Колокольчики, рассказ из прошлого

[Бухалло Билл]

Представляю вниманию читателя один из моих ранних рассказов, который когда-то уже выкладывал на другом форуме....немного расскажу о Севере...


От злой тоски не матерись, сегодня ты без спирта пьян.
На материк, на материк идёт последний караван.
Опять зима, опять пурга придёт, метелями звеня,
Уйти в бега, сойти с ума тперь уж поздно для меня...
А. Городницкий

Полевой геологии с её условиями труда и быта, характерами
вербованных людей, оторванности, забытости на краю земли,
от которой к концу сезона порой мутится разум, посвящается.

Колокольчики

Джуме с утра не сиделось на месте. Вернее, беспокойство овладело им ещё с вечера, но тогда, после длинного профиля[I], что пробежал с вешками на лыжах, и хозработ, уже просто не оставалось сил. Перекидывали с подсанок уголь, рубили лёд на озере, таскали в налетевших снежных зарядах в балок, топили воду, готовили пищу - тот ещё выдался денёк.
Времени хватило только поесть и оцепенело покурить, пока тракторист по прозвищу Боцман не начал по обыкновению доставать относительно просыпанного у топки угля и того, что опять заняты все места у печки и ему негде сушить свои валенки. У Димы, несмотря на его малый рост, для таких случаев была сила голоса в несколько сот децибел, исполнитель - геодезист, кстати, тоже мог сделать замечание. Голубоглазый Москвич мог нашептать, что потом, только не сейчас, на подбазе, в конце сезона, вот ей-ей они сведут счёты с неугодными. А Джума просто мог начистить пятак вечно задирающемуся, хоть тот и потяжелее был раза в полтора. Но все, кто работал, устали: уже несколько месяцев без выходных; и Дима не заорал, исполнитель не встрял, и Москвич уже засыпал, мечтательно глядя на пару совсем худых облезлых песцовых шкурок, что выменял у ненцев на кармазин, а у Джумы были другие планы.
Утлое жильё на санях раскачивалось и содрогалось от ударов ветра, выла, свистела и стонала антенна, связи не было уже который день. До того, как проигнорированный обществом Боцман выключил переноску, идущую от работающего трактора, Джума, проходя мимо карты аэрофотосъёмки, висевшей на стене, ещё раз отметил для себя:" Завтра..." - после чего сунулся, нырнул на нары и, не раздеваясь, провалился в сон.
Поутру балок сильно мотало. Мела низовуха, стелила, вила свои белые космы под ужеяркими лучами вылезшего спозаранку солнца: в тундру входила весна. Поднялись в 7, довольно браво, но больше для виду: все уже понимали, что к чему. Дежурный Москвич готовил, шоркая обрезанными наподобие тапочек валенками - "штоты-штоты" - по пробитому полосками жести ленолиуму. По привычке быстро поели; одеваться, однако, не торопились, высовывали носы из балка, ставили прогнозы, решали. Помочиться с обвязки не получилось: ветер облизывал жильё со всех сторон, разбивал струю на капли и норовил кинуть их в лицо. Даже в "скворечнике" сбоку балка, над дырой, вились белые вихри. Потеплело. Пурга. Это дня на 2 минимум.
Джума, ещё, кажется, толком не проснувшись, понял: сегодня что-то будет, и не просто что-то - будет удача. Ощущение это грело душу и рождало приятное беспокойство.

------------------------------------------------------------------------------------------------
перечень терминов.
1) Профиль (геологический профиль) - заранее определённое направление на местности, которое, через заданные расстояния необходимо отметить вешками с точной записью их координат. Обычная длина профиля - от 30 до 40 км, за исключением периода Полярной ночи это расстояние проходится на лыжах за 1 день. Идущие параллельно, на расстоянии в несколько километров профили затем перекрываются профилями, идущими перпендикулярно. В результате образуется рабочая площадь для обследования её сейсморазведкой.
2) Балок - небольшой деревянный "вагончик" на санях (сваренных из толстых металлических труб) с жилыми размерами примерно 6/2,3метра. Вход- по центру, здесь располагается угольная печка и кухня, полки - ящики для продуктов и посуды, инструментов и прочих мелочей, место для вечерних работ и, иногда, небольшой душ. По краям этой прихожей располагаются "купе", наподобие железнодорожных, столики и 2 торцовых окна. На глубоких полках - радиостанция, документация, личные вещи и прочее.
3) Кармазин [I] - спиртосодержащее фармокологическое средство для восстановления волос. Наравне с "тройным" одеколоном - обычное "бартерное" средство в тундре.
4) ...Работающий трактор. При работе "в поле", полевых условиях Арктики, трактора большей частью не глушат всю зиму, так как завести его снова в условиях критически низких температур бывает очень сложно, а то и вовсе невозможно. Вечером к балку от трактора подключалась переноска, в прихожей (как я уже говорил, она же - кухня, сушилка, место для насущных работ и прочего) и в одном жилом отделении (оно же спальня и столовая) зажигаются лампочки на 24 вольта под старыми отражателями из тракторных фар.
5) Низовуха (низовая пурга) - снежная пурга над самой поверхностью земли. На высоте более 10-15 метров над ней может быть чистое, голубое, солнечное небо. Характерна для весеннего периода.
6) Штоты-штоты - типичная обувь из старого валенка, голенища которого пошли на заплаты (см ниже, пояснение №16) и подшивку рабочих валенок. Обрезаются наподобие тапочек или шлёпанцев, при хотьбе издают узнаваемый звук, от которого и произошло их название.
7) Обвязка[I] - неширокая деревянная платформа, опоясывающая балок с трёх или четырёх сторон над верхним уровнем саней. Как и все усовершенствования мобильного жилища, включая утепление и отопление жилища, уголок, где находится мойка или даже мини-душ, делается своими руками до начала сезона. Обвязка же, по сути, склад. На ней в больших закрывающихся ящиках хранятся продукты питания типа оленины, рыбы, замороженного хлеба, круп и прочего, инструменты, колотый лёд, немного угля ит.п. На обвязке, сзади, обычно устроен и туалет ("скворечник", "очко"). Малую нужду обычно справляют не заходя в него, с самого деревянного помоста, любуясь окрестностями.
Дабы закончить описание снаряжения топоотряда, следует упомянуть и о подсанках - санях меньшего размера, которые завершают картину маленького каравана, что тащится по заснеженному краю Земли. В подсанках размещается большая ёмкость для соляры и отделение для топочного угля. Здесь же закреплены деревянные вешки, запасные лыжи, запчасти для трактора и прочие нужные в работе габаритные вещи.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

