёг на кожаный диван и пытался задремать, но ему не спалось, и он стал рассматривать картины, диван стоял напротив окна, и ему что-то показалось подозрительным, он встал и подошел к окну с лампой. Внешне ничего не было видно, но присев на корточки, Глеб увидел отщеп на нижней части подоконника, на дереве остался глубокий след треугольного стилета.
- Что бы это могло быть? След свежий…
Когда пришел Сапожников, Глеб показал ему свою находку.
- Так, это крюк, видимо они накинули и зацепившись, прошли по карнизу.

Автор: Stepan Razin Sep 14 2012, 13:57

Фу ты увлекся зачитался а продолжения-то и нет.Надеюсь вечерком будет.
Костя доброго Вам здоровья.Я тут снова увлекся Глебушкиными приключениями.Премного Вам благодарен.

Автор: kelinfo Sep 14 2012, 16:25

Я тут подумал, если издать книгу тиражем в пять экземпляров,-- разойдётся мгновенно.

Автор: Волказавр Sep 14 2012, 17:59

Думаю 5000 для первого тиража самое то.

Автор: kelinfo Sep 14 2012, 19:13

Вы мне льстите....это не реальный тираж, учитывая полторы тысячи просмотров, всех моих рассказов.... это при том, что каждый форумчанин смотрел раз тридцать.... в общем за темой следят не более ста человек...

Автор: Stepan Razin Sep 14 2012, 22:03

Автор: kelinfo Sep 14 2012, 22:48

Это мне нравится... особенно нарвится находить рукопись периодически... по частям и в разных бутылках, лучше Пушкинских времён, тогда писал её фантаст и тот самый Батюшков ..

Вот собственно из сегодняшней бутылки)))

Глава одиннадцатая
Гектор оказался сеттером трёхлетком, именно от него родились щенки у Стелы. Навести на след, его удалось только с девятой попытки, он долго не мог понять, что от него требуется, но в итоге, потянув носом, взял направление. Но это продолжалось не долго, и на берегу протоки, он беспомощно остановился, не зная, куда двигаться дальше.
- Видимо, они приплыли на лодке,- предположил Глеб, и осмотрев берег, обнаружил характерную впадину, оставленную килем лодки.
- Не плоскодонка,- заметил Сапожников.
- Крашенная голубой краской,- и Глеб выловил из ложбинки кусочек отшелушившейся краски.
- Возможно, только лодки у нас, каких только оттенков не имеют. Но кусочек нужно сохранить.
-С Волжских лодок, только этюды писать,- в шутку заметил Глеб.
- И пишем, у нас столько самородков, даже несколько художественных кружков имеется, там собираются доморощенные живописцы, дилетанты, любители, и прочая публика. Не желаете ли посетить? Сегодня как раз Пыжовская среда.- сказал Сапожников.
- С удовольствием, только мне нужно отдохнуть.
- Вот, и договорились, в пять вечера, ожидаю Вас у себя… Думаю Вам будет полезно такое общество.
Общество, собравшееся у Пыжова, оказалось разночинным, здесь были чиновники, преподаватели гимназии и реального училища, студенты, молодые военные, купцы, но последних, было мало, барышни всех сословий, не старше сорока лет, гимназисты старших классов, мечтающие о карьере живописцев. Когда пришли Глеб с Сапожниковым, все уже собрались, посредине обширной залы с невысокими потолками, стоял мольберт, с небольшим холстом, закреплённым на подрамнике, работа не была завершена, и в углах картины были видны контурные наброски.
Сапожников громко сказал.- Здравствуйте господа, разрешите представить Глеба Сергеевича Сидельникова, ветеринарного врача, в нашем городе, он проездом, из Москвы в Хиву, на новое место службы.
В задних рядах раздались смешки, от чего Глеб покраснел.
Сапожников подошел к мольберту и долго рассматривал выставленную работу, заслонив спиной обзор для других ценителей.
- Василий Никанорович, нам за Вами ничего не видно,- возмутилась одна барышня в сером платье.
- Простите, Марья Павловна, я залюбовался на этюд Станислава Львовича…Недурственно. Однозначно, недурственно.
Глеб посмотрел на незаконченную картину, на ней была изображена , полуразвалившаяся водяная мельница, жернова и колёса, которой успели зарасти молодым ивняком, и лишь мальчишки-рыболовы, придавали искорку жизни, этому запущенному месту.
- Станислав Львович, а где же Вы такую натуру нашли? Не в Пышкино ли?- спросил Сапожников у долговязого брюнета, с всколоченными волосами.
- Нет, здесь образ, собирательный… Я так сказать по воображению…
- Замечательно… но Вам непременно нужно большую работу сделать… непременно… пошлём её на салон… думаю, она будет иметь успех… пишите, я посодействую.
- Спасибо, Василий Никанорович, я непременно попробую сделать.
- Ну, что господа, ещё новенького?- спросил Сапожников, по его тону чувствовалось, что он имел тут непререкаемый авторитет.
- Ничего особенного, вот Ольга Никитична, собирается показать свои акварели за прошлый месяц…- сказал хозяин квартиры.- А, у Вас, что новенького? Не было ли поступлений?
- На оборот, Евграф Ильич, одна убыль…
- Как, так? Вы же не продаёте картины.
- Обворовали, меня этой ночью…
Тут кружковцы повскакивали со своих стульев и полукресел.
- Не, может быть!- раздались возгласы.
- Именно, влезли в окно…
- И, что унесли? Уж не Крамского ли ?- взволнованно спросил Станислав Львович.
- Нет, на хорошую живопись и внимания не обратили, попытались снять два портрета, моего деда и его брата, да родовую икону, которая у нас издревле обретается., вынесли.
- Это, какую же?- взволнованно спросил Пыжов.
- Покров…
- Покров? Тот самый, что у Вас левее Казанской висел?- вскричал Пыжов.
- Именно, тот самый…Он ещё поновлён был в латинской манере.
- Господи, так это, самая ценная икона у Вас была, шедевр… чудо.
- Фи, икона?- спросила жеманная мадемуазель Нежинская,- разве может быть икона, чудом и тем более шедевром? С её черными ликами, отсутствием теней и детской, обратной перспективой?
- Нинель,- терпеливо стал рассказывать Пыжов,- Икона, это народное творчество, многие поколения талантливых людей выражали себя в этом жанре. Краски тёмные от закоптившейся олифы, но если эту копоть снять, то они заиграют такими оттенками, что ни одна берлинская лазурь, не сравнится с ними. Вы не видели моего собрания?
Некоторые из присутствующих, согласно закивали головами, а некоторые взирали на Пыжова, недоуменно.
- Ну, да я не всем показывал… Так вот в столичной художественной среде пробуждается интерес к этому виду искусства, пока в нём знают толк, только купцы старообрядцы, но появляются другие ценители из купечества, а ведь до сих пор в среде живописцев презрительное отношение к иконам… Кстати небеcизвестный Репин, начинал как иконописец, мы вот с Василием Никаноровичем по делам ездили на Донец, да и заехали на его родину в Чугуев, так выменяли в одной из церквей, по образу писанному Ильёй Ефимовичем… Они конечно в академической манере, но рука мастера там уже прослеживается. И хоть на них нет подписи, но несомненно Репинские работы.
- А, хорошая была Чугуевская поездка!- сказал Сапожников.
- Евграф Ильич, Вы так расхваливали штиль русской иконы, что нам не терпится взглянуть, хотя бы на одну из Ваших…- сказал учитель рисования.
- Извольте,- и Пыжиков удалился.
- Не понимаю я его, - сказал Сапожников,- икона это образ молельный, и восторгаться им как произведением искусства, не правильно… И древний или новый образ, всё равно, главное качественное изображение.
- А, я не понимаю, как на каком принципе, они отбирали, что похитить? Там же у Вас картины, которые собиратели с руками оторвут, и все дорогие. И вдруг портреты, выполненные самоучками!
- Да, но портреты только сняли, вынести их они не смогли, это довольно сложно, через окно, да по карнизу,- сказал Василий Никанорович.
В это время вернулся Пыжов, он благоговейно нёс небольшую, аналойную икону. Станислав Львович, быстро снял с мольберта свою работу и освободил место для иконы.
- Господа, протрите мольберт от краски, она на нём ещё свежая!
Кто-то схватил кусок холстины и вытер деревянные выступы мольберта, Пыжов укрепил икону и отошел.
- Она была под записью, мой реставратор, расчистил две трети, треть ещё не расчищена, как Вы видите в правом углу, тёмная, практически лишенная колорита живопись, с лева же живопись изначальная.
И действительно в левом углу играли красками одеяния апостолов входящих в Иерусалим, ослятя с Иисусом и срезающие ветви, дети тоже были расчищены, но вид города и встречающих иудеев был написан в итальянской манере, что сильно отличало стили правой и левой сторон.
- Какой багор? Или прозелень? А этот хитон? А приглядитесь к личному письму, эти движки! Это просто чудо, двумя тремя черточками у глаз создавать образ просветлённости, так могли творить только древние иконописцы, академическая манера с её итальянщиной, даже если из кожи вылезет, такого не сможет передать…- восхищенно с упоением рассказывал Пыжов.
Члены кружка подходили и внимательно рассматривали икону, некоторые снимали пенсне, и действуя как лупой, дивились на мелочное письмо.
- Действительно, это прелестно, но где свобода творчества? Где полёт фантазии, ведь все «входы в Иерусалим» похожи как две капли и отличаются только мелкими деталями,- возразил учитель рисования.
- Конечно, они похожи, но вот взгляните,- и Пыжов принёс ещё одну икону с таким же сюжетом, её укрепили на венском стуле.
-Видите, в целом композиция одна, но вглядитесь в выражения лиц! В это недоумение, это ожидание Мессии! Одно и тоже настроение, передано совершенно разными жестами. Высветление одежд выполнено по разному, размер иконы тоже влияет, эта более вытянутая и композиция тянется в высь, эта с широкими полями и от этого всё стремится в ширь… Нет, что не говорите, бездумно, иконописцы не творили, здесь каждый дюйм рассчитан, каждый наклон головы! Будут, найдутся ценители, и будут ещё иконы висеть в собраниях и украшать их.

Автор: Stepan Razin Sep 14 2012, 23:12

Замечательно.Откупориваем следующую бутылку и бережно извлекаем рукопись.

Автор: Волказавр Sep 15 2012, 08:15

Константин, читая Ваши произведения ,ловлю себя на мысли ,практически в каждой главе есть абзацы касающиеся определенной темы собирательства,с характерными тонкостями присущими теме.Думаю это результат разностороннего собирательства старины.С уважением.

Автор: kelinfo Sep 17 2012, 13:44

Глава двенадцатая.
После чаепития, был рисовальный вечер, на столе лежали листы бумаги и карандаши. Все присутствовавшие разобрали себе рисовальные принадлежности. Глеб последовал всеобщему примеру и пристроился с листом бумаги возле маленького столика. Он давно не рисовал, наверное, с тех времён, когда приходилось делать необходимые зарисовки на уроках анатомии, где студенты делали рисунки костей разных животных, на бактериологии и гистологии рисунки были схематичными, а анатомия требовала детальной прорисовки и обозначения всех отростков, впадин, шероховатостей и отверстий, затем добавились, мышцы, нервы и сосуды. Как-то учитель анатомии его похвалил, за выполненную зарисовку, распила конской головы, на рисунке цифрами были обозначены массетеры, нервы, слюнные и лимфатические железы, ту работу даже отобрали на конкурс и использовали в качестве учебного пособия, но он потратил на ту зарисовку около десяти вечеров, ему пришлось засиживаться в анатомичке до темна, пока их стайку не выгонял почтенный служитель, отвечавший за анатомические препараты. Тот рисунок дался ему с трудом, что же он сможет нарисовать за один вечер? И уйти сейчас было неудобно, и он стал рисовать рожицы, но они ему быстро надоели, и он перешел к анималистике, на свободном месте появилась клетка с попугаем, а затем морда козы, удивительно похожей на Роську, ту которая осталась в Москве. Глеб припомнил вихры, торчащие у неё в разные стороны, форму рогов, разные отметины, и постепенно сходство рисунка с роковой козой возрастало, под конец он изобразил на шее козы ворот сарафана с пуговицами бубенчиками.
Между тем, многие закончили свои работы, и переходили от одного рисовальщика к другому, заглядывая к рисующим через плечо, подходили и к Глебу, вдруг он услышал голос Пыжова.
-Вам доктор детские книжки иллюстрировать нужно, хорошо у Вас получается… этакая Коза-дереза.
Глеб вздрогнул и обернулся на замечание Пыжова, подошли ещё три человека и тоже стали рассматривать рисунок.
-Натуралистично.
- Видимо в Вас хорошая зрительная память.
- Коза в сарафане!
По традиции гости оставляли свои рисунки, с дарственными надписями, на память хозяину. Глеб с сожалением расстался со своим листком, ему до боли хотелось взглянуть хоть одним глазком на Московскую Роську, он так истосковался по своей работе, а случай с козой был столь необычен, что второй раз такого не могло повториться, и поэтому его мучала ностальгия.
Вернувшись к Агафье, Глеб пытался повторить рисунок, но взгляд у Роськи выходил болезненным, как в период кризиса, на первом рисунке Роська уже поправилась и имела дерзкий, озорной взгляд. Сделав несколько попыток изменить взгляд, он безуспешно отложил рисунок.
Под утро его разбудила Агафья.
- Глеб, у Сидоровых, корова не может отелиться, за тобой присылали.
Глеб, изумился, откуда могла просочиться информация, что он ветеринар, с некоторой долей иронии подумал о болтливости женского языка, и быстро стал одеваться.
Телёнок шел передними ногами, но был заворот шеи и головы, в таком положении телёнок не мог родиться. Потуги были слабыми, владельцы уже около часа безуспешно пытались оказать родовспоможение, а сколько она тужилась до того, было неизвестно. Корова лежала, и Глебу пришлось опуститься на подстилку, с трудом втиснув руку между тазом коровы и плечом телёнка, продвигаясь глубже, он добрался до ушей, если бы можно было захватить двумя пальцами, ноздри плода, а другой рукой упереться ему в грудь, и оттолкнуть его вглубь утробы матери, одновременно потянув за голову, то голова и шея приняли бы правильное положение и телёнок был бы спасён, но внутри не было простора для второй руки. Наконец Глеб почувствовал высунутый язык телёнка, это было весьма неплохо, если попробовать одной рукой провести верёвочную петлю, и захватить верхнюю челюсть, то нужно будет пространство только для одной руки и можно будет подтягивать голову за верёвку, а рукой отталкивать телёнка. Он выбрал самую тонкую, но прочную бечевку, завязал узел удавкой и накинув её на пальцы, стал повторно пробираться к голове плода, рука уже погрузилась по плечо, корова несколько раз потужилась и зажала руку, в эту минуту Глеб приостанавливал продвижение, и морщился от боли, пальцы немели, и он боялся, что не сможет затянуть петлю, и без того это была нелёгкая задача. И вот оттолкнувшись ногами и поддавшись вперёд, он смог прикрыть ладонью мягкую мочку носа, одним пальцем разжав губы, он перекинул верёвку с ладони на верхнюю челюсть, затем пальцами передвинул петлю глубже и левой, свободной рукой потянул за конец верёвки, петля затянулась. Тогда он с чувством облегчения стал накладывать петли на передние ноги, и передал их столпившимся владельцам.
- По моему сигналу начнёте тянуть, только потихоньку, без рывков, и чрезмерных усилий.
Затем упершись ногами в деревянную перегородку, Глеб толкнул телёнка в плечо, со второй попытки его заклиненное тело сместилось в нужном направлении, с четвёртого толчка удалось отодвинуть телёнка на достаточное расстояние, чтобы появился простор для распрямления шеи, но потянув за верёвку, он понял, что сделать одновременно, эти две манипуляции, он не сможет. Передав бечевку, он приказал её натянуть, сам в это время снова толкнул телёнка в глубины чрева матери, шея напряглась, и голова потихоньку стала менять положение, сделав отчаянную попытку более глубокого смещения плода, судорожно толкаясь ногами, Глеб смог уложить голову на передние ноги, это было самое оптимальное положение для нормальных родов. После этого стали тянуть за грудные конечности, корова стала тужиться, и через минуту, на солому бултыхнулся пёстрый телёнок, Глеб схватил пук подстилки, стал вытирать слизь изо рта и ноздрей.
- Тряпку давайте,- скомандовал он.
По телу новорожденного пробежала судорога, рёбра дрогнули, и он сделал свой первый вдох.
- Живенький!- радостно сказала хозяйка,- батюшки живой, а мы уж её резать собирались…
Глеб продолжал растирать телёнка, потом его передвинули к морде матери, и она стала его вылизывать, благодушно, утробно мыча…
Вот ради таких мгновений Глеб и учился, постигал разные науки, чтобы видеть, это таинство рождения жизни.

Автор: kelinfo Sep 17 2012, 15:50

Глава 13
Утром, неожиданно к дому Агафьи, подъехала коляска Сапожникова. Войдя во двор, он оглядел покосившийся домишко.
- Так, Вы здесь квартируете?- спросил он,- Знаете голубчик, Глеб Сергеевич, перебирайтесь ко мне. У меня гостевые комнаты пустуют, Вам там будет удобно. Да, и мне не нужно Стеле капустные листья менять, и серу кенару втирать, Вы это сделаете лучше меня…
- Спасибо, Василий Никанорович, я здесь обвыкся, лучше я к Вам буду заходить, и делать соответствующие обработки.
- Ну, как скажите…
- Не желаете ли чая?- спросил Глеб, делая Агафье выразительный знак.
- Нет, Глеб Сергеевич, я по делам еду, унжак, с товаром, отправляем в первопрестольную. Лучше, заходите сегодня, вечером ко мне… Сегодня мой день сбора кружка, так сказать Сапожниковские посиделки.
- Спасибо, Василий Никанорович, я непременно буду.
- И, ещё один вопрос…, у меня сегодня был следователь, он просит Вас не уезжать, из нашего города, до окончания следствия.
- Но, мне же нужно, продолжать путь…- возразил Глеб.
-- Ничего, позже поедите.
-Позже, на Каспии начнутся штормы. До Кара-Бургаса, мне сложно будет добраться.
-Экая невидаль, штормы… У меня пароходик туда за солью, как раз ходит, следующий рейс через пару недель. За это время Вы окрепните, спадёт жара, и доберётесь замечательно. К тому же предоставлю Вам, свою каюту на «Шустром»… Так, что не переживайте. А сегодня часикам к пяти, ожидаю Вас у себя, или даже раньше. А за службу не переживайте, она не волк, в лес не убежит.
Глеб улыбнулся. – Вы меня уговорили, но не слышно ли чего нового, по Вашему делу.
- Ищут… Я ночи не сплю… решетки на окна собираюсь ставить… прискорбное состояние. Да, я тут Вам гостинцев привёз, осетринки, и прочей мелочи, всё самое свежее.
- Спасибо… Василий Никанорович.
- Я Вас всё хочу спросить, бывая в Москве, я часто встречал некоего господина Борисова Николая… Ильича, кажется, он тоже в Вашем ведомстве служит, не имели ли чести его знать?
- Как же, это мой непосредственный начальник, до перевода в Туркестан… Так это Вы тот самый рыбный артельщик, которого он так расхваливал мне?
- Возможно… Мало ли нас…
- Да. Нет, он у одного берёт… особенно балык…и кажется икру паюсную.
- Брал, брал он у меня… я ведь недавно дело вывел на широкую ногу, правда, чуть не разорился на одной пароходной кампании, они акции выпустили, дела вроде шли хорошо, а тут раз и объявили себя банкротами… а у меня все свободные деньги в их акциях, так мне удалось отсудить у них пароход, несколько паровых катеров, да барж пять штук… А люди попроще, вообще всё потеряли… Мне удалось вернуть, не всё… но большую часть.
- Я, что-то про этот случай слышал…- сказал Глеб потирая лоб.
- Не уж то? Дело было шумным, поэтому не мудрено.
- Но, не важно, а Николай Ильич… он всё таки у Вас рыбу покупает…
- У меня есть несколько лавок в столицах, на крупных базарах торгую, особенно на масленой неделе, Рождественским постом… Да я с ним не только по торговой линии общался, я ещё и как коллекционер…
- Так я про него Вам и рассказывал, это он хотел меня на Сухаревский сводить.
- А, я и не подумал… Ведь, что получается, вроде далёкие и не маленькие города Астрахань и матушка Москва, а везде знакомые найдутся, и Заславские и Борисов… так глядишь ещё кого ни будь откопаем?
Когда Сапожников уехал, Глеб задумался о своей щепетильной ситуации, нужно было отправлять телеграмму, на имя Его Превосходительства. Поразмыслив, он решил, что всё складывается не плохо, и отправил телеграмму, через брата Агафьи.
Его Превосходительство, получил депешу именно в тот момент, когда у него был Николай Ильич, ратовавший за возвращение Глеба в Москву. Лицо Его Превосходительства исказилось, и он стукнул кулаком по столу.
-Да, что же это такое? Не успел этот мальчишка, выпутаться из одного уголовного дела, как впутался в другое… Он, что разыгрывает меня? Издевается? Вот, полюбуйтесь,- и он передал Николаю Ильичу полученную бумагу.
Николай Ильич с изумлением прочитал текст.
- Я думаю, это правда, Ваше Превосходительство, он не посмел бы… видимо, он опять стал свидетелем преступления…
- Не посмел бы… Но такого патологического везения, у простого и добропорядочного человека, быть не может. Так часто в уголовных сводках фигурируют, либо аферисты, либо отъявленные бандиты, я думаю, у Вашего Сидельникова есть тяга к последнему. Так, что уважаемый Николай Ильич и не зарекайтесь мне про него. Тут на днях, за него просила Заславская, и из Хамовнической части пришло прошение, о закреплении Сидельникова за их полицейским участком… Нашли за кого ходатайствовать! Поверьте господин Борисов, Вы в нём глубоко ошибаетесь, он не такой, каким кажется, и я сделаю всё от меня зависящее, чтобы он остался на службе в Туркестане.

Автор: kelinfo Sep 18 2012, 11:48

РЕШИЛ Я ТУТ ВРЕМЕННО ВЫСМОРКАТЬ "ПСЕВДОНАРОДНЫЕ СОПЛИ" И НАПИСАТЬ, ЧТО НИ БУДЬ АРХИСУРЬЁЗНОЕ, ТЯНУЩЕЕ НА Ш...Ш...НОБЕЛЕВСКУЮ ПРЕМИЮ. ))))

Очередная Бородинская частулька.

Помню первые ощущения от встречи с Бородинским полем… Было это довольно давно, я к стыду своему, ни разу не был в этом легендарном месте, и тут мой друг и говорит.- Не хочешь в Бородино съездить? Там сейчас раскопки идут и нужны люди с металлоискателями. Я в прошлые выходные уже ездил.
Мне захотелось поучаствовать в этих изысканиях, тем более, что мои выходные совпадали со всероссийскими. Собрали манатки, и рванули на раскопки. Лагерь археологов стоял недалеко от музея, быстро перезнакомившись со словоохотливыми Верхнее-Донскими исследователями, большинство из которых жило в Голутвине. Административные дрязги, нас не интересовали, оплата тоже, сама возможность работать в таком месте была наивысшей наградой и поощрением. В тот момент археологи искали братские могилы и волчьи ямы близ Семёновского, и те и другие могли быть совмещены при уборке трупов, для поиска были привлечены специалисты с георадаром, который таскали по полю на УАЗике, перепрыгивая колдобины и ребристые борозды пашни. Где-то ставились флажки, и наша задача была прозванивать отвалы очередного раскопа. В одном месте наткнулись на впадину позднесредневекового жилища, в других, как выяснилось, промахнулись с шурфами на полметра, в общем, волчьих ям не нашли, равно, как и братских могил. Зато отдых получился отличный, за отсутствием мирской суеты.
Приближался ежегодный детский праздник, проводимый в конце мая, по полям разгуливали, приехавшие заранее реконструкторы, некоторые с детьми и женами, дети на голове носили военные фуражки, более подходящие к годам царствования Николая первого.
Прозваниваем мы себе, отвалы снятого дёрна, а вокруг собирается любопытная толпа, нахожу ложевое кольцо по восемьсот двенадцатому, у всех глаза так и горят, самые мелкие просят металлоискатель подержать, даю одному, он водит по земле и не может понять, откуда сигнал, но вот идёт музейное начальство, пытаюсь забрать прибор, но парнишка не отдаёт, и всё водит по земле, в надежде выцепить сигнал.
- Дядь, подари кольцо.
- Не могу, оно уже не моё,- оглядываюсь я, на подходящую делегацию музейщиков.
- Ну, дядь, подари…- канючит подросток, к нему присоединяется матушка.
- Ну, что для ребёнка жалко?
А начальство рядом и уже слушает.
- Ну, подарите, подарите.
Чтобы они отстали, отдаю кольцо музейщикам. Детвора обреченно вздыхает, на что их отец, раскрасневшийся от пива, изрекает.
- Эка, ерунда, купим мы Вам металлоискатели, они всего девять тысяч стоят….
Так и не знаю, может бегают, те подросшие ребятки, по полям с металлоискателями.

Автор: kelinfo Sep 18 2012, 15:43

Я часто ловлю себя на мысли, что эту идею я украл у Великих, творивших задолго до меня.
- Это взято у Херриота, это Чехов, это несомненный Лесков, а эта попытка тщательного описательства, позаимствована у Шмелёва. Когда же пытаюсь написать, что-то своё, то топчусь на месте, перемешивая ногами смесь слов и междометий. Когда я пишу, то боюсь читать книги, ведь ненароком я могу увлечься чужой идеей или стилем.
Вот и сейчас, прочитав серию рассказов на форуме, решил вспомнить своё детство.
Самую деятельную, а соответственно запоминающуюся, часть детства, я прожил на юге Тульской области, не далеко от Красивой Мечи, помню легенды связанные с названием этой речки. Вроде как, Мамай убегая с Куликова поля, переплывал через неё, на утлом судёнышке, и вот в перегруженное судно стала прибывать вода, угрожая его затопить. Сейчас, это доподлинно установить не возможно, но тогда это казалось мне несомненным. И Мамай поступил самым простым и естественным образом, так спустя четыреста с небольшим лет стали поступать, воздухоплаватели, бороздящие на воздушных шарах, небесный океан, он стал выкидывать за борт, тяжелые и громоздкие предметы. В первую очередь, пошли запасы овса, для ханского скакуна, затем запасы собственной провизии, меха, утварь, одежда, и на конец сундуки с награбленными драгоценностями, но всех этих жертв, было мало и лодка продолжала тонуть. Своих вассалов, хан бросил задолго до овса любимого скакуна, и они барахтались в водной глади, пытаясь доплыть до берега. Он теперь в одиночку правил челном, но вот снова нависла угроза, и он вынул драгоценный, Дамасской работы, меч. Изукрашенный золочённой вязью, с точеной рукоятью, в сплошь облепленных сапфирами и изумрудами ножнах, хотя, нет, встречались и вкрапления крупной бирюзы. Полюбовавшись на работу, попробовав остроту клинка, Мамай остановился в раздумье, это был его парадный меч, приличествующий только завоевателю, крушащему всё и вся на своём пути, но удача отвернулась от него, остатки его войска разбежались по дубравам Дикого поля. Скрываясь за валунами, не смели они выходить, на тропинки, протоптанные дикими вепрями и беленящимися скакунами. Он и сам бежал в Орду без свиты, а израненный конь, чистокровной арабской породы, покорно плыл, привязанный к рассохшемуся челну, пересекавшему безымянную реку. Ни к чему теперь, этот меч, с таким не явишься к вдовам и сиротам, сразу засмеют,- Хан, войско своё потерял, а сокровища в целости и сохранности, привёз обратно…
И пусть, он этот меч добывал в единоборстве, умертвив родного племянника, претендовавшего на престол… Всё тщетно, так пусть же , он этот атрибут власти, покоится на дне, этой стремительной и буйной, в тоже время плавной и широкой реки, и последний раз погладив рукоять, бросил меч в воду. С тех пор безымянная река, стала зваться Красивой Мечой.
Так вот отбросим очередное заимствование, сам не знаю у кого, вспомним детство, связанное с берегами этой реки, со странным именем, присвоенным ей кровавым завоевателем. Доордынское имя конечно у неё было, по берегам в изобилии встречаются ранние славянские поселения, финно-угорские крепости, сарматские могильники, стоянки времён неолита. И всё перечеркнула кровавая рука Золотой Орды, превратив эти благословенные, изобильные, чернозёмные места в Дикое поле. Да так искоренила всякую память, что, и названия рек забылись.
Однажды мне довелось ощутить, весь ужас пережитый Мамаем.
Возвращаясь весной из Москвы с мамой и старшим братом, мы были неприятно удивлены, весенним разливом родной реки. Старый мост через неё, затопило, а новый ещё не достроили. Автобус, доходил только до берега, бушевавшей реки, водоворотами крутящей свои воды. Вековые лозинки, стояли по кроны в воде, собирая траву, валежник, и прочий мусор, прибивавшийся к их ветвям весенним течением. Брат со сверстниками пошел к новому мосту, через который можно было перейти, держась за перила и переступая через прутья ограждения. Матушка, не рискнула перебираться по этому обезьяньему мосту, и со знакомой, пошла искать у местных жителей лодку, которая оказалась рассохшийся плоскодонкой. Рыбные промыслы, в деревне, были давно заброшены, и она валялась возле островерхого сарая, крытого соломой, называемого здесь ригой. На борта лодки была налеплена битумная смола, пошедшая частыми и глубокими лопинами, местами эти морщинистые чешуйки отвалились, обнажив подгнившую древесину.
И вот мы плывём, по этой страшной, неприветливой реке. Совершенно мне не знакомой, в таком бесновании природы. А мутная вода крутит мелкие льдинки, щепки, промозглый, весенний ветер создаёт водную рябь, пытающуюся двигаться против течения. В лодке три бабы, я парнишка лет шести, и три чемодана набитых Московской Краковской колбасой. Вода бьёт из несмоленых щелей лодки, озорным, полноводным родником, её пытаются отчёрпывать консервной банкой, но она всё прибывает, я с ужасом прижимаюсь к матери, боясь пошевелиться, дабы не опрокинуть шаткий челн. А вода бурлит за бортом, кружится, подхватывая одинокие щепки и засасывая их в своих водоворотах. В меньшем объёме, такой водоворот существует и внутри утопающего судёнышка, плавают полузатопленные банки… Мне жутко, и имей я сейчас, хоть долю ханской власти, я бы не раздумывая, избавился от двух малознакомых тёток, а заодно и от трёх чемоданов с драгоценной Краковской колбасой.

Автор: kelinfo Sep 18 2012, 22:12

В, общем сказка написанная мной для детей, семь лет тому назад.


Чик и Чирик.

Чик и Чирик, это самые обыкновенные воробьиные имена. Если по улице бежит кошка, и Вам говорят,- Вон бежит Барсик.- Вы и не видя кошки, знаете, что бежит кошка, ведь имя Барсик, это самое распространённое имя кота.
Или если говорят, что бежит Шарик, Вы знаете, что бежит собака, ведь имя Шарик, это самое распространённое собачье имя.
Так, что знайте, если Вам скажут,- Вон летит Чик, или Чирик, - Знайте, это летит именно воробей, а не какая ни будь ворона, ведь у ворон есть свои, распространённые вороньи имена.
Так вот, Чик и Чирик жили, как и мы в городе Москве, в самом центре, на чердаке старинного высокого дома. Этот дом был настолько стар, что его построили во времена, когда страной правил Царь.
На чердаке было много старинных вещей. Эти вещи были повсюду, в углах стояли старые комоды и стулья, по стенам висели растрескавшиеся велосипедные камеры, ржавые педали и керосиновые лампы. В укромных уголках притаились, покрывшись слоем пыли, старые учебники и ученические ранцы, набитые тетрадками, хранящими отметки своих уже состарившихся учеников. Из одного ящика торчали уши плюшевого зайца. На одном из комодов, среди банок, примостились чумазые от пыли мишка и фарфоровая кукла, у мишки из лапы торчали опилки, а у куклы не хватало одного башмачка, и на когда-то белоснежном фартуке, красовалось огромное пятно вишнёвого варенья. Внизу у маленького столика лежала на боку деревянная лошадка со сломанной тележкой. В углах стояли сломанные удочки, без поплавков и грузил. В картонных ящиках лежали разбитые чашки и чайники, а возле маленького чердачного окошка, возвышался словно крепость, позеленевший от времени, медный самовар. По всему полу были разбросаны голубиные перья, обрывки верёвок, новогодние открытки, конфетные фантики и обвертки от шоколадок. В жестяных коробках от старинного печенья, скрывались, притаившись в засаде, оловянные солдатики, вместе с боевыми лошадьми и броневиками, здесь же хранилась полковая казна, в виде маленьких монет с двуглавым орлом.
Вот, на каком волшебном чердаке жили два маленьких воробьишки с именами Чик и Чирик. Здесь же жили их папа и мама, и сотни других воробьиных семей. Место здесь хватало всем, ведь под каждым стулом, в каждой коробке и между каждой стопкой книг, был свой уютный домик из пуха, травинок, веточек и конского волоса.

Автор: kelinfo Sep 21 2012, 10:52

Чувствуется общество заснуло от однообразия моих рассказов....

Автор: сто-ЛЕТОВ Sep 21 2012, 11:05

Общество не заснуло, а открыв клювики как те воробушки и, ждет новой порции пищи. Спасибо что пишете для нас.

Автор: kelinfo Sep 21 2012, 12:37

А то я как свои пузырьки не выложу, так гробовое молчание, на рассказы тоже... прям стена настороженности....даже не знаю как истолковывать....

Автор: Волказавр Sep 21 2012, 16:54

Костя этож на любителя ,и пузырьки и рассказы.Поддерживаю всячески и то и другое.Признаюсь честно, 6 страницу не читал, комп сломался отключается когда захочет.

Автор: Stepan Razin Sep 21 2012, 17:07

Автор: kelinfo Sep 21 2012, 17:21

Ну вот и все три основных моих ценителя, высказались.....

Автор: kelinfo Sep 21 2012, 17:25

Я, часто пытаюсь вспомнить, откуда у меня появилась тяга к собиранию старинных вещей? И сколько себя помню, эта тяга была у меня всегда, но точнее будет сказать: я четко помню тот момент, когда эта тяга во мне проявилась, что было до этого я почти не помню. Этот момент можно считать водораздельным, между неосознанной, практически бессмысленной жизнью, и жизнью полной поисков и открытий. Сколько мне было на тот момент лет, точно не помню, но думаю не больше пяти лет. Как-то, чтобы развлечь меня, бабушка достала зелёную, жестяную коробку из-под грузинского чая, в которую были насыпаны дореформенные монеты, по десять, двадцать и пятнадцать копеек, с непривычным квадратиком вокруг цифр. Мне они казались жутко старинными, хоть я родился, всего через десять лет после этой реформы. Видя мой восторг, к этим игрушкам добавились две медали без колодок, на одной был профиль Сталина, на другой изображение Юрия Долгорукова, и именно в тот момент я узнал и запомнил имя основателя Москвы. Последняя медаль мне казалась на столько древней, словно её раздавал сам князь, первым поселенцам, строившим Московский детинец. Медаль со Сталиным, казалась самой наивысшей боевой наградой, но как оказалось, выдавалась она за доблестный труд. Потом мне показали осколок, которым ранило бабушкиного брата, ставшего в последствии известным хирургом. На конец мне передали браслет из спаянных, не то сербских, не то польских серебряных монет, его у меня, к сожалению украли, и я так и не знаю, что это были за монеты. Я с восторгом выслушивал историю точеного дубового стула и каминных часов, которые привезли, как трофей из Берлина, тайком приподнимал зелёный чехол со стула, и любовался искусной, немецкой работай, на нём мне разрешали сидеть, только по праздникам, когда для гостей не хватало стульев. Резные шкатулки, в которых хранились пуговицы, были для меня, как ларцы с драгоценностями. Я быстро научился безошибочно определять, какие из них старинные, какие старые, какие срезаны с одежды несколько лет назад. Это было не мудрено, кость и перламутр были признаками несомненной старинности предмета, слегка потрескавшийся карболит, признаком старости, а яркая , глянцевая пластмасса была верным признаком новизны. Банка из под леденцов, куда складывали куски рафинада, любимые чайные ложки были старинными, латунными покрытыми тонким слоем протёртого серебра, мне был приятен их латунный привкус, именно таким должен быть вкус старины, а старина в этих ложках была, об этом свидетельствовал двуглавый орёл, выбитый на ручке. Если бабушка вязала, то я благоговейно трогал, несомненно старинное веретено, опасаясь уколоться об него и заснуть вечным сном, как в сказке. Боялся порезаться опасной бритвой, тщательно от меня скрываемой в выдвижном ящике шкафа. Я очень любил праздники, ведь в них извлекалось огромное фаянсовое блюдо, для ватрушек и зелёная селёдочница, на оборотной стороне которых красовались двуглавые орлы, ещё была огромная, Дулёвская кружка с блюдцем, тщательный рисунок, которых долго меня обманывал, и я предполагал, что это очень старинная пара, но когда стал разбираться в фарфоровых клеймах, то она оказалась советской, но выполненной в старую форму и сохранившей тщательность Кузнецовского рисунка. Изредка, бабушка доставала толстый альбом с фотографиями и показывала моего прапрадеда с прапрабабушкой, показывала своих тёток и свою дореволюционную фотографию со своей мамой и братьями и сёстрами, у бабушки в руке был мячик, а у сестры старшей всего на год была фарфоровая кукла. Бабушка рассказывала, как ей хотелось сфотографироваться с куклой, но ей дали мячик. Помню, как меня поражали толстые картоны, на которые были наклеены сами фотографии, от этих картонов с золотым тиснением, веяло такой старинностью, что глупо было усомниться в их древности. Помню люстру с розовым абажуром и хрустальными висюльками, потемневшие подстаканники. Самовар производил на меня приятное впечатление, хоть и был электрическим.
Помню, с каким трудом мы пытались посмотреть Бородинскую панораму, но тщетно то день иностранных делегаций, то ремонт, то санитарный день, в итоге я лазил по Наполеоновским пушкам, приходя от их древности в восторг, затем была Триумфальная арка и вожделенный «Дом Игрушки», так этот маршрут превратился в мой излюбленнейший. После осмотра лобного места, на Красной площади, я долго рисовал, акварелью, сцены казни бояр, причём и жертва и палач, были в высоких боярских шапках. За неимением бумаги, использовали обёрточную, серую или голубую, последняя была качественней, и я очень радовался, когда в магазине кусок сыра или колбасы заворачивали именно в неё… Запасы обёрточной бумаги хранились, между кухонным шкафом и стенкой. Как то бабушке нужно было встретить посылку, отправленную с проводником. Поезд приходил часа в четыре ночи и нужно было ночевать на вокзале. Оставить меня было не с кем, и я вынужден был остаться на ночь дома один, чтобы как то развлечь меня, бабушка нарисовала элементы боевого облачения русских воинов, и благодаря этому я выучил слова: шлем, шишак, щит, кольчуга, колчан. Долго я сидел той ночью рассматривая рисунок, при свет ночника, и поджав под себя ноги. Затем было посещение краеведческого музея, и мой восторг от такого количества древностей, и ещё больший восторг, от бумажной десятки и рубля, подаренных мне смотрительницами, на купюрах красовался двуглавый орёл. Сейчас я задумываясь, осознаю, что почти с пелёнок был несомненным монархистом, стоило мне увидеть на любом предмете двуглавого орла, как на меня накатывало умиление, ведь старый герб был для меня более желанным, чем глобус с колосьями.
Затем был переезд, мои сокровища последовали за мной. Жили мы на территории бывшей барской усадьбы, там сохранился сад, и у нас на участке росла китайка и мирончик, посаженные в царские времена. Некоторым соседям повезло больше, у них произрастали крупные и сладкие груши. От строений усадьбы, почти ничего не осталось кроме двух сводчатых подвалов, да двух прудов с насыпными плотинами. Через один подвал проходила тропинка, и на дорожке часто попадались фрагменты голубых изразцов, однажды я выковырял даже целый. Рядом густо цвела барская сирень, в дуплах толстых лазинок можно было прятаться. Однажды купаясь в пруду, я зачерпнул пригоршню ила и вытащил глиняную свистульку. Старший брат притащил медные монеты, и кусок ствола от царской берданки, ствол матушка бросила в прорубь « от греха подальше», но все находки пополняли мою коллекцию. И вот я замахнулся на открытие детского музея. В дровяном сарае были разложены мои экспонаты, туда же добавился кусочек пирита и чёртов палец , а входным билетом служили липовые листки срываемые тут же со столетней липы. В первый день был аншлаг, в музее перебывала вся окрестная детвора. Когда у меня появились приятели из соседнего села, я стал ночевать у них дома, дом был старинным и кирпичным, с русской печкой, на которой было непривычно спать. Узнав о моей страсти к старине, приятели оббежали по окрестным ямам, от развалившихся домов и притащили мне детали самоваров и глиняный кувшин, видя такое дело бабушка одного из них сняла с чердака бочонок для изготовления пива или вина и коричневую крынку. Получив в своё распоряжение керамику, я стал обдумывать , как выпытать у бабушки моей подружки , секрет изготовления кувшинов, бабуле было за девяноста лет, и она до войны занималась гончарным промыслом. В итоге она сбивчиво всё рассказала, но из рассказа я запомнил, только об использовании свинца, и это мне не понравилось, так как не за долго до этого, мы с друзьями плавили аккумуляторный свинец, отливая из него, всякую всячину, а утром я проснулся с красными, слипающимися глазами, и плавить свинец мне запретили.
Научившись плавать, в нашем лягушатнике, я стал более самостоятельным. Лягушатником назывался самый мелкий из двух барских прудов, основательно затянувшийся илом, он был практически мне по горло. Но название пошло не от мелкоты, а от изобилия головастиков обитавших в нём, и мы изучали процесс развития этих земноводных. В пруду ещё водились караси, и мужики однажды выловили такого крапа, что когда его положили в коляску старенького Урала , мотоцикл буквально подпрыгивал от ударов его хвоста. Распорядок моего купания был следующий, в мае мне разрешалось одно купание в день, и поэтому я сидел в пруду до посинения, в июне два купания в день, а в июле неограниченно, но в июле там почти не купались, так как пруд кишил мелкими лягушатами , живыми и мёртвыми, плававшими к верху брюшком. Как ни странно научился я плавать сразу на спине,и в шесть лет переплывал лягушатник, а по «собачиь» не умел плавать никогда, не научился, и по ныне. В общем, когда я стал прилично держаться на воде, меня стали отпускать купаться на Красивую Мечу, купались мы возле старой мельницы, там был песчаный остров, отдельная протока, по которой плавали голавли, если раздвинуть крапиву, то можно было увидеть мельничное колесо торчащее лопастями из противоположного берега, а на острове валялись жернова. Быстрое течение приносило к острову, всякую всячину, как-то ныряя с маской мы набрали несколько горстей фрагментов керамики, времён неолита, характерный рисунок этих изделий нельзя спутать ни с чем. На противоположной стороне от мельнице на высоком и крутом холме, археологи раскапывали сарматские курганы, всё это были студенты из Воронежского университета, проходившие таким образом летнюю практику. Мы часто бегали смотреть на раскопки, до одышки взбираясь по крутым откосам холма. Помню, как студенты смеялись, над одним из археологов, когда он слишком много взял грунта, и выворотил из раскопа бедренную кость, сбежалась вся экспедиция. Нам сразу стало ясно, что студент этот двоечник, ибо отличник, такого ляпа не совершит. Поражала тщательная расчистка костей и военного облачения, мечи изъеденные коррозией . Изредка мне удавалось выхватить из отвала, пропущенный кусочек керамики, и он пополнял моё собрание. Глядя на этих студентов, я в серьёз подумывал, о карьере археолога.
Как-то друг Вовка, сообщил, что в селе, где живёт его бабушка, во время войны было сброшено несколько фугасных бомб, две из них не разорвались, и что их можно найти, нужно для этого, прочесать лес. Слово фугас, меня заинтриговало, и нами был разработан план поиска, тех самых фугасов, мы запаслись тремя катушками ниток, чтобы не заблудиться в лесу, взяли еду, рюкзаки, маленькую лопатку, и сказав родителям, что идём в однодневный школьный поход, вышли в нужную нам сторону. Идти в то село было страшно, ибо иногда его называли по старинке, Ведьмино, а вдруг там ещё не все ведьмы перемёрли? Вдруг осталась, какая ни будь столетняя? Вот, как выбежит на краю села, черной собакой… Шли мы долго, пришли к самой ночи, и о поиске фугасов не могло быть речи… Бабушка нас отругала, а Вовкин дядька бегал в сельсовет, звонить нашим родителям, в итоге взбудоражил все Ведьмино и наш посёлок, тоже. А ранним утром нас посадили на старенький ИЖ, и дядька отвёз нас домой. По дороге мы видели с холма, серые сухостойные пятна на фоне густой зелени леса, однозначно фугасы лежали именно там, ведь ничего не может расти вокруг, этих смертоносных бомб. Ну, ничего, мы ещё до них доберёмся, сегодня была только разведка, так думали мы, да так и не добрались…
Но, как я не тужился, у меня в округе был серьёзный конкурент. Я бы сказал конкурентище, в лице школьного музея, моё жалкое собрание, не шло ни в какое сравнение с ним. В его экспозиции были недосягаемые для меня вещи, лапти, рушники, крестьянские наряды, грабли, кованные вилы, ушаты, кувшины всяких размеров и фасонов, самовары, наконечник копья и настоящий фатьянский топор, огромная подборка гильз, касок, штыков по Великой отечественной войне. А как были оформлены витрины! И отдельная комната! Как мне хочется, взглянуть на этот музей снова, но боюсь, что его уровень, для меня недосягаем . Но не смотря на столь серьёзного конкурента, я не опускал руки, и пополнял своё собрание, всеми доступными мне методами.
Я вытаскивал из школьного металлолома чугунные рукамои, подбирал отброшенный в сторону самовар, школа собирала только лом черного металла. На дорожках находил монеты, клянчил старинные предметы у знакомых, ходил по старым, брошенным деревням, и всё в меру своих сил тащил домой. Не обходилось и без утерь,так из моей коробки был похищен описанный выше браслет, взят рубль из тех купюр, что мне подарили в музее, польская монета подаренная мне сослуживцем отца, обманным путём оказалась у старшеклассника, там во время что-то не забрал, что-то потерял, что-то выбросили родители… Но я собирал и пытался привить вкус к собирательству своим друзьям, часто весьма своеобразными методами. Так мы решили копать блиндажные ямы, расположенные в соседнем леске, взяли лопату и пошли с приятелями на раскопки, с Вовкой всё было оговорено, а вот третий не знал о нашем коварном плане. Сняв на небольшом пятачке землю на штык и не найдя ничего, мы стали подкидывать находки, линза от увеличительной лупы, оказалась деталью от военного бинокля, а железная, ржавая трубка, частью ствола от танкового пулемёта. Теперь то я знаю, на какую глубину нужно копать данные сооружения, а тогда мы с гордостью унесли лишь то, что до этого тайно принесли в карманах. Потом из куска охристой пемзы я вырезал голову, не то индейца, не то сфинкса, на обратной стороне процарапал-- X век, и вот мы идём по весенним хлябям, распаханного поля, как ни странно попадаются куски керамики, которую я рассовываю по карманам, и тут я с воплем «извлекаю» из земли своё творение.
- Вовка, смотри, какую я древность нашел!
В итоге, «найденная древность» не пополнила моей коллекции, ведь я не собираю новоделы, зато найденная керамика и половинка кованной подковы, вошли в собрание. Эх, мне бы в те годы, с моими тепершними знаниями, я бы развернулся!
И так продолжалось до пятого класса, я уже начал участвовать в археологических раскопках, проводимых районным краеведческим музеем, и уже получил первую, археологическую, почетную грамоту, пока единственную. Как вдруг весь, этот мир, весь уклад и ритм был перечёркнут переездом на новое место жительства.

Автор: Stepan Razin Sep 21 2012, 19:03

Замечательно.Нет слов.Но что же было дальше?

Автор: kelinfo Sep 21 2012, 20:41

А дальше, я жил в таком месте где, мои собирательские инстинкты, не нашли себе подпитки в виде старинных вещей, и за восемь лет, пополнил своё собрание не более чем на десять экспонатов, но тщательно собрал родовые вещи.... поэтому и описал свою ностальгию... единственное на новом месте жительства стал писать наивные рассказики , в том числе про дореволюционных сыщиков... недавно нашел эту тетрадку... даты стоят 1987 год, 1990... сейчас задумался, сколько я времени упустил, ...

Собственно последним рассказом я обязан Вам, не напиши Вы про детство, и я бы не придался столь углубленным воспоминаниям...

Автор: Игорь Фёдоров Sep 21 2012, 20:53

Ого,Константин Иванович! Я и не знал что вы пишите,да еще так классно. Целый день читал эту тему и все таки дочитал Раньше натыкался на эту тему,но не заходил в нее,т.к думал что она посвящена Вологодскому поэту. А его имение находится в нескольких километрах от моего прежнего места жительства,и поэтому я знаю о нем многое и думал что ни чего нового не узнаю,а оказывается тут Вы)) Не передать тех чувств которые возникают при прочтении ваших произведений. Это нечто! Если будет издаваться ваша книга,позвольте мне встать в очередь за ней Все прочитал с неподдельным интересом,буду с нетерпением ждать ваши новые творения. Спасибо Вам! С Уважением!

Автор: Stepan Razin Sep 21 2012, 21:04

Автор: kelinfo Sep 21 2012, 22:50

Вот и земляк подтянулся ))) Спасибо Игорь....

Автор: kelinfo Sep 22 2012, 00:57

Нумизматы, Вы уж не обижайтесь.....


Как, не странно у собирателей монет, и прочего коллекционного материала из металла, не проявляется никакой восторженности, при публикации отчетов по поиску дореволюционной стеклянной посуды, затёртый кольцевой пятак вызывает неизменно больший ажиотаж, чем бутылка, ручной работы, того же периода времени. Десяток «медных российских монет» даже затёртых, и исцарапанных, привлекает внимание сотен форумчан, в то время как десятки Николаевских пузырьков остаются без внимания. А ведь « медная российская монета» выпускалась миллионными и даже миллиардными тиражами, но пробивает большую слезу, всеобщего умиления, чем пузырёк Дымниковской аптеки, выпущенной тиражом не более пятисот экземпляров, из которых две трети уже разбиты, а одна треть покоится на неизмеримых глубинах культурных слоёв.
Слово КЛАД вызывает такой ажиотаж, что бывший владелец, чешется на том свете и жалеет, что не закопал свои сокровища, на глубину недоступную современным металлоискателям. А если задуматься, то каждая бытовая помойка и есть клад, только клад, ненужных, выброшенных вещей, клад характеризующий владельца, точнее и ёмче, чем клад медных монет, единственное исключение составляют клады ранних монет.
Вот, передо мной, плоский флакон молочного стекла, на нём надпись « Антиганареин профессора Бибера», взглянув на этот флакон, мне сразу понятен примерный образ жизни, этого человека, жившего на Пресне, в начале двадцатого века, и выкидывавшего мусор в выкопанную мной помойку. В другой помойке попадаются детские игрушки, по сломанным солдатикам и оловянным пистолетам, я знаю, что во дворе проживали преимущественно мальчишки, по фарфоровым голышам и кукольной посуде, узнаю о преобладающем поголовье девочек, в этом дворе предпочитали Леберовскую горчицу и Шустовскую рябину на коньяке. По обилию конских костей и отсутствию свиных, делаю выводы о национальной принадлежности жильцов этого двора. По обилию разнокалиберных пузырьков Ново-Полянской аптеки, найденных в выгребной яме на другом конце Москвы, узнаю, где примерно работал, хозяин данной помойки. Здесь жили набожные люди, совершавшие паломнические поездки в разные концы Российской империи, но неблагоговейно выбросившие церковные пузырьки, с остатками святыни, в выгребную яму с разными нечистотами. По запаху сохранившихся лекарств иногда определяю, чем врачевались больные, а следовательно могу прикинуть, какими болезнями они болели. Здесь жил портной , догадываюсь я по напёрсткам и медным булавкам, обнаруженным в срубе. Здесь жил писарь или гимназист, понимаю я по остаткам писчих принадлежностей. По изобилию, дамских парфюмерных принадлежностей и пузырьков, вычисляю я, кокетку предпочитающую французские ароматы, по флаконам фирмы Ле Франк узнаю художника. По лаковым пузырькам, столяра краснодеревщика, по обрезкам кожи, сапожника. По посуде и её изысканности выясняю уровень достатка. По мелкам для записи карточных ставок, игрока. По закопчённым трубкам, курильщика, по безликим водочным бутылкам, нахожу пьяницу, по пряжкам, пуговицам, и эфесу шашки, военного. По битым пивным и винным бутылкам, а также стаканам и фарфоровым чайникам, вынюхиваю трактир. По отрубленным коровьим рогам, и характерным распилам костей, вычисляю гребёнчатую мастерскую, по точёным ручкам лорнетов, соответствующее производство. Здесь любили устриц, здесь грызли орехи или семечки. Эти обожали вишнёвое варенье или рыбу, а может быть и гусятину. Здесь издохла кошка или собака. Толстые прослойки крашенной яичной скорлупы, свидетельствуют о размахе Пасхальных праздников, ёлочные ветви о весёлых святках. Дамская, детская и мужская обувь, стёртая, подбитая, новая и протёртая до дыр галоша, всё кричит о своём, прибавляя мне частичку знаний, о людях живших здесь более ста лет назад. Многое можно определить, по этим кладам бытовых отходов, и я всё это читаю, рассматриваю и восхищаюсь, с пеной у рта, как нумизмат рассматривающий, затёртый кольцевой пятак.

Автор: Игорь Фёдоров Sep 22 2012, 09:20

Интересно написано,с душой,с любовью к своему делу. Пишите еще. Буду с удовольствием читать дальше.

Автор: kelinfo Sep 22 2012, 21:15

Чуйка.

Рома ревматолог с ожесточением врубался в слегка оттаявшую, но спрессованную землю, черный насыщенный слой, содержал тысячи, если не десятки тысяч, осколков разноцветного стекла, фаянса, фарфора, рыбьих и коровьих костей, скорлупы и полусгнивших щепок. Он спешил всех опередить и работал с остервенением, в результате чего, штыком лопаты, срубил горлышко, довольно редкой Андроньевской аптеки, той самой, которую десятый год безуспешно ищет Игорь Сорокин. Протяжно матернувшись, Рома бросил лопату и стал лихорадочно собирать, осколки отбитого горлышка.
- Склею, вот чёрт..
- Что, кокнул?- спросил подошедший Сорокин, и при виде разбитого флакона, брови его нахмурились, он тяжело засопел и крепко обматерил ревматолога.
- А, что я, земля ещё не оттаявшая, слой смёрзся, горлышко треснуло от мороза, я только нажал, оно и отвалилось.
- Где нажал? Глянь скол совершенно свежий, вот здесь удар был.
- Ну, тогда экскаватором задело,- оправдывался горе- стекольщик.
- Где, экскаватор, вон след от флакона, до него от поверхности пятнадцать се-ме.
- Ну, это не я..
- Ладно, Рома не трынди, как нож по горлу.. Я давно ждал такой флакон, а тут похороны…
- Но, можно склеить…
- Можно, да толку. Всю жизнь он будет кричать… Лежал себе, сто двадцать лет.. А тут Рома, и по шестому номеру.
- Давай, дальше копать помойку,- примеряющее заговорил Рома.- там может ещё есть?
- На вряд ли,- мрачно буркнул Сорокин и потянулся за бутылкой пива. Ещё раз вздохнув, выбрал себе сектор помойки, поближе к стенке и принялся за роботу.
Сначала лопата, скользила медленно, но выпавший флакон обычной фармации, прибавил темпу. Лысняк, горчицы, фармации, несколько треугольных уксусников, было аккуратно выложено на песок. По соседству, спокойно работал Рома, теперь он не торопился, но постепенно смещался ближе к Сорокину, но Игорь старался, так махать лопатой, что подойти к нему было невозможно, а рискнувшему приблизиться, черноок мог, в любой момент долбануть под дых. Такой метод оберегал Игореву часть помойки, от притязаний ревматолога. Особенно интересные флаконы, Сорокин торопливо протирал рукой и прятал в карманы. Ревматолог вдумчиво читал надпись, стараясь не тереть находку, дабы не поцарапать её песком, иногда он задавал вопрос или скорее уведомлял о находке.
- Таганская аптека.
- Банальность,- практически неизменно отвечал Сорокин.
Найдя пузырёк Рома доставал из сумки пачку рамсторовских целлофановых пакетов, и тщательно заворачивал находку. По облегчённому вздоху Игоря, ревматолог догадался, что попалась знаковая находка.
- Что, там?
- Фармация, - ответил Сорокин, стараясь казаться безразличным.
- Да, нет же, что-то другое.
- Там, ещё аптека написано.
- Точно?
- Точно.
- А, какая?
- Обыкновенная.
- Дай, посмотреть.
- Убрал уже…
- Ну, что тебе трудно достать?
- Да, что ты, аптек не видел? Сегодня, вон накопал уже.
И Сорокин весело продолжал ковыряться в гумусном слое. Когда он долбанул Рому по руке, и тот возмутился, Сорокин заметил.
- А, ты не подкапывайся под меня! У тебя своя зона есть, вот там и греби.
- Там, ни чего не идёт.
- У меня тоже.
- Ага, а сам только по карманам ,и распихиваешь!
- Да, это лысняк, не выбрасывать же его!
-Лысняк? Я видел, как ты парфюм припрятал!
- Бональщина, такие раз в месяц, попадаются.
- Мне, что-то не попадается.
- Ты же, начинающий, вот и стекла не нанюхался.
- Да, я по чердакам, десять лет лазаю.
- А я с восьмого класса, больше двадцати получается.
Рома, поглядел на Сорокина сунувшего очередную находку себе в карман.
- Давай, местами поменяемся!
Неожиданно Игорь согласился.
- Давай,- и они поменялись местами.
- А, то у меня, что-то не прёт…
- Тут, дело везения,- и Игорь вытащил, церковный пузырёк.
- Блин,- выругался ревматолог,- я до него, на пол штыка не дошел!
Игорь, ехидно улыбнулся.
- Так всегда, что суждено взять, то и возьмёшь, а что не суждено, то ни в какую.- философски заметил Сорокин.
Роме на руку было такое мировоззрение, по нему получалось, если вдвоём копаешь помойку, то получаешь свою запрограммированную часть, если же один копаешь ту же помойку, без напарника, то получаешь столько же, как будто остальные пузырьки и находки испаряются. Благодаря этой философии Сорокин не жадничал, и приглашал его на свои объекты.
- Давай, обратно местами меняться!
- Ну, уж нет, сейчас покопаю ещё…- и Игорь стал вытаскивать новые пузырьки.
- Постой, там была, Андроньевская аптека, коричневая!- и Рома указал на набитый карман Сорокина.
- Обычная фармация, только большая.
- Но, оттенок, такой же, как у моей, оранжевый…
- Что, у фармаций, такого не бывает?- и Игорь вытянул пивную бутылку, она не помещалась во множественных карманах, военизированных штанов, и он поспешил к своей сумке. Пока он выкладывал находки, Рома занял своё старое место, переместив лопату Сорокина, и с остервенением принялся крушить грунт.
- Хруп…- звоном отдало, разрубленное стекло.
- Что, на этот раз разбил?- посерев, спросил подошедший Игорь.
- Осколок, какой то, кобальтовый…
- Кобальтовый, да это аптека Рейман!
- Он битый был…
- Смотри и горлышко и донышко… всё в комплекте…. Слушай иди кА ты лучше, домой, съездей на дачу и научись копать картошку, чтобы её не резать.
- Так, сейчас весна!
- Тогда, просто грядки копай. Лопату нужно чувствовать, она как щуп, ты должен, по малейшему прикосновению понять, что на том конце, кирпич, камень, фарфор или стекло… Если стекло, то какое битое или целое.
- Ты, сам как будто, не срезал горлышек?
- Срезал, кто без греха? Но я загоняю штык надавливанием рук, а ты с удара, я чуть почувствовав предмет могу остановиться, а ты рубишь по инерции, и не можешь остановиться, даже если видишь пузырёк.
- Самшитовую лопату нужно делать, она стекло не бьёт.
- Во, во сделай самшитовую лопату, тогда и копай помойки. Для, аккуратного копа, нужны годы, и опыт…
Рома замолчал, ибо сам знал, что интенсивно посещать котлованы, он стал последние два года, и в сравнении с Сорокиным, его опыт был ничтожен.
- К тому же везение нужно иметь и чуйку, тоже,- продолжал Сорокин.
Рома в душе согласился, чуйка у Игоря была, это действительно нужно чувствовать, в какой угол котлована нужно пойти, чтобы первым увидеть бутылку Землянского пивзавода, валяющуюся на отвалах. Или где и как копнуть, в совершенно бесперспективном месте, чтобы выхватить одиноко лежащий редкий флакон. Игорь поражал способностью находить полузасыпанные помойки, по малейшим фрагментам керамики. Рома вспомнил, как они стояли, на дне котлована, ожидая приятеля, вдруг Игорь стал копать землю, прямо у него под ногами, и из грунта вывернулась лимонадная бутылка Шабаловского пивного завода, и пошло поехало, оказалось они стояли на небольшой помойке конца девятнадцатого века. Ограниченная с боков бревенчатым срубом, сверху она была засыпана советским шлаком, который был рассыпан в десятке метров вокруг. И только включившееся чутьё, подсказало о её существовании. Тогда они стояли, толкая друг друга, в этом срубе, и вынимали пузырьки, а было их трое Игорь, Рома и Батюшка. Взяли не много, но интересного стекла, копать приходилось стоя вертикально, ведь отведённая тебе территория составляла всего десять сантиметров вокруг башмаков, отбиваясь локтями они выбирали землю мелкими паймами, ведь согнуться было невозможно. И этот случай не единичный, Игорь выбирал именно то место, что и требовалось, сделав несколько ударов лопатой, натыкался на сочный, спрессованный слой, дореволюционной помойки, за обнаружением следовала расчистка, чтобы определить границы сооружения, и счастливое извлечение находок, по принципу, «кто успел, тот не опоздал». Работали они в паре, и помойки брали на пару, не метая жребия, что и кому достанется, как это делают при обнаружении кладов, здесь кто, что нашел, тот то и получил. Всё от чуйки и везения. Как-то Игорь пошел на раскопки, с одним чердачником, торговавшим пузырьками на Вернисаже. Игорь работал азартно, вытаскивая и вытаскивая пузырьки, а его новоиспеченный напарник, работал вяло, с перерывами, перекурами, ибо для земляных работ нужна закалка и регулярная тренировка. Под ноль сокрушив Александровскую помойку, приступили к равноценному дележу, принятому у коммерсантов с Вернисажа. Сложили находки вместе, внушительный Игорев пакет и маленькую кучку торговца, всё найденное разложили на две, более менее равнозначных партии, хоть как они могут быть равнозначными, когда в одной кучке лежит большая, коричневая Ново-московская аптека Плотникова, а в другой Старая Никольская аптека В.К.Феррейна, хоть последняя и большого размера, но по степени встречаемости, первая относится к гораздо более редким, чем вторая. Потянули жребий, но если на помойки у Игоря была чуйка, то на сломанную спичку, обозначавшую более лакомую кучку, чутья не было, и он вытянул целую спичку, возвестившую, что Феррейн его, а Плотников достался Вернисажнику, хоть изначально оба флакона нашел Сорокин… И когда видя Игорево разочарование, напарник предложил возможность выкупа, Ново-московской аптеки, Игорь опешил.
- Моё же, и мне за половину стоимости!
Не устроил его, вариант продать всё найденное, а деньги разделить по полам, не для того он набивал мозоли, суковатым черенком лопаты, чтобы продавать интересные находки. В итоге, больше на коп с Вернисажником, он не ездил, а в нашей среде установилось вечное, незыблемое правило, что нашел, то и получил.

Автор: Stepan Razin Sep 22 2012, 21:58

Вот интересно все же читать вещи,написанные с азартом и с каким-то благоговеянием.Сразу видно автора во всей красе его души.Души азартного,увлеченного коллекционера,собирающего стекло не ради /похвастаться/коллекцией,а ради чего-то большего.Я думаю ради прикосновения к истории.
Молодца Костя.Ваши рассказы про поиски меня радуют несказанно.

Автор: kelinfo Sep 22 2012, 22:16

Спасибо, а меня Ваши, про детство... Они тоже написанны от всей души.

Автор: kelinfo Sep 23 2012, 00:16

Завалялась у меня одна Глава про Глебушку Сидельникова....


Глава 14

Сердце Николая Ильича, сжалось от обиды, со всех сторон, он претерпевал унижения и предательства, даже Глеб, за которого он сейчас просил Его Превосходительство, и тот предал его, ведь неблагодарный знал, что Николай Ильич всей душой желал этой партии для соей дочери, и пусть он сам сказал, что не отпустит Варю в азиатские края, но ты же мужчина, ты поборись за неё, ты должен её добыть, завоевать, а не опускать руки, как тряпка… Мало того, увидев, что Варя последовала за тобой, должен оставить случайные связи, временные, телесные влечения и поступить со всей серьёзностью, солидного человека.
Коляска дёрнулась, наехав на дортуарный столб, и мысли Николя Ильича прервались, недовольно прикрикнув на извозчика, он откинулся на сиденье.
- Вот теперь Варенька, убивается, требует, чтобы я добивался возвращения Глеба, а как его добьёшься, когда люди более влиятельные, чем я и те ничего поделать не могут.
- Как, успехи?- первым делом спросила Варя.
Николай Ильич, развёл руками.
- Я, так и знала, ничего тебе доверить нельзя…
- Выслушай меня,- резко окрикнул её он, в этом крике излилось всё, что нагорело у него на душе.
Варя недоуменно посмотрела на отца, и замолчала. Николай Ильич воспользовался этим затишьем, и пересказал весь разговор с Его Превосходительством. Сначала она не поверила отцу, который за всю свою жизнь столько её обманывал, но Николай Ильич, твёрдо и уверенно, сказал,- Сейчас я не вру… Глеб действительно в опале.
- Что, же нам делать?- спросила она, присев на краешек стула.
- Я, и сам, не знаю… Может к Зосипову, за советом съездить?
- Ну, уж нет, он только рад будет, и слухи начнёт распускать.
-Да, Зосипов не годится, он на нас в обиде, после неудачного сватовства.
- Думай, папа…- и Варя умоляюще посмотрела на отца.
- А, может, к Дмитрию Ивановичу?
Глаза Вари просияли, и она облегченно, сказала,- Ну, конечно к Дмитрию Ивановичу, к кому же ещё? Поезжай сейчас же.
- Как? Даже не отобедав?
- Конечно, ведь дело не требует отлагательств.
- Но, Дмитрий Иванович, сейчас может быть, на службе или в разъездах…
- Вот и подождёшь его..
- Но, Варенька, хоть чая…
- Сейчас, я заверну тебе, кусок окорока и ломоть пирога…
- В сухомятку?
- Если Дмитрия Ивановича, не окажется дома, зайдёшь в чайную.
Дмитрия Ивановича дома не оказалось, и Николай Ильич зашел в соседний трактир, заведение было довольно грязным, в укромном уголке сидели извозчики, потягивая чай из гранённых стаканов, самовар почти остыл, но они не торопились уходить, с шутками и смешками, они обсуждали животрепещущую новость.
К Николаю Ильичу подлетел расторопный половой, с лихо закрученными усиками, возле локтя у него свисало полотенце.
- Чего, изволите?
- Завари ка, мне братец небольшой чайник, да самоварчик не более пяти стаканов.
- Слушаюсь, закусок не надобно ли? Хлебной?
Николай Ильич задумался.
- Пожалуй принеси, стопку хлебной, и груздей помельче.
- Слушаюсь, чего ещё изволите? Есть горячая селяночка.
После секундного раздумья Николай Ильич заказал солянку.
- Судачков?
- Судачков, пожалуй не надо, а вот хорошего балыка, с четверть фунта, это можно, да и хлебной не рюмку, а шкалик подай.
- Имеются отбивные, селёдочка под шубой..
- Нет, пожалуй хватит, огурцов разве…
- Вам покрупнее, помельче?
- Средних…
- Будет исполнено, - и половой удалился, весело помахивая полотенцем. Через минуту на столе Николая Ильича, стали появляться закуски.
Довольно крякнув, после первой рюмки, Николай Ильич стал смотреть в окно. Положение столика, он выбрал удачное, аккурат просматривались двери, нужного дома.
Когда он доедал дымящуюся селянку, в помещение ввалилась ватага, мелких торговцев, оживлённо, что-то обсуждая они заняли соседний столик. Николай Ильич поморщился… С некоторым раздражением он выпил третью рюмку водки, но она не принесла такого удовольствия, как две предыдущих. Слушать галдёж за своей спиной ему не хотелось, но и оставить не съеденные закуски, он так же не желал, поэтому, набравшись терпения, он стал разглядывать соседей, прервавших его одиночество. Среди них выделялись два типажа, один молодой в заношенном сюртуке, с лоснящимися рукавами и клапанами карманов, другой в новеньком костюме, со свисающей серебряной цепочкой от часов… На полу, стояла котомка и две связки книг.
- Букинисты,- подумалось Николаю Ильичу, и он уже с некоторым интересом стал прислушиваться к их разговору.
- Да, пойми ты баранья голова, так дела не делаются,- вещал обладатель серебряной цепочки.
- А как делаются?- затравленно огрызался молодой.
-Нужно, по сговору…
- Кто, первый нашел, тот и взял…
- Ну, уж нет, если хочешь быть в нашем обсчестве, поступай по уговору..
- А, я с Вами не уговаривался, - отстаивал свою точку зрения, парень.
- И, зря, надобно вот как, узнал, что вдова продаёт библиотеку, сразу к нам, она в розницу продавать не будет, долго, а ей деньги нужны.. ей всё сразу, продать нужно… Приходишь, смотришь книги…скажем за всё предлагаешь ей четвертной, она в ужасе начинает, говорить, что книг здесь на полтысщи, а ты стоишь на своём, и потихоньку прибавляешь цену, дошел до сотни, и всё, баста… Она естественно, тебе не продала, ты ушел ни с чем, но перед уходом скажи, что зайдёшь завтра, подумайте, хорошую цену предлагаю, другие меньше дадут. Но на то и общество, чтобы помогать и посторонних к покупке не допустить, за тобой прихожу я, Кузьма, Степан и все больше шестидесяти рублей не предлагаем. День она помучается, а на следующий день она уже локти кусает, что тебе не продала библиотеку… А ты приди не на следующий день, а третьего дня, и как придёшь, тебя уже ждут, как посланника небесного, а ты уже не сто рублей предлагаешь, а девяносто, или восемьдесят, де эти деньги ты уже потратил, на покупку товара. Так за восемьдесят и возьмёшь, тысчерублёвую библиотеку, да эстампов за дарма забёрёшь.
Парень смекнул, что учат его хваткому ведению торговли, и хоть ему претит такое оббирательство, но потом обвыкнется, и будет залихватски сторговывать, продаваемые в нужде библиотеки, и появится у него новый сюртук и серебряная цепочка, для часов и сами часы…
Николай Ильич с интересом продолжал слушать разговор.
- Нет, брат, мы в свой круг посторонних не пускаем, а кто артачится станет, так быстро спесь собьём… Продаёшь ты скажем копеечные книги, а мы обсчеством навалимся вокруг тебя, разложим свой товар, да Бову и Еруслана начнём не по три копейки торговать, а по одной , хоть у Сытина они по полторы, а покупатели всё из своих, ты посмотришь на это, да и уйдёшь, не солоно хлебавши, в сплошном убытке. Ничего не продал, а за место заплатил… А будет акцион, мы такую цену взвинтим, что ты купивши, в полцены отдашь, и ещё рад будешь, что дёшево отделался. Ты супротив нас не иди, мы в обиду не дадим, работу подкинем… Товар у нас антилигентный, с ним, по деликатному нужнать.
- Экие прощелыги,- подумалось Николаю Ильичу, - неужто они и на оружие свои методы переносят?
Но подумав, он решил, что оружие редко продаётся и покупается целыми коллекциями, лично он, более трёх предметов за раз не покупал.
Мысли его понеслись в другую сторону, в общем, он был доволен быстрым возвращением дочери из Астрахани, он ожидал, что она пробудет, там не менее двух недель, а она вернулась быстро, пробыв в городе зараженном холерой, не более двенадцати часов. Сейчас он раскаивался, что ввел Глеба Сергеевича в свой дом и представил его своей дочери, через это знакомство у него прибавилось забот, вот и бегай, хлопочи, за него, в немилость, к Его Превосходительству попал, и это на старости лет… Но теперь, уже дело сделано, и идти наперекор родной, любимой дочери, он не мог, ведь Варя единственный родной человек, оставшийся у него на этом свете.
Дмитрий Иванович, носивший чин девятого класса, обещал похлопотать, по этому делу, когда-то они служили в одном полку, и сохранили тёплые отношения. Одновременно поступив на воинскую службу, Николай Ильич топтался на одном месте, так как сделать военную карьеру будучи тыловиком, не возможно. Дмитрий Иванович, напротив шел вверх, проливая свою кровь, на каменистую землю Балкан и Туркестана, поэтому перескакивая через ступеньку, забрался на недосягаемую для Николая Ильича высоту, и от туда милостиво посматривал на бывшего сослуживца. Вот и в этот раз попив чая и отведав по рюмочке Мадеры, он тщательно записал фамилию Сидельникова и обещав непременно похлопотать, проводил Николая Ильича до парадной.

Автор: Игорь Фёдоров Sep 23 2012, 00:32

Жалко "плюсовать" не могу. Так бы влепил огромный плюсище. Безумно интересно читать,но хочется все побольше да побольше.

Автор: kelinfo Sep 23 2012, 07:32

А мне безумно хочется писать но писать дольше чем читать, поэтому я запаздываю, хотя если читать вдумчиво и неторопясь ( как моя жена) то я смогу обгонять читающего.

Автор: Игорь Фёдоров Sep 23 2012, 12:07

А мне безумно хочется писать   но писать дольше чем читать, поэтому я запаздываю, хотя если читать вдумчиво и неторопясь ( как моя жена) то я смогу обгонять читающего.

Автор: Kochedik Sep 24 2012, 21:02

Случайно зашел в Вашу тему.Немного почитал - много параллелей со мной,особенно детство,начало.Теперь буду регулярно посещать.

Автор: Stepan Razin Sep 24 2012, 22:37

Костя,надолго не пропадайте.Я чувствую себя одиноко в этой ветке когда Вас нету.Вы так тихонечко звякните сумкой со стеклом и я уже буду знать,ага,коллега тут где-то рядом,пишет.

Автор: kelinfo Sep 25 2012, 08:57

Пишу, практически постоянно, набирать сразу на комп ещё не привык, поэтому сначала в блокнот, а затем набираю, вот и получается двуступенчатое творчество, два дня пишу, два набираю....

Автор: Stepan Razin Sep 25 2012, 10:44

Автор: kelinfo Sep 25 2012, 13:47

У меня тоже сразу идёт, но на лист бумаги... потом доделки минимальные... просто я часто пишу в электричке.....

Автор: Stepan Razin Sep 25 2012, 15:54

Автор: kelinfo Sep 25 2012, 18:25

У меня тоже был такой случай... но благодаря автоматическому сохранению, часть сохранялась, только я в Ворде набираю, потом копирую и в сообщение вставляю....

Автор: kelinfo Sep 25 2012, 18:26

Глава 15
Сапожниковский четверг, был копией Пыжовской среды, сначала рассматривали этюд очередного художника, который большинству не понравился, и автор ушел обиженный. Затем был рисовальный вечер, и в этот раз у Глеба, не получился рисунок. Единственным интересным моментом был осмотр собрания картин, обсудили неудавшееся ограбление. Глебу подумалось,- А что если, оно было удавшимся? Что если, портреты были только для отвода глаз, ведь с самого начала, было ясно, что вынести такого размера картины невозможно, если только не скинуть их вниз, но это могло произвести лишний шум, и повредить живописи, спускать их на верёвке, займёт много времени, да и прохожие несущие ночью картины, весьма подозрительны.
Глеб стал внимательней рассматривать божницу Василия Никаноровича, иконы были поставлены согласно древней благочестивой традиции, на горизонтальные брусы-тябла, сами тябла имели плоскую расписную резьбу, повторяющегося растительного орнамента, чем то они напоминали украшения , деревянных барж, плававших по Волге. Особо чтимые иконы, были вставлены в киоты и висели на стенах, на цепочках светились серебряные лампады с разноцветными « стаканами». Стояло несколько высоких подсвечников, на две, три свечи, пахло ладаном и горелым деревянным маслом, по этому запаху Гектар и взял след. Иконы, располагавшиеся рядом с похищенной имели примерно тот же запах, ведь они находились вместе много лет, и впитали запах горящих лампад и свечей. Тогда протёрли ватой поля небольшой иконы и дали понюхать Гектару. На месте, где стояла похищенная икона, зияла пустота, судя по ней икона была чуть больше двадцати сантиметров шириной, самый обычный размер для аналойных икон, поди найди такую, никаких опознавательных знаков, чтобы её опознать, нужен сам Василий Никанорович, иначе придётся хватать всех жителей, у кого обнаружится Покровская икона, а таких великое множество.
- Василий Никонорович, а как выглядела икона?- спросил Глеб.
- Ну, как… обыкновенный Покров, фряжской работы, такие сотнями пишут местные иконописцы, ничего особенного, ни колорита, ни композиции… Вернее композиция была, но избитая, повторяющаяся из века в век, нет, напиши, что ни будь своё от души, по воображению. Собственно и всё, больше прибавить, ни чего не смогу.- сказал Сапожников.
- Не, сможете?- возмутился слушающий разговор Пыжов,- о стилистике слишком долгий разговор. Поэтому расскажу об особенностях.
- Разве, что на тыльной стороне тёмно-коричневая краска.
- В тыльной стороне, всё и дело … Тыльную сторону, не запишешь под новое художество. Тыльная сторона была тёсанная, топором, а затем доработана скобелем, но большие, глубокие насечки, от топора остались, эти насечки, почти верный признак, древности. Правда подделки часто имитируют, эту насечку, но раз икона из поколения в поколение хранится в семье, фальсификат исключен. Образуются эти насечки от того, что раньше под иконные доски древесину кололи, а не распиливали. Да на тыльной стороне, под тонким слоем краски, читается , «…покой душу, раба… Сельверста…» Надпись сделана белой краской, с красной росписью заглавных букв, в связи с тем, что красный цвет лучше сливается с коричневым, заглавные плохо видны. Ещё у иконы двойной ковчег, хоть сейчас в Мстёре, тоже делают такой, но древний двойной ковчег , ни с чем не спутаешь. Эх, говорил я Вам, Василий Никанорович, продайте мне икону, а Вы не послушали. Я бы её расчистил, она бы заиграла, да и сохраннее была бы. У меня собрание, за железными дверьми, и на окнах решетки.
- Ага, за семью печатями,- съязвил Василий Никанорович.
- Нет, печать у меня одна, но я регулярно ей опечатываю двери, проходишь мимо и сразу видно, не подкрались ли тати. И собрание икон доступно, лишь избранным, проверенным людям, а на Ваши картины ходят глазеть, все кому не лень, вот и приметили божницу.
- Василий Никанорович, а не припомните, может кто интересовался, иконами? Смотрел их, ведь для того, чтобы рассмотреть тыльную сторону, её нужно снять.- спросил Глеб.
- Интересовались многие, сейчас и не вспомню…но постараюсь.. А вот хотя бы Евграф Ильич…- и Сапожников засмеялся.
Пыжов насупился…- Ну, Вы не заговаривайтесь.
- Простите, Бога ради, по глупости сморозил….
- Да, ладно, чего уж там… Ставьте решетки, ради живописи, ведь икон хороших у Вас не осталось, разве, что Алексей- человек Божий, это несомненнейший Новгород, берегите её.
- Да, господа, решётки уже готовы, будем устанавливать их послезавтра. Однако идёмте, чай пить.
Глеб подумал,- Интересно, кем доводится Сапожникову, тот самый Сильвёрст, молитва об упокоении, которого находится на обратной стороне иконы, знает ли он сам родословную, своих предков? Надо бы ещё раз, посмотреть, иконы Сапожникова.
- Василий Никанорович, а кто этот Сильвёрст?- спросил Глеб за чайным столом.
- Какой Сильверст?- не понял его Сапожников.
- Ну, тот самый, на обороте краденной иконы, была надпись.
- А, Вы об этом, я если честно, такой надписи не видел, это вот у Евграфа Ильича, взгляд такой, словно он, сквозь землю видит. Я не удивлюсь, если он способен, рассмотреть первичный рисунок иконы, не смотря на десяток записей и поновлений.
Все рассмеялись. Евграф Ильич слегка покраснел и откашлявшись, сказал,- Для собирателя икон, острый взгляд, это основной инструментарий, что бы мы без него делали? Ведь, господа, нужно уметь рассмотреть, предыдущий слой, сквозь мелкою сеточку, растрескавшейся краски, иногда на иконах, по дюжине записей бывает, и только благодаря зоркости и внутреннему чутью, удаётся проникнуть в глубину этих напластаний времени. Редко обретается древняя икона, совсем без записей, найдя такую, даже и не верится, что она подлинная, в то же время десятки поновлений не гарантируют древности иконы. Моего знакомого ведь, как облапошили? Купил он икону у ходячего иконописца, тот клялся и божился, что выменял икону в одной старообрядческой семье, перешедшей в Никонианство, им написал новую, семейную, а эту почерневшую, взял в качестве оплаты, да ещё и шерсти на валенки вытребовал. Семья была счастлива, и довольна такой мене, ведь он и сусального золота не пожалел, и фоны откамфорил, и краски самые наилучшие ,и доска кипарисовая. В общем, стал он закоптелую икону, от заскорузлой олифы чистить, а под первым слоем, более старая живопись сохранилась, расчистил он первый слой наполовину, и понёс знатокам продавать. Тут- то его Тимофей Захарович и «перехватил» обрадовался, денег хороших дал, икона тоже топором была тёсана, жучком с одного бока поедена.
Тимофей Захарович, испугался, как бы жучек не перешел, на его иконы, и заказывает иконнику, жучка вывести и первый слой до конца расчистить,- Ты к иконе подход знаешь. Чем лучше олифу снимать, уже изведал.
Икону отдал, а сам боится, как бы изограф не скрылся, с драгоценностью, но тот не исчез, приносит он икону, жучка ски######ом, да сулемой вытравил, воском ходы залепил. Тогда мой знакомый просит нанести новую олифу, на что ему мастер отвечает.- Алифу нанести, дело не хитрое, только под вторым слоем есть ещё и третий слой, более старый…
- Ну, так расчищай дальше,- и расплатившись за первую расчистку, десять рублей с верху кладёт.
Через неделю, икона стала ещё краше.
- Молодец, крой олифой.
- Только, там ещё слой есть, посмотрите на горки, вон другие вапы проступают.
- Продолжай, только осторожнее, последний слой, куда как хорош!
- Ваше, благородие, ниже ещё лучше, чистейшая вохра Московская.
Расчистил, расчет получил, да сверху, всё больше и больше получает, так как слои выступают, всё краше и краше. Так до семи раз. Расчистка стала Тимофею Захаровичу в три изначальных цены, тысячи в две всё вместе. А его азарт, так и трепет, что там дальше? Сначала икона была фряжская, затем под Ушакова, потом Строгановская, дальше древнее пошло, уже самой Московской школой попахивает, учениками Дионисия, вот и ерепенится Тимофей Захарович.
Приходит иконник в последний раз и говорит,- Всё хозяин, подавай расчет, больше я расчищать икону не буду, там в низу, верно самого Дионисия письмена, не дерзну, на такое ответственное дело пойти. Обратитесь к Гурьянову или Дикарёву, или в Белоусовскую мастерскую, они лучше моего сделают.
Как Тимофей Захарович, не уговаривал, тот ни в какую, на отрез отказался. Получил расчет, сверху сотенную, и ушел из города, дальше по сёлам и весям, странствовать. А Тимофей Захарович хватает икону, и на следующий день в Москву, к Гурьянову, но тот в отъезде, тогда к Дикарёву, а они в Мстёре, показал ещё кому то, тот посмеялся над его чаяниями, а Тимофей Захарович не верит. Поехал в Петербург, искать Гурьянова, оббегал полстолицы, нашел, где он жил, а тот уже в Москву отбыл… Он за ним, застал в мастерской всё таки. Гурьянов, как икону увидел, затрясся от смеха… А Тимофей Захарович, в обиду.
- Подделок,- говорит Гурьянов.
- Не, может быть,- возмущается мой знакомый.
- Но, посмотрите на горки, гвелты, движки, а эта дичь? Такой не бывало раньше. А лазорь? Она искусственная… Это современная Мстёра, даже догадываюсь в какой мастерской обучался, этот Псевдодианисий.
- Но под этой записью, подлинный Дионисий,- не унимался коллекционер.
Едва уговорил, Гурьянова расчистить икону, денег кучу отвалил, Гурьянов расчистил, а икона то оказалась «адописанная», чёртик в пол иконы намалёван…. Так, то вот бывает…

Автор: kelinfo Sep 25 2012, 22:25

Глава 16
Старший следователь, Хамовнической части, Сергей Матвеевич, нервно ходил, по комнате отставного майора Варлаамова.
- И что я только, не делал, как его не убеждал… Так и слушать не желают… Я им говорю, мне врач нужен для собак, они и говорят, обратитесь к доктору Львову, обратился… И что? Пёс сдох, а Вы его видели, Гром был лучшим из всех поступивших собак…
-Да, жаль пса, перспективный был, чутьё в крови было, поиск как игру воспринимал… Сообразительный, поджарый…- отозвался из своего кресла Варлаамов.
- Сторож, сволочь! Дал ему прокисшие щи, да на солонине! Сторожа, мы конечно в зашей, а Львов только руками разводил, так от катара желудка и подох… Сплошного убытка, на триста рублей… Да денег не жалко, пса жаль, усилий на него затраченных… Что мне прикажите? Терять животных из-за кислых щей? А что будет, когда мы их обучим? Тогда их будет в двойне жалко…
- Кормление, одна из основ здоровья,- заметил Варлаамов,- я вон тоже, всякой дрянью, Куцего кормил, а Глеб Сергеевич, меня наставил, как правильно… Сейчас, всё благополучно,.. тьфу…тьфу..тьфу… Врача лучше Глеба Сергеевича, Вам не найти.
- Знаю, но как его вызволишь из Туркестана?
- Ошибаетесь, дорогой Сергей Матвеевич ,он не в Туркестане, а Астрахани….
- В, Астрахани? Что, же он там делает, когда у него предписание в Туркестан?
- Заболел по дороге… Я вчера, получил от него письмо…
- И, чем он болен?
- Нервное, что-то.
- Так, может мы его по состоянию здоровья, отзовём? Я попробую, через Астраханскую полицию, всё устроить. У Вас есть обратный адрес?
- Имеется, он просит выслать ему, двадцать пять рублей, ассигнациями,- и Варлаамов протянул сыщику конверт Глебова письма.
Тот одел очки.- Любопытно… А можно, само письмо? Если конечно, там нет ничего личного…
- Извольте, письмо в конверте.
Сыщик пробежал глазами письмо.
- Интересно… По медицинской линии и будем действовать..
Аккуратно вложив листок в конверт, следователь, покрутил его в руках…
- Сделаем так, мы попробуем провести эти деньги, как аванс, его будущей зарплаты,- затем он задумался,- Мне только, одно не понятно, почему у него нет денег? Ему ведь должны были выдать подорожные и подъёмные, это вполне приличная сумма денег, такие в Астрахани за год не проживёшь, так почему он нуждается в деньгах? При его скромных запросах?
- Уж, не ограбили ли его?
-Вполне может быть, или попал в руки аферистов, он ведь карточными играми не увлекался?
- По моему нет, как то он смотрел Куцего, когда мы метали банк, так и ухом не повёл…
- Мне, ещё не понятна, эта болезнь, он мне казался вполне уравновешенным господином. Врачи они к особенному типу людей относятся, сама постоянная игра с чужими жизнями и смертями, делает их немного циниками, закаляет их, таких жизненными трудностями не возьмёшь, а тут нервы…
- Может, всё этот от переживаний, последнего времени?
- Да, бросьте, всё же хорошо закончилось, все живы. Нет, врачей сгибает, только физическая усталость…
- Может, он устал?
- Ну, подумаешь устал, три дня отдыха, и они с ума сходят от безделья… Но хватит гипотез, дополнительные сведения, я буду знать, завтра к вечеру, тогда будем и гадать. По дороге в участок, я всё обдумаю, оттуда свяжусь с Астраханью. Вы всё таки, отправьте, эти двадцать пять рублей, потом расчетаемся…
- Кстати, Сергей Матвеевич, как там Зинаида?
- Поправляется, но говорят, почки так и останутся больными на всю жизнь.
- Жаль, девушку…
- Знаете, Вы бы сходили в Шереметьевскую… сообщили ей адрес, всё какая, ни какая весточка от Глеба…
Узнав, где кабинет доктора Бурченко, отставной майор Варлаамов робко постучался в дверь.
- Здравствуйте доктор…
- Здравствуйте, чем могу быть полезен? Постойте, а мы с Вами не встречались?
- Встречались, в тот самый вечер, в доме Заславской, когда там было ограбление.
- Точно, Вы ещё с собакой были, я тренирую память на лица, но иногда она даёт сбои… Так чем могу быть полезен? Простите, не помню Вашего имени отчества…..
- Семён Иванович Варлаамов, майор в отставке…
- Так, чем могу быть полезен?
- Я тут по делу… к одной Вашей больной… горничной…
- А, Вы к Зинаиде, рад, что Вы интересуетесь, её судьбой. Такой случай впервые в моей практике… Чудовищно… Но слава Богу, поправляется, не без последствий, гипосульфит помог… Мы ей уже, разрешаем гулять. Собственно, пойдёмте, я Вам её покажу, Вы ведь её не узнаете, даже если видели раньше…
- Я, её действительно не видел раньше… У меня есть для неё весточка, от Глеба Сергеевича.
- Я, слышал, его отправили в Туркестан, жаль. Его присутствие, помогло бы Зинаиде поправиться. Сердечные чувства, они благотворны, для выздоравливающих… На примере Зины, это тоже прослеживалось, до того, как её отравили.
- А знаете доктор, я Вам передам адрес Глеба Сергеевича, Вы уж, пожалуйста, передайте его Зинаиде…
- Как, только адрес? Я думал Вы с письмом…
- Письмо он написал только мне, - и Варлаамов протянул листок, с переписанным адресом.
- Как, это же Астраханский адрес!
-Именно, Глеб Сергеевич, вынужден остановиться в Астрахани, по болезни. Судя по письм,у он ближайшие две недели, не тронется дальше.
- Интересно, а что за болезнь?
- Какой-то нервный срыв, я в медицине не силён, поэтому точно, не скажу…
- Вполне может быть. Но только, для Зинаиды будет лучше, если Вы сами поговорите с ней, как вестник от Глеба Сергеевича, ей это очень важно, я произведу меньший эффект, объясните его скоротечный отъезд, служебной необходимостью. Глебову болезнь, приуменьшите. Только оптимистические нотки.
- Вы, думаете?
- Конечно…
- Лучше бы Вы, всё сделали сами, вам сподручнее… я не знаю, о чём говорить…
- Нет, Семён Иванович, решительно идёмте к больной, решительно, как в атаку…
Зину они нашли в больничном сквере, она сидела на скамейке, и задумчиво вертела лист ясеня, в своих полупрозрачных руках, другие больные, пытавшиеся с ней заговорить, не найдя отклика отходили в сторону.
- Здравствуйте, Зина, как Вы себя чувствуете?- спросил Бурченко.
- Здравствуйте, доктор, сегодня лучше…
- Вы, только не волнуйтесь, я Вам желанного вестника привёл..
- От Глеба,- встрепенулась девушка,- от Глеба Сергеевича?- переспросила она.
- От него, от него, родимого,- засмеялся доктор.- Вот майор Варлаамов, получил от него письмо. Правда?
Воцарилась секундная тишина, доктор делал Варлаамову выразительные жесты, но тот сконфузился и не знал, с чего начать. Затем решившись, сказал.
- Совершенно верно, я получил вчера от него письмо. Глеб Сергеевич, сейчас по делам в Астрахани, думаю пару недель, он пробудит там, прежде чем продолжит свой путь. Как Вам, наверное, известно, его отправили в спешном порядке, на новое место службы.
- Да, мне Марья Захаровна, сообщила, она даже хлопотала, о его возвращении, на старое место службы, но видимо напрасно… Это на него Николай Захарович, наговорил, это он всё устроил… Он ненавидит Глеба, из-за меня,- срываясь в слёзы проговорила Зина. – Сейчас, наверное, всё сложно изменить?
- Ситуация сложная, но не безнадёжная, у Глеба Сергеевича, много покровителей, и рано или поздно мы найдём выход, из этой ситуации. Теперь нам известен его адрес, и мы можем переписываться или послать телеграммы.
- А, Вы не знаете, почему он мне не пишет?- с затаённой мольбой спросила девушка.
- Если, честно, не знаю, может, боится Вас тревожить?- начал оправдываться Варлаамов
- Но, такой неизвестностью, он только пугает меня. Страшнее всего такая неизвестность.
- Совершенно справедливо, так напишите ему сами, вот листок с его адресом.
Прочитав и бережно сложив листок, Зинаида спросила…
- Не позволите ли, прочитать, само письмо? Может, я больше из него узнаю?
Варлаамов закашлялся.- Я, знаете ли, не подумал, и не захватил его с собой…
- А, не сможете принести его, или лучше я пришлю нашего Васятку, оставьте только свой адрес.
- Пожалуйста, присылайте, я не далеко здесь живу, адрес будет у доктора, я через два часа буду дома.
- Что ещё скажите про Глеба? Почему он задержался в Астрахани?
- Гм… Он, немного приболел, вот доктора и рекомендовали, подлечиться…
- А, что с ним?
- Видимо, нервы, переживания, ничего серьёзного, обычное переутомление….
- Господи, может из-за меня?
- Не, исключено,- заметил Бурченко.
Зинаида встала.
- Так надо срочно послать, телеграмму, надеюсь для него, будет приятной неожиданностью весточка от меня… Ну, конечно, он может и не знает, что я жива. Ну, конечно не знает, ведь он уехал, когда я была совсем плоха, но после пошла на поправку, благодаря новому лекарству, и доктору…
- Успокойтесь, мы непременно, пошлём телеграмму… Завтра же утром.
- Нет, нужно сегодня. Я сейчас напишу её, ко мне сейчас должен зайти Васятка, с ним и отправлю, Зина быстро пошла по дорожке, ведущей в корпус.
- Зинаида, только не волнуйтесь,- спешил за ней Бурченко,- всё будет хорошо.

Автор: сто-ЛЕТОВ Sep 26 2012, 06:56

Аж не верится что вы наш современник, тоесть слог письма не современный. Написано замечательно, спасибо.

Автор: kelinfo Sep 26 2012, 07:43

Нет, я душой в 19 веке ----

Автор: Stepan Razin Sep 26 2012, 10:36

Автор: kelinfo Sep 26 2012, 13:38

Ну коли так,милостивый госудать-извольте продолжать.  

Автор: kelinfo Sep 26 2012, 21:19

Глава 17

Чем веселее и бодрее становился Глеб, тем грустнее и раздражительнее становилась Агафья, она понимала, что эти новые знакомства, вернули его в привычную среду, и он быстро оправлялся от недуга, глаза его излучали восхищение, когда он рассказывал о собраниях в доме Сапожникова и Пыжова . Но чем бодрее он становился, тем ближе была разлука… Глеб всё чаще заставал её с заплаканными глазами, особенно, когда уходил на разные художественные вечера. Он не мог взять её с собой, ибо как бы он её представил, не жена, не невеста, значит сожительница, ибо квартирных хозяек по приёмам за собой не таскают. Она ревновала Глеба, к Варваре, к Зине, к другим барышням, которых он встречал на вечерах. Ревность появляется в людях от неуверенности, неуверенности, что ты самая главная, ни кем не заменимая, и сколько не ищи, лучше и желанней тебя нет, Когда же закрадывается хоть капля сомнения, в своей неотразимости, то рождается ревность, у Агафьи не было необходимой уверенности в себе, и она жутко ревновала Глеба, но и осознавала, что претендовать, ни на что не может…Часто, ночами вглядываясь в его лицо, она гадала, о своём будущем, и представляла, его одиноким, полным лишений и нищеты. Хуже всего, что среди соседей стали распространяться слухи, об их близости, сначала, это были только домыслы, а когда стало известно, что Глеб выкупил закладные на дом, всё стало ясно, ведь просто квартиранты, так не поступают. Когда же Сидоровы прислали за доктором, дабы он оказал помощь телящейся корове, а Агафья не подозревая подвоха, пошла его будить в одной ночной рубашке, не прикрывшись, всё стало на свои места, и об этом заговорили во всеуслышание.И до этого Агафья не избегала, сплетен. Каково вдове, принимать на постой мужчин квартирантов, а последний съехавший перед Глебом, так и не расплатившись, слыл местным охальником, и слухи ходили и будоражили округу, то затихая, то разгораясь с новой силой. Ели раньше сплетни, были беспочвенными, сейчас они стали вполне верными и справедливыми, более того, у Агафьи была тайна, о которой не знал Глеб и тем более соседи, она была беременна, это состояние, усугубляло ревность. Поэтому, когда в отсутствие Глеба, пришла срочная телеграмма от Зинаиды, Агафья растерялась, и её объял испуг, за своё будущее, и она спешно сожгла её. И так она едва сводила концы с концами, а с появлением живой невесты, да к тому же, обрученной, шансы остаться одной с тремя детьми, увеличивались. Полноценного, закреплённого церковью обручения между ними не было, но Глеб несомненно оставит её, узнав, что Зинаида жива. Теперь перед Агафьей стояла задача, полководческой сложности, как правильно поступить дальше… Сообщить Глебу о своём положении, или не пугать его, и держать эту новость, как козырную карту, как военный резерв, для решающей битвы, и эта битва была не за горами.
Глеб между тем, был в доме Сапожникова и внимательно рассматривал иконы, чем больше он приглядывался к потемневшим ликам, тем более для него становилась очевидной, вся глубина и масштабность, битвы иконописных стилей. Он уяснил, для себя два основных направления в иконописи, древний стиль, особенно ратуемый, старообрядцами разных толков, и стиль академической живописи, более присущий западному искусству, чем России. Он заметил, что техническое исполнение древнего стиля, находится на более высоком уровне, нежели чем художественной манеры, объяснял он это тем, что древнюю иконопись исполнить легче, и ёё стилистика, технология и язык, отточены многими поколениями русских иконописцев, и даже мастер не высокого художественного таланта, способен написать достойную икону. Чего было невозможно мастеру, работающему в живописной манере. Здесь требовался незаурядный художественный талант. И что странно, колорит последних икон, стремящийся к естественным цветам, оказывался глухим и тяжеловесным, более того въевшаяся в краску копоть, усиливала этот диссонанс. В то время как иконописцы древнего стиля не стремились к правдоподобной колористике, а краски выходили сочными, и копоть только объединяла охристые тона. Чем больше он рассматривал иконы, тем больше заинтересовывался древнем стилем и отрицал живописный, барочная икона восемнадцатого века, вызвала у него столько гадливости, что он старался, не смотреть в тот угол, где она висела, мастер настолько неумело исказил пропорции тела, что икона казалась пародией на священное изображение. Его удивляло, почему Сапожников не замечал той красоты и стиля своих икон. Глебу любопытно было взглянуть на собрание Пыжова, но туда самостоятельно не пройдешь, только по протекции Василия Никаноровича.
- Ну, что насмотрелись?- спросил подошедший Сапожников.
- Да, у Вас чудесное собрание, и как это я раньше не замечал всего разнообразия иконописи.
- Признаться, я сам в этом не разбираюсь, мне, что ни будь поновее подавай, авторское… Но безусловно, определённый художественный интерес иконы представляют. Вам бы к Евграфу Ильичу обратиться, он может часами по данной теме разговаривать.
- Я, собственно и хотел его послушать, и если получится, осмотреть его собрание. Но боюсь без Вас это не возможно, я ведь ему мало знаком.
- Действительно, он очень недоверчив… Но, попробывать стоит. Давайте заедим к нему, во время обеда, он всегда в двенадцать у себя дома, вот и нагрянем, потом я Вас оставлю, а сам на пристань, у меня сейчас погрузка идёт.
Пыжов был дома, и увидев гостей засуетился, распоряжаясь насчет столовых приборов.
За чашкой чая, Сапожников, как бы невзначай, завёл разговор о стилистике русской иконы. На. Что Пыжов разразился получасовой лекцией, и продолжал бы дольше, если бы не заметил, как Сапожников зевает.
- Однако, я Вас утомил, Господа.
- Нисколько,- встрепенулся Сапожников,- рассказ Ваш, столь интересен… Но нельзя ли перейти к практической демонстрации?
- Конечно, можно, но нам придётся пройти в хранилище…
- С удовольствием. Я думаю, Глебу Сергеевичу будет не безинтиресно, рассмотреть Ваше собрание, по моему Ваше увлечение, заинтересовало и его.
Глеб откашлялся и сказал.
- Я сегодня, рассматривал домашние иконы Василия Никановровича, и пришел к определённым выводам, изменившим моё воззрение на иконопись, в древнем стиле… Она весьма необычна, и в то же время весьма изысканна.
Пыжов от удовольствия зарделся, наконец то его воззрения были кем то услышаны. Пропагандируя этот вид собирательства, на каждом своём художественном чаепитии, он видел лишь снисходительные усмешки, а тут кто-то со стороны, и сделал положительные выводы.
- Тогда, господа пройдёмте, я покажу своё собрание.
Когда они поднимались на второй этаж, Сапожников заметил.
- Пыльно, как у Вас, Евграф Ильич, аж в носу защекотало, прислуга у Вас нерадивая.
- Нерадивая,- задумчиво согласился Пыжов.
Но, чем выше они поднимались, тем количество взвешенной в воздухе пыли возрастало, она уже визуально лежала тонким слоем на ступеньках, и перилах лестницы.
Вдруг Пыжов, перескакивая через ступеньку, понёсся вверх… Когда Глеб и Сапожников его догнали, он стоял перед железной дверью с двумя огромными замками и мощными, крепостными запорами. Замки были закрыты и целы, так же как и свинцовая пломба, болтавшаяся на пеньковом шнурке, продетом через петли замка.
- Пломба цела, ну слава Богу, видимо штукатурка, где-то рухнула.- и он, быстро сорвав печать, стал открывать замки.
- Видите, какие у меня засовы, ни одна тать…- И тут Евграф Ильич осёкся на полуслове, всё его хранилище, было засыпано пылью, кусками штукатурки и битого кирпича, иконные полки сиротливо кричали своей пустотой, а в противоположной, от двери стене, зияло щербатое отверстие , на уровне пола… Пыжов схватился за сердце и осел…
- Не, может быть…- только и смог прошептать, он посеревшими губами.
Сапожников хотел войти во внутрь, но Глеб остановил его.
- Видите, на пыльном полу следы, мы их затопчем, а они могут пригодиться. Вызовите доктора и полицию.

Автор: Игорь Фёдоров Sep 27 2012, 05:11

Даже так Прям детектив какой-то. " ветеринарный врач, это тот же сыщик, только в своём роде". Кстати классное выражение)) Ждем продолжения,с каждым разом становится все интереснее.

Автор: Stepan Razin Sep 27 2012, 13:14

Автор: Stepan Razin Sep 27 2012, 13:23

Да-а-а.Соизволил прочитать 17 главу.Страсти накаляются.

Автор: kelinfo Sep 29 2012, 18:37

Глава 18
Та часть дома, где располагалась коллекция, была нежилой, поэтому присутствие пыли, ни кто не заметил. Взломщики проделали отверстие с чердака, примыкающего дома, тот был ниже на один этаж, и давно необитаем. Дабы не шуметь, они прожили на нём несколько дней, буквально выцарапывая кирпичи из кладки. Шелуха от лука, замасленная бумага с остатками копченого сома, бутылка дешевой водки, недоеденные корки хлеба, свидетельствовали, что их было двое, прожили они около двух дней. Им удалось вынести пятнадцать икон, две трети собрания Пыжова, всё, что осталось не представляло большого интереса, иконы было поздними, не ранее восемнадцатого века.
Пыжов рюмками глотал успокоительное, рыдал, рвал на себе волосы, эту коллекцию он собирал более десяти лет, вкладывая в него душу, и все свободные капиталы…
Грабители точно рассчитали расположение комнаты, это наводило на мысль, что воры бывали здесь, причем неоднократно, и были знатоками икон, иначе чем объяснится такая точная выборка, похищенного. Теперь уже никто не сомневался, что ограбление Пыжова и Сапожникова, это дело одних и тех же лиц.
Полиция пробовала пустить по следу Гектара, это было несложно, так как похитители оставили после себя много вещей. Эти улики не давали ничего в расследовании преступления, ну копченый сом, лук и огурцы, такие тысячами продавались на Астраханских базарах, обёрточная бумага, давала больше шансов и за неё сыщики зацепились, как оказалось, что на рынках, такой не пользуются, а заворачивают товар в старые газеты, остались только магазины и таковой обнаружился на соседней улице. Продавцы не могли припомнить, незнакомых покупателей покупавших копченого сома, все казались местными…
Гектар легко взял след и вывел полицию к очередной протоке, где так же был обнаружен след от киля и очередная отставшая чешуйка голубой краски.
Пыжов, Василий Никанорович и Глеб сидели в кабинете, перед следователем, у Пыжова руки и губы тряслись, он поминутно вскакивал и нервно ходил по комнате.
- Евгаф Ильич, а Ваше собрание застраховано?
- Собрание застраховать не возможно, оно постоянно меняется, что-то покупается, что-то продаётся , а соответственно изменяется общая ценность и стоимость, отдельные иконы отказались страховать, да и их стоимость меняется, они ведь постоянно, то расчищаются, то реставрируются… В итоге я застраховал своё имущество, на предмет ограбления…
- Евграф Ильич, а кто у Вас занимается реставрацией икон и их расчисткой?- вдруг спросил Глеб,- ведь реставраторы они и есть знатоки икон…
- Совершенно справедливо, лучше реставраторов, мало кто так разбирается в иконах, даже собиратели и те им в подмётки не годятся. Реставрацией у меня занимаются два знакомых иконописца, великих знатока своего дела, а по мелочи я и сам немного занимаюсь.
- В каких мастерских?- встрепенулся сыщик, найдя интересную линию для расследования.
- Да, здесь рядом на Никольской улице, а другой в соседнем переулке.
- Евграф Ильич, а икона Вход в Иерусалим тоже похищена?- спросил Глеб.
- Это, та что я показывал в среду? К счастью я её отдал в окончательную расчистку. Как хорошо, что я отдал часть икон в реставрацию, хоть что-то сохранилось из древнего… Еще отдал Спас на черепие, Эммануил и Знамение… ещё Три Святителя у Власьева.
В Сапожниковской коляске ехали сам Василий Никанорович, Пыжов, Глеб и следователь. Сзади на пролётке, два пристава и нижние чины. Глеб не преминул воспользоваться случаем и заглянуть в иконописную мастерскую, Сапожников ехал из чистого любопытства, забросив свои торговые дела, связанные с погрузкой товара.
- И без меня обойдутся,- решил он, и остался смотреть за ходом расследования.
Мастерская Власьева была расположена в пристройке к жилому дому, это было узкое помещение, с приставленными к окнам столами, за которыми работало четыре подмастерья, в углу возле печки мальчишки лет десяти растирали, на каменной плите, краски, в качестве куранта они использовали половинку узкого валуна. Чумазые, в заляпанных краской рубахе и портках, они с интересом воззрились, на вошедшую полицию. Пахло тухлыми яйцами, олифой и ски######ом. Подмастерья тоже отложили свои кисти, вставленные в обрезки гусиных перьев, лишь один продолжал работать, сосредоточенно опуская тонкую кисть, в охристую краску, налитую в деревянную ложку с отломленным черенком. Видимо его работа достигла самого ответственного момента, и он не мог отвлекаться на пришедших, да и не видел их, сидя к двери спиной. Сапожников, Глеб и Пыжов, благоговейно остановились, не решаясь заговорить, дабы не сбить иконописца, а он продолжал наносить плави, и рука его, положенная на подручник, легко порхала по лику Николая Чудотворца, но вот он приостановился, отодвинулся и стал рассматривать свою работу, затем вытерев о суконку кисть, слегка напитал её краской и нанёс небольшое высветление на мочке уха. Затем почувствовав непривычную тишину, не нарушаемую скрипом растираемой краски, обернулся, озадаченно рассматривая вошедших.
Владелец мастерской был в особом помещении, где наносилась покровная олифа, в помещение вход для посторонних был закрыт, дабы не вносить лишней пыли, способной пристать к твердеющей олифе и испортить её безукоризненную гладкость. Власьев, вышел вытирая засаленные руки, об льняную холстину.
- Степан, на Спасе олифа становится, иди, следи, да выглаживай, как следует…
Один из подмастерьев, стал мыть руки из медного рукомойника, висящего в углу, затем он скрылся в другом помещении, плотно прикрыв за собой дверь.
Для приватного разговора, прошли в соседнее помещение, где был склад. Вдоль стены стояли иконные доски, большие, средние и мелкие, пядничные, наваленные скопом.
- Чем могу служить, Ваше благородие?- спросил Власьев, хитро улыбаясь.
- Понимаешь, Козьма Семёнович, мы по такому делу…- начал Пыжов, но сыщик сделал ему знак замолчать, и он замолчал.
- Запрещённые иконы, имеются?- спросил сыщик.
- Никак, нет, Ваше благородие, все освидетельствованные.
- Проверим, мы собственно по этому поводу и пришли,- продолжил следователь,- донос поступил, что ты заказ Федосеевцам исполнил, написал более двадцати икон…
- Никак, нет , Ваше благородие, с того раза, зарёкся, ни одной иконы для старообрядцев не исполнил..
- Смотри у меня, - и сыщик погрозил ему кулаком,- но обыск, мы всё же учиним.
- Пожалуйте, ищите.. Чтобы работники Вам не мешали, я их по домам распущу.
- Нет, пусть остаются, они нам могут понадобиться,- возразил полицейский.
- Тогда пущай идут в сад, чай пьют…
- Пусть идут.
- Евграф Ильич, а Вы, с какой целью? Трёх святителей, я ещё не закончил.
- Нет, Кузьма, я тут, как бы тебе сказать…- смущённо, начал Пыжов.
- Евграфа Ильича, мы привлекли, как знатока иконографии запрещённых образов….- быстро ответил следователь, а когда Власьев вышел, добавил- Евграф Ильич, об ограблении пока не говорите, пусть не догадывается, о цели нашего визита, И Вас господа прошу соблюдать тайну.
Затем начался планомерный обыск, отодвигали и перекладывали все иконные доски, покрытые и не покрытые левкасом. В отдельном шкафу стояли старые иконы, перебрав их, Пыжов не нашел ни одной из своего собрания. Среди них были старинные, и даже древние.
- А это, что?- строго спросил следователь.
- Эти, мне в запись отданы, Синод не запрещает раскольнические иконы переписывать. Некоторые с дозволенной иконографией в поновление,- ответил Власьев, его слова взбудоражили Пыжова.
- И ты Кузьма с ними! Эти иконы расчищать нужно, а не записывать, не ожидал от тебя…
- А, что я могу? Что мне заказывают, то я и делаю, закажут поновить, поновлю, закажут расчистить, расчищу…
- Эх, ты.- Пыжов отвернулся к старинным иконам и стал их рассматривать,- а на продажу, нет ли?- спросил он обернувшись.
Власьев усмехнулся в бороду.
- Нет, Евграф Ильич, эти мне в работу отданы, не мои они…
- Но, ты поговори, вот эту с двунадесятыми праздниками… пожалуй, ещё это Сошествие во ад, и этого Ангела пустыни, я бы взял. Ты не торопись их поновлять, сначала с владельцами поговори, может, кто и продаст…
- Хорошо, я поговорю, но боюсь, ничего не выйдет, древлеправославные владельцы…
Глеб с интересом рассматривал иконы, временами подходил к той или иной, и взяв её в руки, рассматривал возле маленького окошка.
Отдельной стопкой лежали старые иконные доски, с осыпавшимся левкасом, изъеденные жучком, треснутые… Их отчищали от остатков живописи, подклеивали и заново накладывали белоснежный меловой грунт, предварительно оклеив доску серпянкой, тыльная сторона некоторых была оббита бархатом, от чего икона должна была богато смотреться. Отдельной кучей были свалены латунные оклады, серебряные стояли на отдельной полке. Кучкой лежали венцы, цаты и эмалевые таблички с титлами. Всё было интересно и необычно Глебу, он везде ходил и всё рассматривал, его привлекли инструменты изографов и Власьев пустился в объяснение, для чего нужен лампезель, цировка, почему удобнее творить краску в ложке, а не в чашке, зачем нужен волчий и агатовый зубок, вставленный в ручку, какая кисть для чего нужна, что такое подручник, и припорох. Власьев с радостью показывал иконы на разных стадиях исполнения, объяснил чем отличается личник от доличника, объяснил как варится янтарная олифа, вскользь прошелся по особенностям старинных иконописных школ. В итоге, обыск оказался интересным и познавательным для Глеба и безрезультатным для полиции. Под конец, осмотрев все помещения, включая чердаки и приусадьбенные сараи, приступили к осмотру комнаты, для нанесения покровного слоя, по большой просьбе Власьева, вошли туда лишь пристав и любопытствующий Глеб, которого иконописец принимал за тайного инспектора присланного Синодом, ибо его отличала нехарактерная для Астрахани бледность и определённый, столичный выговор.
Степан стоял перед огромной иконой, оплечного Спасителя и периодически разглаживал рукой золотистую олифу, излишки счищал с ладони, тупой стороной ножа, дабы ворс от тряпки не пристал к руке и не был занесён на икону, руки в промежутке, он держал поднятыми вверх, что напомнило Глебу, операционную. На других столах, лежали свеженаписанные иконы но меньше размером, и этап нанесения олифы у них только начался и поэтому равняли её реже. Глеб залюбовался на эти свежие иконы, оббитые тёмным, бордовым бархатом. Власьевская мастерская тяготела к древней стилистике, почти не используя масляных красок, что показалось Глебу весьма приятным.
Не выдержав искушения, Глеб купил у Власьева небольшой Богородичный образок, они долго припирались, Власьев хотел подарить образ, на память, рассчитывая тем самым задобрит чиновника, а Глеб протягивал ему помятую купюру, наконец Пыжов напомнил о древнем русском обычае, непременно выменивать икону, и мена состоялась.
Мастерская второго иконника, к которому обращался Пыжов, оказалась гораздо меньших размеров, в ней работал мастер и трое его сыновей, младшему было около семи лет, и он по традиции растирал краски, до исступления двигая половинкой сточенного валуна. Произведя обыск, было найдено несколько запрещённых икон, выполненных для старообрядческой молельной, о чём был составлен акт, с приложением реестра, а сами иконы сложены в холщёвый мешок, который опломбировали и сдали иконописцу на хранение, до дальнейшего рассмотрения, взяв при этом расписку. Среди старинных икон находившихся в починке, Пыжовских не обнаружили, вернее были обнаружены именно те, которые сам Евграф Ильич отдал в реставрацию.
Вечером, когда они сидели у Пыжова, пытаясь его отвлечь от мрачных мыслей, Глеб спросил.
- Евграф Ильич, а что за запрещённые иконы?
- О, молодой человек, это сложный вопрос, полный ответ на который, не способен дать даже Обер-Прокурор Святейшего Синода. Ещё во времена Петра, Синод предписал, свидетельствовать иконописцев, дабы они не работали по заказу староверов. И все иконы не соответствующие мнению Синода изымать. Практически каждая икона писанная маслом, в живописной манере, любого исполнения, является благонадёжной для чиновников, даже Малороссийские иконы, ведь это через них из Польши проникла эта напасть, иконы в живописной манере, в виде картин, которых иконами язык не поворачивается назвать… В противоположность окатоличенной иконе, всякая икона написанная в древней традиции, кажется подозрительной для Синода, а тем более несведущим чиновникам. Например: подверглись запрету иконы Святого Христофора, с пёсьей головой, Пётр Алексеевич запретил изображать Благоверного князя Александра Невского в монашеской одежде, только как воина, иконы Анны Кашинской, это отдельная история, она была канонизирована митрополитом Макарием, но в связи с тем, что её мощи имели двуперстное сложение пальцев, к ней стали массово притекать старообрядцы, и решили снять с неё канонизацию, случай беспрецедентный… А теперь, господа, я скажу Вам крамольную вещь, только Вы, её из моих уст не слышали, этот Синод учреждённый императором Петром, настоящее бедствие, для русской земли, ведь кого только не назначали управлять Синодом, а следовательно и всей нашей церковью, Лютеране были, Масоны были, таких измывательств не ведала она, во все века. Какие наставления по иконописи может дать Лютеранин? Правильно, он попытается всячески её искоренить в русском народе, масон не хлеще, отсюда многие символы появились на русской иконе. Не мудрено, что любители иконы, охотно уходят в раскол, отторгаясь от церкви, и устранять раскол нужно не гонениями, и конфискацией икон, а любовью и терпимостью. Я бы господа, охотно конфисковал бы все живописные иконы, и велел бы переписать в древнем стиле. Ещё запретными являются иконы- парсуны с изображением старообрядческих ревнителей, Аввакума, Викулы Денисова, а также почитаемых ими подвижников, Максима грека например, двуперстие на иконах так и осталось, титлы Иисусовы тоже, не победил их Синод… У Власьева вон три года назад при ревизии, нашли десять икон, не благонадёжной иконографии, так он и попал в списки неблагонадёжных, теперь вынужден на освидетельствование иконы носить. А, перед кем свидетельствовать? Чиновники в этом вообще не разбираются. Мастер он хороший, не здешний из Владимира к нам приехал, у нас, не мало староверов, вот и работает на них…
- Старообрядцев у нас много, моя семья из этой среды вышла.- сказал на прощанье Сапожников.

Автор: Stepan Razin Sep 29 2012, 21:22

Сильно.Не только интересно читать,но и познавательно.

Автор: kelinfo Sep 29 2012, 21:55

Глава 19
Агафья долго рассматривала, принесённую Глебом икону.
- Матушка, Царица Небесная,- прошептала она. В душе этой покупкой она была очень довольна, значит, Глеб перестал злобиться на Бога. Собственно и злобится ему было, не за что, Зинаида ведь выжила, кому как не Агафье было об этом известно. Но сказать ему об этом она не решилась.
- Агафья, а где у вас здесь торгуют, старыми, носильными вещами и прочей рухлядью?
- Так, это через полгорода топать нужно, по субботам там базар. А зачем тебе?
- Да, вот решил кафтан, латанный себе купить,- сказал Глеб улыбаясь.
- Господи, батюшка Глеб Сергеевич, да у тебя у самого приличное платье! Зачем же ? А штопанное, мы и так даром найдём, у меня вон сундук от мужа остался, да от свёкара… Что поприличней, я давно распродала, а штопанное и прочая рванина, остались, так что нечего обувь стаптывать, сейчас в чулане и посмотрим…
Глеб рассмеялся, и обняв Агафью, закружил её по комнате.
- Эх, Агафьюшка, невестушка…
Агафья взвизгнула, пытаясь освободиться, и когда Глеб её отпустил, пошатываясь, неуверенно переступая по полу, пошла по комнате, но споткнулась и упала. Глеб подбежал к ней и поднял на руки. Не смотря, на роды, она сохранила худобу девичьего стана, поэтому Глеб без усилий перенёс её на кровать.
- Что, с тобой милая?- озадаченно спросил он.
- Голова закружилась, ничего, сейчас пройдёт, и мы пойдём разгр###### мои запасы рванины….- и Агафья рассмеялась звонким смехом, осознав, что Глеб её, и чтобы не случилось, он останется её на век. Битва была выиграна, без привлечения резервов.
Через полчаса, коридор возле чулана был завален, кучками одежды. Агафья с восторгом вытаскивала очередной зипун или армяк и говорила,- Это вот тятенька, он в извоз в нём ездил. А это свекровь, смотри, какие заплаты пришиты, это от её платья к свёкаровой душегрейке,- и они рассматривали и изумлялись ярко-красным цветам на фоне коричневого сукна. Вся одежда была современной, такую можно было увидеть, и на крестьянине, и на небогатом горожанине.
Вдруг неожиданно, выпал повойник, шитый медной канителью, с вкраплениями речного жемчуга, большей частью осыпавшегося. Глеб отложил повойник, Агафья с изумлением посмотрела на Глеба… Затем были найдены праздничные рубашки, деда Василия. Для деревенской ярмарки они ещё годились, но носить в городе их было невозможно, засмеют. Рубашки были расшиты черными, крестчатыми петухами. Неожиданно нашлась старообрядческая лестовка, с треугольными оконечниками. Глеб повертел её в руках, попытался отсчитывать молитвы, но это у него не получилось, и он спросил Агафью.
- А, кто у тебя был из староверов?
Она смутилась, и испугавшись осуждения, за родственника носившего клеймо сравнимое с клеймом прокаженного.
- Это, у меня дедушка из поморского согласия был… Но потом мы присоединились к официальной церкви. И в храмы Божьи исправно ходим.- затараторила она.
- Да, не части, я не синодальный чиновник,- затем немного помявшись, спросил,- А иконы от него остались?
Агафья вспыхнула, от былой её игривости не осталось и следа…
- Есть, две, они ветхие… на чердаке поставлены.
- Бери лампу, пойдём.
Засыпанный золой чердак, встретил их пылью и паутиной. Голуби с шумом взмахнув, стали носится по чердаку, поднимая тучи пыли и пуха. Агафья закашлялась, Глеб тоже нерешительно отступил, тут самые уравновешенные из голубей стали вылетать, знакомым путём, через слуховое окно. Через несколько минут, пыль осела, и они возобновили свои поиски. Искать пришлось не долго, ибо иконы стояли на ящике, возле печной трубы, прикрытые рогожками, благодаря которым, и простеньким киотам с растрескавшимися стёклами, иконы не покрылись толстым слоем пыли и голубиного помёта. Снимая иконы, Глеб заметил множество кувшинов, сваленных за трубой, он решил осмотреть этот чердак на досуге.
- А старый ли у тебя дом?- спросил Агафью.
Она робко, но хитро ответила,- он мой, настолько же, насколько он и твой… Тебе по праву принадлежит его половина.
Глеб понял намёк, и обняв её, сказал. - Конечно, ведь закладные векселя у меня…
- Вот именно…
- Значит, теперь я могу не платить за квартиру?
Она ударила его полотенцем, и они принялись бороться за первенство, в будущей семье.
Иконы оказались интересными, одна была Спасом Нерукотворным, два ангела держали в руках углы плата с отобразившимся ликом Христа. В центре другой, был врезан литой крест, а предстоящие, прописаны красками, также как и Иерусалимские стены. Как не искал Глеб зарубок от топора, так и не нашел, зато у Спаса Нерукотворного, был двойной ковчег. При случае ему хотелось показать иконы Евграфу Ильичу, а пока их обмыли святой водой и поставили в Красный угол Глебовой комнаты. Так же он осмотрел все иконы в доме, одну нашел даже в чулане, те которые, ему глянулись, снимал с полок, внимательно осматривал, пытаясь проникнуть сквозь слои почерневшей олифы. В основной массе иконы, в доме Агафьи были расхожими подокладницами, но пару интересных, он всё же нашел. Одна была семейной, семь святых разных времён и пола, стояли на зелёном поземе, благословляемые Христом. Другая, Богородничная икона, начала сыпаться и имела отстающий левкас, Глеб решил отдать её в мастерскую Власьева, для укрепления.
Под конец закончив, разборку сундука, Глеб отобрал ещё несколько предметов и убрал их в маленький, дорожный сундучок, с наклеенными на крышку обёртками от Брокаровского, «Народного» мыла. Глеб с некоторой грустью вспомнил кладовые Заславской, вот бы где покопаться, и стал складывать ненужные ему обноски, чем вызвал недовольство Антона и Машеньки, строивших из тряпья дом в виде палатки.
- И, всё таки, на базар с барахлишком, завтра сходим,- сказал Глеб, засыпая, Агафья тихо рассмеялась и уткнулась лицом ему в грудь.