продолжение следует

Сообщение отредактировано Бухалло Билл: Apr 20 2017, 11:06

[Бухалло Билл]

Приношу извинения - запутался в этих размерах и наклонах текстоа и ссылок. Пока буду набирать обычным шрифтом
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

...Работу отменили. Бригада засела курить - благо в этом сезоне с табаком хорошо. В прошлом северные отряды в районе Харасавэя, Сабетты и Тамбея курили и мох, и чай, и от этого желания курить, конечно, не опухли, но явно отличались жёлтым цветом кожи. Теперь - лафа, только вот без дела как-то непривычно. Жизнь здесь особая - Сейсма! У топов с ноября по май - 7 месяцев "поля". Трактор на лаптях, балок на санях, подсанки с дизтопливом, вешками и прочим необходимым. Маленький караван, и только белая тундра без конца и без края. Работа - от рассвета до заката, после -43 градусов Цельсия - Климпростой. Но такое за зиму не часто: с неделю- две, обычно, может в сумме и набежит, не Якутия всё же, хотя и в -45, случалось, работали. Вообще в холода - то ещё зрелище: в инее, в тряпье на лице, в масках - точно беглые из лепразория. Потом - весна, 5 месяцев - отпуска и оплачиваемые отгулы. Весь отряд в 5 человек: сезон, как и в зоне, называют ходкой. Балок тесный, у каждого своя нора и жизненное пространство, отнимающее оное у других. Отсюда - всё на грани конфликта интересов. Отношения - простые и грубые, к весне все разговоры и темы бывают исчерпаны, глаза ни на кого не глядят, а жить, работать надо. Случаются и драки.
В прошлом сезоне просто выть хотелось от безысходности: весна наступила рано, и все более южные отряды уже выводили с полей. Топов вывезли авиацией, их трактора с санями и балками сгруппировались, ушли с механизированными караванами сейсмы. В тундре почти никого не осталось, только самый северный сейсмоотряд, который теперь подчищал чужие косяки и недоелки. Где-то был выброс взрывчатки и был необходим перестрел. Где-то оленеводы сняли для очага в чуме вешки, и нужно было двигаться туда, чтобы заново восстановить этот участок. Чей то исполнитель загнал профиль в сторону - те же дела. И так - на всём пути к югу, тогда, когда раскисла тундра, а "южане", чьи профили надо было восстановить, уже грелись где-нибудь на Чёрном море. Технику не бросить, до основной базы не выйти - уже через вскрывающиеся реки тянули караван к Сабетте. И нельзя было, даже добив профили и выполнив всю работу, надеяться улететь. И мысли не было: каждый человек был нужен здесь. Техника перегревалась, ломалась и тонула, выдиралась из ручьёв, разувалась, рвала связующие тросы и сцепки, ползла по почти бесснежной тундре в обход болот. Уже по радиосвязи было предложено решение Конторы бросить, оставить всё на сухом месте, но теперь уже взыграла гордыня. Грязный, злой, измотанный, с изуродованнной техникой, ушатанными балками, рваными в кисти тросами, в чёрном чаде почти убитых моторов, на последних вёдрах соляры, когда никто уже не приказывал, не просил и не верил, почти без потерь - дошёл караван.
Оставьте красивые описания и поэзию Геологии тем, кто безвыездно живёт в комфортных городах! Полевая Сейсма, да и вообще полевики - это простые солдаты геологии - не ездят на Канары и не участвуют в фуршетах, не поют романтические песни под гитару при свечах. Сюда не доходят грамоты и медали за обмороженные до черноты руки тракториста, и нет награды Диме, что нашёл и вынес на себе человека при летней заброске в тундру, или Джуме, что весь обгорел, но спас этот балок, да и сезон работы отряда, когда на подбазе случился пожар. Полевики, случается, горят в вездеходах, проваливаются под лёд на тракторах, слетают в овраг на рудовозах, частенько травмируются и обмораживаются, - просто, так живут. Здесь нет откровений и красивых слов, не ждут благодарности - пусть и дальше они оседают в Главках и Конторах. Лучшая награда - это когда в Поле, в других сейсмопартиях, знают твоё имя и считают тебя просто работягой. Со своими завихами, но - надёжного и не имеющего слабостей. Молодых сюда уже не заманишь никаким пряником. Не пофилонишь, шустрить надо. И надо блюсти меру в отношениях и соблюдать чистоту. Был паренёк, но так потел и мёрз, так запустил себя, что стал шелудивым, вонял, покрылся прыщами - увезли его на попутном борту в поселковую больницу. С концами. А если заболят зубы, или, скажем, прихватит сердце, или случится какой перитонит, да ещё нелётная погода - пиши пропало! Семей у большинства нет, в лучшем случае - алименты. Да и кто такого одичалого будет ждать по 7 месяцев в году? Незаметно разрушаются семьи, все тут заложноки Севера. Это просто работа, жизнь, наезженная колея, по другому не могут. А когда, словно старые изношенные детали останутся на обочине - не станет геологии, нет им смены. Так и живут. Не ангелы. И бегают у иных ненецких чумов детишки со светлыми лицами и волосами, дети скоротечной, грешной любви, имеющие не записанную ни в какой метрике национальность - "сейсмики"....