Автор: kelinfo Sep 30 2012, 00:43

Глава 20
Варвара Николаевна, задумчиво читала полученное письмо, она принимала Глебовы извинения, но она не знала, что ей делать дальше, с одной стороны она хотела забыть про Глеба, но решила , остаться с ним в дружеских отношениях, и поэтому написала ответное письмо, выдержанное в добродушных тонах.
За стеной Николай Ильич, собирался на Сухаревский рынок, завтра была суббота. Сверив часы и положив на видное место заготовленный Варей кусок отварной грудинки, он лёг пораньше спать, не догадываясь о буре, бушующей на душе его дочери. Проспав пять часов, он проснулся по первому щелчку хронометра, с минуту полежал молча, прислушиваясь к внутреннему ощущению, ехать сегодня или остаться спать, решил, что следует ехать и бодро поднялся. В столовой налив себе, холодного чая он стал поспешно завтракать, в это время вошла Варя.
- Зачем ты встала? Я сам бы о себе, прекрасно позаботился.
- Я и вижу, как прекрасно… Самовар холодный.
- Не будешь же его кипятить…И потом я тороплюсь.
- Будешь…
- Но, я опаздываю, боюсь, как бы без меня, всё самое интересное не расхватали.
- Пятнадцать минут, тебя не задержат…
- Но, мне ещё извозчика искать…
- Папенька, без лишних разговоров, лучины у меня наколоты…
Николай Ильич, обреченно сел на стул.
- Варенька, ты маленький самовар ставь, чтобы побыстрее…
Когда на столе стоял горячий чай, Варя сказала.- Папенька, я тут от Глеба Сергеевича письмо получила, вот написала ему ответ.
Николай Ильич напрягся.
- И, что он пишет?
- Извиняется.
- Хм.. Каков гусь, извиняется.
- Папа, не надо, в таком тоне, у него было горе, и его можно понять, с этим увлечением… Он всего лишь хотел вытеснить Зину из памяти, не знаю получилось или нет… Но не будем его осуждать…
- И, что ты ответила?
- Я, простила его, и решила поддерживать дружеские отношения. Не можем же мы ненавидеть его, и в то же время помогать, ему… Тем более, что между нами ничего не было, он даже не ухаживал за мной… Ты после Сухаревой, опустишь письмо?
- Конечно, дочка,- отхлебнув остатки обжигающего чая, Николай Ильич схватил картуз и свёрток с провизией, сунув в карман письмо, выбежал на улицу. Ему повезло, проезжал лихач, цену он заломил немалую, но зато быстро домчал до Сухаревской площади.
Не смотря, на темноту, с едва пробивающейся зарёй на востоке, на площади была толчея, покупатели ходили по рядам, время от времени останавливаясь, у серой глыбы, едва различимого продавца, болезненно щурясь, низко нагибаясь, чтобы рассмотреть, разложенный на рогожках товар, когда рассмотреть заинтересовавший предмет было невозможно, чиркали спичкой, на время разгоняя темноту. Приметив, что ни будь интересное, справлялись о цене, если цена была грошовой, товар брали почти не глядя, если требовали существенную цену, то просили- Отложи её для меня голубчик, сейчас солнце взойдёт, получше рассмотрю, затем и поторгуемся…
-Извольте, отложу, только не забудьте, если при рассвете не подойдёте, то снова на продажу выложу… Или задаток давайте…
- Нет, голубчик, какой задаток, коли я предмета не рассмотрел? А вдруг он с трещиной или подделка? Поди, в такой темени рассмотри.
- Да, вот у меня свечка имеется, не изволите ли взглянуть?
- Давай, попробуем…
Продавец долго возится, зажигая свечу, которую несколько раз тушит, утренний ветер. Наконец прикрыв собой огонёк, удаётся рассмотреть облюбованный покупателем предмет… Покупатель хмыкает, пытается найти изъяны, чтобы скостить в цене, затем идёт долгий торг, с прибаутками, более походящий на состязание в красноречии и рифмасложении. А цепочка движется и движется, напоминая хоровод, водимый в лабиринте. Время от времени толпа замирает, это остановились покупатели с правой и левой стороны одновременно, тогда идущие сзади начинают напирать, и люди проталкиваются вперёд, работая локтями. Самое благодатное время для карманников, везде толчея и не заметишь, как у тебя выхватят, кошелёк или срежут часы.
Сухаревский рынок, прибежище для уголовников, здесь орудуют от карманников до взломщиков и продавцов краденного. В темноте можно продать всё, купить шубу, а она затёртая, показывают её тебе самой лучшей стороной. Аккуратно нашитую заплату, на самом интимном месте в темноте и не заметишь, а придёшь домой, так и приспособишь покупку на тряпки. Рынок всё бурлит, впитывая в себя разного рода покупателей, от коллекционера, до подёнщика, бродящего в поисках дешевого платья для работы. Купцы, чиновники, крестьяне, мещане и дворяне, все слились в этой круговерти. Разгорячённый азартом коллекционер не замечает, что отирает свой новый макинтош или сюртук о провонявший рыбой и кишащий вшами зипун, ломового извозчика. Сейчас людям не до запахов, в этой толчее исчезает всякое чувство брезгливости, как охотнику безразлична болотная грязь, когда он сидит в засаде. То тут, то там разгораются скандалы, по поводу купленного впотьмах товара.
-Ты, что же шельма мне фальшивого Мейсона подсунул? Клеймо то краской выведено…
-Так я Ваше благородие, я его как настоящего покупал. Зато, за дёшево отдал, себе в убыток, как первому покупателю…
Или могли ответить так.
- А, разве Вы, не поддельного покупаете?
- Конечно, нет…
- А, я то думал, что Вы тот самый чудак, что поддельного Мейсона скупает… Ходит здесь такой… Извините не признал, спутал Вас с ним….
А могли и так.
- Нет, Ваше благородие, Вы наверное меня с кем-то спутали, я фарфором не торгую, тем более таким дорогим, у меня больше слесарные и скобяные изделия… Вы верно на соседнем ряду у Мишки покупали, он фарфорами торгует…
- Врёшь,- сердится покупатель, - помню я твою рогожу… вот и кофейник, твой помню…
- И рогожи, и рожи здесь у всех одинаковые, особенно в темноте. А кофейников, посмотрите сколько…
Так и уйдёт обманутый покупатель, не вернув своих денег, поставит подделку в чулан, в буфет, да и забудет, а на следующем торгу, так же и попадётся. Манит и привлекает рынок, всех собирателей, ищущих здесь коллекционерского авантюризма, и копаются в тюках старьёвщиков, в поисках рукописей и недостающих томов из собраний сочинений. Всякому покупателю здесь рады, на любой кошелёк здесь, найдётся товар. Здесь и обманут и скажут правду, посоветуют у кого есть по нужной теме. Солидные купцы торгуют особыми рядами, эти не гонятся за сиюминутной наживой, предварительно оценивают свой товар, если чего не знают, спросят у знатоков. Всегда придержат коллекционную вещь, для купца Свирина, то для профессора Шмита, то для историка Забелина, а если в этот торг, нужный покупатель не явится, не поленятся сходить к нему на квартиру, одна вещь зачастую делает оборот за много месяцев.
Николай Ильич медленно пробирался сквозь толпу, для начал он посетил ряды старьёвщиков, здесь было самое перспективное место, здесь можно было купить случайную вещь, за небольшие деньги. Но обойдя все ряды, ничего примечательного, для себя не нашел, далее его путь шел в сторону солидных антиквариев. У этих за дёшево, ничего не купишь, они знают цену товара, зато вероятность найти интересный предмет, гораздо выше. Подручные антиквариев задолго до покупателей оббегали ряды, за бесценок скупая наиболее лакомые предметы, а зачастую сами старьёвщики шли и предлагали купить, ту или иную вещицу. Протискиваясь сквозь толпу, Николай Ильич, заметил высокую сухощавую фигуру капитана Огаркова, внутри у него похолодело, навстречу шел конкурент. Значит, он раньше его оббежал ряды антиквариев, и уже снял сливки.
- Здравствуйте Николай Ильич,- ехидно пропел Огарков.
- Здравствуйте Виктор Николаевич. Как сегодня улов?
- Улов, ничего… У Шульберта взял две сабельки, Павловские, парные…
- Павловские?
- Ну, да Мальтийский крест на эфесе.
- Хорошее приобретение, а нельзя ли взглянуть?
- Пожалуйста, только я их пока у Шульберта оставил, не будешь же с ними таскаться, в такой толчее.
- Непременно, взгляну.
-Да, Николай Ильич, там у Зиновьева, есть кавказский кинжал, обратите на него внимание… Только Зиновьев цену ломит…А как увидел, что я интересуюсь, и торговаться не стал. Если сторгуете, забирайте, у меня нечто подобное есть.
-А, сколько просит?
Огарков шепнул Николаю Ильичу цену, тот аж присвистнул…
- Именно, совсем совесть потерял… Если до конца базара, не продаст, попробую поторговаться, может посговорчивее будет.
- Спасибо, Виктор Николаевич, я дальше пойду…Удачного дня.
Они раскланялись, Николай Ильич, не мог отделаться от щемящего чувства, что его опередили, и он не смог присоединить к собранию, два таких раритета. Но и ему в тот день повезло . Проходя ряды антиквариев, он приметил рукоятку ятагана, торчащую из под кипы холстин домашней выделки. Такой разновидности у него ещё не было, он как бы невзначай погладил рукоять, осмотрел лезвие, и вернув ятаган в ножны, равнодушно засунул его обратно под холсты, с таким учетом. Чтобы рукоятку и вовсе не было видно.
- По чём, кинжальчик?- спросил он, выпрямляясь и делая шаг, словно собираясь уйти.
- Хорошая вещица, Ваше благородие,- отозвался, молодой веснушчатый парень.
- Обычная,- отозвался Николай Ильич.
- Десять рублёв, прошу,- ответил продавец.
Николай Ильич хмыкнул и сделал ещё два шага.
- Барин, а сколько дадите?
- Рублей шесть.
- Девять, - стал снижать цену продавец, азартно предчувствуя весёлый торг.
- Семь…
- Восемь с половиной.
Дальше торг шел на гривенники, в итоге сторговав вещь за восемь рублей пятнадцать копеек, Николай Ильич удовлетворённо вздохнул. Больше ничего в этот день не купив, он решил ехать домой, осталось только опустить письмо дочери, но когда он хотел вытащить конверт, того не оказалось в кармане, он обшарил все карманы, хоть прекрасно помнил, куда клал Варино послание, письма, ни где не было, он решил, что его потерял, но хватившись дешевых, посеребрённых часов, которые он носил для Сухаревского рынка, и не обнаружив их на месте, он понял, что его обокрали.

Автор: Stepan Razin Sep 30 2012, 01:01

Так и думал-что письмо или потеряет,или вытащат.

Автор: kelinfo Sep 30 2012, 02:19

Так и думал-что письмо или потеряет,или вытащат.

Автор: kelinfo Sep 30 2012, 22:11

Глава 21
Этим утром, накормив детей, Агафья пошла сопровождать Глеба на базар, приглядывать за детьми попросили десятилетнюю, соседскую дочку.
Решили идти пешком, чтобы получше осмотреть город, сначала двигались по отдельности, дабы не провоцировать новые слухи, пройдя же несколько переулков, зашагали под руку. Глеб не собирался ничего покупать, его средства были и так на исходе, даже покупка иконы была существенным ударом , но он не удержался и купил, о чём совершенно не жалел. Если Сапожников его действительно отправит на пароходе по Каспию, то он сэкономит деньги на проезд . В студенческие годы, с деньгами было ещё хуже, он ещё не забыл, это голодное время, поэтому не беспокоился.
При входе на базар, они купили детям разноцветных петухов на палочке, не забыв и соседскую девочку, приглядывавшую за Антоном и Машей.
Антикварная часть рынка была весьма скромной, в основном продавали старую, поношенную одежду, зачастую с огромным количеством заплат. Глеб побрезговал в них копаться, и они пройдясь по рядам, остановились возле букинистов. Те сидели на окованных сундуках, и как не странно почти не продавали книг, зато давали их на прочтение, взимая залоговую сумму, а когда книгу возвращали, взимали из этой суммы, определённую её часть, в зависимости от долготы чтения. Подборка книг не понравилась Глебу, все книги были сонниками, и народными книгами типа Бовы-королевича, Еруслана , или Соловья разбойника. На иконном ряду большинство икон было исполнено во фряжской манере, и писано маслом. Единственный прилавок, где они увидели подстаринные иконы, был в самом конце, тут же были насыпаны кучей литые иконы и кресты, Глебу приглянулся четырёхстворчатый складень с голубой эмалью, лучшего для путешествия в Туркестан нельзя было и придумать, поэтому он стал торговаться. В итоге завернув покупку в тряпицу, он спросил.
- Скажите, а из Власьевской мастерской нет икон?
- Есть, вот этот рядок, Власьевский, его иконы только у нас можно купить, давно с ним дело ведём.
- То- то я смотрю, знакомый колорит, Агафья это вот иконы, из той же мастерской, что и я купил. Скажи любезный, а икон подревнее нельзя ли добыть?
Продавец оглянулся.
- Ваше благородие, с этим очень сложно, древнее благочестие, скупается приверженцами старой веры, нужно через их начетников искать, да не всякому они и продадут… Проще искать через ходячих иконников или офеней, если Вы знаете Власьева, то можно и через него, а иногда через Афонина…
- Афонина… это не его ли мастерская недалеко от Никольской, в переулке?
- Это его и есть, ну ещё можно через Малышева поискать, но у того редко, стоящее иконы бывают…
- А у Вас, ничего нет?
- Что Вы сударь, древние иконы слишком дорогие, они на торгу редко продаются. Мы больше расхожей иконой торгуем, краснушками да подокладницами, Власьевские для ценителей искусной работы держим, они подороже выходят… Простой народ, дешевую икону больше покупает…
Побродив ещё полчаса, купив припасов, по сходной цене, они уже собрались идти домой, но тут внимание Глеба привлёк гончарный развал. На рогожках, россыпью и в стопках, стояли, лежали, валялись поливные миски, горшки, горшочки, крынки, корчаги и кубышки, были поддоны для заливного и прямоугольные протвени для запеканки. Посуда была чёрно-лощеной, с зелёной и рыжей поливой, со смешными затёками. Отдельной горкой были навалены свистульки, в этой куче копались дети, выбирая за свои три копейки, свистульку поголосистее и посмешнее, раздавались пробные трели похожие на воркование голубей и переливы пастушьего рожка. Глебу с детства были знакомы, подобные свистульки, с головами голубя или утки, в виде собаки или конька. Он решил купить детям ещё по подарку, выбрав разные по форме игрушки, чтобы не запутались.
Глеба и Агафью, озадачил переполох творящийся в их дворе, оттуда неслись женские крики, и Агафья побледнев бросилась бежать, думая, что несчастье произошло с детьми, но облегченно вздохнула, увидев, что соседка мечется вокруг козы Роськи. Облегчение было секундным, и у неё опять сжалось сердце. Роська стояла тяжело расставив ноги, опустив голову она надрывно дышала, бока у козы раздулись и она периодически била ногой по животу, стараясь сбросить, нечто причиняющее ей боль, но боль была внутри и сбросить её было невозможно. Подошедший Глеб щёлкнул по левому боку пальцем, раздался ясный барабанный звук.
- Тимпания,- задумчиво констатировал он,- Довольно редкое заболевание для козы, чем её кормили?
Из-за спины соседки, вышла девочка, следившая за детьми и сказала.
- Дяденька, Антон калитку не закрыл, вот она и убежала..
- Дядь Глеб, врёт она, это она не закрыла калитку,- начал оправдываться Антон, но виноватого искать было поздно, да и некогда.
- И, что было дальше?- спросил Глеб.
- Она на помойке, испорченных кавунов объелась,- сказала соседка,- поздно мы заметили, еле пригнали её сюда…
Не дослушав ответ, Глеб бросился в дом, перерыв свои вещи, он понял, что троакар для выпускания газов, уже уехал в Туркестан, вместе с другими инструментами. Тогда он бросился на кухню и схватил нож..
На улице Агафья, причитала над хрипящей Роськой. Глеб попросил держать козу, за рога и облив водкой бок козы, всадил нож по самую рукоятку, газы булькая и пузырясь стали выходить в разрез, но было поздно, Роська пошатнулась, упала на бок и задёргалась в предсмертных конвульсиях, колотя задними ногами воздух, она задыхалась. Агафья завизжала, и Глебу ничего не оставалось, как перерезать козе горло.

Автор: Stepan Razin Sep 30 2012, 23:20

Да уж.У Глебушки прямо таки патологические проблемы с козами да с женщинами.

Автор: kelinfo Oct 1 2012, 00:12

И с полицией)))) Собственно с женщинами у него проблем нет....
А козы, ----работа такой.... Мне вот с собаками и кошками так же везёт по штук 30 за смену прилипают....

Автор: kelinfo Oct 1 2012, 03:15

Глава 22

К мясу, ни кто не притронулся, Агафье пришлось его засолить, в надежде, что потом , когда боль утихнет, пустить его в еду, детям можно сказать, что едят они баранину, ведь барана, которого не видели ни разу в жизни не обязательно жалеть и горевать по нём.
Машенька долго плакала, увидев мёртвую Роську, Агафья её унесла в дом и смогла успокоить, только леденцом на палочке, съев одного она заплакала снова, пришлось ей отдать порцию Антона, а затем и леденец соседской дочери, наконец очередь дошла и до свистульки, девочка неумело пыталась свистеть, смешно надувая щёки, но глиняный голубь издавал лишь шипение, переходящие в пронзительное взвизгивание. В отличие от сестры, Антон с любопытством глядел на козу, он уже много раз видел, как маменька режет кур, но зарезанную козу, он видел впервые. Глеб пожалел, что сделал своё чёрное дело при детях, но у него не было выбора, так хоть удалось спасти мясо, которое будет определённым подспорьем, когда он уедет.
Неожиданно пришли деньги, запрошенные у Варлаамова, и Глеб повеселел, по крайней мере, он обеспечит Агафью и детей на два ближайших месяца, а там и денежный оклад, подоспеет. Дорога в Туркестан, всё манила и он решил, что с первым Сапожниковским пароходом выехать в Карабургас .
Когда Антон узнал, что Маша съела его леденец, он обиделся и даже попытался ущепнуть сестрёнку, но Глеб его одёрнул.
- Разве так, мужчины поступают?
- А, что ей можно, есть, а мне нельзя…
- Она девочка, тебе вот свистулька, а леденцы мы завтра новые купим…
- Правда, дядя Глеб?
- Правда.
- Вот здорово, только Машеньке не покупай, она уже, своё слопала…
- Эх ты, Антон,- пожурил его Глеб.

Николаю Ильичу было сделано распекание, за украденное письмо… Варвара Николаевна, решила не писать больше писем Глебу, и в этом Николай Ильич. Увидел своеволие дочери… Ему грустно подумалось,- Переживает Варенька, раньше она такой не была, замуж её надобно.. Да пойди, подступись к ней сейчас…
Повздыхав, он принялся гравировать свои инициалы на купленном ятагане.

Зинаида, озабоченно спросила у Бурченко.
- Доктор, мне не приходил ответ на телеграмму?
- Нет, Зинаида, пока не приходил…
- Почему же? Ведь срочные телеграммы в течение дня доходят, день туда, день обратно…
- Может, он уже с того адреса съехал? Может уже дальше, в Туркестан отбыл?
- Что же мне делать?
- Пока, только ждать, спустя некоторое время, можно будет справиться о его новом адресе. Поверьте, всё уладится…
- Да, Вы правы, остаётся только ждать,- и она растерянно побрела по коридору.

Сергей Матвеевич встретил майора Варламова, при входе в пассаж. Поздоровавшись, они поговорили на разные темы, затем Варламов спросил.
- Как там насчет Глеба Сергеевича, ничего не слышно? Я ведь переслал ему двадцать пять рублей.
- Слышно, слышно… подключил я свои знакомства … но понимаете, какая незадача выходит с Глебом Сергеевичем…
- Какая?
- Сейчас расскажу… Он действительно заболел, и именно нервным расстройством, даже в бреду лежал, снимал он комнату у одной вдовы… и понимаете ли… По слухам, вроде как сожительствует с ней…Но повторяю, это только слухи… Деньги полученные, от правительства, потратил на выкуп её долговых обязательств… Мы навели справки, вроде как добропорядочная вдова, двое детей, в подозрительных связях, не замечена. Так, что получается, охмурили Глеба Сергеевича… Но вмешиваться в это дело, я не буду… Мне важно получить его, как врача… у меня ведь собаки подрались, теперь у одной рана гноится, что делать и не знаю, беда прям… Да, я тут через своё чиноначалие, надавил на ветеринарный отдел… В общем, вроде как лёд тронулся, в нужном нам направлении… Но пока боюсь загадывать. Что ещё? Глеб действительно проходит свидетелем по делу, об одной попытке ограбления тамошнего рыбозаводчика.. Эк, его чёрт дёрнул, и там вляпаться, но нет худа, без добра. Теперь он задержан в Астрахани, и оттуда его вызволить проще, чем из Туркестана.
- Это, хорошо.. Но Вы меня озадачили, как же теперь с этой девушкой?
- Пока, подождём…
- Может он не знает, что она жива?
- Может и так, тут нужно всё обдумать, сами мы сообщать, эту новость ему не будем… Но только прошу Вас, пока о нашем разговоре, никому…Тут рубить с горяча нельзя…
- Конечно, я буду молчать… Но как много Вы собрали информации…
- Да уж, целых полтора часа, министерскую линию занимал, чуть нагоняй, не получил… Но теперь за Глебом присматривают, надёжные люди…Ну, всего доброго…- и они разошлись.

Полиция Астрахани, сбилась с ног, разыскивая лодку покрашенную голубой краской, но искать таковую в этом мире проток и каналов, было сложнее, чем иголку в стоге сена, поэтому и попытка была безрезультативной.



Со всеми людьми происходили самые мелкие и незаметные события, готовые вылиться в грозные предзнаменования…

Автор: Волказавр Oct 2 2012, 17:37

Прочел .Хорошо пишете Костя ,описание рынка вообще реальное ,будто сам там толкался.

Автор: kelinfo Oct 3 2012, 08:56

А мне кажется, в какую то нудату я сполз....

Автор: Stepan Razin Oct 3 2012, 10:33

Автор: kelinfo Oct 3 2012, 12:33

Глава 23
Марья Захаровна принимала брата, из-за закрытой двери неслись возмущённые восклицания Заславской, Николай Захарович что-то бессвязно лепетал, сейчас после случившегося, он не смел перечить сестре, ибо от её воли зависело, замнут это дело или нет, от неё зависело будет она давать ему деньги или нет, но судя по напряженности её речи, всё шло к разрыву родственных отношений . А между тем Марья Захаровна гневно частила.
- Как, ты вообще посмел ко мне явиться?
- Но я то, тут при чем? Это всё она…
- Кто она? Без тебя она не решилась бы, меня с Лизой на тот свет, чуть не отправили, Зинаиду аж два раза пытались изжить…
- Но, неужели ты думаешь, я способен на такое, ты и племянница, и даже Зинаида… я не знал, ты же знаешь моё отношение к ней. Если бы у неё, было хоть какое то приданное… не задумываясь, хоть завтра под венец.
- А, что же без приданного? Или тебе деньги важнее человека?
- Но, это же традиция, не могу же я её нарушать, не мной это заложено, не мне её и нарушать… Вот если бы, хоть пара лавок за ней была.
- Каких лавок?
- Ну, хоть в Охотном, хоть в Тёплых рядах.
- Эка, махнул…
- А, что делать, мне нужны средства, для жизни… Ты бы дала за неё приданного, вот тогда бы, я остепенился…
- Ну, братец, ты и махнул…
- Но мне средства нужны, при моём образе жизни…
- У тебя они были, да на ветер их спустил…
- Что я могу поделать? Коли я так невезуч, как не замыслю дело, везде провал, то Банк лопнул, то пароходная компания в Астрахани, а ведь верное дело было… И самое главное из моих товарищей, правление состояло… Я в акции последние деньги вложил…
- В ту пароходную кампанию, ты и меня уговаривал деньги вложить, благо не успела... Рухнула компания…
- Сам, ума не приложу. Как такое произошло, ведь как было бы хорошо, ты дела по всей Волге ведёшь, а тут, как акционеру скидки на перевозку грузов, и чем больше акций, тем меньше стоимость доставки…
- Верно, была бы мука золотой, если бы я вложилась…
- Я и сам потерял пять тысяч …
- А, меня на сто уговаривал…
- Я бы и сам вложил сто, но у меня не было, в тот момент…
- Так, говоришь не было? А кто рысаков по полторы тысячи покупал после этого? Через месяц. После разорения кампании.
- Ну, осталось у меня немного… Вернее я тех рысаков купил, до покупки акций, доставили их уже после разорения пароходства…
- Верно, ты их два месяца, ждал?
- Ну, да. Я же специально ездил, за тысячу вёрст на них смотреть….
- Эх, Николай, кого ты хочешь провести? Я ведь, знаю, на что ты живёшь… На премиальные, кому помог товар продать, тот тебе и платит, за помощь. Кто в Банк деньги вложит, по твоей рекомендации, тебе премия от Банка… И пароходная компания, тебе платила, к счастью у меня все деньги в товарах были, вот и не купила я акций… А, Зотовы, на том деле в чистую разорились, сколько ты потом от них бегал?
- Что ж, я специально, по твоему?
- Не знаю, не знаю, но те кто с тобой общаются, сами подозрительные люди… Тебя почтенное купечество, стороной обходит… и мне, через тебя недоверие… Так, что решила я, прервать наши кровные отношения, живи как знаешь… Кухарка, верно тебя сильно любила, раз всю вину на себя взяла… благо дело удалось замять, Бога о ней моли… За дочерью Вашей, присмотрю и милостями, не оставлю. А тебя пока и видеть не хочу… Да, к Зинаиде близко не приближайся, и на Глеба Сергеевича не смей кляузничать ,более того , сходишь к его начальству и самолично, за него будешь просить, чтобы его в Москву вернули. Ты у меня в кулаке, теперь… Если, что на каторгу пойдёшь.
- Ну, сестрица ты и завернула, разве так можно? Брат я тебе…
- Братья так не поступают, иди с Богом…
Николай Захарович, понял, что спорить бесполезно, развернулся и вышел вон…

Автор: kelinfo Oct 3 2012, 18:03

Глава 24
Был воскресный день, в гости к Агафье зашел её брат Владимир Иванович ,с супругой и детьми. Антон и Маша тут же повисли на дядьке, он отбиваясь от них пытался рассказывать последние новости, оказывается из департамента пришел запрос, о состоянии здоровья Глеба Сергеевича, в запросе ему предписывалось, оставаться в Астрахани и ждать дальнейших распоряжений, видимо шло какое- то разбирательство. Это известие озадачило Глеба, и он гадал, чтобы это значило…
Владимир Иванович, посокрушался о потере Роськи, но сокрушением беды не поправишь и они перешли на другие темы. После застолья, Владимир Иванович вышел во двор, покурить, Глеб последовал за ним, а женская половина семейств осталась шушукаться, переставляя на столе посуду… Глеб отказался от предложенных Асмоловских сигарет.
- Владимир Иванович, расскажите, мне об муже Агафьи.- сказал Глеб присаживаясь на лавку.
- Что, тут расскажешь, служил в пароходной компании… Да, я собственно всё уже рассказывал…Я мало вникал в это дело, я по другой части служу…
- Ну, хоть, что за компания?
-Обычное акционерное общество, называлось оно « Товарищество пароходных перевозок», среди акционеров многие из купечества были, и самое подозрительное, что разорилось товарищество внезапно, когда дела шли в гору, а вновь выпущенные акции, почти полностью раскуплены. Это то и муж Агафьи хотел разоблачить, он и сам купил акции, Вы спросите Агафью, они у неё где-то хранятся. Не только местные покупали акции, но из Москвы и Нижнего. Волга она, многие народы кормит.
- А, кто в правлении был?
- Боюсь, фамилии, Вам мало, что дадут… Купец Иевлев, он действительно разорился, даже умер вскоре, от сердечного удара. Кульков, он сейчас где-то служит, Зиновьев, Пыжов…
- Пыжов? Не Евграф ли Ильич?
- Может, он, я их по именам не знаю…
- А имущество?
- Имущество, кто что себе, оторвал или отсудил, в основном Банку всё досталось, в котором кредит изначально брали… Только Банк спустя несколько месяцев лопнул, распался, и там люди состояний лишились… Видимо у них, всё было оговорено… Дело, тёмное… Наверняка, они и Агафиьна супруга убрали, деньги там крутились, почти на полмиллиона…
- Понятно, в этом деле, уже не разобраться…
-Верно, давно, это было.
- Владимир Иванович, а долго они в браке, прожили?
- Четыре с половиной года…
- А, как познакомились?
– Да, как обычно, посватался он к ней, был на хорошем счету, деньги хорошие получал… За неё дом вот этот отдали, и если бы не эти акции, которые он купил, не было бы долгов, он ведь все сбережения свои в них вложил, и занял ещё.
- Да, не сладко, ей.
- Ваша правда,- Владимир Иванович откашлялся,- Глеб Сергеевич, я всё хотел Вас спросить, какие у Вас планы, насчет Агафьи? А, то того и гляди, дети пойдут…
Глеб, смущенно покраснел.
- Если, честно, то я ещё не определился… Но скорее всего Агафью не брошу, да и к детям я привязался… Машенька как то раз, тятей меня назвала… Мне с ней хорошо…Как определится моя дальнейшая судьба, так и сделаю предложение.
- Определяйтесь, только бы Агафье не повредить, а то слухи уже ходят… После таких слухов, второй раз замуж не выйдешь, а с двумя детьми тем более…
- Не переживайте Владимир Иванович, всё будет хорошо.
- Хотелось бы.
Остатки вечера, прошли беседы, за чашкой чая и игрой в домино, карт Агафья не держала. Дети возились на полу между собой, и поминутно возникали споры, особенно из-за свистулек, купленных Глебом на базаре. В итоге взрослым надоела, эта какофония извлекаемая детьми, и они раскланялись.
Утром Глеб пошел к Сапожникову, но не застал Василий Никановроввича дома, Глебу сообщили, что он на пристани, и сейчас ему повезут завтрак, ибо он уехал затемно.
Сапожников суетился на причале, подгоняя грузчиков, почти бегом бегавших по зыбким трапам, выгружали сетчатые мешки с вяленной таранью. Тарань сваливали под длинные навесы, пристань кишила народом, подъезжали и отъезжали, груженые подводы, крючники катали бочки, с солёной рыбой или поменьше с икрой, тюки с чехонью, снетком и вяленным лещом, коробья с разного рода рыбой, холодного копчения. На отдельной пристани грузили бочки Вейнеровского пива. Товары шли во все города и веси. Из Азии прибыли тюки хлопка, следовавшие на ткацкие мануфактуры, и тот же хлопок возвращался в Азию в виде цветастых тканей, туда же шли баржи Тульских самоваров, и Кузнецовского фарфора… Арбузы и дыни шли вверх по реке, с верховий спускали хлеб, скобяные изделья и лес. Всеми перевозками верховодили пароходные компании Нижегородские, Царицынские и Астраханские, время бурлаков уходило в прошлое, пароходы доставляли больше товаров и двигались быстрее, бредущих бурлаков. Возле пристаней стояли пришвартованные чумазые паровые катера, грузовые буксиры. Пассажирская пристань была в стороне, там стояли белёсые плоскоднонные пароходики товарищества « Самолёт». В воде плавали пятна мазута, куски ящиков, щепа, дохлая рыба, запутавшаяся в обрывках сетей и потерянные вёсла.
Такой суеты речного порта Глеб ни разу не видел, в Питере были суда, но как правило морские, они были в разы больше, современнее . Там не было сочетания разных эпох, здесь паровые буксиры тянули по нескольку деревянных барж, украшенных расписной, резной доской, такие ещё недавно, таскали бурлаки, эти судёнышки со стародавних времён строились на Нижегородской земле.
Глеб не понимал, зачем разгружается одна баржа, и тут же загружается другая, которая пойдёт в тысячевёрстный путь, но Сапожников объяснял это тем, что одна баржа ветхая и в дальний путь её не пустишь, она делала местные короткие рейсы, собирая товар с многочисленных артелей, раскинувшихся по берегам Волги и разных ериков.
- Вы, извините Глеб Сергеевич, мне сейчас некогда, Вам всё объяснять. Сами ходите и смотрите, транспорт простаивает…- и он перебежав по трапу, скрылся в трюме пришвартованной баржи.
Глебу, было боязно, бежать по трапу, а переходить не торопясь, означало задержать бегущую змейку, полуголых грузчиков. Тогда он стал прогуливаться по пристани, наблюдая за работами, стараясь, однако же не мешаться.
Вдруг он неожиданно, увидел бредущего Пыжова.
- Здравствуйте Евграф Ильич.
- А, молодой человек! Здравствуйте, какими судьбами?
- Да, вот любопытство привело….
- Любопытство, это очень важно… Только любопытными совершаются великие открытия.
- Евграф Ильич, я хотел Вам показать пару икон, не очень старинных, но хотел услышать о них Ваше мнение.
- Что ж приносите мне их сегодня вечером, часиков в шесть. А, сейчас некогда, дела…
Глеб проводил его фигуру, скрывшуюся, за поворотом, пристаней. Машинально он побрёл в ту же сторону, пройдя серый дощатик, он подсознательно услышал, что то знакомое… И он прислушался.
- Павел Звягинцев, айда сюда…- повторили знакомое имя.
- Звягинцев, Звягинцев,- пробормотал Глеб, силясь вспомнить, от куда ему известна эта фамилия, и вдруг вспомнил, - Пётр и Павел, Лиза, дворник.
Он стал присматриваться, по набережной торопливо, шел коренастый человек, обросший густой шевелюрой и бородой, он явно приближался к дощатику.
- Так, вот каков брат дворника,- подумал Глеб и поспешил ему на встречу.
- Здравствуйте Павел…
Тот остановился, в недоумении глядя на незнакомого господина.
- Чем, могу служить?- без всякого подобострастия спросил он.
- Вы, ведь Звягинцев?
- Звягинцев,- неохотно ответил он, озираясь по сторонам.
- Так, Вас отпустили из под ареста?
- Я своё, давно оттарабанил,- зло ответил Павел.
- Да, я не про каторгу, я про дело с Вашим братом… Ну, про ограбление Заславской.
- Вы, меня с кем- то путаете, милостивый государь, не знаю я ни какой Заславской.
- Ну, как же Вас два брата Пётр и Павел…
- Повторяю, Вы меня с кем- то путаете, сударь. Счастливо оставаться.- и он по узкой доске перемахнул на дощатик.
Глеб посмотрел ему в след и двинулся по набережной.
- Странно, как он мог так быстро явиться из Коломны в Астрахань, он явно что-то скрывает, и Глеб ещё раз обернулся, на ветхую плоскодонную барку, в которой скрылся Звягинцев.

Автор: Волказавр Oct 3 2012, 18:39

Опять Глеб куда то ввяжется...Интересно..

Автор: kelinfo Oct 4 2012, 02:18

Глава 25
Проследив из-за дощатого навеса, за удаляющимся Глебом, Павел Звягинцев, стал рассказывать сотоварищам про странную и подозрительную встречу.
- То-то, знакомым мне показался,- вдруг сказал один из бурлаков, - это тот самый, который в Москве про тебя выспрашивал, а ты тогда ушел… Разве, что фингал у него был под глазом, мы его за шпика тогда ещё приняли, а Родька сказал, что ты с ватагой ушел, вот под Голутвином тебя и взяли… по его наводке…
- Выспрашивал, говоришь? Он и сейчас мне, всю мою жизнь рассказал. И про брата моего Петра… Верно сыскной, он … надо его прояснить… Кто со мной?- Несколько молодцов молча поднялись.
Глеб обходил пристани, осматривая их устройство. Здесь были общие причалы, за право разгружаться на которых, нужно было побороться, были и собственные, принадлежащие крупным купцам и компаниям. Складские помещения, отличались в зависимости от характера товара, были лёгкие навесы, для рыбы, серьёзные для муки и прочей снеди, сделанные из тёса, но были и солидные пакгаузы, кирпичные, такие были у Вейнеровских пивных заводов, там же располагались и ледники, источавшие прохладу, от чего тень этих складов было излюбленным местом отдыха грузчиков. Астраханская жара, допекала всех.
Глеб понял, что с Сапожниковым ему сегодня не поговорить, и решил возвращаться домой, когда сзади послышались шаги, он обернулся, и получил удар в левый глаз, брызнули искры, он отпрянул, пытаясь защищаться, но получил второй удар, и всё вокруг поплыло…
Вечером Агафья пекла пироги, и ожидала прихода Глеба, было уже поздно, но она не волновалась, Глеб часто засиживался у Сапожникова, то на художественном вечере, то за беседой. Так было и в этот раз, но неожиданно явился Пыжов…
- Здравствуйте,- и он спросил озадаченную Агафью,- А Глеба Сергеевича, я могу видеть?
- Здравствуйте, а его нет, он у Сапожникова, Василия Никаноровича…
- Вы не знаете, он сегодня мне собирался показывать, две старых иконы, да так и не появился, у меня… Не знаете, он не захватывал их с собой?
- Вроде, нет, но я сейчас посмотрю…
Иконы в Глебовой комнате, стояли на месте.
- Нет, он их не брал…
- Понимаете, когда коллекционеру, обещают показать, какой ни-будь предмет, его собирательства, он ни есть, ни пить не может, пока не взглянет на него…
Агафья посторонилась, впуская Пыжова в дом, закрыв за собой дверь, она проводила Евграфа Ильича в спальню Глеба, указав на иконы.
Пыжов суетливо, трясущимися руками закрепил на носу пенсне, и взял с полки икону с литым распятием, поднеся её к свету. Смотрел не долго ,и мельком взглянув на оборот, поставил обратно. Спас Нерукотворный, он рассматривал дольше, прошелся рукой по торцам и тыльной стороне иконы, подёргал за шпонку, и внимательно осмотрел само изображение, приблизив икону к стеклу керосинки.
- А, вот эта поинтереснее, будет.. Да, определённо интереснее… Одна запись… Ну-с, что у нас ещё есть? Хотя вижу, семейная икона, середины века… А вот Богородица, восемнадцатого века… укрепить бы её… Передайте Глебу Сергеевичу… Нет, пожалуй я сам передам, заеду к Сапожникову и передам…
Каково было изумление Василия Никаноровича, когда к нему пожаловал Пыжов, узнав в чём дело, Сапожников стал рассказывать.- Я его в полдень, на пристани видел, но вскользь с ним поговорил, и упустил его из вида… У меня погрузка шла, а эти шельмы, плохо борта просмолили, пришлось на другую баржу всё перегружать, а то моченую тарань в первопрестольную доставлю. Он и пошел гулять по пристаням…
- Я его видел, когда он шел в сторону, пивной пристани, верно от Вас, но тоже времени не было поговорить, он тогда и сказал, что принесёт иконы, на просмотр… Я не выдержал и поехал посмотреть, к нему… Благо конюх мой знает, где он квартирует, он подвозил его, как- то.
- Понятно… Только одно непонятно, куда он делся? За питейной страстью, он не замечался…
- Значит, его ограбили…
- Возможно, на пристанях столько беглых, да каторжан, там ухо востро нужно держать.. Это я дурак, не предупредил его…
- В полицию,- единогласно сказали , Пыжов и Сапожников усаживаясь в коляску.
Глеб очнулся, от пропитавшей одежду, тухлой воды. Приоткрыв правый глаз, он стал пытаться осмотреться, левый глаз заплыл, и света не видел…
- Опять, левый,- с досадой подумал Глеб.
Тут он услышал отзвуки человеческой речи и хотел застонать, чтобы привлечь к себе внимание, но передумал и решил затаиться… Раскалывалась голова, человеческая речь пульсировала, отдельными звуками, но вот звуки стали объединяться в слога, слога в слова, а слова в короткие предложения.
-Да, камень ему на шею и за борт, пока его найдут, мы уже далече будем, какой ватаги это дело, поди разбери,- басил чернявый верзила, поблёскивая белками глаз при свете коптилки.
- Нет, Кукша, это дело нужно разобрать, узнать, за чем он Павла вынюхивал,- спокойно противоречил рыжебородый старик.
- Я, так рассуждаю, если бы он меня выискивал, полиция, его хватилась бы, и сидели бы мы уже в чепях… А тут, тишина какая…
- Может жандармы не знают, на какой ты барке, может возьмут нас в расплох…
- Это дело нужно, обмозговать, а пока схавайте его в ящик, из под сомов… А то нагрянут, то-то будет смеху, что не спрятали его…
- Уходить, надо…
- Куда уходить? Дощатик не загружен….
- Так, на нём и уходить…
- Верно, до ближайшего причала, там пароход , тебя и заарканит, или ты волоком собрался?
- Тогда, посуху.
- Чтобы сразу подозрение вызвать? Под рыбой его видно не будет.
- А, ну как кто видел, как мы его тащили?
- А в мешок, вы его, зачем засовывали? В порту груза в мешках, тысячи, ну притащили мешок на палубу, на то оно и грузовое судно… Никто и не обратит внимание, вот кабы, Вы его в раззолоченной карете, доставили, тогда, все бы уже знали…. Слухайте меня, у ватаги документы исправны, комар носу не подточит, сидим и ждём… Все свои фамилии и родные места помнят?
- А, то как же… Я Ларион Игнатьев…
- Да, не настоящее имя, а по пачпорту… Смотри у меня Ларька, всю дружину подведёшь, если не запомнишь, Павел втолкуй ему…
Глеба положили в большой плетёный ящик, вонявший рыбой и прогорклым дымом. Он пытался притвориться бесчувственным, но не смог обмануть, крючников…
- Дядька Степан, глянь, а он в себя пришел… Бессознательные так, ноги не напрягают,- Заметил Павел.- Давай его сейчас опросим, и дело с концом.
- Неси, воды…
На Глеба вылили ведро воды, он понял, что притворяться бессмысленно и поднял голову.
- Кто, таков будешь… - спросил его рыжебородый старик.
- Глеб Сидельников,- ответил Глеб.
-Да, фамилия, нам не к чему, в каком звании, и что вынюхиваешь?
- В звании? Ветеринарный врач я…
- Точно, - вдруг сказал плюгавенький мужичонка,-это он, ветелинар, с Рязанской дороги, я у него в карантине, скот держал…
- Помолчи…
- Он правду говорит,- сказал Глеб, облизывая губы…
- Постойте, а не тот ли, что Петра из беды вызволил?- вдруг спросил Звягинцев, задрожав мелкой дрожью…
- Насколько вызволил, не знаю, но в чем то, помог, - ответил Глеб.
- Друг, прости меня, я тебя за полицейского принял, - заговорил Павел,- братцы, это он меня с братом, от каторги избавил… Он грабёжников нашел. А я с ним, как поскуда поступил… Развязывайте его скорее… Вы простите нас господин-хороший, не со зла, мы. Тут шпики, всё вынюхивают, а нам боязно стало… мало ли что…
- Эх, ты Павла, чуть душу не загубили, невинную.- сказал рыжебородый.
- Да, я нешто, виноват?- но подумав, сказал,- Виноват, конечно, чего мне прятаться, документы у меня исправные, из Москвы, третьего дня, как прибыл, и билет сохранил… Мне бы Вас выслушать, да выспросить… Чем Ваше благородие, я могу вину свою загладить, и отблагодарить Вас за благодеяние?
- Дайте воды обмыться, и доставьте меня домой,- сквозь губы сказал Глеб.
Агафья увидев Глеба, подняла вой, как по покойнику… Как Глеб не пытался её образумить, ничего не получилось, проснулась Маша и тоже заголосила. Тогда Глеб стиснул Агафье руку, и шатаясь, боясь упасть, поднялся по лестнице… Павел, помогавший Глебу, помявшись в дверях, сказал – Вы Ваше благородие, зла не держите, и не губите меня, ведь за такое, что я с Вами сотворил, меня обратно, на каторгу упекут, а мне нельзя, сгину я там…
- Ладно, Павел иди, не буду я ничего сообщать, да осмотрительнее будь. Как поправлюсь, может, ещё заеду…
Через час, когда Маша заснула, Агафья, обойдя дом, и проверив засовы, и окна, поднялась к Глебу, он лежал, прижимая мокрую тряпку к глазу…
- Что, с тобой сделали, эти аспиды?- запричитала она.
Глеб кисло улыбнулся…
- Ничего, не плачь, опять дочку, разбудишь. До свадьбы заживёт…
- Как же мне не плакать? Не чужой, ты мне…
- И ты мне не чужая, вот поправлюсь, сватов засылать буду… К кому обращаться то?

Автор: kelinfo Oct 4 2012, 16:09

Глава 26
Утром Агафья принесла крепкого, сладкого чая. Голова болела ещё сильнее, ночью Глеб несколько раз вставал, и пошатываясь брёл к кувшину с кипяченой водой, стоявшем на подоконнике, жадно хватая трясущимися губами кромку гранёного стакана, он до кашля пил воду, расплёскивая её на пол… Холера ещё бушевала и Агафья кипятила всю питьевую воду.
Не ожидал он, такого приёма, от Звягинцева, и всё думал об этом случае, прерываясь, во время обострения пульсирующей боли. Под утро он заснул, но его разбудила Агафья. Его удивило сообщение о ночном приходе, Пыжова.
- Ах, да, я обещал быть у него к шести, вечера,- вспомнил Глеб, и откинулся на подушку.
Пить чай ему не хотелось, и Агафья стала поить его из ложечки. Выпив, таким образом половину чашки, он устал и отвернувшись к стенке, забылся нервным сном, прерываемым приступами головной боли. Разбудили его голоса, приближающиеся к его двери.
- Да, не надо его беспокоить, он спит,- говорила Агафья, пытаясь кого-то не пустить в комнату Глеба.
- Нет, нам нужно поговорить, шутка ли, пол города подняли на ноги, а так и не знаем, что с ним произошло,- категорично говорил Сапожников, оттесняя Агафью по коридору.
- Ну, что батенька, живой?- спросил Сапожников отворяя дверь, но рассмотрев левый глаз, добавил,- Эк, тебя… Не ожидал, что ты попадёшь в такую перепалку… Это как же случилось?
- Да, ничего особенного, не стоит, и рассказывать,- просипел Глеб, приподнимаясь на локтях.
- Нет, братец, стоит, ты почти мой гость, я за это в ответе… Мне надо знать, кого наказывать, грабителей мы сыщим, много ли украли?- и он достал кошелёк, собираясь компенсировать Глебовы потери.
- Василий Никанорович, а ведь у меня ничего не украли…- ответил Глеб.
- То есть, как не украли?
- А, так! Я просто подрался…
- Ты?
- Я…
- Не смеши меня, с кем же ты можешь подраться? Разве, что с пьяным, каким… а с портовыми, тебе и не тягаться, они мешки по семь пудов целыми днями ворочают, любой из них тебя одной рукой прихлопнет…
- Вот и прихлопнул,- улыбнулся Глеб.
Сапожников закашлялся.
- И, то верно, прихлопнул,- и они рассмеялись, даже у Агафьи дёрнулись уголки губ.
- Но, всё равно я узнаю,- сказал Сапожников,- у нас шило в мешке не утаишь…
- Верно, не утаишь,- и Глеб рассмеялся, вспомнив, что его тащили именно в мешке, на виду у сотен грузчиков.
- Представляете, мы с Пыжовым, пол ночи не спали, а сегодня, спозаранку на ногах, Пыжов ,все пристани оббегал…
- Жаль, я не знал про Ваши поиски, я бы Вас предупредил.
- Так, значит, никакого нападения не было?
- Не было, и полиция тут не нужна…
- Хорошо, мы тогда трубим отбой… Но вечером с Пыжовым, к Вам заглянем, он кстати хотел поговорить на счет икон…
Вечером Агафья накрыла на стол, застелив его праздничной скатертью, с белыми кистями. Приготовив закуски, из погреба достала заветную бутылку Шустовской на коньяке.
Пыжов, с нетерпением, потрескивал пальцами, в ожидании удобного момента. Наконец, когда выдалась удобная минута, заговорил.
- Осмотрел я Ваши иконы, Глеб Сергеевич…
- Видите ли, они не совсем мои,- начал Глеб.
- Это не важно… Единственный интерес, представляет Спас Нерукотворный, широкие поля, колорит, характерное вохрение, указывают на Новгородские или скорее северные письма… На иконе, есть одно поновление, счистили старую олифу, и поновили потёртости и утраты. Довольно щадящий метод, но лучше, когда запись делается по старой олифе, тогда нижний слой остаётся неприкосновенным. В общем, осмелюсь датировать её временами протопопа Аввакума, поновление восемнадцатого века, тогда же и тыльную часть выстругали, от чего исчезли зарубки. Далее семейная икона, обычная, ей примерно лет шестьдесят, семьдесят. С крестом-врезком, не старая, такого плана сейчас массово пишут, и в Палехе и в Мстёре… и в Суздале … Вот, Богородица, Тихвинскаяона восемнадцатого века, но хорошего, истового письма, только отнесите её к Власьеву, пусть непременно укрепит, но умоляю не поновляйте, она и так хороша.
Пыжов и Сапожников просидели полчаса, и уходя, Сапожников спросил.
- Ну, что Глеб Сергеевич, не скажите нам, с кем подрались?
- Да, Василий Никанорович, не скажу, не к чему это разбирательство, разобрались уже…- ответил Глеб.
- Ну, и не говорите, мы уже сами знаем….На пристани, много праздношатающихся, они всё приметили… повязали уже Ваших обидчиков, в трюме своего дощатика сидят.
- Василий Никанорович, тут ошибка вышла,- возбуждённо заговорил Глеб,- мы уже всё разобрали. Я уже того бурлака от каторги спас, не уж-то я его из-за какого-то синяка, туда отправлю?
- А, мы полицию к этому не привлекали, у нас в порту, свои законы. Полиция не везде и не всё досмотрит, вот мы и своими методами… А, то если каждый, будет безобразить, один бочку укатит, другой куль муки уволокёт, третий вязку белорыбицы, так одно разорение и будет, платим мы хорошо, кормим до отвала, поэтому не безобразь, а то ватага, пришлая, а свои законы устанавливает. Мы их научим, как себя вести.
- Нет, Василий Никанорович, ради наших дружеских отношений, если конечно, они являются дружескими, так вот ради дружбы, отпустите их, пусть идут, куда хотят.
- Раз так, хорошо, завтра отпустим, а сегодня пусть посидят в тухлой водице.
Глеб удовлетворённо вздохнул, и они расстались.

Автор: Stepan Razin Oct 4 2012, 20:23

Костя,где Вы прячете машину времени.Хоть бы разок с собой туда взяли.Одним глазком взглянуть.

Автор: kelinfo Oct 4 2012, 21:26

Глава 27

Неожиданно, Николая Ильича, вызвали к Его Превосходительству, и он торопливо оглядывал, перед зеркалом, свой парадный, форменный мундир, всё было на месте, пуговицы, не утратили ясности позолоты, двуглавые орлы, не перевернули свои головы в низ… Беда с этими орлами, чуть нитка, удерживающая пуговицу, ослабнет и гордая птица, повисла вверх ногами, не порядок ,и непочтение к государственной символике! Это могут заметить, и такой разгоняй дать, поэтому, изволь каждое утро, проверяй, не лопнула ли какая из нитей, ведь самая блестящая карьера, всегда держится на ниточке, мундирной пуговицы. Начальство может простить, небритость, сонливость и даже винный перегар, но не такое отношение к орлёной пуговице.
Николаю Ильичу всегда хотелось носить, простые, хотя бы цифровые пуговицы, лучше всего восьмёрку или единицу, из далека и не поймёшь перевёрнуты они, или расположены правильно, главное, чтобы не торчали поперёк. С шестёркой или девяткой, тоже грех, идёт вояка, половина мундира у него шестого полка, а половина девятого, поди рассмотри, маленькую точку, утверждающую, что это шестёрка или девятка. Да, и точки эти от частой и тщательной чистки, вовсе стирались. До анекдота доходило.
Было это, когда только новые пуговицы ввели в армии.
Остановил, помещик солдата, и спрашивает.
-Какого полка, будешь?
- Девятого, Вашество.
-А, почему цифры шесть на пуговицах?
-Так, мы шестой роты, - нашелся солдат.
Так, что пуговицы берегли, не смотря на летние лагеря и ученья. Пуговица, она на то и пуговица, чтобы пугать…
Но на парадном мундире Николая Ильича, всё сделано, как надо, это Варенька с вечера вычистила и выгладила, благо заранее уведомили, а не вызвали срочно. Он оглядел обшлаг рукава. Так и попадёшь впросак, за пуговицы на обшлаге, опять же обшлаг, вроде обычная вещь, а как располагать на ней пуговицы? Если так, чтобы орёл был правильным, при опущенном рукаве, а не дай Бог, молебен, начнёшь креститься, а руку вверх поднимешь, а орёл и станет вверх ногами, или когда честь отдаёшь… Нет правильно пришитая пуговица, важная составляющая, служебной карьеры. Благо Николай Ильич, уже не застал времена Николаевской муштры, и на пуговицы смотрел сквозь пальцы, но пуговичный порядок, есть порядок, его надо соблюдать. Нет, цифры или гренады, пушки или топоры, куда лучше, или вообще гладкие пуговицы, чем такое измывательство над государственностью.
Его превосходительство, ласково встретил. Застёгнутого до подбородка, Николая Ильича, что несколько озадачило Борисова.
- Присаживайтесь, дорогой Николай Ильич,- и он указал на мягкое кожаное кресло, в котором можно было сидеть, только развалившись, Николай Ильич сел на краешек, от чего испытывал неудобство, стоило ему откинуться назад, как кресло тянуло его принять неприличную позу, стоило податься вперёд, он мог опрокинуть кресло и рухнуть носом в персидский ковёр, постеленный на полу, и поэтому он схватился за необхватистые подлокотники, и сидел боясь пошевелиться.
- Я, хотел поговорить с Вами, на счёт Вашего подчинённого, господина Сидельникова, у него тут, неожиданно появилось столько просителей и покровителей, что я в лёгкой растерянности. Как он успел их добыть, прослужив всего три месяца? Только одно, может объяснить, это явление, Сидельников вёл светский образ жизни, карты, дебоши, пьянки и мордобои, создали ему репутацию, лихого, и неординарного молодого человека, души общества… так, по крайней мере, мне разъяснили, этот феномен. Такой разгульный образ жизни, создаёт благоприятные условия, для завязывания всяческих знакомств… Подумать только, за последнюю неделю, шесть прошений. Каждый день мне твердят, про Сидельникова, к своим просьбам подключают, ещё и знакомых, других влиятельных лиц, начальство. А кто он такой? Вот и Вы неоднократно, за него просили. Я уже начинаю сомневаться в правильности своих выводов. Поэтому единственный выход, из создавшейся ситуации, выслушать самого Сидельникова, взглянуть на него, и понять, что он из себя представляет. Я думаю, вызвать его в Москву. Мне важно, Ваше мнение, Вы ведь с ним работали.
Николай Ильич, поспешно вскочил, с кресла.
- Ваше Превосходительство, Вы безусловно, приняли мудрое, и единственно правильное решение, Сидельникова нужно вызвать, и на месте разобраться, что и как…
Возле парадного департамента, Николай Ильич облегчённо вздохнул, камень свалился у него с души, он рванул пуговицы, стягивавшие шею, одна из них, со звоном брякнулась на булыжную мостовую, он поднял её и положил в карман.
-Так, чем это дело кончится, добром, или новыми неприятностями? Надо как-то Варю подготовить, дабы не разволновалась, дабы затухающая тяга, не вспыхнула вновь… Вот она отцовская дипломатия, куда там разным послам, да консулам, у них задачи попроще будут, а вот у родителей, это задачи, мирового масштаба, но в отдельно взятой семье.
- Варенька, Его Превосходительство распорядился, вызвать Глеба Сергеевича в Москву, так, что надеюсь , вскоре мы его увидим… Видимо наши действия возымели положительное действие.
Варвара Николаевна, оторопело смотрела на отца. А потом сказала.
- А я, его видеть не желаю.
- Как? Ты же сама настаивала, чтобы я хлопотал.
- Настаивала, из сострадательности, а теперь мне нет до него дела.

Автор: kelinfo Oct 5 2012, 02:40

Глава 28
Встав утром, Глеб с удовольствием отметил, что спал сегодня крепче, головная боль заставляла, его просыпаться всего пару раз, и хоть левый глаз, ничего не видел, он вспомнил былые навыки, и прекрасно обходился правым глазом, почти не натыкаясь на предметы. Ему запал в душу, разговор Пыжова, насчет икон собранных в доме Агафьи. Вчера не было сил, да и достаточного освещения, чтобы рассматривать иконы, а сегодня, при свете утреннего солнца, дающего самый лучший свет, Глеб решил непременно этим заняться. Первым делом он стал рассматривать двуковчежный Спас Нерукотворный, как наиболее интересный пример. Присмотревшись внимательнее, что одним глазом, далось не легко, Глеб заметил многие признаки выявленные Пыжовым, и даже удивился, как он их не заметил раньше, действительно вся доска, была выстругана скобелем, но обработана поверхностно, и в некоторых местах были видны, топорные зарубки. Вот почему Глеб, не распознал, возраст иконы. В этом виде собирательства, наблюдательность, была не менее важным составляющим успеха, чем тщательный осмотр больного животного, для постановки правильного диагноза. Приглядевшись к лику, он стал замечать следы, восстановленного левкаса и пановления , как не старался иконописец, у него не получилось в точности подобрать цвет. Зленный фон иконы получался от составления нескольких, груботёртых пигментов, от чего получилось ритмичное и даже мерцающее колебание фона. Другой иконописец тщательнее растёр краски, использовав другие пигменты.
- Эх. Лупу, бы сюда, сколько ещё интересного можно узнать.
От напряжения из больного глаза усилилось слёзотечение, и Глеб рассмотрел другие иконы вскользь. Закончив осмотр, он решил съездить к иконописцу Власьеву, отдать Тихвинский образ в починку, но по дороге заехать к Пыжову, который всегда обедал дома.
Застав Евграфа Ильича. За чашкой чая, Глеб поздоровался.
- Евграф Ильич, скажите, а у похищенных икон, были обработаны топором доски?
- Да, у всех похищенных икон, были характерные зарубки…
- А, Вы не боитесь, что их могут обстрогать, как виденный Вами Спас Нерукотворный?
- Я, молодой человек, уже ни чего не боюсь, не видать мне моего собрания… Пропало всё, прахом.. Все мои усилия, если сразу воров не нашли, не найдут и впредь…

- Не переживайте, подумайте, кто заинтересован в пропаже икон?
- В, этих иконах заинтересованы многие, от коллекционеров, до иконописцев и старообрядцев…
- Старообрядцев?
- А разве Вы не знали? Староверы, по всему свету ищут до Никоновское благочестие, любая икона, любая книга, написанная или напечатанная до патриарха Никона, для них непререкаема, Никон это как бы черта, до которой всё свято, а после которой всё осквернено… Они за древние иконы, готовы жизнь отдать, всё свое достояние вложить… Среди украденных были именно дониконовские иконы. Они не считают за грех, украсть святыню у Никониан, и даже вменяют, себе это в почет. Был случай в Благовещенском соборе Московского кремля, когда икону взяли на реставрацию, да спилили верхний, красочный слой, с левкасом и частью доски, и наклеили на новую основу, а изготовив подделок с похищенной части, наклеили его на старую доску, да так и вернули в собор. Обнаружилось это случайно. И это случай самый известный, так сказать нашумевший, а сколько неизвестных, прошедших благополучно?
- Так, они могут, так же и с Вашими иконами поступить…
- Боюсь, что не имеет смысла.
- Нужно тогда обыски учинить.
- Э, молодой человек, это почитай в каждом третьем доме, обыски делать, а местами и поголовно, по Волге у них много тайных молелен, о которых никто и не знает, кроме избранных… Не возможно, всё обыскать.
- Евграф Ильич, я ещё хотел Вас спросить, об одном щекотливом деле… Поверьте, я бы не стал спрашивать, но дело касается, моей квартирной хозяйки, её муж служил, в неком « Товариществе Пароходных перевозок»
Евграф Ильич встрепенулся, словно его ужалила пчела. Глеб между тем продолжал говорить, внимательно наблюдая, за изменяющим свой цвет, лицом Пыжова.
- Так вот, его убили… Несколько лет назад, а точнее через день, после объявления банкротства…Вы ведь, кажется состояли в правлении?
Пыжов, несколько секунд, молчал, затем сказал.
- Да, я помню, этот случай, непостижимое дело, и смерть этого служащего, и само банкротство. Чтобы не было недомолвок, я расскажу Вам историю, этого пароходства.

Автор: Волказавр Oct 5 2012, 14:49

Жду историю пароходства.

Автор: Stepan Razin Oct 5 2012, 20:36

Мы с Волказавром вместе ждем историю пароходства.