Да, очень тяжело в вынужденный простой вот так вот ничего не делать. Подшивают - клеят валенки, чинят лыжи и крепления, строгают вешки, нарезают из рубероида "рубли", стираются, мешают друг другу, матерятся в ответ беззлобно, опять курят - маята. Завтра будет болеть голова: привыкли всё же целыми днями на чистом воздухе.
- А вроде пятница, мой день... Джума потоптался для проформы, подбросил, пошебуршил в печке уголь, поднёс Москвичу кастрюлю наколотого льда, влез в валенки, обошёл балок, укрепил попрочнее оттяжки антенны. Метёт! Кердык валенкам: теперь уже лучше не заносить в помещение - отмокнут. Потому, надев их утром, даже на обед не заходили, а вечером отбил их и сразу - забивай место на сушилке, не зевай. Но куда деваться: на "улице" не оставишь - заметёт. Шагнул внутрь - а тут опять чистоплюй Боцман. Без особой досады, впрочем, подумал: нет, точно надо будет вечером с ним разобраться! Потянулся, нашарил на полке кусачки, плоскогубцы, взял нож, хлопнул по карману: убедился - спички на месте; вышел в пургу.
Идти было, вроде недалеко.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Перечень терминов.
8) Сейсма (сейсмопартия, сейсморазведка) - направление полевой геологии. Целая структура. Включает в себя отряды топографов, буровиков, геофизиков ("сейсмиков"), камеральных работников, обрабатывающих полевую информацию, а так же штат конторы. В сезон в поле работали несколько сейсмопартий, каждая из которых включала в себя всех перечисленных работников.
9) Топы (с ударением на последнем слоге), топики - полевой отряд топографов малого состава, возглавляемый исполнителем - геодезистом. Первопроходцы, основа полевой геологии, ориентированной на поиск нефти и газа. Осуществляют привязку аэрофотоснимков к местности, прокладывают и отмечают вешками нить (линию, направление) профиля.
10) Трактор на лаптях - трактор - "лаптёжник", "болотоход", "болотник". Обычно - "ЧТЗ-130) на широких гусеницах, не позволяющих глубоко проваливаться в снег или зыбкую почву.
11) Климпростой - климатический простой. Отмена работы на открытом воздухе по метеоусловиям. Поскольку косвенно влияет на оплату труда, а так же сбивает с наработанного неделями и месяцами ритма, не сильно почитаем. Ко всему, если с месяц работать при -40, да ещё с ветерком, 3 градуса погоды совсем не делают. "Клим" так же может быть из-за отсутствия видимости, сильной пурги, белой мглы или тумана.
12) Маски. Надеваются в сильный мороз и ветер. Бывают разные и сегда самодельные - из чего придётся. Обычно изготавливаются из надетого задом наперёд подшлемника. Пальцами прощупываются глаза и рот, в этих местах прорезаются отверстия, обшиваются нитками. Сзади (первоначально отверстие под лицо), чтобы затылок не замерзал, пришивается лоскут любой тёплой ткани. Поверх надевается тёплая, обычно меховая, шапка. На морозе дожидаются, когда маска отмокнет от дыхания и начинает покрываться льдом, становится жёсткой. После этого придают ей форму: вытягивают раструбом у рта и носа, чтобы было удобно дышать, выгибают у глаз с таким расчётом, чтобы к ткани не примерзали ресницы и веки. У всякого маска на свой манер, люди в них смотрятся, как прокажённные. Случалось, подобные маски за день покрывались льдом и сосульками, прирастали к одежде и шапке так, что весером их долго приходилось отогревать, чтобы снять.
13) Отстрел - Заключительный этап буровзрывных работ в сейсморазведке. Заложеннный в скважину заряд взрывается, сейсмодатчики фиксируют отражённую от слоёв земли волну. Если процесс прошёл неудачно, необходим "перестрел", то есть всю работу надо проводить заново.
14) Контора - штат специалистов и управленцев в базовом посёлке геофизической экспедиции.
15) Борт - общее название авиации. Обычно в поле это самолёт АН-2 и вертолёт Ми-8.
16) Подшивают - клеят валенки... Валенки - как основная и фактически единственная рабочая обувь топорабочих быстро изнашивается: протирается специфическими самодельными лыжными креплениями и самими лыжами. Подшивают валенки либо при подготовке к сезону, либо уже в поле, в период Полярной ночи, когда рабочий день короток. В остальном - из-за отсутствия времени валенки (заплаты и подошвы) клеят при помощи расплавленного на огне капрона (оплётка от пожарного шланга и проч.) К концу зимнего сезона такой валенок представляет собой потрясающее - бугристое, с наростами войлока внизу, на подъёме, сгибах и боках изделие, в котором едва угадывается его первоначальный вид.
17) "Рубли" из тёмного рубероида - нарезанные вручную пластинки размером с бумажный рубль. Вставлялись поперёк в разрез каждой малой, с подписаннным карандашом номером вешки, которые расставляются в створе по профилю на расстоянии в 60 метров друг от друга. После нескольких малых вешек ставилась большая, где "рубли" в разрезе ставились "крестом". Именно по большим вешка геодезист и координирует профиль. Условно считалось, что рубероидный "рубль" и стоил при оплате рубль, что грело душу и помогало тянутьв день такие длинные профиля.
18) Кердык - конец, очень плохое положение

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

продолжение следует

Сообщение отредактировано Бухалло Билл: Apr 23 2017, 18:45

[Бухалло Билл]