Автор: Игорь Фёдоров Oct 7 2012, 02:29

И я жду историю

Автор: kelinfo Oct 8 2012, 00:16

ИЗ ДРУГОЙ ОПЕРЫ,,,,,



Как поссорились Игорь Владимирович, Константин Иванович и Роман Викторович.
Не знаю, как в других видах собирательства, а у стекольщиков, ссоры могут возникнуть по любому поводу, а чаще без повода. Вроде всё идёт гладко и будущие враги, пока мирно пьют пиво, собираются покопать в той или иной траншее, открывают, друг другу, новые, только, что выявленные адреса перекладки коммуникаций или котлованов. Ведь утаивать, бессмысленно, с вечера в срезе траншеи, ещё торчит помойка, а на следующий день, в восемь пятнадцать, её несколькими ковшами экскаватора уже загрузили в самосвал и она понеслась на городскую свалку, под гусеницы, тяжелого бульдозера. Так, что действует принцип, если не можешь взять сам, отдай другому. И всё равно, всего спасти невозможно, экскаватор всё равно шустрее, а если учесть, что нас всего трое на огромную Москву, а землю роют, почитай в каждом дворе, мы почти нигде не успеваем. Нужно работать круглосуточно, но это невозможно, конечно можно копать помойки и по ночам, для этого нужно: залезть поглубже и поседеть несколько минут, вскоре глаза смогут различить крупные пузырьки, а если рыхлить слой ножом и откидывать отработанный грунт лопатой, то возможные пропуски можно свести к минимуму. В былые времена собратья по увлечению копали при свете фонарей, но такой свет на пустой траншее, подозрителен, поэтому я копаю без фонаря. И всё равно техника меня опережает. За последние годы в Москве были раздавлены десятки полнокровных музеев дореволюционного стекла, музеев ломящихся от изобилия экспонатов, музеев по разнообразию коллекций, способных переплюнуть любые существующие ныне государственные музеи. И в этом, есть частичка моей вины, не везде я успел, не везде всё выбрал, не ушел со службы, поскромничал, и не подкопал стенку, угрожавшую обвалиться, не закрыл своей грудью помойку, защищая её от стального ковша, железного чудовища… Нужно было, бросить работу, семью, отдых и заняться подвижничеством, спасением пузырьков и бутылок. Я не сделал всего этого, и на моей совести, тысячи не откопанных, не добытых, не спасённых экспонатов, экспонатов существующих в сотне экземпляров, в десятке, и даже в одном, и вот большинства из них уже нет, а те что чудом сохранились на современной городской свалке, в грунте перемешанном с целлофаном, пластиком и латексом, уже не увидят белого света, а всё я не давший им второй жизни, а ведь мог… Но прошлого не вернуть, и это гложет и заставляет кусать себе локти. Но не всё снёс экскаватор, кое что осталось за пределами его машинодеятельности, и я уже подумываю составить карту, помоечных московских кладов. Много, много их осталось за пределами траншей и котлованов, за бетонными шпунтами, лишь краешком обозначив, что они вот здесь, помни… Где-то спасение было благодаря линиям подземных высоковольтных кабелей, где-то поверх их залили фундамент новых домов, и они ждут своих исследователей и их много. И я рано или поздно составлю карту стекольных запасников подземной Москвы, с точностью до сантиметра и с верной датировкой слоёв. Но это впереди, а пока нам с товарищами хватит работы, на многие годы.
Так о чём я? Ах да, об ссорах стекольщиков. Так вот скрывать от товарищей стекольное место, бессмысленно, копаешь ты скажем прослойку, а завтра тебе на дежурство, на сутки или того хуже на двое, прибегаешь после работы, а на месте помойки уже арматуру вяжут. Так что если есть перспективный слой, лучше сдать его конкурентам, уж пусть лучше они заберут, чем гусеницы бульдозера. Такими обменами, в среде стекольщиков поддерживается благожелательная атмосфера, сегодня ты рассказал, завтра тебе расскажут. Ты можешь отдать помойку с сотнями пузырьков, и в то же время бесишься на собрата, выхватившего единственный из под твоей лопаты, или подобравшего пропущенный, из твоего отвала. В такой ситуации ты краснеешь, сердце начинает колотиться, и ты готов пустить в ход лопату, благо, если пузырёк окажется фармацией, а если редкой аптекой, хорошим парфюмом, или церковным из под святого масла… Тогда беда, так до дуэли на лопатах не далеко… В итоге, кто окажется настойчивее, тот и заберёт флакон. До драк конечно не доходило, но до серьёзных обид, сплошь и рядом. Вся беда и счастье в том, что стекло, как правило лежит компактно и невозможно разбежаться с сотоварищами в разные углы котлована, как в разные углы ринга, борьба за него происходит в тесном соприкосновении, вот и приходится лопатой отгонять назойливых товарищей, ушибленные руки, порубленные ноги, тоже являются причиной, длительных и даже многолетних ссор. Через пару лет, следует примирение, с проставлением пива, неправой стороной. Серьёзных копателей стекла в Москве не так много, многие отходят, пресытившись копом или испытывая трудности прохода на котлованы, мы таких трудностей не испытываем, поэтому нас трое и нам приходится мириться. Но конфликты возникают и возникают, от недопонимания, кто-то первым забрал у экскаваторщика бутылку, отложенную им для другого, кто-то перекупил пузырёк, выторговываемый другим, у предприимчивых работяг, кто-то кого-то не пригласил на объект. Из троих, я наверное самый неконфликтный, поэтому часто оказываюсь между молотом и наковальней. Происходит это, когда ссорятся сосед с лева, и сосед с права. Рома, приглашает меня на обнаруженный им объект в районе Таганки, Игорь в это же время, приглашает меня на Плющиху, это вызывает затруднение, и я еду копать в своё место, или еду в самое перспективное, обнаруженное одной из противоборствующих сторон, оба они требуют, чтобы я сохранил в тайне от другого, выявленное стекольное место, оба вечером по телефону, льют помои друг на друга, и я вынужден уварачиваться, соблюдая нейтралитет, но с таким уклоном, чтобы каждый из них считал, что я на его стороне, и хожу на коп, только с ним. Но когда они помирятся и выяснят, что я скрывал от Ромы Игоревы объекты, а от Игоря Ромины, да ещё и ходил по своим, тогда они ополчатся и на меня. И через пару лет встретимся мы на сквере, перед очередным котлованом, попьём пива и позабудем былые обиды, и начнём копать одну помойку, толкая друг друга локтями, набивая синяки лопатами, выхватывая пузырьки друг у друга, прям из под носа.

Автор: Игорь Фёдоров Oct 8 2012, 01:11

Хотел бы я посмотреть как дерутся трое здоровых,взрослых мужиков в котловане из-за пузырьков Весело. А вот на взаимопомощи и держится настоящая дружба. Классно написано и продолжение напрашивается само собой. И не нужно быть таким самокритичным,Константин Иванович Пузырьков и бутылок "много", а вы как бы это ни звучало "один"!

Автор: saperka Oct 8 2012, 13:17

Наконец-то дочитал тему до конца, теперь буду следить в режиме, так сказать "онлайн".
Константин, отлично пишете, читал на работе всю неделю взахлеб. А истории про стекло так цепанули, что от азарта в перерыв на обед пошел изучать разрытые под коммуникацию траншеи на Садовнической. Естественно ничего особенного не нашел. Разве что донышко бутылочное с надписью Р.С.Ф.С.Р.
С удовольствием побывал бы на стекольном раскопе. Хотя с трудом представляется что оно прямо слоями лежит.

Сам находил стекло только раз, случайно, на Вахте Памяти ПО Тризна подо Ржевом года два назад. Шел в деревню и на грунтовке, размешанной по весне грузовиками, увидел маленькое горлышко коричневого стекла. Прошел мимо, но всю дорогу меня ела мысль о том что надо было копануть. На обратном пути еле нашел то самое торчащее из земли горлышко, поддел ножом и на свет появился маленький прямоугольный пузырек коричневого стекла с двуглавым орлом и надписью "аптека", который и поныне живет на полке в шкафу рядом с прочими историческими артефактами из земли.
Ну и в блиндажах немецких естественно иногда попадается тара алкогольная.

В общем пишите еще, очень интересно!

Автор: kelinfo Oct 8 2012, 20:16

Ну вот ещё один читатель появился, а то я стал подумывать об безинтересности моих рассказцев.

Автор: kelinfo Oct 8 2012, 23:33

Глава 29
Задумчиво помешав ложечкой чай, Евграф Ильич, начал свой рассказ.
- Пароходство образовалось во времена моей молодости, когда Исаев Даниил Кузьмич, вдруг приобрёл старенький пароходишко, ходивший частично под парусом, частично под паром, а чаще под парусом, ибо машина была слабенькой. Купил он его дёшево, в Англии, даже поговаривали, что пароход участвовал в Крымской кампании, на стороне англичан, в качестве вспомогательного судна. Прибыл он в разобранном виде, морем в Питер, оттуда по железной дороге в Москву, а далее по Оке до Нижнего, где и был окончательно собран. Не делали тогда в Нижнем, своих пароходов, а только собирали. И знаете, с этой покупки, закрутилось крупное дело, сам Исаев вёл обширную торговлю зерном, и выгодно ему, это было, перевозка зерна по себестоимости угля, без каких либо наценок. Я тогда у него приказчиком служил, копил деньги на открытие своего дела, тут подвернулся, по случаю, ещё и буксир, поновее ,и посильнее. Машина в двести лошадей, а у Даниила Кузьмича денег не хватает, вот он и предложил войти с ним в долю. Я рискнул, хоть риск речного пароходства и велик, но не сравним с морскими рисками, но на то и страховые компании, чтобы не бояться. Вошел я в четвёртую часть доли, и получил право перевозки товаров, по себестоимости, при условии, что товара, на барже, будет, не более одной четвёртой, да куда мне, в то время, и одной десятой хватало, а за перевозки чужих грузов, стал я получать, комиссионные, сообразно своему вкладу. А через год, ещё расширились, там купцы присоединились, и я кое что вложил. Образовали мы товарищество из пятерых человек, у Исаева половина уставного капитала, у меня одна восьмая, а у остальных, у кого сколько… И дальше пошло расширение дела, что ни навигация, с барышей покупаем буксир, или несколько барж, к пяти пайщикам, добавилось ещё пять. Всё возили от угля, до пеньки и рыбы. А тут, один из новых пайщиков, некто Фульк, предложил выпустить акции, а на вырученные деньги, закупить в Англии, новые пароходы, в том числе и пассажирские, в корне заменить, всё старьё. Сам же и вызвался, это дело осуществить. Выпустили акции, номиналом в пятьсот рублей, на общую сумму в миллион рублей, люди охотно их брали, в том числе и из сотрудников, видели, что дело верное. Вот и Сапожников вложился… Поехал тот Фульк в Англию, купил целых десять пароходов, разных типов и водоизмещения, на полтора миллиона, пятьсот тысяч не хватает, пришлось товариществу кредит брать, в его же Банке, Фульк, был учредителем банка. Чтобы сэкономить, он нанял не пойми, какие суда. Вышло шесть судов, до территории Российской империи, дошло только одно, и то с частями, бортовой обшивки, машины и ходовая часть, рассеяны в водах нескольких морей. Бросились в страховую компанию, а он не застраховал груз. Фульк, клялся и божился, что из экономии. А тут люди, узнав о таком исходе, стали отзывать свои деньги, пришлось распродавать пароходы, чтобы свои же акции выкупать… Так и объявили о банкротстве. А кредит взяли всего на год, да на Исаева записали, он остатки своего имущества продал… Тут, ещё и сердце расшалилось, вскоре и умер, пришлось нам хоронить его, за свой счет. Получив кредитные деньги, Фульк объявил о банкротстве банка, и исчез… Говорят с деньгами… Тут поняли, мы, что за фрукт, этот Фульк., бросились искать, концы, этого дела, и выяснили, что купил он не новые пароходы, а старьё, старьём, предназначенный в лом, погрузил в гнилые морские суда, и отправил, при начавшемся шторме, команды за них и не боролись, сразу в шлюпки и к берегу.
- Да, замечательная история,- сказал Глеб, задумчиво.
- Ещё, какая, и главное, поучительная.
- И, что многие разорились, на этом?
- Многие, но больше всего потерял Исаев Даниил Кузьмич, и состояние и саму жизнь, у него, больше всего капиталов, крутилось.
- Мне, не говорили, про катастрофу с судами.
- Это не афишировалось, до самого конца была надежда, что ситуация выправится, и если бы не поднялся ажиотаж, мы бы нашли выход, предприятие было выгодным…

Автор: Волказавр Oct 9 2012, 08:49

Константин Вы действительно душой в 19 веке .Но больше всего поражает реальность описываемых событий ,так будто пишет очевидец. С уважением.

Автор: Stepan Razin Oct 10 2012, 11:06

Автор: saperka Oct 10 2012, 11:45

Мой день не задался! Мне нет спасения.
Сижу, смотрю в экран, не мил мне белый свет.
Истории Сидельникова жажду продолжения.
Страницу обновляю я, но нет ее. Все нет!

Автор: kelinfo Oct 11 2012, 08:15

Глебушка, кончился ( на бумаге), ждите перевода в цифровой формат.

Автор: Stepan Razin Oct 11 2012, 09:25

Автор: kelinfo Oct 11 2012, 10:20

Что делать.... Допишу Глебушку, правда предполагавшейся третьей части пока не будет... в виду малого читательского спроса, нужно всё обдумать.... Но уже есть две главы другого замысла, боле популяристического для копательского форума.

Автор: Wad Москва Oct 11 2012, 13:51

Ждёмс .

Автор: kelinfo Oct 11 2012, 14:32

Глава 30
Глеб понял, что выяснить обстоятельства смерти мужа Агафьи уже невозможно, да и следовало ли тормошить старые раны? Распрощавшись с Пыжовым, он поехал в мастерскую к Власьеву. Там кипела работа, все работники мастерской, упаковывали иконы, укладывая их в ящики. На каждую икону одевали узкий, холщёвый мешочек, из плотной, не ворсистой материи, и ставили их вертикально, для чего в ящиках имелись специальные направляющие фиксаторы, предназначенные для того, чтобы иконы не соприкасались, и не болтались во время перевозки. Ящики были разных размеров, сообразно размерам икон. Сам Власьев суетился, давая распоряжения подмастерьям.
- Хозяин, мешков не хватает.
- Эти в отдельный короб кладите, на них ещё олифа мягкая, без холстины, а то залипнет. Подокладницы, тоже без холста, авось не поцарапаются…
Когда же Глеб спросил на счет реставрации, его иконы, Власьев всплеснул руками.
- Нет, Глеб Сергеевич, быстро не получится, большую партию икон в Нижний отправляю, на Макарьевскую ярмарку, и сам торговать поеду. А пока не могу, да и заказов невыполненных много… Обратитесь лучше к Афонину, у него поменьше работы, а мастер он хоть куда….
Озадаченный Глеб вышел из мастерской, оглядевшись по сторонам, вспомнил дорогу во вторую мастерскую, услугами которой пользовался Пыжов.
Самого Афонина дома не было, и Глебу пришлось подождать около часа, иконописец узнал гостя, немного смутился, ибо воспринимал его, как полицейского. Но Глеб разубедил его, объяснив своё присутствие при обыске, любительским любопытством. Афонин ещё раз недоверчиво осмотрел Глеба и пригласил в мастерскую. Едко пахло свежей олифой, в мастерской покрывали иконы, отдельного помещения для этого не было, поэтому процесс происходил в основном помещении. Для этого, были тщательно вымыты полы, а сами сероватые, выскобленные сосновые доски, обильно политы водой, для уменьшения пыли, витающей в воздухе. Красок в тот день не растирали, всё готовилось заранее, лишь у одного столика работал один из сыновей Афонина, выполняя спешный заказ, на мерную икону. Глеб с интересом ещё раз осмотрел мастерскую, удивляясь её особенному устройству и распорядку, отличному от таковых, в мастерской Власьева. По другому были расположены рабочие места, использовались другие краски, создающие собственный, особенный колорит. Если у Власьева, пользовались припорохом, то у Афонина, наносили рисунок, на отлип, было ясно, что у Власьева ремесло поставлено на поток, но без существенной потери качества, а у Афонина была работа под заказ, под штучную икону, отделанную со всей тщательностью иконописного канона. Даже в методе нанесения покровной олифы была своя особенность, Афонин давал олифе, как следует застыть, а уж потом набивал бархатную обивку, Власьев это делал сразу. Когда Глеб спросил, почему они не набивают сразу, Афонин рассмеялся.
- Так ведь олифа, стекая весь бархат изляпает, потом и не ототрёшь…
Глеб задумался, а ведь и верно, олифа, часто затекает на торцы, особенно когда она ещё жидкая и доска уложена под наклоном, а не горизонтально.
Афонин осмотрел принесённую икону, и довольно крякнул.
- Мастерская работа, для укрепления пожалуй её возьму, утраты восстановлю, и допишу.
- Только не записывайте, всю.
- Молодой человек, я не дерзну, тут очень хороший уровень, я только допишу утраты, чуть почищу олифу, и покрою новым тонким слоем. Но готово будет, только через пару месяцев… Подождёте?
- А, быстрее нельзя?
- Если качественно, то нельзя, пока укреплю левкас, пока краски высохнут, пока олифа встанет… Не торопитесь, такое дело требует обстоятельности.
Глеб согласился, и внёс аванс. Вернувшись домой, он увидел, что Агафья сидит зарёванная, рядом курил Владимир Иванович, увидев синяк, он даже привстал.
- Глеб Сергеевич, а я слышал, но не предполагал, что так сильно… Как же это Вас угораздило?
- Да, вот угораздило… Что случилось? – спросил он, видя покрасневшие, растёртые глаза Агафьи.
За сестру ответил Владимир Иванович.
- В департамент Вас вызывают, в Москву…
Эта новость была столь неожиданна, что Глеб не знал радоваться ей или скорбеть. Радоваться, что вернётся к привычному и любимому делу, лечению животных, скорбеть, что придётся расстаться с Агафьей, и что придётся возвращать полученные на проезд средства, а так же подъёмные. А это его не устраивало, ибо средства были уже потрачены, вот если бы он добрался до Туркестана, а потом его отозвали, то и взятки, с него, были гладки, а теперь придётся занимать, и этот долг не позволит, содержать Агафью с детьми, в пределах той суммы, на которую он расчитывал. В итоге, плюсов, было гораздо меньше чем минусов.
Всю ночь, Агафья рыдала, Глеб не знал, как её успокоить…
- Ну, успокойся, отработаю положенные два с половиной года, и приеду в Астрахань, на совсем, здесь тоже можно жить… В Москве для тебя и детей, я не смогу снимать приличную квартиру… Так, что тебе лучше остаться здесь…
- Да, как же я останусь? Я ведь беременна.
Глеб минуту молчал, ошарашенный таким известием… Он предполагал, что такое может случиться, но чтобы вот так… Это известие в корне меняло все его планы, изменяло все его дальнейшие действия, и усложняло и без того сложную ситуацию. Но он не показал своей озабоченности, и обняв Агафью прошептал на ухо,- Тогда готовься к свадьбе.

Автор: kelinfo Oct 11 2012, 20:42

Глава 31
Остаток ночи он обдумывал, как ему найти благовидный предлог и не явиться на приём к Его Превосходительству, через три дня… Но так не найдя выхода, заснул лихорадочным сном, даже во сне ощущая неприятный, липкий пот, проступивший на спине и лбу. Весь остаток ночи его мучали кошмары, то чудился грозный окрик Его Превосходительства, то блеющая коза Роська, в предсмертном исступлении дёргающая ногами, то ватага бурлаков окружившая его, поочерёдно приближая к нему свои одутловатые лица, на длинных извивающихся шеях, он даже почувствовал тошнотворный запах копчёного, прогоркшего жира, под конец он услышал хохот, истерический, приличествующий разве только ведьмяке, летающей на помеле. -Свят, Свят, Свят.- зашептал во сне Глеб, и сразу очутился во Власьевской иконописной мастерской, где он уверенно, не взирая на возражения хозяина, прошел в комнату, где наносили олифу, и стал брать со столов иконы, разглядывая их. Странно, но иконы были разных размеров, разной толщены иконной доски, их отличала разная ширина полей и глубина ковчега, словно иконные доски вышли из разных столярных мастерских. Многие были сильно выгнуты. Странно, почему они все обиты бархатом? И он стал срывать с икон, матерчатую обшивку… Что-то странное, необычное он увидел под этими кусками материи, и тут он проснулся.
Агафья хлопотала возле печки, разогревая щи.. Увидев вошедшего Глеба, она испытывающе посмотрела на него, помнил ли он своё предложение, но Глеб помнил.
- Что будем делать со свадебным платьем?
- Да, какое там платье? Не девица, чай я… Понаряднее оденусь, вот и дело с концом.
- Хорошо, смотри, как знаешь, я в этих делах не опытен…
- Ещё бы,- усмехнулась Агафья,- я хоть была за мужем, но всё уже забыла. Да, в первый раз, страшно мне было, от этой неизвестности.
- Вот, и мне страшно,- сказал Глеб,- сон ещё неприятный снился…
- Слышала, ты всё кого-то спрашивал, почему он олифу на бархат льёт…Это кто же так свинячит? Бархат он и капли жира не переносит, не исправишь уже ни чем, а тут олифу льют! Её же ни чем не отстираешь!
- Именно не отстираешь…- Глеб вскочил,- я к Сапожникову, мне нужно посоветоваться.
Но, Сапожников уехал в городскую управу, и когда вернётся, было неизвестно. Тогда Глеб помчался к Пыжову.
- Евграф Ильич, а много ли времени нужно, чтобы написать икону?
- Смотря какую, если письмо мелочное, а икона большая, и мастер не барышник, то может и год понадобиться, и несколько месяцев… А подокладницы, их мастер может десятки в день написать, и более. А если есть разделение труда, ученики раскрывают фон, затем мастер доличник прописывает одежды, под оклад только контуры, а мастер личник, уже самую ответственную часть, ведь в иконе, лик самое важное. Опять же можно для крестьянина писать, а можно для купца, везде разный уровень, и тщательность совершенно различная.
- Значит, при разделении труда, можно быстро писать иконы?
- Да, быстро, а собственно, почему Вы этим интересуетесь?
- Позже узнаете. Мне хотелось бы, чтобы Вы поехали со мной…
- Да, но у меня дела…
- Отложите, это очень важно.
- Хорошо, я напишу записки, но куда мы едем? Может по пути, я смогу заехать по одному важному делу?
- В мастерскую к Власьеву…
- К Власьеву? Хорошо, извольте, сейчас чиркну пару строк,- и Пыжов удалился.
В мастерской Власьева была тишина, мальчик, отданный в обучение, сообщил, что все на погрузке икон, на пристани.
На узкой пристани, стояла добротная, хорошо просмолённая, небольшая барка, возле неё не чувствовалось обычной суеты, и ругани грузчиков, здесь несколько человек, спокойно переносили узкие, длинные ящики, сгружая их с подводы, даже трап здесь был широкий, с набитыми перекладинами, дабы не оскользнуться… Власьев спокойно распоряжался, что и куда нужно поставить, часть ящиков уже опустили в трюм, часть оставили на палубе, составив штабелем под надёжным, парусиновым навесом.
- Здравствуйте Евграф Ильич, чем обязан?- поздоровался иконописец.
- Да, вот у Глеба Сергеевича спросите.
- Э… Не могли бы Вы показать нам те иконы, что Вы олифили, во время обыска?
- Я молодой человек, много икон тогда олифил,- улыбнулся Власьев.
- Нет, те что с бархатом…
- И с бархатом много…
- Ну, хотя бы часть.
- Смотрите, у меня пятьдесят ящиков с иконами, разве я сейчас найду, какие где? Многие в холстину упакованы.
- А, придётся,- не унимался Глеб.
- То есть, как придётся?
- Так, мне нужно убедиться, в одной своей мысли…
- Вы, можете убеждаться, где угодно, и сколько угодно, но распаковывать ящики я не стану, скоро буксир, должен подойти.
- Глеб Сергеевич, да объясните, в чём дело?- вмешался Пыжов, видя, что разговор приобретает, всё более и более злобную форму.
- Евграф Ильич, поймите, когда мы приходили с обыском, насчет Ваших икон, в мастерской крыли олифой, партию икон.
- Конечно, помню.
- Вы, не пошли в помещение, где происходила, эта процедура, а я с приставом, там был. Так вот, те иконы, были обиты бархатом…
- Не понимаю, многие иконы, обивают бархатом, особенно под серебряный оклад,- сказал Пыжов.
- Но, обычно, сначала наносят олифу, а когда она высохнет, обивают тканью, иначе она испачкается затёкшей олифой… Помните, Ваши иконы, имели зарубки от обработки топором?
- Естественно.
- Так, вот было два пути, скрыть зарубки, первый обработать, тыльную сторону скобелем или рубанком, но тогда уничтожатся следы бесспорной древности и второй обить бархатом, который при необходимости, легко снять.
- Ну, и что?
- Как, что? Ваши иконы могли обить материей, чтобы скрыть характерные признаки, по которым Вы сможете их опознать.
- А, само изображение?
- Само изображение, легко записать, можно даже изменить сюжет, и тогда с обшитой тыльной стороной, они не узнаваемы. Так вот , у меня есть подозрение, что некоторые из похищенных икон, могут находиться здесь, на этой барке. И это надо проверить.
- Проверяйте, не проверяйте, а вы не полиция, а всего лишь синодальный чиновник,- сказал Власьев и пошел на барку.
- Всё погрузились, давай отчаливай,- и Власьев сбросил трап, барка стала отходить от пристани. Глеб попытался перепрыгнуть, но не смог, и лишь ухватился руками за край борта. Он попытался подтянуться и влезть внутрь, но неожиданно получил удар по голове и упал в воду, погружаясь в её мутную прохладу. Глеб не осознавал происходящее, барахтаясь в тщетной попытке, выбраться на берег, но с права был бревенчатый забор причала, а с лева борт отходящий барки. На берегу кто-то кричал, а Глеб погружался и погружался, ему не хватало воздуха, и он судорожно вдохнул, в поисках чистого воздуха, но в рот хлынула вода, и он закашлялся, продолжая втягивать лёгкими воду.

Автор: Stepan Razin Oct 11 2012, 21:20

Костя!!! Глеб утонуть не должен.

Автор: kelinfo Oct 12 2012, 00:25

Всяко бывает.....

Автор: Игорь Фёдоров Oct 12 2012, 00:30

Тогда читатели тоже топиться пойдут.

Автор: kelinfo Oct 12 2012, 00:33

Ладно, ради читателей, а то вода сейчас не очень холодная....


Глава 32
Когда воду разрезал всплеск погружающегося в него тела, Глеб ничего не чувствовал и не осознавал, у него была эйфория, ему вдруг стало так хорошо, как не было никогда, даже в глубоком детстве. Во всём теле появилась сладковатая лёгкость, эфирная невесомость, если бы он мог оттолкнуться, он бы взлетел, но тело опускалось вниз, это было похоже на сон, виденный в детстве, когда ты бежишь с пологого холма, и толкаешься поднимаясь в воздух, и продолжаешь не то бежать, не то лететь не касаясь земли, и вот расслабляешь ноги и вытянув руки начинаешь парить. Только сейчас ощущение лёгкости было ещё сильнее, ни с чем несравнимее. И как в детстве, ты можешь внезапно проснуться с осознанием прерванного сна, горьким ощущением утерянного видения, с некоторой досадой, что всё кончилось… Так и Глеб очнулся, не понимая, что вокруг происходит, досадуя на людей разбудивших его, а люди тормошили, трясли, сгибали его, колотили огромными кулаками по спине, чем вызывали кашель с рвотными позывами, с каждым толчком у Глеба вылетали куски пены, перемешанные с водой. Ожигающе во рту ощущалось присутствие желудочного сока и желчи.
- Какая отвратительная горечь, - подумалось Глебу, и это после ванильного привкуса, несравненного небытия. А кашель всё продолжался, и он выплёскивал и выплёскивал воду, а вокруг одобрительно говорили.
- Бей его, лупи его, задай ему ещё,- и чей-то кулак, колотил и колотил по рёбрам, и позвонкам, отдаваясь хрустом в смещаемых суставах.
С трудом разлепив глаз, Глеб увидел склонившуюся над ним физиономию Павла Звягинцева, и подумал, что это продолжение вчерашнего сна, и перевернулся на бок, но его забил кашель, и кто-то сказал,- Да, переверните его на живот, и ноги повыше.
Глеба схватили и перевернули на живот, начав колошматить по спине. Сон продолжался, и Глебу чудилось, что он как прежде в плену у ватаги бурлаков, и сейчас ему повесят на шею камень, и тихо опустят за борт. В подтверждение, смутно вспомнив, что его уже топили, и он нахлебался Волжской водицы, видимо верёвка с камнем оборвалась, иначе бы он не всплыл. Значит сейчас, будет вторая попытка, нужно спасаться и Глеб встал на четвереньки и пополз. А вокруг неслись голоса.
- Держите его, хватайте его, он обратно в воду упадёт...
И хватали, ловили, а Глеб брыкался, отбивался и пытался кусаться, тут его стали бить по лицу, но как-то по бабски, пощёчинами, и он, мотнув головой, пришел в себя.
Рядом стоял обеспокоенный Пыжов, какой-то господин в котелке, и как не странно, Сапожников.
- Где, я?- спросил Глеб, и забился в приступе кашля, но вода уже не шла, и он сплюнул, лишь набежавшую горькую слюну.
- Ну, слава Богу, а мы уж не чаяли,- затараторил Евграф Ильич.
У Глеба раскалывалась голова, в висках ритмично пульсировала боль, прокалывая своими иголками, пошатнувшееся сознание.
- Зачем же Вы не баржу прыгнули?- не унимался назойливый Пыжов.- Мы, бы их, и так догнали….
- Кого?- не понял Глеб, и Пыжов замолчал.
- Власьева…
- А, зачем его ловить?
- Э… батенька, Вас надобно домой,- сказал Сапожников, и велел подать свою коляску. Господин в котелке, тоже сел с ними, потеснив Сапожникова, Глебу же предоставили возможность, развалится на мягком сидении.
Агафья истошно завопила, когда Глеба ввели, под руки в дом, вид у него был ужасен, мокрое испачканное в тине, платье, с ошмётками водорослей, взлохмаченные волосы, разорванный рукав, трясущиеся, посиневшие губы и хрипящее дыхание, с приступами удушливого кашля, которые он пытался прекратить, зажимая рот окровавленной рукой. Изливая слёзы, она оттолкнула от Глеба человека в котелке, и перехватив Глеба под спину, стала помогать ему взобраться по лестнице, несколько раз, чуть не упав, когда у Глеба подкашивались ноги.
Не прожив с ним и месяца, в полусупружеских отношениях, она испытала столько потрясений, которых не испытывала и за всё предыдущее замужество. Лишь раз её поразил первый супруг, когда лежал посеревший в гробу, но Глеб был жив, и это вселяло уверенность и надежду.
Когда Глеба положили на кровать, господин в котелке, оказавшийся доктором, выслушал доли лёгкого, констатировал аспирацию в нижней левой доле лёгкого, сказал, что зайдёт сегодня вечером и все удалились. Агафья, поставив на пол медный таз, для сплёвывания, и положив чистое полотенце, плотно прикрыла за собой дверь.
Выйдя вслед за Сапожниковым и Пыжовым, она узнала подробности происшедшего.
Вечером явился сияющий Пыжов, его иконы нашлись, как и предполагал Глеб их успели записать, другими иконописными сюжетами, на некоторые набили оклады, некоторые просто переписали, набив бархатную обивку. Всё собрание собирались реализовать на Макарьевской ярмарке, куда съезжались самые богатые люди Российской империи, весь цвет промышленного и купеческого люда, многие, из которых были коллекционерами, в том числе и древних икон. В Нижнем, в те годы формировались многие собрания, ставшие в последствии гордостью, музейных экспозиций. Расчистить свежие слои краски, не представляло особой сложности. Власьев во всём признался, это его люди пробрались в дом Пыжова и Сапожникова. Кстати Покров из молельной Василия Никаноровича тоже обнаружился среди упакованных икон, если бы не надпись про Селивёрста, сложно было бы её опознать. Пыжов так и рассыпался в любезностях, не зная, как отблагодарить Глеба. В конце, концов Сидельникову это надоело, к тому же болела голова, першило горло, и он в раздражении набравшись наглости, сказал,- Евгаф Ильич, если вы уж собираетесь меня отблагодарить, то попрошу у Вас денежного вознаграждения,- и смутившись своей беспардонности, принялся объяснять,- Видите ли, у меня намечается бракосочетание, а денег на это нет… К тому-же с меня по всей видимости, скоро взыщут, примерно двести пятьдесят рублей, да и семье нужно, что-то оставить, а положение у меня сейчас, неопределённое и непредсказуемое… В итоге я попрошу с Вас четыреста рублей… Это всего лишь цена, одной, не самой дорогой, иконы. Конечно, в другое время, я не стал бы мелочиться, но сейчас… у меня нет выбора…
Пыжов улыбнулся.- Вот, и хорошо, я догадывался о Ваших стеснённых обстоятельствах, и не знал, как предложить помощь… Надеюсь пригласите на свадьбу?
- Конечно, только у нас всё будет, по скромному.
- Ничего, я не очень-то привередлив в еде, привычка с молодости.
- Я думаю, Вы и Василий Никанорович, составите честь, нашему скромному застолью.
- Вот, и чудно. Когда намечается событие?
- Я думаю, после Успенья. Вовремя поста, как Вам известно не венчают… Заодно и синяки от Павла Звягинцева пройдут…
- Да, от Павла Звягинцева… Чудно, а ведь не встреть Вы Павла, может не сидели бы Вы здесь, ведь это он, Вас вытащил… Видя Ваш оживлённый спор с Власьевым он подошел поближе, чтобы поздороваться, а тут Вас веслом оглушили, он первый бросился в воду… Никогда не видел, чтобы человек, так долго сидел под водой. Вас течением отнесло, так он нашел и вытащил… Так, что … отплатил и расплатился.
- Павел? То-то его рожа передо мной предстала… Зато теперь Евграф Ильич, я знаю, что чувствует душа, устремляясь в небо… Даже как-то обидно, возвращаться…
- Господь, с Вами, Глеб Сергеевич, Вы ещё на земле нужны, туда всегда успеется.
- Это, верно,- согласился Глеб.
Глава 33
Свадьбу решили играть, в следующую среду, после Успенья. О венчании была договорённость с клиром Свято-Никольской церкви, спешно закупались, лёжкие продукты, покупались живые куры. Сапожников от своих щедрот, обещал всяких копченостей и свежей рыбы, на кануне свадьбы. В запасе было, чуть больше трёх недель, и Глеб решил воспользоваться моментом и съездить в Москву, решить свои дела в департаменте. Провожали его почти всем семейством, Агафья с детьми и Владимир Иванович. Агафья долго держала его за руку, силясь понять: не бросит ли? Но потом отпустила руку, и Глеб поцеловав её, вскочил на подножку вагона.
Всю дорогу его бил болезненный кашель, соседи по купе, настороженно на него косились, подозревая открытую форму чахотки. В итоге, под благовидными предлогами перебрались в другие купе, оставив его наслаждаться одиночеством.
Чтобы не тратить лишних денег, он решил остановиться у своей старой хозяйки, вдовы статского советника, Корноуховой. Комната его пустовала, но вдова попыталась всучить Глебу, освободившуюся комнату с отдельным входом, от которой, он категорично отказался. Он предпочитал своё старое жилище, где всё осталось на своих местах, за исключением книг и личных вещей, которые сейчас пылились в песках Средней Азии.
В департаменте, ему назначили аудиенцию на двенадцать часов, следующего дня, и он вернулся к себе в комнату, принявшись чистить ведомственный мундир, в котором ему и надлежало явится. Он составил себе список предстоящих визитов, которые следовало совершить, среди них был визит к Николаю Захаровичу, к Варлаамову, Заславской, и посещение могилы Зины. То, что он так быстро изменил ей, временами не давало ему покоя. Но свершенного, обратно не вернёшь.
Ранним утром, перед предстоящей аудиенцией, он зашел в церковь послушать обедню. Заказал благодарственный молебен, Святителю Николаю, избавителю в водах утопающих, панихиду об упокоении рабы Божьей Зинаиды, поставил свечи и раздал нищим, пятьдесят копеек, медью. С чувством выполненного долга, и ощущением некоторой уверенности, он открыл тяжеловесные двери департамента. Оглядев себя в зеркало, он остался недоволен. Мундир сидел безупречно, но вот лицо, выглядывающее из узкого ворота, ему совершенно не понравилось, оно было похоже на образ опустившегося человека, левый глаз уже открылся и синяк стал принимать желтоватую окантовку, но всё равно, выглядел ужасающе. Нечто подобное Глеб видел на лице конюха, которого лягнула кобыла, благо та была не подкована, поэтому конюх быстро оправился, лишь полукругом рассечённая кожа, долго гноилась, а потом заросла высоким, бугристым рубцом. Глеб пожелал себе, такого-же рубца, тогда было бы проще объяснить подобный синяк, сославшись на профессиональную травму. Но раны не было, и лошадь, была здесь не при чем.
Секретарь озадаченно осмотрел Глеба, и недовольно поджал губы.
- Сидельников? Ну, хоть в этот раз, без опозданий. Ждите…
Глеб сел боком, так, чтобы его синяк, не бросался в глаза посетителям.
Спустя пятнадцать минут, двери кабинета открылись, и спиной кланяясь, вышел пожилой чиновник. Секретарь проводил его взглядом, и взяв папку с документами, прошел в кабинет начальства.
- Господин Сидельников, проходите,- секретарь повернувшись боком, пропустил Глеба, прикрыв за ним дверь.
Его Превосходительство, перебирал лежащие на столе бумаги, и Глеб в почтении остановился посреди кабинета, не доходя десяти шагов, до стола. Не отрывая взгляда от бумаг, Его Превосходительство, удивительно радушно, заговорил.- А… Явились, а то тут целая катавасия из-за Вас, все требуют, Вашего возвращения, а я и не знаю, где Вы, что с Вами… В Туркестан не явились, в Астрахани Вас не найдёшь…Хоть-бы там на службу ходили…
- Я был болен,- начал Глеб.
- Однако ж, в криминальную историю, умудрились впутаться,- проговорил Его Превосходительство, благодушно.
- Это, случайно, - начал оправдываться Глеб, но тут Его Превосходительство оторвал взгляд от стола и воззрился на Глеба, сначала из-за расстояния и очков, он не смог рассмотреть подчинённого, но сняв очки, заметил что-то подозрительное.
- Подойдите, ближе,- сказал он уже далеко не благодушным тоном, и привстал.
Глеб, подошел, секунду, начальник молчал.
- Что это?- и указал Глебу, на его же лицо.
- Синяк…- неуверенно ответил Сидельников, понимая, что именно сейчас, вершится его судьба.
- Обычно, синяк, уменьшается в размерах, а Ваш увеличивается… Что, опять коза?
- Нет, на этот раз. Человек,- упавшим голосом ответил Глеб.
- Ну, хоть правду сказали… Вижу, первоначальное моё мнение, было правильным, и как не старались, меня переубедить, я оказался прав… Значит и решение, менять не придётся. Потрудитесь молодой человек, в течение двух суток, выехать к своему месту службы в Туркестан, вас там, уже заждались…

Автор: Stepan Razin Oct 12 2012, 01:36

Ребята,я предлагаю общими усилиями отыскать пузырьки из под церковных масел и со святых источников.Срочно эти пузырьки подарить Константину.Иначе он утопит Глебушку или сошлет его в Туркестан.

Автор: kelinfo Oct 12 2012, 06:52

Во, Во.... за церковный пузырёк я могу, даже третью часть, Глебушки написать....

Автор: kelinfo Oct 12 2012, 20:08

Идея, моих новых рассказов, полностью украдена у Карела Чапека, поэтому ему и посвящается ( для успокоения совести)

Автор: kelinfo Oct 12 2012, 20:12

I
На небольшой слёт кладоискателей местного значения, собрались копатели всех направлений, здесь были любители домонгольщины и уделов, любители монет регулярного чекана, металлопластики и фалеристики, филобутонисты и стекольщики, любители немецких блиндажей и Великой армии Наполеона. Вся копательская округа была на этом сборище, приехали из областного центра и столицы и даже из зарубежья. В век Интернета, о подобного рода событиях, узнаётся быстро, да и сарофанное радио работает безотказно. Местом сбора была одна из прилегающих к Московской губерний, по ней прошлись и татары, и поляки, и французы и немцы, а свои же проходили здесь несчетное количество раз, то отступая, то гоняясь за разбитыми супостатами. Этим и интересны выбранные места, здесь каждый мог найти себе, находку по душе.
День был пригожий, хотя за несколько дней до этого лили проливные дожди. Народ стал подтягиваться с пятницы, бросая машины на том месте, куда они смогли доползти, и лишь посадив их на мосты, забирал пожитки и рюкзаки, и двигался на видневшийся в дали, яркий огонёк костра. Костёр горел ярко и многие вспоминали своё пионерское детство, вокруг лежали толстые стволы деревьев, образуя почти ровный восьмигранник, а поотдаль валялась гора напиленных дров, заботливо заготовленная устроителями. Многие из сидевших у костра потягивали пиво, разных сортов и разновидностей тары, в стекле, пластике и алюминии.
При появлении новых участников раздавались радостные возгласы, и шумные обнимания, если вновьприбывшие оказался многим знаком, или сдержанные рукопожатия с короткими общепринятыми фразами, типа.
- Дима…
- Сергей.
-Дима…
- Колян.
- Дима.
- Кощей…
- Дима…
- А?- встрепенулся, кто-то отвлеченный от глубокомысленного созерцания огня.
-Дима..
- А,.. Водки хочешь?
То тут то там разгорались обычные беседы, на копательские темы, тут кто-то занимал внимание притихшей публики, разговоры вдруг стихали, и все прислушивались к монологу.

II
- А, кто ни будь слышал, местную легенду, про утопленную в графском пруду, золотую карету?- Начал щупленький мужичек, с овальными очками a la pensne.
Некоторые закивали головами, и саркастически улыбнулись.
- Так, вот карета была,- безаппиляционно заявил, обладатель подстаринных очков.
- Дело, было так, до увлечения металлопоиском, был я страстным любителем рыбалки. Любой свободный день, в любую погоду, зимой или осенью, я проводил на водоёме. Были в моей жизни удачи в виде двенадцатикилограммовых карпов, мешка щурят в осенний жор, обычно ловил я на удочку, спиннинг или донку, изредка использовал верш, но сетями никогда. А тут бес попутал, ввязался я в компанию, которая промышляла бреднем… В те дни погода стояла пасмурная и клёва не предвиделось, а тут они заехали, за мной на мотоцикле, из люльки свёрнутый бредень торчит. Думаю, поеду, развеюсь, заодно посмотрю, есть ли в старом пруду красный карась, страсть его моя матушка любила. Сел я в люльку, обнял бредень и поехали до места, с большими приключениями, то свеча закоптится, то совсем искра пропадёт, то с толкача заводим, то с полпинка лёгким нажатием ноги.
Пруд, этот был большой, основательно заросший, а на берегу от него шла, старая липовая аллея. Я потом уже выяснил, в конце стояла барская дача, с приусадьбенными пристройками. Разделись, и снова обули кеды, чтобы ноги не порезать, об металлолом и стекло, разбросанное вокруг. Осталось всё это наследие после летнего лагеря, для коров… Эх и изгадили же эти летние лагеря, много хороших мест. Когда с прибором стал ходить, найдёшь перспективное место, там и чешуя может идти, а там уже красуется крапивный бурьян, да полусгнившие столбы. Грунт вместе с навозом, бульдозером в сторону сдвинут, а начнёшь только искать, одна только проволока, да пробки попадаются. Ни одного приличного сигнала, а привязка верная, вот речка, второй овраг от излучины…
Так вот залезли мы тогда в воду, моя задача идти сзади и карно придерживать, а парнишки за дреколье схватились. Идём, начинаем по мелководью выводить, прям к берегу, но не так то просто, пруд с самой революции не чистился, ила в нём, по эти самые… И всякой тины, ряски, осока пробивается, и коряги, а бредень нужно по низу вести, иначе карась на дно ляжет, и его не выловишь. Вытащили раз бредень, а в нём не столько рыбы, сколько жирные головастики, лежат себе шевелятся, пухлые щёки раздувают, да узкие круглые рты вытягивают. Вывалили мы улов на траву, рыбу насобирали, мелочь обратно в пруд, и головастиков туда же, только ногами, кого скинули, кого раздавили. Второй раз пошли, и решили тянуть в направлении липовой аллеи, там заводь показалась, удобная. Тянем бредень, я то и дело, его от коряг отцепляю, а он всё цепляется и цепляется. Вдруг перед моими приятелями кто-то как шандарахнет хвостом, аж их забрызгал.
- Опускай глубже,- кричат.
- Давай, быстрее, он к заводи пошел,- а сами по горло в воде, но тянут и тянут.
Вдруг что-то тяжелое попадёт в сеть, а они и вытянуть не могут, стоят на месте, плыть не могут, и толкаться ото дна тоже не в состоянии, слишком глубоко, тогда я бросил свой конец бредня, подплыл к одному и потянули мы вдвоём , как циркулем круг опоясали, пока другой на месте стоял, почувствовав твёрдое дно, подтянули и его. А бредень, тяжелый, едва его тянем, но вытянули, всё, думаем, голубок попался, а как на берег , так что-то треснуло и мы аж повалились, сразу бредень лёгким стал. Вытянули мы его, а в карне дырка, рыбы почти нет, одни коряги, да палки блестящие, какие-то. Приятели, бредень стали рассматривать, а я улов собирать. Смотрю палка, с налипшей на ней чешуёй, а это и не рыбья чешуя, а металлические частицы, словно от зеркала отваливающиеся, подумалось мне. что это кусок зеркальной рамы, бросил я те куски в люльку, а потом дома рассмотрел, не рама это а кусок резной спицы, от каретного колеса, я такое потом в историческом музее видел. Так, что карета в том пруду, действительно есть, только не золотая, а позолоченная. Весь левкас давно размыло, но частицы золота, кое где сохранились, да и дерево по большому счету уже истлело, те куски у меня через пару дней и развалились. Я вот одно думаю, не стал бы граф золоченую карету, в пруду прятать, не такой он дурак, а вот экспроприаторы из озорства, могли её под гору скатить. Видимо не рыбину мы бреднем поймали, а за куски кареты зацепились. Кому интересно, могу показать то место, но только весной, сейчас вода холодная, чтобы нырять…

III
- Карета, ещё что,- начал шустрый, бритоголовый парнишка во флекторной униформе,- Мы прошлой зимой, танк в болоте искали. А началось всё с поиска гансючего лежака. Слышали был такой в тех местах, вот и выехали с черепом и Илюхой, местное население допросить.. Заехали в глухую деревню, в ней всего три старика на зиму остаются, да летом пяток городских, дачничает. Пока ползли туда, пять раз лебедились, оторвали трубу и защиту помяли. Проехать туда, можно только на тракторе, или летом по суху, а мы время выбрали не лучшее, три дня дождей, перед выездом было.. Ну, думаем, если лежак найдём, по дождю меньше грибников вокруг шарится будет, а соответственно меньше вопросов.
В общем. Нашли самого старого деда, да не таким он и старым оказался, мой дед его на пять лет старше будет… Просто спившийся, бывший ЗК, вот и не разберёшь.
Для отвода глаз попросились переночевать, хоть в его гадюшнике, только свиней держать, прекрасно в машине перекимарили бы. Пустил, мы первым делм бутылку поставили, выпили, посидели покурили, его сигаретой угостили, а он курит самосад, пучки табака у него над печкой висят, сорвёт лист, потрёт в руках, да на засиженную мухами газетку и высыпит. Поинтересовался, нет ли у нас Примы, вот её бы курнул, а эти с фильтром, баловство одно. Примы у нас не было, поэтому затянул он свою самокрутку, и нам предложил, Череп курнул, да чуть не раскашлялся, как малолеток, мы с Илюхой отказались.
- А, что дед, была здесь война?
- А, как же, она здесь везде была, до сорок третьего немцы здесь стояли, резервы у них тут, ремонтный батальон, госпиталь в школе устроили.
Мы переглянулись, начало заманчивое.
- А, фронт то, где был?
- Фронт? А у Покровского, это вёрст десять будет… Дорога через нашу деревню проходила, стратегическая, Вы не смотрите, что болото, это сейчас распутица, а раньше, гати, мосты наведены были, ну и немцы на ремонт население гоняли…
- А, на какие работы ещё, население гоняли?- спросили мы, ожидая услышать, про рытьё могил, для почивших немцев.
- А ещё раз, танк у них в болоте увяз, точнее под лёд ушел, так гоняли, гать для техники строить, чтобы его вытаскивать…
- Вытащили?
- Куда там, наши в наступление пошли, так он там и остался, в начале башня торчала, а потом и её засосало.
- И что, после войны не вытащили?
- Я так скажу, если немец не смог, то наши и подавно, да и зачем, и так металлолома много было, вон на поле подбитая тигра стояла, да наши тридцатьчетвёрки, а прочей техники и не счесть.
Чувствуя, что разговор уходит в сторону, мы стали направлять деда в нужное русло.
- А, что за танк то?
- Я же говорю, подбитая тигра стояла.
- Да, не на поле, а в болоте.
- А я по чем знаю, лёгкий танк, клёпанный ещё, сюда тяжелых не пускали, только вот Тигру загнали, так она здесь и осталась, но наших покрошила немало, целый день её долбили, пока не обошли с бока, она врытая была.
Опять разговор стал уходить в сторону, нам конечно были интересны, эти боевые подробности, но в другое время, а сейчас смутной тенью маячил танк.
- А место, можешь показать?- спросил я подлив очередную порцию в его гранёный стакан.
- Где тигра стояла?
- Да, нет провалившийся танк.
Он выпил, крякнул, занюхал коркой ржаного хлеба.
- Так, у меня солёные огурцы,- вспомнил он, и открыл крышку погреба.
- Ну, кА посвети,- кряхтя он спустился в низ, по опасной, полусгнившей лестнице.
- Надо, брать быка за рога, - сказал Череп, воспользовавшись его отсутствием.
- Принеси, ещё пару пузырей, я не я, буду, если мы не узнаем место…
Дед кряхтя вылез, поставив на пол, старый немецкий котелок, заполненный крупными, переросшими огурцами. Илюха, так и вцепился в котелок.
- Дед, а где крышка?
- Крышка, да там в погребе…
- А покажи…
- Лень туда лезть то…
- Так я слазию,- вызвался Илюха, предчувствуя хабар.
- Лезь, только лестница гнилая, не переломайся.
- Не переломаюсь,- сказал он из темноты погреба, внизу что-то хрустнуло и раздались матюки.
- Живой?- спросил я.
- Живой..- когда Илюха вылез, мы с черепом покатились со смеху, штаны на заднице лопнули, одна нога по щиколотку в квашенной капусте, зато в руках крышка от котелка, слегка помятая, но в краске.
Дед насупился.
- Это ты, значит, в капусту залез?
- Она под лестницей стояла.
- А, что под лестницей…тогда не беда, она у меня уже тухлая… Всё нет сил её вытащить, помогли бы сынки..
Что капуста тухлая, мы и сами по запаху допёрли, ну и духан исходил от Илюхи.
- А мы думали, что Илюха падая в штаны наложил, вот и не выдержали они,- прикалывался Череп.
Дед рассмеялся, но сколько его не поили, не дал определённого согласия, показать болото с танком.
На следующий день пришлось играть в Тимуровцев, выгребая тухлятину из погреба. Сбили из жердей новую лестницу, напилили дров, благо бензопилу возили с собой, вскопали своими фискарями огород под осень, деду наши лопаты до того понравились, что пришлось подарить ему одну. Вечером само собой проставились, дед опять про танк заговорил, ну думаем дело пошло. Выкупили у него котелок из-под огурцов, и сточенный маузеровский штык, которым в его семье свиней кололи, источенный до безобразия, но очень он желал нам его продать, не обижать же хорошего человека.
На третий день, починив забор, уломали показать нам место. Доползли на машине до болота, вернее не доползли метров семьсот, где окончательно сели. Болото оказалось озерком, к нему вела едва заметная колея, видимо давно здесь проходила дорога. Дед осмотрелся, и уверенно обойдя низину, взобрался на небольшой пригорок.
- Вон, возле того острова… Правее, там трясина, вот в ней, а дорога шла на остров и дальше…
- Дорога?
- Ну, да гать, была, зимняя… Столбы стояли обозначающие, а немцы их попилили, чтобы нашим не было ориентиров… Вот и танкист сбился, в самую глубину угодил…
Походили, посмотрели видим колея действительно к озерку подходит, верно не врёт старик, была через болото дорога.
Поставили деду водки, а в следующие выходные с магнитом и лодкой приехали, встали на ночевку, сплавали на остров, верно у берега гнилые брёвна лежат, рядками… Стали на указанном месте магнит бросать, бросали, бросали, ничего, только розочку от катюши выудили. Тогда срубили шест, вбили в конец штырь, и давай дно щупать, до вечера щупали, ничего вразумительного… С утра поплыли дальше, на разведку и заприметили другой островок, их два на болоте было. Попробывали и там магнит бросать, с пятой попытки он и присосался, пощупали шестом, куда не ткнём в твёрдое упирается. Вот он танк, дед только островом ошибся, а так и лежит с правой стороны, и глубина не большая всего три метра. Череп. Как самый смелый разделся, нырнул, вылез весь синий, нырнул ещё, и пулей в лодку, зуб на зуб не попадает, руки и ноги ходуном ходят, не Череп, а прям Кощей бессмертный.
Вокруг костра загоготали и стали тыркать в доходягу с погонялом Кощей.
- Да, не я это был,- начал оправдываться доходяга.
А, рассказчик продолжал.
- Как Черепа, водкой отпоили, он и говорит.
- Катки, какие-то странные ранние…Как у чехов или Рено…
Забили мы вокруг шесты, чтобы потом искать, а с острова за магнит потянули, едва его от танка оторвали.
Стали мы мощную технику искать, совхозы развалились, а то, что у населения, по подворьям, слабосильное, да колёсники в основном. Пришлось к дорожникам обращаться, к их начальнику, там два сильных бульдозера было. В итоге насулили ему золотых гор, если танк продавать будем, начальник в долю вошел, но с нас солярку затребовал и тросы, у него в дорожном, длинных не было. В общем, продали мы всё что могли, даже металлюгеры, и в январе начали подъем.
Не буду рассказывать, как до этого мы втроём пилили брёвна и строили два подъезда к болоту, гати протянулись метров на пятьдесят, да в два наката, перелопатили все форумы в поисках способов крепления тросов, на самом подъеме сожгли около тонны соляры, порвали несколько тросов, чуть не убили бревном Черепа, как Череп осваивал акваланг, и когда освоил, сообщил неприятную новость, что танк лежит вверх гусеницами, а значит будет цепляться башней и пушкой, за все мимолежащие коряги, не исключено, что башню при вытягивание оторвёт, но перевернуть его мы не могли. Конечно если сделать две боковых просеки, и проложить ещё две гати, мы смогли бы его опрокинуть, но это работа не на один месяц, а мы спешили, чтобы сохранить подъем в тайне.
В итоге, начали подъем, танк шел с трудом, под одним из бульдозеров гать развалилась, и он чуть не опрокинулся. Мы в тот период, отморозили себе всё, что только можно, но и то, что категорически отмораживать нельзя. Через неделю непрерывных работ, наконец показалась гусеница танка, он шел немного перекошенным. Ещё рывок появилась боковая обшивка из кусков, гнилого листового железа, мы не поверили своим глазам, на нас смотрела перекорёженная решетка радиатора, с надписью Т 54, это был заурядный советский трактор, на каких поднимали целину. Кабину у него сорвало, и перед нами предстала ходовая часть, с обнажившимся мотором, а сзади, как насмешка, торчала серьга для цепляния плуга, от которой тянулся трос с захваченным бревном, теперь уже морёного дуба. В общем, скандал был, грандиозный. Начальник дорожников требовал свою долю, трактор его не устраивал, пришлось отдать ему машину.
Бросились в деревню, искать деда, а сосед и сообщил, что он уехал к племяннице, на Анадырь, а трактор, который мы достали, наш дед и утопил, взял без разрешения, да поехал пьяный за дровами. Сидел он за это…
- И, что, неужели машину отдали?- спросил кто-то.
- Отдали, сориться с ним не захотели, а вдруг действительно танк найдём, где тогда бульдозеры раздобудешь?

Автор: Stepan Razin Oct 12 2012, 22:02

Да уж.Воистину-ОХОТА ПУЩЕ НЕВОЛИ. Ну в общем Швейк отдыхает.

Автор: kelinfo Oct 12 2012, 22:30

IV
- Да, бульдозеры, это хорошо,- начал рябой, морщинистый мужчина, заскорузлыми пальцами прикуривая сигарету, от отлетевшего уголька.- вот, сейчас, поля почти не пашутся, а если бы пахались, по четыре урожая монет, можно было бы с поля собирать, и это ежегодно, да что там четыре, гораздо больше, в зависимости от севооборота. Было тут, у нас неубиваемое селище, так там на пятачке в сто метров, по десять копателей в выходные шарилось, в будни поменьше, но всё же захаживали. Я в соседней деревне живу, это поле у меня из окна видать. Как увижу, что пашут, так лопату в руки и туда, глядь, а уже все борозды истоптаны. И когда они только успевают? Хоть и прошелся народ, а без пятка чашуек, да пары крестиков от туда не уйдёшь, чешуйки поздние Михаил Фёдорович, да Алексей Михайлович, при Елизавете, деревня выше перебралась, подтапливало её половодье, да и сейчас то место подтапливает, так что макушка селища, как остров, над водой, возвышается. Ну думаю, куплю надувную лодку и по полой воде, на остров тот сплаваю. Купил, жду таянья снега, сапоги достал болотные, стаял снег, а речка так и залила все низины, к селищу посуху не подойти. И только маленький холмик из воды торчит. Сел я в лодку, взял прибор и туда, доплыл, а там уже полно свежих следов. И всё известные мне по прошлым сезонам протекторы.
Ну, думаю, наш пострел, раньше всех поспел. Ты подожди у меня, отучу я тебя сливки с этого места снимать. Вот и племянник у меня всё рвётся на это место, звонит, а я как побываю там, так его разочаровываю, выбито всё уже.
А были у меня фальшивые «испанские» дукаты, китайской работы. Кубышка сильно битая, решил я закопать всё это, под конец сева, чтобы их по полю немного растащило. Закопал, место приметил, а через пару дней, там уже ямки, нет уже ни горшка, ни монет, прикопал ещё несколько, поглубже. Смотрю, а там уже шурф, до материка и даже глубже.
- Ага, думаю, копай, копай я тебе за себя и за племянника отомщу.
Через пару дней уже крест, на крест траншейка прорыта, по всем законам археологии, а затем, я даже опешил… Ночью, кто-то бульдозером, тот холм сдвинул, по самый материк, и на нём всё те же следы… По осени уже следов не оказалось, теперь я первый туда попадаю, благо поле пашется, только вот агроном на меня обиделся, думает это я ему бульдозером глину выворотил.
Тут с другого конца , вскочил парнишка, возмущенно сжимая кулаки, все притихли, ожидая, что сейчас начнутся дебаты, по поводу разрушения археологического слоя, случались и такие…
- Во, племяш мой, это он всё не успевал на свежую, пахоту.
- Ну, дядюшка, не знал, что ты мне такое подсуропил…
- Как тебе?
- Так, это я шурфился, я бульдозером холм сровнял, я те дукаты выловил, ровно двадцать восемь штук..
- Двадцать девять…- задумчиво сказал рассказчик,- было тридцать, один я себе на память оставил.
И тут, до него дошло.
- Так, это ты, вперёд меня по полям шарился? А я то думаю… Значит, когда ты звонил, это ты выведывал у меня, не пашется ли поле?
Тут чуть не дошло до драки, и их растащили.
Племянник сидел и отфыркивал набежавшую слюну.
- Расскажите, что Вы сделали с этими фальшивыми дублонами?
- Повёз в Москву, в нумизмат,- начал племянник неохотно,- а там барыги дают за них, по двадцать рублей, это за серебро то…Поехал на Вернисаж, там то же, и только в Улан- Баторе , мне всё разъяснили, монеты как одна похожи, одно и то же смещение чекана, одни и те же затёртости, и даже год один. Плюнул я и не стал больше на то поле ездить.
- То-то, - удовлетворённо вздохнул дядя,- не будешь хитрить, а одну монетку, ты всё же упустил. Я ведь и сам на них повёлся, когда увидел среди китайской сувенирщины, эдакое сокровище, за копейки…
- Так, проверять, серебро при покупке, нужно было…

V

- А хотите, я расскажу Вам, про то как проверяют подлинность монет, на нашем Черноморском побережье.?- спросил лысыватый, бородатый мужичек.
- Расскажите, - попросило несколько нестройных голосов.
- Так вот, эту историю рассказал мне майор ветеринарной службы, теперь он уже подполковник, их сейчас интенсивно сокращают и ликвидируют, так он готовясь к гражданской службе, приезжал к нам в клинику попрактикаваться.
Сам он из казаков, станица его, где-то в районе Геленджика или Крымска, но на берегу Черного моря или Азовских лиманов. Часто разговаривая о тяжелой жизни местного населения, я узнал такую историю: Чтобы выжить его свояк занимается воровством винограда, он по ночам заезжает на отдалённые виноградники, набивает полную коляску старенького ижака ворованной ягодой, а затем сдаёт его, армянам –перекупщикам, которых много в Геленджике. За ночь он собирает порядка сотни килограммов винограда, так он и «зарабатывает» себе на жизнь. Так вот, однажды поехал он на свой обычный промысел, дело то тёмное, да было в ту ночь полнолуние, стал рвать виноград, глядит, а на вспаханной земле лежит кругляш и светится, поднял он его, вроде монета, положил в карман и поехал домой.
Дома глянул, кажись монета, золотая, с античным профилем, пузатенькая такая. Попробывал её на зуб, как в стародавние времена проверяли на подлинность, вроде не мнётся, сдавил посильнее, тоже не мнётся, только царапина осталась, да кусок клыка открошился. Разбудил жену, та тоже давай проверять на подлинность, а в ней полтора центнера веса, кусает, а кроме небольших царапин на монете ничего не остаётся. На следующее утро все родственники и соседи узнали про монету, каждый приходит и непременно старается проверить на фальшивость, даже бабка Наталья, с её железными зубами проверяла, после её проверки наконец усомнились в подлинности золотой монеты, оставила бабка Наталья две здоровые вмятины, хотела ещё раз проверить, да не дали…
Тогда решил Василь обратится к специалисту, поехал в Геленджик или Крымск, в скупку антиквариата. А там ему молча десять тысяч выложили, он не устоял, продал монету, а скупщик и спрашивает.
- А, что это Ваша монета, вся покоцанная?
- Дак, мы её почитай всей станицей на подлинность проверяли,- ответил Василь.
- Ну, Вы и дурные,- только и смог вымолвить скупщик.