Идти было, вроде, недалеко. Балок вечером тракторист завернул, чтобы не дуло в дверь, в вот подсанки стояли на месте, указывая направление, откуда вчера тянули профиль. Лыжи уверенно скрипели по фирну, скакали, пружиня, визжа, по застругам, гулко тонули в рыхлых пятнах снега.
Тёмные силуэты временного лагеря размывались пургой. Балок удалялся, пропадал в низине, так что лишь иногда показывался флажок да штырь антенны, появлялся вновь серым, укутанным позёмкой небольшим пятном. А потом исчез, словно мазнули, провели ластиком по листу грязной бумаги - и не стало его.
Идти было жарко, ветер выбивал слёзы из глаз. Джума присел на заструге, закурил. Первые затяжки делал не спеша, основательно, радуясь внутреннне этому своему душевному равновесию, взвешенности. Однакобыло это обманом - не тот он был человек, чтобы сидеть на месте, возбуждённные нервы уже гнали его вперёд: ушла, улетела куда то радость трезвой неспешности, слизнуло пургой радость затяжки. Он уже быстро попыхивал, спеша, срывая дыхание, хапал едкий дым, уже вскочил на ноги, поправив лыжи, разворачиваясь к белым струям, острому ветру.
В долине пурга словно кружила или меняла направление, и Джума шёл теперь по снегу полозьев. На участках рыхлого снега их уже почти замело или вылизало пургой, но на застругах изредка можно было заметить блестящие продавленные полосы. Тракторист вчера тащил свой караван сбоку от профиля, а искомая точка была в стороне. Со следа надо было уходить.
На северной оконечности Ямала не увидишь ни деревца, ни куста, не за что зацепиться взгляду. И расстояния обманчивы. Иной раз тащишься в этом белом молоке, где и границ неба и земли не видно, - и на горизонте, то ли в небе, то ли на земле, вдруг замечаешь остов некогда раскидистого дерева. А проходишь несколько метров - это из под снега торчит олений рог. Нет здесь и камней - потому, если видишь в тундре какой предмет, то явно это след деятельности человеческой...

---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Термины:
19) Фирн. У снега и льда существует множество разновидностей и переходных стадий. Снег, в частности, бывает пылевидный, сыпучий, зернистый, тяжёлый, липкий, сырой - снежная каша и т.п. Переходная стадия между плотным слежавшимся снегом и льдом - фирн.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Пока всё, продолжение следует

[Мурза]

Приветствую Валера! Ничего, даже близко равного, здесь, на Ревьюдетекторе, не читал. Что то невероятное. Подкупает сама простота, с которой ты доносишь до читателя своё слово.
Как сказал бы Остап Бендер, талант к писательству у тебя заложен с детства
Удивляюсь, как за целый день никто не поблагодарил автора - просто невероятно...
Так же, пользуясь случаем, выражаю безграничную благодарность Ревьюдетектору, что сумел собрать воедино стольких талантливых и интересных людей и дал им возможность развивать свои творческие способности.
Спасибо Валера. Жду продолжения и новых рассказов.Теперь только так и не иначе!!!

[Бухалло Билл]

Большое спасибо за добрые слова,
однако, продолжу!
------------------------------------------------------------------------------------------------------

Примеченный ещё с вечера "объект" он увидел неожиданно. На холмистой косе торчали какие-то палки, перекладины с тёмными точками, угадывались неровности грунта. Джума загляделся на них, жмурясь слезящимися глазами. Лыжи разнесло, потащило вниз по склону. Пришлось отвлечься от созерцания и предвкушения наживы, дабы не упасть - выкручиваться, держать равновесие всем телом, хватать, грести руками колючий воздух.
Перед подъёмом он скинул лыжи, оставил под склоном. Воровато оглянувшись вокруг, полез вверх. Подъём был не сильно крут, однако труден ввиду обилия фирна и даже льда. Джума пыхтел, оскальзываясь, цепляясь подошвами валенок за неровности. Где-то далеко, задавленная сбитым дыханием, ветром, остро вспотевшим телом, пульсировала, билась тоненько мысль, вернее, отголосок мысли: "Неспроста".
Прислушиваться к ней было некогда. Когда Джума одолел наконец подъём и поднялся с четверенек, глазам его предстал старый халмер. Стояло тут несколько ящиков, больших, иногда обшитых истлевшим уже тряпьём, с небольшими шестами по углам (что удерживали боковые стенки), со старыми бронзовыми колокольцами на связующих эти шесты перекладинах. Ветер трепал ржавые языки, ворочал подвязки колокольчиков, разнося по окрестностям чистые звуки памяти мёртвым. Здесь же стояли выбеленные снегом и ветром нарты, словно готовые к дальнему переходу. Из под снега торчали черепа и рога многих оленей, ушедших вслед за хозяевами в мир иной, в иные бескрайние тундры, богатые дичью, рыбой и густым мхом. Рядом, под корочкой льда и среди участков выдутой до скудной растительности земли, так же, горками и кучками, лежали истлевшие и вросшие в грунт обломки досок и перевёрнутых нарт. Валялись какие то кожаные лоскуты с позеленевшими бляшками, кости, зелёные же бока колокольчиков с уже перетёртыми дужками и отгнившими языками, пробитая насквозь посуда, поблескивали рассыпанные стеклянные бусины и пузырьки из под одеколона. В пустынной на многие сотни километров тундре этот холм воспринимался как настоящий остров сокровищ!
Джуме с детства снились порой странные сны. Копнув по какому то делу землю, он вдруг находил стариннную литую иконку. Положив на ладонь, он растирал зелень и песок пальцами, пока в находке не просыпался рельеф и блеск. Затем он ладонями разгребал грунт рядом находил ещё и ещё. Так появлялись на ладони бесценные предметы культа, цепочки, крестики, тяжёлые рельефные монеты. Видения эти были столь ярки, столь реальны, что Джума, дрожа, вскрикивая от радости, просыпался. И ещё какие-то мгновения витало перед ним то нечаянное, сказочное богатство. Но нет уже его! И так тяжело терять то, что уже держал в руках, что ласкал, пусть даже во сне.
.. И это было как сон. Джума метался между ящиками - захоронениями, выдирал с перекладин, крутил со скрипом, перекусывал плоскогубцами крепёж колокольчиков. Старых, прошлых веков, красивых, больших и поменьше. Весомые, они приятной холодной тяжестью удобно ложились в ладонь. И звук был разный, красивый, зовущий в какую то сказочную даль, но не было времени играться. Затравленно оглядывался: не покажется ли упряжка. Увидят - убьют. Закон Севера.
Рассказывали, что то ли под Сеяхой, то ли под Сабеттой есть вообще огромный халмер: находили многое, даже винчестер; много хабара сняли те, кто первым место нанюхал. Но одному не повезло: местные стали стрелять, издалека. Не в него самого, а чтоб лёг и не двигался - так и не давали шевельнуться, почти двое суток держали зимой на кладбище, пока свои не хватились, не спасли. Обморозился сильно, едва не окочурился от холода и страха. А бывали случаи - и убивали. Тундра!
Оступаясь, проваливаясь, радостно матерясь, Джума набивал под фуфайку добычу. Ветер разносил звон памяти. Затем он понял, что всё не унести - не унести вот так, на себе. Потому он скинул фуфайку, ссыпал звенящие колокольца и какие- то поделки из цветмета в снег, побежал, спотыкаясь, за откатившимися, стащил вместе с шапкой свитер. Сдёрнул жёлтую майку. И застыл, присел, прижался к снегу, потный, окутанный усиливающейся позёмкой, испугавшись: послышался скрип снега под нартой, окрик ненца.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Перечень терминов.
20) Халмер (или хальмер) - комплекс местных (ненецких) захоронений, кладбище.
21) ...пробитая насквозь посуда. По языческим поверьям местных народов, в "том" мире "всё наоборот". Погребальные нарты переворачиваются вверх полозьями, рядом с усопшим ("захоронение" происходит на поверхности земли обычно в специально устроенном ящике, "створки" которого распахиваются тогда, когда от времени верхняя перекладина не сможет удерживать боковые шесты - хореи) укладывают специально "испорченные" предметы быта, первой необходимости и личные вещи. Одежда нередко одевается наизнанку или задом- наперёд - в этом случае - чтобы покойный не смог найти дорогу домой и вернуться.