VI
- С золотом и не такое бывает,- заметил чернявый мужичек, в панаме.- Вот мне отец рассказывал, во времена его молодости жил у них в селе, старый дед, из тех, что ещё в русско-японской и Первой мировой участвовали. Жил, не жил, а скорее доживал. Бабки у него уже не было, спал он в отдельном углу, отгороженном перегородкой, летом и зимой ходил в старой, военной шинели, со споротыми погонами и с орластыми пуговицами. Местная молодежь дивилась на эти пуговицы, привыкнув к звёздчатым с серпом и молотом. Шинель была до того заношенна, что просто заплата на заплате, прореха на прорехе. Как он не поплатился в советское время, за такую монархическую одёжку, одному Богу известно, видимо держали его в селе за блаженного, а по советски за придурка. Кто же будет ходить зимой и летом в шинелешке, вот и не обижалась на него советская власть, да и вид у него был, голыдьба, голыдьбой, весь заросший да заплатанный.
До революции и даже в советские годы ездили по деревням старьёвщики, скупая разный лом, рога, копыта, шкуры да тряпьё. С мужиками и бабами расплачивались мелкой монетой, с детьми, масками, свистульками и даже пистонными пистолетами. Многие из игрушек из этого же тряпья и делались…
Так вот приехали раз в село старьёвщики, а детворе им и обменять нечего, стали они искать, за хорошие вещи мамка высекет, а новых игрушек хочется, кости, коровьи рога давно сданы, а тут увидели внуки дедову шинель, которой он накрылся, ложась отдохнуть, ну и спёрли её…
Идут, довольные, в свистульки свистят, пистонами хлопают. Выбегает дед и хватает их за шиворот.
- Где шинель?
Сначала не хотели признаваться, но после допроса с пристрастием и применением спецсредств, в виде хворостины, признались.
Дед на подводу, а старьёвщиков и след простыл… Вернулся он затемно, зашел к себе в каморку и повесился…
В шинели, золотые червонцы были зашиты.

Автор: Игорь Фёдоров Oct 14 2012, 20:51

А книга то будет? А вообще все очень и очень круто и интересно. Жду еще чего-нибудь "освежающего"!

Автор: Stepan Razin Oct 15 2012, 00:35

Не соблаговолит ли МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ДЖИН еще чем либо порадовать почтеннейшую публику?

Автор: kelinfo Oct 15 2012, 09:29

Не соблаговолит ли МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ДЖИН еще чем либо порадовать почтеннейшую публику?  

Автор: Stepan Razin Oct 15 2012, 10:58

Автор: kelinfo Oct 15 2012, 16:30

Костя,понимаю и сочувствую.  

.....И очи потухли,и голос пропал,
и руки повисли как плети....

Автор: kelinfo Oct 15 2012, 17:50

А книга то будет?   А вообще все очень и очень круто и интересно. Жду еще чего-нибудь "освежающего"!

Автор: Игорь Фёдоров Oct 15 2012, 19:00

Автор: kelinfo Oct 15 2012, 19:10

Ну вот..    А я так ждал.

Автор: kelinfo Oct 15 2012, 19:17

VII
Костёр мерно потрескивал, рассеивая свои золотистые искры, рассекавшие ночь. Все молчали, поминая близкого по духу человека, одержимого монетной страстью.
- Да, страсть, я бы сказал одержимость, не лучший помощник в нашем деле,- начал искатель, известный под именем Игнат, звали его Сергей, но фамилия была не то Игнатов, Игнатьев или может Игнатищев,- был я свидетелем, перелома произошедшего в человеке, подверженному фанатичному стремлению, найти клад… Было это лет двадцать назад, может чуть меньше, может чуть больше. Один мой знакомый всю жизнь мечтал найти клад, чтобы разбогатеть, и что он только не делал, для этого… Но, клад штука загадочная, кому-то он даётся в руки, кому-то нет. Кто-то каждый сезон находит, кто-то за всю жизнь ни разу. У Наших предков, была куча заговоров на отыскание кладов, едва ли не столько же, как на снятие зубной боли. А зубная боль, она так изматывает, высасывает человека, что свет белого не взвидешь, видимо и кладоискательство не меньше задевало людей за живое, в те стародавние времена… Но я отвлёкся, а рассказ мой о временах близких, когда про заговоры уже не помнили. Так вот мой знакомый так увлёкся поисками кладов, что ничего вокруг не видел, надо сказать человеком он был с образованием в семь классов, поэтому высоких душевных порывов не испытывал. Однажды он расколотил Кузнецовскую изразцовую печку, сохранившуюся в местной начальной школе, до революции это был поповский дом, и он решил, что в печи обязательно спрятаны церковные сокровища. Печь была изумительной работы, её отличали голубые, рельефные изразцы по белой поливе. Он не знал как их правильно снимать, поэтому подошел к вопросу просто, при помощи кувалды. Надо сказать, что грамотно разобрать изразцовую печь, не каждому под силу, но разобрать так, чтобы не повредить ни одного изразца. Самое трудное это снять первый ряд изразцов, а из первого ряда, самый трудный, это первый изразец. Связанно, это с хитрым, скрытым креплением изразцов, при помощи, специальных кованных гвоздей, позже пошли в ход стержни и проволока, всё это обмазано и залито глиной, поэтому расчищать эти крепления, сложная задача. Гораздо проще вынуть из кладки кирпич, чем изразец, прятать сокровища в изразцовую печь, по сложности равноценно, её разборке… Но это не смутило моего знакомого и он нанялся летом ремонтировать школу… Справедливому возмущению учительницы не было предела, когда она увидела масштабы содеянного… В ведь сам Игорь грелся, когда-то возле этой печки, когда был ещё школьником. Клада он конечно не нашел, но надежда в нём не угасла. Следующим объектом, был окованный сундук тёщи, с листами расписной, просечной жести, под которыми он тоже надеялся найти ассигнации, и сундук был разбит в поисках потайного дна. Был семейный скандал, тёща его люто невзлюбила, чуть не развела с женой, но всё уладилось. А он всё думал о кладе, наконец ему подвернулся дубовый резной буфет, доставшийся пьющему свояку по наследству, происходил тот буфет из барской усадьбы, разграбленной в период « Триумфального шествия советской власти». В разрубленном буфете родовых драгоценностей, к сожалению не было. Зато был скандал с женой свояка, которая гонялась за Игорем с вилами по всему селу, он уже пожалел, что купил у свояка этот буфет, сокровищ не оказалось, и два литра самогонки пропали. Была ещё вспоротая картина из той же усадьбе, в подкладке которой могли быть сокровища. Далее он перешел на земляные работы и сломал памятник античной нимфе, одиноко сохранившийся в барском парке, под ним денег тоже не оказалось. Вскрытые полы заброшенной церкви, разорённый склеп царского полковника, перерытый фундамент купеческого лабаза, в котором чудом попался гривенник 1877 года и куча некчемной меди. Этот гривенник он и решил продать, начистил его наждачкой до серебряного блеска и повёз в Москву. Его сильно удивили антиквары, предложившие за гривенник буквально бутылку пива. И это за древнюю монету, к тому же чистого серебра! Зато на Вернисаже он увидел дубовый буфет, по размерам подобный разрубленному, даже похожие изразцы, он школьной печки. Весь день, он ходил, узнавал цены и записывал их на обрывок газеты, потом болезненно и долго сводил цифры в итоговую сумму складывая их столбцом, и разделил итог, на предложенную стоимость стёртого грвиенника. Оказалось, что за это время он разрубил, разбил и сжег, пять кладов по шестьсот восемьдесят четыре монеты , достоинством в десять копеек. Теперь он бегает по домам в поисках изразцовых печей, дубовых буфетов, и кованных сундуков. Но ничего подобного ему уже в руки не даётся.

VIII
- Про то, что клады не каждому даются, это верно, такое бывает,- согласился кто-то из темноты,- вот был у нас такой случай. Собрались мы на коп, Я, Сергун, и Василич, решили ехать на урочище Воскресенки, там место хорошее: две мельницы, церковь, сорок дворов и любопытствующих нет, от трассы десять километров. Решили взять Рыжего, а этот Рыжий феномен, что ни год, то клад, бывает и два, да ещё кошельки часто цепляет. В прошлом году в Прудках, клад петровской чешуи поднял, девятьсот двадцать штук. Боязно его было брать, если клад в Воскресенках есть, то непременно будет его, но у него машина с лебёдкой, и по весенней грязнохляби, это будет нелишне. Выехали на рассвете, на двух машинах, в общем лебёдка пригодилась, сели мы на картер, возле Голубова, бульдозер скотина, дорогу ровнял, да отвалов таких нагрёб, трактарам оно конечно не по чём, а мы засели.
Приехали, траву пожгли, бегаем как остыло от дыма и копоти чихаем, клюшки все чёрные, ноги тоже, а руки и рожи почти как у негроидов. Не скажу, что день был пустой, кое-что в наших карманах позвякивало, но место не пашется, немного подвыбитое, больше всего повезло Сергуну, он взял складень, Скорбященский в синей эмали, правда без одной створки. Василич прягу, Северо-Западной железной дороги. У меня пара крестиков, кран от бочки, и «бедная российская монета». Стоим мы кучкой втроём, находки у друг, друга рассматриваем, слюнями монеты оттираем, а слюни чёрные, похлеще чернозёма. Тут, увидел нас Рыжий, и неторопливо пошел к нам из далека, посмотреть на наш улов, идёт, своей эсешкой помахивает… Раз вырубил в дёрне квадрат, покопался и положил на перевёрнутый комок земли, какую-то фиговинку, скорее всего пробку, он хлам с поля не уносит, принцип у него такой, брать по минимуму и только самое интересное, оставляет часть находок на развод… Копнул ещё раз, положил, что-то в карман, даже улыбнулся, хитрой такой улыбкой.
Мы закурили по второй, стоим, ждём, он подходит и спрашивает.
- Ну, что клюёт?
- Немного…
И тут он делает взмах, прям возле наших ног, и прибор отзывается мелодичным звуком.
- Ну ка, подвиньтесь,- говорит Рыжий.
Мы отходим в сторону, он делает взмах и слышит тот же звук, наши карманы с находками и детекторы, были не при чём, и не создавали помехи. В земле, что-то лежало… Под слоем дёрна, оказалось семь Катериненских полуполтин.
Тут голос из темноты вздохнул и поисковики, услышали судорожное бульканье проглатываемой водки.
IX
- Да, уж эти Екатериненские полуполтины… Сейчас, я Вам расскажу случай из своей ветеринарной практики, я даже описал его на страницах одного копательского журнала, поэтому постараюсь пересказать его с максимальной точностью.
Трясущимися руками я сорвал со своего лица маску и стал тереть окровавленной перчаткой чёрный металлический кружок, отчего он не стал чище, а сгустков крови на нём прибавилось. В эту секунду я не верил своим глазам….
А всё началось с раннего утра. Когда через приёмную промчалась, прогалопировала целая свора больных животных.
Случаи в тот день шли непонятные и загадочные, и в основной своей массе схемы лечения подбирались эмпирически. Девятнадцатым был он, молодой двух летний стафорд Билл….
- Здравствуйте на что жалобы?- начал я с, тысячи раз произносимой каждым ветеринарным врачом, фразы.
- Знаете, его целую ночь рвало.
- Рвало чем?
- Желчью и белой пеной,- ответил владелец собаки, молодой парень двадцати лет.
- А слюна бежала?- спросил я, обратив внимание на тягучую слюну, свисающую с уголков губ.
- Да всю ночь.
- Чем кормили?
- Как обычно каша, мясо…
- Кости давали?
- Нет, только неделю назад, куриные…
- На улице тухлятинку подбирает?
- Бывает, но вчера не замечали, хотя гуляли поздно, могли и не увидеть,- нарушила молчание спутница парня.
- Поноса нет?
- Нет, наоборот запор..
- Ставьте на смотровой стол.
Деловито помяв бока, я почувствовал резкую болезненность при пальпации тонкого отдела кишечника. Температура была тридцать девять с половиной.
- Так, нам надо сделать рентген на предмет инородного тела.
Когда ассистенты повесили мокрый рентгеновский снимок на негатоскоп, мой взгляд сразу же выделил небольшой белый кружок в области желудка, ну так и есть, почти на сто процентов, монета.
- У него в пилорической части желудка монета, - спокойным голосом провещал я .
- Монета?
- Да, вот видите, белый кружок. Так выглядят металлические предметы. Смотрите, он по контрастности такой же, как перстень на вашей руке, попавшей в кадр. Металл плохо пропускает рентгеновские лучи и выглядит белой массой, кости более серые, мышцы темнее, чем кости, а газы в кишечнике и лёгких свободно пропускающие лучи почти чёрного цвета. Эта монета и вызывает рвоту. Нужно оперировать, иначе она может вызвать разрыв кишечника или некроз части кишки.
Затем пришлось прочитать микролекцию о невозможности извлечь это без операции и необходимости экстренных мероприятий. Далее всё обыденно : подготовка, премедикация, наркоз.
Монета стояла в начале двенадцатиперстной … Стенки вокруг были отёчными и имели бордовый цвет, монета встала в области сфинктра и ёё заклинило. Чтобы не резать кишечник, я вытолкнул инородку в желудок , где захватив её через стенку пальцами, сделал над ней разрез , бросил не глядя в латок с кровавыми салфетками и начал шить.
Обрезав нитки я решил взглянуть. что же такое съел мой пациент. Раньше было некогда, операцию делали вдвоём, и свободных рук не было.
Тут то меня и зашатало. Надо сказать, что монеты мне извлекать не впервой. Если их собрать воедино, то можно бутылку самого дешевого пива купить. Но сейчас всё было необычным. В первую очередь цвет монеты, современным достаточно день другой поболтаться в желудке или кишечнике и они становятся тёмными ,видимо под действием соляной кислоты и ферментов . Но здесь патина была не равномерная, с местами серебристого метала…. Это была Екатериненская полуполтина, затёртая и убитая , но она!!!
Когда я предъявил владельцам свою находку , они вспомнили , что родители нашли эту монету на даче в Смоленской губернии два года назад.
Теперь жалею , что не узнал точного адреса этой дачи, но ничего через двенадцать дней снятие швов…..

Автор: Stepan Razin Oct 15 2012, 20:29

Да точно.Я где-то уже читал этот эпизод с полуполтиной.

Автор: kelinfo Oct 15 2012, 21:11

Да точно.Я где-то уже читал этот эпизод с полуполтиной.  

Автор: Stepan Razin Oct 15 2012, 22:24

Автор: kelinfo Oct 15 2012, 22:51

Хорошая земля у Вас во Владимирской губернии, раз помидоры свои вызревают, у нас в Тульской, только зелёные, или слегка желтоватые ( это север области)

Автор: Stepan Razin Oct 16 2012, 00:00

Ну вот Костя и приезжайте ко мне на следующую осень.Когда помидоры краснеть начнут.Накормлю досыта и покопаем вместе.Кстати у меня зять родом из Кирова,Тульской области.Я там бывал однажды.

Автор: kelinfo Oct 16 2012, 01:44

X
-Так, Вы ветеринар?- спросил один из присутствующих.
- Да ответил я и с напряжением стал ждать вопроса, по поводу заболевшей, почесушной собаки… Такие вопросы регулярно задаются на разного рода сборищах, и я всячески скрываю свою профессию.
- А, не хотите ли услышать, занимательную историю, про своего коллегу?- Неожиданно спросил он.
- Конечно, - радостно согласился я.
- Тот, про кого я хочу рассказать, приходится мне в какой-то мере родственником, вернее даже не мне, а моей жене, он ей двоюродный дедушка… Дмитрий Николаевич, не за долго до войны закончил Казанский ветеринарный институт, и с кубиками младшего лейтенанта был направлен в погранотряд, на западной границе. Тогда военные ветврачи очень основательно изучали болезни голубей, ведь голуби были одним из средств военной связи. Дмитрий Николаевич, так же как и другие курсанты, каждый день слушал лекции на эту тему, будучи от природы исполнительным, старался всячески почерпнуть дополнительную информацию, в результате получил, на экзамене заслуженную пятёрку.
Войну он встретил, как и сотни тысяч других солдат, не имея представления, что ему делать. Погранотряд был разбит в первые минуты войны, ему повезло, и он чудом выжил. Неделю он скитался по буковым и грабовым лесам, питаясь подножным кормом, это искусство он освоил в своё босоногое детство, когда детвора с конца апреля до морозов, кормилось с урожаев первоцветов, щавеля и разного сорта ягод, кору в ту неделю ему глодать не пришлось, это будет позже, когда он попадёт в плен, и их лагерь, лишенный ,каких либо навесов, еды и чистой воды, будет зимовать. Лишь благодаря юго-западному направлению, смертность пленных будет меньше, чем в северных лагерях. Ему придётся выполнять роль врача и оказывать посильную помощь, раненным. Через год, когда придут отбирать добровольцев на сельскохозяйственные работы, он даст своё согласие, и его распределят на крупную молочную ферму, где он будет скотником, а потом будет выполнять несложные лечебные манипуляции. Так он отсидится до прихода Наших. Ему дали обычный двадцатипятилетний срок, из которого он отсидел ровно половину, и был выпущен, по амнистии в пятьдесят седьмом году. Вернувшись домой смог получить только фельдшерскую должность, но и этому был рад. Неожиданно он прославился среди голубятников, так как умел лечить голубей. В гражданских институтах не преподавали этой дисциплины, там главенствовали мясо-молочные направления обучения, военные ветеринары, тоже не знали этой дисциплины, потому как голуби, исчерпали свои возможности в качестве средства связи. А голубятники жили почти в каждом дворе, каждый урка, мелкий шпанёнок, и добропорядочный рабочий, почитали долгом чести содержать голубятню. Голубей воровали, покупали, продавали, подрезали ом крылья, чтобы они не вертелись в воздухе. Существовала куча разного рода уловок и махинаций, голубя могли продать, а он в первый же вылет возвращался к себе домой, его продавали снова и он возвращался, и так до тех пор, пока опытный покупатель не приучал его к своей стае. Голубя можно было приманить, для этого выпускалась сбитая стая самок, в то время, когда сосед выпускал своих, и самцы отбивались от родичей стремясь на поиски любовных приключений. На фоне всех этих махинаций, часто разгорались разного рода конфликты, не всегда заканчивающиеся мирным путём. Голуби были выгодным делом, в котором крутились, невиданные по тем временам деньги. Блатные доверяли Дмитрию Николаевичу, их роднила его отсидка, да и специалист он был редкостный, часто спасая фартовую птицу, редкостной породы, ну и благодарность голубятников была соответствующей. Он женился, что по тем временам было несложно, война оставила миллионы женщин и девушек, вдовами и невостребованными невестами. Он и сам держал голубятню, где содержал изувеченных, неспособных высоко летать голубей, которые приносили ему вполне приличное потомство.
Милиция нагрянула ночью, был обыск, его обвинили в получение нетрудовых доходов. В доме нашли тысячу рублей, послереформенных. Грозила конфискация, но дом не принадлежал ему, и всё обошлось. Влепили ему пять лет строгача, а причиной всему были всё те же голуби. У одного чиновника была голубятня, птицы там засиделись, так как неприлично начальству, махать палкой, загоняя их в поднебесье, и начался среди них орнитоз. Дмитрий Николаевич рекомендовал, всё поголовье ликвидировать, дабы не заразились люди. Жена так и сделала, а функционер, вернувшись из поездки в Чехословакию, закатил скандал. В общем загремел Ваш коллега на новый срок. Да, так из зоны и не вышел, обострилась у него язва, от прободения, которой он скончался, вернувшись с лесоповала.
Так осиротел дом, голубятня, тоже запустела, и туда стали сваливать всякую рухлядь. В году так восьмидесятом, умерла и жена, дочери уехавшие в Москву, сразу продали дом, деньги довольно мирно разделили пополам. А дом по родству, купила моя тёща. Году в восемьдесят пятом, постановила тёща строить новый сарай, в замен покосившегося старого. Я был молодой, вот меня и припрягли, стал я сараи разбирать, начал с самой высокой точки, голубятни. Там всякого ветеринарного инструмента было полно, я ещё долго пинцетами да зажимами пользовался, когда паял контакты, учебники и ящики просроченных вакцин. Выгребли всё ненужное в телегу, и давай гнёзда крушить, а под одним из ящиков, захоронка оказалась, во врачебном чемоданчике: серебряные часы, кольца, серьги и прочая ювелирка. Хорошо, я чемодан открыл, полюбопытствовал, а сначала хотел бросить в тракторный прицеп… В общем, машину я тогда купил… А эти часы вот остались, на память.- И он щелкнул крышкой, серебряных котлов, отозвавшихся мелодичным звоном.
- Так, откуда украшения?- спросил я.
- Думаю, что ими с ним шпана расплачивалась, ворованные они,- ответил рассказчик.

Автор: kelinfo Oct 16 2012, 01:47

Автор: Stepan Razin Oct 16 2012, 09:12

Может и Киреевск.Я точно не помню.

Автор: kelinfo Oct 16 2012, 14:23

XI
- С голубями у меня тоже был случай, - сказал крепыш с перебитым носом,- Городок наш небольшой, но довольно старый, там тоже до восьмидесятых годов, многие держали голубей, и многие махинации старых голубятников мне знакомы. Я и сам держал два десятка Турманов. Для пополнения поголовья ездил на птичий рынок, в Москву. Не современный у чёрта на куличках, а старый в районе Таганки, это было целое событие, посетить птичий рынок. Бывало остановишься у родственников, ночь проспишь в коридоре на скрипучей раскладушке… До сих пор помню ту атмосферу, те запахи. А с утра, чуть свет, чай с бутербродом и туда… Можно было ехать на трамвае, но я ездил на тралейбусе, так как мне по кольцевой ближе было. Голубятник там были все солидные, мужики пенсионного возраста, перекупщики, конечно, но в голубях толк знали. Они действительно были состоятельными людьми, ведь птичий рынок был, сохранившемся осколком частной торговли. И они этим пользовались, по тем временам двадцать пять рублей, средняя цена за голубя, были большими деньгами. Приедешь туда, всю наличность оставишь, своих мальков сдашь, да ещё и ходишь, клянчаешь, чтобы подешевле отдали, помню часы с себя снял, двух рублей на Вольского турмана не хватало, а на дорогу уже у родственников занимал. А потом с развалом СССР, голубятни в нашем городе захирели, и сейчас едва найдётся одна голубятня. Но в восьмидесятых каждый мальчишка знал, кто свою стаю выпустил, у Жиркова были космачи, у Николая Степановича дутыши, у меня турманы, так я и влип, через это в одну историю. Был у нас один голубятник, самый лучший в городе, если он выпускал своих почтарей, так все мальчишки забывали про футбол и школу, так и стояли разинув рот, выше его голубей, ни кто не мог поднять, в точку превращались. Шел я в тот день, на работу, опаздывал, поэтому решил срезать по глухой тропинке, иду под ноги не смотрю, голову вверх задрал, а один забирает по спирали всё выше и выше. И тут вдруг я оступился и упал, адская боль в голени, я лежу и глаза даже зажмурил, потом схватился за ногу, но от этого боль усилилась. Тогда я просто лёг, лежу, пыхчу как паровоз, когда огляделся понял, что упал я в канаву, прокопанную поперёк тропинки. Делать нечего нога видимо сломана, стенки крутые, выдраться я сам не смогу. А боль так и ногу дёргает, пошевелиться больно. Улёгся, а сам на небо смотрю, а там то появляется, в секторе моего обзора, то исчезают Головановские голуби. Потом и они исчезли, покричал я, никто не слышит, место глухое было. Откинул я голову, смотрю на небо в надежде, хоть голубей увидеть, но их всё не было. Тогда я стал осматривать стенки траншеи, гляжу, а в срезе траншеи, куски керамики торчат, уголь какой-то, кости… Ну всё думаю, на кладбище попал, тут меня и похоронят. Вытащил одну кость. Смотрю, а зубы не человечьи, тут испуг мой и прошел, и я стал дальше рассматривать стенки, горлышко на половину точит, потянул я его, а это пузырёк с двуглавым орлом. Ага вещь царская, а я уже тогда стариной интересовался. В общем вытащили меня, под вечер, когда мужики с завода, пиво пошли пить. Перелом голени, благо гипсом отделался, на вытяжку не положили. А пузырёк, тот у меня до сих пор цел. Он скрасил моё одиночество в траншее.

XII
- Ну, их нафиг, эти пузырьки,- встрепенулся парнишка, рассказывавший про подъем танка,- Мы один раз копали немецкий блиндаж, а он оказался лазаретным, ампулы лежали там прослойками, вскрытые, битые, и целые с содержимым, встряхнёшь такую и жижа мутной становится, я даже порезался, ну всё, думаю, каюк тебе пришёл, сейчас сибирскую язву подхватишь и адью. Ничего вразумительного там не было, шины ржавые, пузырьки обычные, даже буржуйка и та расколота. Стали искать на выходе помойку, по Норвежским консервным банкам, быстро её нашли, алюминий так и заливается, клюшкой прозванивать, там бессмысленно. Стали в ручную всё выбирать, слой банок сняли, те что получше себе оставили, а под ними слой пузырьков, чернилки разные, коричневые из-под йода, с закручивающимися крышками и резиновыми пробками, несколько синих даже нашли. Тюбики из под пасты и крема, Блендоксы, Нивея, фольга от Тильзитора, много всякой шняги… Тут находит Череп парфюм с притёртой пробкой, красивый такой, внутри мутная водица полощится. Черепу стекляшки по барабану, ему, что похабаристей подавай, вот и отдал он его мне. Хотел я сразу понюхать, какими ароматами немцы благоухали, но пробка прикипела, не откроешь, и решил я в домашних условиях её открыть. Приехал домой, помыл пузырёчки, прикольно… Наши таких изысков не знали. Промучился я с этой пробкой, весь вечер, и маслом смазывал, и вэдешкой проливал, и в чисто керосине замачивал, даже спирта не пожалел, а ей всё не по чём. Подогрел её, горлышко лопнуло, и я смог вытянуть пробку. Понюхал, а оттуда такой болотной гнилью несёт, пошел и в мусорное ведро вылил, гляжу, а из ведра дымок пошел, схватил я ведро и на улицу, да сдурма в мусорный контейнер… Пожарка, потом его полночи тушила, всю улицу водой залила. Пузырёк я тогда вместе с ведром и выкинул… Зажигательная смесь, какая-то в нём была.

XIII
- Со смесями, нужно быть осторожным,- согласился кто-то из темноты,- ну скажем КС, довольно часто на позициях попадается, как увижу бутылку с жидкостью, так стараюсь её не трогать, по снаряду безопаснее лопатой лупить, чем по бутылке. Расскажу вам историю. Виновником которой стал именно я. Как-то бегали мы по лесам, так ничего особенного, гильзач пэтеэровский, да всякая заурядная ржавь…Попалась одна крупнокалиберная пуля, прикинул её, к гильзе, вроде подходит, и решил, другу подарить. Дома помыл, вставил и подарил, друг наше увлечение не разделяет, но подарок поставил на полку. Стоял он у него наверное год, смотрит, а ржавь от сердечника, медную оболочку приподняла, и пуля пошла характерными буграми. И решил он оболочку удалить, сердечник зачистить, и обратно его вставить. Вышел на балкон, там у него небольшая мастерская была, зажал пулю в тиски, и давай пассатижами орудовать, снял часть, а тут как дым пойдёт и огоньки посыпались, прям на пол, отвернул он тиски, пуля на пол и упала. Лежит, дымит, искры сыпет, схватил он её плоскогубцами и с балкона выкинул, благо внизу машин не было, она там ещё десять минут горела, словно бенгальский огонь. Балкон весь в дыму, хорошо, что кафельный пол, а не доски, с ламинатом, как жена хотела. Вот так, лень она бывает пользительной.

Автор: Волказавр Oct 16 2012, 17:51

Ну если помидоры есть ,то это ко мне в Крым.Да и покопать тут можно.

Автор: kelinfo Oct 16 2012, 17:52

Автор: Stepan Razin Oct 16 2012, 21:24

Автор: kelinfo Oct 16 2012, 22:07

Точно. А начинаться рассказы будут так.

...Я помню помидоры за окном
и дермантин облезлого дивана...

Автор: Stepan Razin Oct 16 2012, 22:47

Автор: kelinfo Oct 16 2012, 23:19

Эх скольно нам открытий чудны готовит просвещенья дух... вот этого дуа мне и не хватает.

Автор: Stepan Razin Oct 16 2012, 23:59

  Эх скольно нам открытий чудны готовит просвещенья дух... вот этого дуа мне и не хватает.

Автор: kelinfo Oct 17 2012, 00:19

Ошибки для меня это святое ( особенно грамматические)

Автор: Stepan Razin Oct 17 2012, 00:26

Автор: kelinfo Oct 17 2012, 01:01

XIV
- Лень матушка, она вперёд нас родилась,- прищурился седобородый дедок, внешне напоминающий древлянского сказителя былин,- Не было бы лени, не было бы пророгресса, стали бы люди придумывать эксковатор, если бы они любили работать, они бы своими руками траншеи фигачили, только комья глины в стороны летели. Но через эту лень мы и погибнем, ведь она и в пользу бывает и в погибель. Я вот однажды, через лень, немного разбогател. Да, да именно разбогател, не смейтесь.
Было у нас известное село, история его довольно типичная, в пятидесятые годы не провели свет, в шестидесятые дорогу и ликвидировали единственную ферму, дававшую людям работу, в семидесятые закрыли начальную школу, и потянулись люди искать весёлой жизни на центральную усадьбу. В восьмидесятые от села остались одни сады, да руины церкви, избы кто перевёз, кто на дрова пустил, но больше сгнили, всё, что не убило время, сгребли бульдозерами милиорраторы в ближайший овраг, вместе с верхним слоем почвы, и плодовыми деревьями. Затем пришла другая техника, с мощными плугами, которыми обычно корчуют пеньки на вырубках, и стали этими плугами костерить старые фундаменты, чтобы пустить всё под распашку. Когда полетел второй плуг, от этой идеи отказались и распахали только сады и огороды, линия улицы так и осталась не вспаханной и стала зарастать бурьяном, а затем лазинником. Потом совхоз развалился и поросло поле берёзками, так и не получили с него ожидавшихся урожаев. Зато в результате работы милиораторов, всякую шнягу типа проволоки, сволокли в овраг. Поэтому мы часто там разгуливали, махая катушками, сложно по кустам ходить, зато трава летом не такая большая, и когда везде заросли там можно искать, правда в комплекте топор нужен. Одно неудобство, от машины нужно идти полтора километра, так как насыпной мост через овраг размыло. В ту осень, поехали мы в это село, все попёрлись через болото, вдоль по улице, счастья искать… А мне лень была, с ними тащится, да такая лень, которой я давно не испытывал. Решил я по берегу, куда камни, брёвна, и деревья милиораторы техникой сдвинули, походить, не смущал меня перемес, возможность найти только алюминий. Крапива в изобилии тут растущая, обычно она мешает, а сейчас мы выехали после морозца, и она слегка осела.. Долго я лазил через сгнившие пеньки, отбрасывая всякую рванину далеко в овраг, когда ближе к коренному берегу послышался хороший сигнал… Вынул я из земли находку и чуть в обморок не упал, от счастья. Рубль Елизаветинский был дарован мне судьбой. Стал дальше ходить… В общем не назову то состояние клада – распашкой, скорее разгребашкой или загребашкой, на худой конец сгребашкой, в общем, кому как больше нравится, может, кто более точное слово придумает. Итог двадцать семь Лизиных рублей, сорок гривенников… Лень, не лень в том виновата, что я не попёрся со всеми, может внутренне чутьё, к которому нужно всегда прислушиваться.

Автор: Волказавр Oct 17 2012, 18:39

А Вы подумайте оба и Разин и Келинфо.Можно летом организовать небольшое рандеву.Нахожу у Вас много общего с собой ,до Черного 18км ,Азов-30,это к размышлениям .

Автор: kelinfo Oct 19 2012, 08:34

Спасиб.... обязательно подумаем.

Автор: kelinfo Oct 19 2012, 15:12

XV
- Внутреннему чутью, нужно доверяться, вот иной раз так внутри, что-то засвербит, так и тянет, куда ни будь заглянуть, поддашься этой тяге, смотришь и впрямь хорошая вещь попадётся… Сколько раз со мной было, идёшь по улице и тянет тебя во двор… Нет, не подумайте, что по малой нужде, просто хочется зайти во двор, смотришь, а там траншею гонят, а на отвалах , пузырьки и бутылки разбросаны. Или видел траншею, совершенно бесперспективную, несколько дней на неё не заглядывал, а тут вдруг потянуло, не смотря на всю безнадёжность, приходишь, а её уже засыпали, но пройдясь по выровненному грунту, увидишь торчащее горлышко, потянешь за него, а там редкая бутылка ,и душа возликует, ради неё ты тащился в такую даль. Как-то был хороший котлован, акурат на месте городской свалки времён первой мировой войны, грунт спрессованный, черный, толщиной до пяти метров, попадались там всякие военные штуковины, типа пряжек, пуговиц, кокард, и прочих знаков, автомобильные детали, стекло. Копали котлован интенсивно, поэтому выехали мы на вывоз грунта, его вывозили в район Озёрной, там подсыпали овражек, возле строящихся гаражей. Мы потом несколько дней лазали по склонам, словно горные бараны, собирая выкатившиеся пузырьки, в прямом смысле, как грибы. Прошли месяцы, перспективные слои засыпали глиной, дожди развезли эту жижу. И тут вдруг нестерпимо потянуло туда, на Озёрную, был уже вечер, собрался, поехал, потом километр месил взбитую камазами грязь, по дороге нашел в куче, выброшенного из гаража мусора, сапёрную лопатку, пятиклёпку, в идеальном состоянии, взял её, чтобы отбиваться от собак, которых там было много, и все норовили укусить . До места добрался, когда было уже темно, спускаться по глине вниз, было рискованно, поэтому увидел промывину, по которой начал спуск, благо были куски кирпича и бетона, по которым и передвигался, как по лестнице, на середине пути моё внимание привлёк белёсый, заляпанный грязью кругляш, который я положил в карман, чтобы посмотреть при свете, что это такое. Тут я понял, что идти дальше бессмысленно, так как стало уже совсем темно, и я почапал обратно. Когда же рассмотрел кругляш, то он оказался серебряным кольцом, «Спаси и сохрани» дореволюционной работы. Ведь меня к нему, что-то потянуло, и так неудержимо, что дождь и наступающая ночь не остановили.
Я часто когда собираюсь на коп, а копаю я в одиночку, некоторое время, проснувшись лежу на кровати, если чувствую какую ни будь тягу, что-то требует меня подняться и ехать, то еду. Если же ничего не подстёгивает, закрываю глаза и сплю. Это уже проверено, если ты испытываешь первое ощущение, то день будет удачным, если же тебе лень вставать, а ты всё равно поедешь, то вернёшься почти с пустыми руками. Даже не знаю, кто на такие дела подталкивает интуиция или Ангел-хранитель, помогающий нам в благих делах…
XVI
- При всей спорности, моего предстоящего рассказа, я расскажу лишь факты, а Вы уж делайте выводы… Вот предыдущий рассказчик упомянул про Ангела-хранителя, я в его существование верю, так же как и в помощь святых… Было это давно, когда я ухаживал за своей женой, случилось мне дать такой обет: Если у меня с женой сложатся хорошие отношения, съездить к мощам Святых Петра и Февронии Муромских чудотворцев… Обет дал, отношения сложились, и я про обещание забыл, проходят недели две после свадьбы, еду я в музей Андрея Рублёва, подхожу к палатке при музее, там ещё новодельные меднолитные иконки продаются, первая икона на которую падает мой взгляд, икона Петра и Февронии, вспомнил я про обещание, ладно на следующий день у меня выходной, лёг я как положено мужу на тахту, перелистываю один из Альманахов Библиофила, посвящённый русским рукописным книгам, и на первой странице, на которой я развернул книгу, миниатюра Пётр и Феврония плывут по Оке в Муром, вспомнил я опять про них, а на следующий день у нас престольный праздник « Рождество Иоанна Предтечи» выхожу из храма после службы, дай думаю посмотрю расписание ближайших праздников, какое обычно в притворе всякой церкви вешается, гляжу а завтра день памяти Петра и Февронии, так вот они три дня подряд напоминали мне о данном, но не исполненном обете, такое совпадение мало реально. После этого я взял отгул, и купив билеты, поехал в Муром.
XVII
- Кстати о Муроме и заодно об интуиции,- сказал изрядно выпивший поисковик, среднего возраста.- Интуиция, великое дело, однажды она помогла мне найти, совершенно нетронутый собратьями хутор… Вы все прекрасно знаете, как сложно найти нетронутое место, долгими зимними вечерами, сидишь с разного рода материалами, прокладывая маршруты, на следующий сезон, а в мае приезжаешь на выбранное место, а там знаменитый, всем известный лунный пейзаж, пройдёшься, за весь день найдёшь пару монет, и всё, больше туда ни ногой. Весь интерес найти нетронутое место, не лишенное… можно сказать девственности… Это ведь приятно, осознавать, что ты первый, пусть и не последний, но первый…Хм, почти как в семейной жизни…
В ту зиму я долго изучал и Шуберта и Менде м военно-топографическую, накладывая и привязывая их к современной, всё складывалось весьма ловко, если в мае ехать по шоссе, а затем проехать грунтовыми дорогами, то можно будет пройти десяток урочищь, и несколько сёл и деревень, где едва теплится жизнь . Когда же выехал, по запланированному маршруту, то был весьма и весьма разочарован, места сёл и деревень, были либо выбиты, либо изгажены руинами летних лагерей и разрушенных ферм. Переезжая с места на место, садясь на мосты, переправляясь в брод, а намеченный маршрут, подходит к концу. Тут боковым зрением, в стороне от оврага, участок земли мне показался подозрительным, может характерная раскидистая ветла, привлекла моё внимание, а скорее понравилось само место, представлявшее из себя не высокий холм, ограниченный овражком. Увидев такое место по неволе захотелось иметь там дом, жить отшельником, занимаясь копом, и разведением скотины. Пусть до ближайшей линии электропередач и асфальта было десять километров, зато тишина… Я бы там самогонку гнал… В общем, потянуло меня на это место, остановил машину взял тёрку, и переправившись через ручей, по бобровой плотине, взобрался на облюбованный холм. Батюшки, глянул, а между пучками прошлогодней травы, торчали куски керамики, поливы на них не было, зато много краснолощёнки. Следов пребывания комрадов не отмечалось, так и не встретил я ни одной закопухи. В итоге остался я ночевать на том месте… Находок было немного, но приятные, в основном Годуновская чешуя, Лжедмитрий, был даже шведский фальшак, два креста, створка энколпионта, игольницы, и пряжки от наборных ремней… Конечно на ярмарках находок больше, но осознание, что ты первый важнее.
- А, на ночь, ты оставался для лишения, обнаруженного места, девственности?- ехидно спросил кто-то.
- М…- не смог найтись рассказчик.
- И как же ты её лишал?,- подхватили гогот другие.
- Наверное лопатой?
Рассказчик обиделся и пошел спать в палатку, а в догонку неслось.
- А Муром то при чём?- на что тот, только махнул рукой и кряхтя закрыл молнию.
XVIII
Когда гогот стих, рассказ продолжил Алексей.
- Знакомо мне это чувство, как-то довелось первому найти немецкий блиндажный городок…- рядом хихикнули, собираясь вкрутить словечко, но Алексей сурово посмотрел вокруг и шутник осёкся.- Это была сказка, я тогда был без работы и жил за счет этих блиндажей… Нашел я его совершенно случайно, как-то по осени поехал я по грибы, навигатора у меня не было, вот и заплутал… Леший закрутил. К вечеру, чуть не свалился в яму, всё думаю, нужно останавливаться на ночлег, ну и натерпелся я страху, благо спички были, разжег два костра, лёг спать между ними, чуть не угорел, зато не замёрз, ночи тогда были холодные… Толком выспаться не получилось, кабаны то и дело по кустам трещали, тогда они ещё не пуганные были. В общем, перекимарил ночь, а утром чуть свет, засёк откуда солнце всходит, и определил направление куда мне нужно идти. Заглянул я в яму, а это блиндаж и был, вокруг я ещё с десяток насчитал, таких же глубоких, наши на такую глубь не рыли… Немецкие значит. Двигаясь на север вышел на просеку, по ней и на край леса. Не долго думая, отогревшись пару дней, поехал туда, взял, что положено для поиска и ночлега. Нашел место с трудом, часа три кружил, если бы не просека, не нашел бы вообще. Первым делом стал искать помойки, чтобы определиться долго ли здесь стояли фрицы, стояли они долго, помойки были отрыты в профиль, забиты всякой шнягой. Стояли там тыловики… из окопов ,всего несколько штук по периметру, для боевого охранения, колючка, тоже по периметру. До ближайших боевых позиций оттуда километров десять, поэтому и не шарился там никто из поисковиков. В общем, было там всё, видимо отступили они внезапно.. Но больше всего мне понравились вещицы из разряда окопного творчества, видимо у них было полно времени, и от безделья, они, как только не изгалялись. Несколько штук ваз для цветов сделанных из латунных гильз, да так, что я сразу и не понял, что это бывшие гильзы, стаканы из петеэровских патронов, это самое заурядное, пепельницы из подручного военного материала, портсигары, зажигалки…На котелках с ювелирной точностью, выгравированы всякие надписи, не только на котелках, они ещё и из бутылок, делали стаканы и гравировали на них… Попалось несколько перстней, один из них, серебряный с буквами H L был сделан из русского дореволюционного рубля, по гурту была выпилена пластина, на которую напаяли щиток с буквами, а с внутренней стороны кольца, читается надпись «рубль»… Сейчас я жалею, что многое продал, хороший бы музейчик получился, по окопному творчеству….
XIX
- Это верно, немцы мастера были, мой отец до сих пор вспоминая своё детство, любит рассказывать такую историю: В соседнем рабочем посёлке, был лагерь для военнопленных, на работы их гоняли в карьер, добывать бутовый камень, туда они ехали на машинах, а обратно шли пешком, машины уходили гружеными. Возле колодца, на их улице, они останавливались на отдых, и женщины, не смотря на горе, принесённое им этими « завоевателями», варили чугунки картошки в мундирах, и посылали детей, подкормить пленных, вот отец и бегал… Немцы вели себя чинно, подходили по одному и брали ровно одну картофелину, не толкаясь и не выхватывая себе побольше. Затем в благодарность или в обмен, дарили детям деревянные игрушки, сделанные своими руками, там были и акробаты, куклы, и мужик с медведем, пилящие дрова, подобные и у нас делаются. Всё было искусно выпилено, вырезано, и доставляло большую радость детворе, ведь после войны, негде было такое достать, да и не на что. Да, что там игрушки, они в посёлке, где был их лагерь, сделали деревянную башню, на площади, с полностью деревянными часами, эти часы даже после ликвидации лагеря исправно служили, затем сломались не имея должного ухода. Такие вещи они делали в лагерных условиях, где и условий для такой работы нет… Много рассказывал отец про войну, он хорошо помнит первый день войны, его отец, а мой дед, разломал печку, чтобы её переложить, тут прибежала моя бабушка и давай ругаться, примерно так – А, тебя на войну заберут, что я буду делать с детьми без печки?
Пришлось деду всю ночь с двадцать второго на двадцать третье, класть печь, но сложил, не оставил детей беспечными. Помнит отец, вереницы отступающих наших войск, их усталость, когда солдаты бросали винтовки, и только окрики командиров, заставляли их поднимать, рассказывал про оголодавших солдат, накидывавшихся на сваренную картошку, видел раненных, которых бегали смотреть всем селом, помнил забинтованных людей-самоваров, без рук и ног, которые только и молили пристрелить их. Рассказывал, перечисляя фамилии тех, кто отказался подкормить, остановившихся на ночлег солдат, вспоминает подслеповатого офицера, который не мог отличить солёный помидор от картошки, и всё пытавшийся снять с помидора кожуру, а им от этого было смешно, помнил зенитную установку, которую ему дали покрутить. Танкетку, прошедшую по улице. И сгоревшие грузовики, которые волокли тракторами, в наши тылы. Брезентовые крылья кукурузника, приземлившегося на окраине села. Помнил общую панику, как взрывали шахты, и они с гулом горели, освещая окрестности, даже ночью, от чего ему было страшно, и он прятался с головой под одеяло. В соседнем городе, разбили прорвавшуюся немецкую мотопехоту, бой длился два часа, народ после боя, растащил по домам немецкие мотоциклы, а потом пошел слух, что немцы, будут вешать тех, у кого найдут свою технику, и все выбросили их на улицу, затем наши их собрали и увезли, только один смельчак смог заныкать мотоцикл, после войны он гордо на нём разъезжал. Помнил отец и грабёжку, когда растаскивали магазины, и не эвакуированное совхозное добро, как колхозы раздавали скот работникам, а после того, как немцев отогнали, отбирали обратно. Вспоминает многих вернувшихся. А больше не вернувшихся с войны. В том числе и своего крёстного, призванного двадцать третьего июня и не приславшего ни одной весточки с фронта, так же как и те, призывавшиеся с ним в один день. Долгие годы над ним маячило, определение « Пропал без вести», и лишь спустя годы я выяснил, что он попал в лагерь военнопленных, и в декабре сорок первого уже умер, я видел его карточку, на русском и немецком языке, его роспись и отпечаток большого пальца, немцы во всех отношениях были педанты… Но самое горькое, в военкомате были известны, данные о его гибели, были соответствующие отметки на его деле, полученные после разбора, захваченного архива Шталлага 308, но семье никто не сообщил… Узнав всё это я до сих пор поражаюсь, насколько всепрощающь русский народ, его как не обижай, как не истязай, как не оскорбляй, он обидится, набьёт рожу, и тут же простит, забудет все обиды и издевательства, и будет подкармливать картошкой в мундире, и жалеть разных «завоевателей».

Автор: Волказавр Oct 20 2012, 19:37

Продолжайте Костя.

Автор: kelinfo Oct 20 2012, 19:54

Выдохся я маленько, многие рассказы мелкой тематики получаются....

Автор: Stepan Razin Oct 21 2012, 10:39

Автор: kelinfo Oct 23 2012, 10:23

Да, нет у меня творческого кризиса.... есть кризис недостаточности таланта, и читательский кризис,( тема не читаемая) по большому счету, пишу для трёх-четырёх человек, ну и для себя конечно же....

Автор: room Oct 23 2012, 10:38

Вы ошибаетесь, читают и с нетерпением ждут продолжения

Автор: Stepan Razin Oct 23 2012, 11:10

Автор: kelinfo Oct 23 2012, 14:51

XX
Кто-то подкинул в костёр охапку дров, и пламя взметнувшись куда-то в сторону Млечного пути, послало к нему тысячи своих искорок-звёзд… Все замолчали, задумчиво глядя на костёр. Проследив за одиноко парящей искрой, то разгорающейся, то потухающей, и наконец, навсегда угасшей, Сергей Васильевич Иванов, директор местного краеведческого музея, не чурающийся общаться с копателями всех мастей, и через это, пополняющий фонды музея, получая даром, ненужные, но антуражные находки, заговорил, хитро прищурив глаз.- Хотите я вам расскажу историю, случившуюся в наших местах, во время коллективизации?
Все согласно закивали, ожидая от директора музея, какой ни будь истории. По роду своей деятельности, он знал много интересного.
- Был у нас в селе Покровском, Микола- дурачок, родился он в конце девятнадцатого века, толи голод, толи наследственность, а моет и пьяные родители, но был он серьёзно не в себе… Скорее наверное сивуха и гены, так как отца его никто не знал, зато мать была тоже немного не в себе, а в сыне это несоответствие проявилось ещё сильнее… Благо был он мирного нрава, иначе односельчанам, сладко не жилось…
На русской земле есть извечная досада для всех дураков, дур, придурков, юродивых и блаженных, это дети, для которых излюбленным развлечением является, подразнить и кинуть камешком в эдакого инвалида… Не исключением была и детвора села Покровского, причиняя досаду Миколе, но будучи незлобливого нрава, он не воздавал злом за зло, но чтобы приструнить заозаровавшихся детей, проделывал такую штуку: Бегал он плохо, но если ловил, кого из обидчиков, то отбирал шапку, затем шел к ближайшему валуну, которых много в тех местах, и откатив его клал под него отобранную вещь, и возвращал камень на место. Силы он был не малой, и валун выбирал побольше, чтобы детвора не смогла его откатить обратно. Всем известно, что одежда тогда ценилась, и за потерю шапки, или скажем подранные портки, могли нещадно высечь, вот и для Покровских детей потеря шапки, грозила наказанием… Дальше происходило следующее: попавший в лапы Миколы, слёзно умолял, отдать шапку, а тот не отдавал, и всё радостно смеялся, как ребёнок, а было ему уже за тридцать. Он смеялся, а дети его упрашивали, и он смилостившись, прощал обиду, и брал с обидчика обещание, что тот никогда не будет дразниться, и если такое обещание давалось, то отваливал камень и возвращал шапку. Со временем вся Покровская детвора, была переловлена и оказалась под клятвой. Потом досаждали ему только девчонки, а от девчонок, какая досада? Они ему даже в радость были. Душа у Миколы была, как у ребёнка. Однажды решили его женить, в невесты выбрали, такую же дурочку с Выселок, но если Микола был доброго, отходчивого нрава, то она была злобной, раздражительной и крикливой. Вроде как и посватали их, да Микола от неё убежал, и стал жить у матери, а она бегала по селу, ругалась и искала его, а он прятался, то в подвале. То на чердаке, а потом и вовсе перебрался в лес жить…
Но не только детвора над ним насмехалась, однажды над ним посмеялись мужики, налив вместо пива, мочи. Тогда он подавил в кабаке все пивные кружки и глиняные и медные и даже стеклянные . Так и давил, сожмёт кружку в кулачище и она тресь, надо сказать, что даже гранёный стакан раздавить рукой не легко… А тут кружка… Когда же кабачник полез выволакивать его во двор, Микола сорвал с него картуз и вышел на улицу. Подойдя к рубленному амбару он упёрся в врубленную матицу, и приподняв верхний венец, сунул под него картуз и опустил всё на место. Потом как ни в чём не бывало, пошел к себе домой.
Году наверное в двадцать восьмом, двадцать девятом, приехали новые власти, закрывать церковь. Народ тогда ещё набожный был и не совсем затравленный, ну и воспротивился староста, не стал отдавать ключей, на паперти, столпились селяне, и с ужасом смотрели, как красноармейцы сбивают замок. Микола ничего не понимал, такое просто не могло уложиться в его голове… Почему солдаты с красными звёздами на шапках, обижают Боженьку и Миколу-угодника? Тогда он вышел из причитавшей, слезливой толпы, и подошел к солдатам, отстранив их от двери. Такая наглость показалась новой власти не допустимой, и на него замахнулись прикладом, больно ударив в живот. Микола осознал, что его обижают и сорвал с обидчика будёновку. Развернувшись, он подошел к одному из белокаменных надгробий, приподнял, и сунул под него , отобранный головной убор. Красноармеец рассвирепел и начал избивать Миколу прикладом, тогда он вырвал у него винтовку, и попытался положить её под надгробье, но другой, подбежавший красноармеец, ткнул в него четырёхгранный штык, вынул и ещё раз пырнул… Микола зашатался, и попытался вырвать у него трёхлинейку, тогда красноармеец передёрнул затвор, и раздался выстрел.
Из этого раздули целую историю « о сопротивление законным властям» арестовали старосту, священника и несколько прихожан. Кто получил контрреволюционную статью, а староста с отцом Дмитрием были расстреляны. Вот такое всепрощение получилось…
XXI
- Царствие Небесное,- грустно сказал я,- такого помрачения рассудка, как в октябрьскую революцию и после неё, не было среди русского народа… Были конечно бунты, но не такого масштаба. Ох и доверчив русский народ… Страшное время было… Кровавое…
- Но собственно, хочу вам рассказать про одного своего знакомого…- продолжил я ,- Вот мы думаем, что если человек не от мира сего, то как личность он не представляет интереса, нет мы глубоко ошибаемся, они просто живут в своём мире, отличном от нашего, и прекрасно себя в нём чувствуют.. Главное, чтобы их внутренний мирок не озлобился, не спился и не был измаран грязными ногами…
Я часто задумываюсь, что в этом мире является нормой поведения, а что отклонением, какие люди нормальные, а какие не нормальные и всё чаще прихожу к выводу, что люди кажущиеся нормальными совершают ненормальные поступки и люди с видимыми отклонениями совершают правильные поступки.
У меня есть очень хороший знакомый, он как выражалась советская медицина « инвалид детства» российская этот термин переняла, и он закрепился. Живёт он вместе с престарелой бабушкой. Раньше работал дворником, сейчас не работает, так как не может составить конкуренцию таджикам, живут в нужде на две пенсии. С первого взгляда он кажется заторможенным, но всё это исчезает, стоит ему заговорить про старину и старинные вещи, взгляд его оживляется, он с ходу называет десятки известных до революции фамилий, прекрасно знает историю района, в котором живёт, может сообщить дату постройки трамвайного депо или назвать владельца близлежащего завода, как это предприятие называлось до революции и что на тот момент выпускало. Он с точностью атрибутирует и датирует фарфор, разбирается в старинных книгах и монетах, знает степень их редкости, бытовое стекло чувствует как никто, часто меня затыкает за пояс и даст фору любому историку или археологу с высшим образованием. Смысл его жизни искать и спасать старинные вещи, и он их находит и очень часто спасает. Объект своих интересов он находит практически везде.
Началось это в школьные годы, когда на вытоптанной тропинке он нашел медную монету, после чего стал внимательнее смотреть себе под ноги и после весенних разливов или ливневых дождей возвращался с прогулки с горстью монет, метеллоискателя у него никогда не было, всё только глазами. Однажды его родственник взял его на помощь, чтобы вскопать на даче грядки, вдоль его участка проходит грунтовая дорога на которой по весне очень часто застревают легковые машины и чтобы заработать на пиво он помогал их выталкивать в промежутках между выталкиванием машин, ходил по пашне и собирал монеты , набралась целая жмень дореволюционных монет , среди которых и несколько шведских эре семнадцатого века, я эти монеты у него купил и выспросил, где он всё это находил, затем несколько раз ездил туда в тщетных усилиях найти это место и вычистить его с металлоискателем и не нашел.
В своё время он лазил по чердакам и выселенным домам пока в Москве оставались ещё таковые не снесённые и не изуродованные «реставрацией» по Лужкову, как чердаки закрыли на замки и выхолостили, лазил по котлованам и траншеям, как на них появилась суровая и несговорчивая охрана, стал лазить по мусорным бакам, в общем всегда и везде он искал предметы старины и это ему удавалось, даже в современных мусорках. Дело в том, что он живёт недалеко от академии наук и здания вокруг были плотно заселены работниками науки, в девяностые годы поднялся спрос на эти престижные квартиры с отдельными рабочими кабинетами, а академики старой формации стали осыпаться, как осенние листья и наследники или покупатели стали « чистить» площади от всякого «хлама» и в контейнеры пошли такие сокровища, которые « хламом» не каждый дерзнёт обозвать.
Кузнецовский и Гарднеровский фарфор, мебель и настольные лампы, книги… книги русские, немецкие, английские, книги детские, общедоступные и узкоспециальные, тиражем в сто тысяч и сто экземпляров, монографии и журналы, книги с дарственными надписями и аторскими пометками на полях, с вложенными между страниц цветочками и фантиками , письмами и открытками, детские альбомы с рисунками уровня строгановского училища, книги на пожелтевшей бумаге времён установления советской власти и на мелованной, с филигранными водяными знаками, с гравюрами и литографиями, с вложенными истрёпанными газетами, на смерть Сталина и с улыбающимся Гагариным, с детскими каракулями и пририсованными бородками и усами. Отдельные письма , открытки . Фотографии всех времён и народов с улыбающимися и скорбными лицами, на плотном картоне с золотой надписью и мятые , с замазанными чернилами лицами и с косовырезанными фигурами, фотографии девятнадцатого века и времён перестройки, фотографии свадебные, семейные и похоронные, с паспортов и удостоверений личности и сами эти удостоверения за всю жизнь, грамоты и наградные листы, освобождения от призыва с розовой надписью «БРОНЬ», полные семейные архивы и разрозненные, приборы, гербарии, кошельки, солонки, карандашницы, вышивки и кружева, мешочки со срезанными пуговицами, дамские сумочки, невиданного покроя шляпки , рукоятки зонтов и тростей, альбомы с марками и значками, рамки и виниловые пластинки. Однажды ему попался пакет в котором были шумящие подвески, шиферные грузики , семилопостные височные кольца и фрагменты пряжек, всё видимо из квартиры академика Рыбакова так как с ними была подборка журнала Археология СССР и штемпелем «академику Рыбакову» и адрес Садово-Спасская улица , видимо сигнальный редакторский экземпляр. Не всё удавалось спасти ибо часто его отгоняли от контейнеров дворники , бомжи или конкуренты, но он лез и спасал, после чего звонил мне и говорил,- есть товар….- после чего шло безошибочное описание найденного с датировкой, степенью редкости и сохранности. Вещи он не оставляет себе, а продаёт приговаривая при этом,- если бы я оставлял всё себе. У меня такое бы собрание было,- и тут же припомнит, какой ни будь дамский альбом с акварелями и стихами времён Александра Сергеевича Пушкина.
Мне очень повезло, что я знаю такого человека, регулярно покупаю его находки и считаю, что мой домашний музей многим ему обязан, цен он не назначает, платишь сколько подскажет тебе твоя совесть , к стыду своему иногда я плачу мало за хорошие вещи . но иногда покупаю совершенно мне не нужные, дабы не расстраивать хорошего человека. При этом всегда задаю себе вопрос кто прав успешный офисный клерк способный ради чистоты квартиры , новомодного Хайтека или фэншуя не задумываясь выбросить на помойку крупинку истории своей страны, своего народа, своей семьи или замызганный, всеми презираемый, живущий в нищете, одинокий «инвалид детства» спасающий вечность.
XXII
- Что, касается современных помоек, то и мне доводилось находить на них интересные вещи, до сих пор на них выбрасывают ломберные столики и тонетовские, гнутые стулья. У меня на даче скопилось большое количество подобной мебели, к сожалению, вся она ждёт реставрации, но из-за отсутствия времени не могу ей заняться. Какая замечательная штука, этот венский стул, изобретённый Тонетом, простой, удобный, неприхотливый, легко ремонтируемый… Я видел картинку, в ящик, объёмом один кубический метр, была упакована дюжина разобранных, Тонетовских стульев… Двенадцать! Очень практично и удобно. Он более ста лет пользовался повышенным интересом, и сейчас пройдя стадию всяческого модернизма, интерес к нему возвращается. Даже в советское время, он выпускался исправно, претерпев конечно конструктивные, упрощенческие изменения… Но даже в упрощенном виде, вполне долговечный стул… Один мой знакомый, он работает при одной церкви, реставратором, не реставратором, плотником, не плотником, каменщиком? Штукатуром? В общем делает всё понемногу, что понадобится. Когда церковь поднимали из руин, и не было денег на излишества типа стульев, он собирал по помойкам выбрасываемые стулья, а ля советский Тонет. Расчищал их, подклеевал, подкручивал, менял продавленные фанерные седушки, тонировал, и покрывал лаком. Так набралось этих стульев, штук сорок, все разнородные, с разными спинками, можно хоть музейную экспозицию, советскому мебельному производству посвящать. Храм давно восстановили, но стулья менять не стали, они ещё своё послужат… Вот он то и привил мне интерес, к собиранию мебели на помойках… Надо сказать, что на семь советских, попадается один дореволюционный, его легко отличить, по характерной форме, и бумажным наклейкам, на внутренней стороне гнутого кольца, на котором закрепляется сиденье… Там бывают смешные надписи, типа : «Настоящее буковое дерево» или « Настоящий Тонет. Архангельскъ», бывает выжженная надпись латиницей. Вот и стал бегать я по помойкам, выискивал эти стулья, а потом отдавал их своему знакомому, на нужды церкви, иногда и сам реставрировал, получив первые азы реставрации. В общем действовал по принципу,- «На тебе Боже, что нам не гоже…» Дореволюционные модели оставлял себе, и такой интерес во мне пробудился, по собиранию старинной мебели, что у меня даже появились свои маршруты, проходящие по задворкам дореволюционных и сталинских домов. Свои походы я совмещал с выгулом собаки, а была у меня такса. Вот ей было радости, она охотится на помоечных крыс, а я за старой мебелью, жаль, что иногда шкафы выбрасывали в таком разбитом виде, что из этих щепок, собрать что-то целое, мог только профессиональный реставратор, я ограничивался снятием резных деталей, краснодеревных штапиков, филёнок, и латунной фурнитуры. Однажды я нашел походный сундук: сделанный из тонких, сосновых досок, обшитый крашенным брезентом, с накладными рёбрами жесткости, кожаными ручками, и колёсиками по четырём углам. Сундук был лёгкий, но громоздкий. А в то время, только появились дорожные чемоданы, которые сейчас заполонили все аэропорты… Ну, те самые что, тянешь за ручку, а он едет за тобой на колёсиках… Сундук я нашел за пять кварталов от дома, в одной руке его не донесёшь, хоть и веса в нем нет ничего… В итоге, я взял его за ручку и потащил за собой, а он поехал на двух колёсиках. Ну, точно сцена из современного аэропорта: идёт дядя, в одной руке у него, поводок, на котором вихляется рыжая такса, ищущая чтобы такое подобрать, а в другой руке он тащит чемодан, чудовищных размеров… к тому же вечер, железные, несмазанные колёса издают, привлекающий внимание скрип, сыплются искры, высекаемые теми же колёсиками из асфальта. Маршрут проходил мимо оживлённой станции метро, народ как раз возвращался с работы, вот для них была потеха и недоумение. Да и сундук огромный, в нём длинны метра полтора будет, потом мои дети играли в сундуке в прятки, а дети у меня не маленькие, все в меня,- и рассказчик поднялся, демонстрируя свою коренастую фигуру. - Это был своего рода мой вызов хайтеку и серому пластику.
А однажды проходя по Чистопрудному бульвару, я увидел на проходной какой-то охраны, ломберный столик, зелёного сукна, я так и опешил… Столик резной, явно красного дерева, стоял и мок под дождём, а была уже поздняя осень. Я несколько раз прошел мимо проходной, силясь оценить вожделенный стол… Сомнений не было, явный Модерн, в неплохом состояние, с свежим ещё сукном… Пропадёт вещь, размокнет, и будет выброшена, за ненадобностью. На этом столике лежал журнал, для записи номеров въезжающих и выезжающих автомобилей, ворот как таковых не было, а всего лишь шлагбаум, значит территория на ночь не закрывается, будка была мала, чтобы поставить туда на ночь столик, следовательно его оставляли на улице, под открытым небом… Какое кощунство! Поэтому, я решил его украсть. Ночью приехав на машине в район Чистых прудов, пройдясь по бульвару, выяснив, что в четыре часа ночи, под моросящим дождём, никто не совершает, неторопливых прогулок, в этом красивейшем месте. Охрана наверняка спала, и я поднырнув под шлагбаумом схватил свой раритет, бесшумно его вытащил, и почти бегом, припустил к машине, таща столик за ножку. Затем быстро привязав его на багажник, счастливо насвистывая, поехал домой. Сомнения стали приходить ко мне, когда я поднимался по плохо освещённой лестнице, ножка столика, подозрительно зашаталась у меня в руке. Когда же захлопнув за собой дверь и привалившись к ней спиной, я оттер выступивший на лбу пот, и осознал, что преступление удалось, я не торопясь стал рассматривать столик. Пошатав ножку, я заметил, что держится она на одном винте, больно уж современном, на такие, до сих пор собираются детские кроватки, все оставшиеся три ножки крепились так же, и лишь одна была прибита ещё и гвоздём, поэтому я не заметил болтания, когда тащил столик к машине. Ножки могли прикрутить и позже, поэтому я продолжил осмотр, тут я заметил, что по краю зелёного сукна идёт покрытая лаком плетёная верёвка, которую я принял за резьбу. И сам лак покрывавший столик был тёмно-коричневого оттенка, напрочь забивая фактуру древесины, и я решил, что это следы неумелой реставрации советского времени, когда на мебель наносили по десятку тяжеловесных слоёв лака или краски. Тогда я перевернул стол, ожидая увидеть, хоть кусочек оголённого массива красного дерева, но неожиданно увидел древесину золотистой сосны, а вся конструкция была сбита на гвозди, без всяких шпунтов и шкантов… Это был новодел, столь примитивно исполненный, что для меня оставалось загадкой, почему он не развалится. Но с пяти метров, его не отличишь от настоящего, дореволюционного столика, мастеровитой работы, ведь и резьба была, скупая, но в стиле Модерн…
На следующий день, я поехал на Чистопрудный бульвар, чтобы посмотреть, что за конторы находятся в том доме, куда пропускает, та самая охрана. Со всей опаской, издалека, стараясь не привлекать к себе внимания, я подошел к зданию, и прочитал надпись « Драматический Театр», а у охраны стоял, ещё более роскошный столик с бронзовыми накладками, в стиле Ампир, из « настоящей» карельской берёзы.

Автор: saperka Oct 23 2012, 15:44

Да уж... Бывают огорчения в жизни.
В 2007 году я с товарищами поехал на одно водохранилище, поглотившее после войны в свои пучины не одну деревню, оставив над водной гладью лишь несколько островков тех высот, на которых и располагались эти деревни. Отправивились мы туда на лодке, надеясь что труднодоступность этих островов позволит нам найти нетронутое лопатами место. К нашему огорчению все острова буквально представляли собой непроходимые джунгли, поэтому нам оставалось лишь бродить по кромке воды, где лежало огромное количество битой керамики, черепки, ухваты, вилы и прочая деревенская утварь. Было и стекло. Меня привлекла квадратная прозрачная бутылка с незатейливым узором. На ее гранях было какое-то слово, заканчивающееся на "Ъ", которое сейчас и не вспомню. Но не успел я ощутить радости от этого артефакта, как мой товарищ взявший ее из моих рук, давясь от дикого хохота стал указывать мне на почти незаметную прозрачную наклейку с составом, информацией о производителе и прочими данными, стандартно указываемыми на современных бутылках с зеленым змием. Такой вот приключился облом.

Автор: kelinfo Oct 23 2012, 15:52

Да уж бывает, я и сам недавно нашел на вывозе грунта бутылку,Ю издалека похожую на Пушкинских времён и долго стоял оценивая её в итоге рассмотрел нечёткие точки, характерные для бутылок от конца восьмидесятых, и патины на ней не было совсем.... стилизация под начало девятнадцатого... кстати про это надоть написать рассказ.... ещё не знаю как, но воспоминаний на тему ошибок с современными у меня накопилось не мало... только скорее это будет не в этой цепочке... Спасибо за идею.

Автор: kelinfo Oct 24 2012, 19:16

XXIII
- Мебель, качественно подделывать сложно, разучились краснодеревщики в ручную подгонять детали, а машинную работу, всегда отличишь. Иконы писать… Это надо с десяти лет, по восемь часов в день, кисточкой водить, глядишь годам к двадцати и будет получаться. Живопись… вещь субъективная, не ремесленная, там каждый художник проходит свой путь… Как нумизматы отличают подделки, я хоть убей не понимаю… Наверное от того, что я не нумизмат, монет никогда не покупал, и покупать не буду, всё что накопал, оно моё… Накопанное не требует подтверждения…
Металлопластика, опять же, следы напильника легко нанести, купил новодельную, литую икону, пошкрябал её, наждачкой потёр, выдержал в патинирующих составах, погнул, землицей натёр… Вот и различи, без определения состава металла.
Я вот хотел, красноглиняные курительные трубки подделывать… Чего проще? Фармовка примитивная, штампики для узоров, легко сделать, прокатки из шестерней от ходиков… Да легко! Обжиг… Затем прокоптил её, хоть в горелой покрышке, обкромсал, да в навоз, на полгода… Любой гончар, справится. Ан нет, не подделывают… Видно спроса нет, вот и не подделывают.
В знаки и медали, я уже не суюсь, их ещё с царских времён подделывают. Так же как и скифские золотые накладки. А вот стекло? Кто ни будь подделывает? Скажем Калинкина?
- Калинкина подделывать не имеет смысла,- вмешался я.- Калинкин, слишком он дешевый и распространённый, не окупится затраченная работа… Слишком ёмкое и технологичное производство… Даже фарфор, сейчас проще подделывать, чем стекло. Ведь многие формы Дулёвского завода известны в дореволюционных времён и большинство технологических процессов остались неизменными. А декали и надписи вам в любой мастерской, где на кружки лепят вашу фотографию, сделают. Остаётся состарить, натереть, засалить для пущей верности, и новичок у вас в сетях. Стекольное производство ушло далеко в перёд, оно не такой штучный товар как фарфор, конечно я говорю о бутылка и пузырьках, а не вазах работы Галле или Лалика. Появились поточные линии, по его производству, а раньше преобладал ручной труд, машина оставляет, определённые технологические следы, которые знатоки, легко различают. Хотя стремление к «историческим» корням породило массовые подражания в питейной сфере. Зайдите в любой вино-водочный отдел… Бутылка с искривлённым горлышком, якобы изобретённая Людовиком XV, на самом деле если и была таковая, то это был технологический брак, просто горячее горлышко повело в процессе изготовления, и такое было сплошь и рядом.
Если взглянуть на магазинные полки, то мы обнаружим древнеподобные конусы, рябины на коньяке, их отличает винтовое горлышко, которого не было на водочных бутылках до революции, да и до Брежнева тоже. Наличие ятей и твёрдых знаков, сейчас не является признаком старинности. Ять втискивают сейчас, даже в такие слова, в которых этой буквы не было со времён Кирилла и Мефодия, часто твёрдый знак путают с мягким. Да, собственно это и не важно, особенно для распивающих.
Тут один нетрезвый копатель, встрепенулся и приблизил свою бутылку к костру, стараясь рассмотреть надпись…Затем обвёл немым взглядом, всех сидящих и ткнул заскорузлым пальцем в твёрдый знак, обведённый кругом, красующийся на плечиках его бутылки… Бутылка пошла по рядам, её рассматривали, трогали и на ощупь, как слепые пытались прочитать кончиками пальцев, надпись. Кто-то даже отхлебнул, на что хозяин бутылки, замычал и отобрал свой подстаринный раритет, окружающие засмеялись.
- Есть ёще характерные пупырушки на дне, присущие современным бутылкам.- продолжил я,- Эти современные реплики, не одного собирателя стекла поставили в тупик. Я и сам, иногда долго раздумываю, прежде чем смогу датировать тот или иной предмет.
Как-то иду по Вернисажу, смотрю стоит три штофа, один голубого стекла, другой слегка зеленоватого, баночного стекла, третий прозрачного. Первые два были с дефектами, у одного лопина, у другого скол на горле, а прозрачный был идеальной сохранности, да ещё с кучей надписей, двуглавый орёл, фамилия промышленника, всё необходимое для редкого штофа. Приценился, цена оказалась вполне приемлемой, но продавалось всё сразу, все три штофа, по цене двух, самых дешевых. А прозрачный, самый лакомый, «несомненный» раритет, стартовая цена которому от пятнадцати тысяч, он во много раз перекрывал запрошенную цену. Уже начинаю отсчитывать деньги, но что-то останавливает, смотрю на дно, а там пупырушки… Не верю своим глазам… Штоф чин по чину, «старинный» и окружение из треснувших штофов, несомненно дореволюционное… Не мог в такую компанию, затесаться новодел… Ну, не мог… Спрашиваю продавца, он как обычно отвечает, что купил все три штофа сразу, все они с одного чердака, а в стекле он не разбирается… Проверяю голубой и зелёный штофы, они старые, ни каких технологических признаков современности нет, верная девятнашка. А прозрачный, самый интересный, ради которого следовало купить всю троицу, уже не внушает доверия, подходят люди, смотрят, прицениваются, и уже половина утверждает, что штоф старинный, а другая половина, возглавляемая мной, утверждает обратное. Как всё таки вещь, окруженная, несомненными, авторитетными предметами, внушает доверие, словно ложь окруженная правдой, воспринимается ни как ложь, но как правда. Этакий маркетинговый ход. В итоге, я убрал деньги, а штофы, спустя несколько минут, были проданы. Хоть интерес представляли именно те, треснутые, с лопинами и сколами, они были подлинными, но если бы они стояли одни, то их не купили бы… Зачем, когда в ста метрах, продавались такие же, без трещин. Прозрачный штоф привлекал к ним внимание, а они, своей седой стариной, ручались за новодел. И будь они поврось, их не купили бы.
В следующий раз, притаскивают моему знакомому торговцу, конус, весь в пыли, в голубином помёте, горлышко под винтовую пробку, а на дне по кругу точки, всё ясно, даже моему сыну, обученному мной, и он отличил…Но встречаются и «знающие» дельцы, на том же Вернисаже, привлекла внимание бутылка «Нежинской рябины», немного необычных пропорций, состояние её было идеальным, но перевернув бутылку, я поразился истёртости, исцарапанности дна, словно в течение ста лет её ежедневно передвигали по полке, обклеенной образивом. Было очень странно, такое сочетание, идеально сохранившейся верхней части и столь же неидеально сохранившегося дна. И только посмотрев на донную часть через горлышко, я увидел точечный рисунок, который пытались затереть. Бутылка была новодельной, к тому же имела дно, без характерной вогнутости, для данного вида бутылок.
Совсем недавно, разгуливая по полигону для вывоза грунта, обнаружил размазанную кучу, характерного грунта ,с дореволюционным стеклом, поотдаль лежала винная бутылка, повторяющая формы, бутылок начала девятнадцатого века, но на горлышке не было стыка краёв «обвивающей нити» и на донышке были едва заметные, технологические выступы, поэтому я долго стоял, раздумывая: брать или не брать? В итоге, прикопал её для будущих поколений.

Автор: Stepan Razin Oct 24 2012, 19:32

Костя Вы с таким азартом про стекло рассказываете-что я читая,не могу отделаться от желания-завтра же начинать искать стекло.Но я дал себе зарок,если случайно найду-что-нибудь,тогда непременно Вам подарю.Хотя бы за интересные рассказы.

Автор: kelinfo Oct 24 2012, 20:42

Спасибо )))

Автор: Wad Москва Oct 25 2012, 07:26

Увлекающе пишешь, стекло не собираю, но читаю с удовольствием, респект и уважуха.

Автор: kelinfo Oct 25 2012, 08:38

Спасиб

Автор: saperka Oct 25 2012, 08:49

Константин, весьма интересно, действительно, как сказал Разин, возникает желание начать собирать стекло.
Но не могли бы Вы просветить человека, со стеклом не знакомого, что за точки на донышке? Это которые для слепых сбоку у донышка или какие-то другие?

Автор: SonEric Oct 26 2012, 12:00

Спасибо за рассказ!!!
Очень интересно и увлекательно. Второй рабочий день коту под хвост а еще только 4-я страница темы

Автор: kelinfo Oct 27 2012, 09:06

Автор: kelinfo Oct 27 2012, 21:18

XXIV

- Для будущих поколений, говорите! Я уже закапывал для будущих, поколений…- раздраженно стал рассказывать копатель по прозвищу Кощей.- Поиском я занимаюсь давно, лет с четырнадцати… Тогда ещё «Империал» выпускали… Как исполнилось мне четырнадцать, стал я у отчима с матушкой просить денег на мотоцикл… Все мои дружки уже на стареньких Ижаках катались , я им конечно завидовал… В нашей деревне пацану без мотоцикла не житьё, как куда поехать, в клуб там… по девкам… Клуба у нас не было, мы по вечерам в соседнее село ездили, соберёмся толпой и на мотоциклы… Безлошадные само собой сзади сидят, часто по двое… А после обжималовок, посадит, твой приятель тёлку, а тебе уже и места нет, так шесть километров и тащимся пешкодралом… Нет, без мотоцикла все ноги обобьёшь, да и тёлок не снимешь… Им только мотоцикл и подавай… В общем, тяжко мне было… Вот и просил, а какие у отчима деньги, когда он не просыхал… А тут зарплату в лесхозе за три месяца получил… На мотоцикл хватало… я не просил новый или Чезет там, мне бы Минск или Восход… Восход, как раз Колька Завьялыч продавал… Если его подделать… Скорости у него не переключались, всего две было… А отчим упёрся… И ни в какую… Его можно понять, всё лето без зарплаты жили… Благо огород свой, покупать, кроме хлеба ни чего не нужно… А зимой, если картошка не уродится, так и ноги от голода протянешь… В общем, не дал мне денег… Зато сволочь, пошел с дружками пьянствовать, а Колька он в рассрочку продавал, у меня было немного своих, из сбора металлолома, но мать у меня их выпросила, когда денег не было… Тогда я встал в дверях, и говорю,- «Отдай мне мои деньги, что я матери на хлеб давал…» А он отвечает,-« Ей давал, с неё и требуй…» И оттолкнул меня, я разозлился и схватил швабру, хотел его огреть… Да места не хватило, для разворота… Тут он мне и всандалил в глаз… Мать в слёзы… Она и так между мной и отчимом разрывалась… А когда и драки пошли, то ничего хорошего не жди… Неделю отчима дома не было… В лесхозе его не видели, а он был со сто первого километра, в олимпиаду его из Москвы выселили, так лесорубом он и работал… Значит он в Москву, к старым дружкам уехал… Так уже бывало, когда он с матерью сорился… Через неделю, является… Синий весь, с фингалом под глазом, у меня тоже фингал, смотрим мы, друг на друга и смеёмся, у кого фингал краше…
- «Ладно, брат не сердись… Я тебе такую штуку купил…»- и достаёт коробку… Ну, думаю игровую приставку, а он какие то трубки стал вытаскивать. Верно,- думаю,- антенну к телевизору купил, вот и тарелочка показалась… «Это брат, кладоискатель… вернее миноискатель…»
Мать как услышала, так в слёзы,- « Подорвётся ребёнок»- кричит… А у нас этого барахла с войны полно валялось, мы с детства свинтухов в костры закладывали… Двоих в нашей деревне убило... Думали костёр потух… Мать ором орёт, а отчим посмеивается.
- Ничего, он клад найдёт, сразу себе тачку купит… Ролс ройс.
- Ага, клад, в наших местах кроме голытьбы, ни кого не жило…
- Ну, цветмет будет собирать… тоже деньги… Знаешь сколько металлолома в земле валяется? Может на Ролс Ройс и не наберёт, но на Яву точно.
Я как про Яву услышал, думаю,- Ага на Яву, хоть бы на Минцет…
- Смерти ты его хочешь, вот чего, - не унимается мать,- что мины, что мотоцикл, одна дорога на кладбище…
- Да не переживай мам… По мине главное кувалдой не колотить, она и не сработает… Отсырело у неё всё…
- А Серёнька с Мишкой? Они же только до снаряда дотронулись… Как их разнесло?
- Серёнька с Мишкой, дураки были….- начал я, но осёкся, не мог я рассказать, что ту стопятидесятку мы километр тащили, бросали его каждые пять минут, и он не сработал, и даже в костре он грелся полчаса , почему они и полезли, на костёр посмотреть… Но это была тайна, и за её разглашение, могли и прибить… Поэтому я промолчал. На следующий день, мы пошли с отчимом на картофельный огород и испытали покупку… Целую неделю мы несколько раз чуть не передрались за «Империал», затем отчим охладел и запил, а я стал собирать металлолом… Через год купил Урал, но чтобы ездить на коп… Ну, иногда и на эти…- Тут Кощей огляделся, снедаемый желанием произнести это ёмкое, всеобъемлющее слово, извечно обозначающее деревенские посиделки совместно с женским полом, но увидев детей, осёкся и сказал.
- Танцульки… Сначала я копал только крупные сигналы, затем стал копать и мелкие… Пошли монеты и крестики, и понял я, что на них можно больше заработать, чем на самоварной рванине… Нечетабельные монеты, складывал в бадью… Рука не поднималась их в цветмет сдать, а нумизматам он не нужны… В общем, решил я ту бадью закопать… Для будущих поколений… Выбрал место, на берегу реки, не далеко от дуба, прикопал и валун сверху привалил…А в прошлом году, приезжаю на рыбалку… Валун в стороне валяется, а на месте моего «клада» шурф, да не просто шурф, а блиндаж… Видимо вторую часть искали… Потеха… Клад восьми поколений… Там монеты от Петра, до Николая были…
Народ загоготал.
- А ты план залегания клада составил? Может у тебя план тот украли?- спросил кто-то.
- Составил…
- А, иголка там же?
-Какая иголка? Штык мосинский, что ли?
- Да, нет обычная швейная…- вокруг послышались смешки.
-Да, ну Вас…- и Кощей замкнулся в себе…
- Не ужто даже зайца не оставил?
- Всё один к одному, и дуб есть, и водоём… Только не сундук, а бадейка…- продолжали трунить над Кощеем.
В итоге, Кощей не выдержал и рассмеялся, заразительным смехом…

XXV
От смеха, неожиданно проснулся, задремавший было пьяный копатель, который показывал всем бутылку с твёрдым знаком.
- А, кому здесь нужна мосинская игла?- спросил он.
- Да, уже никому…
- Нет, кому- то нужна… Кто спрашивал про мосинскую иглу?- и пьяный поднялся опасно наклонясь в сторону костра, его ухватили за куртку, но он оттолкнул придерживающую руку.
- Нет, кому была нужна мосинская иголка? Кто её спрашивал?
- Я …- вдруг ответил, разозлившись, мой сосед с права.
Тогда пьяный стал боком переходить в мою сторону, наступая на ноги, и несколько раз наступив на горящие угли. Его оттаскивали, а он отшвыривал поддерживающие руки и продолжал движение в моём направлении. Наконец он плюхнулся на пенёк, рядом со мной, сев при этом одной барышне на колени, от чего она взвизгнула и вскочив, освободила ему место. В другой ситуации, ему может быть набили рожу, но сейчас атмосфера была самая благодушная и его оставили в покое. Он посидел раскачиваясь, икнул и задал всё тот же вопрос.
- Так кому нужна мосинская иголка?...
- А, что есть?- спросил я.
Он поднял голову, обвёл меня мутным взглядом, не знаю рассмотрел ли или увидел что-то за моей спиной, но самодовольно улыбнулся и сказал.- Есть.
Затем немного подумал, и продолжил,- У меня их много есть…
- Откуда?- спросил я , он неопределённо махнул рукой в сторону леса.
- Склад я нашел… Кружек и иголок…
- Склад?
- Склад…
Желая выудить из него интересную историю, я вцепился как клещ, не давая ему возможности задремать.
- И, как же это случилось?
- Обычно… Поехал искать по войне… И нашел…
- Сохран хороший?
Он поцеловал пальцы сложенные щепотью, и взметнул кисть вверх, словно выпустил улетающего голубя.
- В смазке?
- Почти что…
- Расскажи…
- Щас…- он отхлебнул остатки водки, занюхал выпивку рукавом и бросил бутылку в костёр. На него заругались, опасавшиеся, что бутылка треснет и разбросает осколки, но он не обращал на них внимания.
- Что и кружки были?- спросил я.
- И кружки…
- А, сохранность?
Тут он встал и шатающейся походкой пошел прочь от костра. Затем остановился и переменив направление, пошел в лево… Потом послышался звон вытряхиваемого рюкзака, и вот появился он, протягивая мне зелёную эмалированную кружку, типичную для бойца РККА с эмалевым, синим клеймом на дне. Кружка была в идеальном состояние, как будто только выпущена на Сибирском заводе, и только по ободку, чуть- чуть, виднелась ржавь, на месте сколотой эмали…
- А штыки? Тоже с собой?
- Не а… Припрятаны… А кружку дарю…- И он постелил возле костра туристическую пенку и завалился спать. Большего из него вытрясти было невозможно.

Автор: Wad Москва Oct 28 2012, 15:08

Автор: kelinfo Oct 28 2012, 15:23

Вот так, своими руками сам  себе конкурентов  наплодишь

Автор: kelinfo Oct 28 2012, 15:24

XXVI
- Через пьянство многие курьёзные случаи с нашим братом происходят. Один мой приятель, ты Константин его знаешь… Он чистой воды стекольщик, по слётам он не ездит, потому как нет у него металлоискателя, но копатель он известный, правда не чужд влечению к спиртному и женскому полу. Так вот, однажды подходит ко мне на работе начальница и говорит.
- Василий, я к тебе по деликатному делу… Ты человек ответственный, ты меня поймёшь… У моей приятельницы умер муж, два года назад, а она заведует одной фирмой, в общем, женщина при всём… Нет ли у тебя на примете холостяка, лет пятидесяти? Ей собственно нужно, чтобы несколько раз в месяц показываться на корпоративах с Бой-френдом.. А то уже два года она одна… В общем, нужен ей такой Бой-френд… Будет как сыр в масле кататься, все ресторанные расходы за её счет, смокинг и если нужно, зубы вставит ему, всё чин чинарём… Ему только и надо три, четыре раза в месяц сопровождать её на вечеринки, ну и раз в месяц… это самое… ну, ты понимаешь.
Я подумал и говорю, -Есть такой, он разведён, сорок девять лет, вполне респектабельный… Ну, фрак ему конечно нужно купить.
Позвонил этому олуху, объяснил ситуацию.
- Уходи,- говорю,- со своей инженерской зарплаты, четыре, пять дней в месяц «работаешь», а остальное время копаешь, пол Молотка скупишь.
Он вроде тоже разохотился, решил от служебных романов избавиться. Всё оговорено, на следующей неделе смотрины должны состояться, обмен телефонами уже произошел… Тут этот пентюх нажрался, как свинья… А ты его, Кость, знаешь, он под этим делом, начинает приставать к каждой юбке, даже если она едет на противоположном эскалаторе, или идёт по другой стороне улицы. Так вот он нажрался и позвонил, этой бизнес-леди…
На следующий день, ко мне прибегает начальница, и начинает на меня орать,- Ты кого подсунул, Галине Семёновне? Ты Бомжа, подсунул…
- Какого Бомжа? Он инженер, две двушки ему от родителей достались…
- Галина Семёновна говорит, что он позвонил и ей и попытался пообщаться, она, ради приличия, стала расспрашивать, есть ли у него хобби, нужно же ей иметь представление о человеке… А он, знаешь, что ей ответил? Хобби у меня есть, говорит, я в свободное время бутылки по помойкам собираю…
Я схватился за голову,- Так он дореволюционные бутылки собирает… Восемнадцатый век! Это антиквариат… Они дорого стоят…
- Теперь уже не важно, она в ужасе, не только от бутылок… Знаешь, что он ей сказал потом?
- Что?
- Он требовал немедленного свидания… Что он де сейчас приедет… И такое с Галиной Семёновной сотворит… Она не выдержала и бросила трубку… Так, что Василий, ты скажи своему знакомому, чтобы он ей больше не звонил… Пусть собирает себе бутылки и дальше…

XXVII

Я рассмеялся представив своего знакомого, домогающегося по телефону до Галины Семёновны, и продолжил разговор.
- Василий, совершенно верно, нас стекольщиков мало кто понимает. Помнишь ту историю, которую рассказывал нам Силин?
- Это, которую? – спросил Василий.- Про поиск стекла, что ли?
- О таком случае я хочу и рассказать. Случилась эта история много лет назад, услышал я её в пересказе, поэтому за точное воспроизведение событий не ручаюсь.
Был на Московском Вернисаже один легендарный стекольщик, пролезавший на любые старые чердаки и проходивший на любые котлованы, в поиске стекла его мало, что останавливало, ни то что, на чердак нужно было пробираться по ветхой пожарной лестнице, готовой в любой момент обрушиться, ни то что, нужно идти по карнизу и ползти по водостоку, ни милиция, ни привередливое руководство стройки, он мог залезть на чердак и жить на нём несколько дней, в окружении голубей, бомжей и мумифицированных крыс и кошек, часто он пробирался на котлованы по ночам и копал при свете фонарика. Часто его напарники не выдерживали таких приключений и отходили в сторону. Я, к сожалению, на такие подвиги не способен, поэтому никогда не стану легендарным стекольщиком.
Так вот приходит он на Вернисаж в очередную субботу и рассказывает.
-Представляешь, что Бочкин вчера учудил?
-Нет, расскажи.
-Засекли мы на Остоженке котлован с двумя помойками, торчащими в срезе, чернющие, под ними валяются куски кузнецовского фарфора, осколки стекла, несколько «фармаций», в общем, помойки аппетитные. Зайти то зашли . а прораб нас и выгнал.
-Нечего Вам тут делать , ещё стенка обвалится, а мне за Вас отвечать.
Решили идти ночью при свете фонарика копать, а к вечеру дождь пошел, Бочкин само собой не явился и я полез один, что мне дождь, когда я в Неглинке, по весне, целых три дня сидел . всё монетки мыл, взял с собой фонарь, запасные батарейки, крюк да лопату, пролез под забором, охрана в другой стороне в будке спит, даже лучше в дождь , никто по объекту и не шарится. В общем за ночь эти две помойки расколбасил, часов в семь утра ушел, может в темноте и чего пропустил, но полный рюкзак хорошего стекла набрал, мокрый, грязный, но довольный , думал в метро не пустят. Дома сразу в ванну, глинтвейн , а вечером ко мне сосед пришел в МГУ преподаёт , сидим в шахматы играем, чинно всё интеллигентно, тут звонок, влетает Бочкин и начинает орать.
-Ты зачем в моей помойке копался? Договорились одна тебе, другая мне, обе помойки аппетитных скушал, все бутылки себе забрал, сдал наверное уже всё, а это мои помойки были , я первый объект увидел, помойки то ты углядел , по одному копаться в общих помойках нельзя, и дождь тебя не остановил, изгваздался в них как БОМЖ и доволен, не буду с тобой больше лазить по помойкам , сам буду их искать и копаться в них единолично… - хлопнул дверью и ушел. – Гляжу, сосед косится на мой рюкзак облепленный грязью, да быстренько так засобирался и домой, даже партию в шахматы не доиграл, а так культурно сидели, эх Бочкин, Бочкин.
Так то вот, товарищи по собирательству не шокируйте обывателей своей терминологией и сленгом, не все Вас понимают.
- Ещё что ни будь, про старинное стекло… Пожалуйста расскажите,- попросил новичок, парнишка лет двадцати, даже на слёте не расставшийся с ноутбуком. Я подумал и попытался выдать нечто высокоинтеллектуальное.
- Каждый вид собирательства имеет свою неповторимую терминологию, свой присущий только ему язык. Так у нумизматов словосочетание «Катин пятак», кольцевой, крестовый , копейка на облаках, ёмко и четко обозначают определённую монету, это сочетание слов быстро доносит до коллеги максимальный объем сжатой информации. Есть свои сленговые слова у собирателей металлопластики, фалеристики и выполняют они ту же роль, но их не всегда хватает и чтобы описать мелкие детали и разновидности приходится прибегать к набору обычных слов.
Есть свои термины и у собирателей дореволюционного бытового стекла и пока, на мой взгляд, ещё нет точного термина для данного вида собирательства, скажем назовём это собирательство «витрофилией», но любовь к стеклу, это и собирательство хрусталя и современных стеклянных пивных кружек, столовой посуды, стекла мастерских Галле и Лалика, современных бутылок, древних готических витражей и Византийской мозаики, и разница между этими видами собирательства куда глубже чем между собирателем античных монет и монет современных. Поэтому «витрофилия» слишком размытый и неопределённый термин , как нумизмата назвать любителем металла. Упомянем другой термин «батлофилия» то он наоборот слишком узкий, бутылки бутылками, а если я собираю парфюмерные флаконы или пузырьки, которые бутылкой никак не назовёшь, хоть есть такие кто так их и называет, бутылки опять же бываю современные и старинные, коллекционеры старинных с презрением относятся к современщине мотивируя это примерно такими словами,- Да что там, разве можно сравнивать, в современных души нет, всё машиной сделано, а наши ручной выдувки, Смирнов современный так и не смог воспроизвести бутылки того качества, что у предков, только в Японии и смогли приблизится, а раньше почти на каждом деревенском стекольном заводе такие выдували.- хорошо добавим слово « олд» для любителей старины и всё равно, пузырёчников это не устроит . В общем собирательство старинного бытового стекла точного названия не имеет, но имеет свою терминологию и сленг. Эти термины могут разнится в зависимости от региона нашей необъятной страны, но благодаря интернету термины перенимаются , менее точные уступают место более точным и ёмким и разница постепенно сглаживается. Так в Москве пузырёк без надписи называют «лысым» и пузырёк обильно покрытый надписями называют «волосатым» но с большим количеством надписей, в Питере такой пузырёк назовут «козырным», лично мне такой термин более по душе, чем «волосатый» и я его старательно перенимаю. «Ромашковый Кёлер» относится к определённому виду пузырьков, плечики которого напоминают лепестки цветка, «Трёхгорный и Шаболовский конус» относится к определённому виду пивных бутылок, «лимонадка кеглей» это тип бутылки в виде кегля, в такие обычно разливали лимонную воду, «минералка толкушка» совсем другая форма для сельтерской или содовой воды, реже для «ананасной», «грушевой», «малинной», «смородинной», «нирмондтской» или «селезской» и других видов лимонадов и минеральных вод. «Арочный» вид аптечного пузырька с двойной аркой в месте расположения этикетки. Размер сосуда часто можно обозначить цифрой 1/20 или 1/40 , что означает 1/20 ведра и 1/40 соответственно, «аптека 4 номер» тоже размер по объёму, но в аптекарской системе измерения, услышав подобные цифры опытному стекольщику не нужно измерение высоты и ширины. Из других терминов есть «уксусник», «мера на четыре бутылки», «Станция Никольская». Термины часто рождаются из курьёзных ситуаций, как последний термин, история его рождения следующая , одни мои знакомые устраивали выставку « Москва купеческая и аптекарская» в витринах было выставлена тара от разных производителей икры, молока, кондитерской продукции , в том числе и аптечные пузырьки разных аптек, отдельная витрина была посвящена СТАРОЙ НИКОЛЬСКОЙ АПТЕКЕ В.К. ФЕРРЕЙНА в ней были выставлены флаконы и сигнатуры аптеки, и вот знакомые приметили мужичка, который крутился возле этой витрины, что то записывал, на следующий день он пришел вновь и стал приставать с вопросами.
-Знаете, я пересмотрел все справочники и никакой СТАНЦИИ НИКОЛЬСКОЙ не нашел!
-Какой СТАНЦИИ НИКОЛЬСКОЙ?- не понимали его устроители выставки.
-Ну, станции Никольской…. Она у вас в витрине выставлена…- путаясь, начал объяснять мужчина.
-Где?
-Да вот,- и он подвёл моих знакомых к феррейновской витрине и ткнул пальцем в пузырёк, на котором было написано.
Ст.Никольская
В.К. Феррейна.
Аптека
И все доводы, что это СТАРАЯ НИКОЛЬСКАЯ В.К. ФЕРРЕЙНА АПТЕКА, а не СТАНЦИЯ НИКОЛЬСКАЯ, В.К. ФЕРРЕЙНА АПТЕКА , не имели для него значения , так он и удалился в полной уверенности, что есть такая станция не вошедшая в дореволюционные справочники.
Так и родился этот термин, поэтому, когда слышишь что нашел «станцию никольская» знаешь, что это пузырёк Старой Никольской аптеки, встречающийся от Владивостока до Польши и Восточной Пруссии.
Так что понятно опытному собирателю, часто является тайной за семью печатями, для несведущего человека и это часто вызывает недопонимание, так что поостарожнее с терминологией.

Автор: kelinfo Oct 28 2012, 23:25

XXVIII

- А ещё, что ни будь, про терминологию,- спросил меня парень в очках,- Это же интересно, а то я вот новичок и ещё совсем недавно не знал чем отличаются белая археология от черной… А о стекольщиках даже не догадывался, я думал. Пузырьки появились только в советское время, а раньше пользовались только глиняными горшочками… Теперь вот навёрстываю пробелы в знаниях…
- Ну, хорошо,- соглашаюсь я, позёвывая,- раз уж зашла речь про белую и серую археологию, я вам расскажу… Хотя, что такое белая и что такое чёрная, зачастую чёрные на самом деле белее снега, а белые чернее копоти…Так вот, археологи бывают разными, есть белые, черные, серые, есть археологи государственные и частные, честные и не очень, ответственные и хапуги от археологии, настоящие преданные своему делу и только делающие вид… Есть даже ненавидящие свою профессию и равнодушные к ней, собственно подобное есть в любой профессии, и среди врачей и среди военных…Кстати, есть ещё военные археологи, подводные археологи, Египтологи, Востоковеды… кроме того Московские, Новгородские, Владимирские, украинские и русские… как оказалось есть ещё и татарстанские, выявившие что Казани уже тысща лет, только чего то Московские оплошали… Манеж раскопали, а не доказали , что Москва стоит со времён дьяковской культуры, видимо старый мер заказа не дал…Ну да ,тогда же тенденция была молодить Москву, скорее все доказывали , что первопрестольная основана Юрием Михайловичем, чем какими-то дьяковцами, они и строить то не умели…
Ладно отвлёкся я что-то, просто в сон клонит…Так вот о многих разновидностях археологов известно всем, но об одной разновидности неизвестно никому. Появилась данная специализация, около двенадцати лет назад, тогда моему сыну было около трёх лет от роду, а точнее два с половиной, вырос он в окружении старинных вещей, и поэтому пластиковые, китайские игрушки вызывали в нем интерес не более чем на тридцать минут, после чего либо разбирались, либо отправлялись на балкон, где их скопилось приизрядное множество, зато фрагментами глиняных свистулек он мог играть часами. Даже не знаю, как это объяснить, видимо в древние игрушки была вложена частица души мастера, и поэтому они не отдают фальшью, как яркая пластмасса.
К тому времени я несколько лет собирал дореволюционное бытовое стекло, и поэтому каждая траншея или куча земли вызывала у меня неподдельный интерес, ведь там можно было найти объект моего собирательства, и часто мои прогулки с ребёнком заканчивались игрой в песочницу, но не на детской площадке, а на отвалах траншеи. Так было и в этот раз, только мы возвращались домой и с нами была моя жена, как вдруг я увидел кучку песка, совершенно небольшую, подойдя ближе, я понял, что это отвалы шурфа, который сделали рабочие возле стены дореволюционного двухэтажного дома, при этом зацепили фундаментный ров, куда после строительства обычно скидывали всё, что попало в том числе и бытовой мусор, так было и в этот раз по отвалу были разбросаны не очень интересные, но дореволюционные пузырьки, которые я не задумываясь стал рассовывать по карманам новенького пальто. В это время сын деловито вылез из прогулочной коляски стоял рядом, затем быстро схватил единственную игнорируемую мной вещь и прижал её к себе, это был сильно прогнивший эмалированный чайник синего цвета, в боку у него красовалась огромная дыра, эмаль местами была сколота, в том числе на дне. Где обычно ставилось клеймо завода выполняемое белой эмалью для синих чайников и синей для белых, ручка держалась на одном шарнире, чайник при этом был дореволюционным.
-Сынуль брось его,- попытался приказать я, не желая тащить грамоздкую вещь домой . к тому же в таком сохране, но не тут то было, отпрыск уже залазил в свою коляску прижимая к груди находку.
-Брось , это бяка…
-Нет.
-Ну давай его бросим, он же сломанный!
-Нет.
-Ну зачем он тебе?
-На полочку к твоим пузырькам поставлю.
-Зачем?- ужасе воскликнул я.
-Ты пап пузырьковый археолог, а я чайниковым археологом буду.- деловито заявил сын и спорить с было бесполезно.
Закончив рассказ я ещё раз зевнул, и парень в очках сказал,- Вы собирались рассказать об одном новом виде археологии, а рассказали об двух.
- В смысле? -не понял я.
- Ну, как же, первый вид, это чайниковая археология, а второй пузырьковая… Значит Ваш сын открыл, два новых вида…
- Ах, да и впрямь…- ответил я позёвывая,- но пора спать…
- Подождите, расскажите, что ни будь, « на посошок»…
- На посошок?
- Конечно,- поддержали его несколько нестройных голосов.
- Нет, братцы, давайте завтра, на сегодня уже хватит… Хотя нет, завтра я не останусь на ночь… Давайте в следующем году…
И не смотря на возражения, я прекратил рассказ и пошел искать свою палатку, по дороге несколько раз зацеплялся, за растяжки других жилищ, и слышал несущиеся мне в след матюки и недовольное ворчание. Наконец, вот она, родимая, которая не первый год со мной в походах, она защищает меня от дождя, комаров, холода и солнца. Скидываю отсыревшие берцы, которые не желают сниматься с мокрых носков, наконец залезаю внутрь. Мой сын, которого я таскаю по походам, давно уже спит, я застёгиваю тент и вход и вползаю в спальник. Надеюсь ночь будет тёплой и не придётся посреди ночи клацать зубами от холода… А у костра бубнят и бубнят пьяные голоса, раздаются песни, возникают и утихают ссоры. Копатели ждут утра, чтобы лечь спать или расчехлить металлоискатели.

Автор: saperka Oct 29 2012, 09:01

Автор: kelinfo Oct 31 2012, 08:06

Совершенно верно, это совсем позднее нововедение...

Автор: Kochedik Nov 1 2012, 17:44

Я , в своё время, работал на предприятии по производству формовок для дутья стеклотары.Очень интересно. Точки на дне для сцепления тары с поверхностью линии розлива.По бокам - маркировочные.
Копать стекло весело и азартно!

Автор: lunatic Nov 16 2012, 01:18

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 08:32

ув.kelinfo а нельзя закончить про ветеринара по другому,может в письме было извещение что его переводят на полицейскую службу.
Хочется продолжения ,много узнал и даже зауважал, ветеринаров!
Спасибо,пишите дальше!

Автор: Wad Москва Nov 16 2012, 10:39

Пардонте как это слабый спрос , каждый день справляюсь о новинках

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 13:09

Пардонте как это слабый спрос , каждый день  справляюсь о  новинках

Автор: Wad Москва Nov 16 2012, 13:50

Как говорится хозяин -барин, есть желание , пиши , это востребовано, тем более ежли твоя душа требует.
Если желания нет, то и насиловать себя не надо.
Посмотрел - 4,046 просмотров темы, а ты говоришь народу этого не надо
Нечего хандрить !

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 15:10

Я не говорил, что всё заброшу... просто творческий отпуск...

К тому же наверное для меня неправильно, выкладывать черновые варианты, и спешно дописывать новые главы, чтобы держать редких читателей в курсе происходящего, нужно написать крупный кусок, обработать его, а потом выкладывать.

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 21:44

ЛАДНО ВЫЛОЖУ ТО ЧТО РОДИЛОСЬ НЕ СМОТРЯ НА ТВОРЧЕСКИЙ ОТПУСК.

I

Их было трое, вошедших в подъезд. Серёга остался на улице, как только увидел, что на лестничной площадке нагажено. Александр Ильич, красивый мужчина преклонных лет, ему уже за шестьдесят, а когда-то он был актёром театра, даже снимался в кино, те кто помнят его фильмы наверняка узнали бы его. Сейчас он торговец, торговец антиквариатом, антиквариатом, который он собирал всю жизнь, а теперь распродаёт, правда уже осталась маленькая толька от того, что было, вот и приходится пополнять ассортимент на продажу, а пополнять откуда? Он уже пожилой и ему не угнаться за молодыми, вот и познакомился он с Толиком, Толик молодой, он чердачник, пять дней в неделю роется на чердаках и выселенных домах, а затем приносит Александру Ильичу, всё что добудет. Александр Ильич, цену вещам знает, даже если вещь редкая, и Толик её впервые видит. Сам Толик не торгует, доверяет Александру Ильичу, от продажи вещей получает свои семьдесят пять процентов, а двадцать пять Александр Ильич. Толику так выгодно, незнакомые перекупщики платят копейки, продавая вещь гораздо дороже. Самому стоять, не резон, он и так оставляет себе два дня в неделю, чтобы не дышать, этой пылью и спёртым, зловонным запахом подворотни, да и поспать он любит, а на барахолку нужно вставать ни свет ни заря. А там мужики, мороз и водка, а у Толика плохая наследственность, по алкогольной части, вот и опасается, что повторит бесславный путь своего отца. Сколько уже хороших людей спилось, на этом долбанном Вернисаже? Поэтому пусть каждый делает своё дело, Толик ищет, Александр Ильич продаёт. В прошлом году, когда у Александра Ильича был инсульт, вся торговля встала, Толик сидел на бобах, сдал несколько партий коллекционного товара перекупщикам за бесценок, лишь бы не сдохнуть от голода, так как копить он не способен и живёт по принципу: «Будет день, будет пища». Товара в то время накопилось море, а Толик посещая Александра Ильича, всё упрашивал побыстрее выздоравливать. Старик выкарабкался, выдюжил, правда левая рука полностью не восстановилась, и голос… Его поставленный, мягкий, дикторский голос, вдруг стал шепелявым, как у других, беззубых стариков, его возраста… М вот уже полгода торговля шла бесперебойно. Только Толику пришлось помогать после базара перетаскивать громоздкие предметы в камеру хранения, это была мебель добытая Толиком в выселенных домах… Так было и в тот день: закончив торговлю Толик и Александр Ильич убрали товар и медленно пошли к станции метро, но выбрали не ближайшую, а следующую за ней. Нужно было это для моциона, чтобы Александр Ильич разрабатывал когда-то парализованную ногу, ведь без ноги не способен к торговле. Приближаясь к выходу они подцепили Серёгу, Толикова школьного приятеля, захотевшего с подругой Лизой взглянуть на русский блошиный рынок. Вернисаж произвёл на Лизу неизгладимое впечатление, она перебегала от лотка к лотку, копалась в старых вещах, восторженно гладила прялки, и раскатывала домотканые холсты и рушники. В итоге, маленький рюкзак Серёги был набит всяким антуражным барахлом, совершенно ненужным, более того, лишним в современной квартире … Если Лизе Вернисаж понравился, причем до восторга, до захлёба, то Сергею он не понравился, и он брезгливо посматривал на поиски подруги. Лишь в одном месте остановился, где продавали военную копанину, ему почему-то захотелось иметь немецкий штык-нож и стальную каску с рожками, которая, как он узнал, называется М-16. Но денег на эту покупку не было, потому что всё было потрачено Лизой на шитые рушники. Тут то их и подцепили Толик с Александром Ильичом, и они не смотря на сопротивление Лизы двинулись к метро. Погода была неважная, накрапывал дождь, Толик достал бутылку коньяка и предложил согреться, в подворотне.
- Этот дом осматривал?- спросил Александр Ильич.
-Да, вот эта часть уже выселена, я там был, а эта выселяется, всего несколько квартир осталось, где жильцы сопротивляются…
- Ну, что зайдём, пока бомжи не вселились?
- Бомжи, не самое страшное, хуже эти металлоломщики… не успели дом выселить, как они срезают трубы и батареи, после этого дом не дом…
И Толик ногой открыл болтающуюся, подъездную дверь. Включив фонарик, он предупредил.
- Осторожно, здесь уже нагажено.
Услышав это Серёга остался на улице.
- Нет, братцы я пас… Я вас тут подожду.
А Лиза пошла, зажав платочком нос. У Александра Ильича был тоже фанарик, так они и продвигались, впереди Тольки, за ним Лиза, и замыкал шествие Александр Ильич. Уже смеркалось, электричество было обрублено, но новые жильцы бросили «лапшу» и временами сквозь щели дверей пробивался свет, где-то работали тены. Дом заселялся изгоями, обосновывавшимися с комфортом.
На лестничной площадке стояла молодая женщина, в коротком, атласном халате, и нервно курила, Толик посветил на её бледное, прыщавое лицо, с зеленоватыми мешками под глазами.
- Наркоманка,- подумалось ему, и глядя на её полуобнаженные ноги, сердце нервно забилось… Превозмогая сухость во рту, он сдавленным голосом сказал.
- Вы идите на третий, а я здесь посмотрю.
Когда Лиза с Александром Ильичом ушли, Толик ещё раз посветил в лицо девахе, и на низ её фигуры.
- Приподними…- попросил он, она покорно задрала полы халата, под которым не было ничего. У Толика возникло страстное желание остаться, несмотря на голос разума, предупреждавший, что у неё может быть гепатит… Но тут на лестничную площадку вышел амбал в спортивных штанах и майке… И Толик отступил, в раскрытую дверь, лился свет, и спешно проходя мимо Толик увидел ребёнка, сидевшего в детской кроватке…
- Семья…-с некоторым огорчением подумал он и прошел на третий этаж…
Лиза и Александр Ильич были в двенадцатой, подсвечивая себе фонариком, они переходили из комнаты в комнату. Александр Ильич держал в руках советскую вазу, а Лиза массивный цельнометаллический утюг, для разогревания на газу.
- Это коммуналки, пять комнат на одну кухню.- сказал бывший актёр.
- Знаю… В том крыле было также…
- Ну, что не задержался?- хитро спросила Лиза.
- Да, ну её.. Подцепишь ещё, что ни будь… Потом кони двинешь… Удовольствие сомнительное…- отозвался Толик, прекрасно осознавая, что если бы не тот мужик, то задержался бы…
- Мебель есть?
- ДСП…
- Понятно, там тож…
Лиза оставила свой утюг на окне лестничной площадки, Александр Ильич вазу не оставил. В тринадцатой было тоже не густо, зато в четырнадцатой, первая же, большая комната, имела круглый, советский стол, несколько стульев, и даже висела довоенная люстра…
- Так, здесь мы и остановимся,- решил Толик, он стал осматривать комнату, в ней была старая советская кровать, отделанная ореховым шпоном, тумба для телевизора, буфет, всё пятидесятых, шестидесятых годов. На тумбочке были кружевные салфетки.
- Эх, если бы гараж в Москве… Лет через десять и на такую мебель будет спрос…- сокрушался Толик.
- Можно и к нам на дачу,- оживилась Лиза.
- А, что если газелью… То вполне реально… Главное, чтобы на даче место было.
- Место есть, - ответила Лиза.
Тут Толик заметил парадный, расшитый «позолотой» китель, полковника ВВС. Двумя ровными полосками выделялись орденские планки, и Толик догадался, что полковник прошел войну.
- А не оставили ли они медали?- мелькнуло в голове Толика.- Искать,- решил он и снял китель вместе с вешалкой, с вбитого в стену гвоздя… Сердце его радостно забилось, под кителем висела рыжая портупея, военного образца, даже с кобурой от ТТ, но ствола в ней не было…
- И такая сойдёт,- Толик положил на маленький столик находку, под портупеей обнаружился, застёгнутый, кожаный шлем со шнуром радиофона.
- Возможно, что и военный,- озабоченно пробормотал Толик, пытаясь оценить находку, затем он махнул рукой и положил лётный шлем к портупее,- потом разберёмся.
Больше на гвозде ничего не висело и Толик принялся обшаривать, невысокий книжный шкаф стоявший рядом. Первым делом он прошелся рукой по верхней крышке, рука нащупала какой-то цилиндр и жестяные, овальные банки из под печенья. Он снял трубу и не поверил своим глазам, это была настоящая подзорная труба девятнадцатого века. На главном колене тёмно-коричневая краска облупилась обнажив желтоватую латунь. Толик покрутил механизм, вроде рабочая, он сдвинул колена и положил трубу к шлему и портупее. Вскоре был найден кожаный чехол, с растрескавшейся кожей и оборванным ремешком. Толиком овладело лихорадочное возбуждение, «товар шел». Он снял овальные баночки, в тщетной надежде найти в них награды, но банки были забиты фотографиями, часто загнутыми полукругом. Толик стал их разбирать, на выцветших фото, молодые, улыбающиеся лица, было много военных фотографий с пометкой, «Германия, август 1945». Толик возбуждался всё сильнее и сильнее, фотографии он решил взять все, дома не торопясь рассмотреть, к нему подошла Лиза и Александр Ильич, актёр даже присвистнул, увидев такие раритеты.
Тут дверь в комнату отворилась и вошла маленькая, седовласая старушка, в руке у неё была парафиновая свеча, пламя которой она прикрывала рукой, старушка совершенно не удивилась гостям.
- Здравствуйте. Ну, хоть кто-то пришел,- приветливо сказала она, на вид ей было лет восемьдесят, не больше, когда-то она завораживала мужчин, своей красотой, сейчас от былого остались жалкие поскрёбыши.
Толик, Александр Ильич и Лиза онемели, в комнате кто-то жил, Толик незаметно сунул подзорную трубу в правый карман брюк, в кармане была дыра и поэтому труба скрылась в нём полностью, правда пришлось её придерживать правой рукой.
- А у меня телефон отрезали, вот и не могу ни кому позвонить, думаю, пусть сами догадаются… Да, надежды мало, на похоронах и то мало народа было, а на девять дней, только вы и пришли… На сорок дней, обязательно приходите.
Александр Ильич нашелся первым, жизненного опыта ему было не занимать.
- Конечно придём… Конечно, вот и сегодня молодёжь привёл… Знакомьтесь, Лиза, Толик… Анатолий…
- Очень приятно, Серафима Павловна, жена… Нет, вдова Юрия Васильевича…- и она заплакала,- теперь уже вдова…
- А, мы вот решили прийти, ничего не поздно?
- О, нет, я только управилась… У нас газ отключили… Вот и пришлось изворачиваться, не обессудьте, у меня только холодные закуски…
- Что, совсем всё отключили?- спросила Лиза.
- Совсем, измором нас хотят взять… Многие сразу уехали, а мы старики остались… Не хотим в Щербенку… Мы здесь привыкли… Вот они всё и отключили… Даже воду приходится покупать. Но мы не сдаёмся, я вот сорок дней отметить хочу, а там пусть, что будет… Это выселение его и убило… Не перенёс он такого издевательства… Ноя до сорока дней, отсюда не ногой… Где он жил, там и душа его… Она ещё на боевом посту… Как я буду справлять поминки без него? В чужом месте?- и она снова заплакала,- но что же я плачу, так и единственных гостей испугаю,- она отпила воду из кружки,- Сейчас мы с Лизой на стол накроем, а для начала давайте выпьем, на помин его души…
И Серафима Павловна достала из буфета, маленькие хрустальные рюмки, налив из графина водку на четверых, она подвинула поднос на край буфета.
Александр Ильич сказал, что ему по состоянию здоровья нельзя, Толик сослался на то, что он за рулём, а Лиза смутившись сказала, что она беременна.
Серафима Павловна погладила Александра Ильича по левой руке, почувствовав, что она ссохлась и пальцы потеряли привычную гибкость и упругость.
- Вот и Юру разбил инсульт, только он от него не оправился. Я Вас уже видела… Лицо мне Ваше знакомо.- Сказала она, освещая свечкой лицо Александра Ильича.
- Конечно видели…- согласился Александр Ильич.
- Ну, раз Вам нельзя, то я выпью одна… А Вы сейчас хоть покушайте.
- Да, мы просто зашли, чтобы выразить своё соболезнование,- начал Толик.- Мы пожалуй пойдём.
Серафима Павловна изумлённо посмотрела на них,- Да, уж какие тут поминки, когда и света нет… Приходите завтра, днём, когда светло будет, завтра воскресенье… А пока возьмите на память о Юрии Васильевиче…- и она стала шарить руками по шкафу, приподнимаясь на носки.
- Странно, тут лежала подзорная труба… Нет её, и банок с фотографиями… Сейчас стул подставлю…- и она поставила свою свечу на столик, где лежала портупея и разбросанные фотографии, тут Серафима Павловна поняла всё…
- Так Вы мародёры… Ну, как выворачивайте карманы,- голос её изменился и стал властным.
Лиза возмущенно сказала,- У меня вообще нет карманов.
Александр Ильич вывернул карманы, но ничего примечательного в них не было, вазу Серафима Павловна не признала.
- Теперь ты, чего руку в кармане держишь?- сказала Серафима Павловна.
Толик стоял молча.
- Да, нет у меня ничего, - и он вынул правую руку, надеясь, что труба не выпадет из штанины, но она предательски скользнула вниз и стукнулась об пол.
- Ага,- торжествующе закричала Серафима Павловна, поднимая трубу,- значит мародёры, а у нас дом на военном положении… Того гляди подожгут его… А знаете как поступают с мародёрами в военное время?- и не дожидаясь ответа, сама же ответила,- Правильно их расстреливают. Вы идите,-кивнула она на Лизу и Александра Ильича,- А ты останешься.
Она преградила Толику путь, он попытался её оттеснить, но почувствовал упёршийся ему в живот ствол…
- Не делай глупостей, кобуру от него ты уже видел…- Сквозь зубы сказала Серафима Павловна.
- Но, мы же всё вернули,- взмолилась Лиза.
- Вы, идите, а с ним я поговорю.
Александр Ильич вышел и остановился на лестничной площадке.
- Дела,- протянул он.
- Она же его убьёт,- истерично простонала Лиза.
- Вряд ли, она с ТеТе сможет управиться,- с сомнением сказал Александр Ильич.
- Божий одуванчик… Надо идти выручать Толяна,- решительно сказала Лиза и направилась к двери. Александр Ильич осветил крашенные бордовой краской филёнки, на которых мелом было написано: «Комнату не вскрывать! Идёт суд! Живут люди!» Между тем место где стоял врезной замок, было искромсано топором. В это время дверь отворилась и вышел Толик неся в охапке «свои» находки, портупею, шлем, чехол от трубы и саму трубу, под мышками он сжимал две коробки с фотографиями… Он облегченно прижался к холодной коридорной стене, крашенной зелёной краской. Дрожащие ноги отказались его держать, и он опустился на корточки… Одна из коробок выскользнула и со звоном упала на пол, и тут Толик проснулся…
Мучительно осознав, что всё это был сон, и шлема с подзорной трубой ему не видать, как собственных ушей… А какие замечательные были находки… Зато, он не изменил своей жене Лизе, бывшей подруге своего школьного товарища Серёги, и не притащил в дом заразу…

Автор: Игорь Фёдоров Nov 16 2012, 22:03

Сильно,очень сильно!!! Продолжайте,и я бы вам советовал,Константин Иванович, зарегистрироваться на каком-нибудь сайте для писателей и поэтов. Там ваше творчество оценят по достоинству!!! Спасибо.

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 22:12

ЩАСС будет , уже пишу....