[Бухалло Билл]

Но почудилось- никого, только ветер, белые космы низовухи в ярком солнце.
- Ф-фу - облегчённо вздохнул, напялил на голое, мокрое от снега тело свитер, надел фуфайку, прихлопнул на затылке шапку.
Потом Джума стал собирать в завязанную майку только самые старые, самые красивые колокольчики и поделки, радуясь, не веря такой удаче - как во сне! Невзрачные он ракинул к ящикам, спеша обежать весь халмер. Внезапно его взгляд привлекло большое захоронение, без перекладин сверху, без колокольчиков. Оно не запиралось на подобие сундука, было закрыто прочно и наглухо, обито полосами меди со странным, грубым орнаментом. Наверняка, там было что-то поинтереснее истлевших кожаных поясов и ножен!
Сначала эта затея с посещением и обносом халмера была как баловство, средство от жизненного однообразия и скуки, позыв снов. Зарплата за 7 месяцев (плюс за отгулы и отпуск) набегала неплохая: можно было, наверное, купить контейнер такого барахла. Многие годы по Северу ходила байка, что некий полевик за свои деньги переспал аж с Пугачёвой. И хоть бред это собачий, а гордились топографы своей работой. И тем, что, по сути, они настоящие первопроходцы, и тем, что быт их скуден, условия суровы и на отпускные пусть нес Аллой, но месяц-два на юге можно козырно марку держать и деньгами посорить так, чтобы надолго запомнили. Хотя опять же - иллюзия. Тратить деньги в поле негде и не на что, они идут на книжку. Соберите свою получку за 7 месяцев и 5 "отпускных" - и вы почувствуете себя в отпуске королём! А 300 "прямого" можно в иных местах и в городе получать! Потом письмо в родную экспедицию: "пришлите денег на обратную дорогу". Кончились "каникулы Бонифация" - едем разнорабочими на базу или в порт, работать или бичевать до начала очередного полевого сезона, следующей "ходки". - И вот вспомнилось Джуме, как в конце сезона торчал он в аэропорту на Мысе Каменном. Мест на отлёт не было. Поселковые к этому периоду, как обычно, нагнали на продажу самогона - и там и здесь тащили его в сетках и трёхлитровых банках буры, сейсма или топы по своим временным общагам. Поножовщины промеж партиями или отрядами не случилось, но "чужие" воровали, да и не выспишься - вот и ждал он здесь оказии или знакомого по заброске летуна. И попал в его руки зачитанный (ну только селёдку на нём не резали!) журнал, где писали о ямальской Золотой Бабе. - то ли перед приходом Ермака, то ли Советов собрали де аборигены всё золото Тундры, выплавили из него бабу и с тех пор где-то прячут. Вспомнилось мимолётно, но аж в жар бросило.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Перечень терминов.
22) Триста "прямого" (ограничение зарплаты) - уже почти забытый на Севере термин. Северные надбавки начислялись только на сумму до 300 рублей. В этот почти исторический период разница в заработной плате обычного полевика или, скажем, чиновника из Главка была незначительна.
23) Буры (с ударением на последнем слоге), они же "механизаторы", - буровая механизированная бригада, как правило, довольно большая: в несколько бурстанков, с поварихой и столовой, с большим пространством для жилья. Движется следом по проложенному профилю за отрядом топографов (с промежутком примерно в неделю), практически не пересекаясь с ними. По установленным вешкам бурит скважины, в которые затем закладывается взрывчатка. Сейсморазведка неотделима от буров, сейсмики подтягивают сюда косы с сейсмодатчиками, регистрирующими отражения от земли после серии произведённых взрывов. Далее полученная информация доставляется и обрабатывается на вычислительном центре камеральной партии, уже в городе.
24) Летуны - так на Севере называют лётчиков малой авиации. Безусловно, насоящие АСЫ. Это особо уважаемая каста северных территорий. Через знакомого летуна можно достать к дню рождения спирт ( в поле "сухой закон"), табак или иной дефицит, отправить с ним письмо или посылку, по окончании сезона улететь самому, даже когда официально (и реально) на "борту" нет мест. Такое знакомство многого стоит.