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 22:14

II
- Опять этот сон снился,- подумал Толик и потянулся за лежащим на тумбочке сотовым, выждав паузу, он резко вскочил.
- Опять проспал… Будильник не сработал.
На кухне в шкварчащей сковородке томились овощи, для обеденного борща. Лиза встретила его улыбкой и вопросом.
- Что опять проспал?
- Да, будильник не сработал…
- Ещё, как сработал. Раз пять надрывался….
- Но почему ты меня не разбудила?
- Во первых, когда тебя будишь, ты ругаешься, а я не хочу лишних поводов для ругани. Во вторых, не по душе мне ваше предприятие.
- Не по душе? Если всё выгорит, можно будет полгода жить и не париться… Мне кстати снился тот самый сон…
- Тот самый? Не отпускает тебя Серафима Павловна… Нужно её найти.
-Найдёшь её, она наверное коротает свой век в Бутово или может, умерла уже…
- Может и умерла, но поискать следует… Не с проста этот сон.
- Ладно, мне некогда…- и Толик стал глотать заботливо поставленную, перед ним, яичницу.
Он очередной раз понял, как ему повезло, что он встретил Лизу. Вот и сейчас разговаривая с ним, она успевала накрывать на стол, заварить его любимую чашку чая, намазать бутерброды и помешивать пассирующиеся овощи. Да, определённо повезло, а этот олух Серёга, пропустил своё счастье… Ведь в жизни, как в поиске, нужно уметь отсеять настоящую, знаковую находку, от кучи хлама и мусора, на это нужно чутьё, а чутьё у Толика было, вот и Лиза, очередная его находка. А Серёга, он слишком брезгливый, устроил скандал в тот день, когда промёрз три часа в подворотне, а Лиза притащила домой ржавый утюг из выселенного дома, так Сергей весь вечер принюхивался к нему,- не пахнет ли тот человеческими экскрементами. Потом одел перчатку и вынес его в мусоропровод. С этого всё и началось, скандал, ссора, и сближение Лизы с Толиком. Эх Серёга, знал бы ты, что свежая ржавь создаёт свой, неповторимый, кислый железистый запах, и это нормально. Дурак одним словом, если не сказать хуже. А Толик, он не брезглив, он по таким засранным чердакам ползал, в поисках находок. Конечно они были с Серёгой диаметральные противоположности, Лиза была золотой серединой, и Толику до неё было добраться проще, чем Серёге. Вот он и добрался… Теперь Толик собирает по домам все салфетки и прочие предметы женского облачения, но не позднее пятидесятых годов… Позднее для Лизы не интересны… Они с упоением ездят на Вернисаж, и Лиза копается в вышивках, льняных отрезах. Толик на это смотрит положительно, а она мирится с его способом зарабатывать деньги. Более того ему нравится её собирательство, увешенная рамками и рушниками квартира. Для холстов и прочей рухляди, притащил Толик огромный сундук, стоявший на кухне огромной коммуналки, один угол в нём прогрызли крысы, но это было с тыльной стороны и дырки не было видно. Крысы в их доме не водились, поэтому холстам ничего не угрожало. Одно неудобство, каждые полгода идёт сушка накопленных богатств, и на это время квартира превращается в подобие ткацкой фабрики, зато потом происходит смена экспозиций, что-то убирается, что-то развешивается по многочисленным рамочкам с фотографиями «родственников» и «предков». Эти фотографии вымышленные… Ну, не совсем вымышленные… просто родственные отношения этих людей к Толику или Лизе сфальсифицированы. Толик нашел эти фото в выселенных и брошенных домах, а Лиза определила каким двоюродным пра-пра-прадедушкой, по материнской линии, доводится Толику этот царский генерал, а какой там генерал, когда Толик из крестьянской среды, только его родители стали городскими. Он всё детство провёл у бабки в деревне, даже сено косить умеет. В общем, родственников у них хватает. Лиза даже генеалогическое древо выводит, вернее два древа, случайно переплетшихся двумя ветками, его и её… Какая поросль пойдёт от этой прививки, пока неизвестно, но то, что пойдёт, это несомненно. Когда приходят гости, Толик краснеет от уверенных рассказов Лизы про его двоюродного пра-пра-прадедушки, оказывается он чуть не спас цесаревича из Ипатьевского дома, её даже не смущает, что генерал был гражданский, по санитарному ведомству, и к военным действиям не мог иметь отношения, в силу возрастных причин. Как не смущает и то, что на рамке с фотографией, Ипполита Илларионовича, так звали Толиного «предка», пятый месяц висит короткое полотенце с вышитым серпом и молотом… Несуразица, несуразицей, а знакомые удивляются, поздравляют и завидуют, не каждому повезло иметь такого замечательного, двоюродного пра-пра-прадеда. У неё «предки» под стать, два инженера, купец, есаул, монахиня и священник, всё это переплетено с реальными родственниками из рабоче-крестьянской среды. Но они появились позже, сразу после революции, когда было необходимо иметь рабоче-крестьянское происхождение, но при царе они были о-го-го
Но не предки волновали сейчас Толика и он обжигался горячим чаем, он опаздывал, на им же назначенную встречу, возле бывшего завода Михельсона, на территории, которого сохранились нетронутые временем и всесильной рукой мера, дореволюционные домишки. Их то и следовало пошерстить, единственное, что смущало Толика, это режимность объекта, но если всё выгорит, товара хватит на полгода и не придётся рвать пупок и лёгкие, вдыхая миллиарды пылинок, доставшихся нам от царского режима.
Сунув в рюкзак термос, Толик поцеловал жену, и проверив в кармане ключи и проездной, кинулся в прихожую. Рюкзак мерно позвякивал, это отзывались его верные спутники, сито, совок, крюк, два фонаря и пара отвёрток, одна шлицевая, другая крестовая, с последней пришлось помучится, прежде чем он нашел качественную, остальные легко сбивали шлицы, при попытках открутить шпингалет, закрученный советским , крестовым саморезом, винты успели уже покрыться оконной краской и закозлиться и не поддавались с первого раза. Со шлицевой ему повезло, он нашел дореволюционную, хорошей стали, её только нужно во время подтачивать и она легко сдвигает латунные и железные шурупы, от души вкрученные в фрамуги сто лет назад. Была ещё пачка респираторов, но иногда он пользовался старым противогазом, он хоть и неудобен и в нём тяжело дышать, а зимой намерзают сосульки, зато пропускает меньше пыли, чем разные ватно-марлевые повязки. Всё было приготовлено заранее, осталось только купить пару бутылок воды, в ближайшем киоске, ведь если они проникнут на территорию завода, жить на чердаках придётся с ночевкой и долбить их до предела, до конца.
III

На территорию завода проникли легко, если бы не загвоздка с Александром Ильичом всё сошло бы на ять… Но Александру Ильичу было сложно пролезть в лаз под забором, и пришлось искать более широкую лазейку, она оказалась опутанной колючей проволокой и её пришлось резать, а это уже палево. Ещё Толикова любовь поспать, сделали своё неблагодарное дело, и за темно проникнуть не получилось. Но в целом всё сошло гладко. Дальше по пожарной лестнице в слуховое окно, там у Александра Ильича возникли трудности и Толик буквально втащил его за шиворот, сказывалась слабодействующая, после инсульта, рука. Дом в котором помещалось раньше КаБе, сейчас пустовал, завод практически простаивал и если бы не режимность объекта, корпуса давно переделали под офисы или склады импортной продукции. По негласной копательской традиции, они помочились… Толик закурил, прислушались, всё тихо. Чердак решили брать с входа. Вековая, спрессованная пыль, состояла из шлака, песка, щепы, волоса и голубиных перьев. Местами, где на засыпку капал конденсат, было много прели, в других местах слои лежали рыхло, и малейшее прикосновение к ним поднимало мириады частиц пыли в воздух.
- Засыпку не меняли, - удовлетворённо сказал Толик.
- Это хорошо, - согласился Александр Ильич, не успевший отдышаться после такого бега с препятствиями.
- Давайте разгребём эти завалы мебели, видимо там самое удобное место для сброса разного хлама,- и Толик представил, как бы ему было удобнее кинуть ненужную вещь, которая всё ещё могла пригодиться по хозяйству. Это место совпадало с нагромождением мебельных щитов и обломков стульев, наваленных с правой стороны от входа. На всякий случай, Толик толкнул оббитую серой оцинковкой чердачную дверь.
- Закрыто,- удовлетворённо отметил он.
Они стали тихо перетаскивать щиты, на всякий случай, баррикадируя ими дверь, теперь незваных гостей можно было не опасаться, а в случае тревоги, легко уйти через слуховое окно .
- Стоп, инвентарная бирка,- сказал Толик и достал перочинный ножик,- Такой у меня ещё не было, КБ МСКВЗ… Хорошая, медная… Жаль спроса на них нет, у меня уже полная банка таких накопилась.
- Спрашивали как-то,- сказал Александр Ильич,- но хотели по пятьдесят рублей…
- Мало… Пусть полежат,- и Толик положил снятую находку в карман.
- Смотри, какой стол раздолбали… Дубовый, тридцатые годы… Не иначе, главный за таким сидел?_ сказал Александр Ильич приподнимая крышку письменного стола, оббитого зелёной материей, с пятнами пролитых чернил.
- Солидный, такой бы мне, чтобы коллекции раскладывать, а то ючусь на кухонном, а этот двутумбовый, и ящиков бы хватило. А то Лиза начинает ворчать на мои пакеты.
- Я давно говорю, Анатолий, что надо нам осваивать реставрацию… Мебель сейчас ценится.
- Под реставрацию, помещение нужно, а у меня даже гаража нет.
- Я тут подумал, у меня же дача в Томилино, сарай есть… Что он пустует?
- Всё равно это чудо мы отсюда не вытащим… Нужно будет филёнки оторвать. Может Лизе для рамочек пригодится, давайте крышку, сюда в сторону, я ей попозже займусь.
- А вот и тумба, фурнитура сохранилась… Ну, да тридцатые годы, штамповка, рисунок в стиле Модерн, но по советски исполненный.
- Фурнитуру, позже снимем, нет ли чего в ящиках?- спросил Толик, сковыривая со столешницы, очередную инвентарную бирку.
Александр Ильич выдвинул ящики, но ничего кроме профсоюзных марок, обозначавших размер членского взноса, не нашел.
- Марки, в принципе можно забрать, места они не занимают,- и он кинул их в освобождённую папку для бумаг.- Ещё несколько писчих перьев, завалялось.
Когда правый угол освободили, Толик одел респиратор и стал крюком рыхлить верхний слой засыпки, от чего поднялась неимоверная пыль и Александр Ильич, перенёс кипу папок с личными делами, поближе к окну, и так при естественном освещение, стал разбирать документы. В основной массе это были стандартные бланки, заполненные в начале в восьмидесятых, изредка попадались шестидесятые годы, папки с такими документами были солидные, обтянутые крашенным коленкором. Документы восьмидесятых лежали в простых, бумажных скоросшивателях, видимо лозунг – « Экономика должна быть экономной» отразился и на картонажном производстве. Поняв это, Александр Ильич откладывал поздние подборки, выбирая более ранние.
Толик тем временем нашел треугольный уксусник, не подписной и без этикетки, несколько флаконов «тройного» одеколона, не представлявших ни какого интереса, единственное- слегка порадовал коробок спичек фабрики Лапшина, неплохого сохрана и даже с пятью целыми спичками, одно пятно налипшей пыли, портящее товарный вид, легко было смыть при помощи беличьей кисточки, и Толик удовлетворённо положил находку в коробку из-под обуви найденной на чердаке, коробка была чехословацкой и он вспомнил детство, с его бесконечными очередями за чешскими ботинками. Сняв респиратор, Толик высморкался и сплюнул серую слюну. Пора была одевать противогаз.
- Толик, - тихо позвал Александр Ильич, но Толик его не услышал, тогда он подошел и тронул напарника за плечо, от чего тот вздрогнул и обернулся, затем задрав противогаз на лоб, спросил
- Что?
- Ты не поверишь…
- В смысле? Клад?
- Да, нет не клад… Ты наверное уже не помнишь Серафимы Павловны?
- Какой?- изумлённо спросил Толик, не ужели и Александру Ильичу снится такой-же сон?
- Ну, ту в выселенном доме? Конечно не помнишь…
- Вы не поверите, но она мне сегодня снилась,- ответил Толик.
- Вам она снилась?
- Да…- сказал Толик, отметив в очередной раз особенности Александра Ильича, то говорить ему Ты, то переходить на Вы, причём по этим переходам, можно было судить о состоянии Александра Ильича, если он говорил Вы то был озадачен, раздосадован или возмущён, когда же говорил Ты, значит находился в уравновешенном состоянии.
- Значит, сон в руку… Гляньте, что я нашел.- И Александр Ильич протянул Толику пачку, на которой красовалась надпись: «Личное дело № 3238. Игнатьева Серафима Павловна»
- Мало ли Серафим Павловн было? Лиза говорила, что моду на это женское имя породила канонизация Серафима Саровского, и мода продолжалась до самой войны.
- Но Павловна…
- Подумаешь, по-моему очень хорошее сочетание, будь я Павлом, то так и назвал бы свою дочь, звонко и округло, лучше конечно Анна Павловна… Но и Серафима звучит неплохо,- возразил Толик.
- Э нет, это она, помнишь, когда тебе нужны были деньги на свадьбу, я распродавал её фотографии, я хорошо запомнил фамилию её мужа, Игнатьев, у нас в театре его однофамилиц был, осветитель, поэтому я точно запомнил. А кроме того, взгляни на это фото.- И Александр Ильич открыл первую страницу скоросшивателя. На них смотрело молодое, улыбающееся лицо Серафимы Павловны. На фото ей было около тридцати, волосы были тёмными, без признаков сплошной седины, а морщин и обвисшей старческой кожи не было и в помине.
Толик полистал страницы, и вернулся на первую.
- Она двадцать седьмого года рождения… Постойте, так у неё сегодня день рождения, двадцать восьмое октября… Мистика, какая-то, полтергейст …
- Я же говорил,- сон в руку.
- Мне Лиза сегодня сказала, что нужно её найти, а я отнекивался.
- Значит нужно найти.
- Посмотрим, дело нужно целиком забрать… Да, и … Александр Ильич заберите все дела, работавших с ней в одном отделе, может проще будет сотрудников найти, а уж через них и её…- Толик закурил.
- Анатолий, поаккуратнее с огнём…
Толик отмахнулся,- Не в первый раз, я в консервную банку пепел смахиваю, кстати банка, интересная- лендлизовская свинина,- я сразу и не понял… Помятая слегка… Берём?
- Конечно, военщикам втюхаем, - согласился Александр Ильич.
В слуховое окно впархнул голубь, но пометавшись по чердаку, вылетел наружу.
- Фу, ты зараза, пыль поднял,- заругался актёр,- А вы Анатолий не боитесь орнитоза? Говорят зловредная болезнь, лечится тяжело…
- Я о нём просто не думаю… Кому суждено утонуть, тот не будет повешен. Профессиональное заболевание, как в любой сфере, бывает и похуже,- и Толик тщательно затушил окурок и протёр запотевшие стёкла противогаза.
На конец-то попался первый дореволюционный флакон, этикетка на нём не сохранилась, но внизу была бумажная марка с цифрой 5981. Толик стал копать осторожнее, этикетка могла отклеится и лежать где-то рядом, так оно и оказалось, этикетка с надписью « Кинеръ-бальзамъ» лежала в двух сантиметрах от флакона, свернувшись полукругом, Толик ещё раз улыбнулся вспомнив фразу- Робинзона ( Буркова) из любимого Рязановского фильма « Жестокий романс» Он очередной раз убедился, что его профессиональное хобби, помогает ему лучше узнать быт предков, заглянуть в него через посредство находимых предметов, то что было недоступно простым смертным, было по плечу ему, Московскому чердачнику. Он приложил этикетку к пузырьку, к тому месту, где виднелись следы клея… Точно, этикетка родная, дома он её распарит, очистит и аккуратно подклеит на крахмальный клейстер, нанесённый тонким слоем, синтетические не годятся, покупатель такие легко распознает. И Боже упаси пользоваться силикатным, канцелярским, безвозвратно испортишь этикетку, не плохо бы казеиновым, да где его возьмёшь, а крахмал достать гораздо проще. Доводилось ему клеить чужие этикетки на хорошие флаконы, бывало так, найдёшь осколок пузырька с хорошей этикеткой, отмочишь его дома и на флакон, главное грамотно клеить, не наляпать на парфюмерный флакон, не клеить этикетку Старой Никольской аптеки на Пятницкую Лемберга. А то бывает, возьмут этикетку и приклеят на пузырёк в жутчайшей патине, которая образуется от лежания в земле, и думают, что всё правильно. Отдельные умники могут этикетку от мази присандалить на узкогорлый пузырёк, не думая о том, что аптекарь может наложить мазь в такой сосуд, для этого ему нужно положить мазь в водяную баню и нагреть до пятидесяти градусов, тогда мазь станет жидкой и её не сложно перелить в нужную посуду. Но как эту мазь вытаскивать? Для этого нужен набор палочек, трубочек или проволочек загнутых под разными углами, и такое чудо аптекарской мысли, явное издевательство над надоевшим покупателем. А отдельные деятели могут присобачить дореволюционную этикетку на пузырёк послевоенного пенициллина. Толик мог объяснить вторичное использование дореволюционного пузырька, и знал, когда промышленным методом фасовали гуашь в горчичные банки, но чтобы дореволюционные этикетки лепили на современный флакон… Хотя нет, такой случай ему известен, как-то он нашел типичный советский пузырёк тридцатых годов, с маленькой этикеткой заполненной от руки, фиолетовые чернила извещали, что в флаконе были «Анисовые капли», расфасованные в аптеке № 1, всё было написано размашистым подчерком, характерным для врачей и аптекарей, что позволяло аптекарям легко разбирать рецепторные каракули. Когда Толик стал отмывать флакон, то заглянул на этикетку через противоположную стенку. На флаконе была этикетка Старой Никольской Аптеки Товарищества В.К. Феррейна, отпечатанная типографским методом, этикетка сообщала, что во флаконе должны быть те же «анисовые капли». Видимо много было заготовлено Владимиром Карловичем этикеток, что их до тридцатых годов использовали по назначению, но нанося клей на дореволюционную типографскую надпись, и от руки заполняя название на внутренней стороне на которую раньше наносился клей. Покупатели вряд ли оценили данный уникум, и Толик оставил его себе. Поистине его хобби приносило ему новые, и новые открытия.
Добравшись до хорошего слоя он стал сеять, прикрепив к стропиле верёвки удерживающие сито, для этого, он качал сито как люльку ещё называемую зыбкой. Пыль от данной манипуляции поднялась ещё больше, Александр Ильич одел респиратор. Метод принёс положительные результаты, в четвёртой партии был найден маленький парфюмерный флакон, и « медная российская монета» коллекционного состояния. В седьмой партии обнаружился оловянный солдатик, в двенадцатой два стальных пера и смятая папиросная пачка. Все находки Толик складывал в коробку из-под обуви, туда же пошли разрозненные листы богослужебной книги, а также чернильница П.Е. Луковникова. И наконец попался безэтикеточный флакон аптеки Браше, последний особенно порадовал , своим размером и редкостью. Толик находил такой в первые. Как балласт попадались окурки, их Толик тоже складывал к основным находкам, преобладали Асмоловские папиросы, имевшие «золотистые» тиснёные надписи, выполненные бронзовкой, от чего «позолота» потускнела и отдавала зеленью. Попалось несколько мятых конфетных фантиков, всё это отправлялось к находкам- товар хоть не дорогой, но рано или поздно он найдёт себе покупателей. Кроме того не мог Толик бросать дореволюционные вещи, обреченные на погибель.

IV
Чердак не оправдал возложенных на него надежд, но тем не менее решили его максимально разработать, поэтому остались ночевать. Александр Ильич облюбовал себе в качестве кровати столешницу стола. Укладываясь спать он сказал,- А, знаете Анатолий, это плохая примета- спать на столе, так только покойников укладывают… Но я в приметы не верю, вернее верю, но только в свои, у каждого человека со временем, появляются свои, глубоко интимные приметы. Вот приходишь на рынок, а там даже русские продавщицы обмахивают товар первой заработанной купюрой… Позаимствован этот обычай у инородцев, а наши как обезьяны и повторяют… А она не работает у русских людей… Не было таких обычаев в старину. Вот Николаю Угоднику свечку ставили, и всё… А то машут деньгами как инородцы какие… Тьфу… Я на Антоновну, что с права от меня торгует, ругаюсь, а она не понимает, вот и стоит, едва концы сводит… Ты лучше лоб лишний раз перекрести, полезнее будет.
- У меня тоже свои приметы есть, чердачные,- отозвался Толик, разместившийся за чердачной трубой.
Потушив сигарету, он набрал Лизин номер и полушепотом стал рассказывать о находках, когда Лиза услышала, что они нашли дело Серафимы Павловны, она встрепенулась.
- Дело, обязательно заберите… Как её фамилия? Игнатьева? Значит Игнатьев Юрий Васильевич? Сейчас попытаюсь забить в интернете, может чего и всплывёт,- и Лиза выскочила из тёплой кровати и впотьмах прошлёпала к компьютеру, нажав кнопку запуска, спустя несколько секунд раздался характерный звук, запущенной программы. Толик терпеливо ждал, благо у них с Лизой был льготный тариф, иначе разоришься, потом трубка заскрежетала, словно ей двигали по столу, и раздался голос Лизы.
- Представляешь, я такого нарыла!
- Что?
- Это не телефонный разговор, я ещё сама не разобралась.
- Ну, хоть вкратце?
- Потом… Я тебе говорила, купи нормальную модель телефона, сейчас сам бы посмотрел…
- Ты, же знаешь, что мой образ жизни выдерживают только устаревшие, дубовые телефоны.
- Знаю, твой последний, уже исцарапан, словно его до блеска нотерали толченым кирпичом . Чехол нужно носить.
- Чехол, это неудобно.
- Значит тогда и мучайся, завтра получишь краткое резюме. А пока спокойной ночи.- И Лиза положила трубку.
- Интриганка,- буркнул про себя Толик. Эта черта ему тоже нравилась, Лиза любила и могла сделать из пустяка загадку и тайну, но самой большой загадкой, была она сама. Сотни бредовых идей роилось у неё в голове, но не смотря на всю абсурдность они часто принимали видимость интриги. Как-то раз она разыграла Толикова нового знакомого, показав ему обрывок плана какого-то села с имением, карта была оторвана по сгибу, и на самом краешке плана была стрелка и надпись «клад» Надпись была сделана выцветшими чернилами, и подлинность надписи была несомненной. Знакомый перерыл все доступные карты от современных до «генерального межевания». За зиму он выявил два десятка сёл с таким названием, и всё лето колесил по ним с ксерокопией показанного Лизой документа. Лиза она не сказала, что была вторая часть плана, начинавшаяся по тому-же сгибу, и там слово « клад» продолжалось, безжалостным окончанием «…бище». Толик сначала не понял, почему она сыграла такую злую шутку, но потом оказалось, что знакомый не брезгает раскопками могильников, сельские кладбища его не интересовали. Каким-то внутренним чутьём она это почувствовала это и отправила его по интересующему адресу. Александра Ильича она разыгрывала мягче, безобиднее, но даже он с его знанием жизни, подавался её замыслам, а потом долго смеялся. Вот и сейчас Толик не был уверен, что она действительно обнаружила интересную информацию о супруге Серафимы Павловны. Завтра всё выяснится. Было ясно одно, это дело её заинтриговало и она не отступится, хуже, что она к своим поискам привлечет и Толика, а он как обычно не сможет ей отказать.
Ночь прошла спокойно, только голуби осмелев вернулись в свои гнёзда и шебуршились, сонно перелетая с места на место, будя своих сородичей и чутко спящего Александра Ильича. Толику было всё не по чем, он лишь однажды проснулся справил нужду и закурил сигарету, чем вызвал очередной переполох в голубином семействе.
Разбудила его ругать Александра Ильича, он при свете восходящего солнца, рассматривал свой, загаженный глубями, спальный мешок. Его угораздило лечь рядом с карнизом, на котором гнездились голуби. Сказывался недостаток опыта, ведь и так было ясно, по вековым потёкам свисавшим с кирпичной стены, где не следовало даже сидеть, не то что спать. Это происшествие в душе рассмешило Толика, но он лишь сочувственно покивал головой, боясь обидеть компаньона.
Новый день принёс типичные находки, если не считать пары мумифицированных крыс, одного котёнка и бесчисленных голубиных косточек, была найдена одна винная бутылка, штук пять корковых пробок «Трёхгорного пивоваренного завода», двух открыток к Рождеству, помятой фотографии, фантиков и двух латунных чайных ложек. Аптечные флаконы были не часты, а дамская сумочка оказалась приятным подарком для Лизы. Площадь чердака была обследована на десять процентов, в первую очередь прошлись вдоль балок и по периметру с права и с лева от входа, но ничего грандиозного не обнаружили. Вообще Толик был невезуч на клады, их обычно находят заправские везунчики, причем в каждом доме. Кладов он не находил, но серебряные ложки, закатившиеся рубли и детские колечки, засунутые под плинтус, выуживал регулярно и исправно. Да не нужны ему были клады, бытовые вещи его интересовали больше. Хоть если быть честным, одну захоронку он однажды находил: Это был ящик « Войсковой тушенки» изготовленной в 1916 году, где-то в Владивостоке и спрятанной под паркетными щитами в районе Елохово. Толик с изумлением рассматривал вздувшиеся, прогнившие банки, с перекатывающимися внутри сухими шариками тушенки, обидно, что ей так и не воспользовались в те голодные годы. Также он представлял недоумение последующих жильцов, ощущавших в комнате « уплотнённой» квартиры характерный запах, мучавший их не один год. Две банки из этой захоронки, до сих пор стоят у него на холодильнике, на случай «голодного времени».

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 22:47

V
Сложив находки в рюкзак, Толик тяжело вздохнул, ему не хотелось уходить, ведь самое сложное в чердачном поиске, это проникновение на объект, а с этим в данный момент всё было в порядке. Батарейки ещё не сели, воды- полтора литра, с едой хуже, но сутки голода никому не повредят. Лиза, конечно обидится, но у него есть для неё подарок – вышитая, дамская сумочка, может ещё что-нибудь найдёт, какая разница копать здесь или искать новый объект по Москве. Лишняя трата времени, и Толик решил остаться. Перегрузив товар на продажу в рюкзак Александра Ильича, то что требовало реставрации он отложил в отдельный пакет, под конец, перевязав кипу документов, он попросил отнести эти вещи сразу Лизе. Проводив напарника до лаза под забором, Толик вернулся, и покопавшись пару часов при свете фонаря он лёг спать.
Между тем Лиза нервно развязывала тесёмки личных дел и вчитывалась в анкетные данные, копии дипломов и характеристики. В итоге, она выбрала пять дел на сотрудников, вернее на сотрудниц, работавших с Серафимой Павловной. Завтра она решила съездить к тому дому, где началась эта история. С тех пор прошло полгода, и она не знала цел ли сам дом или на его месте находится пустырь.
На месте дома ревел старый колёсный экскаватор, в судорожных гидравлических потугах, пытавшийся раскрошить остатки бутового фундамента. Экскаваторщик давил на газ, но машина только дробно дёргалась, скалывая с камня мелкие куски, словно скульптор орудующий стамеской. В воздух летела гарь, прораб матерился, экскаваторщик разводил руками, и в итоге, заглушил мотор.
- Не самый подходящий момент, чтобы пройти на объект,- подумала Лиза. Она часто проникала на подобные стройплощадки, как правило вместе с Толиком, кто-бы мог подумать, что под приятной женской внешностью скрывается отъявленная, не послушная закону личность, из плеяды тех, кого СМИ прозвали чёрными археологами или чёрными копателями.
Это было искусство, проходить на охраняемые объекты. Главное напор, и уверенность, ну ещё и милая Лизина улыбка. Толик не выглядел достаточно солидно, чтобы смахивать на настоящего археолога, он даже подумывал отрастить бороду, но Лиза воспротивилась, испугавшись колючести, не отросшей щетины. Раньше Толик проходил на котлованы с Александром Ильичом, высокая, интеллигентная фигура актёра, поднимала его в глазах строителей до уровня академика археологии или по крайней мере до главного археолога Москвы. Но однажды Александра Ильича узнали, нет не строители, а секретарша, приехавшая с очередной архитектурной комиссией, и они были с шумом выставлены с объекта. Так Толик и бегал то с Лизой, то с Александром Ильичом, но когда они являлись втроём, то строители вытягивались в струнку, опасаясь, что приехала комиссия археологов, и стройку прикроют, в виду выявленных значимых, археологических слоёв. Толик всегда изображал роль рядового землекопа, которым все помыкали, - раскопай это, зачисть это, а он сам лучше знал, что и где нужно копать, и копал налегая на хозяйственные сооружения, называемые выгребными ямами, а попросту помойками. Строители изумлялись, почему Толик копает эти сооружения лопатой, а не совочком и кисточкой, на что он неизменно отвечал: - Если я буду работать кисточкой, то вам придётся копать котлован лопатой.
В этой загадочной фразе было скрыто столько смысла, что даже Толик, не осознавал его полностью.
Много, много было находок в земле, ещё больше погибало, отправляясь с грунтом на городскую свалку. «Настоящие» археологи не торопились посещать свои объекты. Толик с ними столкнулся, встретив настороженные и злые взгляды, больше его на тот объект не пускали. Охрана сказал, что «историки» распорядились пускать только по спискам, а в писках его фамилии конечно же не было. Поэтому он предпочитал с ними не пересекаться, несколько раз он видел их стоящими возле пивного ларька, в то время когда экскаватор сносил слои восемнадцатого века, и вереницей подавались самосвалы.
Эти вылазки очень нравились Лизе, в земле гораздо приятнее ковыряться, чем на пыльных чердаках, земля очищает всё, жаль не всё сохраняет. Сколько информации съела земля, переварив этикетки с аптечных флаконов? Сколько монет она испортила? Сколько платьев, вышивок и кружев превратила в перегной? Сколько книг искрошила в тлен? Но сколько вещей сохранила в своих объятьях? Сохранила, как могла, как только было доступно.
Лиза бы и сейчас уверенно зашла на котлован, у неё уже выработалась стандартная схема общения, не чуждая игривой импровизации. Первый шаг это, охранник, нужно подойти к нему словно к вахтёру, сидящему в родном подъезде, поздороваться, как со старым знакомым, представиться при этом, упомянув, что ты из археологической службы или института археологии, и тебе нужно побеседовать с начальником стройки или прорабом, поскольку начальников стройки почти ни когда не бывает на месте, тебя пошлют к прорабу, если же и прораба нет, то охранник махнёт рукой и разрешить побродить по охраняемому объекту. Если же руководство на месте, то с ними нужно вести себя ещё более уверенно, они власть имущие и признают только имеющих власть, вот и надо показать, что не простая птица, полезно ввернуть фамилию главного археолога, назвав его по имени отчеству, словно ты действуешь по прямому его указанию, это придаёт правдивости…Не плохо бы знать фамилии и имена археологов среднего звена, это тоже помогает, поскольку прораб главного археолога никогда в глаза не видел, и не увидит, а вот со средними, мог общаться, тоже кстати не часто. Далее обычно идёт разрешение, с просьбой под стрелой не стоять, к отвесным стенам не подходить, одеть каску и избегать открытого колодца, прикрытого тонкой фанерой, посреди стройплощадки. Да и в конце работы расписаться в журнале, что археологические изыскания произведены, вот этого никогда не следует делать, во первых у вас нет таких полномочий, а во вторых облечённые такой властью археологи узнают, что кто-то ходит на котлован облекаясь в их «белые» одежды, поэтому не в лоб, но от записей следует увильнуть, сначала согласившись в конце работы таковую оставить, а затем тихой сапой забыть про обещанное. И всячески избегать прямых контактов с археологами, иначе вас второй раз на объект не пустят, время посещения избирать до одиннадцати утра, так как археологи раньше обеда на котлованах не появляются, и вечером после четырёх, когда они уже едут домой. Иногда вас не пустят сразу, это означает, что объект сугубый, и археологи на него заходят по паспортам, и специальным спискам, либо вас уже знают, как злостного вредителя археологическим слоям, но такое бывает редко, либо вас боятся, как бы не «заморозили» стройку, или опасаются, что вы сейчас же потребуете свои законные 5% от сметы, за археологическое обследование и охранные раскопки. Но провалы случаются редко и важно не попасть под горячую руку и не завалить всё дело, тогда улыбайся не улыбайся, ничего не поможет, поэтому Лиза предпочла обойти котлован по периметру, вглядываясь в его стенки, через сетчатый забор. Пока там было делать нечего, строители только убирают искорёженную арматуру, доски, брёвна, рваные листы железа, неразбитые куски стен, оставшиеся после сноса здания. Всё это кромсается, расщепляясь, откалываясь, загибалось и бросалось в ободранные кузова трёхосных самосвалов.
- Ну, а дальше, что? Обзвонить бывших сотрудников? Можно узнать их домашние телефоны по анкетным данным, наверняка кто-то не умер, не переехал, находится в здравой памяти и у него есть записная книжка, кто-то общается с Серафимой Павловной. Если её старый телефон уже передали другим людям, сама Игнатьева может позвонить новому абоненту и попросить давать её новый номер телефона, как сделали они с мамой, когда им звонили и требовали Льва Брониславовича.
Лиза повернула к метро, но затем вернулась и прошла на детскую площадку. На скамейке сидела старушка, подстелив на холодные бруски кусок гофрированного картона.
- Здравствуйте,- поздоровалась Лиза.
Старушка очнулась от своих воспоминаний и пристукнув костылём валявшийся фантик, уставилась на незнакомку.
- Я ищу одну свою знакомую, она жила вот в этом доме, - и Лиза указала на стройплощадку.- Её звали Серафима Павловна… Вы случайно, её не знали?
- Что?- спросила старушка.
Лизе пришлось кричать, чтобы её расслышали. Наконец старушка всё поняла.
- Выселили их…
- Куда? В какой район?
- Да, в Новые Черёмушки.
Тут Лизе стало ясно, что у бабушки осознание границ Москвы остановилось на уровне времён московской олимпиады.
- Так, туда же не расселяют!- сказала Лиза.
- Ну, тогда дочка не знаю… Спроси у Ольги из пятой квартиры, она в Жеке работает. Может она подскажет? А Сима, это кто? Не помню такой.
Лиза запомнила номер квартиры и имя, куда её направила бабуля , и медленно пошла домой.

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 22:48

VI
Александр Ильич кряхтя, раскладывал вчерашние находки, прилавок постепенно заполнялся. Сегодня он решил не выставлять мебель, Толик был ещё на чердаке, и без помощника ему было сложно справиться с громоздкими предметами, к тому же сказывалась бессонная ночь, проведённая на чердаке, затем день ползания на корточках, пыль, опасность наткнуться на торчащий из стропил или досок обрешетки гвоздь. Когда он отвёз часть находок Лизе, благо она напоила его горячим чаем с домашними пышками, а то бы он не доехал до дома, он и так тайком, в ванной комнате, отсчитал двадцать капель Корвалола и запил его водой из под крана, но Лиза почувствовала запах и подозрительно посмотрела на Александра Ильича, справившись о состояние его здоровья. Он уклончиво ответил, что устал. Они потом долго обсуждали возможность поиска Серафимы Павловны, и когда он открыл дверь своей двухкомнатной квартиры, было около часа ночи. А в половине пятого нужно уже вставать, чтобы к открытию метро поехать на Вернисаж, а тут ещё эта бессонница, в общем две бессонных ночи в его возрасте, это уже слишком. Ещё колено нестерпимо болит, наломал он его ползая по чердаку, сказывалась старая травма, полученная ещё в молодости, при катание на катке. Он ведь неплохо катался… А кто тогда этого не умел? Если ты не владеешь коньками, ты даже девушку ни куда не сможешь пригласить. Каток, это спасение для молодых, особенно студентов. Куда ещё можно повести понравившуюся тебе девушку? Ресторан? В первый раз он там побывал на выпускной вечер, не школьный выпускной, на институтский… В кафе конечно можно, но тоже не всегда есть деньги… В кино? Это больше подходило для ненастной осени. В Музей7 Девушки бывают разными, и не всякая в музей пойдёт, ну а если пойдёт, то будет скучать и тащить его быстрее к выходу, нет в музеи он предпочитал ходить один. Но самое лучшее, это каток. Избранница намёрзнется, её и легче обнять, сделав вид, что желаешь её согреть. Нет каток несравнимое подспорье для влюблённых и изображающих видимость влюблённости. Но этого нужно соответствовать, и Александр Ильич соответствовал. Да, неплохо он раньше катался.
- Ох, черт, это проклятое колено,- и он устало присел на лавку.
Новые поступления, всегда бросаются в глаза, и у его стола стали останавливаться люди. Александр Ильич, давно приметил, стоит одному человеку задержаться и сразу это привлекает внимание других собирателей, особенно если коллекционер копается в находках. Тоже происходит с голубями и воробьями, когда они видят, что сородич чем-то обстоятельно занимается, они летят к нему, в надежде поживиться кусочком хлебного мякиша или хлебной корочкой. Это действует верно и безоговорочно. Коллекционеры не далеко ушли от пернатых, у них те-же инстинкты, добытчика.
Вот и сегодня первым подошел старый знакомый Александра Ильича, Саша-букинист, он редко покупает у актёра, потому как собирает богослужебные книги, а у них с Толиком редко попадаются подобные. Сегодня Саша заинтересовался разрозненными листами, найденными Толиком. Он щупал листы, вертел их в руках, присматривался, затем посмотрел на свет в поиске филигранных водяных знаков, посмотрел другой лист, третий, присвистнул и спросил.
- Александр Ильич, а другой части нет?
- Нет, Саша, пока не нашли, но Толик ещё ищет, может, что и найдёт.
- Если найдёт, звоните мне… Пожалуй эти листы я заберу сразу, а то купит кто ни-будь, а потом будет у меня некомплект. Ста рублей хватит?
Александр Ильич развёл руками, Саша достал из портфеля папку и сложил туда листы.
В это время другие коллекционеры заглядывали Саше через спину, пытаясь оценить, что он покупает и не упустили ли они, что ни-будь интересненькое. Некоторые отходили, другие оставались и копались в коробке с находками, многих охватил азарт, и они пытались выхватить отдельные вещицы из под руки первого смотрящего, но тот возмущенно осмотрел наседавших и отодвинув коробку, повернулся к ним спиной, загородив собой выбираемый товар. Мимо бежал знакомый коллекционер старинных пивных бутылок, Александр Ильич окликнул его, и тот завернул к столу.
- Есть пробки Трёхгорного завода.
Сергей стал их рассматривать.
- Вот эту беру. Сколько?
- Сергей, я хотел все вместе продать…
- Все пять штук?
- Да.
- Сколько?
- Хочу двести…
- Я, подумаю,- сказал Сергей и пошел дальше.
Александр Ильич знал, что через пять минут он вернётся и выложит две красненьких. Пробки в такой сохранности не частые, хоть и завод не редкий, а самый распространённейший, но многие собиратели покупают дубли, чтобы сравнить и оставить себе самый лучший вариант, особенно когда цена приемлемая.
В это время кто-то приценился к значкам, подошедшие спросили.
- Лампадок нет?
- Сегодня нет…- И Александр Ильич огорчился, не следовало говорить слово- нет, это сразу отпугивает клиентов, нужно было ответить не отрицательно и не положительно, а как-то средне, и он попытался исправить положение.
- Где-то дома была, в следующие выходные принесу, приходите.
- Хорошо,- обрадованно ответил потенциальный покупатель.
А Александр Ильич подумал,- Почему я не спросил, какие ему нужны лампадки? Стеклянные или металлические?- Но было уже поздно, об этом раньше нужно было спрашивать.
Пришел Сергей и купил корковые пивные пробки, Александр Ильич, в душе улыбнулся, он знал, что именно так и будет.
Разложенный товар постепенно редел, сегодня дорогого товара не было, но мелочь тоже нужно было выкладывать, каждой, даже крохотной вещице надо найти покупателя, и это обычно получалось. Если же мелочью товар зависал, то его скидывали в качестве подарков или по новомодному- бонусов. Вот и сегодня, Александр Ильич раздал несколько бонусов. После пробок купили фантики товарищества Эйнемъ, коробок спичек, и Кузнецовский изолятор. Мужчина с права перебирал латунные шпингалеты и ручки, и Александр Ильич был уверен, что и он не удержится, а хоть одну фурнитурину купит. Торговля шла и Александр Ильич решил зайти поставить восковую свечку Николаю Чудотворцу, благо храм на Вернисаже рядом, через мостик. Тут он увидел, как соседка с права, обмахивает, свой товар, первой вырученной купюрой. Александр Ильич с досадой сплюнул и постучал себя по лбу. Что за народ, эти бабы, как втемяшится им в голову, так ни за что не переубедишь, это до конца жизни. Мало, сами в дебрях ходят, так ещё и других соблазняют… Лучше бы уж жернов на шею…
Распродав почти всё он стал собираться, из свежих находок непроданными оказались несколько не интересных пузырьков, да обрывки дореволюционных счетов, Александр Ильич стал их перебирать и выявил одну закономерность: все они были выписаны на одну фамилию, купца Логинова Ксенофонта Матвеевича.
- Может, это бывший владелец дома,- вслух подумал актёр,- нужно показать бумаги Толику, ему будет интересно,- И Александр Ильич сложил счета в кляссер для марок, где сейчас приютились недавно найденные марки профсоюзных взносов.
Посидев полчаса перед обратной дорогой, выпив чашку подостывшего чая, Александр Ильич пошел к деревянному храму. Выйдя из него он присел на скамейку, пощупал пульс, который сегодня частил, допил остатки чая и припадая на правую ногу двинулся домой.
VII
Лиза сидела возле телефона.
- Алло, позовите, пожалуйста Людмилу Георгиевну… Умерла? Как? Когда?- пыталась она изобразить скорбь,- В девяносто четвёртом? Извините, я не знала… Кто спрашивает? Внучка одной сослуживицы… Да, из КаБе…- И Лиза повесила трубку.
- Алло, Голду Осиповну, можно позвать к телефону? Не проживает… Спасибо, извините.
- Алло, Светлану Сергеевну, позовите пожалуйста к телефону,- неуверенно сказала Лиза, ожидая услышать, что ни-будь прискорбное,- Кто спрашивает? Внучка… внучка её бывшей сотрудницы… По КаБе… В больнице? Подождите, не вешайте трубку… Мне хотелось бы её навестить… Скажите, пожалуйста номер больницы… Тридцать пятая, отделение? Неврология… А, номер палаты? Вторая… Скажите, а у неё не изменилась фамилия? Так и осталась Васильева… Спасибо…
Положив трубку, Лиза вздохнула, в её руках оказалась тонкая паутинка, способная привести её к определённому результату.
Обзвонив два оставшихся номера и получив один неутешительный ответ, и один не отвеченный звонок, Лиза включила компьютер и через две минуты знала, адрес и телефон приёмного отделения . Часы приёма не были указаны и она позвонила. Безуспешно прождав пять минут, и не получив ответа, она стала перелистывать личное дело Светланы Сергеевны, затем набрала больницу ещё раз… До окончания приёмных часов оставалось полтора часа и она стала в спешке собираться.
Больницу Лиза нашла быстро, нужное отделение спросила у санитара курящего на крыльце хозблока. Во вторую палату, пустили неохотно, там лежали самые пожилые. Сама расположенность палаты к сестринскому посту, подразумевала, частую потребность пациентов в посторонней помощи. Светлана Сергеевна сидела на своей постели и сосредоточенно изучала прохудившийся чулок. Лизе стоило многих усилий объяснить, кто она и зачем ей понадобился телефон Серафимы Павловны.
- Я деточка не знаю, где-то записная книжка была, там у меня и старый и новый её телефон записан, только вот, книжка у меня дома, а куда я её положила, я и сама не знаю…
- А, если ваши дети поищут?
- Дети? Дочка у меня, а вот у Серафимы детей не было… Откуда внучка то?
- Так я двоюродная внучка,- нашлась Лиза,- её сестра, мне бабушка….
- Ага… Только вот моя дочка не найдёт записную книжку… Я иной раз кошелёк так спрячу, что потом всей семьёй ищем, я уж грешным делом на зятя думаю… Потом находим, а я не верю… Вот и сейчас, куда-то его задевала. Да, где-же он?- И Светлана Сергеевна стала перебирать вещи в тумбочке. Затем задвинув ящик, подняла подушку и откинула одеяло, не найдя там искомого, полезла рукой под матрас.
- Да, где-же он? Уж не сиделка ли..?
- Светлана Сергеевна, а что у вас в кармане?- спросила Лиза, заметив оттопыривающийся карман халата.
Светлана Сергеевна достала огромный мужской носовой платок, скомканный и перетянутый канцелярской резинкой, из платка выпал целлофановый пакет, в который был завёрнут маленький кошелёк, позвякивающий мелочью. Старушка рассмеялась.
- Вот видишь, дочка… А книжку они не найдут, я её редко беру в руки… Вот в кошельке даже с утра, деньги пересчитывала, и то еле нашла. Так ты приходи, когда выпишусь, заодно поможешь мне её найти, кошелёк как ловко нашла… Словно сама его подложила…
Лиза, чуть покраснела, но поняла, что последняя фраза сказана беззлобно, без намёка на обвинение, и улыбнулась.
- Тогда выздоравливайте поскорее, мне очень тот телефон нужен. Хотя-бы, чтобы с прошедшим днём рождения поздравить… Светлана Сергеевна, я оставлю свой домашний номер телефона, так на всякий случай…- И Лиза написала телефон на листке бумаги, но Светлана Сергеевна, уже не обращала на это внимание, сосредоточенно пересчитывая мелочь в кошельке. Затем она стала так же сосредоточенно заворачивать его в мятый целлофановый пакет, предварительно разгладив его на коленке.
Вечером пришел Толик, грязный, немытый, голодный, но довольный. Улыбка, которую он тщательно скрывал, так и прыгала на уголках его губ.
- Умывайся, сейчас ужинать будем…
Толик прошел в ванную и начал жадно, из под крана, пить воду. Затем скинул с себя одежду, выгреб из карманов пригоршню современных и старинных монет, два значка, пуговицу, парфюмерную пробку, половинку оловянного солдатика, булавку и всё это в соотношение один к трём с песком, пылью, голубиными перьями. Поискав, куда-бы сложить находки, не нашел ничего лучше и плюхнул всё это в крышку пластмассовой мыльницы. Затем он сунул одежду в стиральную машину и вскоре подтвердил, извечную аксиому, что после холода, грязи и тяжелой работы, горячая ванна, причиняет наивысшее наслаждение… Протянув руку к навесной полке он извлёк дешевенькую книгу , с изрядно деформированными, от воды, страницами и обложкой. Через полчаса Лизе пришлось его выгонять властным стуком в дверь. Толик недовольно захлопнул книгу, и вылез из ванной.

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 22:51

VIII
- Надо бы съездить на Вернисаж, помочь Александру Ильичу,- подумал Толик просыпаясь около одиннадцати, хоть прекрасно понимал, что опоздал. Чтобы оказать хоть маломальскую помощь нужно было встать в шесть часов.- Ничего, заеду сегодня, отвезу немного товара, для следующей субботы, а реставрацией займусь завтра.
Толик как любой снабженец предполагал, что сам торговый день почти не имеет значения, главное поставки хорошего товара, а покупатели и в следующие торги будут, а вот интересный товар не всегда. Он потянулся и встал, Лизы дома не было, на кухне лежала записка: « Я уехала на встречу с детьми, подруги… Сослуживицы Серафимы Павловны» Слово подруга было зачеркнуто. Толик с тоской подумал, что жена уже влезла в это дело, причем по уши, и теперь её оттуда не вытащишь… В этом он успел убедиться, на одном, наглядном примере. Два месяца назад, когда они гостили на даче, Лиза поймала на участке взрослую крольчиху, калифорнийской пароды. Совершенно не реагируя на предложение Толика и соседа с права, оставить её на жаркое, супруга принялась искать владельца. Оббегав всех окрестных кролиководов, она выяснила, что в той местности держат серых и белых Великанов, изредка попадаются вислоухие «бараны»,и всевозможные метисные помеси, калифорнийцев ни кто не держал. Пришлось Толику сколачивать клетку и косить траву, Лиза уже подумывала о заготовке сена, как вдруг её осенила идея, она обшарила все соседские участки, просмотрела все капустные грядки и на одной обнаружила капусту с обломанными верхними листьями. Это не с проста, решила она и стала следить за участком, ожидая владельцев. В следующие выходные они приехали и она пришла сияющая.
- Этот кролик с четырнадцатого участка, что на соседней улице, она убежала, перед самым их отъездом, а поскольку они спешили, то так и не нашли.
- Хорошие хозяева…
- Хорошие или плохие, а у людей бывают разные ситуации. Они мне её точно описали, к тому же она ждёт потомство.
- Но, наша то не ждёт,- возразил Толик.
- Теперь уже не ждёт, она вчера стала мамашей…
Толик не поверил и побежал к клетке. В дальнем углу, лежала куча серого пуха, и если присмотреться, то эта куча, слегка шевелилась, а крольчиха, такая ручная и покладистая раньше, раздраженно била в стены задними лапами.
- Закрой, крольчихи не любят когда их беспокоят,- сказала Лиза.
- Да?- передразнил её Толик,- А, то я не знаю.
- Это я на всякий случай…
- А, как ты владельцев нашла?
- Очень просто, они её кормят капустой, им лень траву косить, поэтому они оборвали все не собранные в качан листья. Кроме того, лопухи вдоль забора оборванны, остались одни стебелюшки.
- Сыщик,- сказал Толик и обнял жену.
- Знаешь, а ей придётся пожить у нас, сейчас крольчат нельзя брать в руки, иначе она бросит их крмить.
Как Толик не упирался, пришлось ему весь месяц, кормить крольчиху, зато было интересно наблюдать, как крольчата высовывают головы с закрытыми глазами, как прорезались глазки, как появился пух, как они стали выходить из гнезда и пробовать «взрослый» корм, сразу прячась в гнездо, при малейшем шуме, как осмелели и подходили к дверце, когда Толик их кормил, но месяц прошел и состоялись торжественные проводы, крольчихи и семерых крольчат. Лиза ещё пошутила, сравнивая Толика с волком, хотевшим съесть крольчиху и семеро крольчат.
Он не решился ,тогда категорически отказать Лизе, памятуя, чем закончилась история с выброшенным Серёгой утюгом. Ему не нужен был скандал, в жене его многое устраивало, поэтому он потакал её маленьким, и в сущности, безобидным закидонам. Толика часто посещала мысль,- может он стал, подкаблучником? Но, детально разобрав свои семейные отношения, он понимал, что часть свободы потерял, но и приобрёл много. Лиза не требовала от него больших заработков, жили они умеренно, наслаждаясь и по максимуму используя, то что было даровано судьбой. Толик по прежнему мог встречаться с друзьями, мог поехать на какой-нибудь копательский слёт, правда туда он брал и Лизу, она тоже была не против, побродить по полю с металлоискателем. Нет, он не стал полным подкаблучником, его даже не ругают за грязную одежду и порванные брюки, но даже эти милости могли быть дальновидным, запутанным ходом, хитрой и умной женщины. А Толик и не мучился такими вопросами, просто он жил, как ему было приятно. Он был доволен, что первые полгода, когда в семейных отношениях проскакивают остроугольные «Я», ещё не обточенные и не зашлифованные, у них с Лизой не было серьёзных разногласий, были лишь мелкие стычки, грамотно сводимые супругой к шутке.
- Чёрт, я же не сказал ей, самого главного, это могло её заинтересовать!- подумал Толик, наливая в чашку кипяток.
Действительн6о он ничего ей не сказал, они так друг по другу соскучились, что не разговаривали на отвлечённые темы, а потом он заснул, он даже не успел разобрать находки. Сейчас Толик убрал со стола посуду, расстелил несколько газет и аккуратно высыпал содержимого одного из пакетов. Разворачивая, и разглаживая мятые бумажки, иногда вытряхивая из их складок пыль и мусор, он их сортировал, что-то откладывал, что-то выбрасывал в мусорное ведро, на чердаке не было времени и возможности разбираться, вот и подхватывал современный фантик или листок из журнала. Некоторые находки его радовали, некоторые огорчали, вещица могла быть редкой, но испорченной грибком или голубями или человеком. Прокопавшись полчаса, он отбирал часть находок товарного вида и складывал их в папки, коробочки или заворачивал в бумагу. Половинку церковной книги, он долго рассматривал, потом завернув в газету, пробормотал,- Нужно будет придержать, сравним с теми листами, их наверняка Александр Ильич не продал. Так, ещё у нас счета купца Ло-ги-нова, пять штук. Уж не его ли это дом? Счета за тысяча девятьсот пятый год. Шоколадка Эйнем,- и он стал рассматривать обёртку, на которой был изображен сердитый карапуз, с шоколадкой в одной руке и с деревянной битой в другой. Шоколад назывался,- « Ну-ка отними!» Даже Толик не рискнул бы отобрать сладость у такого мальчугана. Толика всегда поражала простота, наивность и высокая эффективность дореволюционной рекламы. Ни одному рекламному агентству не повторить подобное. Взять того же Брокара с его букетом восковых цветов, надушенных естественными ароматами, если ландыш, то ландышем, фиалка, фиалкой. А Шустовские выдумки дешевой рекламы? Толик мог часами рассказывать про такие незамысловатые, но поражающие глубиной познания человеческой натуры, рекламные шаги. Он часто рассказывал из Лизе, перед сном, словно сказку, на ночь. Его рассказы возымели действие, и Лиза стала собирать рекламные листки, парфюмерных фирм. С момента свадьбы, их квартира стала обрастать вещами, которые раньше Толик продавал, так собрались целые подборки и маленькие коллекции. У них уже была полочка с пузырьками, альбом Рождественских открыток, фотографий, и сундук вышивок. Толик подозревал, что вскоре все его находки будут пополнять их домашний музей.
Закончив разборку, он сложил часть пакетов в рюкзак, и отсчитав деньги, необходимые для проезда, вышел из дома.
Александра Ильича, он нашел на обычном, рабочем месте, старик сидел на лавочке и благодушно общался со стайкой покупателей, иногда он вставал, опираясь на край стола, и что-то объяснял и рассказывал.
Кто-то спросил,- А, эта открытка, сколько стоит?
- Это редкий, Найдёновский снимок на замоскваречье… Прошу полторы, но если возьмёте ещё и вот этот, сделаю скидку.
Но покупатель не хотел брать вторую открытку, и пришлось скинуть сто пятьдесят рублей.
- Как торговля?- спросил Толик.
- Движется, помаленьку. У тебя как?
- Тоже помаленьку, представляете, что я там нашел?- И Толик зашептал Александру Ильичу на ухо.
- Да, ладно, не может быть,- отозвался Александр Ильич, стараясь, чтобы окружающие не догадались о теме разговора.
- Я, вам потом расскажу, принимайте товар.
Александр Ильич покопался в пакете, и начал разворачивать пузырьки, осматривая их со всех сторон. На такое действие, толпа прибавилась, все стали задавать животрепещущие вопросы.
- Аптечные есть? Сигнатуры?
- А коробки?
- Александр Ильич, все значки пока за собой резервирую.
- Да, погодите вы, я сам ещё ничего не знаю, сейчас разберёмся.- Добродушно, но с ноткой раздражительности, сказал Александр Ильич, прекрасно зная, что есть много видов собирательства, питаемого именно чердачным поиском. Есть вещи, которые не хранятся в академических, композиторских и внешторговских квартирах, не мыслимо их увидеть в горке стиля ампир из карельской берёзы, не мыслимо подумать, что жена профессора или домработница функционера будет раз в неделю смахивать с неё пыль, опасаясь уронить и разбить эту вещицу, её не будут передавать по наследству, приказывая на последних вздохах беречь её и завещать правнуку. Её не украдут, и не выставят на аукцион, это мелочевка, пустышка, дешевка, несущая в себе немаловажную историческую информацию. Именно такие вещи искал Толик, а Александр Ильич пристраивал их в хорошие руки, давая им вторую жизнь.
- Анатолий, сколько просить за эту рамку?- шепотом спросил Александр Ильич.
Толик уклончиво ответил,- По обстоятельствам…
- Да, у меня тут залежались счета купца Логинова. Может скинуть их в качестве бонусов?
- Логинова?- удивился Толик,- с того чердака?
- С того.
- Нет, пока не надо, значит и впрямь, это его достояние было. Пока не продавайте. Я пойду прошвырнусь,- И Толик пошел по рядам, рассматривая чужой товар, иногда прицениваясь, чтобы быть в курсе.

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 23:00

IX
Переходя от прилавка к прилавку, Толик испытывал щемящее чувство, ему нравились старинные вещи, от них тянуло положительной энергетикой, все они были сделаны с душой, и видимо поэтому, несли в себе частицу души мастера, и эта частичка не улетучилась и не испарилась от времени, а наоборот закрепилась и приумножилась. Так же на предметах оставались отпечатки времён, придававшие вещам неповторимый, присущий только данному предмету шарм. В душе Толик был коллекционером, он коллекционировал находки и пусть предметы уходили от него, но он испытывал те-же чувства, что испытывает собиратель, видя в чьей-то коллекции отсутствующий у него экземпляр, тогда на душе появляется, это щемящее чувство зависти, но как только он обретает эту редкую разновидность, зависть сразу улетучивается, и появляется некоторое равнодушие, он конечно гордится вещью, но видя такую-же в собрании других, небрежно отзывается,- Хорошая вещь, но не редкая, у меня есть… В коллекционирование главное поиск, недоступный предмет порождает страсть, желание обладать, но как только это свершится, страсть отступает, и появляется ровное, размеренное чувство. Потом остаётся благодушное ощущение, что кому-то ты утёр нос… Вот и сейчас Толик ощущал, что ему сплошь и рядом утирали нос, что много чего он ещё не находил в своей жизни, зачастую обычного, встречающегося массово. Ему было куда стремиться, временами он встречал на прилавках предметы, собратьев которых он уже находил, и их было не мало. Иногда проплывали его, найденные именно им вещи, и сегодня он встретил несколько своих находок, попавших в руки перекупщиков. Толик, вернее Александр Ильич предпочитал продавать свой товар, непосредственно собирателю, но после продажи он уже не имел власти над предметом, и часть находок перепродавалась уже коллекционерами. Вот и эта Шустовская бутылка, была ему знакома, её он нашел под полами двухэтажного дома, на Зацепе. Дом предназначался под снос, будущую стройплощадку уже начали окружать забором, прирезая к ней дополнительную территорию, за счет детской площадки. Толик в дом проник без труда, там ещё орудовали коммунальные службы, отрезая отопление и воду. В советское время дом использовался под контору СМУ и все стены были оббиты покоробившимся орголитом, подоконники и окна заменены, сверху старых, сосновых полов постелен тонкий берёзовый паркет, отваливающийся от малейшего удара ноги. Этот паркет усложнял возможности использования подпольного пространства, для этого пришлось бы много работать, отдирая напластания, включая орголит. Поэтому Толик начал с чердака, это был самый простой вариант. Надо сказать, что каждая часть дома приносит свои, характерные находки. Чердак приносит бутылки, пузырьки, коробки, фрагменты мебели, игрушки, тряпки и книги. Подпол таким вещам попасть сложно, если только полы не перестилаются, тогда плотники оставляют окурки, спички, бутылки и инструмент. В щели между плинтусами под пол попадают монеты, ключи, пуговицы. Дети в те-же щели засовывают солдатиков и перочинные ножи, иногда вилки и ложки, видимо при попытке извлечь потерянного солдатика, их не смущает, что ложки могут оказаться серебряными. В вентиляционные отдушины проваливаются те-же предметы, но ещё и перья, записки, письма и значки. В плане монет, наиболее перспективно место, где висела вешалка, ещё туалет, если полы там не кафельные, там же скапливаются пуговицы. Но самое интересное место, это детская комната, дети любят тайны, они любят всё прятать и испытывать, а прячут так, что сами не в состояние извлечь свои сокровища. Это нужно умудриться в трёхмиллиметровую щель засунуть деревянный кубик, или Сергиево-Посадскую игрушку… Если им удаётся это, то костяная доминушка или оловянный солдатик, непременно окажутся там же, для них это уже не задача. Детская комната, самая насыщенная по бытовым находкам. Под кухонными полами обычно много куриных костей и битого стекла. Кости обычно таскают крысы, стекло сыпят от крыс, это мало помогает, но стекло бьют и сыпят, при чем бьют такое стекло, что даже от осколков у Толика текут слюнки.
В том доме, чердак от души был засыпан керамзитом, всё- таки СМУ, прокопав ямку он понял, что дореволюционного утеплителя не осталось, поэтому на находки была единственная надежда, это полы. Тогда он стал сдирать советские паркетины, стараясь освободить старую, первую доску, примыкающую к стене. Это сложная задача, приходится орудовать ломом и хорошим гвоздодёром. Лучше это делать вдвоём, но Толик был один, и ему приходилось возиться с каждой доской, по часу или больше. Когда доска была оторвана, он выбирал находки вдоль стены, они были на поверхности, иногда приходилось копаться при помощи щепки, затем он просеивал самый продуктивный слой, захватывая около десяти сантиметров засыпки, глубже находки были спорадическими, и Толик перебирал только этот, верхний слой. Затем он просовывал голову сквозь пробитую щель и подсвечивая себе фонариком, обследовал подпольное пространство, так он увидел эту коническую бутылку, до неё было три метра, и ему пришлось пробивать рядом отверстие в полу, через которое бутылка и была извлечена. Сомнений не было, на прилавке лежала та самая бутылка, она имела характерную царапину на этикетке, Толик поспешил и зацепил её за торчащий из пола гвоздь, он потом долго корил себя за эту поспешность. Сейчас Толик приценился к ней, ему озвучили цену, и она его огорчила, потому как продавал он её за четвёртую часть от названной.
Когда он вернулся, Александр Ильич уже собирал остатки товара, рядом ни кого не было, многие торговцы, уже задвинули на вход жалюзи. Лишь местами стояли покупатели и торговцы, но торга уже не было, велась неторопливая беседа, где-то выпивали, где-то заканчивали партию в шахматы, кто-то складывал товар.
- Как сегодня торги?
- Средне, мебели не было…
- Ну, ничего…
- А теперь, Анатолий, расскажите мне ещё раз про свою находку…
- Да, рассказывать нечего… Помните ту крышку от стола, на которой вы спали?
- Конечно…
- Стал я, под конец сдирать с неё штапики, даже сукно снял, для реставрации… Потом крышку откинул, смотрю, а под ней мы балку не прокопали, решил я её прокопать, а там дырка под балку, слегка прикрытая дощечкой и присыпанная. Всё думаю,- закладуха… Сунулся, а там только жестяная банка из под чая, Высоцкого, в банке тряпичный мешок, похожий на кисет. Вывернул я его, а там золотое звено за нитку зацепилось. Вот, и всё. Выводы делайте сами. Я всё вокруг перерыл и просеял, ничего вразумительного не нашел. Но самое главное, под банкой мятый фантик от «мечты» был…
- От, чего?- переспросил Александр Ильич.
- От «Мечты», конфеты такие, как шайба…
- А,- протянул Александр Ильич, - « Рот-Фронт».
- Банка, прям на нём стояла, значит кто-то в советское время, туда лазил.
- Любопытно, чердак то вроде не перерыт, как они банку могли найти?
- Чердак не тронут, балки не прокопаны. Либо кто-то знал про место, или случайность. Скажем электрик, пробивая отверстие для проводки, наткнулся… Гусак там в трёх метрах... Но провода туда не идут.
- Большая коробка была?
- Обычная, на фунт чая.
- Странное совпадение, маловероятно, что электрик. Там двести квадратных метров, и так точно угадать, такого не бывает…
- Бывает,- не согласился Толик,- Я вот однажды на котловане увидел перспективную прослойку, копнул один раз и сразу зацепил «дутую» бутылку начала девятнадцатого века, потом всё вокруг перекопал и ничего целого не нашел, только несколько битых красноглиняных трубок. А бутылку я на первом штыке нашел… Так, что всякое бывает, это судьба…
- Может и не было там ничего? Просто валялась банка?
- Нет, ниша была рукотворная, обложена досками, как ящик.
- В общем сея тайна осталась в советском времени… Одно могу сказать, захоронка принадлежала купцу Логинову.
- Я попрошу Лизу, она поднимет информацию, тогда можно будет сказать точнее, кому принадлежал дом. Ну, что поехали?
X
Лизина встреча с дочерью Светланы Сергеевны не принесла результата, дочь только подтвердила слова старушки, что без неё записную книжку невозможно найти.
День у Лизы был свободным и она решила погулять по Москве, такие прогулки стали для неё привычным ритуалом. Обычно она гуляла вместе с Толиком. Сейчас он должен быть на Вернисаже и Лиза достала телефон, взглянула на часы и позвонила мужу, он находился возле метро и они договорились о встрече. Сегодня был выбран сектор в районе Таганки. Такие прогулки были не случайны, они выполняли двоякую роль, во первых это были действительно прогулки по Москве, со всеми присущими им полезностями, от познавательных до тренировочных, но вторая, самая главная функция, это поиск выселенных или выселяемых домов, или котлованов. Для этого выбирался определённый сектор и маршрут напоминал движение челнока, если слышалось урчание трактора, шум строительной техники, был встречен самосвал с грунтом или без него , то поиски перемещались в нужном направление. Если случайно вдали виднелась забор, ограда или зелёная сетка на доме, то траектория движения изменялась, и найденное место тщательно обследовалось. Так было найдено много объектов для посещения с меркантильными целями. Если дом выселялся, то скорее всего вскоре на его месте вскоре должен был появиться котлован, такие адреса брались на заметку, и периодически посещались, когда дом сносили, Толик следил за пустырём, когда на пустыре появлялись буровые машины, вгонявшие в землю шпунты, посещение объекта учащалось, когда же появлялся экскаватор, то Толик прорывался на него под видом археолога, коллекционера или вообще не объясняя своих целей. Так он старался спасти старинные вещи. Лизе нравились эти прогулки, нравилось проникать на объекты изображая из себя ученого, нравилось вешать лапшу на уши прорабам и начальникам участка, чьими руками уничтожались жалкие останки Москвы. Ей требовался этот адреналин, и она не считала, что совершает противозаконное деяние, совесть её была чиста, как чиста совесть подпольщика, раскидывающего листовки на оккупированной территории.
Когда они встретились, Лиза сидела в забегаловке и пила чай, Толик тоже заказал себе два стакана, он не привык пить маленькими кружками, дома у него была большая, которую он потягивал несколько часов, а остатки остывшего чая выливал в раковину.
- Ну, как успехи?- спросил он присаживаясь на стул.
- Сегодня не густо…
- Ты так мне вчера ничего не рассказала.
- Мне действительно много нужно тебе рассказать.
- Мне тебе тоже,- кивнул Толик.
- Начинай,- согласилась Лиза.
- Нет, ты должна первая, ты мне давно обещала…
- А, у тебя наверное новости свежее…
- Вот и оставим свеженькое на последок, а то твои, как более старые могут испортиться,- сказал Толик,- Так, что там с Юрием Васильевичем?
Лиза видя, что путей отступления не осталось, вздохнула и начала, своё повествование.
- Представляешь, Юрий Васильевич легендарная личность, в годы войны будучи лейтенантом, он сбил двадцать самолётов противника… Имел множество наград…
- Он наградах я по колодкам догадался, два ордена Красной звезды, медаль за отвагу, орден отечественной войны… И не помню, какие ещё… Кстати, на колодке отсутствовали ленточки юбилейных наград.
- Да, не в этом вся заковырка… После выполнения тарана, он приземлился на оккупированной территории, и три недели пробирался к своим…
- Что же тут необычного?
Лиза замолчала, чувствовалось, что она многое не рассказала, но она, как и все не любила, когда её перебивают, Толик явно считал свою новость важнее, и поэтому нетерпеливо прерывал её. Тогда она решила прерваться, выслушать мужа, и лишь потом продолжить рассказ.
- Тогда расскажи, что у тебя случилось секретного…
- Я нашел место, где был спрятан клад… Не знаю, что там было, но золото там было, точно,- И Толик вынул из проездного билета небольшое звено золотой цепочки.
- Плетение, необычное,- заметила Лиза,- Не якорное и не панцирное, такого я не видела… Хоть я не специалист по золоту… Я как тебе известно предпочитаю серебро…
- Тогда слушай дальше,- И толик рассказал все обстоятельства, этого дела.
- А, ты фантик взял?
- Зачем?
- Можно по фантику определить годы, когда эту коробку опустошили, у тебя же полно знакомых…которые коллекционируют фантики…
- Я, не помню, кажется не взял…
- Жаль, это же улика!
- Ну вот началась игра в детектива… Если уж ты хочешь, упражняться в дедукции, выясни, кому принадлежал этот дом, до революции, на чердаке мы нашли счета на имя купца Ксенофонта Матвеевича Логинова, по всей видимости он был старообрядцем, так как мы нашли, разорванную книгу поучений основателей Выговского монастыря… Ну или кто-то из его семьи был из этих кругов.
- Это, я обязательно выясню, но мне нужен фантик…И остатки личных дел с того чердака.
- Зачем?
- По фантику, мы прикинем примерное время, а по личным делам сможем приблизительно очертить круг работавших в КаБе на тот момент…
- А, если фантик, просто валялся на чердаке и случайно упал в эту нишу?
- Ничего случайного не бывает, по крайней мере, тайник вычистили не раньше времени выпуска фантика…
- Знаешь я в детстве ел точно такие же, и на протяжение десятилетий, на мой взгляд этикетка не менялась…
- Ты ошибаешься, я как –то заходила на их форум… Забыла как этот вид собирательства называется по научному?
- Кажется филолидия, но не уверен,- сказал Толик, осознавая, что его сегодня без фантика, не пустят домой… Он и сам хотел ещё раз залезть на тот чердак, может, что ещё интересное найдётся, весь чердак обследовать невозможно.
- Так, вот там такие фанатики, фантиков сидят,- и Лиза засмеялась над своим сочетанием слов,- Что… если их спросить, то выложат всё… вплоть до трёх лет… А большей точности нам и не надо…
- Хорошо, будет тебе фантик, сегодня вечером, я ухожу от тебя, с ночевкой…
- Вот так, ошибки нужно исправлять… То обрывки собираешь, а то нужное не берёшь…
- Пойдём прогуляемся, только не долго, мне ещё на чердак, нужно собираться,- И Толик залпом допил стакан остывшего чая.

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 23:03

XI

Фантик оказался знаменательным, выпущенным к шестидесятилетию революции девятьсот пятого года, следовательно примерно к шестьдесят пятому году, у него были характерные особенности, надписи, шрифт и ещё что-то, что Лиза не запомнила из длинного и подробного объяснения, полученного на форуме собирателей фантиков. Как только она сфотографировала фантик и выложила для обсуждения, ей посыпались восхищенные отзывы, затем поступило два требования дополнительных фотографий и за пять часов, она получила необходимую ей атрибуцию и датировку. Смешные однако, эти коллекционеры, серьёзные дядьки, занимающиеся детскими видами собирательства. Она не предполагала, что обсуждение пройдёт так бурно.
Вновь перебрав дела, она отобрала именно тех работников, которые работали в КаБе в это время, затем прибавив пять лет, отобрала ещё три личных дела, хоть на форуме её уверяли, что в шестьдесят седьмом, выпуск этих фантиков был прекращён, но она взяла с запасом. В итоге получилось десять личных дел, помимо Серафимы Павловны работала ещё Светлана Сергеевна, телефоны нескольких сотрудников, Лиза уже набирала, не получив обнадёживающих ответов. Зато один инженер был жив, и Лиза даже напросилась к нему на встречу. Встреча была назначена на завтра в одиннадцать утра, заодно она хотела навестить в больнице Светлану Сергеевну.
Николай Николаевич Рюмин был подтянутым мужчиной, с седой , сохранившей пышность шевелюрой, Лиза прикинула его возраст, он явно был моложе Серафимы Павловны и Светланы Сергеевны, причем существенно младше. Она даже пожалела, что не запомнила год его рождения, а ведь могла бы, такая информация в личном деле имелась.
- Спасибо Николай Николаевич, что уделили мне внимание, и минуту Вашего драгоценного времени… У меня не совсем обычное дело к Вам… Видите ли я разыскиваю Игнатьеву Серафиму Павловну, Вы с ней работали в одном КаБе…
- Милая девушка, я работал в десятке КаБе в советское время и даже в девяностые… Об каком КаБе идет речь?
Лизе стало обидно, что она не знает точного названия КаБе, так как эти данные в личных делах отсутствовали, она сразу обратила внимание на эту особенность, но объяснила всё секретностью, поэтому и дела остались безликими.
- Э… Это КаБе находится где-то в районе, Павелецкой…
- Уже теплее, там я работал в трёх КаБе…
- С Вами работала Васильева Светлана Сергеевна и Игнатьева Серафима Павловна, вот я её и ищу, это было в середине шестидесятых…
- Шестидесятых? Я в шестьдесят третьем закончил институт, и до семидесятого работал…
Да. что-то припоминаю… Был такой ящик… И кажется вашу Серафиму Павловну припоминаю… верно у неё был муж лётчик, она им гордилась…Но я не общался с ней близко, у нас была разница в возрасте, лет пятнадцать наверное, у неё были свои интересы… У меня аспиранточки, на уме были… Так, что вряд ли чем смогу помочь, у меня и телефона её никогда не было…
- Телефон мне не нужен, его мне Светлана Сергеевна обещала найти… Расскажите о Серафиме Павловне…
- Она… Она была не на своём месте, у неё образование было гуманитарным, а она работала в бюро, там все инженеры, причем выдающиеся инженеры были, на оборонку работали. Она была секретаршей, что ли… В общем сторонний человек, таких обычно мужья военные пристраивают, в тёпленькое местечко, печатать почти не нужно, все работы выполняли мы сами, там специфическая терминология, её секретарше не доверишь… Чертежи… Много секретного… Не скажу, что мы разрабатывали водородные бомбы, но расписку давали… Так, что извините, не оправдал я ваших надежд.
Лиза мило улыбнулась, - Спасибо Николай Николаевич, вы мне очень помогли, извините за беспокойство.
- Да, не за, что…И послушайте моего доброго совета, если будете беседовать с другими нашими сотрудниками, ведите себя осторожнее, а то они могут принять вас за шпионку… На этом мы воспитаны, особенно выходцы из КаБе…
- Нет… Вы не подумайте, я ищу только Серафиму Павловну…- и Лизе пришла озорная мысль,- Мне просто нужно передать ей, часть украшений, оставшихся, на чердаке.
Николай Николаевич, недоуменно посмотрел на Лизу, но во взгляде не было, ни капли испуга, или воспоминания о чём-то приятном, пережитым в молодости, нет во взгляде было недоумение, словно он встретил сумасшедшего, который долго скрывал свою истинную личину. Лиза повернулась и пошла по улице, а он некоторое время смотрел ей вслед, потом словно стряхнул с себя мерзкое, неприятное ощущение, о котором всегда вспоминается с дрожью, и пошел в другом направление.
Странное чувство не отпускало Лизу, она весь вечер вертела в руках кисет и жестяную коробку из-под чая, коробка ей нравилась, прежде всего выпуклым рисунком в стиле Модерн, такие она уже видела на Вернисаже, у Толика была такого плана находка, найденная за долго до их знакомства. Эту же Лиза собиралась приспособить под своё собрание пуговиц. Мешочек она крутила в руках, по виду обычный кисет, она его даже понюхала, он пах какими-то пряностями, запах почти выветрился и невозможно было различить, к тому же мешок впитал прелый запах пыли и он перебивал все остальные запахи. Ткань была старой, дореволюционной или выпущенной сразу после революции.
Толик прокопался на чердаке всю ночь, в итоге нашел ещё несколько листов старообрядческой книги, и прочую мелочевку, самой интересной находкой, была бронзовая ручка от дамского зонтика, позеленевший металл изгибался, образуя на конце цветок Бархотки, Лизе он понравился и Толику пришлось его уступить, он даже с горечью подумал, что вскоре придётся сменить способ добывания денег, так как аппетит у Лизы разгорался ,и всё больше и больше находок оставалось дома. Лиза осознавала, что поиски Серафимы Павловны зашли в тупик, найдёт ли телефон Светлана Сергеевна или нет, это ещё вопрос. Да и вообще был ли у неё номер телефона? А если поискать ту Олю или Юлю, что живёт радом со снесённым домом Серафимы Павловны? Можно будет узнать район расселения. В городской справке данных на старушку не удалось выяснить. Не работает эта старая система. Лиза стала перебирать листы личного дела Серафимы Павловны, надеясь найти данные на братьев и сестёр, первым делом она посмотрела имена родителей Павел Викторович и Анна Васильевна, он Коростылёв, она Логинова.
Братья Владимир и Михаил погибли на войне, Никита двадцать девятого года рождения, этот скорее в войну уцелел. Значит, следует поискать Коростылёва Никиту Павловича. Уже неплохо. Значит планы на завтра посещение Светланы Сергеевны, поиск Ольги или Юли из ЖеКа и справочная. Ещё она вспомнила, что не рассказала Толику про Юрия Васильевича, но подумав и вспомнив его пренебрежительное отношение, решила не рассказывать ничего.- Буратино, ты сам себе враг…- решила она и закрыла личное дело.

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 23:06

XIII
Когда Толик узнал, что Лиза собирается ехать на место, где началась эта история, и что там уже копают котлован, он загорелся желанием туда поехать, не смотря на возражения супруги, основанные на её мнение, что там ничего интересного не происходит , строители убирают остатки фундамента и разрушенных перекрытий. На что он возразил:
- Там в этой мешанине есть засыпку, есть подвал где может остаться тонкая прослойка бросовых вещей, фундаментный ров тоже интересен в плане старых предметов. В общем, решено я еду с тобой…
Лизе пришлось спешно менять планы и на первое место вышло посещение котлована и поиск Ольги или Юли из ЖеКа.
Охранник неохотно открыл закрытую на замок калитку, затем он долго пытался сопоставить проушины, чтобы вставить дужку замка, но калитка извивалась, играла и это ему удалось с трудом, и то после того как он приподнял дверцу, прижав её низ коленом, наконец закрыв за ними вход он ответил:
- Проходите, ваши уже ходят…- им показалось странным такое начало.- Да ещё каски возьмите,- И он зашел в будку и вынес две поцарапанных каски, одна была оранжевой, другая белой, Лиза перехватила белую… Затем наклонилась к Толику и прошептала:
- У меня начальническая каска, значит я твой начальник…
Толик кисло улыбнулся, у него не получалось отрегулировать подшлемник по своей голове и каска то спадала, то заваливалась на лоб или затылок, то сжимала голову, словно тиски. Он всё время удивлялся, как в них работают строители, особенно каменщики , и арматурщики, которым постоянно нужно менять положение головы. Те дни, когда его заставляли одевать каску, были для него серьёзным испытанием, особенно если приходилось копать. Были такие стройплощадки, где требовали неукоснительного соблюдения техники безопасности, а обычно он заходил на объект в каске и выходил с объекта в ней же, а в промежутке, когда его скрывали глубины котлована, он снимал её и нёс в руке… Однажды на стройке из-за нехватки касок ему выдали армейскую, общевойсковую, он сначала отказывался, но начальник был непреклонен, либо в каске, либо не пустим, и Толик подчинился. Охрана заразительно смеялась, Толик кисло улыбался. С тех пор на такие объекты он ходил со своей собственной… Сегодня он её забыл, вот и мучился…
Котлован был выбран на одну треть, целинные участки были почти не тронуты, по ним прошли лишь краешком, отступив на метр от границы фундамента. По дну шел мягкий песок. В дальнем углу оставались руины, громоздящиеся противотанковыми валами и ежами. Толик окинул взглядом площадь, стараясь выявить черные пятна на дне или срезе стенок котлована. В основном везде был перекоп, начинался обеденный перерыв, и строители, оставивши свои рабочие места, разбрелись по бытовкам. Лишь один продолжал подчищать стенку в дальнем углу.
- Странно, - подумал Толик и шепотом сказал Лизе,- Смотри, а вот и конкурент.
Но она уже давно смотрела в ту сторону, и согласно кивнула:
- Пойдём, поздороваемся,- неуверенно предложил Толик.
- А, стоит ли?- нерешительно переспросила Лиза.
- Придётся. Сразу уйти мы не можем, это вызовет подозрения… Может он такой же как мы?
Но он оказался не таким же как они, это был штатный археолог, присланный для археологического обследования. Толик понял это за двадцать метров… Тут и гадать не нужно было, незнакомец тщательно зачищал стенку, затем он стал её фотографировать, прислонив к профилю рулетку, рулетка падала, причём в самый неподходящий момент.
- Давай я рукой придержу,- С ходу предложил Толик.
- Рука в кадр попадёт…
- Тогда я буду придерживать, а как ты сфокусируешься, отскочу в сторону…
Попробовали, но линейка задёргалась и переломившись упала снова. Толик осмотрел окрестности, в поисках чем бы её можно было прижать, но вдалеке увидел теодолит и поспешил к нему, на песке валялась раздвижная линейка.
- Вот это в самый раз,- одобрил археолог.
Толик протянул руку и представился:
- Толик… А это моя жена Лиза…
- Алексей.- Представился археолог. И только он почувствовал весь подвох, но было уже поздно, нельзя было замкнуться и каменной стеной выдержать натиск незнакомцев, которые могли оказаться теми самыми « чёрными копателями» которыми СМИ пугают простых граждан, профессора пугают неоперившихся студентов, а студенты возведя этот страх в аксиому пугают строителей, прорабов и охранников. Вот теперь они стояли перед ним, и ничего страшного не представляли, девушка была даже миловидной, и Алексей не мог крикнуть в запале надуманной злости:
- А Вы… А, Вы… А, Вы разрушаете памятники археологии… Вы лишаете будущее поколение их исторического прошлого, а нас хлеба насущного и работы…
Не хорошо попасться столь глупым образом в ловушку, а он попал…
Тем временем Толик перешел в наступление:
- Как сегодня были находки?
- Э… Я только пришел… Я сегодня здесь в первый раз…- задумчиво пробормотал Алексей, пытаясь собраться с мыслями и зарисовать зачищенный профиль. Но Толик повёл атаку с другой стороны.
- Давай я тебе помогу, я участвовал в раскопках и умею зачищать профили…
- Да?- Недоверчиво взглянул на него Алексей.
- Да,- уверенно ответил Толик.
- Тогда, вон там, где пятно извёстки, только чтобы зубцов от экскаватора не было, и до материка…- Но Толик его не слушал, и уже спешил к котлованной стенке, где напластания напоминали слоёный пирог. Где красно-коричневая супесь сменялась слоем извести, известь накрывала прослойку битого кирпича, а он утопал в сером суглинке, навалившемся на прожилку навоза, укутавшего древесный тлен. Толик не предполагал, что так увлекательно зачищать слои, выглаживая их сапёрной лопаткой, от верхнего слоя, накрытого тремя пластами асфальта, слоем щебёнки, дальше шли уже описанные «коржи», а под тленом шла прослойка предматерика и всё завершалось чистым песком. Из предматерика выпало несколько фрагментов керамики, Толик их поднял и отложил в сторону, из слоя навоза выпал фрагмент «турецкой» трубки подмосковного производства, Толик решил его отдать, такой ему был не нужен. Лиза некоторое время молчаливо стояла наблюдая за действиями мужа, затем всё поняв, неторопливо пошла по котловану пошла по котловану, благо она предусмотрительно обула простые, немаркие сапоги, и не боялась испачкаться. Когда Алексей подошел к Толику, он обрадованно отметил, правильность выбранного участка для расчистки. Такими темпами они сегодня сделают пять профилей, это примерно четверть от запланированного, для отчёта по данному котловану, значит пару дней сюда можно не приходить.
Так они работали, Толик зачищал, Алексей зарисовывал, Толик откладывал найденную керамику и указывал из какого слоя она выпала… Его удивляло, почему археолог не копает интересные слои вширь, хотя-бы навозную прослойку с «турецкой» трубкой, там могли быть ещё такие же, и даже интереснее. Эту прослойку он взял на заметку, собираясь её про исследовать на досуге. Зато мелкие фрагменты керамики завораживали Алексея, он прищуривался, подслеповато рассматривал её, тёр пальцами, плевал на неё, скоблил ногтями, добавляя к их неровной кромке новые заусенцы, и как заклинание повторял загадочные, для непосвященных, слова: красно-глиняная, чёрно-лощёная, ангобированная, венчик, водолей, полива… И будь на месте Толика ребёнок, тот бы ждал, что когда заклинание закончится, земля в профиле треснет, или выпадет вон тот белокаменный блок и из недр посыплются тонким , нарастающим ручейком мелкие, золотые или серебряные монеты. Но чуда не произошло, видимо Алексей не произнёс одного, единственного, нехватающего слова из заклинания, возможно нужно было прибавить слово- кубышка, попробуйте при случае повторить этот эксперимент.
К Толику многозначительно подошла Лиза и зашептала, что-то на ухо, затем кивнула в сторону дальнего угла котлована. Алексей был занят своими чертежами, он пытался придать линии прослойки нужный угол, относительно горизонта, ему это не удавалось, и он часто пользовался ластиком.
- Я пока похожу, по котловану,- сказал Толик и не торопясь пошел по песку, прорезанному узкими бороздками от ковша экскаватора, напоминающими контрольно-следовую полосу. Этот взрыхлённый песок иногда пересекали следы «нарушителей» идущие в разных направлениях. По пути он поднял кусок фарфора и повертев его в руках откинул в сторону, затем попалась обычная, горчичная банка, и он положил её в карман, осмотрев всё вокруг, в надежде найти скрытую под насыпным песком помойку, он разгрёб песок ногами, но ничего не нашел. А Лиза его тянула в дальний угол, желая показать ему свой триумф и насладиться сладкими минутами победы.
В срезе западной стены котлована, торчало сооружение, напоминающее колодец, часть брёвен была сорвана и громоздилась, перемешанная с отвалом.
- Она,- уверенно ответил Толик и поцеловал жену, затем он аккуратно извлёк из среза пузырёк, ухватив его за горлышко, пузырёк был не интересным.
- Как он её не заметил?- спросила Лиза.
- Он видимо сюда не заходил,- объяснил Толик.
- Но, почему?- возмутилась Лиза.- Здесь нужно в первую очередь смотреть. Здесь работает экскаватор, и эти слои могут через час срыть.
Видимо у ни такая метода… Ты чем-то недовольна? Это твоя находка, а была бы его… Давненько на находил такой классики, и самое главное почти целая…
- Только одну стенку сорвали…
- Что, будем делать?- погрустнев, спросил Толик.
- Как что? Копать!
- А с ним?
- У него своё дело…
- Да, но не хотел бы я так начинать знакомство… Нужно сказать, а то обидеться…
- Да, чего у него спрашивать, пусть обижается…
- Но, такое знакомство может быть полезным.
Лиза задумалась, - А ты наверное прав, с ним нужно дружить. Можно будет на его объекты беспрепятственно проходить… Симбиоз, мы помогаем ему, и получаем необходимое нам… Давай посмотрим, что из этого выйдет.
XIV
Алексей недовольно передёрнул плечами, он только нарисовал четвёртую прослойку, а их осталось ещё шесть. Сейчас он ломал голову, что это за «линза» проступающая на фоне четвёртого слоя, вроде ничего особенного, но тонкие нюансы оттенков подсказывали ему, что это постороннее включение, и он три минуты не мог решить, зарисовывать ему эту «линзу» или нет. На фотографии её всё равно не будет видно, а влажный земельный слой уже подсыхал и «линза» всё сильнее сливалась с заключавшей её супесью. Наконец Алексей решил идти правдивым путём и упрощать себе задачу. Он подчистил подсыхающий слой, именно в это неподходящее время к нему подошел Толик, и Лёха едва вникнув в суть вопроса, ответил:
- Копайте, стекло мы только недавно стали брать в находки, раньше это считалось балластом, по типу перекопа и асфальта…
Сияющий Толик вернулся к Лизе. До этого в нём боролось два чувства, он мог бы скрыть помойку, но это несколько нечестно по отношению к новому знакомому, и в тоже время он опасался, что Алексей бросит свои профили и перейдёт к обнаруженной Лизой помойке, тогда её зачистка и раскопки могут затянуться, он конечно мог не говорить, и Алексей наверняка её бы не заметил, а Толик мог вернуться попозже и выбрать её всю. Завтра, скорее всего остатки помойки с брёвнами и просеянными отвалами, экскаватор загрузит в первый или второй самосвал, и археологи, и последующие поколения так и не узнают о её существовании. Методы работы археологов поражали Толика, если идут охранные археологические изыскания, нужно спасать именно находки, а затем заботится о профилях. К тому-же всё зарисованное сегодня, простояло бы не одну неделю, и сделать чертежи можно было бы и завтра. Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут, и Толик попытался насладится перепавшим на его долю куском слоёного пирога. Кусок оказался жирным, помойка датировалась началом двадцатого века, а точнее до 1902 года, это он понял по отсутствию на Никольских пузырьках аптеки Феррейна, слова «Товарищество» которое было образованно именно в этом году, а Феррейновских пузырьков попалось пять штук, да два битых. Но помойка была не раньше 1896 года, так как на орлах чётко прорисовывался Николаевский вензель, так, что датировка с точностью в шесть лет, Толика вполне устроила, если покопаться поглубже, и проанализировать другие подобные признаки, то датировка уточнилась бы до двух, трёх лет. Он раньше хотел написать нечто подобное определителю птиц или растений, с тезами и антитезами, для датировки помоечных комплексов, но отсутствие времени, и некоторая природная лень, не дали ему этого сделать. Лиза тоже ковырялась в помойке, отобрав у Толика сапёрную лопатку, Толик взял себе штыковую, позаимствовав её из кучи прислонённых к стене. Хорошие находки они убирали сразу в рюкзак, обыденные складывали в пакет и оставляли на виду, дабы не провоцировать и не расстраивать Алексея. Лиза наткнулась на донышко от бутылки, Толик с полувзгляда определил, что это пивная бутылка:
- Осторожно, не торопись.
- Я аккуратненько,- ответила Лиза.
- Давай я сам.
- Нет, я потихоньку…
Толик стал ковырять чёрный слой, изредка вытаскивая пузырьки, шли фармации, затем выполз шестигранный «Луковников», за ним пробка, голова фарфорового пупсика, винная бутылка без надписей. Он изредка косился на жену, а она всё пыхтела и крутилась возле своей бутылки, стараясь расчистить её щепкой, Толик усмехался но не предлагал своей помощи, пиятуя один случай, произошедший в прошлом месяце.
Тогда они копали маленькую прослойку и Лиза тоже нашла донышко, и так же копалась с ним пытаясь извлечь находку, тогда Толик подошел и отстранил её от раскопа, пошатав донышко рукой, по лёгкой податливости он понял, что это фрагмент и резко выдернул половинку из грунта, Лиза обалдела, в её глазах стояли слёзы, она чуть не с кулаками накинулась на Толика, обвиняя его в том, что он расколол её бутылку. Толик глянул на край осколка и увидел мутноватую патину.
- Эту бутылку разбили сто лет назад, видишь патина.
- Не ври, ты её шатал, она лопнула…
Тогда Толик расковырял землю глубже того места, где лежало донышко, и через пять сантиметров обнаружил недостающую часть, все его уверения, что продолжение лежало на пять сантиметров дальше, что ось залегания горлышка не соответствовало, оси залегания донышка, не имели никакого значения. И остаток раскопок они провели в молчание, и только когда отмытые фрагменты высохли, Лиза увидела патину, по краю скола, и попросила у мужа прощения.
Вот поэтому Лиза и не торопилась, хоть будь на её месте Толик, он бы пошатал бутылку, провернул её вокруг оси и аккуратно потянул, бутылка имела коническую форму и поддалась бы легко. Но тут ему попался парфюм, такие Лиза очень любила, без надписей, в стиле Модерн, стенки флакона украшали цветы фиалки, переплетающиеся между собой, оставив овальное, гладкое пространство, необходимое для этикетки. Толик сунул матовый флакон в карман, это был козырь на случай из ссоры с Лизой, она как любая женщина любила подарки, особенно такие подарки, которые выбираются, покупаются и припасаются исключительно для неё. Лиза заметила движение мужа и спросила:
- Что там у тебя?
Толику пришлось соврать, и вынуть коричневый Феррейновский флакон, положенный в карман ранее.
За парфюмом попалась битая лампадка, Толик очень любил такие, трёхслойное стекло, прорезанное овальными окошечками до прозрачного слоя, образовывало неповторимый орнамент из насыщенно синего стекла, и тонких колец белого, ему и раньше попадались подобные фрагменты, но целой лампадки никогда, одну он умудрился склеить, и она занимала почетное место, на их полочке с парфюмерными пузырьками.
- Смотри,- и она показал лампадку Лизе.
- Красота,- откликнулась супруга,- копай тщательнее, там могут быть недостающие фрагменты.
- Может, ты сама здесь покопаешь? Я не люблю медленно копать.
- Давай,- и Лиза не почуяла подвох, перейдя на место Толика, он только этого и добивался, через секунду он вытаскивал целую бутылку, Хамовнического пивзавода.
- Это моя бутылка,- завопила Лиза и выхватила её у Толика. Бережно погладив её рукой, она удовлетворённо сказала,- Целенькая!
В это время по стенке побежала струйка песка, отвалился крохотный кусок пласта, и Толик дёрнул Лизу в сторону. Крупная часть грунта, нависавшая над помойкой с шумом ухнула вниз, засыпав часть слоя. Толик выругался и взялся за лопату, нужно было откидывать обвалившийся балласт.
Через час подошли рабочие, постояли, посмотрели, задали извечный вопрос:
- Клад нашли?
Толик кисло улыбнулся.
- Как, найдёте, половина нам,- ехидно сказал щупленький, ушлый мужичонка.
- Непременно,- отозвался Толик.
- А, шо тут было?- спросил третий.
- Москва,- ответил Толик.
Они постояли и ушли, подгоняемые бригадиром.
- Почему они всё время спрашивают про клад?- спросила Лиза.
- Видимо, не о чём другом и не думают,- ответил Толик,- мозги под другое не заточены.
Попался битый трёхгорный конус, Лиза выцепила парфюм, маленький не больше пробника, но приятной формы, восторга её не было границ. Толику попался фрагмент кузнецовской тарелки, с крупным, красивым клеймом, он отложил его в сторону, так как давно лелеял мысль обрезать подобные клейма и вставлять их подборкой в рамочку, или вообще сделать столик вмонтировав их в столешницу, а пока они пылились в коробке на балконе.
Затем было три уксусника, неинтересных, одна горчица Лидии Соквиковой, и аптека « общества русских врачей», снова «Луковников» но четырёхгранный, осколок Стрицкого в Риге, Калинкин без горла, подряд четыре «лысых» цилиндрических пузырька, костяная зубная щётка. Лизе попался битый градусник, Толик выругался, не любил он битые градусники, с детства, как приучила бабушка, но градусник взял, завернув его в два отдельных пакета.
- А у меня расческа,- похвасталась Лиза, демонстрируя черную пластину,- и похоже именная,- добавила она протерев её рукой,-ну, конечно.. Лебедевъ, красота.
- Редкая вещица,- согласился Толик.
- Брокар, цветочный.
- Нормально, а у меня кобальтовый, хоть без надписёв, а приятно…
- Дай глянуть.
Дальше шли фармация, Кёлер, два Брокара, фармация, мера на три бутылки, чернильница, битый парфюм, винная, Кёлер… обвал. Земляные работы. Феррейн, лысый, пуговица, кусок мыльницы, костяная ручка, кобальтовый цилиндрический, мерная мензурка, три мазевых банки, уксус, техно-химическая лаборатория, пен-экспелер, монополька… обвал. Земляные работы. Песчинка попавшая Лизе в глаз, после чего азарт уменьшился. Кёлер, три фармации, лысняк… Подошел Алексей, поцокал языком. Но было поздно, Толик зачищал дно.
- Если нужны находки, вон там в пакете, отбери себе, что надо,- благодушно сказал Толик и указал на пакет, наполненный неинтересными пузырьками, которые крайне охотно продаются и крайне неохотно покупаются.
Лёха чесал голову… Потом посмотрев на сруб, сказал:
- Давай всё это зачистим, уберём боковые стенки, сфотографируем, а зарисую я по фотографии, вот и получится хозяйственное сооружение.
Толик хмыкнул и подумал,- А они в своей конторе, тоже халтурят…
Так и сделали, для наглядности присыпали отвалы чистым песком.
Когда выходили с объекта, у Толика было радостно на душе, в рюкзаке позвякивали хорошие находки, в пакете осталось две трети лысняка, пойдёт под раздачу в качестве бонусов, и вроде Лёха был им весьма доволен. Лиза поехала домой, а они встали за палатками и за дружеской беседой раздавили по полтрашке пива. Как ни странно у них нашлись общие интересы, и оба показались друг другу не такими уж страшными, под конец обменявшись рукопожатием и номерами телефонов, разошлись по своим веткам метро.

Автор: kelinfo Nov 16 2012, 23:09

УФФФФФФФФФФ Пожалуй это всё, что я успел на скорую руку сегодня написать....

Автор: Игорь Фёдоров Nov 16 2012, 23:30

Шикарнейше))

Автор: ottomaroder Nov 17 2012, 00:00

спасибо! а еще будет?

Автор: Игорь Фёдоров Nov 17 2012, 00:07

Жду продолжения.

Автор: kelinfo Nov 17 2012, 10:10

Всё будет....

Автор: Wad Москва Nov 17 2012, 14:37

Ура !!!

Автор: сто-ЛЕТОВ Nov 17 2012, 22:58

Очень-очень интересно, спасибо.

Автор: SonEric Nov 18 2012, 20:15

Двоякое чувство. И продолжения хочется поскорее и работать надо, а если будет продолжение, то тогда работа встанет
Захватывает!!!

Автор: Kochedik Nov 19 2012, 12:18

Лично мне гораздо интересней читать про Толика.А скажите - он собирательный образ, былинный или полностью выдуманный.

Автор: Stepan Razin Nov 19 2012, 22:53

Наконец-то и я добрался.Прочитал и душа жаждет продолжения. Костя спасибо.Вы неподражаем.Факт.

Автор: kelinfo Nov 20 2012, 08:22

Автор: Волказавр Nov 20 2012, 09:24

Что же с ним произошло за последнее время ?

Автор: kelinfo Nov 20 2012, 09:59

Автор: Noch+ Nov 20 2012, 15:05

Быстрей бы отзвонился,сгораю от нетерпения!!!Паралельно читаю у Степана Разина,ну и здорово вы оба пишите!!!Я давно книг не читал,а тут не оторвать!!!)))

Автор: kelinfo Nov 20 2012, 19:58

XV
Проснувшись с утра с больной головой, Лёха пытался вспомнить, что было вчера вечером… Он вспомнил Лизу и Толика, приятную семейную пару, занимающуюся копательством, определённо он вчера нарушил все инструкции и наставления, на предмет встречи с такими личностями. Начальство дало категоричное распоряжение, обязывающее сразу уведомить об этом руководство строительства и охрану и выпроводить таковых за пределы стройплощадки. Так делали старшие товарищи, так должен был поступить и он, Алексей Сидоров, археолог числящейся лаборантом, но выполняющий обязанности специалиста-археолога. Он и именно он с незаконченным высшим педагогическим образованием, по специальности, « преподаватель истории». Вообще-то ему не должны были доверять самостоятельных объектов, а лишь зачистки и работу землекопа, но что делать, если главные археологи зачастую не имели археологического образования, и он вёл наблюдения, делал чертежи и обмеры, экспресс-раскопы, и был этим доволен, словно хирург-недоучка, которому доверили вскрыть абсцесс или произвести аппендэктомию . В медицине такое маловероятно, только в военное время, собственно в археологии сейчас было военное время, очередное перекапывание первопрестольной, требовало большого количества специалистов. Такое положение дел устраивало Лёху, и он не собирался восстанавливаться и продлевал свой академический отпуск, до тех пор пока не потребуют диплома об окончание педфака.
Теперь перед ним стоял вопрос, сообщать или не сообщать о посещение, вверенного уму объекта, археологами-любителями? В сущности он и сам был таким любителем, не успевшим пройти азы археологии в институте, и черпающим свои знания из книг, из глупых вопросов, задаваемых коллегам, а больше из практического опыта, когда каждая найденная вещь, ощупывается, рассматривается и буквально вылизывается, собственной слюной. Это же делают и любители, так в чём-же тогда разница? В том, что Алексей Сидоров наделён определённой властью? Или тем, что он работает на науку? Дай им возможность, и они тоже будут работать на науку, они спасают, гораздо больше предметов… Вот и вчера Лёха не заметил этой хозяйственной ямы, а они заметили, и не будь этого, её сегодня бы уже срыл экскаватор, вместе с брёвнами и находками. Так кто больше сохранил, он зарисовавший стратиграфические положения слоёв или они накопавшие около сотни пузырьков, пусть поздних, зато определённых свидетелей времени. К тому же сотрудничество было весьма эффективным, Лёха ещё не заслужил себе персонального землекопа, поэтому всё приходилось делать в одиночку и копать и рисовать, а с Анатолием, всё получалось быстрее. Нет, начальству он пока сообщать об этом не будет, даже захватит Толика на другой, свой объект… А пока нужно бежать в контору, иначе опять получит выговор, нет конечно его не уволят, даже если он и дальше будет опаздывать, но нервы подпортят, а они как известно не восстанавливаются.
Пока Лёха рассуждал над планом, своих дальнейших действий, Лиза чмокнула Толика в лоб и поспешила к выходу, сегодня нужно было сделать то, что не получилось вчера. Сначала следовало навестить Светлану Сергеевну, затем навести справки про брата Серафимы Павловны, затем найти Олю из Жека, заодно посетить знакомый котлован. Толик собирался к ней присоединиться около часа.
Светлану Сергеевну сегодня выписывали, и она в приподнятом настроение перебирала вещи, складывая в пакеты, футляр с очками, несъеденные фрукты, коричневеющие с боку, несколько раз проверяла кошелёк, вытаскивая и пересчитывая деньги, то убирая его поглубже. Когда она увидела шоколадку, то отнесла её медсестре, и раз десять позвонила дочери, одним вопросом: -Когда?
Но у дочери, что-то не ладилось, зять Светланы Сергеевны не мог уйти с работы, и обещал заехать часам к четырём. Лиза пыталась развлекать старушку разговорами, и между делом выслушивая долгие и вполне интересные воспоминания о молодости Светланы Сергеевны. По крупицам она выяснила, что Серафима Павловна была неприспособленна для работы в КаБе , у той не было соответствующего образования, но почему-то рвалась на эту работу. Ей даже в тихую интересовались сотрудники из органов, но не найдя ничего предосудительного, оставили её в покое. Собственно и Светлане Сергеевне не было понятно, зачем она туда пошла работать, зарплата небольшая, а с внешностью Серафимы Павловны, её с удовольствием взяли бы в Главк, на ту же должность. Прошло полтора часа, прежде чем Лизе представился случай задать вопрос про чердак…
Светлана Сергеевна коснулась завхоза, Лиза быстро ухватилась за эту ниточку.
- Это тот, у которого всё время звенела связка ключей?
- Ну да, Степаныч, у него ключи от кабинетов были…
- Серафима Павловна говорила, что ещё от чердака и подвала…
- Верно, у него мания была всё закрывать, раньше то чердак был на распашку, но он врезал петли и повесил замок. Всё, говорит, что в режимном учреждение, должно быть на замке, чтобы ни один враг не подкопался…
- И что только он один владел ключами? И ни когда не открывал посторонним?
- Нет, если только ремонт…
- И долго Серафима Павловна проработала в КаБе?- провокационно спросила Лиза, прекрасно зная из досье, что два с половиной года, просто ей хотелось проверить память Светланы Сергеевны, и память как это водится у пожилых людей, была безотказной в воспоминаниях молодости.
- Да, два с чем-то года… За эти годы мы и сдружились, потом ещё долго встречались, потом с днём рождения поздравляли, друг друга.
- А, по какой причине она ушла?
- Да, Степаныч ей прохода не давал…
- Это завхоз?
- Он самый, бабник был известный, а Серафима очень красивой женщиной была. Вот и ушла по собственному. А ей, что? У неё вон Юра, какой был, красавец и герой…
Потом Светлана Сергеевна посидела, усмехнулась и продолжила:
- Мы раньше часто на лыжах катались, каждое воскресенье с Белорусского… Маршрут не выбирали… Ехали пока не понравится местность за окном, а там по прямой до следующей радиальной железной дороги, билетов никто не брал, поэтому мы не были связанны. Многие в таких походах знакомились, там Серафима и встретила Юру, он тогда был в разводе… Но это было задолго до нашей встречи в КаБе, я потом это узнала… А вы Лизочка, не ходите в такие походы?
- Нет, для нашего поколения, это редкость.
- Очень жаль, хорошее было время, все равны, у всех одинаковые деревянные лыжи, палки из бамбука, алюминиевые позже появились. Весело, термос, ни какой водки, знакомства… Один приводит своих знакомых, другой своих, а на следующие выходные те уже едут вместе кататься, словно старые приятели. Да, жаль мне вас, молодых… Мы жили веселее.
Затем Светлана Сергеевна сделала заговорщическое лицо и зашептала,- Ты знаешь, чего дочка?... Ты ко мне в гости приходи, я тебе много интересного расскажу… Ты умеешь слушать, меня дома никто не слушает, никому я не нужна, вон даже машину прислать не могут… А записную книжку я найду, ты послезавтра приходи, я тебя буду ждать…
Лиза поняла, что аудиенция закончилась и вышла из палаты, оставив на кровати пакет с яблоками, которые Светлана Сергеевна сосредоточенно стала укладывать на дно пакета, предварительно вытряхнув его содержимое.
В справочном бюро ничем помочь не могли, но за предоставление нулевой информации, взяли деньги, обещав, что если они что ни будь, разыщут, то непременно позвонят.
Оля из Жека вовсе не жила в указанной квартире, а в паспортном столе без документов, подтверждающих родственные связи, отказались предоставить адрес новой прописки.
Лиза уже жалела, что у неё нет связей в следственных органах, она всегда сторонилась этих заведений. Толик тоже всячески их избегал. Правда как-то сами органы, захотели с ним познакомиться, но тогда всё обошлось. А так Толик рассказывал, что в девяностые, многие чердачники были под колпаком у людей с Петровки. Был даже отдел и были свои стукачи, среди «своих». Но оружие, которое интересовало отдел, на чердаках в Москве давно не попадалось, сами чердаки были вычищены, труднодоступны, поэтому и число любителей этого вида поиска резко сократилось, так что необходимость в отделе отпала, хоть возможно он ещё существует, переключившись на трофейщиков.
Лиза вздохнула и решилась зайти в котлован. Толика сегодня там не будет, он поехал со вчерашним знакомым на какую-то стройку, в районе Плющихи. Её беспокоила перспектива увидеть Толика в подпитии, это ей очень не нравилось, она твёрдо решила не показывать своего неудовольствия, и загремела шаткой дверью, призывая охранника.

Автор: saperka Nov 21 2012, 16:30

Какой приятный сюрприз! Неделю не заходил, а тут целый новый рассказ назрел. Придется снова по десять раз на дню заходить в тему в ожидании продолжения.
Эх, хорошо Толику, не надо ему на работу..

Автор: kelinfo Nov 21 2012, 16:58

Автор: kelinfo Nov 21 2012, 17:00

XVI
Сегодня дежурил тот же охранник, он без лишних вопросов пропустил Лизу, сунув ей в руки, всё ту же белую каску, она видимо была дежурной. Работы продвигались медленно, и Лиза обойдя котлован с изумлением увидела, что стенки помойки ещё на своём месте, а экскаватор сгрёб только их отвал, очистив песок от чёрных вкраплений культурного слоя. В левом углу всё так же возвышались руины. Лиза вытащила из перекопа цилиндрический пузырёк и стала прикидывать, место расположения комнаты Серафимы Павловны. Она молча покрутилась, вспоминая с какой стороны они вошли в подворотню, где их потом ожидал Серёга, в одиночестве прихлёбывая коньяк из бутылки. Кажется подворотня была здесь, тогда вход в подъезд был направо, потом по лестнице два с половиной оборота. И снова она стоит к подъездной двери спиной, от лестничной площадки третьего этажа направо, а комната по коридору налево. Так примерно здесь. Ага вот и обрушенный лестничный пролёт, как стоял, так и рухнул вниз, сминая под себя другие пролёты. Странно, что ступеньки из тёсанного известняка, стёртые за столетнюю службу, так и не отделились от старинных железнодорожных рельсов, причудливо изогнутых умелыми кузнецами. Только отдельные ступеньки лопнули, вздыбившись музыкальными, разрушенными клавишами.
Лиза подошла ближе и погладила искромсанные перила, по этой лестнице она впервые шла со своим будущим мужем, он впереди, она за ним, не боясь ничего… Странно всё-таки устроена жизнь, здесь она впервые почувствовала жалость к Толику, когда он остался под прицелом у Серафимы Павловны… И теперь этого дома нет, и не будет, а вырастит на его месте, чудовище из стекла и бетона, поглотившее место их первой встречи. Тут Лизе бросилась в глаза покрашенная вишнёвой краской дверь, придавленная лестницей она торчала, перекошено наружу.
- Неужели, та самая?- Подумала Лиза,- Да, нет, такого быть не может, третий этаж, давно вывезли, здесь хлам от первого этажа. Или двери одной краской красили, как это обычно бывает.
И Лиза пригнулась, чтобы посмотреть на дверь с низу. Так и было, мелом было выведено:
« Комнату не вскрывать! Идёт суд! Живут люди!»
Не ужели она? Но почему они не заметили её вчера, когда копали помойку? Не прикидывали месторасположение комнаты? Или дверь была присыпана, а с утра экскаватор подснял часть мусора и она обнажилась? Как такое могло случиться, что её не вывезли раньше? Она могла упасть в пролёт колодца, при сносе дома, прежде чем рухнули стены и крыша…Это была реликвия, их с Толиком, за которой, когда-то вершилась судьба. И Лиза решила оторвать хоть кусочек этой двери, она взяла кирпич и ударила по толстой филёнке, та не поддалась и Лиза ударила ещё, что-то хрустнуло и между верхней обвязкой, и дверным щитом, образовалась щель, Лиза потянула за планку, щель расширилась, и на песок выпали две золотых серёжки… Лиза умерила, зачастившее сердцебиение, облизала внезапно пересохшие губы, и не торопясь оглянувшись, подняла неожиданную находку. Серьги без сомнения были золотыми, она даже рассмотрела вдавленные прямоугольники проб… Но рассматривать их не было времени, скоро должны возобновиться, после перерыва, работы и котлован заполнится строителями, а экскаватор начнёт отгружать грунт и мусор. Лиза пошарила руками в песке, и ничего не найдя, осторожно потянула планку, та не поддалась, тогда она упёрлась и навалилась на неё всей массой своего пятидесятикилограммового тела, и действуя рывками смогла сломить сопротивление деревянных, потревоженных шкантов. Осмотрев добычу, она обнаружила вставную пробку в верхней, горизонтальной грани бруска, вставка была изначально закрашена, но из-за многолетнего трения о косяк, краска вытерлась, обнажив желтоватую древесину. Канал тайника шел через всю ширину детали и даже выходил в паз удерживающий дверной щит, поэтому, когда доска отделилась, в это отверстие выскочили мелкие предметы. Что осталось внутри, Лиза не знала, поэтому решила забрать, доску домой, и там спокойно расковырять заглушку. Но как это сделать? Как пронести планку мимо охранника, одно дело археологические находки, кусок двери выкрашенный краской в эти предметы не входил. Она конечно могла заболтать охранника, но лучше не рисковать. Было только два надёжных способа, один перекинуть брусок через забор, но пока она выйдет и будет обходить стройку, может появиться ретивый дворник, и выбросить её в мусор. В такого дворника Лиза не верила, все исполнительные дворники давно перевелись. Как-то Толик в одной из траншей, обнаружил прослойку дореволюционной, гранитной брусчатки, а у него есть неосуществлённая мечта,- воссоздать на даче участок дореволюционной мостовой, непременно из гранита старой колки. И он понемногу возит туда ,найденные гранитные блоки. Траншея была рядом с вокзалом, откуда они ездят на дачу, и не было смысла переть эту тяжесть домой, а оттуда снова на вокзал. Работы подходили к концу и траншею могли засыпать в любой момент. Тогда Толик наковырял великое множество этих, элементов мостовой и разложил их по периметру бетонного забора в соседнем дворе. За две недели, что он вывозил их на дачу, укладывая по три, четыре штуки в рюкзак, не пропал ни один, хотя дворники исправно подметали территорию. Но то были камни, из них вообще можно было сделать имитацию клумб и не удивляться если через неделю на них появились бы цветы, а деревяшку наверняка унесут. Значит нужно вызывать Толика, чтобы он перехватил переброшенный предмет, а лучше пойти другим путём… Да и дверь нужно обследовать на предмет других тайников.
Лиза набрала номер, и долго ждала ответа.
- Алло, милый, слушай меня внимательно, и не задавай лишних вопросов… Сейчас ты сделаешь, всё в точности по моей инструкции… Найди брусок или доску, длинной около метра… Даже чуть меньше, обмотай её пакетами… И под любым предлогом уйди с того объекта, и приезжай к дому Серафимы Павловны, но без Алексея… Его не должно с тобой быть. Когда будешь проходить мимо охраны, постарайся чтобы они заметили брусок у тебя в руках. Я в котловане, ты мне нужен… Всё, вопросы потом… Жду…
Толик озадаченно посмотрел на тонкую прослойку, которую он сейчас копал, и откуда выудил флакон Пречистенской аптеки Бурштейн. Прослойка была ненасыщенной но перспективной, и ему очень хотелось её докопать. Он отмахнулся от бредовой идеи жены, и стал врубаться в нижележащий слой, чтобы легче было перебрать нужную прослойку. Потом из кома земли он вынул орластик…
- Чёрт,- выругался Толик,- в самый неподходящий момент,- он посмотрел на Алексея, тот вдохновенно зарисовывал профиль, пробитый столбовой ямкой.
- Надо ехать, что-то случилось,- и Толик воткнул в песок, узкую, обрезанную лопату, которой экскаваторщики очищают траки и ленивцы от налипшей грязи. На многих котлованах, особенно на начальной стадии, днём с огнём не найти лопаты, но Толик знал, где их прячут экскаваторщики, это отверстие под нижним шарниром стрелы, куда уходят масляные трубки, гидравлики. Вот и сейчас он воспользовался этим знанием. Отчистив штык лопаты, щепкой, он вернул её на место.
- Алексей, я на пару часов отлучусь, ты тут будешь?
- Пока, да…
- Посмотри за прослойкой, чтобы её не сковырнули, я как приеду, докопаю.
- А, что случилось?
- Лизе, мороженного захотелось, а она любит определённого сорта…
- И что ты так вокруг неё пляшешь?- Спросил Алексей,- Она, что беременна?
Толик почесал нос, он и сам не знал, беременна ли она или нет… Женщин не поймёшь, они вчера ещё не беременны, а сегодня выясняется, что уже…
- Да, нет… В общем я не знаю… Мне за мороженным нужно… Пока.- И Толик направился к выходу.
- Подкаблучник!- Зло процедил Лёха и сплюнул в сторону…

Автор: Noch+ Nov 21 2012, 19:21

На самом интересном месте,теперь не уснуть...

Автор: kelinfo Nov 21 2012, 23:17

XVII
Александр Ильич растёр настойкой цветов сирени, больную коленку. Откинувшись на подушку он полежал, ожидая когда испарившийся спирт принесёт приятную прохладу. Колено почти его не беспокоило, и он сосредоточился на будущих торгах.
-Во первых нужно заранее позвонить, Саше-букинисту, сообщить, что нашлись другие части книги, разрозненные листы, которой он купил. Он непременно будет, прибежит спозаранку. Так, ещё фантики, их сегодня пять штук, два имперских, два НЭП, один послевоенный. Фантики, это для… Как его? Николая? Телефон его он потерял, но не важно, он часто бывает. Надо не забыть.- И Александр Ильич потянулся за кляссером.- Значки… Эти выложить, а метростроевский в эмалях придержать, для знатоков… Для Ольги Тимофеевны, пуговицы, викторианский стиль, чёрное стекло… Что ещё? Лампадка, как я о ней забыл?- И Александр Ильич очередной раз заметил, что память начинает шалить, раньше пьесы на лету схватывал, а сейчас о своих обещаниях начал забывать. Надо потренировать…
- Лампадка…Лампадка… Где-то у меня была… Варшавская Фраже и рубинового стекла,- И он стал перебирать коробки,- Ага, вот они…
Так заворачивая товар в один или несколько слоёв газет, он складывал дорогие или хрупкие предметы в кожаный, потерявший форму кофр, от любительской камеры.
Он готовился к торговому дню, обдумывая свои действия заранее, как раньше готовился к важной роли, оттачивая жесты и мимику, подбегая к зеркалу и искоса наблюдая за своей игрой. Сейчас он в зеркало не смотрелся, но сценические ходы, обдумывал.
Нужно позвонить Толику, у него должны быть флаконы, и какие-то бумаги требовавшие разглаживания или очистки. Странно, что он сам не звонит, видимо занят, наверное очередной чердак.
Но Толик сейчас был в котловане, он с ходу договорился с экскаваторщиком, что тот освободит ему дверь, которая до зарезу "нужна" на даче. Осмотрев искорёженную, перекосившуюся створку, экскаваторщик только плюнул, он такие безжалостно крушил своим железным товарищем, так же как и оконные рамы с вполне приличными стёклами, способными пойти на остекление дачной теплицы.
- На кой тебе это дерьмо нужно? С ней возни больше недели, сейчас дешевле новую купить, чем это старьё восстанавливать.
- Купить дешевле, да у меня дверной проём не стандартный, а эта по ширине подходит,- ответил Толик.
- По ширине… Ладно с тебя бутылка пива.- и он залез в кабину, с третьей попытки мотор запустился, наполнив воздух копотью несгоревшей солярки. Ежесекундно дёргая за рычаги, он направил технику к нужному месту, экскаватор с дрожью и лязгом послушался и начал надрывно отрывать ступени от лестничного полотна, одна из них упала продавив дверь, экскаваторщик приостановил работу, вопросительно глядя на Толика, но тот одобрительно кивнул, предлагая продолжить работу и строитель развёл руками. На последок пройдясь по двери зубьями ковша, он сбавил газ, и мотор задыхаясь, попытался несколько раз втянуть в себя воздух и дозу солярки, но декомпрессор прекратил его предсмертные мучения и он заглох.
- Ну, что?- вопросительно спросил он Толика.
- Пойдёт…
- Про пиво не забудь,- и мужчина полез проверять уровень масла.
Тем временем они оттащили дверь в сторону, и стали её разбирать, для чего Толик встал на боковую планку обвязки ногами и потянул за противоположную, рама на удивление легко треснула, и распалась на шесть частей. В нижнем было маленькое отверстие и отложил его в сторону.
- Ну, как?- спросил подходя экскаваторщик.
- Отлично,- отозвался Толик, и протянул сотенную бумажку, но тот не взял, промычав что-то типа,- С сумасшедших денег не беру.- и пошел к умывальникам отмывать засаленные руки.
Филёнки в виду их тонкости не годились для оборудования тайника, средняя перекладина тоже, а вот на вертикальной пришлось извлечь, все вставки и заглушки установленные на места врезанных когда-то замков. Но тайника не нашли. Все детали оттащили в сторону и поставили за штабель фундаментных блоков, лишь два бруса обмотали пакетами и улыбаясь вышли со стройки. Охранников не было и вопросов никто не задавал.
Обнимая Лизу, Толик с некоторой гордостью, перемешанной с завистью думал о жене, вот он за шесть лет чердачного поиска ни разу не находил, сколь ни будь значимого золота. Да было золотое перо, половина серёжки, и это звено от цепочки, а она за полгода нашла золотую закладуху, а может и клад, это предстояло определить.
Дома он решил не мучится и распилил детали по касательной к тайникам. В первом было два обручальных кольца, мужское и женское, Толику показались странными латинские буквы выгравированные на внутренней стороне колец. На мужском LH, на женском JH, пробы были немецкими, довоенными, тоже было и на серьгах. Во втором тайнике была печатка времён первой мировой, и маленький кулон, с тоненькой цепочкой
- Не густо,- подумал Толик и на всякий случай, расколол топором обрезки. Больше тайников не было. Завтра решили пронести на стройку пилу и топор и искромсать остатки двери. Тут Лиза схватилась за живот и засмеялась, Толик сразу не понял, но она объяснила:
- Как двенадцать стульев… Ой не могу…Кто будет отцом Фёдором? Давай Лёху на эту должность назначим…
- Тогда уж лучше главного археолога Москвы,- отшутился Толик.
Чем больше Лиза влезала в это дело, тем больше становилось загадок, эти загадки приносили приятные трофеи, но эти трофеи не приближали отгадки.
- Трофеи, конечно это трофеи, Юрий Васильевич воевал… Но почему они их прятали? Не такой уж огромной они ценности, чтобы так тщательно прятать. Тогда даже у простых людей, было золото… Ну или у среднего класса…- в слух рассуждала Лиза.- А что если это только часть… Они опасались обыска, вот и прятали в разные тайники, при обнаружении одного или двух, суммарный вес был не такой уж большой.
Толик тем временем рассматривал перстень с крестом и дубовыми ветвями, обычно такие делались из серебра. У немцев была целая индустрия производства таких печаток, как-то он рассматривал их журналы за шестнадцатый год, все последние страницы пестрели рекламой ювелирных мастерских, изготавливающих подобные перстни.
Он ещё не осознавал, что Серафима Павловна его интриговала… Не такая уж простая она была старушка… Он впервые увидев её со свечой в руке, принял за призрак, но разглядев решил, что это обычная старушка, раздавленная горем, из тех, что сидят на лавочках, перемывая косточки себе, знакомым и случайным прохожим. Сейчас он не мог её представить, сидящей на лавочке. Он мог представить её в ресторане, в такси, в театре, но не на старушечьей поседелке. Это была волевая женщина, знающая себе цену, и даже в старости бывшая бабулей-загадкой, роковой бабулей-Икс. И эту загадку он должен разгодать.

Автор: Noch+ Nov 23 2012, 08:39

Здравствуйте Константин.Сейчас попалась книга "Очерки московской жизни"издательство Московский рабочий 1962год.Первая глава называется-Прогулка по Москве.Автор К.Н.Батюшков.Это Вы?)))

Автор: kelinfo Nov 24 2012, 09:04

Автор: kelinfo Nov 24 2012, 10:29

XVIII
Чтобы как-то отметить столь интересные находки, они решили кутнуть и сходить в ресторан. Пригласили Александра Ильича, как непосредственного участника тех событий. Такое приглашение несколько, удивило его. Но не долго думая, он согласился. Всё таки, они были с Толиком компаньонами. Чтобы сильно не тратится, решили идти в " Ёлки-палки", тем более, что Лиза любила салаты, на все семейные праздники она выдумывала какой ни-будь новенький рецепт. За основу брался базис из кулинарной книги, а дальше шла импровизация. На день рождения мужа она до отвала накормила гостей, и даже Толикова мама, настороженно относящаяся к неожиданно появившейся невестке, облегчённо вздохнула, поняв, что её сын попал в надёжные руки. Свекровь, перепробовала все семь салатов, и под конец попыталась записать рецепты некоторых, но Лиза и сама не помнила, что и куда резала, тогда свекровь заподозрила, что салаты покупные, в обратном её убедило, лишь количество, пятилитровыми кастрюлями, салаты не покупаются. Ей было невдомёк, что кулинария это тоже вид искусства. Спросите художника, как он смешивал краски, чтобы передать свет восходящей луны, он не сможет ничего ответить, ибо в тот момент его поглощало творчество, и он на уровне интуиции и подсознания, соблюдал те или иные пропорции белил, и кадмиев. И пусть завистники и подражатели рассматривают его луну в лупы, пусть делают химические анализы красок, всё будет тщетно, такое не повторяется, как невозможно воспроизвести салаты знаменитого Оливье, их тоже рассматривали через увеличительные стёкла, разбирали компоненты по составляющим, но повторить не смогли. Импровизация, чувство меры и вкуса, вот что поднимает кулинарию на вершину славы. Сухие, безжизненные книжные рецепты, дающие только костяк и идею для творчества, их точное копирование было не для Лизы, свобода вот, что было нужно ей. Как передать словами дух творчества, как объяснить почему она добавила лук в таком количестве, если она сама не помнила сколько головок она порубила, и почему именно свежие огурцы, а не солёные, как было в рецепте, или кальмары нарезанные соломкой, а не квадратиками, а картошка протёртая в пюре...Это уже невозможно, да и скучно. Идеи можно черпать везде, вот и сейчас она собиралась попробывать все салаты, выставленные на телегу, понемногу, по ложке.
Прежде чем пойти обедать, решили пройтись по парку. Чтобы не мешать мужчинам обсуждать находки, Лиза ушла вперёд и двигаясь по тропинке, попеременно подходила то к столетним липам, то к бетонному урезу воды. Парк был старым, разбитым ещё до нашествия Наполеона, здесь росли липы и были каскады прудов, потом систему каналов и островов изменили, что-то засыпав, что-то выкопав, перекинув новые мостики и разрушив старые, поставили стелу в честь изгнания двунадесятязыких. Советское время одело каналы в бетон, поставило чугунный фонтан треснувший из-за не слитой в мороз воды и проложило асфальтные дорожки. Насадило новые липы в замен дуплистым, поваленным ураганом, и уже у советского " молодняка" зияли дыры, залитые цементом и забитые крашенной жестью.
Толик с Александром Ильичом шли не торопясь, хоть первый сдерживал себя, стараясь не переходить на широкий, размеренный шаг, которым он обходил очередной сектор разведки. Затем они остановились повернувшись лицом друг к другу, Толик оглянулся и достал какую-то коробочку. Лиза ушла вперёд помахивая подобранной палочкой, она понимала, что эта остановка на долго и направилась в сторону, пересекая площадку с стриженной травой и вытоптанными проплешинами дёрна. Вдали виднелся забор, наспех поставленный из покосившихся листов оцинкованного железа, внутреннее чутьё тянуло её к нему, а она привыкла доверять этим чувствам.
Александр Ильич долго рассматривал кольца и прочие украшения, затем цокнул языком и сложил всё в коробку, последним опустился кулон и цепочка извивающейся змейкой скользнула в её недра. Он оглянулся, жестом поманил Толика к лавке выкрашенной в зелёный цвет, и хоть была осень, Толик по привычке потрогал перекладины скамьи, опасаясь свежей краски.
- Это загадка,- сказал Александр Ильич,- несомненно семья Игнатьевых не проста... Ох, не проста... Я знал такие семейства: муж - везунчик, которому многое по плечу, которому всё легко даётся, и подвиги, и слава, и почести и уважение, любовь женщин, благосостояние, и всё так же легко тратится, дарится, выбрасывается.
Они спешат жить и получают от жизни всё, они способны на безумства, они любят свою судьбу и судьба отвечает им взаимностью. Жизнь их сплошной водоворот: событий, людей, предметов, радостей и мелких огорчений. Серафима Павловна была ему под стать, не удивлюсь если у неё были прекрасные отношения с первой женой Юрия Васильевича, а так же с остальными, промежуточными женщинами. Нравятся мне такие люди, есть в них шарм, жизненная искра, зажигающая окружающих, их тяжело сломать, но если их сломали, то это конец...У таких часто бываю завистникам, а советская система предоставляла последним колоссальные возможности, для изъявления своей ненависти. Не удивлюсь, что Игнатьев дарил своей супруге много украшений, такую женщину как-то приятно баловать, особенно если муж- широкая душа. Пожалуй у него могли быть завистники. Поэтому и тайники, не от воров, а от органов. Что там Лиза выяснила про лётчика?
Толик облизал губы, и понял, что в сущности он ничего не знает, тогда он прервал Лизу, и к этому разговору она уже не возвращалась. Как ученик не выучивший урок, и пытающийся логикой восполнить отсутствующие знания, он начал рассказывать:
- Ну... Двадцать сбитых самолётов... Орден "Красной звезды", орден "Отечественной войны", медаль "За отвагу" и кажется за Берлин.
- Не плохой послужной список,- ответил Александр Ильич,- Но большинство этой информации я узнал, разглядывая его фотографии, только самолёт там с шестнадцатью звёздочками, это на сорок четвёртый, в Германии до сорок седьмого, Серафима Павловна в его жизни с пятьдесят шестого или чуть пораньше, тогда он был майором, следовательно прослужил ещё лет пятнадцать, это до начала семидесятых... Анатолий, рассматривая фотографии и разбирая архивы, можно установить жизненный путь любого человека, причём не хуже его биографов. Можете ещё, что-нибудь прибавить?
- Пожалуй, что нет... Лиза она лучше должна знать...- Заметил Толик оправдываясь.- Она всё ищет Серафиму Павловну.
Александр Ильич улыбнулся,- Запомните Анатолий, нужно всегда идти простым путём... Она в "Совет ветеранов" обращалась?
Толика поразила эта простая идея, действительно "Совет ветеранов" многие вдовы продолжают поддерживать с ними дружеские отношения.
- Верно...- согласился он.
- Лиза, эх Лиза, а про купца Логинова, она узнала?
- Собственно... Э... Она копалась, но я не успел выяснить... Надо у неё спросить....
- Кстати, где она?
- Где-то здесь, гуляла...- И Толик оглянулся по сторонам.
- Лиза...- Закричал он сложив ладони, рупором.
- Постойте, Анатолий, вы меня поражаете устаревшими методами, у вас же есть сотовый телефон...К чему своими криками пугать отдыхающих людей? Вот и утки шарахнулись...- Александр Ильич рассмеялся.
- Лизок, алло, а ты где? Сейчас придёшь? Давай, а то нам пора... Не пойдёшь? Почему?- потом связь прервалась.
Толик опустил руки и сказал:
- Она не пойдёт в " Ёлки-палки"
- Странно...
Но тут вдалеке появилась сияющая Лиза, она что-то несла в вытянутой руке. Мужчины молча ждали её приближения.
Она улыбнулась и на распев сказала:
- А я аптеку Дёринга нашла... Даже не одну...- и она протянула грязный флакон.

Автор: Noch+ Nov 24 2012, 10:40