[Бухалло Билл]

Ржавые гвозди держали крепко. Джума упирал в щель плоскогубцы, вставлял вырытый обломок оленьего рога. Рог пружинил, доска не подавалась. Джума потерял над собой контроль, взметнулся вверх, бил валенком в сучок на доске, неистовствовал в деле своём - тщетно...
Он побежал вдоль ящиков в поискаж железяки, топора - и вдруг увидел кусок дерева, коричневого, некогда шлифованного, торчащего у стенки одного из захоронений. И не поверил глазам: из шкур в руки ему легла мелкашка"... Вот так удача! - В логах иногда можно встретить отбившегося от стада оленя; к балку на помойку, в поисках поживы, часто сбегаются песцы. Вот обрадуется Москвич! Правда, нет затвора, надо пошарить, поискать. Но сейчас - то - совсем не до того!
Не желая использовать ствол, как рычаг, Джума наседал на ящик, пинал его, чуть не плача, трясся от возбуждения и обиды. Будто одержимый, забыв о былой осторожности, размётывая полы фуфайки, он прыгал наверху, с силой вбивая валенки в неподатливую крышку. Среди бескрайних заснеженных просторов - дикий, исступлённый танец тёмного демона на могиле. и Мир Мёртвых, в который он вторгся, словно молчаливо ждал разрешения этой сцены.
Наконец доска подалась, за ней и вторая. Со стоном и скрипом раскрылись они, зависли на медных полосах. Внутри, закутанный, лежал некий предмет. Не помня себя, Джума разорвал, разгрёб прелые, гнилые смерзшиеся шкуры и тряпьё... на груди муминизированного трупа; затем, испугавшись, зачем то попытался вывернуть покойника наружу: ухватил за ноги, тянул а себя, обезумев, не в силах скрянуть его с места. Потом подсунул руки под плечи и вдруг ощутил, что будто прирос к нему: пролом в досках был узок, и руки, подведённные под холодное тело, попали словно в капкан. Высвободив, ободрав их в узком проёме, отлипнув от мумии, он взвыл от боли и досады. Отчаявшись, уже не владея собой, он сорвал шкуру с того, что было когда то лицом.

[Хорст]

Удивляюсь, как за целый день никто не поблагодарил автора - просто невероятно...
:

все продолжения истории ждут. негоже перебивать рассказчика.

[Бухалло Билл]

В клочьях пурги он бежал, съезжал, летел куда то вниз, туда, где должны были быть лыжи и где их не оказалось. Потом он ходил под склоном, скользил по льду, проваливался по колено в снег, опираясь на ржавую винтовку, волоча падающую, сползающую с плеча майку с затихшими колокольчиками. Только бы не нарваться на ненца! Тогда прощения уже не вымолишь.
Солнце скрывалось за космами пурги, а он всё шёл, возвращался и кружил вокруг возвышенности, ковылял по белой земле, надеясь только на лыжи: по ним он сможет найти направление. Периодически видел сбоку халмер - тот словно не отпускал его. Затем Джума наткнулся на колокольчик. Невзрачный, он лежал под склоном. Из тех, что он забраковал тогда, наверху. Словно в прошлой жизни, давно, как сон. Но вот она - и майка и ствол. Всё наяву.
Пото он шёл на лыжах, в сумерках, надеясь сориентироваться по ветру, выйти на огонёк балка, в надежде увидеть вспышку - выстрел из ракетницы. Затем повернул назад. Он понял, что заблудился.
Было не холодно. Он садился, прячась от ветра, курил, отдыхал, шёл дальше. Почему-то не выкидывал свою ношу, уже не мог выкинуть - словно прилепилась, приросла, прижилась она на нём. Сказывался и трудный вчерашний день, и сегодняшние мытарства. Он очень устал, и сил едва хватило на то, чтобы вырыть лыжей подобие снежной норы, обложить её с боков , сверху кирпичами - глыбами слежавшегося снега. Втиснувшись в снежное ложе, он заснул сразу, не докурив.

[Бухалло Билл]

Поутру он шёл, замёрзший, запорошенный снегом, в отсыревшей за ночь одежде, шёл белый, как снеговик, как живой труп. Тащился наугад, смутно радуясь хоть тому, что может идти, что целы лыжи. Сначала надеясь выйти на профиль, сорентировавшись по направлению ветра. И так выйти к своим. Затем, поняв несостоятельность своих надежд, просто шёл, чтобы выйти хоть куда нибудь: на буровую бригаду или сейсморазведку, на других топов или на их профиль. По профилю, если правильно сорентироваться по записям на вешках, можно выйти к зимнику.
Если бы на пути стоял чум, он вошёл бы в него со слезами радости, вошёл бы со своей позорной ношей. Пусть будет что угодно, только бы выйти из глухого снежного однообразия, из этой свистящей, воющей муки, что тянется так долго. Хотя... бывает ли иначе - трудно уже поверить в тепло, людей, краски. Ничего нет. Он так хотел куда нибудь выйти! Сначала он шёл на злости, сконцентрировавшись на этом напористом противостоянии, однако скоро осознал, что злость кратковременна, она только выматывает силы. Нельзя бороться ни с чем, надо просто идти, не будоража себя, идти, иначе- смерть.
Он падал со снежных надувов в глубокие овраги, гремел своим жёлтым мешком, тормозил стволом винтовки, почти плача от обиды на такой случай. Может быть, его искали. Кто нибудь, может быть, когда то давно, в той жизни или в том сне.
Он шёл бесконечно долго, пока не подкосились ноги. Вырыв на склоне очередную нору, он воткнул, скрестил лыжи над головой, высыпал с грохотом, звоном старинные колокольчики. Потом натянул на лыжи жёлтую майку - флаг, последнюю надежду на спасение. Лёг, раздвинув позванивающую холодную бронзу - в вязи, старых буквах и словах, в датах. Вытянул устало ноги. Затем нанёс последний штрих на серое небо, несущееся над ним: на крепёж лыжи подвесил бронзовый колокольчик. Тот звякнул, подхваченный порывом ветра. Звон памяти...
- Как на халмере, - грустно усмехнулся Джума, внезапно обретя столь желанное душевное равновесие.
- Всё,- сказал он вслух и в последний раз закрыл глаза.

Выла пурга. Невдалеке, на увале, неясными очертаниями виднелись оголённые шесты местного разорённого кладбища.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Лабытнанги, 1997 год
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------

[Зелёный]

Интересно. Автору респект. Простой и понятный текст, увлекательная история.

[DoctorX]

Замечательно, Валера, отличный рассказ! С огромным удовольствием прочитал - классный сюжет, написано ярко, образно, представимо! Как много, оказывается, общего было у полевых экспедиций разных ведомств! Зимние работы в удаленных районах - это, конечно, совершенно особый пласт жизни, который до сих пор очень слабо затронут вниманием в творческом плане. Да и то, что написано - в подавляющем большинстве случаев не имеет ничего общего с действительностью, просто фантазия литераторов, никогда не участвовавших в таких переплетах. Здесь же веришь каждому слову. Ждем с нетерпением новых рассказов! Удачи тебе, Валер!

[Бухалло Билл]

Всем спасибо за добрые слова и плюсы, рад особенно, что уважаемым мною людям рассказ пришёлся по душе!
Общий вид, конечно, подпортил набор первой страницы, я всё пытался курсивом и жирно выделить некоторые термины, а так же - мелким шрифтом - ссылки. Но - не получилось .
Немного истории.
Рассказ был набросан более 20 лет назад, в 1997 доработан, распечатан одним пальцем на пишущей машинке с копирками, раздарен друзьям уже не помню к какой дате.
Спустя примерно пару лет после описываемых событий Объединением Ямалгеофизика для Заполярной Геофизической Экспедиции был закуплен сейсмокомплекс на базе канадского "Формоста". Поскольку он имел УЖЕ и спутниковую навигацию, необходимость в топоотрядах стала пропадать. Впрочем, новенький комплекс по непонятным причинам вскоре сгорел. Для Геологии наступали не лучшие времена, но она ещё держалась.
Примерно 15 лет назад подул сильный ветер перемен и на поисковой геологии Севера был окончательно поставлен крест. К этому времени перестали существовать многие предприятия, где я работал, или с кем приходилось сотрудничать:
- Полярно- Уральская Геологоразведочная Экспедиция,
- Полуйская Комплексная Геологоразведочная Экспедиция,
- Западно- Сибирский НИИ
- отдельное подразделение Геокреологии (мерзлотники)
- и само Объединение Ямалгеофизики. Старые кадры действительно - как изношенные детали большого механизма были большей частью выброшены на обочину. Недалече, в черте Воркуты закрывались шахты и ликвидировались посёлки, лишь стаи брошенных собак бродили по некогда оживлённым улицам. Это действительно была трагедия Севера, когда и накопления обесценились и работы не стало.
Нынче едва удерживаются на плаву последние напоминания о времени Геологии на Севере, 2 предприятия: Геологические Фонды Ямала и "Ямалзолото"...
Память обладает замечательным свойством потихоньку забывать всё плохое. И многие молодые, проживающие на Севере, уже не знают даже его недавней истории, ибо... зачем ворошить прошлое? - Временам освоения Западной Сибири приписана героика, геологам и вербованным - чистота и романтика. Какие замыленные, затасканные штампы, за которым совсем не видно характеров и судеб людей...
Несколько лет назад, по просьбе друзей, я отправил этот рассказ в редакцию и он был опубликован в Антологии Ямальских Писателей (проза, 2й том).

Ещё раз всем спасибо, уже несколько лет не пишу и не публикуюсь, но может когда нибудь и сподоблюсь выложить что-нибудь из "старенького"

Сообщение отредактировано Бухалло Билл: Apr 24 2017, 06:53

[Хорст]

  Ещё раз всем спасибо, уже несколько лет не пишу и не публикуюсь, но может когда нибудь и сподоблюсь выложить что-нибудь из "старенького"

с нетерпением ждем новых рассказов.
очень часто ,когда я читаю такие замечательные вещи,то вспоминаются слова одного редактора:" мне достаточно прочитать несколько абзацев и понять самое главное-любит ли ,уважает ли писатель своих читателей.если это у него есть, то будет и популярность и тиражи. а если нет-то это просто очередной графоман"
Вы пишете легко и понятно. читать Вас приятно и интересно. пожалуйста,не бросайте это занятие-у Вас очень хорошо получается. с уважением,Ваш благодарный читатель.

[Мурза]

Спасибо Валера. Очень хорошо всё вышло!

[Бухалло Билл]

Продолжение... уж и не знаю, когда. Благодаря работе на Севере нынче я уже пенсионер, и хотя, кажется, времени должно прибавиться - его на все дела и увлечения хронически не хватает: надо всё же готовиться к рыбалке по последнему льду,
летним сезонам по копу,
рыбалке,
путешествиям
Надо выполнять дела и обязанности по дому
и шефской помощи брошенным животным,
когда то переснять давно обещанные к показу изделия из рога оленя и бивня мамонта,
пока не обработаны к показу несколько фотоотчётов по сплавам и летним поездкам по Стране.
Да много ещё чего, не знаешь, за что и браться.
Кроме того, надо немного реабилитироваться после болезни (лишний раз описывать не охота, оно есть
- в Теме "свободное общение",-
- "Рыбацкий привал"
- "Зимняя рыбалка- открываем /закрываем сезон, стр 63, посты с 1242-1259. Там, кстати, есть фото наших северных жизненных специфик

.. то есть надо ещё и орган наращивать: диета , режим - как тут всё поспеть?!

Сообщение отредактировано Бухалло Билл: Apr 24 2017, 06:58

[ЯЛЕС]

Спасибо Бухалло Билл за рассказ о севере,пока читал вспоминал свое детство в Норильске.
Написано в вышей степени достоверно,как про пургу в тундре так и про длинный рубль который быстро заканчивался на югах
Пишите еще,ждем новых рассказов.

[Матюха]

Вот она тяга к кладоискательству,мелкан без затвора,колокольчик без языка,радости полная майка,а в итоге крест из лыжи.
Уважте форумчан порадуйте ещё рассказами,с удовольствием читаю про севера,семижильных людей и геологов.

[Хорст]

Вот она тяга к кладоискательству,мелкан без затвора,колокольчик  без языка,радости полная майка,а в итоге крест из лыжи.
Уважте форумчан  порадуйте ещё рассказами,с удовольствием читаю про севера,семижильных людей и геологов.

а меня в этом рассказе глубоко потряс символизм...променять уют балка не на приключение ,а на элементарный грабеж,риск ради нескольких кусочков меди и железа( ну какие же это колокольчики,когда их пассатижами скусили и украли.это как на нашем кладбище после праздника Троицы венки воровать). вот именно поэтому я не хожу и не люблю находки по ВОВ. и очень уважаю бойцов поисковых отрядов,которые делают такое незаметное и нужное дело.

[Бухалло Билл]

Спасибо за обсуждения и добрые слова!
Однако, поясню: дело не в желании нажиться. Скука и оторванность от мира реально к концу сезона меняет мировоззрение, и порой, и чаще всего, не в лучшую сторону. Собственно, это изложено в эпиграфе.
На счёт же колокольчиков поправлю: на деле и по сути это, вероятно, большие и малые "поддужные" колокольчики. Видел такие и из меди, но чаще всё же бронза 19 века. Размер - от большой кружки и меньше, надписи - редко типа изречения или молитвы (?), чаще - с фамилией разных изготовителей. (Почему то крутится в голове фамилия Спиридонова, хотя могу и ошибаться.) Колокольчики реально очень кондовые, старой, безхалтурной работы, то, что они со временем теряют языки вызвано тем, что на Севере Ямала всегда присутствует ветер, а сам колокольчик висит над захоронением не один десяток, а то и сотню с лишком лет. Вот и перетирается крепёж языка.
То же самое происходит и с верхним подвесом, который обычно крепится на прочный гвоздь или (поздние захоронения) - проволоку (их и можно перекусить или выдрать пассатижами или кусачками без вреда для колокольчика). Со временем перетирается или это крепление или само ушко и колокольчик падает вниз.

Конечно, все понимают недопустимость таких действий, но народ в поле бывал разный, нередко "сиделый"... Да что о сиделых? Они, зачастую, мыслят правильнее тех, кто заканчивает ВУЗы или занимает высокие посты. У нас в народе такая смесь культур и верований, что на один и тот же вопрос нередко можно получить самые разноречивые полярные толкования, при этом весьма убедительно обоснованные. Даже "церковь" не вполне безгрешна в деяниях своих:
- Не сильно далеко от города, где я вырос, в стародавние времена находилось языческое капище над большим камнем. И никак "церковь" не могда отвадить местных, чтобы не ходили сюда...А потом было принято "Соломоново решение" - капище разрушили, а сверху камня построили часовню. А ноги привычно вели народ сюда, к Камню, но приводили уже к камню, наж которым высился крест. Так потихоньку и "перевоспитались"
Другой пример - прямо в городе. При строительстве храма на Соколовой горе было обнаружено большое древнее захоронение (относящееся забыл к какой культуре, вроде типа Фатьяновской). Ну не отменять же намеченное - в результате место было расчищено от порядка тысячи костяков и здесь поставлена церковь. То есть в названных случаях (примеров, впрочем, можно вспомнить немало!) ни "чужое" культовое место, ни даже комплекс захоронений, не помешали поставить здесь часовню или храм. И это не являлось грехом.

Вообще - подобные обсуждения занятны, ибо всё равно, как не крути, - а исподволь приходит понимание, что в Мире существует некая вселенская справедливость. За всё когда-то воздастся и всё вернётся на круги своя (что справедливо и для сути рассказа). По сему позволю себе и далее просмотреть историю часовни на Камне и Казанской церкви на окраине города.
- Народ, язычествующий в душе, так и шёл к часовне на камне, по сему здесь образовалась деревенька, а рядом стал строиться женский монастырь. Монашенки сами свозили сюда довольно редкую в этих местах глину и самостоятельно делали кирпич. Шли годы и наконец близ бывшего капища вырос, благодаря женским рукам и светлой вере, действительно красивый кирпичный монастырь, однако, в историческом плане стоял он недолго: в годы второй мировой в районе надумали строить военный аэродром... и весь кирпич с монастыря пошёл на создание и укрепление взлётно-посадочной полосы. Жизнь вблизи камня перестала бить ключом, деревенька "съехала" поближе к тракту и городу, часовня завалилась и в наше время это - совершенно заброшенное место, где, как и века назад, среди лесов просто стоит Камень, вызывающий невольный трепет даже у того, кто не знает историю сего местечка.
В Казанской церкви лет, вероятно, через сто, Советская власть устроила электростанцию, которая снабжала город электричеством. Храм был осквернён, фрески частично соскоблены или "дорисованы" и ещё долгие годы в центре его стоял огромный немецкий дизель - генератор. В наши дни церковь представляет собой плачевное зрелище, часть крыши неуклонно обрушается, грозя придавить досужего зеваку, забредшего сюда. Наделы вокруг бывшей церкви были розданы под строительство жилья, в результате до сих пор при бурении скважин, копе колодцев, либо расчистке огородов или подвалов, владельцы находят кости, останки, а то и гробы, взявшиеся здесь, вроде бы, непонятно откуда. На самом деле это останки служителей Казанской церкви или городских меценатов, которые некогда были захоронены вблизи стен храма. Чьи могилы потом затоптали и забыли о их существовании. Вот такой печальный итог и история церкви, возведённой на костях.
За всё когда-то воздастся, даже если мы не будем этому свидетелями. Однако, возможно, понимание оного даст нам силы и укрепит нас в том, что не гоже по мелочам и из-за временного марать тело и душу делами непристойными .